Библиотеки

Известные личности, работавшие библиотекарями

Джакомо Джироламо Казанова

1725 – 1798

Известный итальянский авантюрист, путешественник и писатель жил в Европе, переезжая из страны в страну, и в 1779 г. получил место библиотекаря у графа Вальдштайна в его поместье Гут-Дукс (Богемия).

Джакомо Казанова является автором более двадцати сочинений, включая комедию «Молюккеида», трёхтомную «Историю смуты в Польше», пятитомный утопический роман «Икозамерон» — одно из самых ранних научно-фантастических произведений — а также ряда переводов, в том числе «Илиады» Гомера (1775—1778).
«История моей жизни» (фр. Histoire de ma vie) мемуары. Рукопись мемуаров хранилась у родственников Казановы, пока не была продана издательству Ф. А. Брокгауза. Впервые она была опубликована в сильно сокращённом немецком переводе в 1822—1828 годах, а затем на французском языке в обработке Ж. Лафорга. Полный французский оригинал был издан лишь в 1960 году, а спустя ещё полвека Национальная библиотека Франции выкупила рукопись и начала переводить её в цифровой вид.


О нем

Скибина, Людмила Васильевна. По увлекательным местам теплицкой околицы. – 4-е изд., испр. – Усти на Лабе(Чехия): Ун-т Я.Е. Пуркине, 2020. – 104 с.: 69 ил.

Моя встреча с Джакомо

Страшно подумать, какой сценарий венецианцу преподнесла бы судьба, если бы его в 1785 году не приметил граф Валенштейн – молодой владелец Замка в Духцове. Нет, его гость не должен чувствовать себя иждивенцем, решил для себя великодушный граф и определил ему должность библиотекаря с жалованием, предоставив полный пансион и экипаж для выездов.
Интерьеры замка роскошны, французский сад живописен, но именно библиотека являлась истинной сокровищницей, вмещающей до 40 тыс. старинных фолиантов, тесно покоящихся на мощных старинных дубовых полках. Они способны составить достойное общество каждому истинному книгочею, которого особенно волнует залежалый запах тлена, исходящий от древних кожаных переплётов и бумаги, «сотканной» из ветхих тряпиц, цвет и структура которых и сегодня просматривается в волокнах, впрессованных в мягкие странички старых книг. Это неповторимый дух! Он впитал в себя атмосферу канувших времён.
Присутствие человека, сидящего склонённым над листом писчей бумаги за массивным письменным столом, кажется вполне естественным. В полумраке белеет его скульптурный профиль, увы, мало похожий на знаменитого духцовского затворника. Однако совершенно явственно слышим поскрипывание гусиного пера Казановы, корпеющего над своей последней рукописью «История моей жизни» – своеобразной энциклопедией европейского образа жизни XVIII века, рождённой в Дуксах.
– Так, какое место Вы себе отвели в Вашей «Истории», Джакомо Казанова? – Неожиданно звонко прозвенел мой внутренний голос, от которого вдруг «шевельнулось» его восковое подобие.
– По месту рождения я – венецианец, по образованию – юрист, по профессии – авантюрист, по месту жительства – человек мира, по образу жизни – вечный скиталец, по создавшемуся мнению – рас-путник, каких свет не видел, – скороговоркой проговорил Казанова,
не оборачиваясь.
– Ах, милый, милый Казанова! Вы – плод своего же собcтвенного воображения. Но, что касается нравов, Ваши откровенные фантазии, поверьте, слишком бледны на фоне морали сегодняшнего дня.


