Мусины-Пушкины - тема для генеалогического и биографического поиска

Перед самой войной, весной 1941 года я окончил 7 классов средней школы в городе Данилове. Вскоре после начала войны всех учеников отправили в колхозы, где мы работали до поздней осени. Учиться в этот год начали только с ноября месяца. В конце учебного года, параллельно с учебой были организованы курсы трактористов, окончив которые я, получил право на вождение трактора. Все лето следующего 1942 года я работал трактористом. Все трактора и другие сельскохозяйственные машины тогда были сосредоточены в районной машино-тракторной станции (МТС), и уже оттуда по разнарядке направлялись в колхозы и совхозы. Трактора были, в основном, колесные типа СТЗ или ХТЗ, работали они на керосине и заводились с помощью ручки. Завести трактор было очень трудно: усилие, которое необходимо было прикладывать, во много раз превышало усилие, требуемое для того, чтобы завести ручкой автомобиль «Волга» или «Победа». Да и вообще, чтобы крутить «баранку» трактора и переключать рычаг скоростей, нужна была большая физическая сила. Так я проработал на тракторе примерно до середины лета, пока однажды при заводке трактора, не сломал себе руку. Это случилось потому, что было установлено слишком раннее зажигание и вал крутануло в обратную сторону. После этого работать трактористом я уже не мог, и оставшуюся часть лета работал учетчиком. За работу в колхозе тогда начисляли не деньги, а трудодни. По этим трудодням колхозы в конце лета расплачивались зерном, которое ценилось гораздо больше денег. За все лето я заработал около 150 килограмм зерна (примерно 3 мешка), которое стало хорошим подспорьем в нашей дальнейшей нелегкой жизни.
А в 1943 году, еще в процессе учебы в 9 классе, для ребят были организованы курсы помощников машинистов паровоза (школа была железнодорожной). Данилов в те годы был довольно крупной узловой железнодорожной станцией на Северной железной дороге, идущей из Архангельска в Москву. Это была единственная железная дорога, по которой сплошным потоком шли грузы, доставляемые в Архангельск союзниками. Поскольку многих железнодорожников забрали в армию, то за счет нас хотели пополнить кадры паровозных бригад железнодорожного узла, которых катастрофически не хватало. Поэтому сразу же после окончания учебы весной 1943 года мы один или два месяца работали помощниками машинистов в составе паровозных бригад. Паровозное депо Даниловского железнодорожного узла в те годы было укомплектовано старыми паровозами серии «Э» Паровозная бригада состояла из трех человек: машинист, помощник машиниста и кочегар. У машиниста была физически самая легкая, но и самая ответственная работа: он сидел у правого окна паровоза, осуществляя управление всем железнодорожным составом. Помощник машиниста сидел у левого окна паровоза и помогал машинисту следить за сигналами светофоров, особенно в тех случаях, когда железнодорожный путь делал левый поворот. Однако у помощника машиниста не было времени особенно рассиживаться, так как в его обязанности входило обслуживание паровозного котла: накачивать с помощью специального инжектора в котел воду и следить, чтобы уровень ее всегда находился в определенных пределах, а давление пара в котле было все время не ниже 11 атмосфер. Чтобы обеспечить эти условия, необходимо было выполнять физически самую трудную работу – топить котел, постоянно подкидывая в топку котла уголь или дрова. Так как каменного угля тогда почти не было, то приходилось топить дровами. Топка котла представляла собой камеру длинной 2,5 метра, шириной 2 метра и высотой 1,5 метра. Дрова, имеющие стандартную длину 1 метр, нужно было забрасывать в топку через небольшую дверцу размером примерно 50х50 см, при этом уложить их поленницей в два ряда вдоль и один ряд поперек топки, для чего нужна была большая сила и сноровка. Если дрова не уложить поленницей, а набросать их кое-как, то давление пара в котле будет меньше нормы, и мощность паровоза резко упадет, тогда паровоз может не вытянуть тяжелый состав на длинном подъеме. Такое иногда случалось, при этом стопорилось движение поездов на всей дороге, и срывался весь график. Тогда из Данилова присылали другой паровоз, который, толкая состав сзади, помогал преодолеть длинный подъем. В обязанности кочегара входило подносить дрова из тендера и подавать их в руки помощника машиниста. Дрова обычно были сырые и тяжелые, горели плохо, поэтому за поездку так намучаешься, что после нее еле волочишь ноги и, придя домой, заваливаешься спать. Паровозы Даниловского узла обслуживали перегон от Данилова до Ярославля. Каждая поездка занимала больше 12 часов, после чего полагалось 2 суток отдыха. Однако случалось, что вызывали в очередную поездку и раньше, чем через 2 суток. Однажды одну из бригад вызвали буквально на следующие сутки после предыдущей поездки. Они съездили нормально, и возвращались из Ярославля в Данилов порожняком, но перед самым Даниловым машинист задремал и не заметил запрещающего красного сигнала светофора. В результате, при въезде на станцию паровоз врезался в другой состав, и разбил три последних вагона. Машиниста судили и, по-моему, посадили.
Нужно сказать, что немцы, понимая важность Северной железной дороги, очень часто бомбили ее, стараясь разбомбить станции, составы и, особенно, железнодорожный мост через Волгу перед Ярославлем. Так как повреждение моста застопорило бы все движение, был срочно построен резервный мост на деревянных опорах. К счастью основной мост уцелел, несмотря на то, что постоянно подвергался бомбежкам – все бомбы падали мимо, к тому же мост хорошо охранялся зенитными батареями. В 1943 году бомбежек стало гораздо меньше, но иногда они все-таки случались. Однажды и наш состав подвергся бомбежке, однако бомбы упали в стороне от железнодорожных путей.
