Мемуары

Переехав в Москву, семья Логвиновых устроилась жить на окраине столицы – в конце шоссе Энтузиастов.
Там тоже находился совхоз, но уже – подмосковный. Рядом располагались дивные Терлецкие пруды.



Правление совхоза находилось на одной из Владимирских улиц. Там же в домах барачного типа жили сотрудники этого совхоза.

Бараки на 2-й Владимирской улице

В таком же бараке, в одной проходной комнате поселились и Логвиновы - Анна Ивановна, Женя и Маруся с сыном Володей.
Летом в этом доме было ещё терпимо, а зимой - слишком холодно, местами на стенах выступал иней. Но, главное – крыша над головой имелась, и ещё, что было важнее – полученная московская прописка.
Маруся поступила работать в совхоз на должность агронома. Володя вскоре пошёл учиться в первый класс.






Женя успешно выдержала вступительные экзамены в Политехникум им. Ленина, расположенный на улице Карла Маркса ( м. Новобасманной ). Политехникум располагался в том же здании, что и институт МИХМ.
И преподаватели по многим предметам были одни и те же у студентов института и студентов Политехникума.
Женя Логвинова могла бы поступить и в МИХМ, если бы у неё был аттестат об окончании школы. Но аттестата не было... Прощай, высшее образование !
В результате моя мама начала учёбу в одной группе со студентами, в большинстве своём – шестнадцати и семнадцатилетними.



Специальность Женя выбрала такую, где платили самую большую стипендию. А это была – технология производства взрывчатых веществ и боеприпасов.
Политехникум имени Ленина до революции назывался Московским Коммерческим училищем. И учебные программы студентов по многим предметам оставались классическими. Да и преподаватели практически все были очень высокой квалификации.

Московское Коммерческое училище.

Если бы Жене можно было выбирать профессию по призванию, она непременно бы стала цветоводом-селекционером. Очень она любила растения и хорошо их понимала. Но, как говорится, « не до жиру - быть бы живу! »
Стипендии, даже повышенной, было недостаточно для жизни в Москве. Женя устроилась работать по вечерам в библиотеку. До Политехникума и обратно домой Женя добиралась на трамвае. От такого напряжённого графика жизни у неё вскоре началось истощение нервной системы.







Жене нужен был отдых в хорошем санатории и усиленное питание. Но - ни того, ни другого она не могла себе позволить.
Так, что лечиться моей маме пришлось без отрыва от учёбы и производства. Более других средств ей помогало обёртывание мокрыми холодными простынями. Видимо, организм от таких компрессов получал сильную встряску и начинал бороться с болезнью.









Но, вообще то, учёба, кипучая комсомольская жизнь, всё это скрашивало действительность.

Проводились в Поитехникуме танцевальные вечера. К тому времени танцы уже разрешили. ( А ведь сразу после 1917-го все танцевальные мероприятия были объявлены буржуазным пережитком и запрещены.) Однажды для студентов Политехникума был проведён даже маскарад.
Жене Анна Ивановна сделала из подручных материалов костюм японки – сшила кимоно, из вязальных спиц сделала шпильки для причёски. Так, что « японочка » получилась на пять.




Народ веселился, как мог. Хотя, конечно, многие жили, как под «дамокловым мечём». Иногда вдруг « в никуда » исчезали соседи, сослуживцы, знакомые - и только очень редко возвращались. Арестовывали так же и некоторых преподавателей Политехникума.
Поскольку Женя училась в группе по « секретной » специальности, её анкету при поступлении тщательно проверяли.
Но, к счастью, никакого криминала не обнаружили. Но гнетущее чувство страха оставалось почти постоянно, отравляя даже самые радостные минуты жизни.















В группе, в которой училась Женя, были не только молодые студенты. Был один, так называемый, « парттысячник ».
Человек - уже взрослый, которого прислали на учёбу от производства.
Приняли его в Политехникум без экзаменов, т.к. уровень знаний у него был явно ниже уровня, необходимого для поступления в специальное учебное заведение. Но это, конечно, была его беда, а не вина.
Учёба давалась ему с трудом – многое нужно было нагонять или вообще учить заново.
На первых курсах в Политехникуме «проходили» и общеобразовательные предметы, например, «Русскую литературу».
Преподаватель литературы, получивший образование ещё при царизме, отлично излагал материал.

А в это время в нашей стране было очень популярно « Общество содействия авиации и химии ».
Студенты, как правило, все были членами ОСОАВИАХИМА.
Ежемесячно необходимо было сдавать членские взносы в фонд этого общества. Взносы были копеечными. Но у многих студентов даже копейки были на счету.
Так бедному студенту, назначенному сборщиком взносов, приходилось потрудиться для того, чтобы собрать эти копеечки.

И вот однажды на перемене перед занятием по литературе сборщик взносов отчаянным голосом вопил:
« Товарищи ! Ну, кто ещё не сдал взносы ?
Ну, сдавайте же, наконец! Мне нужно ведомости закрывать!»

В этот момент в аудиторию вошёл преподаватель. Студенты стали быстро занимать свои места и занятие началось.

Оно было посвящено разбору характеристик действующих лиц романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин». На очереди - был « образ Татьяны Лариной ». И к доске вызвали отвечать «парттысячника».
« Ну-с, молодой человек, расскажите нам, пожалуйста, всё, что Вы думаете об образе Татьяны Лариной » - сказал преподаватель.

Студент-«парттысячник» стал отвечать примерно следующие:

« Татьяна – типичный представитель эксплуататорского класса. Эгоистка. Занималась только своей личной жизнью. Бездельница. Только книжки читала, да танцевала. Замуж вышла за царского генерала - вместо того, чтобы «пойти в народ». Своими крестьянами не занималась в плане просвещения…»

У преподавателя от изумления округлились глаза. С такой трактовкой произведений Пушкина он столкнулся впервые.
« Да…» – сказал преподаватель саркастически – « И самое главное - она не собирала членские взносы ОСОАВИАХИМА ! »
В этот момент вся студенческая группа неудержимо расхохоталась.

Печальное отступление

Повторюсь – Логвиновы жили в проходной комнате барака.
Через эту комнату вынуждена была постоянно проходить жительница маленькой отдельной комнатки – молодая соседка. Назову её именем - Надя Крылатова.
Надя была доброй и простой девушкой, но простота её была такого рода, что в народе называют – « хуже воровства ».
Работала Надя в том же совхозе, что и Маруся Логвинова.
И вот однажды в помещении дирекции совхоза проходило общее собрание коллектива совхозных работников.
Повестка дня была большой. Собрание продолжалось долго. Все мужчины курили. Под потолком клубился табачный дым.

На почётном месте в зале собрания стоял гипсовый бюст В. И. Ленина. И тут один из мужчин - сотрудников совхоза – вдруг решил пошутить:
« Вот мы тут все курим, а Владимиру Ильичу никто папиросочки не предложит ! »
Шутка была, конечно, не слишком удачной, особенно для того времени. И Надя Крылатова усмотрела в этой шутке чудовищное оскорбление Советской власти и горячо любимого вождя. И в тот же вечер она написала донос в соответствующие органы.
Несчастного шутника очень скоро арестовали. И, вероятно, по 58-й статье отправили в ГУЛАГ.
И вот, спустя 15 лет, выживший чудом, освободившийся арестант вернулся в Москву.
Первое, что он сделал – отправился в барак, где всё ещё жила Надя Крылатова.
Когда бывший зек вошёл в её комнату, он увидел Надю с маленьким ребёнком на руках. Она к тому времени родила сына, став матерью-одиночкой.
« Ну, повезло тебе, Надежда ! Если бы не ребёнок, не бывать тебе в живых !
Шёл сюда с одной целью – задушить тебя, как курёнка. 15 лет только об этом и думал…»
Так Надя, кажется, поняла, что она наделала, написав своё заявление. А, может быть, и не поняла. Потому, что относилась к той категории советских граждан, которые считали – в нашей стране невиновных не сажают.