– Надо полагать, мадам. Однако трудная задача говорить о себе, как и о каждом из нас. А уж мнения! В них и толики правды нет. Какой стойкостью духа надо обладать, чтобы превозмочь клевету. Не верьте тому, что обо мне говорят.
– А я и не верю. Вы просто – в сладостном плену у жизни и...
Он согласно склоняет голову и, не дослушав, тихо произносит:
– Я не пленяю, я пленяюсь...
– …и вечный странник, – тороплюсь завершить свою правду о нём.
Расслышав в страннике «старика», он недовольно ворчит и,
не оборачиваясь, прибегает к своей постоянной угрозе:
– Уйду, уйду из ненавистного дворца. Убегу из дождливой северной Чехии в Италию, в солнечную Италию, в родную Венецию!
Я грустно улыбаюсь нашей способности порой слышать совершенно иное в доносившихся до нас суждениях. Впрочем, знаю он будет вновь и вновь возвращаться в приютивший его Духцов и проживёт здесь свои 13 плодотворных лет.
Увы, и в раю случаются... змеи. Много огорчений ему приносила окружающая его челядь. А кто не знает насколько может быть жестока ограниченность человеческая, проявляемая в кознях, часто чудовищно изобретательных, отчего жизнь жертвы превращается в неимоверные страдания.
– Прежде всего я достаточно мудр, чтобы не считать себя несчастным, – и обречённо добавил, – худшая шутка, которую может судьба сыграть с умным человеком, это поставить его в зависимость от дурака. Однако я стараюсь не спорить с глупцами. Ведь глупость непобедима. Остаётся только не обращать внимания на человеческое скудоумие, и тогда оно выдыхается само собой. Да и поверьте, у меня есть с кем поделиться мыслями. С каждым годом сонм призраков ушедших времён становится всё плотнее. Они превращаются в неподвижные толпы визитёров из прошлого.
Неожиданно замолкает, как бы прислушиваясь к тому, что слышит только он и звонко, даже весело восклицает:
– Прошлое, прошлое! Его не вернёшь, а заботиться о будущем не имеет смысла… Да и ждать уже нечего. Поэтому carpediem!
(лови мгновение!)
Я рада поддержать его оживление и, взглянув в окно, вскрикиваю:
– Джакомо, смотрите! С округи съехались на встречу с Вами. Царит радушие и восторг. Вас встречают как важного вельможу. Не об этом ли Вы мечтали всю свою жизнь? И опять же молодые дамы ждут Вашего внимания...
Последнее замечание ему явно не нравится. Я прихожу в замешательство и тороплюсь загладить свою бестактность вопросом:
– А кем Вы хотели быть, остаться в памяти поколений?
– Литератором.
Его ответ заглушают приветственные литавры, доносящиеся со двора. Я не успеваю выразить своё восхищение им как писателем, соединившим в себе наблюдательность историка, иронию политика-памфлетиста, несомненный талант портретиста, тонкого психолога и мудрость философа.
Вспоминаю, что давно прошло время сиесты. Для такого гурмана, как Казанова, тем более работающего по 13 часов в сутки, это чревато крайней степенью раздражительности. Так оно и бывало. Важно восседая в кухне, он брюзжал, поучая чешских поваров изысканности итальянской стряпни:
– Вновь переваренные спагетти, а в ризотто – рис! Это катастрофа!
Я смеюсь, потому что вдруг вспомнила, как нам в Италии подавали недоваренные макароны! А рис в ризотто требовал продолжительного, сосредоточенного пережёвывания!
– Ах, Джакомо! Эта была действительно catàstrofe за цену превышающую чешскую в два раза! Приятного аппетита, великий мистификатор, ко всему прочему, подаривший нам немало превосходных кулинарных рецептов.
До встречи в следующем году!

Из разговора со случайными
прохожими в Духцове

– Где похоронен Казанова?–
Не задумывался.
Другой, подслушав, махнул рукой в сторону старого кладбища и произнёс:
– Сегодня могилу не найти.
Но надгробную доску мы всё же обнаружили... на фасаде часовни св. Варвары, в которой Джакомо отпевали. Часовня св. Варвары была возведена на кладбище в стиле барокко в 1731 году на месте кладбищенской часовни XVI в. Время уничтожило следы могил и даже ограду кладбища.

Известные личности, работавшие библиотекарями

Одоевский Владимир Фёдорович

1803 - 1869

Русский писатель и мыслитель эпохи романтизма, один из основоположников русского музыкознания.
Издатель ряда журналов и альманахов.
С 1846 по 1861 год Одоевский был деятельным помощником директора Императорской Публичной библиотеки (сначала – Д.И. Бутурлина, потом – М.А. Корфа) и заведующим Румянцевским музеем, хранителем его ценностей, впоследствии положенных в основу Российской государственной библиотеки.

