Дела давно минувших дней Новокубанского района

ИСТОРИЯ СЕМЬИ ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЕВ НИКОЛЕНКО
Родоначальником династии помещиков Николенко и их усадеб «Восход» и «Барвинок», расположенных сегодня на территории конного завода п. «Восход» и посёлка Прогресс, был Хома Акимович Николенко. Позже имя Хома для благозвучия будет заменено именем Фома.


Фома Акимович Николенко, его брат Лев Акимович (в семейном кругу его звали Левко), их односельчанин Петр Моспан приехали на Кубань через 6-7 лет после отмены крепостного права из Таврии.

Выходцы из Херсонской области сохранили на долгие годы южно-украинский диалект разговорной речи и привязанность к роду своих занятий — овцеводству. Поводом для переезда из Таврии стала небывало- суровая зима, когда глубокий и долго не сходивший снежный покров сделал недоступными пастбища . Братья Николенко и Петр Моспан оказались на грани разорения. В поисках лучшей жизни они решились переехать на Кубань. Приехали они с большими семьями.

До наступления зимы переселенцы успели вырыть землянки, в которых и пришлось зимовать. Землянки были обычным временным жилищем на Кубани в 18 и 19 веках. А находились земляные постройки переселенцев там, где сегодня располагается Старо-Германовский хутор. Во время зимовки страшным бичом были мыши. Из-за опасения за сохранность денег, их приходилось хранить в мешочках из-под соли. Наконец, ранней весной земли были официально приобретены в собственность. Петр Моспан купил 60 десятин земель, окружавших землянки, хотя средства позволяли приобрести больше.

Ф. А. Николенко купил огромный земельный участок на все деньги, да еще занял денег у Петра Моспана. И этой же весной переехал в свои владения, на территорию, где сейчас находится центральное отделение конного завода. До наступления холодов построили хату из самана, покрыли ее камышом. Одновременно занялись разведением овец, но не тонкорунной породы, как в Херсонской губернии, а простых, называемых в народе «шпанкой». Много сил требовала заготовка сена для содержания овец в зимний период. Расположенные вокруг целинные земли с богатой травянистой растительностью создавали хорошие условия для разведения и содержания поголовья овец, численность которых из года в год значительно увеличивалась, и через два десятилетия уже достигала почти 100 тыс. голов. Безусловно, использовался наемный труд артелей, приходивших на заработки из средней полосы России. Заготовка сена, стрижка овец выполнялись по договору «пришлыми». Работники поместья, а их было не так уж много, выполняли работы по обслуживанию, а главное — занимались разведением, содержанием, сохранением поголовья овец, т.е. были чабанами. Так создавалась напряженным трудом, целеустремленностью, проявлением лучших деловых качеств династия помещиков Николенко, чьи земельные владения утвердились и почти достигали Адыгеи. И уже к концу XIX века это были самые богатые и известные помещики Кубани, которые своими добрыми благотворительными начинаниями и милосердием оставили память о себе навсегда. На личные пожертвования Фомы Акимовича Николенко были построены в Гулькевичах церковь и мельница для общенародного пользования. В знак благодарности и уважения Ф. А. Николенко был похоронен в церковной ограде.

У Ф. А. Николенко было три сына: Яков Фомич, Прокоп Фомич и Никита Фомич. В конце 80-х годов XIX века Ф. А. Николенко разделил земельные владения между сыновьями: усадьба Якова Фомича располагалась на территории нынешней биофабрики, усадьба Прокопа Фомича — это конная часть конзавода, усадьба Никиты Фомича — центральное отделение конного завода.


Сам Фома Акимович остался жить с меньшим сыном, Никитой Фомичем. И с этого времени началось обустройство родовых поместий братьев Николенко. Прежде всего, они обрели символическое название: усадьба Якова Фомича стала называться «Барвинок» (барвинок — вечнозеленое травянистое растение с голубоватыми цветками), усадьбы Прокопа Фомича и Никиты Фомича получили название «Восход». Стал вопрос о строительстве помещичьих жилых домов, которые и будут построены к 1892 году, располагаясь друг от друга на расстоянии 1,5 версты.


Но началу строительства предшествовала большая подготовительная работа. Используя удобный рельеф местности, устроили два пруда, которые заполнялись водой через ерик (овраг, канал), прорытый от кубанской протоки. Он продолжался вплоть до усадьбы Прокопа Фомича. В будущем и ерик, и пруды будут хорошим подспорьем в организации и улучшении хозяйственной деятельности Якова Фомича. Так, на берегу первого пруда, который использовался как отстойник мутной кубанской воды, были построены гофманские печи для обжига кирпича. Место для печей выбрали рационально и по-хозяйски: рядом вода и карьер для забора глины. Ровная местность позволила построить много навесов для естественной сушки кирпича-сырца. После сушки кирпича-сырца осуществлялся его обжиг в печах соломой и перекати — полем (просторечное название курай). Кирпич имел свою маркировку: две буквы Н. Я., что означало Николенко Яков. Потребность в изготовлении кирпича была очень велика: все хозяйственные постройки, подсобные помещения, жилое здание для прислуги и работников поместья, жилой дом для управляющего строились из кирпича, кладка стен производилась в 1,5-2 кирпича. Так были построены на берегу пруда два одноэтажных здания для содержания и разведения птицы, здание конюшни, рассчитанной на содержание очень большого количества лошадей. За несколько лет до строительства помещичьего дома при спуске в парк были выкопаны две большие ямы, стены которых обшили досками, завезли выжженный известняк, загасили его и накрыли толстым слоем земли. Еще раньше в глубоком месте Кубани на цепях были затоплены дубовые стволы. Так проводилось морение дубовых стволов, которые после просушки под открытыми навесами использовались для изготовления столярных изделий, необходимых в масштабном капитальном строительстве, развернувшемся в поместье «Барвинок».


