Только зимой удаётся выделить время на обработку фото и написание чего-либо для души. Вот, подготовила
природный фотоотчёт за 2019 год. На этот раз для своего окна я выбрала только по 3 снимка на сезон. Если зиму это число отображает нормально, то для весны и лета маловато, конечно. Постараюсь попозже сделать пару отдельных тематических постов.
Для начала немного похвастушек.
В 2019 году мой Царникавский птичий список пополнился на 8 видов, а общий пожизненный на 6, достигнув значения в 134 и 187 видов соответственно. В январе удалось отметить 36 видов птиц, включая одну «звезду», о которой подробнее расскажу ниже. Кормушку с 7.11.2018. по 10.03.2019. посетили 23 вида птиц, в том числе никогда ранее не виданная мной кедровка. Причём последний месяц почти никто не прилетал, ибо весна началась уже в феврале.
За 2019 год я приняла участие в трёх разных учётах (зимующих водоплавающих, гнездящихся и приморских птиц), протопав всего около 104 км по лесам, полям и берегу моря. Провела две экскурсии в рамках акции «Птичьи дни», в которых приняли участие более 50 человек; лекцию в краеведческом музее, которую посетили около 40 человек; и написала 8 статей о природе для местной газетки. Любовалась на красноголовых нырков и нильских гусей в Лондоне, на шилохвостей и широконосок в дельте Немана, на ласточек над сахарно-белыми храмами Латгалии. А ночные бабочки в свете лампы, а таинственное сияние серебристых облаков над тихой Гауей, а зелёный луч при закате солнца! Столько счастья…
Теперь картинки. Зима!
Снег нас баловал не долго, и похоже, что с каждым годом его будет все меньше. Скоро подобные снимки будут иметь не только художественную, но и историческую ценность.
Всю зиму радовали меня красавицы-сойки. Навещали кормушку почти каждый день. Интересовались исключительно арахисом, набивая им клюв до предела. Однако, чувство благодарности им неведомо, подарки от Пасхального Зайца опять пострадали! На этот раз это были шоколадные божьи коровки в ярких обёртках. И как Заяц ни пыхтел, как ни прятал их поглубже в мох и жухлую траву, всё равно 2 жучков дети с утра не досчитались. Остались лишь расклёванные обёртки.
Не смотря на короткую зиму, птиц у кормушки успело побывать немало. Завсегдатаями были полевые воробьи и большие синицы, сойки, лазоревки, пухляки, средний дятел. Чуть пореже заглядывали зеленушки, чижи, дубоносы, снегири. Изредка появлялись зяблики и чечетки, поползень и большой пёстрый дятел.
С десятых чисел января я начала выкладывать яблоки, на них ежедневно кормились рябинники и чёрные дрозды. Яблоко за день съедали подчистую. Вид птиц у яблока стал совсем привычен, и я не сразу поняла, какой особый гость пожаловал к нам днём 25 января. Это черноголовая славка! Судя по цвету шапочки, самочка. Птичка, зимующая в Западной Европе, в странах Средиземноморья и в Африке. Самые ранние мигранты появляются в Латвии не раньше середины апреля, я лично их не встречала раньше начала мая. А тут — январь, снег и лёд, 5 градусов ниже нуля… Это всего двенадцатое зимнее наблюдение черноголовой славки в Латвии с 1976 года, и совершенно точно первое в Царникаве. Это как подснежники в Новый год найти! Даже искать не пришлось.
Вообще-то это далеко не первый случай, когда я болею, выйти на природу не могу, а она сама приходит под самые окна. Так же случилось с кедровкой, с бабочкой переливницей. Ищешь их везде, ищешь без толку, а они раз — и под носом объявляются, и даже покладисто ждут, пока ты трясущимися от волнения руками настроишь камеру. Или вот: идёшь в холодных сумерках домой, настроение премерзкое, смотришь на полузамёрзшую канаву почти что с ненавистью — что там может быть хорошего? И вдруг из этой грязной канавы прямо перед тобой взлетает большая прекрасная белоснежная птица, да еще покружит над тобой: не унывай, держи глаза и душу открытыми, учись видеть и будет дано тебе...