Одоевский сыграл большую роль в решении всех кардинальных проблем библиотеки – обновления помещений, комплектования, каталогизации и расстановки книг, обслуживания читателей.

Исходя из убеждения, что Публичная библиотека должна содействовать развитию в России науки, промышленности, торговли, Одоевский настаивал на покупке иностранных книг по физике, химии, математике, медицине, инженерному делу.

Обладая энциклопедическими познаниями, он мог назвать и конкретных авторов – выдающихся ученых современности и предыдущих веков. Как и многие сотрудники, он дарил библиотеке свои книги и рукописи, в частности, передал письма к нему Пушкина, Гоголя, Глинки.

Корф так оценивал деятельность своего помощника: «Стоя на высокой ступени по своему образованию и литературным достоинствам, он есть не только самый ревностный, но и самый полезный мне сотрудник во всех новых начинаниях по Библиотеке».

Известные личности, работавшие библиотекарями

Тихомиров Михаил Николаевич

1893 - 1965

Советский историк, академик (с 1953 г.), крупнейший специалист в источниковедении, историографии, ученый-просветитель, первооткрыватель и публикатор памятников истории и культуры, еще при жизни ставший классиком отечественной исторической науки.

После окончания МГУ в 1917 г. Михаил Николаевич работал в Подмосковье – городе Дмитрове и его уезде. Он организовывал музей, заведовал библиотекой в Богородске, тогда же (1919 г.) вышла его первая книга – «Псковский мятеж в XVII веке».
Позже трудился в Самаре (в библиотеке, музее, архиве, в библиотечной секции отдела народного образования, в университете), в Москве – в отделе рукописей государственного Исторического музея, преподавал на историческом факультете МГУ, а с 1935 г. работал в Академии Наук СССР.

Тихомиров составил описание рукописного Каргопольского архива, Сводный каталог “Полного собрания русских летописей”.

В 1956 г. М. Н. Тихомиров воссоздал Археографическую комиссию Академии наук СССР. Учреждение с таким названием существовало в России до 1929 г. и занималось собиранием и публикацией исторических памятников.

Свою коллекцию рукописей, старопечатных книг и памятников искусства М. Н. Тихомиров завещал Сибирскому отделению АН СССР, а личную библиотеку – университету во Владивостоке, на открытие которого он приезжал. Именем Михаила Николаевича названа одна из улиц в Москве.

Научные интересы его были обширны: археография, палеография, текстология древнерусских письменных памятников, книговедение, география...
Он оставил более 300 научных работ, по которым можно судить о широте его научных интересов, поражающих глубиной и мастерством исследования. Тихомиров составил описание рукописного Каргопольского архива, Сводный каталог «Полного собрания русских летописей». Среди его работ — исследования о первопечатнике И. Федорове, А. Рублеве, М. Ломоносове, о библиотеке московских царей, сборник «Русская культура X - XVIII вв.», «Исследование о Русской правде», «Исторические связи России со славянскими странами и Византией», учебники по географии. Исследуя историю русской культуры, Тихомиров пользовался многочисленными источниками: археологическими материалами, летописями, актами, изучал жития, памятники письменности, иконы...


Публикации

Автор свыше 350 научных публикаций, в том числе около 20 книг.

Город Дмитров: от основания города до половины XIX в. М., 1925.
Древнерусские города. М., 1946 (2-е изд. М., 1956).
Древняя Москва (XII-XV вв.). М., 1947.
Древняя Русь, М., 1975.
Исследование о Русской Правде. Происхождение текстов. — М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1941. — 254 с.
Источниковедение истории СССР. Вып. 1. С древнейших времен до конца XVIII в. М., 1962.
Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1969.
Классовая борьба в России XVII в. М., 1969.
Крестьянские и городские восстания на Руси XI—XIII вв. М., 1955.
Присоединение Мерва к России. М., 1960.
Происхождение названий «Русь» и «Русская земля». В кн.: Советская этнография, 1947, VI — VII, с. 61. (Переработанный текст доклада на сессии по этногенезу славян (Москва, декабрь 1943 г.).)
Псковское восстание 1650 г. М. — Л., 1935.
Россия в XVI столетии. М., 1962.
Русская культура X—XVIII вв. М., 1968.
Российское государство XV—XVII вв. М., 1973.
Русская палеография. М., 1982.
Русское летописание. М., 1979.
Средневековая Москва в XIV—XV вв. М., 1957.
Средневековая Россия на международных путях. XIV—XV вв. М., 1966.

