Петровский Петровський Пятроўскі Piоtrowski Petrauskas

Краткие биографические сведения на лиц, осужденных к расстрелу в период т.н. Экспедиции в Крыму*
...
Петровский Алексей Михайлович,
чиновник военного времени,
осужден тройкой ОО Южного фронта в Симферополе 22.11.1920 к ВМН.


Петровский В. Д.,
осужден приказом от 2.12.1920 Тройки Крымской ударной группы к ВМН.


Петровский Владимир Васильевич,
подпоручик,
1895 г.р., с. Засулье Роменско-го уезда Полтавской губернии,
ПМВ – 7-й отдельный полевой тяжелый артиллерийский дивизион,
во ВСЮР с августа 1919 (Киев), 3-я батарея 34-й артиллерийской бригады,
осужден 21.11.1920 в Симферополе тройкой особой фронтовой комиссии к ВМН.


Петровский Илларион Васильевич,
подпоручик,
1894 г.р., с. Засулье Полтавской губернии,
ПМВ – 7-й отдельный полевой тяжелый артиллерийский дивизион,
во ВСЮР с августа 1919, 3-я батарея 34-й артиллерийской бригады,
осужден 21.11.1920 в Симферополе тройкой особой фронтовой комиссии к ВМН.


Петровский Казимир Казимирович,
подпоручик,
осужден тройкой ОО Южного фронта в Симферополе 22.11.1920 к ВМН.


Петровский Роман Александрович,
поручик,
осужден тройкой ОО Южного фронта в Симферополе 22.11.1920 к ВМН
...
...
...
Пиотровский (Петровский) Алексей Дмитриевич,
офицер,
житель Феодосии.
Был арестован вместе с отцом, врачом-специалистом, 2-й подгруппой Крымской ударной группы.
Приговорен к расстрелу 31 декабря 1920 года уполномоченным ОО Крымской ударной группы Н. Петровым


*В справочнике указана лишь та информация, которая содержатся в официальных документах органов ЧК. В архивах Украины сохранились как довольно подробные анкеты на лиц, осужденных к расстрелу, так и краткие выписки о приведении приговора в исполнение. Именно этим объясняется как различный объем публикуемых биографических сведений, так и разночтения в различных документах фамилий, имен, и прочих анкетных данных. В справочнике в некоторых случаях отдельные люди могут повторятся два раза. Такие случаи допускались автором-составителем, когда не было абсолютной уверенности, что речь идет об одном человеке.


Источник:
Ярослав Тинченко. 12 тысяч. Крымские расстрелы, 20.11.1920-18.04.1921. // Реабилитированные историей. Автономная Республика Крым: Книга десятая. – Киев: Институт истории Украины НАН Украины, 2021.С. 834 – 835, 837.

Rodkiewicz

19 мар. 2021 14:13
19 мар. 2021 16:20
Список дворян Дриссенского уезда 1864 г.

НИАБ 2640_1_237

Августинович
Александрович
Барановский
Белевич
Богданович
Борщевский
Валовский
Валюжинский
Вериго
Вертинский
Высоцкий
Галицкий
Гедройц
Гриневич
Гуторович
Гуттовский
Данилович
Добровольский
Домбровский
Дрелинг
Дроздовский
Дыбовский
Ивановский
Казновский
Карпович
Киселевский
Климович
Конопацкий
Концевич
Конюшевский
Корженевский
Лабецкий
Ленкевич
Лесневский
Лисневский
Лобановский
Ловчиновский
Лукашевич
Малецкий
Малькевич
Маргевич
Маржевский
Мартинкевич
Масальский
Матусевич
Мацилевич
Меницкий
Микуцкий
Наркевич-Подвинский
Новицкий
Обухович
Одаховский
Одынец
Островский
Павлович
Паруль
Петрович
Петровский
Ракицкий
Рейро
Рогинский
Роговский
Родзевич
Рожинский
Русецкий
Рыбицкий
Рыжий
Савицкий
Самуйло
Сверович
Селеневич
Селицкий
Синявский
Скаковский
Скоковский
Скубо
Соколовский
Сыревич
Томашевич
Уласевич
Устинович
Чапковский
Червинский
Чижевский
Чосновисский
Шипило
Шишкевич
Щавинский
Эрдман
Яжинский
Янович
Яриновский
Ярмолович
Ясинский