Летом 1943 года всех ребят из 9-х классов отправили на несколько месяцев в военные лагеря. Там нас много муштровали и плохо кормили. Перед самым началом учебного года мы узнали, что объявляется прием в Рыбинский авиационный техникум, и что поступившие туда, освобождаются от призыва в армию. Я, и еще несколько моих товарищей, подали туда заявления и были приняты сразу на второй курс. Все студенты техникума находились на полувоенном положении: опоздание и прогул без уважительной причины строго карались, и злостных нарушителей тут же отправляли на фронт. Нужно сказать, что преподавание в техникуме было на высоком уровне: кроме программы средней школы, там преподавалась высшая математика и более широкий курс физики. Техникум готовил специалистов, главным образом, для Рыбинского завода, выпускающего авиационные моторы. Следует сказать, что и завод, и, особенно, плотина, построенная незадолго до начала войны, также подвергались частым бомбардировкам. К счастью, плотина уцелела, в противном случае, если бы она была разрушена, то весь бы Рыбинск был бы затоплен водой. Одновременно с учебой в техникуме, я решил подготовиться, и экстерном сдать экзамены за 10 класс средней школы. Моя мама преподавшая химию в Даниловской средней школе (в той самой, в которой я учился), договорилась, что я приеду в Данилов и сдам все экзамены. Получив с большим трудом двухнедельный отпуск, я приехал в Данилов, довольно прилично сдал выпускные экзамены и получил аттестат. После этого я послал заявление, а также все необходимые документы в Московский авиационный институт имени С. Орджоникидзе, и вскоре получил вызов для сдачи экзаменов, которые благополучно сдал, и был принят на первый курс.
Вспоминая сейчас свои молодые годы, удивляешься, сколько событий тогда произошло за сравнительно короткое время, и какие трудности приходилось преодолевать. При этом, несмотря на трудности, мы находили время устраивать в школе танцульки, был у нас в классе и самодеятельный драмкружок, с которым выступали в госпиталях. Вообще класс у нас был очень дружный. Несмотря на то, что всех ребят, которые не поступили в техникум, забрали в армию и отправили в Корею, все они уцелели. Спустя 30 лет после окончания школы, мы решили собраться всем классом и отметить это событие. Тогда удалось собрать человек 20. Затем стали собираться регулярно почти каждый год. Но постепенно ряды наши стали редеть, и сейчас в живых осталось всего несколько человек, да и те постоянно болеют.
Все это я решил рассказать только затем, чтобы проиллюстрировать на своем примере, что характер человека создается, прежде всего, в результате преодоления трудностей, возникающих в детстве и юности. Глядя на современную молодежь, вижу, как многие молодые люди слоняются без дела, не зная, куда себя деть. Вместе с тем, хорошо известно, что ничто так не разрушает личность, способствуя ее деградации, как безделье. Безделье приводит и пьянству, к наркотикам, и, в конечном итоге, к преступлениям. Наше поколение воспитывала сама жизнь, обстоятельства заставляли трудиться и достигать поставленных целей. Сейчас к услугам ребенка все блага цивилизации, ему не надо прикладывать никаких усилий, не надо преодолевать трудности. Часто родители опекают свое чадо чуть ли не до двадцати лет, в результате вырастает инфантильная, ни к чему не приспособленная личность. Выступающие с высоких трибун аналитики говорят, что мы потеряли целое поколение. К сожалению, это так, и этому способствует не только неправильное воспитание в семье, но также средства массовой информации и, прежде всего, телевидение, которое, в погоне за получением прибылей, эксплуатирует самые низменные человеческие инстинкты, вместо того, чтобы воспитывать высокие моральные и нравственные качества. Познавательные и научные передачи отодвинуты на самый задний план. Все лучшее время в эфире занимают боевики, пропагандирующие секс и насилие, а также мыльные оперы, не дающие ничего полезного, ни уму, ни сердцу. Можно ли исправить положение? Я думаю, что можно, при условии, если здравомыслящие люди на всех уровнях будут к этому стремиться:
- принимать законы, стимулирующие укрепление семьи,
- вместо казино и игорных заведений организовывать клубы по интересам, спортивные залы и спортивные площадки,
- при воспитании ребенка в семье и школе учить его ставить перед собой конкретные цели и достигать их,
- на телевидении ввести общественную цензуру, не пропускающую передачи, способствующие растлению личности,
- воспитывать высокие моральные и нравственные качества, основываясь на принципах гуманизма. Сам я сторонник научного подхода к этим принципам, однако, научный подход требует определенной работы ума и философских размышлений, а у подавляющего числа людей нет ни желания, ни возможности этим заниматься. Поэтому существует другой подход к воспитанию высоких моральных и нравственных качеств, основанных не на знании, а на вере, то есть, на религии. Здесь не требуется работа ума, достаточно лишь слепой веры. Однако я противник такого подхода, и считаю, что здесь нужно соблюдать золотую середину, у нас же, как всегда, из одной крайности ударились в другую: от полного отрицания религии к ее усиленному насаждению. Параллельно с этим насаждаются и многие другие антинаучные течения (астрология, парапсихология и пр.).
В Московском авиационном институте я проучился с 1944 по 1950 год, а о дальнейшей моей жизни написал в книге, которую подарил Вам.

ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСТВЕ

Я родился в 1926 году в городе Молога. В Мологе же прошло и все мое раннее детство. Родители после своей женитьбы переехали жить в г.Данилов Ярославской области, однако каждый год на все летние месяцы приезжали в Мологу. Мои первые детские воспоминания связаны именно с этими поездками. Сам переезд из Данилова в Мологу представлял в те годы целую проблему. Несмотря на то, что расстояние между этими городами по прямой было не больше 100 км, на дорогу уходило больше суток. Сначала ехали поездом больше 4-х часов от Данилова до Ярославля, там делали пересадку на поезд, идущий от Ярославля до Рыбинска и ехали тоже не меньше 5 часов, так что приезжали в Рыбинск только вечером. На другой день садились на однопалубный колесный пароход «Гаршин», который, шлепая колесами, покрывал расстояние от Рыбинска до Мологи (30 км.) за каких-нибудь 4 часа. И на каждом этапе переезда - очереди за билетами, давка при посадке. Однако, несмотря на трудности переезда, я весь год с нетерпением ждал этой поездки и летнего отдыха на природе. А природа, надо сказать, там была просто изумительная: чистый воздух, кристально чистая вода в реке, прекрасный золотой пляж на другом берегу реки Мологи.
В Мологе мы, как правило, жили в доме Блатовых, расположенном в конце Рыбацкого переулка, почти у самого леса, но иногда меня оставляла у себя тетя Гуня – Августа Петровна Надеинская – мамина сестра, у которой был свой дом, расположенный на углу при пересечении Рыбацкого переулка, по-моему, с Пролетарской улицей. Своих детей у нее не было, и она очень любила нас с братом. (На семейной фотографии, снятой в 1932 году, она сидит с моим братом Вовой на руках).
Должен сказать, что моя мать происходила тоже из довольно известной в Мологе многодетной семьи Надеинских. Она была самым младшим, 9-м ребенком. В этой семье тоже было много известных людей. Например, брат моей матери Надеинский Павел Петрович (дядя Павел) был священником. Его все очень любили и уважали. Он дружил с известным революционером и ученым Морозовым Николаем Александровичем. Сразу после революции он жил в местечке Борки, где была усадьба Н.А.Морозова, и где в это время оказался сам Морозов. Когда в Ярославской губернии возник Савенковский мятеж, то мятежники намеревались найти и расстрелять Морозова. Дядя Павел спрятал его у себя в подвале, где он просидел до тех пор, пока мятеж не подавили. Советское правительство очень уважало и ценило Н.А.Морозова, ему даже оставили в полное владение его усадьбу Борки. Приезжая в Москву, Николай Александрович Морозов всегда останавливался у дочери Павла Петровича, моей двоюродной сестры – Надеинской Елизаветы Павловны, которая была крупным специалистом в области резания металлов. Она была профессором, доктором технических наук, лауреатом Сталинской премии, заведовала кафедрой резания металлов в Московском станко-инструментальном институте, и имела (еще до войны) в Москве, по тем временам, шикарную 3-комнатную квартиру со всеми удобствами. В 1944 году во время поступления в МАИ, я жил у нее на квартире, и в это время к ней как раз приезжал Н.А.Морозов со своей женой, так что я удостоился чести с ним немного побеседовать. Н.А.Морозов умер уже после войны, когда ему было 92 года.