О нем

БСЭ. Т. 42. - М., 1955. - С. 499.
Буганов, В.И. Тихомиров Михаил Николаевич // Историки России: Биографии. -М., 2001. - С. 677-684.
Володихин, Д. М. Русский историк Михаил Николаевич Тихомиров. — М.-Севастополь: ИПО «Радетель»; «Шико-Севастополь», 2018. — 148 с.
Вторая муза историка: Неизученные страницы русской культуры XX столетия / Сост., коммент. А.А. Сванидзе; Ин-т всеобщей истории. - М.: Наука, 2003. - С. 103 - 125.
Ковальченко, И. Д. М. Н. Тихомиров — основатель и руководитель кафедры источниковедения Московского университета // Археографический ежегодник за 1973 год. - М., 1974.
Михаил Николаевич Тихомиров (1893—1965): Биобиблиография указатель / Сост. И.Е. Тамм. - М., 1996.
Рогов, А. И., Покровский Н. Н. Собрание рукописей академика М. Н. Тихомирова, переданное Сибирскому отделению АН СССР (г. Новосибирск) // Археографический ежегодник за 1965 г. — М., 1966. — С. 162—172.
Рукописное наследие академика М. Н. Тихомирова в Архиве АН СССР: научное описание / Сост. И. П. Староверова; под ред. Б. В. Левшина и С. О. Шмидта. - М., 1974.
Шмидт, С.О. Михаил Николаевич Тихомиров (1893 — 1965) // Портреты историков: Время и судьбы. В 2 т. Том 1. Отечественная история. — М. — Иерусалим: Университетская книга, Gesharim, 2001.- С. 247-258.
Шмидт, С.О. Михаил Николаевич Тихомиров // Портреты историков: Время и судьбы. Т. 1. М.; Иерусалим. 2000. - С. 247-271.
Шмидт, С.О. Мастера русской историографии: Михаил Николаевич Тихомиров // Исторический архив. 2003. № 4. - С. 117-132.
Шмидт, С.О. Московский историк Михаил Николаевич Тихомиров. - М., 2012.
Чистякова, Е.В. М.Н. Тихомиров и изучение всемирной истории // Портреты историков: Время и судьбы. В 2 т. Том 1. Отечественная история. — М. — Иерусалим: Университетская книга, Gesharim, 2001. - С. 258 - 271.
Чистякова, Е.В. Михаил Николаевич Тихомиров: (1893-1965). - М., 1987.

Национальная библиотека Беларуси

Соболевская Ольга Анатольевна

Полвека жизни отдано любимой Национальной библиотеке Беларуси!

Впечатляющая цифра!

Ольга Анатольевна - доброжелательная, отзывчивая и мудрая женщина. Специалист высшего класса!!!
Примите, Ольга Анатольевна, поздравления и пожелания творческого воплощения всех задумок! Здоровья и бодрого настроения!


О ней

Ольга Анатольевна Соболевская: 50 лет служения библиотеке: Портреты: история библиотеки в лицах // Национальная библиотека Беларуси. – 2020. – 1 августа. – Режим доступа: https://nlb.by/content/news/po...iblioteke/
1 августа отмечает день рождения О.А. Соболевская, выдающийся Библиотекарь, всю свою жизнь посвятившая Национальной библиотеке Беларуси.

Есть люди, которые еще в юности выбирают свой профессиональный путь и идут по нему на протяжении всей жизни, не сворачивая, являя собой пример самоотверженного, безукоризненного служения любимому делу. К таким людям относится Ольга Анатольевна Соболевская.

1 августа она отмечает двойной день рождения. Именно в этот день 50 лет назад она родилась как профессионал, будучи направленной как молодой специалист в Государственную библиотеку БССР им. В.И. Ленина.

Родилась Ольга в деревне Лошица Минского района. Мать – Мария Алексеевна Глуздакова – работала учительницей начальных классов, отец – Анатолий Алексеевич Соболевский – был преподавателем математики.

