Москва, школа № 93, Краснопресненский р-н

продолжение.....

Юлия Эйдельман

Равный самому себе
Вместо послесловия

Размышления Натана о судьбе школы остались незавершенными. Эта статья написана в середине восьмидесятых и нигде не была напечатана. В 1988 году Натан совершенно ее переработал и опубликовал в "Литературной газете". Я ознакомила читателей журнала Знание - сила" с первоначальными заметками.

НАТАН ОКОНЧИЛ истфак МГУ в 1952 году, получил диплом с отличием, по поводу чего шутя замечал: "Как-то они растерялись, надо бы меня срезать на каком-нибудь экзамене, не срезали". Однако на комиссии по распределению он "прав не качал", хорошо сознавая безнадежность своей ситуации: беспартийный еврей, отец сидит в лагере по политической статье. Без всяких споров он взял направление на работу в областной музей в Армавире (возможно, путаю название города). Приехал, там повертели его анкету: "Извините, какая-то неувязка, места у нас нет". Вернувшись, Натан стал обходить по длинному списку школы Москвы и Московской области. На работу в орехово-зуевскую школу рабочей молодежи помог устроиться дядя.

Натан постоянно вспоминал директора той школы, фронтовика, человека бескомпромиссного и честного. При первой встрече он предупредил: "Учтите, у меня отец сидит". Тот ответил: "Не лезь в бутылку. Я не отца, тебя на работу беру. Но ты тоже учти: кроме истории, будешь преподавать географию, астрономию и немецкий язык". Натан охнул: "Только не немецкий". - "Ничего, - успокоил директор. - Смотрю на тебя и вижу: может, и выпьешь как-нибудь с учениками, но после уроков. А твой предшественник пил на уроках". Так Натан стал обучать рабочих четырем предметам.

При редких встречах (в те годц еще не ходила электричка, а трюхал паровичок четыре часа в одну сторону, поэтому он ездил в Москву не часто) я слушала его рассказы о своих учениках. Он восторгался их тягой к знаниям и жалел, что они очень устают, времени на учебу практически нет. "Один ученик вставляет спички в веки, чтобы не заснуть", - говорил Натан с явным восхищением. А я рассердилась (я тоже работала в ШРМ, как раз немецкий и преподавала): "Тоник, да какая разница - спят они или не спят! Ведь все равно ничего не усваивают - дурацкий сизифов труд у нас". Он удивлялся: "Да что ты! Еще как усваивают. Иногда такие вопросы задают, что в тупик ставят! На днях рассказываю о Петре Великом, вдруг один тянет руку - и не отличник - "середнячок". - Значит Петр прогрессивный был? - Ну конечно, - отвечаю уверенно. - А Булавин тоже прогрессивный деятель? (Булавин Кондратий Афанасьевич - вождь восстания при Петре (1707-1708 годы)). - Разумеется, - произношу, уже чувствуя подвох. - Так как же они два прогрессивных не смогли договориться? - Ничего себе вопросик! Я не сразу выкрутился. И смотрит на меня с такой гордостью, что мне становится неловко.

Для меня уроки - утомительная обязанность, возможность заработать хоть небольшие деньги, имея максимум свободного времени. Натан - живет школой, заботами учеников. И я ему слегка завидую...

ТРИ ГОДА проработал он в Орехово-Зуево, потом удалось найти работу в Москве, в средней школе № 93. В 1958 году он был изгнан из комсомола и из школы как "знавший и не донесший" (существовала такая формулировка в нашем судопроизводстве) о деятельности подпольный группы Краснопевцева (аспирант МГУ, сплотивший вокруг себя "чистых" с анкетной точки зрения молодых людей - комсомольцев и членов партии,- желавших возродить ленинизм в его первозданном виде).

После этого никакой преподавательской работы Натан уже не мог получить. Передо мной справка из Мосгороно от 8 января 1960 года, подписанная А. Шустовым, где сообщается, что "Московский городской отдел народного образования не может удовлетворить Вашу просьбу о предоставлении педагогической работы по специальности в связи с отсутствием свободных учительских вакансий по истории в школах г. Москвы".

Так кончилась педагогическая работа Н. Эйдельмана, а его ученики, которым уже за пятьдесят и больше, все еще помнят его и до сих пор временами звонят.

..

