Моя "свалка"

Крайне интересная книжка!

http://lib.rus.ec/b/283049/read
http://kaz2.docdat.com/docs/index-129244.html


в частности - http://kaz2.docdat.com/docs/index-129244.html?page=83

С другой стороны, частные владения образовали вредный разрыв во вновь создаваемой оборонительной черте. Естественно, назревало решение об отписке на государя всех частных владений, что правительство делало в отдельных случаях и раньше, но еще ни разу не делало этого в столь крупном объеме. В. начале 1647 г. состоялось решение об отписке сел Доброго Городища, Лодыгина, Богородицкого, Черепяни, Владимирского, Ратчи-ной Поляны, Бухового, Замартинья, Колыбельского, Делехова, Калинина, Соколья, Юрлукова, Кузьминки и ряда деревень и починков. Владельцы (кн. А. Н. Трубецкой, Б. Бобрищев-Пушкин, Б. Плещеев, Чудов и Новоспасский монастыри, С. Вельяминов и др.) были вознаграждены землями в других уездах. Добрый и Сокольск были превращены в города с одновременным возведением сплошной линии укреплений до Козлова и к югу, где они смыкались с укреплениями усманскими.В Добром было поверстано (по данным «сметного списка» 1651 г.) в драгуны 951 человек и в пушкари, затинщики и воротники 23 человека; детей, братьев и племянников, поспевших в службу, было 833 человека. В Сокольске было сформировано, по данным 1647 г., 5 драгунских рот по 90 человек в каждой.166 В следующем 1648 г. подобная же операция была проделана в с. Белом Колодезе (Воронежского уезда). Иноземцы, воронежские помещики (Е. Чернявский, Т. Гвоздецкий, Т. Ноготков, С. Мокакалов, Дарья вдова Н. Александрова), получившие в с. Белом Колодезе поместья в 1641 г., жаловались в 1644 г., что крестьяне им «чинятца сильны, промеж себя воруют и крадут и бьютца и им смирятца не дают». По челобитью помещиков, воронежский воевода посылал в с. Белый Колодезь губного старосту Н. Толмачова с 50 казаками, но и губной староста отказал в повиновении и лишь отозвался «невежливо» о начальнике Иноземского приказа боярине Ф. И. Шереметеве.

Вся земля, которой жители отписанных на государя сел владели, будучи в крестьянах, осталась за ними «без разделу», т. е. в общей меже, и лишь была распределена «по службам ровно». Драгуны были освобождены от сбора ямских денег, стрелецких кормов и иных сборов.168 Новые порядки представляли собой сочетание старого крестьянского быта с индивидуализирующими элементами, внесенными переходом на положение приборных служилых людей. Вошел в жизнь институт «подъемщиков» и «прокормщиков», помогавших драгунам в несении ими службы. Часто «прокормщики» и «подъемщики» становились преемниками драгун после их смерти. «Служба» допускала дробление на части: отсюда «половинщики», «третчики», «дольщики». «Службу» можно было сдавать путем частных соглашений так же, как тяглые крестьяне могли передавать другим лицам свое тягло целиком или частично. В быту новых служилых обществ сохранилась крестьянская традиция приема новых лиц и наделения их землей, т. е. право распоряжения мирской землей, и общее владение выгонной землей.169 Таким образом, черты крестьянского землевладения и землепользования были выражены здесь отчетливее, чем в других украинных уездах, населенных приборными служилыми людьми.

Военный строй имел свои неприятные стороны; в первую очередь это были военная муштра и произвол командиров, присланных для обучения добринцев и соколян драгунскому строю. Жители не без сопротивления подчинялись военной дисциплине: «люди украинные упрямливы», по отзыву одного из воевод. Раздражал и выводил из себя произвол военных начальников. Уже в 1647 г. один из них, Н. Юрлов, был отставлен за поборы и нещадно бит батогами в Разряде.170 Тяжесть службы с течением времени возрастала в связи с переводом в более тяжелую солдатскую службу, с новыми наборами и возложением новых повинностей.