В их интеллигентной семье знаниям придавалось большое значение. Поэтому любовь к книге и чтению прививалась с детства. Маленькая Оля была активной читательницей и быстро перечитала весь фонд небольшой сельской библиотеки-передвижки. Именно тогда у нее родилась мечта стать библиотекарем – знатоком книги.

После окончания Папернянской средней школы Ольга поступила на библиотечный факультет Минского государственного педагогического института имени М. Горького, который в 1970 году закончила с отличием, получив специальность библиотекаря-библиографа высшей квалификации.
Первое и единственное место работы Ольги Анатольевны – Государственная библиотека БССР им. В.И. Ленина (сейчас – Национальная библиотека Беларуси), куда ее пригласили после преддипломной практики. Уже тогда на незаурядную студентку обратила внимание заведующая научно-методическим отделом Анна Григорьевна Меламед, разглядев в практикантке огромный потенциал. Придя на должность библиографа, уже через год О.А. Соболевская становится старшим библиографом. Спустя пять лет – старшим редактором, а еще через десять – главным библиотекарем. Научно-методический отдел стал ее вторым домом. Несмотря на сложность и многоаспектность, работа увлекала и доставляла радость.

В 1996 году О.А. Соболевская возглавила отдел библиотековедения, созданный в 1991 году путем объединения научно-методического и научно-исследовательского отделов.

1990-е – начало 2000-х – интересный и очень сложный этап развития библиотек страны. Образование нового суверенного государства поставило перед библиотеками новые цели и задачи, потребовало осмысления их роли и возможностей в решении задачи возрождения национальной культуры. Это время, когда в деятельность библиотек внедрялась автоматизация, устанавливались первые компьютеры, начала развиваться сеть публичных центров правовой информации, библиотек агрогородков, интегрированных учреждений для обслуживания сельских жителей (библиотек-клубов, библиотек-музеев, домов социальных услуг и др.). И все это требовало четкого методического руководства, умения опережать время в своих знаниях и умениях.

Рабочий день О.А. Соболевской начинался очень рано, а иногда не заканчивался даже глубоким вечером. Простой карандаш и листок бумаги, куда она записывала свои мысли и идеи, – неотъемлемые спутники. Очень часто Ольга Анатольевна приходила на работу с листочком, исписанным убористым почерком по дороге в библиотеку. Вопросы приходилось решать очень разные. Работа требовала творчества, скрупулезности и оперативности, ведь в зону ответственности отдела входила разработка нормативных правовых документов республиканского уровня, концепций и программ развития библиотек страны. Чтобы не ошибиться при исполнении этой важной миссии, необходим научно обоснованный подход. Целый ряд научных исследований, в т.ч. социологических, был проведен под руководством О.А. Соболевской.

За ее консультацией или советом обращались библиотекари всей страны из крупных городов и маленьких поселков. И она всегда знала, что ответить, как объяснить или поддержать.

Начало 2000-х – это еще и время переезда Национальной библиотеки Беларуси в новое здание. Как будет функционировать родная библиотека в новых условиях и возлагаемых на нее задачах? Какой будет ее структура и штат? В обосновании и подготовке ответов на эти и многие другие вопросы принимал непосредственное участие отдел, возглавляемый Ольгой Анатольевной.

Результаты работы находили отражение в различных изданиях, в которых О.А. Соболевская была или автором, или составителем, или входила в состав редколлегии. На ее счету – более 130 публикаций и многочисленные выступления с докладами на конференциях и семинарах различного уровня.

Ольгу Анатольевну знают и ценят белорусские и зарубежные коллеги, руководство библиотеки и государства. О высокой оценке трудовой деятельности свидетельствуют многочисленные благодарственные листы, грамоты и премии различных уровней. Ее фотография неоднократно размещалась на Доске почета библиотеки.