Я уже упоминал, что мой дед Алексей Иванович Блатов после смерти своей первой жены женился на Вяткиной Анне Ивановне, а всех детей от первого брака взяли себе на воспитание брат моего деда Дмитрий Иванович и его жена Ольга Михайловна Блатовы. Дмитрий Иванович умер еще до моего рождения, а вот Ольгу Михайловну (бабу Олю) я помню очень хорошо. Братья разделили дом и жили в разных половинах. От второго брака у деда родилось трое детей: Алексей, Тамара и Юрий. Должен сказать, что отношения между детьми Алексея Ивановича от первого брака и мачехой – Анной Ивановной были довольно натянутыми, главным образом, из-за ее довольно склочного характера. Помню, что родители мне даже не разрешали ходить на их половину, поэтому все свое время я проводил на половине бабы Оли. Около дома был большой участок земли, думаю, что не меньше гектара, на котором росли фруктовые деревья, было много кустов красной и черной смородины, а вдоль забора тянулась кедровая аллея. В детстве я слышал такие разговоры, что после революции были поползновения новых властей раскулачить Блатовых, отобрать у них дом и прилегающий к нему большой участок. Однако этого не сделали исключительно из-за уважения к памяти Дмитрия Ивановича, который был земским врачом и имел громадную популярность у населения, все его очень любили и уважали. Своего деда Алексея Ивановича я помню хорошо, хотя он заходил на нашу половину довольно редко. Дед был очень изобретательный человек, любил всякие новые вещи, однако свои изобретения редко доводил до конца. Еще до революции он загорелся идеей построить какую-то особую паровую мельницу, Напротив дома заложил фундамент, на котором начали монтировать паровой котел и различные машины, но до конца это строительство так и не довел. Помню, что мы, пацаны, любили бегать по этому фундаменту, уже заросшему травой и играть остатками различных деталей, вмонтированных в фундамент.
Летом в доме собиралось много народа, кроме нас приезжали папины сестры: тетя Таня, тетя Люда и тетя Леля с мужем – дядей Ваней. Кроме того, иногда приезжали и сестры Ольги Михайловны – Марья Михайловна с сыновьями Андреем и Левушкой и Дарья Михайловна с мужем. Между прочим, у Андрея была дочь Марья Андреевна, которая работала переводчицей на Нюренбергском процессе. У Левушки тоже были уже свои дети. Одна из них – Татьяна Львовна – была моей ровесницей. Впоследствии она вышла замуж за известного ученого, академика Аркадия Бенедиктовича Мигдала, и у них родилось двое детей: сын и дочь. Сын тоже стал крупным ученым. С семьей Мигдалов была хорошо знакома Тамара Алексеевна (я ее звал просто Тамара, так как она была старше меня всего на семь лет), она часто приезжала к ним, приезжала к ней и Татьяна Львовна. Во время приезда сестер Ольги Михайловны обязательно устраивали поездку на кладбище в село Боронишино, расположенное на противоположном берегу реки Молога. Там, по всей видимости, были похоронены их предки – Мусины-Пушкины. Запомнились музыкальные вечера, которые устраивались довольно часто. Ольга Михайловна была профессиональной скрипачкой. Она окончила консерваторию, где училась у композитора Грджимали и была его любимой ученицей. Он даже подарил ей ноты своих произведений с трогательной дарственной надписью. Кроме того, в молодости в нее был влюблен композитор Глазунов, который посвятил ей одну из своих пьес. Мой папа неплохо играл на виолончели, а кто-то из гостей играл на рояли. Играли, в основном, классическую музыку.
Все хозяйство в доме вела нянечка – баба Аня, особой ее заботой была корова, которую держали все годы моего детства. Для коровы каждое лето заготавливали сено. На другом берегу реки Молога были большие заливные луга, и перед началом сенокоса, все жители Мологи, имеющие коров, собирались, чтобы разделить между собой эти луга. Затем ранним утром все взрослое население дома, захватив с собой косы и грабли, переезжали на другой берег, и пока еще не сошла роса, старались скосить траву на всем отведенном участке. Мне тоже давали маленькую косу, и я довольно рано научился косить. Потом траву сушили, переворачивая ее граблями несколько раз, а к вечеру укладывали в копны. Вечером папа нанимал подводу, на которую навьючивали все скошенное сено, и ехали домой. Обратно реку переезжали на пароме, который передвигался с помощью ручной тяги. Процесс передвижения парома выглядел следующим образом. Через реку был перекинут канат, закрепленный на одном и на другом берегу. Канат тяжелее воды и поэтому ложился на дно реки, не мешая движению пароходов, а через паром он проходил сверху, с одного борта на другой. Чтобы канат не скользил по всей палубе, на перилах одного и другого борта были установлены специальные направляющие. После того, как паром загружался подводами, он отчаливал от пристани, все мужики брались за канат и начинали его тянуть, передвигаясь по палубе, а паром медленно, со скоростью движения мужиков относительно палубы парома, перемещался с одного берега на другой. Приехав домой, укладывали все скошенное сено на сеновал.
В середине 30-х годов было принято решение о строительстве плотины на Волге перед Рыбинском, в результате чего Молога подлежала затоплению. В 1935-36 году все более или менее крепкие дома стали перевозить в Рыбинск и устанавливать в районе судоверфи «Слип». Дом тети Гуни разобрали по бревнышку, предварительно пометив все бревна, и установили на новом месте, а вот дом Блатовых оказался к переносу непригоден. Последний раз мы отдыхали в Мологе, по-моему, в 1937 году. Часть домов была уже разобрана и перевезена, так что зрелище было довольно печальное. После сноса Мологи Ольга Михайловна переехала жить в Вологду к своей сестре Дарье Михайловне. Там она прожила всю войну, преподавая в музыкальной школе. После войны папа, каким то образом, устроил ее и Дарью Михайловну в Ленинградский дом ветеранов сцены, где она прожила до самой своей смерти.
В общем, о периоде детства у меня остались самые хорошие воспоминания. Родители жили дружно, очень любили друг друга. Отец после окончания Московской сельскохозяйственной академии был направлен работать агрономом в г.Данилов, мама устроилась там же в 12 железнодорожную школу, где преподавала химию и биологию. Папа работал агрономом до 1935 года, но когда начались доносы и всяческие репрессии, он перешел работать завучем Даниловского педагогического училища и одновременно преподавал там биологию.