ИЗ ДНЕВНИКА НАТАНА:

12/Х 1955. Утром - уроки в 5-м классе. Древний Египет. Очень живо слушают ребята - в этом возрасте им не приходит в голову, что это все не так уж важно. Осталось свободнее время - и я придумал целую историю из египетской жизни: крестьянин Нехси захотел спасти свою деревню, задолжавшую Номарху. "Нанялся" рабом в пирамиду. Заучил ходы и выходы, завязав узелки на нити. Когда пирамиду закрывали, рабов хотели убить, но он помог удрать своим друзьям и спасся сам. Проник в пирамиду. Приключения. Стража. Он прикинулся богом смерти. Захохотал - стража прочь. К утру дошел до выхода, выбросил мешок с золотом наружу. Хотел вылезти сам. Вовремя заметил стражу, она подобрала мешок с ниткой и узелками. Все зря. Он пошел в деревню, и, так как многому выучился за время работы в пирамиде, продался в рабство Номарху и умер в цепях. Ребята слушали с огромным интересом.

6-й класс "б" - часть класса гуляла по школе - у них не было английского языка. Надо было сразу сообразить и чем-либо занять их, я помедлил и отпустил. Явная педагогическая ошибка.

Пошел унылый дождь, который так действует на человека. Наверно, в самом человеке сидит вера в умирающего и воскресающего бога.

Мало, очень мало я читаю: нет твердого режима, а такого человека сломит темп века.

В этой дневниковой записи мне все кажется примечательным и тиличным для Натана. Пытаясь заинтересовать учеников, он превращает урок в игру, по ходу придумывая и целую повесть.

"Мало читаю" - какие невероятные требования предъявлял он к себе. Дневник заполнен выписками из самых разнообразных книг, которые он читает (да не просто читает, изучает!) в это И время: романы Хемингуэя, очерки по истории Ленинграда, Бернард Шоу, Эльза Триоле, "Тотальный шпионаж" Курта Рисса (делает подробнейшие выписки), выписывает много стихотворений (тех, которые не удается иметь у себя), Льва Толстого читает по обыкновению медленно...

СТАВ УЧИТЕЛЕМ, Натан вспомнил собственное школьное и учение, блиц-турниры на эрудицию, которыми они увлекались в девятом-десятом классах: в течение всего школьного дня придумывали вопросы, а после уроков засыпали друг друга ими: самое старое здание Москвы, какая звезда - альфа Лебедя, где и когда жил Черный принц ... И заразил этим учеников. Задавал, например, вопрос: от года Грюнвальдской битвы отнять год Куликовской и прибавить результат к дате открытия Америки Колумбом, получится год, в котором - что было? Оказывается, Магеллан завершил первую кругосветку. За ответ ученик получал 5, но с минусом, потому что Магеллана по дороге убили.

Ребята долго не прощали эпизод, когда он пообещал две пятерки тому, кто установит самое важное событие, происшедшее 7 июля 1810 года. Ребята перевернули все справочники, среди ответов называлась дата окончательного присоединения Голландии к наполеоновской империи, смерти могучего мадагаскарского монарха Пойнимерина; один ученик даже прочитал "Санкт-Петербургские ведомости" и принес целый список различных происшествий. А Натан сказал: "Нет, ребята, не эти события были в тот день самыми важными. 7 июля 1810 года, по сообщению Николая Васильевича Гоголя, поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем...

ИЗ ДНЕВНИКА НАТАНА:

31/Х. Ребята в школе - тьма психологии: проблемы овладения душами, вниманием, завоевания уважения, etc. В моем классе пять случаев подделки отметок, нечестности. Расправа - испуг. А как доказать, что так не надо? Позоришь школу? Учителя?- не дойдет! испугать, что это у них останется в характере? Может быть, сделать сбор о воспитании характера? Дать доклады большей части мальчиков? Подчеркнуть трусость этих поступков? Посмотрим!

2/ХI. Итоги четверти. Дора Мироновна (директор 93-й школы, - Ю.Э.) - хорошая женщина, но уже окостеневшая, привычка к рассуждению не свыше определенного круга; яркие характеристики ее: "сукины дети", "пусть иностранцы видят, как ходит партийная советская женщина". Из 10-14 двоечников в моем классе сделали 5-6. Как мне одолеть его (класс. - Ю.Э.)? Заинтересовать!! Что мне придумать? 1) Конкурс загадок. 2) Турнир. 3) Соревнования. 4) Побольше рассказывать им. Когда?

Чертовски тянет к "Нестору" (в тот период у Натана уже родился замысел, реализованный позже в книге "Путешествие в страну летописей". - Ю.Э.). Да, кто вкусил яблочко творчества, пусть паршивенькое, тот уже "заражен" им. Хочется что-то создавать - видимо, в природе человека заложено стремление к этому.