Среди высоких государственных наград – специальная премия Президента Республики Беларусь в сфере культуры и искусства (2000), медаль «За трудовые заслуги» (2002). За активное участие и методическую помощь в повышении профессиональных компетенций работников церковных библиотек Ольга Анатольевна в 2017 году была награждена Грамотой Патриаршего экзарха всея Беларуси.
Активная профессиональная и жизненная позиция О.А. Соболевской находила выражение в ее продуктивной общественной деятельности. На протяжении многих лет она была пресс-координатором Библиотечной ассамблеи Евразии, возглавляла комитет по нормативно-регламентирующей документации Белорусской библиотечной ассоциации, была председателем Добровольного спортивного общества библиотеки.
«Человек талантливый талантлив во всех областях» – это известное высказывание Л. Фейхтвангера в полной мере относится к Ольге Анатольевне. Около 50 лет она была участницей народного оркестра народных инструментов Минского государственного педагогического института им. М. Горького, которым руководил известный музыкант и педагог В.С. Перетятько. А началась ее музыкальная карьера еще в школьном оркестре под руководством отца. Ольга играла на домре.

Еще один талант О.А. Соболевской – талант любить. Большая любовь сопровождает ее на протяжении всей жизни. «Он – мой идеал, моя юношеская мечта», – так рассказывает Ольга Анатольевна о своем супруге Петре Константиновиче Паршине, известном белорусском художнике, педагоге. Сын, дочь, внуки – всем им она отдает свою бесконечную любовь и тепло. Любовь в сердце Ольги Анатольевны настолько безгранична, что ее ощущают все, кому выпадает счастье общаться с ней.


Преемница О.А. Соболевской М.Г. Пшибытко так рассказывает о ней: «Всегда сияющая и влюбленная. Такой я знаю Ольгу Анатольевну. Влюбленная в свое дело, в библиотеку, в свою семью, своих коллег… Она стала первым моим учителем библиотечному делу. Именно она влюбила меня в Национальную библиотеку, рассказывая и объясняя все особенности ее работы, описывая ту глобальную роль, которую она играет в нашем обществе…»

Ольга Анатольевна не только великий профессионал, пользующийся авторитетом у всего библиотечного сообщества, но и талантливый педагог. Педагог не по специальности, а по призванию. Она умеет доступно и просто объяснить сложное, заинтересовать. К ней многие обращаются за советом, в том числе жизненным.

В настоящее время она продолжает свою деятельность в направлении формирования информационных ресурсов.

Коллектив Национальной библиотеки Беларуси желает Ольге Анатольевне здоровья, плодотворной работы, множества интересных событий и новых открытий. Пусть ее задор и профессионализм будет путеводной звездой еще для многих поколений молодых специалистов в области библиотечного дела.

Материал подготовлен научно-исследовательским отделом библиотековедения.


Ссылка на информацию о ней от 2016 г.
https://forum.vgd.ru/post/1629...#pp2108955

Фрагмент из книги американской писательницы Сьюзан Орлеан «Библиотечные книги»



Детство мое неразрывно связано с библиотекой.
Дом наш был в пригороде Кливлэнда, в миле ходьбы от библиотеки Бертрам Вудс, принадлежащей сети Шейкер Хайтс (сеть государственных библиотек). Сколько я себя помню, мы с мамой приезжали туда пару раз в неделю. Заходили и разбредались в разные стороны, каждая в свою любимую секцию. Именно в библиотеке я познала независимость – даже в пять лет мне разрешали бродить там в одиночестве. Через время мы встречались у библиотекарской стойки с книгами в руках и вместе наблюдали, как библиотекарь с громким «чпок-чпок» ставит кривые штампы с датами, указывающими, когда книгу следует вернуть.

Время в библиотеке летело ужасно быстро, в детстве она казалась необъятной. Я любила медленно и беззаботно бродить между стеллажами, разглядывая корешки, а потом уходить из этого чудесного места с новым богатством – книгами. Поездки в библиотеку отличались от поездок в супермаркет: там я вечно ныла, чтобы мама мне что-нибудь купила, а мама противостояла моим капризам.

Библиотека же была местом, где желания совпадали с возможностями. Возвращаясь домой, мне очень нравилось держать стопку книг на коленях, чувствовать их тяжесть, гладить обложки, предвкушать, как я буду их читать. Потом следовал ритуал: мы с мамой обсуждали, в каком порядке их будем читать, как страница за страницей будем проходить этот чудесный, но такой быстротечный период чтения. Библиотекарш из Бертрам Вудс мы считали красавицами. Некоторое время мы обсуждали их красоту. Далее мама обязательно добавляла, что если бы у нее была возможность выбирать профессию, она бы стала библиотекарем, и мы замолкали на несколько минут в немом восторге, представляя, как это удивительно – быть библиотекарем. Повзрослев, я ездила в библиотеку одна и всегда возвращалась оттуда с необъятной охапкой книг. Иногда мы ездили с мамой, и эти поездки были такими же волшебными, как в детстве, наполнены теми же маленькими ритуалами, и в том же задумчивом ритме рождались старые чувства и слова.

