Нижегородская духовная семинария

СергейЗерчанинов Скорее всего они все они родственники. Просто нужно более глубокое изучение рода. Это же я Вам наметки дала, где искать. Нужен по шаговый просмотр Рс по этим личностям, чтобы свести их воедино
Вот смотрите, что у меня еще есть
Зерчанинов Александр Михайлович священник с Ивкова Серг уезда, сын псаломщика с Бритова Арзамасского уезда 1868 г.р.
его отец Михаил Яковлевич 1846 г.р учился в АДУУ сын псаломщика
Константин Александрович сын Александра Михайловича
Таким образом, чтобы понять кто такой Яков Зерчанинов надо тупо заказать Арзамасского уезда с Бритово РС Он там должен быть


Есть еще Павел Петрович 1853 г.р и Григорий Петрович 1858 г.р сын псаломщика Они тоже похоже братья
И есть Иван Григорьевич 1873 г.р. сын Григория Петровича Зерчаниново из с Горышкино, у него жена из Крыловых, дочь Алексея Михайловича Крылова-Валентина Алексеевна
может они дети Дети Петра Герасимова, но это надо смотреть,т.к у меняпо БД Григорий на 10 лет старше, чем в книге

http://www.nounb.sci-nnov.ru/fulltext/periodic/

Пополнение в Нижегородских Епархиальных ведомостях: выложены за 1905 год.
В неофициальной части - "Нижегородская Духовная семинария в 1818-1840 гг."

Российские студенты в Кенигсберге XVIII века

http://intellika.info/kenigsberg/341/ - полностью вся статья

Как мы уже видели, должного развития университетское образование в России к середине XVIII века не получило. “Академическое трехэтажное здание” в Петербурге, о котором мечтал Петр I, оказалось непрочным. Не лучше обстояло дело и с отправкой на учебу за границу. Официально, по-видимому, этот процесс не прерывался. Однако неустойчивое внутреннее положение в России отрицательно сказывалось как на всей системе образования, так и на заграничном обучении. Практически считанные лица смогли совершать подобные поездки. Классическим примером здесь служат М. Ломоносов и Д. Виноградов, направленные Академией наук для продолжения обучения в Германию.
Пополнение среди студентов

В течение нескольких лет в губернской канцелярии трудился переводчиком с немецкого языка поручик Андрей Болотов, о котором подробнее расскажем несколько позже. Но именно присутствие в канцелярии Болотова повлияло на появление в Кёнигсберге новой группы российских студентов. Болотов, хотя и подчинялся, по сути, самому губернатору Я.А. Корфу, но числился в Архангелогородском полку. При убытии полка на фронт губернатор оставил переводчика в городе под предлогом отсутствия других. Кроме Болотова, знающих немецкий язык оказалось только двое: надворный советник Боумен и флигель-адъютант Степан Андреев. Одновременно Корф сделал запрос в столицу о присылке переводчиков, хорошо представляя себе невыполнимость подобной просьбы.

Но Сенат откликается положительно. В мае 1759 г. Корф получает об этом известие, в июне прибывают 4 студента и 6 учеников гимназии из Московского университета.
Краткие сведения о себе представили сами студенты. Так, Сергей Малиновский, происходивший из “церковнических детей” и имевший от роду 23 года, писал: “В науках упражняюсь с 1747 года. Вначале в Нижегородской семинарии обучался латинскому языку, на котором выслушал стихотворство, риторику и начальные основания философии, а потом в 1755 году июля 22 дня в Московский Императорский Университет определен студентом, в котором 4 года обучался юриспруденции натуральной и римской, которую уже и окончил, философии, теоретической арифметике и геометрии, красноречию латинского языка и немецкого с недавнего времени, с которого переводить еще не в состоянии. Что касается до латинского языка, то я как с оного на российский, так и с российского на оный переводить в состоянии”.
Вместе с Малиновским в семинарии и университете учился его одногодок и земляк Илларион Садовский. Правда, он осваивал несколько иную программу, о которой сообщил следующее: “Обучался философии, юриспруденции натуральной, физике экспериментальной, начальным основаниям математики, то есть арифметике и геометрии, также механике, оптике и географии. С французского языка с помощью лексикона могу перевести нетрудный перевод и написать короткое письмо. Немецкому языку не больше года обучался и по причине толь короткого времени переводить не в состоянии”.

На два года моложе своих товарищей оказался Панкрат Полонский. Он сообщал примерно те же сведения. Первоначально осваивал науки в Троицкой семинарии, владел латинским языком, немного французским и итальянским, немецкий изучал только один год.

Самым старшим из четырех студентов был Илья Семенов. От роду имел 25 лет, учился в Новгородской семинарии. Как и его товарищи изучал французский, итальянский и немецкий языки, но переводить не мог.
Значительная разница по возрасту и социальному положению отличала студентов от учеников-гимназистов. Братья Сергей и Николай Бухвостовы, дворяне, 15 и 16 лет; тоже братья – Иван и Николай Шихматовы – княжеского происхождения, 18 и 17 лет; дворянин Степан Доможиров – 17 лет. И только Христофор Штеге происходил из разночинцев (“лекарский сын”), 14 лет. Немецкого языка не знал никто, кроме Штеге, который, наоборот, происходя из прибалтийских немцев, не знал русского языка.
Присланные студенты и ученики Сенатом предписывались к назначению на конкретные должности: Садовский и Полонский – в губернскую канцелярию (туда, где трудился и Андрей Болотов); Малиновский в Гумбиненнскую, а Семенов в Кёнигсбергскую камору. Ученики Сергей и Николай Бухвостовы тоже приписывались к губернской канцелярии, а Христофор Штеге – “к камергерским делам”. Неизвестно, куда планировалось назначить оставшихся трех учеников, но они прибыли в Кёнигсберг позже, когда судьба всех уже практически определилась.
Корф приказал провести строгий экзамен прибывшим на знание немецкого языка, где и обнаружилась их полная неготовность к службе переводчиками

Омские епархиальные ведомости 1908г № 23
Окончивший 4 класса Нижегородской духовной семинарии Александр Никольский определен и.д.псаломщика к церкви пос.Алексеевского Кокчетавского уезда 10 ноября сего года.

Извлечение из отчета по Ведомству духовных дел православного исповедания. 1876 год
1.