https://forum.vgd.ru/post/3474/59591/p3717669.htm#pp3717669

Сергей Шило

Первые купцы возрожденного Новороссийска

В августе 1865 года в «Кубанских войсковых ведомостях» было напечатано объявление от комиссии по открытию города Новороссийска. В нем говорилось, что «дома и другие торговые заведения существовавшие в Новороссийске до последней Крымской войны, будут отдаваться прежним владельцам в собственность преимущественно перед другими».
10 марта 1866 года было ВЫСОЧАЙШЕ утверждено «Положение о заселении Черноморского округа и управление оным», которое возрождало города Анапу и Новороссийск и причисляло их к 5-му разряду торговых местностей.
Прошения от купцов, желающих открыть в г.Новороссийске мелочную торговлю, а так же завести питейное заведение, трактир, харчевню или постоялый двор, стали поступать с июля 1867 года.
Капитан Шереховский, исполняющий дела полицмейстера г. Новороссийска, принимал заявления, проверял выданные купцам паспорта и выдавал аттестаты и специальные удостоверения, «билеты на торговые и промышленные заведения» - документы, разрешающие вести торговлю
Аттестат, выдаваемый полицией с «подписью и приложением казенной печати»,удостоверял,что владелец аттестата благонадежен, по суду наказываем не был, и что по общественным и другим повинностям в недоимках не числится.
Билет на торговлю мелочным товаром стоил 2 рубля, а на торговое промышленное заведение 5 рублей.
За семь месяцев по февраль 1868 года было выдано 84 «билета» на торговые заведения, а также на торговлю мелочным товаром. Выдавались « Билеты на торговое и промышленное заведение» в Полковом правлении Адагумского полка Кубанского казачьего войска за подписями председателя правления П. Крюкова и казначея сотника Совули.
В самом Новороссийске торговали более 65 купцов. Из них самыми знатными были: купец 1-й гильдии Темрюкский мещанин Семен Рафаилов, имевший несколько лавок; и семь купцов 2-й гильдии; братья Семен и Григорий Бублейниковы, имели две лавки, где торговали разным товаром, Сухумкальский мещанин Иван Черкасов, Темрюкский купец Вартан Агаджанов содержатель ренскового погреба*, Темрюкский купец Юрий Рясов, имевший табачную лавку, Григорий Фристофорович и Ставро Фристофорович Макриди , которые имели пекарню.
Предприимчивый люд был разных национальностей, разного сословия и подданства. Среди купцов были мещане, государственные крестьяне, временно-обязанные крестьяне и отставные рядовые. Исключением был лишь Ливон Иванович Абдуладзе, Тифлисский дворянин, открывший в Новороссийске на Серебряковскоой улице лавку резки и продажи мяса.
Торговлей занимались турецко- подданные, и турецко подданные греки, Иван Гиоргий , Спиридон Катосиви, Василий Харлампий, Георгий Харламби, Николай Танаси, Афанасий Катосиви, Георгий Александров, Яни сын Георга. Все они имели мелочные лавки и торговали всевозможным мелким товаром и табаком.
Русские торговые люди содержали разные заведения. Так, содержателями питейных заведений в Новороссийске были: Федор и Василий Никитины, отставные рядовые Григорий Шимякин, Яков Здыбель и Иван Макеев. Вакула Петровский имел хлебную пекарню, постоялые дворы содержали Иван Фурсов и Антон Бордун, продажей мяса занимался Наум Ткаченко.
Среди тогдашних предпринимателей были и евреи, в подавляющем большинстве открывавшие мастерские по пошиву одежды. Так, дамское платье можно было сшить у Вениамина Османа. Заказать обнову в Новороссийске можно было еще у нескольких мастеров, таких как, Абрам Янкелевич, Михель Беркович Пизпюрик, Вагдер Мислер Вербовский, Давид Фукс, Хаймо Мейер.
Торговые заведения, где можно было вкусно покушать, а если не хватало времени, то быстро перекусить пирожками с квасом, также существовали в городе. Горячих кушаний, печеных изделий и виноградных вин обыватели могли отведать в трактирах Николая Проценко и Абрама Фельдмана. Существовали и более дешевые заведения, где также можно было утолить голод и жажду. Харчевни содержали Керч-Еникальский грек Георгий Остерот Амир и Темрюкский мещанин Яни Дананди Комбур Оглы , открывшие заведения в собственном доме.
Развитие торговли было главным фактором возрождения городов Черноморского побережья, поэтому полицмейстер не тянул с выдачей билетов, и как видно из документов ,вопрос об открытии очередного заведения решался быстро и без волокиты. Первым промышленным предприятием, открывшим свои действия в Новороссийске, стало «Русское Общество Пароходства и Торговли». Выданный конторе этого общества « Билет» был зарегистрирован в книге выдачи билетов на торговые и промышленные заведения 21 декабря 1867 года .
На фото Д.Ермакова запечатлена улица Воронцовская.
На Воронцовской улице (ныне ул.Карла-Маркса)находилась рыночная площадь дореволюционного Новороссийска.Здесь размещались лавки и мастерские купцов и ремесленников.Ныне на месте рынка находится площадь Героев.