Мама умерла два года назад, и с тех пор, когда я начинаю по ней скучать, то достаю из памяти наши волшебные поездки в Бертрам Вудс. Вся моя семья любила читать, но предпочитала брать книги из библиотек, нежели заполнять ими домашние полки. Родители выросли во времена Депрессии, поэтому очень бережно относились к деньгам. Из-за безденежья, а может и благодаря ему, родители читали книги только ради самого чтения. Книга не была для них сувениром, который после прочтения надо поставить и потом хранить вечно. Чтение было сродни путешествию. Я родилась, когда с деньгами стало полегче, и родители даже научились несколько форсить, но эра Великой Депрессии оставила на них свой след – зачем покупать книгу, если ее можно взять бесплатно? На наших скромных книжных полках стояли несколько энциклопедий (потому что их не найти в библиотеке) и еще несколько «умеренных» пособий по сексу (родителям, видимо, было неловко брать такие в библиотеке). «Идеальный брак – психология и техники» – одна из тех, которые я почитывала, когда дома никого не было. Несколько путеводителей, пара журналов, отцовские юридические книги и дюжина разных романов, зачастую подаренных.

В студенческие годы я превратилась в ненасытного покупателя книг, видимо, так отделяла себя от родителей. Ходить в библиотеки мне не хотелось, хотя приходилось наведываться в библиотеку колледжа, искать материалы. Но мне страстно хотелось жить в окружении стопок книг, эдаких тотемных столбов, сложенных из прочитанных историй. Когда я стала жить одна, то первым делом обставила квартиру стеллажами и забила их книгами. Зайти в книжный и что-нибудь не купить было невозможно. Дивный запах свежих чернил, запах новой бумаги – этого ведь не было никогда у библиотечных книг. Хруст корешка, новые, будто только что напечатанные, влажные страницы. Может потому, что в детстве у меня почти не было собственных книг, став взрослой, я наконец дорвалась до покупок и стала фанатиком-книговладельцем. Иногда даже мечтала об открытии собственного книжного магазина. А если мама рассказывала мне, что записалась в очередь на какую-то книгу в библиотеке, я с раздражением спрашивала, отчего бы просто не пойти и не купить её. После окончания колледжа я отбросила детские воспоминания о походах в Бертрам Вудс и впервые в жизни засомневалась в нужности библиотек.

Наверное, мысли о библиотеках могли бы остаться в детских приятных воспоминаниях, что-то типа походов в парк аттракционов, когда библиотека приходила на ум только как мысль о маме или о прошлых временах. Но когда муж получил новую работу в Лос-Анджелесе и мы переехали, тогда библиотеки снова вернулись в мою жизнь. В Лос-Анджелесе я бывала и раньше, навещала родственников. Став писателем, приезжала для исследований – бывала на пляжах, гуляла по каньонам, в Долине, по горам, но мне и в голову не приходило побывать в центре города, он казался слишком деловым и офисным, с его стеклянными коробками, где жизнь останавливалась каждый день в семнадцать ноль-ноль. Сам город в моем воображении был в виде яркого пончика, окантованного молочным океаном с острыми шпилями гор, с большой дырой посредине. О библиотеке и не думала. Однажды моему сыну-первокласснику дали задание взять интервью у человека, который работает в государственной структуре. Я предложила ему мусорщика или полицейского, но сын сказал, что хочет пообщаться с библиотекарем. Ближайшая библиотека оказалась в миле от нас (что напомнило Бертрам Вудс из моего детства). Вдруг ко мне вернулось давно забытое чувство: «ребенок с родителем впервые едут в библиотеку».

