На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
Попав на Камчатку в штаб Камчатской флотилии, уже на второй день вызвал меня начальник штаба адмирал Дорогин В.Ф.: «Как Вы устроились?». «Да здесь в гостинице флотской», отвечаю. «А не желаете ли вместе с женой в Бечевинку сходить». А почему нет, сходим и Танюха, жена моя пусть посмотрит, как подводники по настоящему живут, думаю я. «А в чем дело?» «Да вот на бригаде комбрига нет, начальник штаба бригады тоже занят, через пару недель прибудет в Бечевинку, а замкомбрига через день в автономку уходит. А Вы с бригады на бригаду. И задание Вам особое, связь от штаба бригады до лодок нужно восстановить. Справитесь?» В подтексте еще одно уловил, постарайся, чтобы там ни кто не погиб и ничего не случилось»
Вот мы на следующий день с женой, бросив свой чемодан в гостинице, погрузились на килектор* и в Бечевинку. Погода отличная, прекрасная видимость. Бечевинка при такой погоде от Петропавловска видна, но идти часов восемь. Пусть посмотрит море, подышит воздухом морским, узнает, что такое служба морская, думаю про жену, даже не подозревая сколько нам еще впереди выпадет трудностей, морей и расставаний в этих жутких 90-х годах.
Танюха моя поначалу восхищалась красотами, часов через шесть качка сморила ее, побледнела, морская болезнь, море хоть и штиль, а действует. Но судно уже на входе в Бечевинку, прошли узкий проход между скал, единственное место соединяющее бухту с океаном. Бухта Бечевинка, почти круглая чаша-жерло вулкана, со всех сторон окружена скалистыми сопками, вход единственный и тот замывается. Необходимо каждый год промывать его с тем, чтобы лодки имели выход в океан.
На Тихоокеанском флоте бухта Бечевинка единственное место, откуда дизельные лодки 877 проекта, скрытно, бесшумно выйдут из базы и сразу в океан. Займут районы боевых действий и обеспечат развертывание атомных подводных лодок из Рыбачьего на Камчатке.
877 Проект «Варшавянка», называют его иногда «Черной дырой», по аналогии с космосом, где свет поглощается. Так и эти лодки, не слышит ее противник, а она его слышит. Что такое услышать первым, значит первым нанести удар, значит победа, а сам жив-живой и можешь дальше сражаться, бить врага. А уж, если очень сильно повезет, то еще и домой вернешься. Но не только от везения, от ума, грамотности, подготовки экипажа зависит, и, конечно, от удачи, которая и складывается из того, что уже перечислил. Каждый выход лодок этой бригады был удачным. Всегда подводники привозили контакт с американскими многоцелевыми атомными подводными лодками. Американцы косяками паслись в Авачинском заливе с целью отследить наши РПК (СН) на маршрутах развертывания и в районах боевых действий с задачей их уничтожения в угрожаемый период или маневрировать таким образом, чтобы сорвать выполнения задачи. Так что и в мирное время у подводников игра в кошки-мышки. Разобраться бы, кто кошка, а кто мышка. А в данном случае «Варшавянки» и были теми кошечками, а мышки получалось американские атомные лодки, которых и надо было бы топить или в мирное время навести на них противолодочные силы, обеспечив успех развертывания наших ракетоносцев.
Мне однажды присылают вопрос на мои рассказы: «А что победа любой ценой?» Вопрос про мирное время, я ответил: «Если победа- это жизнь экипажа, выполнение боевой задачи, безопасность лодки, а цена твои нервы, бессонные ночи, то это даже не цена, просто служба такая». А вообще как я понимаю, лодка это боевой снаряд, нашпигованный техникой, оружием, которыми управляют умные, подготовленные люди- единый спаянный организм- железо, оружие, человек, предназначенные для одного- уничтожить врага. Как-то я нашел выражение, что наши лодки одноразовые. Согласен. Найдите мне хоть одного подводника, кто не думает так. Война, вышел в море, уничтожил врага- герой, тебя уничтожили, а ты не успел- не повезло. Но каждый подводник знает, атаковал- тебя тоже атакуют, главный тактический прием подводника, «вовремя смыться», но как это сложно, поэтому как в штыковой- бей, бей, бей. Про героические будни все. Озвучил, чтобы понятно было, для чего такие трудности на долю девичью легли. Военные моряки понятно, служба такая. Но еще и морские девчонки, хорошенькие, молоденькие и среди этих угрюмых скал. Вот на их хрупкие плечи и легла тяжелая ноша бечевинского быта Подошли к пирсу, кажется весь поселок собрался. Во-первых почта, письма, газеты, да и просто поглазеть охота, ведь люди новые пришли. Во-вторых узнать, что военторг прислал, хотя сейчас уже кооператоры в чести. Они все захватили. "Молоко-то привезли"- это главный вопрос, который слышится. Сам думаю, что это девчонки за молоко так страдают, хоть и молоденькие еще, но из молочного возраста выросли. Сообразил, они тут уже успели нарожать будущих подводников.
Ладно, пора и нам определяться. Зашли в штаб, там замкомбрига сидит, вопросы решает. Важный, значительный, мы ему сразу кличку дали «Маринеско», уж больно самостоятельно-деловит, да и похож чем-то. Определил он нас в гостиницу. Морячка дал, чтоб не заблудились. Идем, дорожка в траншее из снега, высота метра три- четыре, не видно ничего кроме кусочка синего ночного неба, несколько звезд мерцают. Небо на севере светлое. Добрались до подъезда. Там меня поразил электрощит, черный, выгоревший, провода обуглены, скручены и удивительно все от этого безобразия работает, в доме свет имеется. В квартиру зашли, гостиницей называется. Немного отошли от дороги. Посмотрел отопление, чем квартира отапливается. Вот ни кто и ни когда не догадается. Сейчас делают теплые полы, а там уже тогда были «теплые стены.» Между диваном и стеной текстолитовый лист стоит, к нему металлическими прищепками с разных концов два провода 220 вольт подходят и лист греется, от него и тепло. Я потом по квартирам прошел. Везде такое отопление, такие ящики электрические черные и прогоревшие в подъездах, а в квартирах сгоревшие холодильники и мерцающие телевизоры, но можно услышать как Ельцин призывает к чему-то: «Россияне…». Но только до часу ночи. Потом свет отключают, топливо берегут, моторесурс экономят. Одеял с собой мы не брали, поэтому спали, накинув все, что только можно было, дрожали от холода и слушали жуткие подземные звуки. Как-то уже в Москве, в гостинице одному вулканологу рассказываю про Бечевинку, вулкан и все такое, по глазам вижу, не верит. Как только рассказал про звуки, что как будто в пропасть глыбы бросают и она гудит, гудит, оживился он, начал рассказывать про частотный диапазон вулканных звуков.