3/Х. Был дома у ученицы Логимановой - подвал, бабушка и пять детей; у девочки болят глаза, работает мать - уборщица в магазине (260 р.), старший брат работает, муж умер от рака. Иконы, духота.

5/Х. Конец четверти - из 14 двоек Дора Мироновна делает 6, а я хожу к учителям и прошу, чтобы они не ставили двоек, в то время как знаю: лучше бы поставить! А РОНО может сократить число классов - и тогда завуч теряет ставку и тогда сокращаются три уборщицы. Как ужасна эта дикая централизация!

24/ХII. Кончается год. В школе слышны зычные призывы директора: "Марш, марш - исправляйте двойки, товарищи учителя" (повышайте процент). Как противен бюрократизм, в особенности в области просвещения, ибо паразит ужасен особенно на здоровом теле (или деле). А как просто реформировать дело просвещения: 1) расширение прав директора и педсовета; 2) введение освобожденных классных руководителей. Средства? Это окупится: нужен партийно-комсомольский набор для подъема школ. Иначе... А, впрочем, нужен ли..?

27/ХII. В классе не должно быть больше 10-15 человек. В этом я убежден непоколебимо.

ЗАКОНЧИВ ПРЕПОДАВАНИЕ, Натан сохранил дружбу с учениками. Уже после его смерти я встретилась с известной французской журналисткой Фатимой Салказановой. Она рассказала мне, какую роль в ее жизни сыграл один эпизод. В 15 лет она уже попала под обстрел КГБ: случилось это в 1957 году. Девочка написала статью об отсутствии в стране свободы слова и печати, последовали педсовет, торжественная линейка с исключением из школы без права продолжать учебу. Затравленная, в полной изоляции ото всех, девочка продолжала еще ходить в школу, пока решалась ее судьба где-то в верхах. Не успевала она переступить порог, как на нее набрасывался кто-нибудь из педагогов или начальства. Однажды во время очередной проработки директором она заплакала. В это время появился Натан. Он подошел к ним и громко сказал: "Дора Мироновна, перестаньте мучить ребенка, что вы, в самом деле, за нее взялись с таким рвением!" Фатима говорит, что это были единственные слова сочувствия, услышанные ею в школьных стенах, и она навсегда сохранила о них память. Конечно, пустяк, не выход на Красную площадь с диссидентскими лозунгами, но поступок, типичный для Натана: быть во всех ситуациях равным самому себе.

ЖЕЛАНИЕ ПРЕПОДАВАТЬ, иметь учеников, свою школу с годами становилось сильнее и безнадежнее. В университете работали в основном люди малоталантливые, обучали лениво, косно, стереотипно. Старые профессора, среди которых было немало ярких индивидуальностей, ушли. На их место пришли безликие люди, имевшие отличные анкеты. Натану не было среди них места. Он признавался: "Горько, что нет у меня учеников. Стыдно произносить такие слова, но ведь ты понимаешь, что это не хвастовство. Я так много знаю об архивах, есть пласты, которыми занимаюсь только я. Но меня на все не хватит. Всем предлагаю, никто не берет. На Шильдера работала целая армия, а я один. Были бы ученики, сколько бы мы наоткрывали. Уйду и вместе со мной на и десятилетия будут забыты многие архивы".

Это была постоянная боль Натана: некому передать знания, опыт.

Друг и сокурсник Коля Покровский (ныне академик Николай Николаевич), живший в Академгородке под Новосибирском, сумел добиться в университете, чтобы Натан и прочитал там спецкурс по Вольной печати А. Герцена и Н. Огарева. Никогда не видела я его таким счастливым, как в тот месяц в Академгородке. В последние годы жизни его занимала проблема нового школьного учебника по истории. Он говорил, что если будет объявлен конкурс на составление лучшего учебника, он непременно примет в нем участие. Он размышлял, как надо обучать детей и подростков истории, постоянно набрасывал в записных книжках план

Тайны двух Молчановок. Историки пытаются раскрыть секреты московских улочек

КУРЬИ НОЖКИ

По одной из версий, на развилке Смоленской дороги в Средневековье стояла кузница. Эта развилка и похожа была на картах на куриную лапку, а кузнецы, укрощающие огонь, всегда и на Руси, и в Европе считались людьми, знающимися с нечистой силой. Такой вот парадокс: подкова, выкованная кузнецом, приносила удачу, а сам он вызывал опасение.