Перед самой войной, весной 1941 года я окончил 7 классов средней школы в городе Данилове. Вскоре после начала войны всех учеников отправили в колхозы, где мы работали до поздней осени. Учиться в этот год начали только с ноября месяца. В конце учебного года, параллельно с учебой были организованы курсы трактористов, окончив которые я, получил право на вождение трактора. Все лето следующего 1942 года я работал трактористом. Все трактора и другие сельскохозяйственные машины тогда были сосредоточены в районной машино-тракторной станции (МТС), и уже оттуда по разнарядке направлялись в колхозы и совхозы. Трактора были, в основном, колесные типа СТЗ или ХТЗ, работали они на керосине и заводились с помощью ручки. Завести трактор было очень трудно: усилие, которое необходимо было прикладывать, во много раз превышало усилие, требуемое для того, чтобы завести ручкой автомобиль «Волга» или «Победа». Да и вообще, чтобы крутить «баранку» трактора и переключать рычаг скоростей, нужна была большая физическая сила. Так я проработал на тракторе примерно до середины лета, пока однажды при заводке трактора, не сломал себе руку. Это случилось потому, что было установлено слишком раннее зажигание и вал крутануло в обратную сторону. После этого работать трактористом я уже не мог, и оставшуюся часть лета работал учетчиком. За работу в колхозе тогда начисляли не деньги, а трудодни. По этим трудодням колхозы в конце лета расплачивались зерном, которое ценилось гораздо больше денег. За все лето я заработал около 150 килограмм зерна (примерно 3 мешка), которое стало хорошим подспорьем в нашей дальнейшей нелегкой жизни.
А в 1943 году, еще в процессе учебы в 9 классе, для ребят были организованы курсы помощников машинистов паровоза (школа была железнодорожной). Данилов в те годы был довольно крупной узловой железнодорожной станцией на Северной железной дороге, идущей из Архангельска в Москву. Это была единственная железная дорога, по которой сплошным потоком шли грузы, доставляемые в Архангельск союзниками. Поскольку многих железнодорожников забрали в армию, то за счет нас хотели пополнить кадры паровозных бригад железнодорожного узла, которых катастрофически не хватало. Поэтому сразу же после окончания учебы весной 1943 года мы один или два месяца работали помощниками машинистов в составе паровозных бригад. Паровозное депо Даниловского железнодорожного узла в те годы было укомплектовано старыми паровозами серии «Э» Паровозная бригада состояла из трех человек: машинист, помощник машиниста и кочегар. У машиниста была физически самая легкая, но и самая ответственная работа: он сидел у правого окна паровоза, осуществляя управление всем железнодорожным составом. Помощник машиниста сидел у левого окна паровоза и помогал машинисту следить за сигналами светофоров, особенно в тех случаях, когда железнодорожный путь делал левый поворот. Однако у помощника машиниста не было времени особенно рассиживаться, так как в его обязанности входило обслуживание паровозного котла: накачивать с помощью специального инжектора в котел воду и следить, чтобы уровень ее всегда находился в определенных пределах, а давление пара в котле было все время не ниже 11 атмосфер. Чтобы обеспечить эти условия, необходимо было выполнять физически самую трудную работу – топить котел, постоянно подкидывая в топку котла уголь или дрова. Так как каменного угля тогда почти не было, то приходилось топить дровами. Топка котла представляла собой камеру длинной 2,5 метра, шириной 2 метра и высотой 1,5 метра. Дрова, имеющие стандартную длину 1 метр, нужно было забрасывать в топку через небольшую дверцу размером примерно 50х50 см, при этом уложить их поленницей в два ряда вдоль и один ряд поперек топки, для чего нужна была большая сила и сноровка. Если дрова не уложить поленницей, а набросать их кое-как, то давление пара в котле будет меньше нормы, и мощность паровоза резко упадет, тогда паровоз может не вытянуть тяжелый состав на длинном подъеме. Такое иногда случалось, при этом стопорилось движение поездов на всей дороге, и срывался весь график. Тогда из Данилова присылали другой паровоз, который, толкая состав сзади, помогал преодолеть длинный подъем. В обязанности кочегара входило подносить дрова из тендера и подавать их в руки помощника машиниста. Дрова обычно были сырые и тяжелые, горели плохо, поэтому за поездку так намучаешься, что после нее еле волочишь ноги и, придя домой, заваливаешься спать. Паровозы Даниловского узла обслуживали перегон от Данилова до Ярославля. Каждая поездка занимала больше 12 часов, после чего полагалось 2 суток отдыха. Однако случалось, что вызывали в очередную поездку и раньше, чем через 2 суток. Однажды одну из бригад вызвали буквально на следующие сутки после предыдущей поездки. Они съездили нормально, и возвращались из Ярославля в Данилов порожняком, но перед самым Даниловым машинист задремал и не заметил запрещающего красного сигнала светофора. В результате, при въезде на станцию паровоз врезался в другой состав, и разбил три последних вагона. Машиниста судили и, по-моему, посадили.
Нужно сказать, что немцы, понимая важность Северной железной дороги, очень часто бомбили ее, стараясь разбомбить станции, составы и, особенно, железнодорожный мост через Волгу перед Ярославлем. Так как повреждение моста застопорило бы все движение, был срочно построен резервный мост на деревянных опорах. К счастью основной мост уцелел, несмотря на то, что постоянно подвергался бомбежкам – все бомбы падали мимо, к тому же мост хорошо охранялся зенитными батареями. В 1943 году бомбежек стало гораздо меньше, но иногда они все-таки случались. Однажды и наш состав подвергся бомбежке, однако бомбы упали в стороне от железнодорожных путей.