Утром я на службу. По телефону доложился на флотилию, пошел смотреть хозяйство. Перво-наперво флагманского связиста вызвал: «Что с телефонной линией спрашиваю, пойдем, посмотрим». Взвился связист: «Да как, зимой, отродясь ее не было, где под четырех метровым снегом искать, до лодок три километра». Не люблю, когда так со мной разговаривают. В глазах у меня темнеть начинает и глаза ищут на шее самые нежные места… Шутка. Ну не будешь же начинать свою деятельность сразу с удавления болвана и бездельника. Взял я двух курсантиков, лопаты, пошли искать, где провод перебит. Есть такая считалка, с одиннадцати раз можно угадать любую цифру из тысячи. Пополам дели и смотри. Тут оказалось все проще, отошли от штаба метров 150, дорога из снега, трактор ходит. Копнули, точно он и порвал. Скрутили провода, начальнику штаба позвонил, есть телефон с лодками. Установили щит, чтоб трактор не рвал провода. Связисту показал, фыркнул бездельник. Потом его года через два в академию послали. Вот начальничек получится. Сейчас я думаю его выгнали или адмиралом стал, так часто бывает. Про меня будет рассказывать, как капитана 1 ранга воспитывал.
Ладно, Бог с ним с будущим адмиралом. По поселку пошел, как в казармах, что делается? Солнышко редкий гость, а тут светит, тепло. На крыше казармы, третий этаж, морячки развлекаются. Спрашиваю у командиров местных, они меня сопровождают: «Что моряки на крыше делают?». Ответ полный возмущения и местного патриотизма: «А вы что хотели, чтобы казармы совсем талой водой затопило». Да думаю, удавлением только одного тут не обойдешься. Похоже, давить всех надо. «Ну вот что начальники, вы можете вместе с матросами пока я здесь хоть по горло в воде жить, если не в состоянии страховочные пояса одеть на матроса», воспитываю их. К штабу пошел, здесь народ штабную работу делает, трудится. До лодок далеко, три километра по снегу. Перед штабом, как в Англии далекой, утки разные плавают. Твари божьи, создания умные. По берегам стреляют, а тут напротив штаба запретил комбриг. Правильно, хоть ребятишки посмотрят на птичек.
На местную электростанцию сходил. Разор, из трех дизель-генераторов только один в строю и у того станину от землетрясения перекосило, дизель дергается как припадочный. «Сколько он еще проработает, заявки на флотилию подавали», спрашиваю. «Да подавали, но затерялись, говорят», это мне отвечают. «Да не волнуйтесь они еще поработают», храбрецы местные отвечают. «А напряжение как?», спрашиваю, вспомнив сгоревшие холодильники. «Разное бывает, техника…».
Да это не в Заветах, нет здесь наших, Валера Остренский или Женя Комячилов сутками бы сидели, но сделали.
Зима в Заветах, это Совгаванский район, где лодки наши стояли, хоть и снегу намного меньше, чем в Бечевинке, зато мороз 40, ветер свирепый. В поселке 41 кочегарка, чтобы все отопить. Системы отопления, что в поселке, что в дивизии, настолько изношены и как только холода начинают, трубы рвутся и наши матросы во главе с начальником тыла Женей Комячиловым ночами рубят промерзшую землю, латают гнилые трубопроводы.
Вечер уже, домой пришел. У жены куча новостей про девчонок местных. Девчонкам любой новый человек, как хороший телевизор. Набежали, вареньем угощают. Про жизнь рассказывают. В общем, время прошло не скучно. Посмотрели мельтешащий телевизор, услышали про «Россияне..., потом пару ударов в бубен, тьфу в барабан…» и рассмеялись. Спрашиваю, «чего смеешься?» «А ты? Я то, что через две недели мы отсюда уедем.» «И я о том же». А что делать им? Ведь фактически брошены люди. Сколько таких поселков по нашей стране. Бечевинка, Ракушка, Тимофеевка, Гремиха, а у сухопутных вояк. Какие деньги нужно было вбухать, чтобы привезти, построить и …, забыть.
Прошло дней 10 нашего житья в поселке. Продукты, что килектор привез в основном закончились. Народ местный на сопку поднимается, смотрит, когда «Авача» сквозь лед пробьется, это пароходик маленький, он в Бечевинку продукты возит. Не может он пройти в бухту, ветром лед нагнало, к входу не подойти.. Сам на сопку поднялся. Красивое зрелище, скалы, океан, перед входом огромное ледяное поле и на его краю маленький кораблик. Как в кино. Жди теперь, когда лед угонит. Не знаю, когда дождались в поселке «Авачи». Дня через четыре прилетел вертолет, начальника штаба бригады доставил и мы обратно в Петропавловск на нем улетели, очень красиво сверху на океан, скалы Бечевинские смотреть.
Если заходишь в Бечевинку, то с правой стороны пост ПВО стоял. Четыре бревенчатых дома, семьи жили . вместе с медведями. На самой высокой сопке, сам на эту высоту поднимался. Люди с поста в поселок к подводникам как в Москву ходили. Две девчонки так и не дошли до дома, снег, пурга в 20-ти метрах от дома заблудились, замерзли. Сколько их таких девчонок..?
Сколько взяла жизней Бечевинка не знаю. А сколько могла еще взять? Командующий Камчатской флотилией был Харников Вячеслав Тимофеевич, недавно назначили. Он быстро принял решение и через год в Бечевинке уже ни кого не осталось.
Но до этого я еще раза два побывал в Бечевинке. В бригаде было 10 новых подводных лодок 877 проекта, как говорится «черная дыра». Самая старая не раньше 1980 года постройки. За шесть лет демократии до 1996 года они действительно стали черной дырой. Из 10 лодок в море могла выходить только одна, командир капитан 3 ранга Вихров. Остальные были приведены в такое состояние, смотреть страшно. Без войны бригаду разгромили.
Как-то в очередной раз штаб флотилии прибыл для проверки бригады. Все в штабе работают, морщины морщат. Я по привычке глупой пошел лодки смотреть.