Славка угощалась яблоком не дольше 15 минут, достаточно для снимка, к счастью. Затем исчезла и больше не появлялась. Неделю еще бродили вокруг сада мои братья по разуму с биноклями и камерами, вопрошая: «А Вы не Марина, случайно? А славка не возвращалась?» Я ощутила себя продюссером суперзвезды: «Нет, не соизволила сегодня выйти...» Но птичка больше никому не показалась, и моё наблюдение осталось единственным для Латвии зимой 2018/2019 года.
Весна!
Весна выдалась необычайно ранняя, но не дружная. 19 февраля уже пролетели над нами первые чибисы и жаворонки, 24 февраля показались первые подснежники, проснулись красноклопики, пошёл сок у клёнов. 7 марта сбросила ледяное прохудившееся одеялко Гауя. Но много раз ещё возвращались холода, а последний заморозок 8 мая сильно потрепал взошедшие уже тюльпаны, лишил цветов рододендрон и чуть не уничтожил пеларгонию, которую я легкомысленно выставила в сад. Поэтому, не смотря на раннее начало весны, все прочие природные явления более-менее придерживались своего обычного графика. В середине апреля, когда шёл еще вовсю пролёт свиристелей, зяблики уже распевали свои звонкие песенки. Этот певец был настолько занят собой, что подпустил меня довольно близко.
Цветы клёна. Почему-то в детстве для меня было большим откровением, что деревья тоже цветут! Не шишками, как ель да лиственница, не пушистыми барашками, как ива, а прямо цветами, в которых под лупой можно разглядеть и тычинки, и пестик, и околоцветник, как у какого-нибудь колокольчика. Так странно, они же деревья. Особенно восхищал меня клён. Посмотрите, ведь настоящие цветочки! Помню, как носилась с этими цветами и тыкала ими в нос взрослым, не разделявшим моих восторгов. До сих пор обожаю его золотисто-зелёные салютики, отмечающие приход истинного тепла.
Мой любимый маршрут пролегает по Приморскому природному парку, завершаясь у устья Гауи. В последние годы всё чаще у устья можно видеть бакланов. По-латышски баклана зовут «морским вороном», на мой взгляд, очень подходящее имя. Научное название тоже не подкачало, в переводе на русский оно звучит как «лысый ворон угольного цвета». В конце зимы - начале весны головы взрослых бакланов покрываются «благородной сединой», это белые перья брачного наряда. Издалека можно принять за лысину. Они любят всё делать в компании собратьев — ловить рыбу, гнездиться, летать. Часто летят косяком, так что люди принимают их за гусей.
Лето!
Какое же лето без серебристых облаков! Поразительно, у нас стоят самые тёплые ночи, а на высоте 80 км температура около - 120 по Цельсию, растут ледяные кристаллы. У нас здесь почти безветрие, поэтому дым от Лиговских костров стелется по реке, а там, в вышине, откуда льётся загадочное серебристое сияние, дуют ветры до 100 км/ч. Природа Земли богата контрастами.
Это лето надолго запомнится великим нашествием бабочек репейниц. Репейницы у нас не зимуют, но каждый год в мае-июне прилетают из южных стран. Здесь они дают потомство, которое, выросши и окрепнув на наших сорняках (крапиве, чертополохе, бодяке), превращается в бабочек, направляющихся на юг. Таким образом, репейница — самая настоящая перелётная бабочка! Только жизни одной особи на перелет туда-обратно не хватает. За время полёта из Северной Африки к нам сменяется поколение, одно вырастает у нас, еще 2 постепенно летят к югу и 2 зимуют в Африке. Итого 6 поколений в год. Затем цикл повторяется. В одни годы репейниц до нас добирается больше, в другие меньше. В этом году творилось что-то невообразимое!