Летом 1943 года всех ребят из 9-х классов отправили на несколько месяцев в военные лагеря. Там нас много муштровали и плохо кормили. Перед самым началом учебного года мы узнали, что объявляется прием в Рыбинский авиационный техникум, и что поступившие туда, освобождаются от призыва в армию. Я, и еще несколько моих товарищей, подали туда заявления и были приняты сразу на второй курс. Все студенты техникума находились на полувоенном положении: опоздание и прогул без уважительной причины строго карались, и злостных нарушителей тут же отправляли на фронт. Нужно сказать, что преподавание в техникуме было на высоком уровне: кроме программы средней школы, там преподавалась высшая математика и более широкий курс физики. Техникум готовил специалистов, главным образом, для Рыбинского завода, выпускающего авиационные моторы. Следует сказать, что и завод, и, особенно, плотина, построенная незадолго до начала войны, также подвергались частым бомбардировкам. К счастью, плотина уцелела, в противном случае, если бы она была разрушена, то весь бы Рыбинск был бы затоплен водой. Одновременно с учебой в техникуме, я решил подготовиться, и экстерном сдать экзамены за 10 класс средней школы. Моя мама преподавшая химию в Даниловской средней школе (в той самой, в которой я учился), договорилась, что я приеду в Данилов и сдам все экзамены. Получив с большим трудом двухнедельный отпуск, я приехал в Данилов, довольно прилично сдал выпускные экзамены и получил аттестат. После этого я послал заявление, а также все необходимые документы в Московский авиационный институт имени С. Орджоникидзе, и вскоре получил вызов для сдачи экзаменов, которые благополучно сдал, и был принят на первый курс.
Вспоминая сейчас свои молодые годы, удивляешься, сколько событий тогда произошло за сравнительно короткое время, и какие трудности приходилось преодолевать. При этом, несмотря на трудности, мы находили время устраивать в школе танцульки, был у нас в классе и самодеятельный драмкружок, с которым выступали в госпиталях. Вообще класс у нас был очень дружный. Несмотря на то, что всех ребят, которые не поступили в техникум, забрали в армию и отправили в Корею, все они уцелели. Спустя 30 лет после окончания школы, мы решили собраться всем классом и отметить это событие. Тогда удалось собрать человек 20. Затем стали собираться регулярно почти каждый год. Но постепенно ряды наши стали редеть, и сейчас в живых осталось всего несколько человек, да и те постоянно болеют.
Все это я решил рассказать только затем, чтобы проиллюстрировать на своем примере, что характер человека создается, прежде всего, в результате преодоления трудностей, возникающих в детстве и юности. Глядя на современную молодежь, вижу, как многие молодые люди слоняются без дела, не зная, куда себя деть. Вместе с тем, хорошо известно, что ничто так не разрушает личность, способствуя ее деградации, как безделье. Безделье приводит и пьянству, к наркотикам, и, в конечном итоге, к преступлениям. Наше поколение воспитывала сама жизнь, обстоятельства заставляли трудиться и достигать поставленных целей. Сейчас к услугам ребенка все блага цивилизации, ему не надо прикладывать никаких усилий, не надо преодолевать трудности. Часто родители опекают свое чадо чуть ли не до двадцати лет, в результате вырастает инфантильная, ни к чему не приспособленная личность. Выступающие с высоких трибун аналитики говорят, что мы потеряли целое поколение. К сожалению, это так, и этому способствует не только неправильное воспитание в семье, но также средства массовой информации и, прежде всего, телевидение, которое, в погоне за получением прибылей, эксплуатирует самые низменные человеческие инстинкты, вместо того, чтобы воспитывать высокие моральные и нравственные качества. Познавательные и научные передачи отодвинуты на самый задний план. Все лучшее время в эфире занимают боевики, пропагандирующие секс и насилие, а также мыльные оперы, не дающие ничего полезного, ни уму, ни сердцу. Можно ли исправить положение? Я думаю, что можно, при условии, если здравомыслящие люди на всех уровнях будут к этому стремиться:
- принимать законы, стимулирующие укрепление семьи,
- вместо казино и игорных заведений организовывать клубы по интересам, спортивные залы и спортивные площадки,
- при воспитании ребенка в семье и школе учить его ставить перед собой конкретные цели и достигать их,
- на телевидении ввести общественную цензуру, не пропускающую передачи, способствующие растлению личности,
- воспитывать высокие моральные и нравственные качества, основываясь на принципах гуманизма. Сам я сторонник научного подхода к этим принципам, однако, научный подход требует определенной работы ума и философских размышлений, а у подавляющего числа людей нет ни желания, ни возможности этим заниматься. Поэтому существует другой подход к воспитанию высоких моральных и нравственных качеств, основанных не на знании, а на вере, то есть, на религии. Здесь не требуется работа ума, достаточно лишь слепой веры. Однако я противник такого подхода, и считаю, что здесь нужно соблюдать золотую середину, у нас же, как всегда, из одной крайности ударились в другую: от полного отрицания религии к ее усиленному насаждению. Параллельно с этим насаждаются и многие другие антинаучные течения (астрология, парапсихология и пр.).
В Московском авиационном институте я проучился с 1944 по 1950 год, а о дальнейшей моей жизни написал в книге, которую подарил Вам.

