Бессонница

Серебряный век
Википедия.

Паллада Олимповна Богданова-Бельская (13 января 1885 — 19 июля 1968) — русская поэтесса, «светская львица» Серебряного века.
Родилась в Санкт-Петербурге. В 1915 году издала сборник стихов «Амулеты».
Образ Паллады вдохновил многих литераторов. Ей посвящали стихи Михаил Кузмин, Игорь Северянин, Борис Садовской и другие… Читать ещё
Паллада Олимповна Богданова-Бельская (13 января 1885 — 19 июля 1968) — русская поэтесса, «светская львица» Серебряного века.
Родилась в Санкт-Петербурге. В 1915 году издала сборник стихов «Амулеты».
Образ Паллады вдохновил многих литераторов. Ей посвящали стихи Михаил Кузмин, Игорь Северянин, Борис Садовской и другие.
Умерла в Ленинграде. Похоронена на Киновеевском кладбище.

Родилась: 13 января 1885 года, Санкт-Петербург
Умерла: 19 июля 1968 года (83 года), Ленинград
В браке с: Глеб Владимирович Дерюжинский, Егор Сергеевич Созонов
Родители: Олимпий Иванович Старынкевич
Дети: Орест Сергеевич Богданов

Женщина

Всех безотчетно я ласкаю

И всех жестоко я томлю.

Зачем? Клянусь, сама не знаю,

Но хоть на миг я их люблю.

Огнем холодным не сгорая,

Я каждого огнем сожгу,

И уж истлевшего бросая,

Вновь трепеща, к другим бегу.

Ах, все возможности прекрасны,

Но, раз достигнув, – погублю.

Все встречи первые неясны,

А расставания – люблю.

Но почему ж, так осуждая,

Меня не могут все понять?

Ведь, всех надеждой услаждая,

Я всем должна хоть раз солгать.

https://m.vk.com/wall-74807131_25761

Анна Ахматова и Артур Лурье

Роман длиною в полвека и тысячи поэтических строк. Анна Ахматова и Артур Лурье. Великая поэтесса и футурист, денди, комиссар Наркомпросса – Лурье, одна из колоритнейших фигур той удивительной эпохи. Он написал первые романсы на стихи Ахматовой. Она посвятила ему стихи и создала его образ в "Поэме без героя".

Наум Израилевич Лурье (1892–1966), вошедший в историю как Артур Винсент Лурье — композитор один из крупнейших представителей музыкального футуризма и русского музыкального авангарда XX столетия, писатель, теоретик, критик, комиссар и денди.
Родился будущий композитор в городке с симпатичным названием Пропойск в Белоруссии в еврейской семье инженера Израиля Хацкелевича и Анны Яковлевны Лурье (в девичестве Левитиной), которая давала ему первые уроки игры на фортепьяно.
Его приятель поэт Бенедикт Лившиц в своих замечательных мемуарах «Полутороглазый стрелец» написал: «Стесняясь своего происхождения он, словно упорно не заживающую культяпку, обматывал свою фамилию бесконечным марлевым бинтом двойных имен, присоединяя к экзотическому Артуру Винсенту (Артуру — в честь Шопенгауэра, Винсенту — в честь Ван Гога) Перси Биши (в честь Шелли) и Хосе-Мария (в честь Эредия, знаменитого кубинского поэта)». Почему он стеснялся своего происхождения, не совсем понятно — его фамилия восходит к старинному испано-французскому еврейскому роду, но, возможно, Лурье вообще стеснялся своего еврейства (впоследствии он принял католичество, как и его мама, и именно тогда добавил многочисленные имена).

В Артура Лурье так же, как и Ахматова, была влюблена её подруга Ольга Афанасьевна Глебова, актриса и танцовщица, жена художника Сергея Юрьевича Судейкина. Лурье в это время то ли уже был женат, то ли как раз собирался жениться на молоденькой пианистке Ядвиге Цыбульской. Во всяком случае Судейкина проникновенно декламировала в «Бродячей собаке» стихи Ахматовой:

Я не любви твоей прошу,
Она теперь в надёжном месте.
Поверь, что я твоей невесте
Ревнивых писем не пишу.