Людей на лодках не видать. Не смотрел я запас ВВД, состояние средств борьбы за живучесть. Не успел бы просто. Мне времени хватило только по отсекам пройти. Всякие они были. Но одна лодка особо выделялась. Четыре отсека в трюмах по колено соляр и все это украшено ослепительно белыми огромными кусками ваты медицинской. Похоже к фейерверку готовились в честь прибытия комиссии флотильской. Когда на разборе доложил, в штабе началась истерика. Нашли какого-то капитан-лейтенанта и орали на него так, что я даже подумал и зачем я на эти лодки ходил. Я то думал, посадят весь прибывший штаб флотилии вместе с лентяями местными и приведут лодки в порядок. Да еще МИС вызовут, электриков каких-нибудь привезут. Электричество отремонтируют, канализацию, воду горячую пустят на отопление хотя бы. Да и телефонную линию с лодками установят, все-таки случись, что на лодках, три километра до поселка, долго бежать. Ах да забыл сказать, после того как я первый раз ушел с Бечевинки, через неделю телефон опять трактором оборвали и больше уже не восстанавливали. Наверное, тогда просто меня проверяли, смогу ли я найти обрыв телефонной линии.
На сайте «Автономка» полемика ведется, кто виноват в гибели «Курска». Обвиняют командование Северного флота, разложились говорят..., а чем лучше ТОФ, если повнимательней посмотреть. Хорошо, что на Камчатке командующим Харников В.Т. был. По моему мнению, он от многих бед флотилию тогда спас. Мне тихоокеанский флот родной, но чувство справедливости должно быть. На ТОФ к 2000 году, лодок-то оставалось 5-7 единиц. Если еще пяток по ремонтам можно было найти, то хорошо. А Северный флот там и лодок значительно больше и задачи сложнее.
Были, конечно, и на ТОФе задачи сложные. Как-то в бухте Березовой, что на Камчатке под воду загнали аппарат спасательный, людей туда напихали, начальника спасательного отряда засунули, наверное с целью на месте управлять собственным спасением и отправили на дно морское кабеля подводные распутывать, без полготовки, без страховки. Запутались бедолаги. День сидят, второй, тут жена одного из офицеров крик подняла, журналисты вопросы задавать начали. Пришлось в Англию обращаться, те аппарат безпилотник привезли, кабеля, тросы перерезали. Всплыли. Так что журналистам слава, а начальникам флотским напоминание. Нельзя планировать наступление, не подумав об обороне. Я бы так сказал про гибель «Курска» десять лет «демократии» не могли не сказаться на армии и флоте. Конечно, виновато командование, но они тоже вместе со всей страной деградировали. Не было должного снабжения, не было должной подготовки экипажей подводных лодок, для этого деньги нужны, а нам в те времена по 6-8 месяцев зарплату не платили. Сейчас чуть что либералы и болтуны Путина обвиняют. Забыли, когда Путин пришел, 2000 год, разруха, война, дефолт, бандиты. Страна разваливается. Пришел Путин все вздохнули, в стране появилась стабильность, какая-то надежность. Когда гробили страну тогдашние демократы, сегодня они либералы, все молчали. А сегодня, Путин «виноват». А я считаю себя обвинять нужно, да и разобраться надо, кто и зачем, на чьи деньги горло дерет? И что будет, случись горлопаны к власти придут? Со мной друзья спорят: «Должна быть сменяемость. Вон у американцев, меняются президенты, дела в гору». Да, меняются, выборы у них. Только кажется мне, что представление это, театр, дань демократии ихней, а выбирают того, кого назначают настоящие управленцы. Сравним Белгород и Петропавловск-Камчатский. Белгород от границы области начинается, отличается теплом, порядком, чистотой. Поселки ухоженные, дороги нормальные, новые фермы сверкают. Каждый месяц дом культуры, стадион или школу новую по области открывают. Одних спортсменов мирового класса, сколько вырастила белгородчина. Здесь несменяемый губернатор Савченко. Бог дал, людям спасибо, опять его выбрали. А Камчатка, про поселки и не говорю, там просто беда, про город, Бирюков был, света, тепла не было, потом товарищи пришли, к пенсии за «огромные заслуги» добавок себе сделали. Потом еще и еще были, менялись как перчатки и что? А как было, так и есть. Так что не в сменяемости дело, в Личности. Так и на флоте. А Бечевинка, Бечевинка-маленькая Россия. Честь имею. Ветеран подводного флота России, капитан 1 ранга Ю.Сувалов * -Килектор (Киллихтер) — (от голл. kiellichter) — вспомогательное судно для подводных грузовых работ: постановки мертвых якорей, бонов, расчистки фарватеров, подъёма затонувших объектов и т.д. Обычно низкобортное однопалубное, с мощным грузоподъемным устройством, размещённым, как правило, в кормовой части. По существу они представляют собой мореходный быстроходный вариант плавкрана.
На фотографиях За письменным столом сидит капитан 2 ранга флагманский механик Федоров Владимир. С телефонной трубкой капитан 3 ранга флагманский доктор Пучков Стоят офицеры штаба в середине капитан-лейтенант флагманский химик Селькин Леонид Николаевич. Крайний справа Визаулин (?)
Фотография Селькина Л.Н.
Охотники и лыжники
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Наш маршрут в 1966-1973 гг.: Баку (Бина) – Москва – Хабаровск – Петропавловск-Камчатский (Елизово) – Финвал=Бечевинка
Баку (аэропорт в Бинах)
Москва (Шереметьево) - Хабаровск
Москва – Хабаровск 6140 километров
Ильюшин ИЛ-62
Четырехдвигательный Ил-62 спроектированный в ОКБ имени Ильюшина в 1960 году, стал первым советским пассажирским реактивным самолетом дальнего радиуса действия.
Ил-62 фото салона
Петропавловск-Камчатский (аэропорт Елизово)
Петропавловск-Камчатский
Автостанция в городе Елизово
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Чтобы попасть в Бечевинку необходимо было ждать очередного рейса судна "Авача" , которое ходило по маршруту "Петропавловск-Камчатский - Бечевинка" один раз в неделю. Останавливались в гостиницах. Знакомились с городом.
Гостиница «Восток» ( в 90-е гг. была снесена).
Гостиница "Авача".
Памятник Витусу Берингу является наиболее древним памятником по всей территории Дальнего Востока. Находится на ул. Советской. В 1970-х годах памятник отремонтировали, и отреставрировали. Витус Беринг получил приказ от Анны Иоанновны исследовать Камчатку. Перед отрядом Беринга стояла не научная, а военно-стратегическая цель – исследователь стремился доказать то, что между Америкой и Азией существует пролив, по которому можно перейти на американский континент. В 1730 году он открыл пролив, названный позднее в его честь.
Вилючинский вулкан
Никольская сопка — «сопка любви», как называют ее местные жители.
Прибрежные скалы Никольской сопки.
Каменные березы на Никольской сопке.