Строительство помещичьего дома началось, вероятно, после 1888 года, так как некоторые строительные материалы доставлялись по железной дороге, а железная дорога (чугунка) в этих местах вошла в действие в 1888 году. При строительстве дома использовался кирпич собственного производства, многолетняя гашеная известь, речной песок и белки куриных яиц. Во время строительства куриное яйцо привозили возами, женщины отделяли желток от белка, который затем в определенной пропорции добавлялся в раствор. Прежде чем положить кирпич на раствор в стену его «купали», т.е. опускали в ведро с чистой водой. Эту работу выполняли дети работников поместья. После закладки фундамента прошло освящение строительства дома, и помещик Яков Фомич Николенко собственноручно положил под краеугольный камень золотую десятирублевую монету. В 1892 году дом был построен, и после освящения в него вселилась многочисленная семья Якова Фомича Николенко. В нескольких десятках метров от помещичьего дома было построено одноэтажное многоквартирное здание (8-9 квартир) для прислуги господского дома и работников «белой» кухни. За этим зданием был построен подвал — ледник, который заполнялся в зимний период льдом, привозимым с Кубани. Соблюдая санитарно — гигиенические нормы, лед с пруда не брали, так как он предназначался для водоплавающей птицы. Такой подвал–ледник был необходим для хранения скоропортящихся продуктов, в основном мяса и рыбы. Здесь же было довольно большое помещение для хранения соленых овощей и моченых фруктов.


На верху подвала — ледника размещались кладовые разного назначения. Рядом была выстроена «белая» кухня, в которой готовили исключительно для господского дома. Недалеко от помещичьего дома поднялась водонапорная башня, в которую бочками завозилась родниковая вода. Затем по трубопроводам вода подавалась и в дом, и на «белую» кухню, от которых был проложен канализационный коллектор из керамических труб, ведущий в питательную яму. Также было построено объемное овощехранилище.
Одновременно со строительством дома и всех хозяйственных построек началась закладка парка. Посадочный материал — липы, сосны, ели, березы — привозили уже большими деревьями по железной дороге вместе с платформами земли. Под каждое дерево копался большой котлован, при посадке дерево засыпалось землею с родимых мест. После посадки деревьев вся парковая зона была засыпана песком и засеяна французским щавелем (низкорослое светло-зеленое травянистое растение). Для предохранения парка от заболоченности талыми, ливневыми и грунтовыми водами была сделана целая система дренажных канав. Планировка парка представляет собой смешение типов английского пейзажного и французского регулярного парков : широкие прямые аллеи сменялись живописными лужайками и полянами, на одной из которых был сделан вольер для косуль. В зону парка входило и футбольное поле нынешнего стадиона, и так называемая «батарея», на склонах которой был посажен виноград, кусты барбариса, а внизу несколько райских яблонь. В это же время за прудом был посажен ясеневый лес. Насаждение леса проводилось и по левому берегу Кубани. Ведь земельные владения Я. Ф. Николенко продолжались и за Кубанью, а связь с ними осуществлялась с помощью паромной переправы.

К концу XIX века помещичье хозяйство стало многоотраслевым: животноводство предусматривало разведение овец и крупного рогатого скота, возделывание зерновых, посевы многолетних культурных трав, их уборку на сено с применением технических средств (сенокосилок, жаток). Определенное место в хозяйственной деятельности занимало садоводство и выращивание овощей. В саду, кроме высокосортных фруктовых деревьев, преимущественно абрикосов, яблонь, вишен, был малинник и довольно большой участок клубники, посаженной между рядами абрикосов. Здесь же находился многосортовый виноградник, который отделялся от сада узкой ясеневой посадкой.


Сад и виноградник по мере необходимости поливались водой из ерика. Для этой цели на ерике было установлено нижнебойное колесо, на котором на определенном расстоянии размещались небольшие металлические корытца для забора воды из ерика. Колесо вращалось потоком воды, которая набиралась в корытца, а затем по длинному желобу стекала в канаву для полива, шедшую по краю сада и виноградника. Из этой канавы водой заливались участки, требующие полива. Сад и виноградник сохранялись вплоть до 60-х годов прошлого века, их дарами пользовались рабочие и служащие биофабрики. Сейчас на этом месте находятся дачные садово– огородные участки работников и пенсионеров фабрики.

Овощной огород занимал несколько десятин. Он тоже имел рациональную систему полива, сбора лишней воды, но вода для полива участков огорода шла самотеком из пруда. Овощной огород был расположен там, где сегодня находятся биоочистные пруды. Несколько десятилетий этим участком и системой полива пользовалась биофабрика.
Усадьба «Барвинок», хозяйственные постройки, парк, фруктовый сад, овощной огород, посевы полей охранялись нанятыми черкесами и адыгами. Работники поместья называли их «азиатами».

Продуманная хозяйственная деятельность, её организация, управление, финансово-экономический контроль и учёт, умело сочетались с благотворительностью и милосердием семьи Я. Ф. Николенко. Так, например, жена Якова Фомича Вера Николаевна ежегодно в канун таких больших праздников, как Рождество, Пасха, Троицын день, обходила и объезжала семьи работников поместья вместе со швеями, они снимали мерки а после шили необходимую одежду. Особым вниманием пользовались многодетные семьи чабанов. Такая бескорыстная забота стала традицией. Для бездомных в поместье была построена ночлежка и организована «черная» кухня. Бездомным, как правило, давался черный хлеб и горячая пища, приготовленная из сбоя забитых животных. Бездомные жили в поместье, а не ночевали в скирдах, сена, что угрожало бы поджогом.
Венцом благотворительности можно считать построенную в 1903 году двухклассную школу для детей работников поместья. Материально-финансовое обеспечение двух учителей, меблирование классных комнат осуществлялось за счет помещика. Большие пожертвования делал Я. Ф. Николенко на строительство церкви в селе Ново-Михайловском.


Экономический расцвет поместья «Барвинок» стал основой, которая открывала перспективу образования, хорошего воспитания. Если Фома Акимович, родоначальник династии помещиков Николенко, был неграмотным человеком, отмечавшим свои хозяйственные расчеты только ему известными зарубками, то поколение его внуков, стало носителем образования, воспитанности и культуры. У Якова было пятеро детей, в честь их рождения перед домом было посажено пять пирамидальных дубов. Все дети, прежде всего, получили прекрасное домашнее образование, которое осуществлялось гувернерами и боннами, воспитательницами-иностранками. Но жизнь трагически распорядилась судьбами некоторых детей Якова Фомича. Старший сын Александр был студентом Санкт-Петербургского университета. По всей вероятности, он был вовлечен в эсеровскую организацию, потому что эсеры практиковали привлечение на свою сторону студентов помещичьего происхождения, особенно богатых и состоятельных.