Военный парад на Красной площади.

Москва 1937 - 1938 г.

В Политехникуме имени Ленина существовала военная кафедра.
По инструкциям того времени на военных кафедрах должны были обучаться не только все юноши, но и все девушки.
Освобождало от обязательного обучения на ВК только недостаточно хорошее состояние здоровья.
Женю Логвинову назначили сначала помошником командира взвода, а затем - командиром девичьего взвода.
Начальником военной кафедры был подполковник Россихин.

Он был, как тогда говорили, военным специалистом, « царским офицером ».
О себе Россихин рассказывал, что он был однокашником знаменитого Тухачевского.
Рассказывал и о том, как прекрасно Тухачевский учился - на круглые «12» по всем предметам.

К студентам Россихин всегда обращался словом - Друзья !! Видимо - слово " Товарищи ! " - его коробило...
А обращение - " Господа ! " - было под запретом...










Летом 1938 года Женя Логвинова в числе других студенток отправилась на учебные сборы. Девушек направили в летние лагеря одной из подмосковных воинских частей.
Палатки для студенток установили в центре территории лагеря и обнесли их заграждением из колючей проволоки.
А юношей-студентов послали совсем в другую воинскую часть.
Девушкам выдали обмундирование.
Сначала ничего подходящего, согласно воинского устава, для студенток не нашлось.
Им выдали то, что нашлось на складе.
Вид у девушек получился комичный – фуражки пограничников, шинели медицинской службы, только гимнастёрки были соответствующие – артиллерийские…
Прошло несколько дней прежде, чем внешний вид девушек-курсантов привели в норму.






Много случалось разных событий на сборах и смешных, и трагических.
Однажды в жаркий день девушки пошли купаться на речку.
Одной из них вдруг стало плохо в воде. Она стала тонуть. Когда её вытащили из воды, было уже поздно. У девушки остановилось сердце. Какое несчастье ! Несколько дней студентки рыдали, оплакивая безвременную кончину своей подруги.

















Однажды, в тот момент, когда девушки занимались строевой подготовкой, в войсковую часть с инспекцией приехал Семён Михайлович Будённый.
« Надо же, какой цветник ! » - сказал маршал при виде студенток.
Женя Логвинова, приложив руку к пилотке, доложила Будённому, что взвод курсантов проводит занятия по плану учебных сборов. Семён Михайлович улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.
После окончания сборов студентам было присвоено звание лейтенант.






















Учебные сборы. Лето 1938 г.

1940-ой год ( СОРОКОВОЙ - РОКОВОЙ )

Женю Логвинову положили в родильном отделении, а затем весь медицинский персонал удалился отмечать встречу Нового года. Женя осталась совершенно одна без помощи и присмотра.
Утром 1-ого января 1941-ого года врачи и акушерки, заглянув в палату, обнаружили роженицу без сознания, почти умирающей.
Женю стали спасать, понадобилась срочная операция.
Когда Евгения очнулась после наркоза, её ожидали два убийственных известия:
1. новорожденные девочка и мальчик сильно пострадали от недостатка кислорода, и шансов остаться в живых у них не было никаких;
2. детей у Жени больше не будет никогда…


Выписавшись из родильного дома, все свои силы Женя стала отдавать выхаживанию детишек.
Сына она назвала в честь старшего брата - Анатолием. А дочку назвала как героиню баллады Василия Андреевича Жуковского – Светланой.
Но все старания оказались напрасными. Двойняшки не выздоравливали.
Сначала скончался малютка Анатолий. Девочка была немного покрепче и прожила немного дольше.
Женя не отходила от неё почти ни на минуту. Но вот однажды ночью сон всё-таки сморил уставшую женщину. И - то ли во сне, то ли наяву – Жене по-прежнему виделась кроватка с лежащей в ней дочерью. Вдруг возле кроватки возникла молодая женщина, одетая в белое. Женщина взяла на руки Светочку и исчезла.
Женя в ужасе очнулась, подбежала к дочке, но девочка была уже бездыханной.



Спустя многие годы, мама моя продолжала гадать, что это за женщина ей померещилась.
И мне только в 90-е годы 20-ого века при чтении свято-отеческой литературы встретилось описание внешнего вида Ангела Смерти, которое в точности совпадало с видением моей матушки. Но этот белый Ангел приходит только за невинными младенцами.

Отчаянью моей мамы не было границ. Что может быть страшнее, чем хоронить собственных детей. Анна Ивановна пыталась утешать дочь. Она говорила Жене, что боль утраты пройдёт со временем, что у неё непременно ещё родятся дети.
А моя рыдающая мама отвечала, что других детей ей не нужно даже, если они и появятся, что она их заранее ненавидит….



Ох ! Медперсоналу родильного дома грозило обвинение по пунктам ст.54 УК УССР ( аналог 58-й УК РСФСР ) - но Женя не избрала орудием мести органы богопротивной власти, отдав грешников на Суд Божий

Вот пришла беда - отворяй ворота !.
Лето 1940-ого года в Сталино выдалось невыносимо жарким.
У моей бабушки, Анны Ивановны, к тому времени была тяжёлая болезнь сердца, и она просто задыхалась в знойном степном воздухе. Чтобы Анне Ивановне было немного легче, по всей квартире постоянно развешивали мокрые простыни.
Но моя бабушка не перенесла этого лета. Она скончалась в Ильин день, 2 августа 1940 года.

Организацией похорон Анны Ивановны занялись Маруся и Женя с мужем.
Пятнадцатилетний Володя находился в это время в заводском пионерском лагере. Владимиру решили сказать о кончине бабушки немного попозже, не хотели травмировать подростка видом похорон.
В этот день в лагерь приехал сотрудник моих родителей.
И, увидев играющего в волейбол Володю, сказал: « Ты что это Владимир делаешь? Сегодня твою бабушку хоронят, а ты тут развлекаешься ! »
Известие это, как громом, поразило мальчика. Владимир очень любил свою бабушку.
Он в ту же секунду бросился бежать из лагеря по дороге прямо в Сталино.
А до Сталино было несколько километров. Работники пионерского лагеря догадались послать вдогонку машину. На ней мальчик и доехал до дома. Но успел он только на поминки.



Поминальный стол накрывал в основном Василий. Маруся с Женей находились в шоковом состоянии и помогали ему совершенно машинально. И вот мой отец достал и выставил на стол решительно всю посуду, находившуюся в доме.
В том числе и те жалкие остатки Кузнецовского сервиза и серебряных столовых приборов, которые Логвиновы чудом сохранили, как реликвию, и возили с собой во время скитаний. А ничего подобного было делать нельзя. И все очень скоро в этом убедились.

На поминки пришли соседи и сослуживцы моих родителей. И у кого-то из них оказались завистливые глаза и болтливый язык. Вероятно, вид отдельных предметов фамильной посуды породил у зрителей совершенно ошибочную мысль, что у Логвиновых - денег « куры не клюют ». Смешно! Какие могут быть капиталы у двух молодых специалистов и матери-одиночки ?
Уже глубокой ночью в дверь квартиры с топором и фомкой стали ломиться бандиты.
К счастью, дверь была очень прочной с надёжными засовами. Но и она долго бы не выдержала… Телефона, конечно, в квартире не было. Василий как-то изловчился и перебрался со своего балкона на балкон соседней квартиры, выходная дверь которой находилась в другом подъезде. И, выбравшись из дома, он побежал вызывать милицию.
Когда подъехал наряд милиции, грабители прекратили ломать дверь, бегом поднялись на чердак и растворились в темноте. Никого так и не поймали.