Но все эти отрицательные стороны обнаружились не сразу. Сначала крестьяне увидели и ощутили лишь выгодные стороны освобождения от владельческой зависимости. Выгоды и преимущества нового состояния были очевидны. Помимо освобождения от ряда сборов, самая организация военной службы (по человеку из двора) освобождала много рабочей силы для хозяйственной деятельности и допускала дополнительное увеличение этих сил путем приема в состав драгунского двора новых людей в виде «дольщиков», «подъемщиков» и «прокормщиков». Население Доброго, Сокольска и Белоколодска переживало хозяйственный подъем.. В границах мирской земли было много свободных земель и угодий, еще более их было на ногайской стороне Дона, куда и устремилось внимание драгун. Хозяйство давало избыток хлеба, крупные партии которого иногда закупало правительство. Развилось винокурение (в редком дворе не было «казанов» для курения вина), пчеловодство, рыболовство. Служилые люди, как можно судить по таможенным книгам, вывозили на рынок кожи, ульи с пчелами, выводили лошадей, коров, быков.171 Перемена состояния сказалась и в подъеме настроения. В 1653 г. боярин Н. И. Романов, владелец. Романова Городища, единственного в районе владения, не подвергшегося отписке, жаловался, что живущие смежно драгуны Сокольска , Доброго, Белоколодска чинят насилия над его крестьянами: «разбивают» и крадут,, по дорогам бьют и грабят, ездят «собравшись заговором», свозят с покосов сено, насильственно захватывают его землю, уничтожают межевые знаки, пасут стада на его земле. Н. И. Романов подчеркнул, что раньше, когда драгуны были за вотчинниками и помещиками в крестьянах, насилий и обид от них не было.172 Надо думать, что драгуны сводили старые счеты за те насилия, которым сами они подвергались в предшествующие годы со стороны вотчинных властей сильного боярина.

Когда были построены Добрый и Сокольск и крестьяне стали сами служилыми людьми, началось возвращение на старые места обитания бежавших отсюда крестьян. Уже в 1647 г. приказному человеку г. Сокольска было предписано принимать обратно в службу бежавших отсюда не долее чем за 10 лет и не состоявших в крестьянах и холопах.175 В 1647 г. в с. Рат-чино (Добринский уезд) вернулся «старый жилец» А. Милюхин, бежавший в 1646 г. «от монастырских налог» и скитавшийся в Лебедянском уезде и на посаде «не в служилых людях и беззачепна». В 1648 г. в с. Кривед (Добринский уезд) вернулся «повольно» обитатель этого села Ф. Федоров, покинувший «свое старое жилище» в 1643 г., когда татары и черкасы разорили это село.174 Вольные люди сходились сюда, заслышав «царскую милость», что села взяты на государя и жители их устраиваются в драгунскую службу. Добринцы охотно давали поручительства этим новоприход-цам. Примером может служить «сказка» 1648 г. «про новоприходца вольного человека» Андрюшку Федосова, что он «человек вольной и незацепной, ни в котором городе ни в какой службе не был, ни боярской, ни княженецкой, ни монастырской крестьянин, ни дворовой боярской кабальной слуга, ни монастырской служка, вольной, не крепосной и беззацепной человек». 175 Не все эти новоприходцы могли попасть в драгуны, но труд их здесь помимо того находил себе приложение; они могли жить «переходя»,, своим трудом по найму или в бобылях. Уже и раньше Лебедянский уезд, был известен как пристанище пришлого люда; добринцы сознавались, что они люди «мало и не все схожие». Теперь возврат отсюда беглых еще более осложнился, во-первых, потому что само правительство ограждало драгун от посягательств на их свободу, во-вторых, потому что притязания владельцев встречали дружный отпор со стороны драгун. Беглые стали рассматривать эти новые уезды как место, где можно было особенно надежно укрыться от преследования. В 1648 г. бежавший из Шацкого уезда крестьянин служилого человека Г. Порошина был сыскан в Тамбовском уезде и возвращен владельцу, но бежал вторично и укрылся в Добринском уезде. Сысканные в Козловском уезде бежавшие от ельчанина сына боярского Н. Юрлова крестьяне были возвращены ему в 1646 г., но ушли с дороги в Сокольск, где записались в драгуны. Бежавший из Белевского уезда от П. Воейкова крестьянин был возвращен владельцу, но в 1651 г. бежал вторично в Добрый, где записался в драгуны.176 Драгуны оказывали открытое сопротивление попыткам возврата беглых.177 Вследствие того, что население рассматриваемой территории было преимущественно пришлым, оно сохранило много связей со своими родственниками и односельчанами, и, став служилыми людьми, добринцы и соколяне, приходя на места своего прежнего жительства, подговаривали их к побегу. Приходы эти сопровождались грабежами и угрозами расправ над старыми владельцами.178