https://proza.ru/2016/04/30/800

Родовод нашей семьи

© Copyright Устименко Борис Иванович (Generalotaman@rambler.ru)
Размещен: 07/06/2011, изменен: 07/06/2011. 276k. Статистика.
Сборник рассказов: Мемуары
Оценка: 7.05*5 Ваша оценка:
не читал

Аннотация:
"...Если человеку выпадет случай наблюдать чрезвычайное... - все это видевший должен поведать бумаге. А если он не обучен искусству нанизывать концом тростинки слова повести, то ему следует рассказать свои воспоминания опытному писцу, чтобы тот начертал сказанное на прочных листах в назидание внукам и правнукам. Человек же, испытавший потрясающие события и умолчавший о них, похож на скупого, который, завернув плащом драгоценности, закапывает их в пустынном месте, когда холодная рука смерти уже касается его головы"... Любое жизнеописание представляет ценность не только для потомков, но и для историков изучающих данный исторический период, как свидетельство из первых уст, причем порою незначительные на первый взгляд детали и эпизоды могут рассказать историку больше, чем обширные научные трактаты. Я не ставлю перед собою задачу писать историю современности. Я хочу подробно и честно рассказать о том, кто мы и откуда. Судить о том, насколько удалось мне выполнить поставленную перед собою задачу, я поручаю вам, племя младое, незнакомое.

...

