Маслов Maslov

Архив Рославльских помещиков Масловых

Архив Масловых является одним из важнейших источников по истории Смоленщины конца XVI – начала XVII вв. Его значение тем более велико, если учесть, что письменных документов того времени сохранилось очень мало. За весь XVI в. до нас дошло всего три комплекса документов, относящихся к истории Смоленщины: Смоленская десятня 1574 г., часть писцовых книг по Вяземскому уезду и архив Масловых, говорящий о событиях в Рославле.
Данный архив находится в «Архиве древних актов» в Москве. Большинство документов написано на листках формата XVI –XVII вв., шириной не более 12 см. Некоторые документы представляют собой тетради в четверть обычного листа писчей бумаги. В 1916 г. весь архив был опубликован в сборнике «Общества истории и древностей Российских» при Московском университете. Все документы здесь расположены в хронологическом порядке. Всего в архив вошло 343 документа, правда, большинство из них (№№112-343) говорят о службе Масловых в Брянском и Карачевском уездах после 1612 г. К службе Масловых в Рославле относятся 111 документов за период 1569-1612 гг.
В архиве представлены документы рославльского сына боярского Константина Федоровича Маслова, его двух сыновей Андрея и Ивана, а также близких родственников Масловых – Дуровых и Строкиных. Это, прежде всего, наказные памяти, вводные грамоты на поместья, всевозможные челобитные и грамоты из Поместного приказа, выписи из писцовых книг, кабальные записи, грамоты о судных делах из рославльской воеводской избы, жалованные грамоты Масловым Лжедмитрия II и Сигизмунда III, послужной список Андрея Маслова за 1611-1612 гг. По сути дела, это семейный архив, которые в то время имели многие дворянские семьи. Он был необходим для обоснования своих требований к правительству об увеличении жалования или получения новых земельных владений.
Но кроме документов, говорящих о семейных делах Масловых, в архиве представлен и ряд документов, относящихся к Рославльскому уезду в целом. Это, прежде всего, «Книги сбора ямских денег с Рославльского уезда и посада», датируемые 1584-1586 гг., составленные городовым приказчиком Даниилом Дуровым. Данный документ представляет особую важность и потому вынесен вперед всего архива. В книгах показана фактическая, по терминологии того времени «живущая», пашня 120 рославльских помещиков. Из книг видно, что дворянство Рославльского уезда являлось мелкопоместным, большинство из них (71 %) имели от 20 до 98 десятин земли.
Интересные данные дают книги и по топонимике Рославльского уезда. В них перечислены 70 населенных пунктов: 66 деревень и 4 починка. Из них до сегодняшнего дня сохранилось 22 деревни: Волковичи, Жабино, Лутовиново, Горлово, Красильники, Бахоревка, Ладыжино, Хлясино, Астапковичи, Овсяники, Казаново, Перенка, Шембелево, Лихомостье, Вяхори, Ермолино, Озобичи, Несоново, Бовальское, Чашники.
Интересные данные содержат выписи из писцовых и межевых книг, а также вводные грамоты на поместья, выданные Поместным приказом рославльским помещикам. Из дошедших до нас писцовых книг видно, что в Рославльском уезде фактическая пашня в дворянских поместьях занимала небольшой процент от всей надельной земли. Так, у Михаила Боборыкова надельной земли было 352 десятины, фактическая пашня составляла 180 десятин (51, 1%). У Константина Маслова надельная пашня составляла 700 четей (Четь – 2 десятины), а фактическая всего 40 (5, 7%). Остальная пашня или лесом поросла, или лежала в перелоге.
Из писцовых книг мы узнаем и о количестве крестьянских дворов в поместьях. Правда, в Архиве дано описание всего 11 поместий, и в этих поместьях число крестьянских дворов не превышало 6-ти. Здесь же имеется известие о начале распространения барской запашки в Рославльском уезде.
Из межевых книг мы узнаем о спорах между помещиками из-за поместий. Ерофей Камчатов вел длительный спор за деревню Кошкино с попом Рославльской Пятницкой церкви Дмитрием. В спор Тимофея Бабицкого и Григория Жадеева был вынужден вмешаться Поместный приказ, приславший грамоту К.Маслову и Д.Дурову о повторном размежевании их поместий.
Вводные грамоты на поместья, полученные К.Ф. Масловым в 70--90-е годы XVIв. Показывают рост земельных угодий рославльского помещика. В 70-е годы он владел двумя деревнями Ермолино и Астапковичами, а надельной земли у него было 180 десятин. Первое пожалование Маслов получил, согласно данным Архива, в 1578 г., приобретя деревню Рогозино. В последующие годы ему были пожалованы починок Плоское, деревня Слободище и ряд жребиев в других деревнях. К началу XVII в. количество надельной земли у Маслова составило 700 десятин.