Пушки на Никольской сопке.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Из соображений режима секретности в документах не позволялось использовать географическое название бухты и для этого было придумано новое, «открытое» наименование – Финвал. Чаще место в официальной переписке именовалось по номеру почтового отделения – Петропавловск-Камчатский-54.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Завражный, Юрий. На Аваче еду - плАчу... : Рассказ / Флибустьер -Юрий Росс // Проза.ру . – 2012. - Режим доступа: http://www.proza.ru/2012/09/18/461 . – Дата доступа: 5.02.2015.
Вот она, «Авача», отходит от бечевинского пирса. Везёт в Петропавловск командировочных, отпускников, дембелей…
«Авача» – это бывший морской буксир, переделанный в пассажирский грузовоз. Их таких было два – «Авача» и «Олонка». На них держалось почти всё снабжение базы 182-й отдельной бригады подводных лодок, практически оторванной от Большой Земли.
Шипунский полуостров, на котором находится Бечевинская бухта, никаким транспортом, кроме морского и вертолётно-воздушного, не достижим. Вернее, можно попытаться пройти туда пешком, но… Чревато-с. Во-первых, топать придётся через непролазную тайгу, в том числе и через топь, а одно из гиблых мест на картах так и называется: Гнилая падь – там вообще можно только на лошади, которая, как известно, умнее большинства людей. Ну, и форсирование реки Вахиль – тоже задачка не из простых. Во-вторых, там не только болота, тундра, тайга и речки-речушки. Там ещё и сопки-перевалы, которые неплохо бы знать, и в которых заблудиться проще, чем выкурить пару «беломорин». В-третьих, медведи и росомахи (да чего там, в той глуши и на лихих людей нарваться запросто). Можно, конечно, за несколько дней прогуляться от Халактырского пляжа в сторону Налычёвского мыса и дальше… но там устье Вахиля, а потом береговые скалы и камни, забубукаешься ноги переставлять. Короче: сухопутного пути на Бечевинку не было отродясь – ни мощёной дороги, ни тропинки. Военные топографы, конечно, там хаживали (карты же кто-то составлял), но они – военные топографы, ими быть не всем дано. Поэтому оставались только вертолёт (про вертолёты – отдельный сказ) и морем-морюшком. Кроме «Авачи» и «Олонки», на Бечевинку всё ходило много всяких оказий: это и жуткий полувоенный транспорт «Тигиль», пропахший рыбой, мазутом и блевотиной; это и торпедолов (безумству храбрых поём мы песню); это и килектор (если память не изменяет, КИЛ-27), и ВТР (не помню номер), и ГС-17… Были водолазные боты, прочие военные транспорты, а порой можно было воспользоваться даже попутной подводной лодкой. Есть даже совершенно отдельная история, как однажды комбриг… впрочем, не всё сразу. Однако оказия – она на то и оказия: может быть, а может и не быть. Так что основное расписание всегда оставалось незыблемым: раз в неделю, и точка. «Авача» с «Олонкой» ходили на Бечевинку из петропавловской бухты Богородское озеро. Возвращающиеся из отпуска изо всех сил стремились купить обратные билеты так, чтобы оказаться в Петропавловске в среду: ночь перекантовался где-нибудь, а в четверг с утра – на «Авачу».
Перекантоваться можно было много где. Например, в гостинице МИС, что была (и, кажется, ещё есть) на Рябиковке. Или в гостинице КЭЧ. Вопросы об удобствах прошу не задавать; а стасиков в этих гостиницах было столько, что существовала гипотеза об особых тамошних тараканьих инкубаторах, снабжающих приплодом весь Петропавловск с окрестностями. Устройство на ночь в любую из этих военных гостиниц было подобно взятию Кёнигсберга. Особенно всей семьёй. Командированные из Бечевинки в Петропавловск (а минимальный срок командировки, сами понимаете, был неделя), как правило, везли гостинцы для дежурных администраторш – шыло, рыбу, икру и «золотой корень» (родиолу розовую, которой в Бечевинке навалом, а по ценности она, говаривали, вторая после жень-шеня). Там же, в гостиницах, были телефоны оперативной сети «Альпинист», по которым, зная нужные позывные, можно было всегда разузнать о транспорте-оказии.
Переход из Петропавловска в Финвал (то бишь военный посёлок Бечевинки) всегда и для всех был бесплатным. Едва взойдя на борт, каждый пассажир сразу озарялся радостью встреч с теми, кого чёрт те сколько не видел – от недели до полутора месяцев. Сразу доставались бутылочки, нарезался хлебушек, лучок, рыбка... И дальше все те шесть часов, покуда «Авача» чапала Авачинским заливом в наши тьмутаракани, народ расслаблялся, как мог. Кто дрых, кто точил лясы, кто смотрел чёрно-белый телевизор (если он работал), кто забивал «козла», а сплошь и рядом просто бухали, совмещая поглощение спиртного с уже перечисленными делами. Забухать, кстати, имело смысл, ибо что «Авачу», что «Олонку» по тихоокеанской зыби нещадно валяло и кидало (про «Тигиль» и уж тем более ТЛ, то бишь торпедолов, вообще молчу), так что стремление граждан загрубить датчики своих вестибулярных аппаратов вполне понятно и логично. Попадались, конечно, среди нас непьющие (некоторые дамы, дети, например, или матросы срочной службы, которым не положено), и им порой бывало тяжко. Кто как, а я обычно вливался в каюту Толика, боцмана «Авачи» – у него всегда подбиралась прекрасная компания.
Кроме пассажиров, транспорт всегда вёз массу грузов. Прежде всего, это продовольственные и промышленные товары (на Бечевинке было аж два соответствующих магазина). Про эти магазины (особенно про продовольственный военторг) я буду вынужден рассказать в другой раз особо. Не всякий видал то, что видали мы в посёлке Финвал, он же Петропавловск-Камчатский-54…
Также на транспорт грузили купленную в Петропавловсе мебель, контейнеры переводящихся к новому месту службы (что туда, что обратно), а иногда даже автотехнику. В мою бытность частных автомобилей в Финвале было 1 (один) штука – это беленькая «Нива» замкомбрига Пивненко – он на ней на службу ездил, примерно сто метров по прямой и двести с учётом выкрутасов бетонки. И мотоцикл с коляской, только без коляски, это у капитан-лейтенанта Пирожкова с нашей части. Он даже иногда на нём гонял туда-сюда, дурачась, чтобы навыки управления транспортным средством не растерять. И детей катал всех подряд (на Финвале чужих детей не было).