МАМА


Мать, Антонина Анастасьевна Василевская, родилась 8 мая (по старому стилю) 1905 года в городе Бердичеве. Ее отец, Анастасий Василевский юношей приехал в Бердичев из Одессы. Он рано остался сиротою, обучился сапожному ремеслу и остался верен ему до конца своих дней. Хорошим сапожником был и его сын Эдмунд. В те времена профессия обеспечивала нормальные условия жизни человеку и он дорожил своей профессией.
Как и почему дед Анастасий поменял Одессу на Бердичев никто толком не знал, а он на эту тему не распространялся. От бабушки Поли я слышал о нашем родстве через деда с атама­ном казачества генерал-лейтенантом Василевским. Еще она говорила, что кто-то из предков по линии деда служил уланом во времена наполеоновских войн и вместе с поляками-комбатантами разделил ссылку императора на остров Эл­ьбу. Семнадцатилетним юношей Анастасий Василевский в Берди­чеве принимал участие в польском восстании 1863 года и, ви­димо, был знаком с отцами будущих писателей Александра Грина и Джозефа Конрада (Коженевского).
- Когда восстание было подавлено, уцелевших повстанцев до­ставили во двор к судье - рассказывала мама. - Пани сендзиня увидела юношу, а дед в молодости был похож на ангелочка с открытки, и принялась уговаривать мужа-судью, чтобы он отпустил "тего хлопчика". Судья уступил уговорам су­пруги и, благодаря ей, дед избежал ссылки в Сибирь.
Он женился, обзавелся хатой на берегу речки Гнилопяти, возле крепости. Потом город выкупил у деда это место и там была построена электростанция, на месте которой уже при мне вырос завод сельхозмашин "Комсомолец". Дед имел небольшую сапожную мастерскую, был трудолюбив, честен до щепетильности, и добр. К нему часто обращались знакомые с просьбой одолжить денег. Когда они возвращали долг, в до­ме наступал праздник. Еще бы! Возвратили деньги, которые уже считали пропащими, а дед радовался, что еще не переве­лись честные люди.
В жены он взял себе девушку из многочисленного и за­житочного рода Петровских. Она родила ему сыновей Николая, Гавриила, дочерей Елену и Марию, а сама приказала, долго жить. Представительного вдовца увидела как-то в костеле скромная девушка из рода Фалинских - Аполлинария, влюбилась в него безумно и вскоре стала женой. Она родила ему сыно­вей Эдмунда и Филиппа, а также дочерей Антонину и Марию.
Бердичев в те времена был городом известным. Он стоял на бойком месте, через него осуществлялась вся торговля в юго-западном направлении. Благодатный климат, плодородные земли, живописная местность придавали ему особую прелесть. Далее в пятидесятые годы минувшего столетия, когда лицо го­рода изменилось благодаря бездарной планировке и однообраз­ной застройке, сделавшей все города, похожими друг на друга, многие офицеры, проходившие там службу, считали Бердичев одним, из лучших городов и возвращались туда жить после вы­хода в отставку.
Не знаю, потомки ли бердичей, берендеев ли, или татар (союзников поляков во время Грюнвальдской битвы) внесли примесь тюркской крови в сарматскую. Бабушка Поля (Аполлинария) была низкорослой, коренастой, скуластой, шею имела толстую и короткую. Эти черты унаследовала от нее наша мать, соответственно наделив ими же дочь Любу, меня и брата Мишу.
Черноволосая и скуластая Люба в бытность ее в Афганистане ничем не отличалась от местных женщин и афганки упрашивали ее признаться в том, что она таджичка. Меня, скуластого и узкоглазого с черными прямыми волосами, китайцы принимали за своего, даже заговаривали со мною по-китайски и очень обижались, если я не отвечал. А брат Мишаня, упитанный и круглощекий, очень напоминал китайского божка.
Мама часто жаловалась на свою судьбу, но была удивитель­но крепкого здоровья, до глубокой старости ничем, кроме арт­рита не болела, любила сытно и вкусно поесть, уверяя, что "хто добре рубае, той добре ступае". Даже во время голодовок она выглядела упитанной, что вызывало удивление соседей, ко­торые допытывались, чем это питается Антонина Анастасьевна?
Крепкое здоровье помогло маме вынести все невзгоды: голо­довки, войну, родить восьмерых детей, вырастить шестерых, го­товить им пищу, стирать, шить и, к тому же, без устали рабо­тать на огороде, ухаживать за домашней живностью.
В родительском доме ее баловали: до пятнадцати лет она не умела ни готовить, ни шить. Закончила мама пять классов, потом началась революция и было не до учебы. К тому времени ее отец постарел, мастерскую пришлось закрыть, и, чтобы не сидеть у родителей на шее, мать в шестнадцать лет едет в се­ло Бродецкое, где ее устраивают работать в столовой при сахар­ном заводе. Ей советуют ехать в Киев, поступать учиться, но дед Анастас категорически возражает. В смутное время он боит­ся отпустить юную дочь в большой город.