Но мудрые прими советы:
Дай ей читать мои стихи,
Дай ей хранить мои портреты –
Ведь так любезны женихи!

А этим дурочкам нужней
Сознанье полное победы,
Чем дружбы светлые беседы
И память первых нежных дней…

Когда же счастия гроши
Ты проживёшь с подругой милой
И для пресыщенной души
Всё станет сразу так постыло –

В мою торжественную ночь
Не приходи. Тебя не знаю.
И чем могла б тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.

Артур был обаятельным человеком, денди, в котором женщины безошибочно определяли притягательную и сильную сексуальность. Знакомство Артура и Анны произошло во время одного из многочисленных диспутов в 1913 году, где они сидели за одним столом. Ей было 25, ему — 21, и он был женат. Дальнейшее известно со слов Ирины Грэм, близкой знакомой Ахматовой в то время и в дальнейшем подруги Лурье в Америке. «После заседания все поехали в «Бродячую собаку». Лурье снова очутился за одним столом с Ахматовой. Они начали разговаривать и разговор продолжался всю ночь; несколько раз подходил Гумилев и напоминал: «Анна, пора домой», но Ахматова не обращала на это внимания и продолжала разговор. Гумилев уехал один. Под утро Ахматова и Лурье поехали из «Бродячей собаки» на острова. Было так, как у Блока: «И хруст песка, и храп коня». Бурный роман продолжался один год. В стихах этого периода с Лурье связан образ царя Давида, древнееврейского царя-музыканта. В 1919 году отношения возобновились. Ее муж Шилейко держал Ахматову взаперти, вход в дом через подворотню был заперт на ключ. Анна, как пишет Грэм, будучи самой худой женщиной в Петербурге, ложилась на землю и выползала из подворотни, а на улице ее ждали, смеясь, Артур и ее подруга-красавица, актриса Ольга Глебова-Судейкина. Она была тоже близкой подругой Лурье, после того как развелась с мужем, художником Сергеем Судейкиным. Ольга была знаковой фигурой, предметом всеобщего обожания в Петербурге 1910-х годов. Ей посвящали стихи Блок, Сологуб, Хлебников и еще с десяток известных поэтов Серебряного века. Уйдя от Шилейко, Ахматова перебралась в квартиру Ольги на Фонтанке, где они жили втроем — Анна, Артур и Ольга. Такие семейные треугольники разного состава были не редкость в те времена декаданса (самый известный пример — Брики и Маяковский). В стихотворении 1941 года, вспоминая жизнь на Фонтанке, Ахматова пишет: «И била жизнь во все колокола / И бешеная кровь меня к тебе вела / Сужденной всем, единственной дорогой». Уже в эмиграции Лурье прочитал ахматовскую «Поэму без героя», о которой сказал: «Там все о нас, о нашей жизни втроем».