Наряду с Добринским и Сокольским уездами Лебедянский уезд также не потерял своего значения района, куда стекалось пришлое население. О размере притока сюда населения говорит общий итог сыска здесь беглых, произведенный в 1664—1665 гг. А. П. Еропкиным: всего было возвращено отсюда 389 семей (1749 душ).179

Территория Козловского, Тамбовского и Лебедянского уездов не была пределом движения населения, оно спускалось южнее в Воронежский уезд. Уже очень рано здесь возникло частное землевладение; так, на р. Усмани мы встречаем владения Морозовых. Население Воронежского уезда непрерывно и быстро растет до половины XVII в. Если в 1615 г. писцовая книга насчитывает в Воронежском уезде 51 селение, то в 1629 г. здесь было уже 62 селения. В 1615 г, за помещиками было 17 102 четверти полевой земли, а в 1629 г. уже 34 606 х/4 четвертей. В четырех станах Воронежского уезда (Чертовицком, Карачунском, Борщевском и Усманском) в 1629 г. насчитывалось 1570 крестьянских и бобыльских дворов; в 1646 г. общее число дворов в Воронежском уезде, несмотря на выделение г. Усмани, достигало 2060 дворов.180 Население шло сюда из очень отдаленных районов: из уездов «в черте»— Елецкого, Новосильского и еще более отдаленных — Белевского, Лихвинского, Рязанского, Шацкого и др. Побеги в Воронежский уезд имели свою традицию и совершались по проторенным путям. В 1640 г. от шацкого помещика В. Протасьева бежал сюда кабальный человек с семьей в 6 человек. В 1643 г. от того же владельца бежало в Воронежский уезд еще 4 крестьянские семьи (26 человек), в 1644 г.— 12 крестьян, деловых и кабальных людей, в 1648 г.—5 крестьянских семей, в 1650 г.— 2 крестьянские семьи. В бегах все эти люди устроились за разными помещиками Воронежского уезда.181 За годы 1641—1645 от В. Стрешнева из шацкой вотчины с. Чучкова сбежало в Козловский, Лебедянский и Воронежский уезды 47 семей крестьян.182 В 1648 г. из Лихвинского уезда из с. Князищева от Д. Сомова бежал крестьянин с семьей; сначала он устроился в драгунах в Добром, затем перешел в Сокольск, а отсюда перебрался в Воронежский уезд за Борще монастырь.183