И вот, как я уже говорил, всё это шесть часов ехало морем на Бечевинку. Летом оно ещё как-то туда-сюда, если только не попал в наползший с океана тёплый фронт циклона. А вот весной, зимой и (о, боги!) поздней осенью… Зимой, кстати, непогода могла быть неделями, так что весь гарнизон сидел на заначках. Как вспомню, что мы порой курили во время вынужденного сигаретного голодания – жуть берёт. Сухие стебли лопухов, лавровый лист, спитый и высушенный чай… Некурящим было проще. А недостатком выпивки Финвал не страдал никогда. В общем, плыли в Бечевинку. По правому борту пролегал и почти не двигался безбрежный Тихий океан; по левому не спеша проплывал где-то вдали пустынный Халактырский пляж с сурово набычившимся Налычёвским мысом, потом угрюмо-чёрный остров Крашенинникова… а потом, миновав отмеченную вестовым буем опасную банку с отличительной глубиной, «Авача» подходила ко входу в бухту. Слева каменился мыс Ловушек, справа – мыс Входной. Светящие знаки на них всегда исправно работали – проблесковые зелёный и красный. Народ начинал помаленьку выползать на верхнюю палубу с тем, чтобы насладиться величавым зрелищем самой красивой бухты на свете. Если позволяла погода, конечно. Ну и проветриться после круизных посиделок, чего уж там. Вход в бухту непростой. Глубины порядка двадцати метров, но есть несколько банок по семь-восемь-девять, опасные для подводных лодок (я выше уже говорил). Заметим: это ещё до линии входных мысов. Потом уже собственно начиналась сама бухта, закрытая от океана до неприличия мелководной песчаной косой. В этой косе был прорыт очень узкий (метров тридцать-сорок шириной) фарватер, который ежегодно углубляли и безуспешно расширяли. Фарватер был обвехован дорожкой из буёв, и с палубы было очень хорошо видно, как сразу за буями глубины становятся более чем смешными – метр, полметра, и даже меньше. Буи, бывало, выворачивало и отрывало штормами; кроме того, они стояли только с весны до осени, однако я не припомню случая, чтобы входящий или уходящий транспорт сел на мель. Подводная лодка – да, как-то раз впилилась в остовый край прорытой под водой канавы, гордо именовавшейся фарватером, но несильно, и это исключение, только подчёркивающее общий высокий уровень кораблевождения наших моряков.
Перед швартовкой «Авача» давала сирену – впрочем, как и при отходе. И если «подходная» всегда звучала радостно, то «отходная» всегда была переполнена грустью и какой-то непередаваемой, щемящей душу тоской. Мне всегда казалось, что «Аваче» всякий раз очень не хочется уходить из этой уютной бухты… Народ выгружался на пирс и расползался по посёлку, а далее происходила боевая войсковая операция под названием «разгрузка «Авачи». Она заканчивалась тогда, когда заканчивалась – например, в пять утра. Сколько коньяка умудрялось во время разгрузки зашхериться в бездонных рукавах матросских бушлатов – трудно сказать. Бороться с этим было бесполезно, все это знали и следили лишь затем, чтобы моряки срочной службы не уволокли весь многозвёздочный груз целиком, а недостаток потом списывали на «бой». Впрочем, кроме коньяка, всегда было ещё много всяких вкусных вкусностей, на которые мог прицелиться зоркий матросский глаз. А вот вещи матросы не воровали никогда. Я сказал «многозвёздочный»? М-м… это я оговорился. Коньяк на Бечевинку привозили самый жуткий, самый невозможный шмурдяк, какой только может быть на свете. А звёздочек на нём могли нарисовать сколько угодно, хоть по количеству звёзд в обеих медведицах вместе. Утром пятницы на «Авачу» грузили то, что должно было уехать из Бечевинки. Скажем, контейнера тех офицеров и мичманов, кто покидал гарнизон навсегда. Мебель традиционно с Бечевинки не увозили (за редким исключением), а просто продавали за пятак. Так и бродили шкафы, комоды, серванты, кресла и столы из дома в дом, из квартиры в квартиру, от одного хозяина к другому, десятилетиями… А потом «Авача» отдавала швартовы, отходила от пирса и разворачивалась носом на выход. Звучала грустная сирена: «Друзья! Я скоро вернусь!»… Когда она шла фарватером на выход в океан, на обеих котельных давали сирену и выпускали в небо парочку клубов дыма. Так матросы провожали тех, кто «сыграл ДМБ». Первая песенка, которую я накозябал на Бечевинке, была для уходящих в запас моряков (мотив, естественно, упёрт у кого-то; кажется у «Трио Маренич»):
Три года ждали мы желанный этот час, Когда «Авача» повезёт в последний раз, Когда последний глянем раз с тобой На снег Финвала голубой, Когда нам с берега друзья махнут рукой, А на котельной задымят большой трубой – Наверно, слёзы потекут из глаз В желанный этот грустный час. Нам позабыть это время нельзя – Три года мы вместе топтали моря! Простите нам всё – мы больше не придём. Нас впереди ждут веселье и труд, Нас также любимые девушки ждут… Прощайте, друзья – мы сушим якоря!
И каждый снимет бескозырку и махнёт, И звук «Славянки» нам по сердцу резанёт – Не раз мы вспомним вдалеке от вас Желанный этот грустный час. Мы третий тост за тех, кто в море, будем пить, Тельняшки долго будем мы ещё носить, Про море песни будем петь с тобой, Про снег Финвала голубой! Нам позабыть это время нельзя – Три года мы прожили вместе, друзья! Простите нам всё – мы больше не придём. Нас впереди ждут веселье и труд, Нас также любимые девушки ждут… Прощайте, друзья – мы сушим якоря!
Кто-то спросит: а вот когда я последний раз смотрел на проплывающие мимо буи фарватера и на густо заросшие буйной зеленью сопки под пронзительно синим небом – что, плакал? Плакал, конечно. И по-моему, это нормально. А рядом точно так же, оперевшись на обшарпанный планширь «Авачи», пускал слезу старшина первой статьи Мацына, теперь уже бывший котельный машинист береговой службы, который до этого сам пускал из той трубы дым, провожая «Авачу», и с которым мы вместе пели со сцены эту песенку (он был ещё и бас-гитаристом), а называлась она кратко и просто: «ДМБ». май, 2011
P.S. Была выбрана на роль одной из мишеней при проведении ракетных стрельб в сентябре 2014 года. Покоится на дне Авачинского залива. Достойный уход достойного корабля...
Капитан 3 ранга запаса. Служил здесь же, на Камчатке. Конченый романтик. В активе стихи, песенки и проза. Исполняю не только своё, а всё, что нравится. Что нравится? Нравится про море-океан, про паруса, моряков и вольных флибустьеров... весёлый и умный стёб... ну и, конечно же, про любовь. Голос не поставленный и картавый - с франко-еврейским "р" (что весьма удручает). В фестивальных и прочих конкурсах не участвую из принципа. Люблю паруса (КМС), горные лыжи, живую природу (особенно камчатскую), страйкбол, всякое оружие (особенно огнестрельное и самурайское), русскую баньку и роскошь человеческого общения. Семейное положение: никакое; душевное - безнадёжно влюблён. Стихи не издавались, проза - частично. Песенки же регулярно выпеваются то там, то тут на ни в чём не повинных слушателей.