В 1922 году Лурье уехал в командировку в Берлин и назад в Россию уже никогда не вернулся. Семнадцать писем к Ахматовой, в которых он звал ее приехать к нему, остались без ответа. В 1924 году он переехал в Париж, где получил работу музыкального аранжировщика и стал домашнем секретарем Игоря Стравинского, музыку которого очень ценил и о котором писал статьи и редактировал его музыкальные сочинения. Однако у Лурье не сложились отношения с женой Стравинского, Верой Судейкиной (следующая после Ольги Глебовой жена художника Сергея Судейкина с которой он тоже разошелся), и ему пришлось уйти. В Париже Лурье написал две симфонии, одну из которых назвал Диалектической, и оперу «Пир во время чумы».
В 1941 году он успел убежать от нацистов в США, где прожил 25 лет. О своей жизни там Лурье написал Ахматовой в письме 1963 года. «Моя дорогая Аннушка, недавно я где-то прочел о том, что когда д’Аннунцио и Дузе (знаменитые актриса и поэт. — Ю.Ш.) встретились после 20 лет разлуки, то оба они стали друг перед другом на колени и заплакали. А что я могу тебе сказать? Моя «слава» тоже 20 лет лежит в канаве, т.е. с тех пор, как я приехал в эту страну [Соединенные Штаты]. Вначале были моменты блестящего большого успеха, но здешние музыканты приняли все меры, чтобы я не мог утвердиться. Написал я громадную оперу «Арап Петра Великого» и посвятил ее памяти алтарей и очагов. Это памятник русской культуре, русскому народу и русской истории. Вот уже два года, как я безуспешно стараюсь провести ее на сцену. Здесь никому ничего не нужно, и путь для иностранцев закрыт. Все это ты предвидела уже 40 лет назад: «Полынью пахнет хлеб чужой». Арап — мое второе сочинение на пушкинский сюжет; в Париже я написал «Пир во время чумы», оперу-балет, который был принят Опера перед самой войной, но не был исполнен на сцене полностью, а только в отрывках. А вообще я живу в полной пустоте, как тень. Все твои фотографии глядят на меня весь день. Обнимаю и целую тебя нежно. Береги себя. Жду от тебя вестей…» Вестей не последовало, но в том же 1963 году, через два месяца после письма Лурье, появилось стихотворение Ахматовой, которое автор прекрасной статьи «В поисках потерянного Орфея» Ольга Рубинчик расценивает как ответ Ахматовой на это письмо.

Я гашу те заветные свечи,
Мой окончен волшебный вечер, —
Палачи, самозванцы, предтечи
И, увы, прокурорские речи,
Все уходит — мне снишься ты.

Доплясавший свое пред
ковчегом,
За дождем, за ветром,
за снегом,
Тень твоя
над бессмертным брегом,
Голос твой из недр темноты.

И по имени! Как неустанно
Вслух зовешь меня снова…
«Анна!»
Говоришь мне, как прежде, —
«Ты!»

Ахматова и Лурье умерли в 1966 году. Долгое время как композитор он был безвестен. Только в 1991 году выдающийся скрипач Гидон Кремер, который открыл для себя и полюбил музыку Артура Лурье, считая его гениальным, сумел привлечь внимание к столетнему юбилею композитора. В США был снят документальный фильм о Лурье «В поисках утраченного Орфея». Были исполнены и записаны на концертах в Петербурге, Кельне и Бостоне его ранее никогда не публиковавшиеся произведения. В Кельне состоялась премьера оперы «Арап Петра Великого» в полном концертном исполнении. Гидон Кремер выпустил компакт-диск, где наряду с произведениями Стравинского и Шнитке записаны 11 эпизодов этой оперы. В 2011 году к 45-й годовщине со дня смерти Анны Ахматовой в России был снят фильм «Анна Ахматова и Артур Лурье. Слово и музыка», который можно посмотреть в Интернете.

Пять проникновенных стихов Осипа Мандельштама

О Льве Гумилеве и Анне Ахматовой надо писать отдельно, но, однако, заканчиваю тему стихами великого сына великой матери. Ни одно слово не сможет выразить преклонение перед талантом великих людей...

Слово

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово это — Бог.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.

Лев Гумилев фото в молодости.


https://www.chitalnya.ru/work/3009186/

Иоанн Богослов
1-е послание Коринфянам 13 глава
« 12 глава1 Коринфянам13 главаСинодальный14 глава »
1 Духовные дары без любви ничто. 4 Проявления любви. 8 Любовь никогда не перестает; вера, надежда, любовь.
1 Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.
2 Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто.
3 И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
4 Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,
5 не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,
6 не радуется неправде, а сорадуется истине;
7 всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.
8 Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
9 Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем;
10 когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.
11 Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.
12 Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.
13 А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

1-е послание Коринфянам 13 глава — Библия: https://bible.by/syn/53/13/