Дед Анастас был большой аккуратист и чистюля, носил эле­гантные костюмы, белые сорочки, шляпу и трость. В город он собирался тщательно и долго - пан Василевский выходил на люди! Благодаря этой привычке он уцелел во время пожара в цирке.
Дед с сыном Габруськом собирались в цирк. Деревянное здание стояло у реки на том месте, где потом построили почтамт. Заезжая труппа давала представление "Стр­ашный суд". Дед, как всегда, долго собирался и прихорашивал­ся, а сын нетерпеливо смотрел на часы и умолял: ну, быстрее, батько, опоздаем! И точно. Когда они пришли в цирк, представление уже началось. Их пропустили, но до антракта, пришлось, стоять в проходе у дверей. А в это время на сцене расставили котлы, развели огонь и начали плавить смолу. Черти бегали ме­жду котлами с факелами. Внезапно загорелся занавес, возникла паника. Те, кто стоял в проходе, поближе к дверям, примерно человек полста, в том числе дед с Габруськом, выскочили на улицу. Зрители в панике бросились к дверям, а они открывались вовнутрь. Не нашлось человека, который бы скомандовал взять ряд стульев и, как тараном, пробить дощатую стену цирка. Несколько сот человек сгорели заживо. Все газеты России писали тогда о пожаре в бердичевском цирке. Я помню, как на пепелище мальчишки в золе находили капельки оплавленного золота - все, что осталось от колец и сережек...
Дом деда Анастаса стоял на правом берегу реки, возле кре­пости, а вся родня жила "за греблей", в предместье Бердичева, которое разрасталось в сторону сел Быстрик и Райгородок. Там стоял фольварок. Когда мы с Мишей были маленькими, мама часто в праздники водила нас "за греблю" к своим двоюродным сестрам Вере и Лене. Фольварка уже не существовало, сохранилось одно наз­вание. На старом кладбище чудом сохранилось несколько надмо­гильных плит черного гранита. На одной из них стояла фамилия выполненная красивой латинской вязью - Коженевский.
В Бродецком мама проработала в столовой два или три года. Однажды к ней пешком пришла из Бердичева мать и сообщила, что есть жених, вдовец, Иван Михайлович. У отца умерла жена, красивая и властная женщина из рода Кузьминских. Кто-то сва­тал его к маминой сестре Мане, которая засиделась в девках, но батя положил глаз на юную Тосю и ни о какой Мане слушать не желал. Мама вначале лелеяла надежду, что ее старшая се­стра выйдет замуж и она будет жить в семье Мани, благо у Ивана Михайловича был свой домишко и небольшая каретная мастерская. Выйти замуж за вдовца, к тому же вдвое старше ее по возрасту, никак не прельщало юную Тосю.
Верно говорят, что браки совершаются на небесах... Как ни пыталась мама избежать этого брака, но вмешались родите­ли. Дед Анастас принялся допекать ее вопросом "за свистунчика выйти хочешь?", в столовой провели сокращение обслужив­ающего персонала и ей волей-неволей пришлось выходить замуж за Ивана Михайловича и прожить с ним без малого полвека.
Неожиданно возникло препятствие: мамины родители постави­ли условие: брак скрепить в церкви. Поскольку отец был пра­вославного вероисповедания, а мама - католичка, ксендз от­казался их обвенчать. А поп согласился. За сто рублей. К свадьбе отец заказал у еврея-ювелира два кольца. Тот запро­сил внушительную суму и, видя колебания отца, стал его уб­еждать:
- Берите, пане. Золото - всегда золото. А деньги - бумага. Вы же сами прекрасно знаете, сколько раз они менялись и ско­лько еще будут меняться - нам бы с вами столько здоровья!...
Кольца отец купил. В страшном 1933-м году, когда его соседи съели своего сыночка, отец за кольца выменял в "Торгсине" два пуда муки и спас семью от голодной смерти. Еврей-ювелир таки был прав: золото всегда золото! Не зря индийский крестьянин, обзаведясь свободными деньгами, тут же приобретает золотые украшения для жены, создавая своего рода семейный банк!
В 1925 году у мамы родился первенец Петр. Она нянчилась с ребенком, ухаживала за коровой, готовила пищу, стирала и работала в огороде. Такой я помню ее всю жизнь. Иногда ей было легче, когда дети вырастали, иногда труднее, особенно в годы войны, когда она осталась с двумя малышами на руках.
Но мама была на редкость вынослива и трудолюбива, хотя частенько жаловалась на свою горькую долю: "як нема щастя з роду, то не буде все життя", "хто родився у маю - в того щастя у гаю", любила повторять она.