В программе эсеров вопрос социализации земли был одним из основных, нуждались они и в деньгах. В 1904 году Александр приехал к отцу в поместье «Барвинок» и попросил I миллион рублей, но Яков Фомич денег ему не дал. Он вернулся в Санкт-Петербург и там покончил жизнь самоубийством. Тело Александра привезли в поместье и похоронили в склепе на самом высоком месте так называемой «батареи». Около склепа были посажены четыре сосны. Мать Александра, Вера Николаевна. ежедневно посещала склеп. Но однажды в склеп проникли грабители, открыли гроб, сняли золотой крест и золотую цепь, при этом значительно повредив тело. Позже тело Александра было предано земле.
Дочь Муся вышла замуж за пленного австрийского офицера. Во время I-ой мировой войны пленные рядовые распределялись по состоятельным крестьянским семьям, а офицеры в помещичьи усадьбы чуть ли не на правах членов семьи. После замужества дочь Якова Фомича и Веры Николаевны, оставив родовое гнездо, в 1916 году уехал в Австрию.


Злой рок коснулся и семьи Никиты Фомича. Его сын Порфирий, двоюродный брат Александра, тоже покончил жизнь самоубийством. В возрасте 25 лет, в день своего рождения, он застрелился. Вероятно, это объясняется тем, что Порфирий был калекой и не мог ходить, его носили два казака.
Несчастная судьба постигла семью Льва Акимовича Николенко, родного брата Фомы Акимовича. Его поместье занимало те земли, где сейчас находится совхоз «Кубань» Кавказского района. Рядом было наследственное поместье царской семьи Романовский Хутор, ставший с 1921 года городом Кропоткином. Лев Акимович был вхож к царю и хорошо знаком с его семьёй, которая довольно часто посещала своё поместье. Причиной трагедии в семье Льва Акимовича стал сын Лавр. Он, по-видимому, был увлечен идеями эсеров, их программой социализации земли. Сын предложил отцу раздать землю крестьянам, а себе оставить столько, сколько смогли бы обработать своими силами. Лев Акимович с этим предложением не согласился, ответил полным отказом, а Лавр Львович покончил жизнь самоубийством, застрелился, как и его двоюродные племянники Александр и Порфирий.

Октябрьская революция 1917 года полностью разрушила уклад процветающей жизни династии помещиков Николенко, чья широкая известность давно перешагнула границы Кубанской земли.
Данные из книги «90 лет Армавирской биофабрики» 2011г.

Источник с фото: https://ok.ru/ira.zentsova/statuses/153618645874129

КУБАНСКОЕ ИМЕНИЕ «БАРВИНОК» КУПЦА ЯКОВА НИКОЛЕНКО
(сейчас это п.Прогресс(Биофабрика), Новокубанского района)
Сегодня изучение усадебного наследия России становится важным и
необходимым фактором формирования целостной картины исторического
прошлого нашей страны, в том числе и отдельных ее регионов. В данной
статье находит продолжение и свое развитие тема усадебного наследия
Кубани, поднятая в ранних публикациях. Авторы фокусируют свое внимание
на истории известного рода предпринимателей купцов Николенко, привлекая
разнообразные источники: архивные документы, дореволюционные
периодические и справочные издания, мемуаристику.

Среди множества частновладельческих имений Кубанской области
видное место занимала экономия «Барвинок», принадлежавшая Якову
Фомичу Николенко, сыну екатеринодарского купца Фомы Акимовича
Николенко. Как и его отец, он был крупным предпринимателем,
финансистом. Основными сферами его деятельности являлись сельское
хозяйство и животноводство. С 1890-х Яков Фомич занимается
мукомольным производством при станции Гулькевичи Владикавказской
железной дороги. В 1906 г. он вместе с отцом Фомой Акимовичем, и
ставропольским мещанином П.П. Кореневым выступает учредителем
акционерного общества «Фома Николенко» с основным капиталом в 850 тыс.
рублей. Обществу принадлежала пятиэтажная паровая вальцовая мельница
(одна из крупнейших на Кубани) и паровой маслобойный завод с
множеством хозяйственных и жилых построек, расположенных при станции
Гулькевичи. Общество «Фома Николенко» было известно далеко за
пределами Кубани. Принимая участие в многочисленных всероссийских и
международных выставках, оно стабильно получало призовые места и
удостаивалось золотых и серебряных медалей [1, л. 56, 170]. Предприятие
имело колоссальные торговые обороты: в 1912 г. его доходы составили 2,5
миллиона рублей, в 1914 – 3,1 миллиона [2, с. 396–398].

После смерти отца Яков Фомич возглавил предприятие, продолжая
активно его развивать. О масштабах его проектов /планов свидетельствует
следующий факт. В 1914 г. он ходатайствует перед правительством о
предоставлении ему концессии «на использование гидравлической энергии
Кубани и Малой Лабы с устройством на них двух или трех
гидроэлектрических установок для получения электрической энергии и
передачи таковой посредством токов высокого напряжения по воздушным и
подземным проводам для снабжения ею городов, селений и станиц
Кубанской области» [2, с. 396–398].

Яков Николенко принимал участие в реализации ряда коммерческих
проектов. Он являлся одним из крупных акционеров образованного в 1909 г.
акционерного общества Армавир-Туапсинской железной дороги. Фамилия
Николенко увековечена в названии одной из ее станций – Николенково
(станица Лесогорская Апшеронского р-на Краснодарского края) [3].
В декабре 1918 г. совместно с такими крупными предпринимателями,
как граф Ил. Ил. Воронцов-Дашков, барон В.Р. Штейнгель, новороссийский
2-й гильдии купец Г.Р. Вильде и др., Яков Фомич вступает на правах
пайщика во вновь образуемое Северокавказское товарищество «Хуторок». В
состав нового «агропромышленного гиганта» должны были войти Кубанский
свеклосахарный рафинадный завод при разъезде Гирей Владикавказской
ж.д. и имение «Хуторок» барона В.Р. Штейнгеля, благодаря которому,
очевидно, Товарищество и получило свое название. Земли нового
предприятия, общей площадью свыше 11 500 дес., располагались в
Лабинском отделе Кубанской области. Целями Товарищества
провозглашались: приобретение, устройство и содержание свеклосахарных,
рафинадных и других заводов в Кубанском крае. Доля Я.Ф. Николенко в
Товариществе «Хуторок» была относительно небольшой. Он подписался на
18 750 паев на сумму 1 875 000 рублей. Несмотря на столь «скромный»
вклад, на общем собрании пайщиков Яков Фомич единогласно был избран
членом правления Товарищества [4, л. 26, 41–43].