Правда, была в ходу и еще одна версия: домик тот стоял на деревянных чурбачках, напоминающих "ножки". В любом случае кузница, из трубы которой валил дым, пользовалась у москвичей дурной славой, и они предпочитали ее объезжать, лишь бы не отправляться мимо нее в дальнюю дорогу. По поводу "курьих ножек" на Большой Молчановке можно насчитать еще с десяток версий, каждая из которых столь же приблизительна, сколь и вполне возможна. Некоторые, например, считают, что здесь был царский двор, где готовили блюда к столу монарха, а куриные ноги, естественно, выбрасывали.
За деревянным особнячком, дожившим до наших дней, скрывается очаровательный зеленый дворик
Однако многие столичные любители старины, а также ученики школы № 1234 на Большой Молчановке вовсе не считают, что место это "попорчено" нечистой силой. Ведь с начала XVII века и до 1934 года здесь стояла знаменитая церковь Николы, что на Курьих ножках (церковь Николая Чудотворца, что на Курьих ножках).

Последовательный борец с нечистой силой патриарх Московский Иоаким в 1681 году распорядился поставить на этом месте церковь, посвященную главному "арбатскому" святому — Николаю Чудотворцу, которому здесь уже были посвящены два храма. За два с половиной века район, взятый когда-то Иваном Грозным в опричнину, превратился в интеллектуальный московский оазис, а в числе прихожан церкви Николы, что на Курьих ножках была, например, семья Пушкиных, жившая по соседству.

Фото -Здание школы № 1234, построенное на том самом месте, где находилась знаменитая церковь Николы, что на Курьих ножках

Колокольный звон церкви Николы, что на Курьих ножках слышал в свое время и юный Михаил Лермонтов, приходивший сюда с бабушкой из скромного по современным меркам деревянного особнячка на соседней улице: Малая Молчановка, дом 2. Здесь Михаил Юрьевич написал более ста стихов и пережил свою яркую первую влюбленность в соседку Вареньку Лопухину. В то время Михаил Лермонтов не мог знать, что его кумир, Александр Пушкин, в детстве жил совсем рядом: в домике священника церкви Николы, что на Курьих ножках на Большой Молчановке.

Когда уже совсем взрослым Александр Сергеевич писал свое "Лукоморье", наверное, он знал о многих мифах, связанных с местом, где прожил часть своего детства. Можно сказать, что "избушка на курьих ножках" в XV веке находилась почти около его московского дома на Большой Молчановке. "Избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей". Правда, и окна, и двери в ней были, а вот Бабы-яги не наблюдалось. Но если даже во времена Пушкина многие исторические подробности были неизвестны, то уж точно само название церкви Николы, что на Курьих ножках не могло его оставить равнодушным.

Даже сегодня, несмотря на то, что Большая и Малая Молчановки полностью изменили свой облик, таинственных мест здесь хватает

Нынешняя школа № 1234 построена как раз на месте церкви Николы, что на Курьих ножках. Все ученики и выпускники двух школ, которые когда-то и объединили в одну под номером 1234, уверены, что их актовый зал находится как раз на месте домика священника церкви Николы, что на Курьих ножках, который и снимала семья Пушкиных. Потому традиционный школьный театральный фестиваль, если следовать этому почти подтвержденному факту, и проходит именно там, где жил Сашенька Пушкин.

Из двух объединенных школ на Большой Молчановке вышло немало театральных деятелей. Народную артистку СССР Людмилу Касаткину обожал весь Советский Союз. Павел Хомский, художественный руководитель Театра имени Моссовета, играл в школьных спектаклях с Аллой Парфаньяк, которая стала заслуженной артисткой РСФСР и женой Михаила Ульянова. Павел Хомский сидел за одной партой с будущим знаменитым политическим обозревателем Валентином Зориным. Театральный режиссер Петр Суворов и актриса Мария Миронова — тоже выпускники этой арбатской школы.

Есть здесь еще одна легенда, которая поддерживается и специалистами. Считается, что от той самой церкви Николы, что на Курьих ножках уцелела часть старой ограды. Поэтому неудивительно, что около школы можно встретить фрагмент совсем старого забора. Нынешние ученики обсуждают свои секреты там, где в течение нескольких лет каждый день проходил маленький Пушкин.