Алексей Иванович Блатов (1865-1935), закончил техническое училище, городской глава
- его первая жена Пчелина Анна Сергеевна (умерла в 1903 году), урожденная дворянка

1.Сын Владимир Алексеевич Блатов (1894-1968), педагог
- жена Валентина Петровна Надеенская-Блатова, педагог
их сыновья
а. Игорь Владимирович Блатов (17.09.1927), инженер, доктор технических наук, сотрудник НИИ автоматики им. Духова
– его жена Зоя Николаевна Блатова )28.03.1928 -6.09.2001), инженер
- дочь Игоря Владимировича Татьяна Игоревна Блатова (13.03.1957), переводчик (английский, испанский, немецкий языки);
ее муж Георгий Захарович Санников (25.03.1929), сотрудник Службы внешней разведки, в отставке, детей нет.
- сын Игоря Владимировича Максим Игоревич Блатов (24.04.1966), закончил МАИ, занимается бизнесом
его жена Елена Владимировна Блатова-Рудкина (7.05.), переводчик (английский, немецкий языки), сотрудник коммерческой фирмы
их сын Матвей Максимович Блатов (23.01.2002)
б. и Владимир Владимирович Блатов (30.06.1931 – 12.08.2008), кандидат технических наук, радиоинженер
– его жена Ада Георгиевна Блатова-Дунаева (26.06.1934)
их сын Игорь Владимирович Блатов (21.02.1960 и трагически погиб 06.02. 1996), инженер-радист, жена Елена Николаевна Блатова-Наумова (10.04.1957 экономист, работает в коммерческой фирме; их дочь Екатерина Игоревна Блатова (21.03.1989) студентка