Владимир Ильич Гладких



Но несчастья и на этом не закончились.
Из Москвы пришла телеграмма, в которой было сказано о кончине родителей Василия Чистова. Они скончались почти одновременно. Василий срочно отправился в столицу.
И так, наша семья потеряла за один год пять человек.
Видимо, справедлива народная легенда о том, что накануне войны смерть ходила по нашей земле и собирала жатву…

Чистовы --- Алексей Григорьевич Чистов , Пелагея Чистова , Сергей Григорьевич Чистов , Григорий Архипович Чистов
[


Анна Ивановна Логвинова

МИАСС

Когда, наконец, эвакуированный военный завод добрался до назначенного места - города Миасс, в воздухе уже кружились "белые мухи". А на земле уже лежал снежный покров. Было 8 ноября 1941 года.

Миасс. Церковная или базарная площадь,

Эвакуированных стали расселять по домам. Город был небольшим. Жилой площади на всех не хватало. Семье Логвиновых досталось жильё, похожее на землянку. И это - ещё было не самый худший вариант.

Маруся ( Мария Владимировна ) оставалась дома с детьми - Володей и Светочкой.
А Женя Логвинова с мужем Васей отправилась на работу.

Для военного завода отвели место в чистом поле - на площадку Миассзолото. Под открытым небом начали устанавливать оборудование. Одновременно вокруг стали возводить стены. Вскоре установили и крышу. Завод работал круглосуточно – в три смены.

Иногда рабочих и инженеров не выпускали с завода сутками.
А ведь моя мама ещё кормила грудью дочку. И тогда Мария Владимировна приносила маленькую Светлану в проходную завода, куда ненадолго выходила Женя, кормила молоком дочку и возвращалась в цех.

Производство взрывчатки для снарядов и авиабомб – чрезвычайно вредное, так как используются ядовитые химикаты. И очень скоро молоко у моей матушки стало горьким. Светочка прекратила его сосать, не брала грудь и плевалась. Младенцу грозила голодная смерть. Если взрослые в то время получали скудный паёк по карточкам, то для грудничков никакого специального питания не предусматривалось.

На семейном совете решено было купить козу. Собрали некоторое количество денег, остатки одежды и обменяли всё это на молочную козочку и запас сена. Жизнь моей старшей сестры была спасена.
Козу поселили в общей комнате за низенькой деревянной перегородкой. Животное было очень любопытное…
Оно с интересом наблюдало человеческую жизнь…
Зимой коза постоянно находилась в доме. И кормили её сеном…
А летом её выводили на улицу - покушать свежей травки.
Пастись коза должна была под постоянным присмотром – оставлять её одну, привязанную верёвкой, было очень рискованно… Украли бы двурогую животину через пять минут.
А к тому же коза оказалась « токсикоманкой »… Она так и норовила подобрать и слопать недокуренные « бычки » от папирос и самокруток с махоркой. Так что за ней нужен был постоянный строгий контроль.

А семье приходилось очень туго. Моя мама регулярно сдавала кровь, чтобы на выданные за неё деньги купить что-нибудь съестного для домашних.
Мои родители питались в заводской столовой. Так вот жидкую фазу они съедали, а то, что оставалось на дне тарелок, приносили домой.
У моей мамы перед мысленным взором постоянно стояла, как несбыточная мечта, картинка: кусок хлеба с маслом и обыкновенная котлета.

Сеанс спиритизма

Наступила зима. 31 декабря 1941 года Евгения Владимировна с мужем и Мария Владимировна с сыном вечером отмечали встречу Нового 1942-го года. Маленькую Светочку уложили спать… Вся семья собралась за столом, накрытым скудным угощением… Настроение у всех было не слишком праздничное. Враг стоял уже под Москвой.
Развлечений никаких на этот вечер не предвиделось. Радио в доме не было. А о существовании телевизора никто тогда и не подозревал… И вот, дамам пришла мысль – заняться спиритизмом.
Занятие это, конечно, богопротивное и не христианское… Но, не стоит их строго судить.
Нарисовали на листе бумаги круг, нанесли на него алфавит. Перевернули блюдце и начертили на нём стрелочку. И решили спросить у Александра Васильевича Суворова – « Долго ли продлиться война ? »
Блюдце медленно начало двигаться, останавливаясь, время от времени, у некоторых букв. Указанные буквы стали записывать.
Ответ генералиссимуса гласил: « Война будет долгой и тяжёлой, но победа будет за нами ! »
Такой ответ несколько ободрил собравшихся. И они решили вызвать дух Александра Сергеевича Пушкина.
Но великий поэт или тот, кто мог явиться вместо него, на все вопросы отвечал одной странной фразой:
« Здесь был Тузик…», « Здесь был Тузик…», « Здесь был Тузик…».
« Какой Тузик ? – интересовалась публика. Но разъяснений не последовало…
То ли - это была собачка… То ли - намёк на « Тройку, семёрку, туз »…
У своего любимого писателя – Н.Ф. Лескова – в одном из произведений я прочла об опыте общений с духами умерших: многим известно, что иногда солидные и серьёзные люди после перехода в мир иной становились легкомысленными хулиганами. Правда ли это ? Кто знает…






А на заводе при постоянном наращивании объёма производства не хватало кадровых рабочих. В цехе, где работала моя мама, под её началом трудились уголовники. В этот цех побаивались заходить даже сотрудники из дирекции завода. Трудно представить, как молодая женщина управляла таким коллективом…
Женя нашла соломоново решение – установила контакт с « паханом » и все свои распоряжения передавала через него. А уж « пахан » обеспечивал исполнение этих приказаний.

Но, что было ещё хуже - не хватало сырья для производства планового количества снарядов и бомб. Снизить объём производства было немыслимо…. Это было бы почти самоубийством… Расстреляли бы весь руководящий состав завода за вредительство и саботаж.
И технологи пытались как-то выкрутиться…. Разработали систему добавления во взрывчатку наполнителей.
В качестве наполнителей использовали обыкновенные опилки. Конечно, боеспособность у таких снарядов резко снижалась…
А другого выхода и не было. Куда ни кинь – везде клин… Работу 144-го завода курировал лично Лаврентий Павлович Берия.

Все с облегчением вздохнули, когда на завод стали присылать американское сырьё по Ленд-лизу… Взрывчатка приходила высшего качества, упакованная, как халва…. Да и выглядела она, как первосортная халва…

Наступила зима. Морозы на Урале стояли трескучие…
В Миасс привезли большое количество узбеков, которые должны были отбывать трудовую повинность.
А так, как узбеков забирали из родных домов в том, в чём они были одеты в тот момент ( халаты на голое тело, тюбетейки и шлёпанцы ) - на Урале многие из них стали быстро погибать. Замерзали насмерть…
Хоронить узбеков было некогда, да и не было возможности отогревать землю. Поэтому тела несчастных складывали в закрытую православную церковь, где гора оледеневших трупов хранилась до весны.




А уцелевшие узбеки жили и работали в Миассе. Один из них очень подружился с моей сестрой. Светочка очень напоминала ему маленькую дочку, оставшуюся в Узбекистане.
И каждый раз, когда узбек получал посылку с родины, он приходил в гости и угощал Светлану курагой необычайной вкусноты…
Света постоянно дежурила у окна, ожидая появления своего друга в полосатом ватном халате и тюбетейке. И увидев его ещё издалека, она начинала громко кричать: « Узеп идёт! Узеп идёт! »
Как Светочка радовалась его приходу и особенно золотым сушёным фруктам ! Благодаря этим приношениям моя сестра не так остро чувствовала своё голодное детство.