Строительство г. Усмани с линией укреплений между реками Усманьк* и Воронежем до с Борового, откуда татары неоднократно проникали «безвестно» в Воронежский, Лебедянский и Козловский уезды, было поручено С. Вельяминову и происходило в 1645 г. В Усмань было указано «прибрать* из вольных людей в служилые люди общим числом до 550 человек (казаков, стрельцов и др.).184 С. Вельяминов, не дожидаясь прихода вольных людей из дальних городов, решил использовать имевшиеся на месте людские резервы и стал записывать в службу детей боярских и поместных казаков с. Песковатого, наделенных здесь землями из отписных владений Б. И. и Г. И. Морозовых, жителей с. Студенок и с. Ступина, сказавшихся вольными людьми. Вскоре начался приток людей из Воронежа, Ельца и Козлова. Этот набор служилых людей в Усмань открыл собой длинную цепь острых столкновений новоприборных служилых людей с помещиками и вотчинниками, из-за которых они вышли. Ступинские атаманы утверждали, что сказавшиеся вольными людьми жители с. Ступина на самом деле их крестьяне и записаны за ними в писцовых книгах. С. Вельяминов перенес дело в Москву и одновременно извещал, что «за тем их спордым челобитьем многие люди ни в какие службы не пишутся». С протестом выступили воронежские служилые люди; они возбуждали «поклепные» иски в крестьянстве ко многим из воронежских жителей, записавшихся в службу по Усмани; получая приставов от воронежского воеводы А. Бутурлина, служилые люди били, грабили и насильственно уводили с собой усманцев, «а они,— писал С. Вельяминов,— люди вольные и не крепостные, и от того многие люди ужаснулись ив... государеву службу не пишутся». Многие из записавшихся в службу разъехались по разным местам за семьями и имуществом, но здесь местные воеводы их захватывали и сажали в тюрьму, подвергали побоям и ограблению. С. Вельяминов снова подчеркивал, что, «устрашась» того, никто по Усмани в службу не пишется. Из Москвы были разосланы по городам грамоты о беспрепятственном отпуске вольных людей в Усмань. Нет сомнения, что среди вольных людей были и крестьяне. Увлеченный стремлением быстро закончить заселение Усмани, С. Вельяминов проговорился об этом в одной из своих отписок в Москву; он жаловался, что воеводы по городам «от отцов стрелецких, казачьих и крестьянских детей, братьи и племянников не отпускают». На этой отписке находим такую характерную помету: государь указал брать на житье из городов стрельцов и казаков, «а крестьянских детей имать не довелось,— умрет крестьянин, а после ево кому быть в крестьянстве. А что поставил город, и то учинил добро».185 При Е. Чели-щеве, сменившем С. Вельяминова, отношения между Усманью и Воронежем еще более обострились. В 1650 г. воронежский воевода В. Еропкин обвинял Е. Челищева в том, что он произвольно пишет в службу крестьян воронежских служилых людей, что крестьяне эти, записавшись в службу, приходят скопом с Усмани, детей боярских, поместных атаманов и казаков грабят и бьют и остальных крестьян вывозят на. Усмань; идет де молва, что на Усмань велено принимать всякого, откуда бы кто ни пришел. Е. Челищев отвечал, что все эти обвинения ложны, что крестьян среди принятых им в службу нет, что никаких произвольных действий он не допускает, а что В. Еропкин насилия чинит и без вины держит усманцев в тюрьме: «и та ссора меж городов от него, Василья, а не от меня, холопа твоего»,—писал Е. Челищев. Он, однако, по предписанию из Москвы огласил указ о запрещении приема крепостных людей в службу; усманские казаки, выслушав грамоту, сказали, как передавал Е. Челищев, что если государь укажет отдать их в крестьяне, то они уйдут в Крым.186

Категорическое утверждение крестьянства усманцев воронежским воеводой и воронежскими служилыми людьми и столь же категорическое отрицание крестьянства записавшихся в службу усманским воеводой и самими усманцами во всяком случае свидетельствует о какой-то неопределенности положения лиц, ушедших от воронежских служилых людей и записавшихся в службу по Усмани. Само правительство ограничилось формальным подтверждением того, что крестьяне не подлежат записи в службу, но не решилось применить этого правила к усманцам. Мы наблюдаем здесь то же самое явление, какое имело место при заселении Козлова и Тамбова, когда само правительство решилось оборвать еще непрочную и только что образовавшуюся связь между бежавшими сюда людьми и их владельцами. Все они были «прихожими» людьми, и крестьянское ярмо еще не успело застареть и упрочиться на них. Однако натиск на бег­лецов со стороны владельцев не прекращался. Сошлемся на факт более поздний. В 1661 г. служилые люди, помещики и вотчинники разных городов, добились прямого содействия белгородского воеводы возврату беглецов с Усмани. Действие этой непосредственной угрозы возврата в крестьянство хорошо выразил усманский воевода: «усманцы — дети боярские и казаки и всякие служилые люди, покиня домы свои, от того побежали, и многие с валу и с сторож разбежались, боясь белгородской волокиты, что пора деловая», а «сполохи беспрестани...»187

562 Романовская и Белоколоцкая воеводская канцелярия 1 1743 - 1779 426 Указы. Дела: о набегах крестьян и рекрут, клеймении винокуренных кубов, даче разрешения на постройку мельниц; по уголовным делам.
Смотреть

ГАЛО
Уездные земские управы
Липецкая, Ф. 2, 1148 ед. хр., 1869-1918 гг., 2 оп.
Усманская, Ф. 25, 53 ед. хр., 1882-1918 гг., 1 оп.