Год спустя после Петра, в 1927 году родилась дочь Валя, в 1929-м вторая дочь Люба, потом сыновья Павлик и Миша. Эти оба мальчика умерли в раннем детстве, Павлик подрост­ком, а Миша в годовалом возрасте. Уже в Житомире, после возвращения семьи из Ленинграда, где семья спасалась от голодомора, в 1937-м родился я, а два года спустя - Миша, которого так назвал отец вместо умершего, поскольку хотел сохранить память о своем отце. Мама рано отняла меня от груди, поэтому я рос хилым и слабым ребенком, а Мишу, наоборот, кормила грудью до двух лет. Молока у нее было много, поэтому мама соседского мальчика, тоже Мишу. Чтобы их различать, его называли у нас Меша.
В 1943-м году, когда во время облавы на рынке забрали и отправили на работы в Германию отца, все заботы свали­лись на плечи матери. Она копала огород, выращивала овощи, ремонтировала нашу старую хату, которая чудом уцелела, кормила и обхаживала нас, шила одежду и обувь, контролировала наши занятия в школе и вслух читала нам по вечерам при свете коптилки книги. Мать говорила, читала и писала на украинском, русском и польском языках и ее пяти классов обучения в гимназии вполне хватало, чтобы помочь нам при выполнении домашних заданий. К счастью, у мамы выросла работящая и умная помощница, дочь Люба, которая безропот­но взвалила на свои девичьи плечи часть ее забот и тягот.
Пищу мама готовила очень вкусно. Когда в послевоенное время положение семьи начало поправляться, в доме отмеча­лись все праздники: православные, католические и советские. Приходили родственники и гости, все неизменно хвалили ее борщи, холодец, фаршированную рыбу, домашний окорок и кол­басу, вареники, пироги, жаркое. Мама смущалась от похвал, говорила, что печь горела не так, как надо, что мука теперь не та, дрожжи попались неудачные, но сама так и таяла от похвал.
От мамы я впервые познакомился с творчеством Гоголя, уз­нал об Ихтиандре, пане Володыевском, Джозефе Конраде, научи­лся польскому языку, который мне очень пригодился, когда наш теплоход полтора года стоял в Гданьске на гарантийном ремонте, мать говорила, что поляки дружный, щепетильный и самолюбивый народ. Она часто шутила по поводу "шляхетского гонора", приводя при этом пословицу "хоц пенензов ниемам, зате гонор мам!".
Характер у мамы был вспыльчивый, но отходчивый и таким он достался нам, ее детям, правда в разной степени. Нас она любила и жалела, учила доброте и отзывчивости, радовалась нашим успехам ж огорчалась, когда мы совершали дурные посту­пки. А мы доставляли ей немало своим поведением как в школе, так и дома. В подростковом возрасте мы с Мишей по ее словам, "выварили немало крови", но когда выросли - стали примерными сыновьями. Во время стоянки в любом нашем порту старались проведать отчий дом, привозили из плаваний экзотические подарки, высылали деньги и регулярно писали письма.
Как-то я попросил маму записать свои воспоминания. Я не думал, что она примет мое предложение, однако после ее смерти среди вороха писем и документов оказалась толстая об­щая тетрадь, на первой странице которой красовалась надпись: "Дневник, поколений Устименков и Василевских". Именно эта тетрадь явилась для меня ценным подспорьем при работе над книгой. В частности, оттуда я узнал, что дед Анастас подростком учился сапожному делу у мастера-немца, терпел голод, холод и издевательства. Женился на девушке-поварихе, работавшей у богатых господ, вместе стягивались на свое жилье, купи­ли участок земли на берегу реки. У них родился сын Гаври­ил и две дочери. Одна из них Анна вышла замуж за Алексан­дра Огородникова и умерла после рождения дочери Веры. По­том родились еще две дочери Маня и Лена. Маня осталась незамужней, а Лена вышла замуж за Пинчука и перее­хала на жительство в Житомир.
"Вторично мой отец женился на Аполлонии Афанасьевне Фалинской, когда ей было 26 лет, а ему шестьдесят. Он ей очень нравился, она перед ним чуть ли не на коленках ходи­ла. Он был видный и держал себя хорошо, его везде уважали. У матери были братья и сестры, так что родни у нас было достаточно".
Двоюродный брат мамы Александр, сын Гавриила, был же­нат на девушке из рода Петровских. В тридцатых годах его назначили на должность (кажется председателя) Бердичевского горисполкома. В доме появился радиоприемник, довольно редкая вещь в те времена. Этот приемник стал причиной ги­бели большой родни Петровских.
А дело было так. Когда Александр Гаврилович был на служ­бе, его теща включила приемник. Был праздничный день, и в Варшаве совершалось богослужение. Собрались соседи, кто-то тут же "настучал" в НКВД, Вскоре приехали энкаведисты и забрали приемник. Вернувшись домой и узнав об этом, Александр отправился в НКВД, откуда уже не вернулся. Вскоре "черная Маруся" увезла всех, на кого пало подозрение как на агентов польской разведки "дефензины".