1942 год

Озеро Тургояк

Маленькая Светочка рано научилась ходить, месяцев девяти от роду.
Но к несчастью застудила ножки. И они отказались ходить. Моя сестричка могла только ползать. Сколько сил потратила моя матушка, чтобы восстановить здоровье дочери. Местный врач не мог ничем помочь и посоветовал отвезти девочку в Челябинск - в Челябинске врачи велели регулярно делать Светлане тёплые солёные ванночки для ног. Соль должна была бы быть морской.
Но пришлось обойтись обыкновенной пищевой солью… На рынке рюмка соли стоила, как месячная зарплата моей мамы. На помощь пришли уголовники из подчинённых Евгении Владимировны. Они стали регулярно приносить для моей сестры порции поваренной соли. Где они доставали соль, это только Богу было известно....
Моя матушка и не задавала таких глупых вопросов. Главное - Света стала снова ходить...

КУРЬЁЗНОЕ ПРОИШЕСТВИЕ

Ну вот, наконец, наступило лето 1942 года.
Как-то в солнечный день Женя Логвинова возвращалась домой и обратила внимание на вещи во дворе соседей, развешанные на верёвке для проветривания.
Евгения просто остолбенела – среди других вещей висела ковровая скатерть моей бабушки.

« Украли !» - с ужасом подумала моя мама и кинулась домой – проверить, всё ли на месте…
Всё лежало на своих местах. И бабушкина скатерть – тоже.

Как оказалось, в соседний дом приехала эвакуированная семья. И у них имелась точно такая же ковровая скатерть с точно таким же рисунком. Когда всё выяснилось - и наша семья, и семья соседей очень веселились…

ВЛАДИМИР ГЛАДКИХ

По настоянию моей мамы Володю устроили учиться в техникум города Челябинска.
Там предоставляли общежитие. Учащимся выдавали обмундирование, а главное – кормили. Это был всё-таки выход. Так как мальчик быстро рос, ему необходимо было сытно питаться. Да и для приобретения новой одежды для юноши не хватало средств. Прожить на карточки становилось всё труднее.

По нормам выдачи продуктов существовало четыре категории карточек. - рабочие, служащие, иждивенческие и детские.

Ежедневная норма по рабочей карточке была 550 грамм хлеба, по служащей - 400, на иждивенческую и детскую давали по 300 грамм. По детской карточке, вдобавок к нормам иждивенческой, полагалось еще сливочное масло и молоко. Изредка выдавались карточки на дополнительное питание - УДП. Народ эти карточки называл - " Умрёшь днём позже"...

Мария Владимировна долго сопротивлялась этому решению и очень обижалась на мою маму: « Почему ты хочешь выгнать Володю из дома?»
И как моя матушка не оправдывалась, как не объясняла, что хочет только добра племяннику, что, если бы не война – никто бы и не подумал отправлять мальчика учиться в другой город - так и не смогла доказать свою правоту…
И Володя вместе с матерью уехал в Челябинск.
Впоследствии Владимир успешно окончил Челябинский техникум и получил назначение на работу в Улан-Удэ.

Туда Владимир Гладких вместе с Марией Владимировной переехал из Челябинска. В Улан-Удэ он стал работать специалистом на урановой шахте. Шахтёрами там работали политические заключенные. Владимир Ильич быстро стал продвигаться по служебной лестнице. Через несколько лет он был назначен директором шахты.

ПИРОЖКИ

Даже на празднование Нового года пределом мечтаний были пирожки из ржаного теста с морковной начинкой, которые пекла моя мама.
Как-то мамина приятельница раздобыла по большому блату пару пирожных и принесла их моей сестричке. Маленькая Света долго подозрительно разглядывала пирожные.

« Что же ты не кушаешь, детка ? Это очень вкусно ! »
Моя сестра ответила: « Нет, не хочу ! Мама, дай мне лучше пирожка с морковкой ! » Бедный ребёнок никогда не видел пирожных…

Светочка начала не только рано ходить, но и говорить... Но первое слово, которое она сказала - было вовсе - не " мама " и не " папа "... Первое слово было - " ХЕБА ! "...

1944 год

Из-за чудовищных условий жизни и уральского климата у моей матушки начались приступы азиатской лихорадки.
Врачи настоятельно советовали ей вернуться на европейскую часть России. Но куда? И как ?
Просто так во время войны с оборонного завода никого не отпускали. Можно было вернуться в Сталино... Но моя мама не хотела этого возвращения... С этим городом было связано слишком много тяжёлых воспоминаний...
А, если возвращаться в Москву, опять же – большая проблема. В столицу даже эвакуированных москвичей без специального разрешения не пускали...

В начале 1944 года состоялось общее собрание сотрудников военного завода. Директор обрисовал ближайшие перспективы.
1. Всех мужчин призывного возраста мобилизуют в Красную армию и отправляют в город Молотов ( Пермь )
2. Коренные жители Донбасса возвращаются в Сталино и восстанавливают разрушенный завод..
3. Ну, а лучшие сотрудники, такие как Евгения Логвинова, должны остаться в Миассе – налаживать местную промышленность…

Моя мама серьёзно задумалась… Как жить дальше ?

Василий Чистов уехал в Пермь. Его призвали во внутренние войска. Но, слава Богу, моему отцу не пришлось быть охранником заключённых... Василия Григорьевича взяли на службу в местную военную газету... И он стал военным корреспондентом...

Пермь. Здание горсовета.

Пермь. Молотов. Офицеры

Сестра Евгении Логвиновой - Мария Владимировна вместе с сыном уже находилась в Челябинске…
Женя теперь должна была остаться одна с дочкой. А, продолжать жить в Миассе – было смерти подобно…
И знакомый пахан также сказал моей маме:
" Пока наши зеки ещё в Миассе, тебе Женя ничего не страшно, тебя никто не тронет... Но скоро нас всех отправляют на фронт. И тебе тоже непременно нужно уехать отсюда ! "

И ради спасения собственной жизни Евгения Логвинова пошла на маленькую хитрость. Отправила в Москву в Академию имени Тимирязева документы и заявление с просьбой - допустить её к вступительным экзаменам.
Через некоторое время на имя моей мамы пришёл вызов из Москвы. Ура !!
И, уволившись с работы, моя матушка с дочерью Светланой отправилась в столицу.




Свято-Троицкая церковь в Миассе

МОСКВА 1944 - 1945 г.

Приехав в Москву летом 1944 года, моя мама с дочерью Светой временно поселилась у родственников - в семье старшего брата Василия Чистова -- Алексея Григорьевича Чистова.
Жена Алексея Чистова была гречанкой с Черноморского побережья Кавказа. Звали её черезвычайно величественно -
Эмилия Апостоловна. У моего дяди и гречанки была дочь - Люся...
Ещё с ними жила мать Эмилии - пожилая женщина, одетая во всё чёрное, ни слова не говорившая по-русски.
Матушка Эмили Апостоловны жила тихо, как тень. Ни во что не вмешивалась.
Мою сестричку Светлану старая гречанка называла – Светла. Очень поэтично, по-моему.

Эмилия Апостоловна постоянно приставала к моей маме с дурацкими расспросами:
« Женя, скажи – чем ты красишь брови Светлане ? »
« Ты что, Миля, с ума сошла ? Как можно трёхлетнему ребёнку красить брови ? » - возмущалась Евгения Владимировна.
Но Эмилия не верила и часто возобновляла этот разговор…
А потихоньку без свидетелей тётя Миля, поплевав на палец, пыталась стереть воображаемую краску с бровей моей сестрички.