ГАТО
Земские управы
Тамбовская губернская, ф. 143, 24453 ед. хр., 1859-1918 гг., описи

сделал вырезку для себя из статьи http://sever.lg.ua/2013-06-01-...nodvortsev

Очень своеобразна история образования однодворцев, как субэтноса, возникшего из служилых людей, которые представляли лично свободное военное сословие, включавшее в себя преимущественно детей боярских и казаков, несших гарнизонную и пограничную службу в XVI и XVII вв. на восточной и на южной границах Московского государства.

Дети боярские, служившие на периферии государства, часто не имели вотчин и были бедны. Поместья же, отведенные за службу, имели в основном дворяне, присланные для службы на украйну государства.

Здесь и жизнь, и служба заметно отличались от таковых в Москве и в ближних к ней городах. Из-за сложностей доставки продовольствия наемные служилые (по прибору) не были заинтересованы лично и относились к обязанностям небрежно…

Чтобы изменить такое положение, правительство стало выделять земли для содержания не только высших, но и низших служилых людей, назначаемых для охраны границы. Земли отводили на месте службы и потому служилые люди укрáинских городов были и воинами, и земледельцами. Некоторые из них имели даже крепостных.

С приходом к власти царя Петра I положение служилых Юга России очень изменилось. Южная граница значительно расширилась в сторону Крыма, и стратегическое значение многих небольших городов Белгородской и Изюмской оборонных линий утратило смысл. Служилые оказались не у дел. К тому же, после стрелецкого бунта, доверия к старой элите у Петра уже не было.

Петру нужна была новая военная элита, и потому, расправившись с мятежными стрельцами, представлявшими значительную часть старого регулярного войска, он занялся формированием полков нового строя.

Регулярная армия росла на глазах. Большинство рекрутов набиралось из числа крепостных и холопов. При этом, отличившиеся на службе могли получить не только унтер-офицерский чин, но даже и дворянство.

В конные полки, однако, в драгуны и рейтары, набирали уже не детей боярских, а представителей вновь появившегося сословия однодворцев.

Это сословие состояло из служилых, не включённых в петровское дворянство из-за бедности или отсутствие грамот, подтверждающих древнее (допетровское) дворянство.

Слово «однодворец» ‑ владелец одного двора ‑ впервые употреблено в указе 12 марта 1714 года. Именно тогда поместья однодворцев приравняли к вотчинам и даже допустили продажу как тех, так и других.

В указе о проведении переписи 1719 года слово «однодворец» применили уже ко всем служилым низших разрядов, когда, обложив, как крестьян,«подушным сбором», их обратили в «податное состояние»,обязанное военно-пограничной службой.

Служба однодворцев в ландмилиции

С 1723 г. с однодворцев уже взимали по четыре гривны с души и «осьмигривенной подушной сбор» для содержания регулярной армии, точнее ландмилиции (пограничного войска), личный состав которой набирался из тех же однодворцев.

Ландмилиция– это поселенные войска, сохраняющие регулярную организацию. Служили здесь по 15 лет. Первоначально рекрутировали всех мужчин в возрасте от 15 лет, но в конце XVII столетия из многочисленной семьи брали 1-2 человека, а третий оставался дома «на пашне»; четверо одиночек считались, как бы за одну семью, и служили по очереди. В зимнее время ландмилиция находилась дома, и только летом собиралась на лагерные сборы.

Ландмилиционерынесли службу по нескольку месяцев, после чего менялись, т.к. у большинства из них были семьи. Более того, с некоторого времени ландмилиционеров даже обязывали быть семейными, полагая, что в этом положении служба станет более качественной.