Яков Фомич в разное время занимал должности в ряде коммерческих
структур и даже в судебных органах власти. В 1916 г. он был председателем
Армавирского биржевого комитета; кандидатом в директора правления
Армавир-Туапсинской железной дороги; в 1913–1915 гг. – почетным
мировым судьей Армавирского судебно-мирового округа [5].
Супруги Николенко приобрели всероссийскую известность на ниве
благотворительной деятельности. Они вошли в число 32 членов
благотворительно-просветительских учреждений Кубанской области, чьи
имена и портретные изображения были увековечены в издании
«Благотворительные учреждения России» (1912) [6, с. 125]. Имена почетных
блюстителей и членов благотворительных обществ супругов Якова Фомича и
Веры Степановны Николенко на протяжении многих лет не сходили и со
страниц «Кубанского календаря». Яков Фомич и его супруга состояли
действительными членами Армавирского общества попечения о детях. С
1903 г. Вера Степановна являлась почетной блюстительницей 2-го
смешанного одноклассного училища Армавирского общества попечения о
детях, жертвуя на его содержание ежегодно 150 рублей. Яков Фомич состоял
почетным блюстителем (с 1895 г.) Новомихайловского Александровского
сельского одноклассного смешанного училища (пожертвовал 500 руб.
деньгами и книгами); Гулькевичского хуторского училища, Богородского
/Богородицкого сельского одноклассного смешанного начального училища (с
1911 г.) [7, л. 4-5, 43-44, 195-196; 8, л. 2, 7; 9].

Продолжая жертвовать деньги на содержание сельских и хуторских
училищ, супруги Николенко открыли в 1901 г. (преобразовано в 1903 г.)
хуторское смешанное одноклассное начальное училище в имении
«Барвинок». К началу 1910-х гг. в поселке (хуторе) проживало 90 мужчин и
50 женщин. В 1913 г. в училище обучалось 23 мальчика и 8 девочек.
Учителем был казак Н.И. Полянский, законоучителем – о. Самуил (Сердюк),
православный священник. Вера Степановна принимала самое активное
участие в жизни «Барвиновского» /«Барвинского» хуторского училища,
являясь его почетной блюстительницей, жертвовала крупные денежные
суммы. Фактически училище, с момента его основания, содержалось на
средства Веры Степановны. В 1901–1913 гг. она «пожертвовала» на его
содержание 600 руб. [7, л. 24–25]. На средства Я.Ф. Николенко было
построено здание 2-классного министерского училища в пос. Гулькевичи [10,
с. 466].

Я.Ф. Николенко жертвовал деньги и на строительство храмов. В 1910–
1914 гг. он вместе с братьями Прокофием и Никитой финансировал
возведение и обустройство нового храма Рождества Пресвятой Богородицы в
селении Новомихайловском Лабинского отдела.

В романе-эпопее «Красное колесо» А.С. Солженицын бегло
набрасывает «групповой портрет» семьи Якова Фомича, выводя его под
фамилией Мордоренко. «Несчитано денег было у Мордоренок, да как они их
тратили? Долго жили по-чумазому, Яков Фомич вставил для красоты полон
рот платиновых зубов, сыновья ж его, жеребцы, играли в орла-решку
золотыми вместо медяков» [11, с. 34]. В списке реквизированных в 1916 г. в
Лабинском отделе автомобилей Яков Фомич значится владельцем
автомобиля «Мерседес», правда, не принятого «за сильной изношенностью
ответственных частей» [12, л. 2].

Я.Ф. Николенко имел несколько участков земли в различных отделах
Кубанской области. Вместе с отцом и дядей Львом Акимовичем Николенко,
владел огромным земельным участком в 7000 дес. в юрте станицы
Кардоникской Баталпашинского отдела, в основном сдававшемся в аренду.
Также Якову Фомичу принадлежали 1192 дес. земли в юрте сел.
Новомихайловского и 2509 дес. в юрте сел. Кубанского [13, с. 187, 193, 196;
14, л. 111; 15, л. 92].

Основным местом проживания и центром сосредоточения
хозяйственной деятельности семьи Я.Ф. Николенко стало имение
«Барвинок», расположенное неподалеку от селения Кубанского Лабинского
отдела (ныне пос. Прогресс Новокубанского р-на Краснодарского края).
Восстановить все звенья цепи в истории земельных операций семьи
Николенко сейчас затруднительно. В начале 1880-х гг. купеческая династия
Николенко владела почти 22 тыс. дес. земли [16, № 5974, 6029–6031, 6107,
6175, 6176, 6179]. Дети, а затем, по-видимому, и внуки купца Акима
Семеновича, основателя династии, свято берегли его завет: «Не выпустить из рода Николенкова завещаемой им земли»(7000 дес.) [17, с. 8]. Особенно в
деле преумножения отцовского наследства преуспел Фома Акимович. В
самом начале 1900-х гг. он владел в Лабинском отделе (с. Кубанское) 8180
дес. земли, его старший сын Яков Фомич – 3516 дес. [18, ст. 311].

Предположительно, имение «Барвинок» окончательно оформилось в
том размере, в котором оно просуществовало до 1920 г. (2509 дес.), в период
между 1880–1890 гг. Хозяйство в «Барвинке» велось на высоком уровне.
Основными видами деятельности были: выращивание сельскохозяйственных
культур – кукурузы, многолетних культурных трав под сенокос, свеклы и
пшеницы; садоводство, овощеводство, животноводство и пчеловодство. В
имении имелась пасека, на которой к лету 1920 г. насчитывалось до 150
ульев «разной силы» [15, л. 71]. Яков Фомич приобретал для своей экономии
новое сельскохозяйственное оборудование, идя по пути механизации труда.
В 1910 г. на Кубанской сельскохозяйственной, промышленной и
экономической выставке, проходившей в Екатеринодаре, из экономии
Николенко были представлены великолепные верховые скакуны, овцы–
мериносы, породистые свиньи, семена различных посевных злаков, кукуруза,
кабаки «грандиозных размеров» и мука собственной выработки [19, с. 322–
323].

В 1914 г. агроном Лабинского отдела охарактеризовал экономию Якова
Фомича, как «одно из благоустроенных и выдающихся хозяйств в отделе
частных владельцев, насчитывающих за собой десятки лет, влияние которых
сказалось на окружающее население в смысле поднятия экономического
благосостояния» [14, л. 105]. Высокий уровень культуры ведения хозяйства в
«Барвинке» в конце 1919 г. констатировала и землеустроительная комиссия
Лабинского отдела, постановлением которой хозяйство Я.Ф. Николенко было
отнесено к разряду высококультурных [20, л. 6; 21, л. 10].