Театр Советской армии

Семья Алексея Чистова жила в одной из квартир деревянного дома, расположенного недалеко от Театра Советской Армии.
Таких деревянных домов вокруг Театра было большинство. И огромное здание в виде пятиконечной звезды возвышалось над своими мелкими собратьями, как Гулливер среди лилипутов.
Дом, принадлежащий когда-то семье Орлов, был окружён небольшим участком земли со вскопанными грядками, на которых росли разные овощи. Особенно крупной и сочной выглядела морковь…
Такой замечательной моркови маленькая Светочка на Урале не видела и поэтому с особенным удовольствием съедала эти оранжевые корнеплоды…

Примерно такую картину видела и я - даже в 70-е годы 20-ого века. Вплоть до 1979 года….
Тогда на нас надвигалась Олимпиада. В районе Проспекта Мира возвели гигантский овал Олимпийского стадиона.
Затем начали безжалостно сносить все милые деревянные домики вокруг…
И - не только их... Вполне крепкие каменные дома - тоже… « Расчищали » пространство вокруг стадиона.

Евгения Владимировна с дочкой проживали у своих родичей несколько месяцев… Больше им пойти было некуда… Ситуация была почти безвыходной… Спасибо, что приютили…
А атмосфера в семье Алексея Чистова была, мягко говоря, не слишком подходящей…
Алексей Григорьевич Чистов после окончания института МИХМ служил в каком-то Главке…
Все, знавшие его, признавали, что Алексей Григорьевич очень талантлив, и у него – светлая голова. И, что Алексей мог бы стать даже министром, если бы не его пагубная страсть… Алкоголь… Мой дядя часто находился в состоянии подпития. В доме регулярно были « гулянки ». Спиртные напитки под винегрет… Песни под гитару и бубен…
Море разливанное… Часто случались и скандалы между супругами.
« Анафемаси Фуризмен ! », ( что в переводе означало примерно: " Проклятый злодей ". ) - громко кричала Эмилия Апостоловна. Она сыпала проклятья на голову мужа на своём родном языке… Странная была пара…
История женитьбы Алексея Григорьевича Чистова тоже представляла собой некоторую странность…

Алексей Григорьевич Чистов

В молодости Алексей Григорьевич был – то, что в народе называется « ходок ». На своём пути он оставил множество разбитых женских сердец. Но желание обзавестись семьёй у Алексея начисто отсутствовало.
И вот, за несколько лет до начала войны он отдыхал во время отпуска в Геленджике. Там Алексей и встретил красавицу Эмилию. Завязался бурный роман. Отпуск закончился, и мой дядюшка благополучно отбыл домой. Он полагал, что в очередной раз ему всё « сойдёт с рук ». Но – « нашла коса на камень» …
Вскоре в один прекрасный день, когда вся семья Чистовых находилась за обеденным столом, в комнату с чемоданами в руках вошла Эмилия. Она пояснила изумлённому семейству: « Я – жена Алексея. И у нас будет ребёнок …»
Мои бабушка и дедушка были просто в шоке. Но Григорий Архипович быстро пришёл в себя. Стукнул кулаком по столу.
« В нашей семье подлецов не было! Лёшка – женись! »
Так и «охомутали» моего дядю… Дочь Людмила родилась у молодожёнов через три года…

Эмилия Апостоловна довольно плохо вписывалась в общую картину жизни простой русской крестьянской семьи.
Моя будущая бабушка - Пелагея Чистова даже потихоньку жаловалась моей матушке, когда Женя Логвинова изредка заходила в гости домой к Васе Чистову.
Так вот, Пелагея говорила: « Странная - эта Эмилия ! Понять её не могу …
Может, все греки – такие странные… Ох, не повезло Алексею с женой…
Слава Богу, у Васи всё будет хорошо! Лучшей невесты, чем ты - Женечка, ему не сыскать... »
Моя матушка при этом думала: « Знала бы бедная женщина, что и я - на четверть гречанка…»


Когда Алексей Григорьевич Чистов внезапно скончался в самолёте от инфаркта ( он летел в очередную командировку ), на его поминки пришли родственники, друзья и сослуживцы. И все они увидели несколько странную картину ---
Эмилия Апостоловна, одетая в роскошное чёрное блестящее платье, в мрачном безмолвии возлежала на супружеском ложе. Просто - древнегреческая трагедия !


Но нужно было приводить в жизнь придуманный моей матушкой план дальнейшего устройства жизни.
План Евгении Владимировны был гениально прост :
1. Она нарочно плохо сдаёт вступительные экзамены в Академию.
2. Параллельно находит работу в Москве и подыскивает жильё.

Но, не смотря на то, что Женя Логвинова специально сделала грубые ошибки в экзаменационных работах, её приняли на 1-й курс Тимирязевской Академии.

Тимирязевская Академия

И, когда моя матушка пришла в приёмную комиссию забирать документы, её долго уговаривали не делать этого.
Но моя мама отвечала, что она и рада была бы учиться, но нет такой возможности.
Ни денег, ни жилья… А на стипендию ей с дочерью не прожить.

Приходилось думать, как выживать… В военное время всем было тяжело… Но жёнам офицеров было немного полегче.. Заботливые мужья из офицеров часто присылали своим семьям деньги или аттестат - документ, по которому можно было получать продукты. Но мой отец, к сожаленью, не относился к числу заботливых…
Денег он почти не присылал или присылал очень мало… В письмах он писал, что ему самому не хватает…
« Все мои сослуживцы обедают с коньяком, не могу же я от них отставать…»
А то, что его дочь и жена почти голодают, это его не волновало…

Ну вот, моя матушка стала подыскивать рабочее место. На собеседование Женя зашла и в научный институт микробиологии..
В лабораторию знаменитой Зинаиды Ермольевой требовался специалист-химик. Моя матушка переговорила с Зинаидой Виссарионовной. И та с удовольствием бы взяла Евгению на работу... Вот только жилой площади сотрудникам института не предоставлялось. Так и уплыла мимо эта возможность работы в научном институте...

Зинаида Виссарионовна Ермольева

Зинаида Виссарионовна Ермольева (27 октября 1898, Фролово области Войска Донского — 2 декабря 1974, Москва) — выдающийся советский ученый-микробиолог и эпидемиолог, создатель антибиотиков, действительный член АМН СССР (1963). Ермольева — прототип доктора Татьяны Власенковой в трилогии В.А. Каверина «Открытая книга» и главной героини в пьесе Александра Липовского «На пороге тайны» — Световой. Окончила с золотой медалью Мариинскую женскую гимназию в Новочеркасске и поступила на медицинский факультет Донского университета, который окончила в 1921 году.
Занималась изучением холеры. Открыла светящийся холероподобный вибрион, носящий её имя.
В 1942 г. впервые в СССР получила пенициллин (крустозин ВИЭМ), впоследствии активно участвовала в организации его промышленного производства в Советском Союзе.
Первый муж — известный вирусолог Л. А. Зильбер — был репрессирован в 1937 году. Хотя в это время они были разведены, З.В. Ермольева приложила много усилий к освобождению Л. А. Зильбера. Второй муж Ермольевой, микробиолог Алексей Александрович Захаров, также был арестован. Известно, что он умер в тюремной больнице в 1940 году.

Мою матушку обещали принять на работу в трест Мосгаз. И обещали выделить комнату в доме-общежитии Московского газового завода
И началась беготня в заколдованном кругу. Для трудоустройства требовалась московская прописка…
А, чтобы прописаться в Москве, необходимо было предъявить справку с места работы…





" Московский газовый завод – памятник промышленной архитектуры XIX-XX веков, находится рядом с платформами Курского вокзала по адресу Нижний Сусальный переулок, д. 5. Завод интересен сохранившимися старинными газгольдерами и заводскими корпусами с перекрытиями инженера В.Г.Шухова.