Снабжение «лантмилицких» полков производилось от местностей, с которых они призывались в набор от того же однодворческого сословия.

В 1729 году ландмилициюусилили до 4 регулярных и 6 иррегулярных полков. Более того, к концу 1729 г. в ней уже стало 4 пеших и 16 конных регулярных полков. Далее, в 1731 г., ландмилицию, находящуюся на укрáинской линии, именовали укрáинской ландмилицией,но через 5 лет, в 1736 г., по представлению Миниха, все 20 полков преобразовали в конные и переименовали наукрáинскийландмилиционный корпус.

Следует заметить, что все «лантмилицы» были экипированы, вооружены и организованы, как и другие рода войск. Характерно, что мундиры ландмилиционеров состояли из белого кафтана, красного камзола и кожаных штанов.

Шляпу носили черную, обшитую и с бантом. Каждому выдавались по две белые рубашки и кожаные перчатки. Сапоги носили с раструбом и с железными шпорами. Для пешей же службы и караулов имелись башмаки, штиблеты, а также серые чулки.

«Ландмилицкие» полки принимали участие во всех русско-турецких войнах времен Анны Иоанновны, а позднее и Екатерины II.

В 1771 - 1786 годах шла постепенная ликвидация ландмилиции. Полки переформировывались в армейские. При этом многие однодворцы добились признания за ними дворянского статуса, причем древнего, а не служилого. Оставшиеся сохранили за собой право «отыскивать дворянство».



И всё-таки, наибольшее число однодворцев проживало в западной части Воронежской губернии, в уездах Задонском, Воронежском, Землянском, Нижнедевицком и Коротоякском.

Статус однодворцев закреплялся, и в указе от 16 августа 1798 года, где объявлялось, что однодворцам, имеющим поместья, «которых предки из давних лет в отбывательство от военной службы в звание сие вступили», повелено «оставаться навсегда в сем состоянии».



Жизнь и служба после Русско-турецкой войны

Оставшиеся в слободах новодонцы продолжали жить как прежде, увеличивая свои семьи и осваивая непаханые прежде земли Дикого Поля. К счастью, после покорения Крыма военной угрозы со стороны степи уже не стало, отпала необходимость в служебных обязанностях, и потому жизнь однодворцев всё больше напоминала таковую государственных крестьян.

Тем не менее, свойства характера и природа потомков служилых людей не оставались без внимания Русского государства. Особенно ценилась их способность к военной службе.Однодворцы по-прежнему составляли костяк русской армии. Большинство унтер-офицерского состава было именно из них.

Многих определяли на службу в гусарские полки.

В частности, в книге «Воронежское Дворянство в Отечественную войну» (Издание Губернского предводителя дворянства 1912) удалось найти интересные данные по однодворцам Старобельского уезда. Приведено количество рекрутов из общего числа однодворцев «мужеского полу» по каждой из слобод, призванных в связи с Отечественной войной 1812 года:

Сл.Боровской из 488 м.п. – 10; д.Айдаровой Старой из 540 м.п. – 11; Айдаровой новой из 995 м.п. – 20; Сл.Бахмутовки м.п. из 459 м.п. – 9; Сл.Богдановки м.п. из 313 – 6; Сл. Демьяновки м.п. из 144 – 3; Сл.Трёхибенской 1118 – 22; Сл. Райгородки м.п. из 231 – 5;

К сожалению, имена воинов-участников этой войны, как и многих других войн, пока не открыты.

После победы России в войне с наполеоновской Францией театр военных действий вновь переместился на Кавказ. Кубанскому войску для усмирения горцев понадобилось пополнение. И это пополнение снова пришло от однодворцев.

В Ревизской Сказке однодворцев Боровской слободы за 1835 год в отдельной графе «Изъ того числа выбыло» в отношении членов каждой переселённой семьи следовала запись: «Перечислены в (число) душахъ Слободско-Украинской казённой палатой на Кавказскую линию в казачье звание с 1(2)-й половины 1831 году».