Имение «Барвинок» занимало 2500 дес., из них 15 дес. было отведено
под усадьбу и 2 дес. – под сад. По данным другого источника, сад занимал до
12 дес., виноградник – 1,5 дес., лес – 75 дес. В последнем случае учитывалась площадь и садовых, и декоративных насаждений. Парк и сад в экономии Якова Николенко были не разделены [15, л. 69, 70 об]. Постройками имение (экономия) была достаточно богата: главный владельческий дом, контора, 2 кухни, 7 домов для рабочих, депо для машин, мастерская, баня, 6 конюшен, 2
амбара, 3 сарая, свинарня, кузня с 3 горнами, машинное отделение с
машинами системы «Богатырь» и динамо-машиной, паровая вальцовая
мельница. Имелся многочисленный сельскохозяйственный инвентарь
отечественного и иностранного производства: 2 локомобиля, кукурузные
сажалки «Американ», веялки Клейтона и др. Отдельно стоит отметить
наличие в «Барвинке» достаточно редкого в то время технического
оснащения – телефона, проведенного не позднее 1909 г., возможно и
телеграфа (в описи указаны 80 пудов проволоки для телеграфа). Судя по
запасам жженого кирпича – 40 тыс. шт., в экономии функционировал и
кирпичный завод [22, л. 225; 23, л. 15].

Согласно «летописи» Армавирской биофабрики (в основу положены
воспоминания старожилов), обустройство экономии и строительство усадьбы
началось после разделения участка Фомы Акимовича Николенко между
тремя его сыновьями – Прокофием, Никитой и Яковом, усадьбы которых
расположены по соседству друг с другом.

В первую очередь было налажено кирпичное производство, затем стали
возводиться хозяйственные постройки и главный дом. На кирпичной «стеле»,
установленной перед Свято-Никольским храмом, указана дата постройки
дома – 1892 г. При строительстве использовался «кирпич собственного
производства, многолетняя гашеная известь, речной песок и белки куриных
яиц». В нескольких десятках метров от усадьбы находилось многоквартирное
(8–9 кв.) одноэтажное здание для прислуги и рабочих кухни. За этим домом
был оборудован подвал-ледник с кладовыми над ним. Рядом стояла «белая»
кухня, обслуживавшая исключительно господский дом. Недалеко от
последнего возвышалась водонапорная башня, в которую «бочками
завозилась родниковая вода» (в описи 1920 г. указаны 4 водовозки с
бочонками). Усадьба была оборудована современными коммуникациями –
водопроводом и канализацией. Вода в дом и на кухню поступала из
водонапорной башни и отводилась посредством канализации из
керамических труб в специальный коллектор. В имении также было устроено
вместительное овощехранилище.

Внешний облик усадьбы, включая и бывший господский двухэтажный
дом, который сейчас занимает Свято-Никольский храм, сильно изменился.
Исчезли многие служебные постройки (указанные в описи 1920 г.), фонтан,
«обновился» парк, подвергся переделкам дом (экстерьер /интерьер). Правда
лесной цветок с лепестками синего цвета и твердыми блестящими листьями,
стелющийся по газону у юго-восточного фасада, около апсиды, напоминает о
своем названии «Immergrün» («вечнозеленый») или «Sinngrün»
(«неувядающая мысль»). Барвинок – символ любви, счастья и вечной весны –
довольно живуч и практически неувядаем; он расцветает первым, предвещая
весну [24, с. 557].

Асимметричное в плане здание представляет собой комплекс
соподчиненных разномасштабных объемов (одно-, полутора-, двухэтажных),
каждый из которых имеет самостоятельную кровлю. Динамика нарастания
объемов особенно хорошо раскрывается с запада. К центральному
двухэтажному корпусу с северо-западной стороны пристроен небольшой
полутораэтажный «павильон», имеющий отдельное перекрытие и
обращенный своим главным фасадом на юго-запад. Павильон соединяется с
главным корпусом узким коридором, своеобразной кирпичной
«перемычкой». С этой же стороны к павильону и заднему фасаду корпуса
примыкает протяженное одноэтажное крыло под двускатной кровлей с
прилепившимся к нему с торца «выходом» (вход в подвал). По сведениям
старожилов, это крыло (или часть его) было пристроено позже. Все здание
имеет низкий цоколь, кирпичная кладка которого имитирует руст, с широким
к рдоном (карниз, ограничивающий сверху цоколь здания от стены).
Сравнительно сдержанный кирпичный декор не имеет высокого рельефа и
двухцветной окраски. В декоративной разработке фасадов используются
горизонтальные тяги (в верхней части), лучковые, плоские арки над окнами,
выложенные из клинчатых кирпичей с замковыми камнями, ложные окна с
такими же арками, ниши, дентикулы и другие элементы. Стены главного
корпуса оживляют и акцентируют по углам лопатки, похожие на пилястры,
имитирующие большой ордер. Пластически выразительный мотив –
деревянные консоли, поддерживающие карнизы кровель всех объемов,
включая бельведер и эркер. Окна прямоугольной формы или с небольшим
лучковым завершением, с форточками, чистыми фрамугами. И только на
северо- и юго-восточном фасадах появляются оригинальные «модерновые»
окна.