Рассказы Завражного Ю.Ю. о службе в Финвале=Бечевинке
Завражный, Юрий. Драма на охоте: Рассказ / Флибустьер -Юрий Росс // Проза.ру . – 2012. - Режим доступа: http://www.proza.ru/2012/05/21/1213 . – Дата доступа: 5.02.2015.
Завражный, Юрий. Ихтиандр: Рассказ / Флибустьер -Юрий Росс // Проза.ру . – 2010. - Режим доступа: http:// http://www.proza.ru/2010/02/16/186 . – Дата доступа: 5.02.2015.
Ихтиандр Флибустьер -Юрий Росс Есть две вещи на свете, более всего подверженные изменчивости – женское настроение и погода. Трудно придумать что-либо более непостоянное. Особенно, если речь про погоду, и погоду на Бечевинке. Она меняется там каждые три часа. Вот только что солнце светило, игривыми зайчиками отражалось в бухте – как вдруг уже налетел ветер, натащил за собою мутно-серый мокрый туман, дождь и мерзкую слякоть, и вот уже весь посёлок течёт и хлюпает... А из-за пелены туч уже снова проглядывает весёлый шарик солнышка, чтобы подсушить лужи и подготовить таким образом плацдарм для очередного ливня. Военные реагируют на ухудшение погоды объявлением штормовой готовности. Она бывает номер один, номер два и номер три. Это смотря что по прогнозу. Прогнозы врут далеко не всегда, а уж на Бечевинке любой прогноз сбывается по пять раз на день. Ещё бывает тайфунная опасность – это ещё штормовее, чем штормовая-раз. В простом народе говорят проще: «жопа». Кораблям в этих случаях оставаться у причалов не рекомендуется, ибо всякое бывало. Хватит преамбул! Помощник командира подводной лодки Б-101 капитан-лейтенант Талгат Тиморшин пришёл домой и основательно принял на грудь по причине чудесной погоды. Проснувшись утром, выглянул в окошко и своей лодки у пирса не обнаружил. Протёр глаза, навёл резкость – без толку. Где пароход? Утоп у пирса? В море ушёл? Без меня?! А как же я? Преодолевая тяготы постпохмельного синдрома (сокращенно: ППС), капитан-лейтенант, шатаясь, пересёк комнату и изучил содержимое другого окна. Подводная лодка, съёжившись, уныло торчала посреди серой бухты. Моросил мерзкий октябрьский дождь, суля дальнейшее ухудшение. Всё было ясно: дали «штормовую-раз», лодку выгнали в бухту подальше от берега и поставили там на якорь. От сердца отлегло, но не совсем. Если лодка отходит от пирса, экипаж должен быть на борту, а уж помощник командира – обязательно. Что ж они, гады, не сказали, не разбудили, не прислали никого? А может, присылали, да достучаться не смогли – уж очень славно вчера принял... ППС вёл беспокойные мысли в специфическом направлении, подводя к выбору единственно правильного решения. Помощник командира должен быть на корабле. Точка. Решение есть, решение принято. Влив внутрь себя ещё полстакана, бравый капитан-лейтенант крякнул, судорожно оделся и гигантскими шагами бросился прямо на берег в район бербазовского свинодрома. До лодки было чуть больше мили – для настоящего моряка не дистанция. Талгат разделся до трусов, аккуратно сложил форму на бережке (называется «укладка») и, войдя в акваторию, взял курс на родной корабль...
Строительный распадок бежит между двумя сопками, его начало видно за домами...
Завражный, Юрий. Золотая лихорадка: Рассказ / Флибустьер -Юрий Росс // Проза.ру . – 2010. - Режим доступа: http://www.proza.ru/2010/02/18/981 . – Дата доступа: 5.02.2015.
Золотая лихорадка Флибустьер -Юрий Росс Ветры нам поют ночью и днём – Молча мы идём на север. Там где самый чёрт не сумел пройти, Мы с тобой пройдём... (песенка из к/ф «Смок и Малыш»)
На север, почти точно на север. Выражаясь по-морскому – курсом норд. По лесной тропинке меж корявых камчатских берёз, по камням бегущего в бухту ручья, хлюпая болотными сапогами, по Строительному распадку в сторону перевала. Тучи комаров вились над нами, и хвалёная «Дэта» мало помогала. На спинах рюкзаки, на шеях ружья, а в руках странные деревянные конструкции, квадраты реек с прибитой снизу тонкой металлической сеткой... Дойдём до места – можно будет всё это с себя сбросить и наконец-то умыть морду, встав на колени и окунув её в студёную хрустальную влагу. А пока... Вообще-то для полного сходства нужны были согревающие бедро кольты. Но кольтов у нас не было: у меня одностволка шестнадцатого калибра, а у Вовки – штучный ижевский бокфлинт за пятьсот четырнадцать рублей ноль-ноль копеек. Впрочем, соперников мы не боялись. Мы твёрдно знали, что все прочие бечевинские золотоискатели пройдут этой тропой уже после нас. А мы были пионерами – то есть первыми. Искать золото в трёх километрах от базы дизельных подводных лодок, в первой половине восьмидесятых годов прошлого века, – дело для настоящих мужчин. Один из которых уже старший лейтенант, а второму месяц назад послали на каплея. Вовка с семьёй возвращался из Свердловска, где он отгулял заслуженный отпуск, но до Камчатки не долетел: самолёт посадили в солнечном Магадане по причине непогоды. Весь день супруга прокуковала в зале ожидания с сыном на руках, а Вова шастал по аэропорту в поисках приключений. Разумеется, он их нашёл. К нему подвалил некий молодой человек выразительной и не очень приятной наружности, слёзно попросив купить чего-нибудь выпить. Денег у бича не было, но он вынул из кармана маленький замшевый мешочек, в котором оказалась щепотка шлиха (для Магадана – дело обычное). Вова тут же слетал в буфетик и купил бичу бутылку коньяка-шмурдяка, а заветный мешочек перекочевал к Вове в карман. Озираясь и поминутно ожидая какого-нибудь подвоха, Вова вернулся к супруге и больше от неё не отходил до самого взлёта. Однако никаких пакостей судьба не преподнесла, а про шлих Вова решил пока умолчать. Когда они добрались до Бечевинки, я был ихъ бин больной. Был четверг – день, когда в Бечевинку приходит долгожданный морской транспорт, который привозит продукты и нагулявшихся отпускников. На следующий день транспорт уходит обратно в Петропавловск, увозя в отпуск очередных счастливцев. А приболел я уже не помню чем. Помню только, что болеть мне