Реэк Михаил

Существует семейная история: Наш прадед, со стороны матери, Михаил Рэек и его жена Елена Ивановна - эстонцы с острова Эзель (Саарема), хуторяне. Как почти все жители приморских хуторов, их родители занимались не только сельским хозяйством, но и рыбачили. Они жили по соседству и с детства дружили. Как только они прошли конфирмацию (наверно в 18 лет) они поженились. Практически сразу же Михаил был призван в армию, а Елена осталось на своем хуторе его ждать. Поскольку Михаил был косая сажень в плечах, гренадерского телосложения, то его направили в ЕИВ Семеновский (?) полк, который осуществлял охрану царя. Он прослужил в армии 15 или 20 лет, и за это время ни разу не был в отпуске и ни разу не обменялся письмами с женой. Это удивительно: как лютеране, прошедшие конфирмацию, они были грамотны, почта во второй половине 19 века уже работала, и ни одного письма. По-видимому, это связано с эстонской бережливостью, если сказать аккуратно. Демобилизовавшись уже зрелым мужчиной (лет 35-38) он пешком (как тогда делали все солдатики) пошел из Петербурга до своего острова. Дорога не близкая, шел он долго, ночевал в встречающихся деревнях. В те годы к таким солдатикам относились очень хорошо: в любой избе их кормили и давали ночлег. С одной стороны их жалели, солдатская служба была тяжелой, с другой - они были почти единственными источниками информации о стране и мире. Когда он дошел до своего дома, то, естественно, никто не признал в этом бородатым зрелым мужчине безусого юнца, которого взяли в армию много лет назад. Он, не признаваясь, попросился переночевать. За ужином сначала были рассказы о Петербурге, потом перешли на местные темы. Из этого разговора постепенно выяснилось, что он неплохо знает проживающих в округе жителей. И только тогда жена и ее мать догадались, кто же в действительности этот попросившийся переночевать солдатик.
Хотя Михаил провел в Петербурге 15 или 20 лет, его сути, его культуры он практически не освоил. Ни он, ни его жена, насколько я знаю, за всю жизнь не прочитали ни одной книжки (может быть, заглядывали в библию). Когда его спрашивали, был ли он в театре, он отвечал, что бывал неоднократно, но там ничего интересного нет и нормальные рабочие люди туда не ходят, а посещают его только цари и гулящая публика. На вопрос, а что ты делал в театре, отвечал: стоял на часах у царской ложи. Тем не менее, когда ему как хорошему солдату ("отличнику боевой и политической подготовки") предложили высокооплачиваемую работу в Петербурге, он согласился и вскоре переехал в Петербург вместе с женой. За работу он получал 27 р. в месяц - большие деньги по тем временам, но работа была ужасной - на Монетном дворе в цеху, где чеканились золотые монеты. Приходя на работу, рабочие раздевались догола в одной комнате, проходили через пустую комнату, где их осматривали, и в следующей комнате им выдавали брезентовую робу. По окончании смены роба развалилась на клочки, поскольку при чеканке золотых монет использовалась "царская водка". Естественно, такая атмосфера были очень вредна для здоровья, и в результате к концу жизни он ослеп. Он очень любил деньги и потому взялся за еще одну работу по совместительству. Он стал фонарщиком, т.е. вечером зажигал, а утром тушил газовые фонари в одном квартале. В результате такой работы и страшной экономии (например, закрывал печь, когда угли еще не прогорели, и для облегчения последствий от угара вся семья вкладывала клюкву в уши) он к концу жизни скопил несколько тысяч рублей, которые хранил дома, и которые превратились в бумажки после октябрьского переворота. Я держал в руках пачку этих денег, и несколько бумажек у меня где-то до сих пор сохранились.
Вскоре после переезда Михаила и Елены в Петербург у них родилась дочь Мария, моя бабушка.

Исто фотографии Михаила (предположительно на фото он), Екатерины и Марии

Мария Михайловна Реэк