Главный, парадный вход в здание находился в углу юго-восточного
фасада за выступом «башни», на месте пристроенной абсиды. Он
представлял собой одноэтажную в плане многоугольную (5-угольную)
пристройку с плоской кровлей, завершающейся каменной балюстрадой. К
входу подводила широкая угловая, криволинейных очертаний лестница с
просторной прямоугольной площадкой. По периметру площадки и с внешней
стороны лестницы проходила такая же каменная балюстрада. Балясины
лестницы подчинялись движению волнообразно изогнутого широкого
поручня, выпрямлявшегося на лестничной площадке. Балюстрада лестницы
не только выполняла функцию ограждения, но и создавала плавность
зрительного перехода от объема здания к окружающему пространству.
Непосредственно вход в полукруглый вестибюль был оформлен в виде
широкого (почти на всю ширину и высоту передней «грани») проема с
арочным завершением, подчеркнутым арочными клиньями с замковым
камнем. О характере заполнения дверного проема сейчас трудно судить, но,
вне всякого сомнения, над дверным полотном находилась световая фрамуга,
с одним из вариантов переплета, как и на окнах. Боковые «грани»
пристройки (придел) прорезали большие распластанные (в ширину больше,
чем в высоту) окна с необычным рисунком переплетов, аккумулировавших в
себе интенции модерна. Первый тип – широкое арочное (полуциркульное)
окно с тречастным центральным переплетом и чистой (без горбыльков)
верхней фрамугой, а боковые глухие рамы с двустекольным вертикальным
переплетом. Второй тип – окно с лучковым завершением и сложными
составными рамами. Центральная часть переплета (без фрамуги) состоит из
трех створок – средней узкой глухой и двух распашных, с форточками,
боковые рамы глухие. Световая фрамуга разделена двумя тонкими
вертикальными горбыльками на три части или ячейки. Венчает неподвижную
узкую раму круглой формы декоративный элемент – средник фрамуги,
составленный из двух полукруглых горбыльков. Обращает на себя внимание
притворная обвязки фрамуги – в центре она плавно изгибается, приподнимая
деревянное «кольцо» – средник; при этом верхняя рамка створной форточки
также приобретает характерный изгиб в верхнем углу, смыкающемся с
обвязкой фрамуги. Такие окна расположены только на северо-восточном
фасаде, обращенном к парку, – одно в бельэтаже центрального объема
здания, другое – в протяженной одноэтажной пристройке, где находились
главные, парадные комнаты (зал, гостиная). Из этих окон открывался bellevue
(фр. «красивый вид») на парк, раскинувшийся внизу, широкую лестницу с
балюстрадой и вазонами. Это здание можно назвать «Бельведером», в нем
много смотровых «площадок», предназначенных для созерцания прекрасного
вида. Одна из них расположена на этом же фасаде – угловой эркер
полукруглой формы, обшитый деревом. Он освещается четырьмя узкими
прямоугольной формы окнами, разделенными вверху горбыльками на две
части. Эркер венчает конусообразный шатер с тонким игловидным
«шпилем», оббитым полосовым железом. Полукруглое основание шатра
поддерживают S-образные деревянные консоли (модильоны).

Другая «площадка» – башнеобразная (прямоугольная в плане)
надстройка над «ризалитом» главного, юго-восточного фасада, увенчанная
шатром в виде четырехгранной пирамиды с игловидным шпилем. Сейчас
вместо шпиля шатер венчает глава на граненом барабане. Вынос кровли,
служившей основанием шатра, поддерживали деревянные консоли,
выполнявшие в большей степени декоративную функцию. По четырем
сторонам кровли расположены небольшие треугольные фронтоны с
гейсонами (выступающая часть выносной плиты карниза) и заглубленным
тимпаном, зашитым тѐсом. Боковые стороны башни-бельведера прорезали
большие прямоугольные окна. На передней фасадной стене также был сделан
прямоугольный оконный проем, конструктивно разделенный на две части.
Первая, широкая, остеклена до самого пола по типу французского окна, то
есть выполняла функцию выходной двери. Вторая часть представляет собой
собственно окно вытянутой формы с небольшим подоконьем. Из окна-двери
можно было попасть на невысокий открытый балкон (не сохранился),
представлявший собой парафразу французского балкона (портфнетр). Задняя
стена башни была глухой, в ней имеется дверь с небольшой световой
фрамугой, через которую можно попасть на башню. Дверь устроена в
небольшом чердачном помещении (под скатной кровлей), в котором имелись
еще две двери подсобных помещений (чулан, кладовая) и одна входная, к
которой подводила деревянная лестница, идущая из центрального коридора
второго этажа на чердак. Таким образом, на бельведер можно было
подняться только по «чердачной» лестнице, через подсобное помещение,
примыкавшее к башне.

Кроме главного имелись еще два входа, расположенных на юго-западном фасаде: в левом крыле и в главном корпусе, на месте нынешней
пристройки. На первом этаже в восточной части корпуса находились:
парадный полукруглый вестибюль и большой светлый зал (сейчас здесь
иконостас с Царскими Вратами); в юго-западной – другой большой
вестибюль, в угловом южном ризалите – небольшая комната с камином
(крещальня), освещаемая двумя окнами. Из вестибюля можно было пройти в
угловую комнату, зал, коридор левого крыла, подняться на второй этаж по
деревянной лестнице, расположенной в выступающей части (ризалите) юго-восточного фасада, а также в отдельное помещение, входная дверь в которое
находилась под лестницей. Ограждение лестницы состоит из поручня и часто
поставленных вертикальных столбиков-стоек, создающих торжественный
мерный ритм, поддерживаемый «полосатой» обшивкой деревянных панелей
в нижней части стен вестибюля и пролетов лестницы. Две высокие
массивные двустворчатые двери столярной работы ведут из вестибюля в зал.
Через открытые дверные проемы хорошо просматривался зал с модерновыми
окнами и виднеющимися вдалеке живописными (в зависимости от времени
года) «пятнами» листвы. Второй этаж главного корпуса занимали: широкий
коридор, угловая комната с мраморным камином, освещаемая двумя окнами
юго-западного фасада; небольшая комната с зеркалом угловой диагональной
печи (ныне ризница) и одним окном. В северо-восточном фасаде находилась
большая комната с эркером (возможно будуар) и двумя большими окнами.
На противоположной (от входа) стороне коридора располагались две или три
небольшие служебные комнаты (ванная, туалет), деревянная лестница с
точеными балясинами, ведущая на чердак и бельведер, под лестницей – дверь
в узкий длинный коридор чердачного помещения левого крыла, по сторонам
которого находились двери подсобных помещений. Они частью освещались
«слуховыми окнами» (люкарны) двускатной крыши. Из этого коридора еще
одна дверь ведет в темное чердачное помещение «павильона», освещаемое
окнами углового фонаря (небольшая башенка на кровле), приспособленное
сейчас под художественную мастерскую.
В левом крыле здания имелся отдельный вход со двора. Длинный
коридор проходит через все крыло, вливаясь в небольшой открытый
«павильонный зал» и вестибюль главного корпуса. Противоположный конец
коридора занимали служебные помещения. Массивная двустворчатая дверь
столярной работы ведет в длинную светлую комнату, сообщающуюся с
залом (Г-образным в плане). Она освещается одним большим арочным и
прямоугольными окнами северо-восточного фасада. В коридоре, рядом с
входной дверью, находится встроенный деревянный шкаф. На
межкомнатных дверях имелись росписи орнаментального характера,
обнаружившиеся при реставрации. Под зданием находились большие
подвальные помещения со сводчатыми перекрытиями, сообщавшиеся между
собой. В одной из камер устроен ледник (яма для засыпки льда).
Здание имеет сложную планировку, разветвленную систему коридоров,
чердачных помещений, назначение которых сейчас установить трудно. В его
архитектуре уже явственно проявились черты модерна (эркер, большие
арочные окна), еще не освободившегося от «пут» эклектики.
Старожилы вспоминают о круглом фонтане, устроенном со стороны
юго-западного фасада среди партеров (газоны, кустарники, клумбы).
Круглый фонтан не сохранился, но остатки небольшого кирпичного
бассейна, засыпанного землей и поросшего бурьяном, можно обнаружить
недалеко от дома, у объездной дороги, в угловой части нынешнего переднего
двора. Бассейн когда-то был частью садово-парковой зоны, об этом
свидетельствует эндемик – бундук канадский (или кентуккийское кофейное
дерево). Это красивое, оригинальное дерево с дважды перистыми крупными
листьями используется в одиночных и мелкогрупповых посадках в парках и
в виде аллей. По-видимому, бундук был посажен возле удлиненного
прямоугольного (со скосами) бассейна еще во времена Николенко.
Вокруг дома росли хвойные породы деревьев (сосны, ели), дубы,
которые посадил Яков Николенко в ознаменование радостных событий –
рождения пятерых своих сыновей. С древности дуб являлся символом
долголетия, силы, мужества, крепости, поэтому выбор этого дерева не
случаен.