оставалось ещё сутки. Потом суббота и воскресенье, а в понедельник нам обоим на службу. Да, забыл сказать, что жили мы «с подселением»: двухкомнатная квартира на две семьи – то есть кухня, ванная, гальюн и разделяющий комнаты коридор общие. Я к тому времени уже вовсю наслаждался прелестями холостяцкой жизни. Мы спрыснули на кухне возвращение семейства «в родные пеналы», потом вовина жена отправилась укладывать Алёшку, а мы ещё немножко посидели у меня в комнате. Вот тут-то Вова и показал мне мешочек с малюсенькой горсточкой чего-то, напоминающего золотой песок. По прошествии времени мне думается, что у меня тогда сделалась рожа, похожая на рожу курсанта полицейской академии Махоуни, когда он затевает очередной гадостный сюрприз для лейтенанта Хэрриса. Вова меня понял без слов – он лишь утвердительно кивнул, и мы тут же приступили. Требовалось-то всего ничего – несколько деревяшек, или реек, которые мы тут же нашли в подвале дома, да тонкая металлическая сетка, которую выпросили у мичмана-торпедиста в соседнем подъезде за полбутылки шыла. А в пятницу мы дождались, когда всевозможные военнослужащие попрутся по домам на обед, разложили заготовки и инструмент перед подъездом и с самым серьёзным видом принялись мастерить. – Оба-на! А чё эт вы здесь делаете? – спросил наш сосед снизу, мичман Витька Абадонов, идя со службы. – Ай, Доша... отвали. Не мешай. – Чё, золото, что ли, мыть собрались? Гы-гы!.. Мы усердно стучали молотками и старательно отмалчивались. – Шизанулись, – и Доша скрылся в подъезде, не преминув перед этим покрутить пальцами возле лба. Самым умным оказался капитан третьего ранга Максимов, начальник второй группы (кличка – «Дятел»): – Ни фига вы так не намоете. Золото лотками моют. Такой лоток специальный. Дятлы. Хо-хо! Мы-то как раз знали, что намоем, без особых проблем. И без специальных лотков... И ещё вопрос, кто из нас дятел. Вообще, если кто не в теме, то знайте: на Камчатке золота навалом. Чуть ли не в каждом ручье. Где больше, где меньше... Нужно только уметь искать и уметь добывать. Да вот только упаси Господи с этим связываться. Об этом мне рассказали знакомые вулканологи уже через двенадцать лет после описываемых событий. А пока что мы с Вовой закончили делать один «лоток» и принялись за другой. Конструкция была – проще некуда: реечная рамка, как бы плоский короб сорок на тридцать, а снизу прибита вот эта самая сетка. Вода уходит – песок остаётся. Разумеется, исключительно золотой. Гениально, не правда ли? К вечеру весь посёлок только и говорил про двух идиотов из части Козлова, которые собрались золото мыть. А идиоты положили в рюкзаки бутылку шыла, тушёнки и рыбных консервов, краюху хлеба, напялили штормовки и болотные сапоги, повесили на шеи ружья и тем же пятничным вечером (точнее – в 16.30) тайком направились в Строительный распадок. Тайком – это так, чтобы все видели. На ручье в Строительном распадке и впрямь можно снимать фильмы про Клондайк: полный антураж. Вообще мать-природа не пожалела и одарила бухту Бечевинскую невообразимо щедро. Об этом можно целую книжку написать и фотографии приложить для тех, кто не верит. Пройдя километра три, мы с Вовой свернули в лес, там славно выпили, закусили, пару раз стрельнули по банкам, поржали и пошли домой. Летом солнце даже на Камчатке заходит поздно, и когда мы возвращались, то все, совершавшие вечерний моцион, видели наши довольные морды. Однако никто ничего не спросил. Ну, тем лучше: не надо было ничего отвечать, а то могли бы не выдержать и расколоться. Супруга, ясное дело, устроила Вове разнос. Он ей обещал какой-то шуруп куда-то закрутить и чего-то там на него такое повесить, а не повесил. К тому же припёрся более чем подшофе и без куропаток. Однако она накормила нас ужином, хотя и не перестала ворчать («...у всех мужья как мужья, а тут бездельник, толку никакого, всё лишь бы шыло жрать...»), и вот тут-то Вова и предъявил ей мешочек со шлихом. Она как стояла, так и села. – Только ни-ни! Слышь? Ни-ко-му! – Да что ж я, ваще, что ли?! Фиг кому! Мы твёрдо знали, что самое позднее через полчаса она поделится новостью с Надькой Абадоновой. А дальше – по схеме: Надька расскажет Витьке, Витька – Десюпу, Десюп – Чабану, Чабан – Чуче, Чуча – Максу и Бойчуку с Бойчучкой, Макс – Потапчику и Захару... и пойдёт-поедет новость по Бечевинке. Что, собственно, и требуется.
Люди золота жаждут, чтоб его тратили. Вечно в мире суровом бродят старатели, Кострами небо грея...
Всю субботу посёлок оглашался стуком молотков. Подводники, береговики, доктора, политрабочие и особисты втихаря (то есть на глазах друг у друга) сколачивали приспособления для намывки золота и, озираясь, как бы незаметно, исчезали в направлении Строительного распадка. Наиболее продвинутые использовали разнокалиберные тазики. Почти все уходившие были с ружбайками. Что там было на ручье в распадке и как – понятия не имею. Но точно знаю, что никто никого не застрелил, не зарезал. Видимо, потому что никто ни хрена и не намыл. Мы с Вовой сидели дома, лакали спирт и хохотали во всё горло. Золотая лихорадка продолжалась всю субботу и до вечера воскресенья, покуда мы не раскололись. Как нас не убили – до сих пор удивляюсь. Но высказали многое...
Старые следы замела метель. Друг мой, не гляди обратно. Не последним ты, и не первым ты Должен так пройти. Люди золота жаждут, чтоб его тратили. Вечно в мире суровом бродят старатели, Кострами небо грея...
Потом я перевёлся с Бечевинки, а Вова Зубков и Валерка Потапов пошли зимой на охоту. Два каплея из одной части, два друга. Через полчаса навалилась сильная пурга. Их искали три месяца, а нашли только когда сошёл снег. Обоих, рядом.
Завражный, Юрий. Коррида: Рассказ / Флибустьер -Юрий Росс // Проза.ру . – 2010. - Режим доступа: http://www.proza.ru/2010/02/16/181 . – Дата доступа: 5.02.2015.
Коррида В каком гарнизоне нет своего коровника? Да нету таких гарнизонов. Без молочка-то - оно никак...