В итоге из Боровской слободы на линию переселенно: всего 53 «души мужеского полу».

Таким образом, потомки стрельцов и служилых казаков, как Боровской, так и других однодворческих слобод Подонцовья, не однажды имели возможности вернуться в ряды казачества.

Возможности восстановления во дворянстве

Были и возможности восстановления во дворянстве,даже в «древнем». Так, с 1801при наличии старых грамот сделать это было несложно. Потомки московских порубежных ратниковбережно хранили и передавали ихдетям вместе с ностальгией о допетровских временах, а попытки царского правительства уравнять однодворцев с крестьянами почитали за бесчестье. Своих дочерей выдавали только за однодворцев своей или других слобод и даже провинций.

Временами однодворцы хлопотали о том, чтобы их не смешивали с крестьянством и причислили к дворянам.

В конце концов, император Павел I предоставил однодворцам право «отыскивать и доказывать потерянное предками дворянское достоинство».

Увы, чем дальше от столицы жили потомки служилых, тем меньше шансов было на удачу.

Едва ли однодворцы Шеховские, Аненковы, Оболенские, Пушкины и прочие, живших в Боровской и других слободах Подонцовья имели реальную возможность получить дворянство; неспокойные и нелёгкие времена пережили они на дальней «украйне», чтобы сохранить грамоты или добиться дворянства службой.

Как бы то ни было, но уже через 3 года, в 1804 году, с тем, чтобы не допустить в дворянство утративших его «за вины и отбывательство от службы», было велено рассматривать доказательства «со всею строгостью».

Но в 1816 году даже и доказательства наличия дворянских предков стало недостаточным; Государственный совет решил, что необходимо ещё и достижение дворянства через службу.

Для этого однодворцам, представившим доказательства их происхождения от дворянского рода, предоставлялось дополнительное право поступления на военную службу с освобождением от повинностей и производством в первый обер-офицерский чин через 6 лет.

И наконец, после введения в 1874 году всеобщей воинской повинности, однодворцам предоставили право восстанавливать утраченное предками дворянство (при наличии соответствующих доказательств, подтвержденных свидетельством дворянского собрания их губернии)путем поступления на военную службу в качестве вольноопределяющихся и «получения офицерского чинав общем порядке, предусмотренном для вольноопределяющихся».

Возможно, что последнее нововведение вновь увеличило возможность получения дворянства, но едва ли и оно имело какой-либо практический смысл для жителей Боровской, как и других однодворческих слобод.

Потомков однодворцев перевели в крестьяне

В ревизской сказке 1850 года однодворцы уже записаны как «казённые крестьяне», а из прозвищ, вызывающих исторические ассоциации в Боровской слободе остались только Пушкины, у которых, кроме известной древней фамилии, едва ли сохранились древние грамоты, собственно, как и сословные амбиции…

В 1858 годы жители однодворческих слобод были записаны как «государственные крестьяне».

Реформа 1871 года в армии и начало крушения устоев

Следует отметить, что участия России в Крымской войне 1853-1856 годов негативно сказались на жизни однодворцев.

Правительство России, проанализировав причины поражения, провело военную реформу. В 1871 году утвержден новый воинский устав, согласно которому рекрутская повинность заменена на всеобщую воинскую обязанность.

В армию, на 6 лет, призывались все молодые люди, отвечавшие по состоянию здоровья необходимым требованиям, достигшие 20-летнего возраста или немногим старше. При этом предусматривалась система льгот, среди которых были и обусловленные семейным положением.

Этим самым, заботясь о сохранении семьи, государство не брало на себя заботы о стариках, осиротевших детях. Мол, пусть их кормит единственный сын, внук или брат пользующиеся льготой от призыва.

Но это были частные случаи в огромной державе, где романовская монархия доживала последние десятилетия, а изменения в обществе вели к постепенному разрушению России, пережившей своё историческое величие.

Перемены в отношении к этносам

Капиталистические отношения стирали не только сословные, но и этнические особенности населения. Титульная нация государства входила в свой кризис. Отстаивание великороссами собственной народности не редко именовали «шовинизмом».