За домом, на северо-восточной стороне разбит обширный парк. В него
уступами спускалась широкая кирпичная лестница с вазонами,
установленными на невысоком парапете, сохранившаяся до наших дней
(кроме вазонов). Пульсирующий, прерывистый ритм очертаний парапета
замедляется на средней лестничной площадке, приобретая округлые формы.
В центре круга в качестве композиционной доминанты лестницы когда-то
стоял высокий постамент с большим вазоном на нем. Сейчас на этом месте
находится его коррелят – низкая тумба с широким вазоном-кратером.
Работы по обустройству парка шли одновременно с возведением дома.
Липы, березы, сосны, ели привозились уже «взрослыми» по железной дороге.
Для предохранения от заболоченности талыми, ливневыми и грунтовыми
водами была создана дренажная система. Планировка представляла собой
смешение типов английского пейзажного и французского регулярных
парков: широкие прямые аллеи с многочисленными скамейками сменялись
живописными лужайками и полянами, на одной из которых был устроен
вольер для косуль. На склонах близлежащих холмов насажены
виноградники, кусты барбариса и яблони; за прудом и на участке по берегу р.
Кубани – ясеневый лес.

В саду, кроме высокосортных фруктовых деревьев (преимущественно
абрикос, яблоня, вишня), был малинник и большой участок клубники,
посаженной между рядами абрикосовых деревьев. Здесь же находился
виноградник, отделявшийся от сада узкой ясеневой посадкой. Старожилы до
сих пор с ностальгией вспоминают о многочисленных пышных кустах
сирени и «боскетов» из роз различных сортов. Сад и виноградник орошались
водой из близлежащего ерика с помощью специального водяного колеса,
подававшего воду по системе желобов и канав на участки, требующие
полива. Эта система действовала вплоть до 60-х годов прошлого века.
Огород занимал несколько десятин, имел собственную систему орошения,
отвода лишней воды. Но, как и сад с виноградником, до наших дней не
сохранился. По примеру других землевладельцев (Меснянкиных, Лавра
Николенко), Яков Фомич нанял для охраны имения черкесов /адыгов,
которых работники экономии называли «азиатами» [25, с. 21-25]. В начале
1900-х годов в имении, особенно в летний сезон, сосредоточивалось до 600
рабочих [26, л. 11–12.].

В усадьбе Яков Фомич проживал с многочисленным семейством –
супругой Верой Степановной, пятью сыновьями – Алексеем, Николаем,
Степаном, Георгием, Александром и дочерью Марией. Николай, судя по
печатным источникам (указано место его проживания), унаследовал усадьбу
своего деда Фомы Акимовича Николенко при станции Гулькевичи. Степан и
Георгий предположительно обосновались в станице Отважной Лабинского
отдела, где владели равными участками земли в размере 74 дес. каждый. По
легенде, Александр закончил жизнь самоубийством, а дочь Мария вышла
замуж за пленного австрийского офицера и вместе с ним уехала за границу
еще до революции [27, с. 4; 15, л. 93; 25, с. 21-25].

В фондах Государственно архива Краснодарского края сохранились
уникальные документы: переписка сына Якова Фомича Алексея с атаманом
Лабинского отдела и начальником Кубанской области. Обычно среди сухого
делового языка архивных документов трудно найти живые материалы,
раскрывающие интимные стороны жизни людей, их взаимоотношения с
современниками. И каждая такая находка вызывает подлинный интерес. В
данном случае речь идет о письме двадцатилетнего Алексея Яковлевича,
адресованном наказному атаману Кубанского казачьего войска и начальнику
Кубанской области.
Алексей просит выдать ему свидетельство о политической
благонадежности для поступления в Петрово-Разумовскую академию в г.
Москве. Одновременно с прошением он отправляет письмо личного
характера правителю канцелярии начальника Кубанской области
титулярному советнику Анатолию Николаевичу Мураневичу [22, л. 225].
1909 г., 26 июня.
Многоуважаемый Анатолий Николаевич!
Папа и Мама чрезвычайно будут рады, если вы окажете нам
любезность приехать к нам в Воскресение. Василий Иванович Голощанов
[войсковой старшина, и.д. атамана Лабинского отдела. – Прим. авт.] будет у
нас и очень рад Вас видеть. Погода у нас чудная, кругом зелень и цветы, и я
уверен, что Вы проведете время прекрасно. Кстати, если Вас не затруднит,
пожалуйста, похлопочите насчет моего свидетельства о политической
благонадежности; прошение уже подано. Этим Вы для меня окажете
величайшую услугу. Когда будете ехать, то берите билет до станции
Кубанской, а на Отрадо-Кубанской пройдите в кабинет начальника станции и
заявите остановку на разъезде «Коцебу». На этом разъезде и будут высланы
за Вами лошади к №10, который проходит у нас в 9 ч. утра по местному
времени. Если же Вы захотите приехать другим поездом, то позвоните или
попросите позвонить на станции Гулькевичи кого-нибудь в Барвинок,
прислать за Вами на разъезд лошадей и мы успеем их выслать.
Привет Вам от Папы и Мамы.
Глубоко уважающий Вас Алексей Николенко

Это письмо проливает свет на некоторые интимные стороны жизни
семьи, их взаимоотношения с представителями местной власти, что не
удивительно, учитывая имущественный / социальный статус Якова Фомича.
В отличие от остальных членов семьи Якова Николенко нам известно
более всего о судьбе Алексея. Он родился 17 марта 1889 г., окончил
экстерном в 1909 г. Кубанское Александровское реальное училище и затем
поступил в Петрово-Разумовскую академию (в то время ведущее высшее
сельскохозяйственное училище в России) [22, л. 229; 28, л. 423]. В 1919–1920
гг. он покидает Россию и переезжает во Францию, где прожив почти полвека,
умирает 12 июля 1969 г. в возрасте 80 лет. Его могила находится на
Парижском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, где похоронены многие русские
эмигранты [29].