Перед нами было современное здание с крышей в виде грибной шляпы мятного цвета. Ничего общего с кирпичной Бертрам Вудс, но, перешагнув через порог, на меня нахлынули чувства и я оказалась в прошлом, лет двадцать назад, в том же месте и в то же время. Ничего не изменилось. Тот же шорох ручки по бумаге, тот же приглушенный разговор возле стойки, скрип перевозных тележек, неожиданный стук книги по столу. Столы библиотекарей, огромные, будто лодки; теплая, приглушенная, но деловитая атмосфера; доска объявлений с потрепанными бумажками – все было тем же. И даже книги, с добавлениями и исключениями – те же. Нет, время не остановилось. Казалось, что его просто законсервировали в библиотеке и что вся жизнь человечества, не только моя – здесь. Время было заперто, как вода дамбой. Не остановлено, а бережно сохранено.

Место для встреч людей и книг. Место, где на ум приходит бессмертие. Так библиотеки с их волшебной атмосферой вернулись в мою жизнь.

Оказывается, я совершенно забыла, что такое бродить между стеллажей, находить что-то нужное, разглядывать книги по соседству, отмечая в каком оригинальном и гармоничном порядке они расположены, воображая, как мысль перетекает от одной книги к другой, как в игре «Испорченный телефон». Можно начать с «Pioneer Women» Джоанны Стрэттон, и тут же рядом вдруг Доналд Ф.Рейтер (Donald F. Reuter), далее «Dreams from My Father» Барака Обамы , The Men who stare at goats Джона Ронсона ). Логика расположения удивляет, погружает в думы, притягивает. Часть меня снова вернулась в детство. Все те же чувства – отношения с родителями, любовь к чтению. Казалось, что и мама рядом. Тогда и пришло решение написать книгу. В нем была и горечь – в это время мои воспоминания ко мне возвращались, а мама теряла память...

Когда я рассказала ей, что пишу книгу о библиотеках, мама была в восторге и радовалась, что сумела привить мне любовь к ним. Деменция уже дотянулась до нее своими пальцами и вырывала воспоминание за воспоминанием. Чувствуя, что теряю ее, я и решила написать книгу. Я пыталась напомнить маме о наших поездках в Бертрам Вудс, она просто улыбалась, видимо, уже плохо понимая о чем речь. И так каждый раз – она помнила все меньше, будто удалялась в какое-то свое место, где не было памяти.


А я старалась сохранить воспоминания за нас обеих . Теперь я часто задумываюсь над тем, сохраняются ли воспоминания, если один человек уже ими не владеет.

Стирается ли всё и навсегда? Мне так хотелось «законсервировать» наши послеобеденные поездки в библиотеки, сохранить их от «ржавчины» с помощью книги.

Мысль о том, что ты сам можешь быть забыт, что жизнь прожита и забыта – ужасает. Что наши радости и печали просто оставляют небольшой след на мировой истории и потом стираются навсегда вместе с нами, как будто нас и не было никогда. Если заглянуть в эту пустоту хоть на миг, смысл жизни будет равен нулю. Если нет продолжения, то нет и смысла. Все, что мы переживаем, разворачивается не по шаблону, а жизнь – просто странное явление, какофония, ноты без мелодии. Но если есть что-то, чему вы учитесь, наблюдаете или переживаете, то это можно сохранить. Если вы видите отражение вашей жизни в других – прошлых и будущих жизнях, то вы сможете обнаружить порядок и гармонию. Мы все – часть большой истории, которая имеет форму и цель – осязаемое прошлое и постоянно обновляемое будущее.

Мы все шепчем в жестяную банку на проволоке (игра в испорченный телефон), и нас слышат, поэтому мы продолжаем шептать в следующую жестяную банку. Написание книги – это акт неповиновения. Это заявление, в котором вы верите в сохранение воспоминаний.

Писатель Амаду Хампате Ба однажды сказал прекрасную вещь, что смерть старика похожа на сжигание библиотеки.

Наши умы и наши души содержат тома чувств и эмоций; сознание каждого человека – это коллекция воспоминаний, разложенных по полкам и хранящихся внутри частной библиотеки жизни.
Ее никто не может полностью разделить с нами; она исчезает, когда мы умираем.
Но если вы можете поделиться ею – с одним человеком или с миром, на странице книги или в рассказанной истории, – то пусть у нее начнется собственная жизнь.