Строительство Московского газового завода началось в 1865 году. Газгольдеры были возведены по проекту профессора Санкт-Петербургского Института гражданских инженеров архитектора Рудольфа Бернгарда. Конторские корпуса построены по проекту Фёдора Дмитриева. В 1893 году на территории завода построены дополнительные здания по проектам архитектора М.К.Геппенера.

В 1911 году Московская городская дума выделила на реконструкцию и развитие газового завода 4 миллиона рублей. На эти деньги с целью увеличения мощности завода были возведены 6 новых заводских корпусов и дополнительный газгольдер. По проектам инженера В.Г.Шухова на Московском газовом заводе были построены перекрытия очистного цеха, цеха производства счётчиков и регуляторов, цеха водяного газа, перекрытия ретортного и аппаратного зданий, перекрытия электростанции и холодильника и перекрытия регулирующего газгольдера.

В советское время Московский газовый завод до середины XX века обеспечивал газоснабжение Москвы, а потом стал производить запорную газовую арматуру и в 1997 году переименован в ОАО "АЗ "Арма". В конце 90-х годов XX века завод "Арма" практически прекратил выпуск продукции. В настоящее время заводские площади сдаются арендаторам "



Хорошо, что сотрудники треста Мосгаз и Газового завода помогали моей маме в этих хлопотах и добились московской прописки для неё. Особенно много помогал работник треста Мосгаз по фамилии Кутузов.
Добрые и бескорыстные люди встречаются во все времена... Ну, теперь можно было оформляться на работу.

И вот, 9 октября 1944 года Евгению Владимировну Логвинову зачислили инженером в Технический отдел треста « Мосгаз ».

Из истории треста Мосгаз

" Первым управляющим Трестом «Мосгаз» «эпохи метана» был назначен Юлий Максимович Белодворский, который возглавлял его с 1943 по 1962 гг.

В состав треста в то время входили: Мос­ковский газовый завод, районные эксплуатационные кон­торы, завод по изготовлению и ремонту газовой аппарату­ры, служба аварийных работ, автогараж, проектная конто­ра «Мосгазтеплосветпроект». "

И так - вопрос трудоустройства был решён... А вот с жильём было сложнее.
Когда Евгения Владимировна со Светой перебирались от семьи Алексея Чистова в общежитие Газового завода, их вышла провожать сама хозяйка дома - « Орлиха ». Пожелала счастья на новом месте и сказала:
« Как я рада за вас, что вы уезжаете отсюда !! Как я молила Господа об этом ! »…


Прописали мою маму с дочкой в дом-общежите в Сусальном переулке, но свободной комнаты в доме не было.
И тогда на лестничной площадке в подъезде этого дома поставили фанерную стеночку.
А на этом отгороженном « пятачке » поставили кровать и несколько стульев.
Там и поселилась моя матушка с трёхлетней дочерью… Светочке приходилось спать на стульях.
Еду готовили на керосинке…

Жить в подъезде было очень неудобно… А, главное – холодно. Приближалась зима. Днём Светочка находилась в детском саду по адресу - улица Чкалова дом № 34…

А вечером моя мама старалась согреть постель для дочери. Просила у соседей кипятку, наливала его в бутылку, затыкала горлышко бутылки тампоном из скомканного куска газеты ( пробок просто не было и достать их было негде…) и клала эту импровизированную грелку к ногам дочки. Иногда вода всё-таки протекала… И приходилось сушить немудреные постельные принадлежности.
Кстати, для посещения туалета тоже надо было просить кого-либо из соседей впустить ненадолго в квартиру….

Как-то вечером Светочка, находясь в детском садике, долго не могла дождаться, когда же придёт забрать её Евгения Владимировна. Наконец-то моя мама пришла за дочерью.

Оказалось, по Москве вели очередную партию военнопленных, и перейти через улицу было невозможно.
Но и на обратном пути к дому Евгения Владимировна и Света долго стояли на тротуаре среди толпы зрителей.
А по улице под конвоем шли колонны пленных немцев.
Большинство москвичей смотрели на них в полном молчании. Некоторые кидали в немцев камни, некоторые подходили к пленным и давали им хлеб….






Замыкали шествие ряды поливальных машин. Струями воды они старались смыть следы прошедших немцев. .





В декабре 1944 года в одной из комнат коммунальной квартиры на 2-м этаже общежития скончался пожилой и сильно пьющий мужчина. Всё тот же « добрый ангел » - Кутузов пришёл к моей матушке и сказал:
« Женя! Беги скорее за ордером пока комнату не заняли ! А я отнесу туда ваши чемоданы и Светочку отведу ...»
Моя мама умчалась за документами.
Свету посадили на стареньком чемодане в освободившейся девятиметровой комнатушке.
Девочка с ужасом разглядывала нарисованный на полу мелом контур человеческого тела. Ещё недавно здесь лежал покойник. В этот момент в комнату вошёл участковый милиционер.

« Попрошу очистить помещение ! Мне нужно комнату опечатать ! »
Кутузов стал упрашивать милиционера: « А, может, не надо опечатывать, товарищ милиционер … Вы же - добрый человек ! Не будете же выгонять на улицу женщину с маленьким ребёнком …»
Но милиционер был, казалось, не умолим… « Ничем не могу помочь… Я должен запереть комнату и опечатать…»
Тогда Кутузов стал выразительно смотреть на Свету, стараясь мысленно ей что-то внушить…
Трёхлетняя девочка сразу поняла намёк и зарыдала во весь голос. Очень убедительно плакала. Даже Станиславский поверил бы… Милиционер махнул рукой и ушёл…
Вскоре вернулась и Евгения Владимировна с ордером на жилплощадь.
В комнату перенесли с лестничной площадки железную кровать, стулья и оставшиеся пожитки.

Светочка

Теперь Светочке можно было больше не спать на стульях. От умершего старика в наследство достался небольшой хорошенький диванчик. Правда, у диванчика было только три ноги. Вместо четвёртой ножки приходилось подкладывать несколько кирпичей. Диванчик был крепкой конструкции и довольно тяжёлый. Кирпичная нога долго не выдерживала и крошилась… Приходилось время от времени менять кирпичи.
Ещё в комнате было работающее радио - большая чёрная "тарелка"... Света очень полюбила слушать детские радиопередачи. Особенно ей нравился "Клуб знаменитых капитанов". И музыкальная заставка к этой передаче:

" В шорохе мышином, в скрипе половиц
Медленно и чинно сходим со страниц,
Шелестят кафтаны, чей там смех звенит,
Все мы капитаны. Каждый знаменит.

Нет на свете далей, нет таких морей,
Где бы не видали наших кораблей
Мы полны отваги, презираем лесть,
Обнажаем шпаги за любовь и честь…"

Пол в комнате был деревянный, местами прогнивший и зиявший тёмными дырами. Из этих дыр по вечерам и ночам вылезали огромные наглые крысы. В темноте глаза у них горели жуткими красными огнями…

Моя мама достала где-то цемента и замазала дыры в полу. Ничего не помогало… Крысы продолжали вылезать. Тогда пришлось повторить эту процедуру, но в цемент добавить битое стекло. Это остановило хвостатых зверей… Хотя всё же они пытались проникнуть в комнату - ломились и верещали, разрезая лапы в кровь…
А по остальным помещениям коммунальной квартиры эти зверюги ходили, где хотели. Особенно часто крыс можно было встретить по ночам на общественной кухне. Они забирались на раковину и пили воду. И никого не боялись…
В кухне кроме умывальника стояли четыре газовых четырёх-конфорочных плиты. По одной конфорке - на семью…

Коммунальная квартира была примерно такой, как в песне Владимира Высоцкого: «...система коридорная, на 38 человек - всего одна уборная…». А уборная была такой же, как на вокзале – большое отверстие в полу и два « следа ».
Ванной комнаты не было вообще... Был небольшой чуланчик, где мылись жители квартиры, заходя туда со своими вёдрами, тазиками, корытами и чайниками с кипятком.