Мирные дни для «Барвинка» закончились в 1919 г., когда имение
подверглось принудительному разделу. 6 сентября 1919 г. на заседании
Землеустроительной комиссии Лабинского отдела (орган Краевого
правительства) слушался вопрос о распределении для использования под
посев в 1919–1920 гг. отчуждаемых частновладельческих участков,
административно подведомственных с. Кубанскому. Комиссия постановила
передать участок Я.Ф. Николенко размером 2500 дес. с. Мирное [20, л. 10].

С приходом советской власти в 1920 г. вновь был поднят вопрос о
судьбе бывшей экономии Я.Ф. Николенко, который к тому времени покинул
родные пенаты. Часть имения площадью 1200 дес. была включена Кубано-Черноморским земельным отделом в список нетрудовых хозяйств,
предназначенных к принятию Облсовхозом [30, л. 13]. В том же 1920 г.
будущее «Барвинка» была окончательно определено. В бывшей экономии
Якова Николенко расположилась противочумная станция [15, л. 114]. Она
неоднократно переименовывалась и в наши дни известна как Армавирская
биологическая фабрика. В 1995 г. к тому времени пришедший в ветхость
усадебный дом был передан Свято-Никольскому храму. Надо заметить, что
помещичий дом в поселке Прогресс (ул. Горбатко 6а) включен в перечень
выявленных объектов культурного наследия, расположенных на территории
Новокубанского района, принятых на государственную охрану.
Н.А. и Д.И.Гангур
http://timekguki.esrae.ru/pdf/2018/1(20)/316.pdf

Здание 2-х классного училища: https://ok.ru/zemlyauspe

ИЗ ИСТОРИИ ст.КОСЯКИНСКОЙ
Станица Косякинская расположена в Новокубанском районе. Ее первоначальное название — Горькореченский хутор. Он появился в 1824 г. Первые жители — казаки, занимавшиеся скотоводством, переселившиеся из станицы Убеженской. Хуторское правление появилось лишь в 80–е гг. 19 столетия.Расположен хутор в очень гористой местности на реке Горькой. Как отмечают источники начала 20 в., «воды в ней очень мало и для питья она не годна: питьевую воду жители берут из колодцев, во многих из них она горьковатаго вкуса».Жители занимались хлебопашеством и овцеводством. Почва более пригодна для сенокоса, чем для хлебопашества. При среднем урожае десятина дает пшеницы около 50 пудов. Климат «необычайно здоровый».Жители всех ближайших хуторов приняли участие в постройке церкви в хуторе Горькореченском, и храм был возведен всего за год. Крестьянин–собственник Авксентий Буцкий пожертвовал на постройку 10 тыс. рублей. Общая стоимость здания — 15 тыс. рублей. «Церковь из камня и кирпича, светлая, удобная», — описывают ее современники. От 10 января 1905? г. имеются сведения о завершении строительства «каменной, обложенной кирпичом, с такой же колокольней, церкви на средства доброхотных жертв и личным трудом местных жителей и иногородних». В церковь куплены колокола, кресты, церковная и напрестольная утвари и богослужебные книги, заказан иконостас. Она освящена в честь Покрова Святой Богородицы.Население в начале 20 в. чуть превышало 1 тыс. человек, было 168 дворов.Свое новое название станица получила в начале XX в. в честь генерал–лейтенанта Петра Косякина. Он был наказным атаманом Кубанского казачьего войска с 1907 по 1916 г., был уволен со службы из–за болезни. Зарублен большевиками в Майкопе.Хутор упоминается в записках П.Н. Врангеля. Недалеко от него проходил один из боев белогвардейцев с красноармейцами, закончившийся поражением красных.В 1927 г. Покровская церковь закрыта. По рассказам старожилов, в 1947 г. председатель совхоза Федор Дубравный распорядился снять с церкви колокола, чтобы поменять их на зерно: сеять было нечего, от голода умирали дети. Председатель с раскаянием говорил: «Пусть простит нас Бог за этот грех. Надо спасать детей». Тогда выменянного зерна хватило для сева с лихвой. Остатки раздали семьям, где были дети. В этот год урожай собрали небывалый. Только хранить его было негде. Зернохранилищем стала церковь. В 1952 г. в помещении храма открыт клуб. На месте алтаря — сцена, Царские врата заменил занавес.Восстановление храма началось в 2010 г. силами местных жителей, а также «Кубанского братства имени святого благоверного Великого князя Александра Невского» из Армавира. На сегодня удалось восстановить только придел, и требуются средства для дальнейшей реконструкции. 21 октября 2012г., после 85–летнего перерыва, в Покровском храме прошла литургия. Это единственная церковь старой постройки в Новокубанском районе, не разрушенная в годы советской власти.Сегодня население станицы — менее 500 человек.Текст подготовлен по материалам Справочника по Ставропольской епархии. Н.Т. Михайлов. 1911г., газета «Свет маяков» — svet–mayakov.ru/.«Деловая газета» запустила рубрику «Гид по кубанским станицам: история региона в алфавитном порядке». В ней она расскажет о малоизвестных историях связанных с появлением и жизнью кубанских станиц.
https://www.dg-yug.ru/arhive/52404.html
На фото храм в ст. Косякинской из свободного просмотра в инете.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ ПО КУБАНОВЕДЕНИЮ. ИСТОРИЯ КУБАНИ ДО НАШИХ ДНЕЙ:
file:///G:/====%D0%B2%D1%81%D0%B5%20%D0%B4%D0%BE%2015.05.21(%D0%9E%D0%A1%D0%9D%D0%9E%D0%92%D0%9D%D0%9E%D0%95!)/%D0%97%D0%B0%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%B7%D0%BA%D0%B8%20%D0%B4%D0%BE%205.02.22/!!!!%D0%A0%D0%90%D0%97%D0%9E%D0%91%D0%A0%D0%90%D0%A2%D0%AC!!!/40-kubanovedenie.pdf