2. сын Дмитрий Алексеевич Блатов (1896-1927) - его жена Озерова Екатерина Алексеевна (1904-1991), работала кредитным инспектором, их дочь Ольга Дмитриевна Блатова (1928), экономист, работала на заводе приборостроения в Рыбинске

3. дочь Татьяна Алексеевна Блатова (1897 – репрессирована с мужем в 1930-м, дальнейшая судьба неизвестна)

4. дочь Людмила Алексеевна Блатова (1899-19…), художник кино – ее муж … ; сын Валерий Глебович Блатов (1937), инженер, жена Валерия … сын Валерия Антон Валерьевич … …

5. дочь Ольга Алексеевна Блатова (1901-1998) - муж Иван Николаевич Шаховцов – умер в блокаду Ленинграда в 1942 году

Всех детей Алексея Ивановича от первого брака (Владимира, Дмитрия, Татьяну, Людмилу и Ольгу) взяли на воспитание бездетный брат Алексея Ивановича Дмитрий Иванович Блатов (земский врач, личный дворянин) и его жена Ольга Михайловна (профессиональна скрипачка, ученица Глазунова) (урожденная Мусина-Пушкина). Родная сестра Ольги Михайловны – Марья Михайловна (первый муж Н.В. Соболев, второй Н. Бэком), актриса, имела двух детей – сын Андрей (дочь Марья Андреевна и внучка Елена) и сын Лев (дочь Татьяна, жена академика А. Мигдала, другие дети (две внучки) уехали с бабушкой в Париж, вернулись только в 40-е годы, умерла Марья Михайловна в 1949 году в доме сына Льва), вторая родная сестра Ольги Михайловны – Дарья Михайловна, актриса, первый муж – А.Н. Глебов, горный инженер (убит на царской охоте в 1895 году), их дочь – Тамара Андреевна, актриса, второй муж - Ю.Э. Озоровский, режисер (1912 – развод), третий муж – В.А. Алушкин (военный, писатель). Дарья Михайловна и Ольга Михайловна последние годы (до 1947 года) жили в доме ветеранов сцены и похоронены на Серафимовском кладбище в Ленинграде.

Алексей Иванович Блатов
- его вторая жена Вяткина Анна Ивановна

1. Сын Алексей Алексеевич Блатов (шахтер, трагически погиб на охоте)– его жена Елизавета Дмитриевна Блатова (живет в Казахстане, г. Шахты)
и их дети:
а. сын Евгений Алексеевич Блатов (1941), шахтер, жена Людмила (1946), дети Светлана Евгеньевна (1967), имеет дочь Марину Игоревну (2000) и Алексей Евгеньевич (1970), жена Короткова Елена, их дочь Кристина Алексеевна (2004);
б. дочь Блатова Наталья Алексеевна (1946), муж Чипигин Николай Иванович (1946), их дети Чипигин Игорь Николаевич (1969), жена Наталья (1976), их сын Дмитрий (2001); и дочь Чипигина Ольга Николаевна, сын Александр (2001)
в. сын Блатов Сергей Алексеевич, жена Людмила Васильевна, их дети: сын Евгений Сергеевич, жена Огольцова Евгения Олеговна, сын Григорий (2001); второй сын Александр Сергеевич Блатов учится в школе

2. Дочь Тамара Алексеевна Блатова-Матвеева (1919-2000), рабочая на заводе ЗИЛ – ее муж Василий Матвеев, строитель (умер в 80-е годы), их сын Юрий Васильевич Матвеев (1949), инженер, НИИ автоматики

3. Сын Юрий Алексеевич Блатов пропал без вести во время второй мировой войны