Вместе с волной жары на нас обрушилась волна репейниц. 7 июня мы с детьми сидели в парке на скамеечке, бездумно болтали ногами и ели мороженое, как вдруг заметили, что на клумбу шалфея перед нами садится бабочка. Потом другая, третья, еще, еще … и клумба ожила! На пятачке площадью не более квадратного метра порхало 47 репейниц! И куда бы мы ни шли в тот день, везде были репейницы: они пили нектар садовых и диких цветов, утоляли жажду на мокром песке у реки, деловито летели вдоль шоссе на север и замертво падали нам прямо под ноги на раскаленный асфальт, растратив все силы до последней капли, так и не сумев добраться до цели. Многие из них имели крайне жалкий вид — выцветшие и ободранные. На следующий день схожие известия дошли из самых разных мест Латвии и других стран. Так, подруга из Вроцлава (1000 км от нас!) сообщила, что бабочек так много, что от них шевелятся цветущие кусты.
Мне стало любопытно, откуда пришла эта волна. Пришлось как следует прошерстить интернет, чтобы из разрозненных сведений сложилась такая картина: необыкновенно обильные зимние дожди вызвали цветение пустынь и полупустынь Ближнего Востока. На этой зелёной массе размножились репейницы. Массовые миграции насекомых еще недостаточно хорошо изучены, но одна закономерность ясна: чем больше насекомых, тем легче они решаются двинуться в путь, и тем большее расстояние преодолевают. Из Ирана, Саудовской Аравии, Кувейта бабочки двинулись на север и северо-запад. Тучи бабочек пронеслись над Израилем и Ливаном, в середине мая достигли Румынии, в конце месяца — Польши. В Израиле количество пролетевших репейниц оценили в 10 миллионов. В Ливане подобное явление последний раз наблюдали в 1917 году. Крестьяне сперва приняли облака репейниц за саранчу, и очень испугались. А в Тегеране угнетенные страхом войны люди приняли облака бабочек за добрый знак, и назвали их «послами надежды»... Из Польши пишут, что крупное нашествие репейниц наблюдается каждые 10 лет, но подобного не было несколько десятилетий.
Еще неделю катилась над нами волна воздушных послов надежды, затем всё стихло. Месяц спустя, 9 июля, впервые над цветами запорхали яркие, свежие репейницы нового поколения.
Воронок у своего гнезда. Эту птичку еще именуют городской ласточкой. Действительно, я её чаще вижу в Риге и в центрах крупных посёлков; в то время как деревенские ласточки чаще встречаются на хуторах, особенно там, где еще держат скот. Хлопотливую жизнь воронков мы наблюдали, удобно расположившись на высоте 27 м. Ласточки налепили своих гнёзд под крышу смотровой башни заповедника Тейчи. Башня стоит на обочине шоссе, на самом краю огромного болотного массива. Для воронков это настоящий подарок — строений поблизости практически нет, а мошкары над болотом много. Во время выкармливания птенцов воронки предпочитают собирать насекомых на высоте 10 — 20 м, и мы смотрели, как птички носились в тёплом воздухе вокруг башни, почти не снижаясь. Сейчас они носятся где-то в Африке, к югу от Сахары.
Не многие из моих знакомых смогли правильно определить птицу на этом осеннем фото. Кто говорил — лебедь, кто — чайка. На самом деле это большая белая цапля. Впервые загнездилась в Латвии в 1977 году, теперь гнездится уже около 600 пар. Впервые зимовка была доказана в 2008, теперь же зимуют всё больше цапель, и я тоже их встречаю каждую зиму. Совершенно волшебное зрелище видела однажды в метель: из колеблющихся полотнищ снега вылетели 11 больших белых цапель и снова скрылись среди танцующих снежинок. Вспомнились сказки Андерсена, хотя у него и были лебеди… или снежные куры.
В первой половине осени наши сады грабили стаи скворцов. Впрочем, яблок было так много, что большого убытка садоводы не понесли. На фото юный скворушка в тяжких раздумьях: клевать яблоко или улететь от греха подальше. Соседи скворцов гоняли, а я спокойно делилась с ними урожаем. Буквально за два дня птицы научились нас отличать и перестали меня бояться.
Последнее, и самое поэтичное фото осени. «На небесах печальная Луна Встречается с весёлою зарёю..»
) 
Спасибо, очень интересно! Теперь зуйки у меня будут с поморскими мальчиками ассоциироваться.