В Бечевинке деткам молоко выдавали бесплатно, но: только деткам. Взрослым не давали даже за деньги. Детки лопали самопальный творог и благодарили коровок. Коровки исправно доились, а в свободное время шлялись по посёлку и задумчиво уплетали вывешенное для просушки бельё. Хозяева белья носились за коровами с дубьём, но это ещё не коррида.
Где коровы – там должен быть бык. Согласно неумолимому закону природы. Такова суровая правда жизни: без быка телята рождаются значительно реже. Бык в Бечевинке тоже был, один-преединственный. Он чувствовал себя султаном в гареме и не думал, что на него кто-нибудь когда-нибудь покусится. Бык был уже в возрасте (скажем так), повидал на свете многое и потому на жизнь глядел философски. Белья чужого он не жрал и был, таким образом, уверен в своём прекрасном будущем. Как показал дальнейший ход событий – совершенно напрасно.
Дело в том, что командир бербазы капитан 2 ранга Б., на чьей шее висел коровник, договорился в каком-то совхозе Большой Земли насчёт нового молодого бычка – подобрал замену постаревшему главе стада из четырёх голов. Таким образом, судьба уездного предводителя была решена. Привести приговор в исполнение командир бербазы решил самолично, без свидетелей (свежая говядинка, как-никак).
Как это делается – разумеется, не знал никто. Начальник штаба как-то рассказывал про специальные ножи-стилеты и про четвёртый позвонок, куда якобы следует воткнуть лезвие. Командир бербазы перерыл все книги в гарнизонной библиотеке, включая «Жизнь животных» Брэма, но единственное, на что наткнулся, это как на английских кораблях XVIII века быков валили при помощи кувалды – процесс нехитрый. Кувалда нашлась, но на всякий пожарный командир прихватил также вертикалку двенадцатого калибра, загнав предварительно самодельные пули в оба ствола.
Зрители тоже были: во-первых, маленький луноликий матросик, непосредственно отвечающий за порядок в коровнике. Во-вторых, его земеля более позднего призыва. В-третьих, три коровки, которые ещё не подозревали о печальной участи своего любимого и единственного. В-четвёртых – мой сосед мичман Женя Степанов, который по случайному совпадению отлавливал в районе коровника своего малолетнего отпрыска, втихаря баловавшегося там сигаретами «Стюардесса». И, наконец, вся остальная Бечевинка, имевшая чуть позже возможность наблюдать заключительный эпизод эскапады.
Итак. Расчехлив кувалду, командир базы закатил рукава, обнажив тонкие ручонки, тщательно примерился и прицелился. Бык молча стоял и в упор смотрел на него немигающими круглыми глазами. Могло показаться, что, в отличие от командира, он примерно знал, что будет дальше. Командир базы встал в стойку заправского молотобойца (по-японски – «кокуцу-дачи») и кровожадно ощерился, напрягая зачаточные бицепсы и трицепсы. Дальше...
А дальше он поплевал на руки, совершил широкий дуговой замах из-за ненакачанной спины и что было силёнок звезданул ничего не подозревающего быка по покатому лбу, больше похожему на башню тяжёлого танка ИС-2. Лоб отозвался густым звоном Царь-колокола, а кувалда упруго от него отскочила, едва не прибив неофита-молотобойца. Бык широко открыл глаза, возмущённо загудел и не спеша двинулся на обидчика. Командир выронил кувалду, которая больно упала на ногу, и дёрнулся было за прислонённым к дощатой стеночке ружьём. Бык успел уколоть его рогами в пятую точку опоры и слегка укусил за тонкое предплечье. Матросики-пикадоры не бросили своего единоначальника и пытались отвлечь внимание быка, кидая в него всё, что попадалось под руки – ведро, клочки сена пополам с навозом и даже запустили сгоряча командирскую фуражку. Эффект получился вполне ожидаемый: бык рассвирепел ещё больше. Коровки старательно болели за своего, надрывным рёвом выражая эмоции справедливого возмущения.
Командир, отчаянно матюкаясь, схватил-таки ружьё и судорожно щёлкнул предохранителем. Квадратный лоб осерчавшего быка неумолимо надвигался со скоростью чуть выше средней. Стволы почти упёрлись между взбешённых глаз навыкате... Тут маленький экскурс в в науку под названием «теория баллистики».
Если вам когда-нибудь приспичит валить быка с помощью двустволки, никогда не употребляйте пули типа «спутник». Они ж совсем круглые, а потому весело рикошетируют от всего, во что попадут. Пользуйтесь пулями других конструкций! «Турбинки» там, «бренекке», «блондо», пулю Полёва... Да лучше просто убегите - нехай зверюга живёт... ...От громового дуплета в лоб бык обиделся окончательно и, уже не сдерживая яростного порыва, кинулся на незадачливого тореро. Грохот выстрелов и визг рикошета добавили ситуации остроты, таким образом, максимально приблизив её к боевой. Командир базы, не теряя присутствия духа, развернул ружьё наоборот, ухватил его за дымящиеся стволы и попытался уложить быка, используя приклад заместо кувалды, вернувшись, таким образом, к первоначальному способу получения свежей говядинки. С таким же успехом он мог бы попытаться просто хлопнуть животное по лбу ладошкой или дать щелбан. Коррида принимала жестокий оборот. Бык атаковал интенсивно, не жалея последних рогов. Жаркое дыхание наполнило поле боя, навоз во все стороны брызгал из-под копыт и хромовых ботинок на микропорке.
Разъярённый бык, совершенно не понимая, за что это вдруг его так, метался по тесному коровнику, постоянно натыкаясь рогами то на стены, то на большеглазых подруг, которые отчаянно мычали и неумело бодались в стойлах. В воздухе, как уже говорилось, броуновски летало сено и коровьи лепёшки вперемешку с возбуждёнными возгласами участников шоу. Наконец, внешняя стойка коровника была с треском проломлена, и коррида выкатилась на свежий воздух, на оперативный простор. Бечевинка в мгновенье ока превратилась в тот испанский город, где быки гоняются за любителями острых ощущений прямо по улицам. Было на что посмотреть, честное пионерское. Особую пикантность зрелищу придавало то, что в роли матадора выступал не кто попало, а лично командир береговой базы, собственной персоной, в кремовой рубашке с погонами капитана второго ранга. Не хватало только красной мулеты; впрочем, она была уже не нужна.
Восторженные зрители свистели и улюлюкали, а бык и тореро продолжали срывать бешеные аплодисменты, причём неизвестно, кто больше. Число болельщиков росло и сильно превысило планы командира бербазы. Первоначальный замысел операции был давно забыт...