В густонаселённой квартире никто особенно не обрадовался тому, что появились новые соседи в лице моей мамы и сестры. Все семьи жили в страшной тесноте. И многие рассчитывали получить освободившуюся комнату.
Больше всех шумела многодетная мать - Клава Кульмухамедова: « Ну, конечно ! Она - анженерша ! Вот ей комнату и дали! А мы – не анженеры! Вот нам ничего и не полагается !»
А потом на кухне разгоралось живейшее обсуждение – действительно ли моя матушка имеет право работать на инженерной должности ?
Общее собрание приходило к выводу – « Нет, не может женщина быть инженером ! И свой диплом Евгения Владимировна, наверняка, купила за большие деньги…»
Обрывки этих разговоров слышала трёхлетняя Светочка и с удивленьем пересказывала их нашей маме.
А моя мама говорила Свете: « Не слушай ты всякие глупости !! И – вообще – не ходи ты на кухню, нечего тебе там делать ! »

У Клавы Кульмухамедовой был муж – Булат, башкир по национальности, трое своих детей и падчерица Зоя. Симпатичная черноглазая и черноволосая девочка в своей семье была на роли Золушки…
Моя мама жалела маленькую Зою и иногда её подкармливала чем-нибудь вкусненьким… Самые тёплые чувства к нашей семье Зоя сохранила на всю жизнь…



Но постепенно страсти утихли. Все привыкли к новым жильцам.
Моей маме потом ещё часто приходилось выступать в роли судьи, разбирая местные конфликты.
Просто настоящие сраженья разыгрывались из-за форточки на кухне.
Кухня была центром местной Вселенной. В кухне постоянно находилась куча народу. Кто-то готовил еду, кто-то умывался, кто-то развешивал на верёвке постиранное бельё.
Одной пожилой женщине не хватало воздуха – и она форточку открыла…
Но в это время другая соседка – молодая женщина собралась в кухне мыть маленького ребёнка. Поставила детскую ванночку, налила в неё горячей воды, плотно закрыла форточку и стала купать младенца.
Пожилая женщина стала задыхаться и тут же открыла форточку.
Молодая мамаша закричала: « Да ты что, старая ! Хочешь мне ребёнка простудить ?!! » И тут же захлопнула форточку.
« Ах, ты поганка ! » - возмутилась пожилая, открывая снова форточку.
« Бандерша !» - завопила молодая…
Дело чуть до драки не дошло. На крики из комнаты на кухню вышел муж молодой женщины. И стал требовать, чтобы пожилая дама извинилась перед его женой. Но та категорически отказалась.
И тогда обиженный муж постучался в комнату Евгении Владимировны. Рассказал моей маме всю историю в лицах и просил, чтобы моя матушка повлияла на пожилую даму и заставила её извиниться.
« И, не подумаю…» - отвечала моя мама.
« Она же оскорбила мою жену ! Обозвала её поганкой !» - возмутился мужчина.
« Ну, « поганка » - это ещё не так обидно…» - сказала Евгения Владимировна – « Можно стерпеть… А Вы знаете, как Ваша жена назвала пожилую женщину ? « Бандершей» ! То-то… Так, что - это Ваша супруга должна просить прощения у соседки. »
Мужчина вынужден был согласиться…

А Евгении Владимировне и без этих «разборок» жилось очень непросто.
На работе, в техническом отделе треста «Мосгаз» ей приходилось много трудиться, чтобы освоиться со спецификой нового рода деятельности.

В то время начиналась массовая газификация московских жилых домов и производственных помещений. В трест поступал поток проектов по газификации. И сотрудники техотдела должны были проводить экспертизу этих проектов перед утверждением.

Вообще то - в те годы боролись между собой две концепции.
Одна - предполагала оборудовать дома москвичей электрическими плитами, что было бы гораздо безопаснее.
Никаких взрывов газопровода. Никаких взрывов в квартирах.
Кроме того, метан – сильнейший яд. И к тому же – совершенно без запаха… А противный запах бытового газа получается вследствие добавления пахучей присадки.
Если пламя конфорки случайно гасло, надышавшись газом можно было смертельно отравиться.
Но, не смотря ни на что, газовики победили… В Москве стали внедрять вторую концепцию. Слава, Богу, что, спустя два десятилетия, новый район Москвы ( Зеленоград ) - весь изначально снабдили электрическими плитами.

Так как моя матушка была членом ВКПб ( В партию она была вынуждена вступить ещё в Миассе…), она обязана была посещать партийные собрания.
Собрания проводились после окончания рабочего дня. Евгения Владимировна успевала перед собранием забежать в детский сад и забрать оттуда Светочку с собой в трест Мосгаз.
Пока шло партсобрание, Света сидела в приёмной начальника треста Юлия Максимовича Белодворского под присмотром секретарши. Секретарь выдавала Свете несколько листов бумаги для рисования и большой гранёный сине-красный карандаш. Таких шикарных карандашей моя сестра раньше не видела. И с удовольствием рисовала на протяжении всего собрания…

Новогодние истории

Приближалось 31 декабря 1944 года. Евгения Владимировна решила порадовать дочку и устроить для неё на свои скудные средства настоящий Новогодний праздник. Раньше такой возможности просто не было.
Она договорилась с одной своей знакомой из общежития – Екатериной, молодой женщиной - встречать вместе Новый год.

Екатерина рассказывала, что она была маленькой девочкой, когда её семью записали в кулаки. Семья была работящая. Все трудились, не покладая рук… Единственным достоянием, вызывающим всеобщую зависть, были четыре лошади. Когда пришла команда по раскулачиванию, всю семью выбросили из избы. И старых, и малых погрузили на телеги и повезли…
Мать маленькой Екатерины незаметно выкинула из телеги дочку, шепнув ей: « Беги к крёстной ! »
Кате удалось убежать. Была зима - Катя бежала по глубоким сугробам и потеряла валенки - бежать ей пришлоь босиком !
Крёстная мать вырастила девочку. А о своей семье Екатерина больше никогда ничего не слышала. Вероятно – все погибли.

Екатерина была женщиной оборотистой и достала где-то дня за три до конца декабря пять штук сарделек. Чтобы они не испортились, авоську со свёртком дефицитных продуктов вывесили за окно. Куда они денутся с окошка второго этажа ?
Но очень скоро сардельки исчезли – нашлись ловкачи с приставной лестницей. Стянули авоську – и поминай, как звали. Пропала новогодняя еда. Ужасное было огорчение, почти трагедия…

И вот, утром 31 декабря Светочка проснулась и увидела над собой зелёную колючую ветку и висящего на ней отливающего серебром картонного зайца с кочаном капусты в лапах. В комнате стояла ёлочка, украшенная самодельными, вырезанными из цветной бумаги цепями и гирляндами из флажков. Сказка ! Ещё на ёлке были развешаны несколько мандаринов и конфет-ирисок. Эту ёлку Евгения Владимировна тихонько установила ночью, пока дочка спала.




А ведь ещё несколько лет назад рождественские ёлки были запрещены, как пережиток царизма и проявление религиозного дурмана.
И те родители, которые хотели порадовать своих детишек и поставить у себя для встречи Нового года и Рождества ёлочку, делали это в большой тайне. Плотно занавешивали окна, чтобы нельзя было увидеть с улицы
« криминальный » праздник.
На эти зимние деньки Евгения Владимировна не отводила Светочку в садик. Оставила дома - немного отдохнуть. Забегала только в обеденный перерыв - покормить девочку. 1 января в те времена был рабочим днём… Но вот и пришёл 1945 победный год...