Тем не менее, в науке субэтносы русских всё-таки изучались и описывались, как бы в предчувствии начала их исчезновения.

В советский период слово великороссы заменилось на русские, а малороссы, как якобы уменьшающее достоинство народа, заменили на украинцы, которое никогда прежде не было самоназванием данного этноса.

Более того, государство практически не обращало внимания на существующие отличия народностей внутри каждого этноса. Однодворцев среди русских могли определить лишь этнографы, но это требовало серьёзных исследований, связанных с изучением конкретных архивных, исторических и этнографических материалов.

К сожалению, в период массовых переселений, миграций и смене традиционного уклада сельских жителей на колхозный, говорить об этнографии русских становилось почти невозможно.

Особое значение в стирании этнических особенностей стала урбанизация населения и запустевание местностей традиционного проживания народностей, идущее параллельно с постоянно убывающей рождаемостью в постсоветское время.

В России, как никогда, стали замечать резкое убывание титульной нации, причём не только в сельской местности, но и в городах.

Jeck написал:

[q]

Крайне интересная книжка!

[/q]

Действительно. Спасибо за наводку.
https://forum.vgd.ru/post/29/11183/p1616484.htm#pp1616484

Орловский ландмилицкий полк (1727-)
В 1730 году утверждён герб для знамен Орловского ландмилицкого полка: в золотом щите на синем поле белый город с красными кровлями и с черным, над средней башнею, одноглавым орлом, у которого на голове золотая корона.

---

ПОЛКИ ЛАНДМИЛИЦИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Альманах: "Военно-историческая фигурка № 18", 2001 год.
Статья: "Полки Ландмилиции".
Автор: А.В. Конин.
Иллюстрация: И. Дегтярева.


Ландмилиция – это поселенные войска, сохраняющие регулярную организацию.
В 30-ых годах 18-го века эти части неуклонно развивались, как по численности, так и по качеству. На одной Украине численность ландмилиции к середине 30-ых годов составила 21312 человек.
“Ландмилицкие” полки были экипированы, вооружены и организованны, как и все армейские части. Они принимали участие во всех русско-турецких войнах времен Анны Иоанновны, а позднее и Екатерины II.
Полки ландмилиции делились на два типа: поселенные и непоселенные. Первые имели в своем составе одну гренадерскую роту, семь мушкетерских и три конные роты (всего 1165 человек), вторые – одну гренадерскую роту, десять мушкетерских.
ЧИНЫ ЛАНДМИЛИЦИИ (1731 - 39 гг.)

1. Рядовой;

2. Офицер.


Особенности обмундирования:

Покрой одежды и снаряжение – общеармейский. Кафтаны у всех белые, с красным приборным сукном (воротник, обшлага, отвороты фалд, обшивка пуговичных петель). Камзолы у всех красные, гамаши – сурового холста (серо-охренные). Гренадерки – белый верх (колпак), красный околыш.

Отличия офицерского обмундирования:

Галуны на головных уборах, кисточки гренадерок, пуговицы – золоченые (пуговицы у рядовых медные).
Ремни амуниции полевые (лосиные) обшиты по краям золотым галуном (у рядовых - лосиные).
Штаны красные (у рядовых – козлиной кожи охристо-палевые).
Шарф желтый (золотой нити) с тремя черными полосками.
Древко эспантона черное. С 1734 года эспантон у мушкетерских офицеров отменен. Ремни ружей обложены золотым галуном (у рядовых белые).
Темляки золотые (у рядовых - белые).

Особенности деталей формы:

Расцветка гамашей (штиблет) могла варьироваться от светло-серого до темно-серого, разных оттенков.
Вероятно, что рядовые в походах могли носить белые полотняные штаны вместо козлиных.
Знамена, возможно, у ландмилиции были только цветные, с различным сочетанием цветов полотнища и фламм.

---

Орловский полк в военных кампаниях ХVIII столетия

Д.Л. Цыбаков, кандидат политических наук, доцент кафедры политологии, государственного и муниципального управления ОРАГС, эксперт Ассоциации военных политологов

http://www.jeducation.ru/4_2010/121.html