"От второго брака у моей матери было четверо детей: я, Мария, Эдмунд и Филипп. Мы росли все вместе, но дочери отца от первого брака нас ненавидели и сгоняли на нас злость. Мне, как старшей, доставалось больше других и с этих придирок началась моя горькая жизнь".
Мама рассказывала, что у Гавриила был еще брат Николай. Он был офицером, служил на Кавказе, сражался на турецком фронте в годы Первой мировой войны. По ее словам, он учас­твовал в восхождении российского воинского подразделения на гору Арарат, которая однажды частично освободилась от льда, и летчик, облетавший гору, увидел Ноев ковчег.
Когда об этом доложили царю, Николай II приказал напра­вить на Арарат экспедицию. Полторы сотни пехотинцев и сапе­ров в невероятно сложных условиях высокогорной зимы целый месяц штурмовали гору. В конце концов пред ними предстал огромный корабль, длиною, около ста пятидесяти метров и пят­надцать высотою. Участники восхождения сделали обмеры и фотографии ковчега. Все документы были отправлены в Петер­бург царю, но... попали в руки Троцкого, который распоря­дился их уничтожить, чтобы не дать церковникам козырь в их пропаганде.
Николай Василевский после экспедиции на Арарат был в отпуске в Бердичеве. Мама вспоминала, что он привез бочонок кахетинского вина, по ее словам, довольно кислого, и брусок темно-коричневого дерева необычайной твердости, кото­рое было взято из обшивки ковчега и называлось "дофар".
Судьба Николая оказалась трагической. Он женился на Ку­бани в Темрюке на женщине по фамилии Совенко, участвовал в ледовом походе генерала Корнилова, попал в плен к больше­викам, и был зарублен в числе нескольких тысяч плененных офицеров.
Сколько маме пришлось пережить, сколько дорог исколе­сить! Из Бердичева семья переехала в Житомир, потом в Кер­чь, где муж папиной жены Порфирий занимал пост председате­ля горисполкома. Он помог получить жилье, мама устроилась крановщицей подъемного крана на металлургическом заводе имени Войкова, а отец поехал в Нижний Новгород искать работу. Вскоре он вернулся в Керчь и, забрав семью, переехал в Жи­томир. Но наступил 1933-й год. На улицах Житомира мертве­цы валялись на каждом шагу. И тогда отец решает всей семь­ей ехать в Ленинград. Как оказалось, это было мудрое реше­ние, благодаря которому семья была спасена от голодной смерти.
Много пришлось перенести маме испытаний за свою жизнь. Соседи-евреи в Бердичеве, после женитьбы отца, запрягшего молодую жену в работу - уходу за лошадью, двумя коровами, свиньями, огородом - говорили ему:
- Иван Михайлович! У вас такая молодая, интересная жена, а так много и тяжело работает...
- Пусть работает, она молодая!
Тем не менее мама самоотверженно ухаживала за отцом всю жизнь и во время его непродолжительной болезни. Она пережила мужа почти на шестнадцать лет и умерла 8 апреля 1985 года, не дожив всего один месяц до своего восьми­десятилетия. За две недели до ее смерти по пути в Хатангу я заехал в Бердичев. Мама тяжело болела, за нею ухаживали Миша и Валя. Она смотрела на меня пронзительным взглядом, полным мучительной боли. У нее был рак мочевого пузыря.
Воскресным утром, после ночного дежурства на караване, в коридоре общежития порта ко мне подошел матрос Равиль Курманаев и подал телеграмму. "Мама умерла" сообщил брат Петр. Мамонов и Кикучи прошлись по комнатам и собрали шапку денег. Я быстро переоделся и пошел в аэропорт. Здесь находил­ся в ожидании летной погоды самолет из Норильска. Пуржило и я двое суток просидел в салоне ТУ-154. Как во сне вспоминаю перелет Норильск-Москва посадки во Внуково и Жулянах, электропоезд, промелькнувший передо мною, когда я почти добежал до платформы. Пришлось ждать следующий, а когда я примчался с бердичевского вокзала к маминому дому, все уже возвратились с кладбища.
Маму похоронили на новом кладбище, за греблей, рядом с ее родственником Петровским. Там когда-то девчонкой она бегала по лугу за мотыльками. Круг замкнулся. Я отнес в библиотеку книгу Павла Загребельного "Роксолана", последнюю прочитанную ею. Судьба героини Анастасии Лисовской была такой же нелегкой, как и ее, хотя жили они в разное время.

http://samlib.ru/u/ustimenko_b_i/rodovodnaschejsemji.shtml

starodub_siti

1-ая мировая ( список погибших жителей Стародубского р-на (уезд ) Брянской обл. (Черниговской губ.)

deimond_09 wrote in starodub_siti
August 30th, 2014

...

719. Петровский Пав. Мих. - Черниговская губ., Стародубский у., м.Понуровка

...

https://starodub-siti.livejournal.com/5231.html