1945 год

Поздно вечером 8-го мая 1945 года разнеслась ещё неофициальная весть об окончании войны. Москвичи стали выбегать на улицу... Незнакомые люди обнимались и целовались… Многие двинулись в сторону Красной площади. Как рассказывала моя мама, более счастливого дня у неё не было за всю жизнь.

Очень волнующим был и июньский день 1945 года. Тогда проходил знаменитый парад Победителей. Некоторые из сотрудников треста «Мосгаз» попали в тот день на Красную площадь. Шёл сильный дождь. Потрясающее впечатление произвёл самый финал парада, когда фашистские знамёна стали бросать к подножию мавзолея, прямо в лужи…







После окончания войны в Москве продолжилась традиция - салюты по праздникам.
Моя сестричка до сих пор помнит такую картинку: вечером она стоит возле двери в подъезд общежития. А по тёмному небу движутся, пересекаясь между собой, лучи мощных прожекторов.
А в центре этой феерии висит огромный портрет « ОТЦА НАРОДОВ »







После окончания войны начальником Технического отдела треста Мосгаз назначили вернувшегося с фронта Александра Ивановича Гордюхина
Александра Ивановича сотрудницы техотдела иногда просили рассказать что-нибудь о его боевом пути… Его спрашивали – что на войне самое страшное ?
« Самое страшное на войне - это паника » – отвечал Александр Иванович.
И рассказал историю о переправе через реку…
В начале войны, когда наши войска отступали, вслед за ними шли толпы беженцев…
И вот, части Красной армии перешли по мосту через большую реку. А подразделению сапёров, которым командовал Гордюхин, был отдан приказ – взорвать мост, как только все наши перейдут на другой берег.
Уже были видны наступающие немецкие танки... Обезумевшие от ужаса люди кинулась к мосту, давя друг друга… Перед мостом образовался затор… И почти никто не мог перебраться на другую сторону… В отчаянье Александр Иванович схватил оглоблю от брошенной телеги и стал размахивать ей в воздухе, разгоняя толпу.
« Всем построиться в очередь! Сначала пойдут женщины и дети ! Потом – все остальные ! Иначе – я взорву мост ! » - кричал он громовым голосом.
Только таким образом был восстановлен порядок и все благополучно успели переправиться на другой берег. И мост тоже успели взорвать буквально « под носом » у фашистов.

Также Александр Иванович рассказывал про один жуткий эпизод на фронте, который он наблюдал собственными глазами.
При наступлении Советских войск фашисты неистово оборонялись.
И вот однажды немцы применили ПСИХИЧЕСКУЮ АТАКУ... Зрелище было невыносимое. В парадной форме немецкие офицеры шли строевым шагом в сторону наших окопов. Советские солдаты беспрерывно стреляли по врагам, но фашистов, как будто не уменьшалось вовсе.
Немцы смыкали ряды и продолжали движение... Некоторые советские бойцы просто не выдерживали этого ужаса и сходили с ума в самом прямом смысле слова...

А вот - другая история, которая произошла после окончания войны в мае 1945 года, когда Александр Иванович Гордюхин находился в Германии.
Для сапёров война ещё не закончилась. Приходилось разминировать огромное количество разнообразных объектов.
Так однажды, подразделению Гордюхина было поручено проверить на наличие мин и демонтировать оборудование шоколадной фабрики для отправки его в Советский Союз. Фабрику разминировали. Сапёры стали разбирать оборудование. Так, как производственный процесс был остановлен внезапно, везде был застывший шоколад.
Но наши герои не съели ни одной крошки сладкого лакомства.
Александр Иванович приказал в приготовленные для отправки ящики укладывать вместе с « железками » и шоколадный лом. Пусть на Родине кому-нибудь повезёт – попробуют натуральный шоколад…

Краткая биография А. И. Гордюхина

" Александр Иванович родился в деревне Воронино Калужской области, в многодетной семье, рос старшим сыном в семье из тринадцати детей. Окончил Калужский гидротехникум, работал строителем в Верхней Солде на Урале. С середины 30-х годов – начал работать десятником в «Мосгазе» и одновременно учился в вечернем строительном институте им. Моссовета. Работал техником, затем старшим инженером и начальником технической службы треста «Мосгаз». В июле 1941 года добровольно подал заявление об отправке на фронт. Окончил краткосрочные курсы лейтенантов, возглавил взвод опергруппы инженерных сооружений на Западном фронте. Взводный, ротный, наконец, командир саперного батальона. Трижды был ранен. За свои ратные подвиги Александр Иванович удостоен орденов Красной звезды в 1943 и 1944 годах, Красного знамени в 1944 году и Отечественной войны II степени в 1944 году.
После войны снова вернулся в «Мосгаз» - начальником технического отдела, потом начальником отдела подземных газопроводов. С 1950 года Александр Иванович - главный инженер «Мосгаза». Окончив вечернюю аспирантуру при Академии коммунального хозяйства, защитил диссертацию, получил степень кандидата технических наук.
С 1958 по 1985 год Гордюхин А.И. возглавлял Управление газового хозяйства Московской области – нынешний «Мособлгаз».
За этими строчками биографии стоит человек блестящего ума и огромной силы воли, который создал «Мособлгаз» как единую систему, действующую и сегодня, сплотил и возглавил коллектив единомышленников.
Гордюхин А.И. оказал заметное влияние на развитие газового хозяйства не только Подмосковья, но и СССР. Он создал новую структуру управления газовым хозяйством, в которой вместо горгазов функционируют межрайонные тресты. Это нововведение позволило значительно сократить численность управленческого персонала и оптимизировать деятельность крупнейшей в России газораспределительной организации.
Александр Иванович написал 18 книг по проблемам газового хозяйства, в том числе учебник для техникумов «Газовые сети и установки», а также десятки статей в различных специализированных журналах. По его учебникам учились и учатся специалисты газового хозяйства. "


В книге о войне Дагаева Владимира Васильевича " Тропами риска " довольно часто упоминается и Гордюхин Александр Иванович. http://militera.lib.ru/memo/russian/dagaev_vv/index.html










Закончилась война... И снова - стали появляться семейные фотографии...






В конце 1946 года Василий Чистов приехал в отпуск к семье. Мои родители решили расписаться. И это событие произошло 12 декабря 1946 года в Бауманском ЗАГСе.
Светочке - скоро в школу... И документы у девочки должны быть в порядке... И Вот моя матушка сменила свою родовую фамилию - Логвинова - на мужнюю - Чистова...
И часто жалела об этом в последствии... Впрочем - и я тоже...

Не обошлось и без курьёзных историй.
Мой отец, выходя вместе с моей матушкой из общежития в город, надевал в зависимости от обстоятельств иногда военную форму, а иногда - костюм, пальто и шляпу.
Штатскую одежду приходилось одевать Василию Григорьевичу для посещения магазинов. Так как - с авоськами и сумками в руках военному, одетому в шинель и мундир, ходить по Москве было рискованно. Не положено по статусу офицера... Мог остановить патруль. Да и останавливал. И делал замечания…
Ну а военную одежду отец одевал, когда с женой ходил в гости или театр.
И вот наблюдая эти превращения внешнего вида Чистова Василия Григорьевича, население общежития забурлило, рождая новые сплетни: « Ой, вы гляньте! Что это делается ? У нашей « анжанерши » от кавалеров отбою нет…
По нескольку раз на день мужиков меняет ! То офицеры, то штатские… А у других то баб - никого нет… »
До моих родителей доходили эти слухи, которые их очень веселили…





Моя матушка - Е.В. Логвинова