Именно с Большой Молчановки Александр Сергеевич Пушкин отправился на учебу в Царскосельский лицей

СКАЗКИ СТРЕЛЕЦКОЙ УЛИЦЫ

Жаль, но приходится признать, что историки не только "аннулировали" предполагаемое место рождения Пушкина на Большой Молчановке, но и нашли существенные неувязочки в арбатском мифе насчет Бабы-яги. Во всех сказках ее избушка стояла либо в лесу, либо на опушке, а тогдашний район Молчановки и прилегающих переулков назывался до XV века Вспольем, что означало пахотную землю, а вовсе не лес. Потом же и вовсе никакого леса быть не могло, ведь с начала XVI века здесь размещались стрелецкие слободы. Не случайно Большая Молчановка раньше была Стрелецкой улицей. Собственно говоря, и свое нынешнее название две Молчановки получили по имени стрелецкого головы Михаила Молчанова. Под его началом находилось 500 стрельцов, которых он повел в 1612 году к Арбатским воротам поддержать ополчение Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина в страшной битве против польских войск.

Стрельцы не раз попадали в произведения последующих жителей двух Молчановок. Остались наброски плана Пушкина "Повести о стрелецком сыне", а Алексей Толстой подробно описал стрелецкий бунт в "Петре Первом". По забавному стечению обстоятельств оба они, жившие в десяти минутах ходьбы друг от друга, только разделенные целым веком, написали и о стрельцах, и об избушке на курьих ножках. У Алексея Толстого она попала в пересказанную им русскую народную сказку "Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что". Именно эту сказку потом переложил в шутливой форме Леонид Филатов. Только у него она — "Про Федота стрельца, удалого молодца", а у Алексея Толстого — про Андрея-стрелка. "Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом", — приказывал Андрей-стрелок, отправленный незнамо куда.....

Алексей Толстой, живший в доме № 8 на Малой Молчановке с 1915 по 1918 год, тоже захаживал в церковь Николы, что на Курьих ножках, находившуюся от его дома буквально в пяти минутах. Наверное, и его не могло не заинтересовать такое необычное название. "Ничего роднее, милее Молчановки нет", — писал Алексей Толстой, поживший потом и в Париже, и в апартаментах, выделенных ему советской властью после возвращения. Молодость на Малой Молчановке осталась в его памяти как лучшее время жизни.

...........
"ПЬЕТУКОВИ НОГ"

Среди выпускников школы № 1234, той самой, что стоит на месте церкви Николы, что на Курьих ножках, тоже немало писателей. Окончил ее и Борис Заходер, который, как и другие обитатели Молчановок, любил писать сказки. И не только писать, но и переводить. Именно в его переводе все дети Советского Союза полюбили Винни-Пуха и узнали о приключениях Алисы в стране чудес. А раз сказки, то куда же без Бабы-яги?.

У крокодила есть друзья,
И есть подруги у ворон,
А у Яги одни враги,
Одни враги со всех сторон.

........еще один прихожанин церкви Николы, что на Курьих ножках — Иван Бунин. Он тоже жил неподалеку — на Поварской улице.

Пасхальную службу весны 1918-го он отстоял с гражданской женой Верой Муромцевой в этой церкви и сюда же пришел через несколько недель — проститься перед отъездом в Одессу, откуда позже переберется во Францию. Как оказалось, навсегда. В своем дневнике Бунин написал про свое последнее посещение церкви Николая Чудотворца: "Красота этого еще уцелевшего островка <...> всего того дивного, что все-таки создала человеческая душа и чем жива она <...> так поразила, что я плакал — ужасно, горько и сладко!"

Бунин уехал в 1918-м, тогда же эмигрировал из соседнего "дома со львами" Алексей Толстой, Марина Цветаева с Ариадной — в 1922-м. В записке о состоянии московских церквей, составленной в этом же году на имя архимандрита Крутицкого Никандра, насчет Николы, что на Курьих ножках говорится следующее: "Приход очень малочисленный — "барский". Прихожане разъехались или разорены. При церкви один священник. Диакон умер. Псаломщик ушел".

Фактически на этом и закончилась история Николая Чудотворца, что на Курьих ножках. И сегодня редкий москвич сможет вспомнить о том, что в конце XVIII века это место было увековечено в стихотворении анонимного автора, ставшем популярным среди столичных жителей. Оно было опубликовано в ежемесячном журнале "Вечерняя заря" в 1782 году. Называлось стихотворение "Французский променад". Его герой, обрусевший француз, приказал извозчику искать "пьетукови ног":

Извозчик по Москве
с французом всюду рыщет,
Ног петуховых ищет.

Только когда француз вспомнил, что на "пьетукови ног" есть церковь Николы, то тогда сразу и примчались на "курьи ножки"........

Москва, школа № 93, Краснопресненский р-н

93-я до 1954 г. - женская школа.