В Архиве содержится довольно много челобитных рославльских дворян в Москву. Большинство из них посвящено спорным делам о размежевании поместий. В 1588 г. Константин Маслов писал, что при обмере поместья «детей боярских Василия и Прохора Александровых их приказчики со многими людьми приехали к нам на поля да учли нас лаять, бесчестить и бить, и с поля сбили и мерить не дали». Ерофей Коптев подал челобитную на Даниила Дурова, который отнял у него 16 десятин земли. Нередки были случаи прямого захвата помещиками соседних поместий. В 1587 г. Михаил Кубышкин подал челобитную на Ивана Дурова, что его крестьяне «пришли на мое поместье в селе Слободище взяли 15 воз сена … и меня учали бить и людей моих перебили и поместьем тем моим тот Иван насильством владеет».
Здесь же имеются документы из воеводской избы, в которых говорится о судных делах. Нередкими в Рославльском в конце XVI в. были поджоги, убийства и грабежи. В 1586 г. священник Пятницкой церкви Дмитрий обвинил четырех казаков в том, что они его побили и забрали у него 40 рублей и серебряный крест. Челобитную разбирал Стрелецкий приказ, который прислал грамоту в Рославль с требованием прислать виновников грабежа в Москву. В грамоте, присланной из приказа Большого Дворца сообщалось, что крестьянин Петрушка Харланов с товарищи убили дворянина Юрия Орхимондрича, а его мать, жену и детей сожгли. Грамота предписывала городовым приказчикам Константину Маслову и Даниилу Дурову всех крестьян, причастных к этому делу, выслать в Москву. Разбиралось в Рославле и дело об измене. В 1580 г., в период Ливонской войны, к городу подошел отряд литовцев, и стрелецкая жена Федоска Козюлкина, племянница Даниила Дурова, передалась литовцам и сказала, что в городе людей мало. Чем кончилось это дело, неизвестно.
Особую ценность имеют документы начала XVII в., относящиеся к деятельности Андрея Константиновича Маслова. В них показана та позиция, которую заняли рославльские дворяне в период Смуты. Из «Архива Масловых» мы узнаем об участии рославльчан в походе против войск Болотникова к Москве совместно со смолянами осенью 1606 г. В 1607 г. некоторые рославльские помещики получили жалованные грамоты Лжедмитрия II. При этом самозванец раздавал поместья тех дворян, которые в тот период служили Шуйскому. Так, поместье А.К. Маслова было поделено между Василием Саврасовым и братьями Курбатовыми. Осенью 1610 г. ряд рославльских помещиков был вынужден обратиться к Сигизмунду III с просьбой вернуть им их поместья, находившиеся в тот период в чужих руках. В Архиве имеется несколько жалованных грамот польского короля рославльским дворянам. По этим грамотам свои поместья вернули Григорий Макшеев, Петр Дуров, Андрей Маслов.
О событиях в Рославле в 1611-1612 гг. говорит послужной список Андрея Маслова, а также грамота Дмитрия Трубецкого и Ивана Заруцкого (воеводы Первого ополчения) в Рославль городским головам, датируемая сентябрем 1611 г. В грамоте Андрею Маслову и Родиону Коробьину приказывалось «поставить острог в Рославле Пацинской и Воронецкой волостьми и сторожи в Рославле от литовских и смоленских рубежей учинити». Данная грамота показывает, что Рославльское население поддерживало Первое ополчение Ляпунова и Пожарского, в другом документе сказано, что Маслов «отослал детей боярских в Москву».
Из «Послужного списка Маслова» следует, что город в 1611-1612 гг. несколько раз переходил из рук в руки. Зимой 1612 г. Рославль был взят штурмом рославльскими дворянами во главе с Семеном Толбузиным. После чего литовские и польские люди приходили под Рославль и бои с ними были частые. По словам самого Андрея Маслова, он с другими Рославльскими дворянами «бился с литовскими людьми явственно» под Карпиками, Азобичами, Плоском и на Близнековском поле, где «многих литовских людей побили и живых поймали». Этот документ уникален, так как другие источники не содержат никаких данных о событиях в Рославле в 1611-1612 гг.
После 1612 г. большинство рославльских помещиков получили земли в Брянском и Карачевском уездах. В Архиве имеется документ о пожаловании 63-м рославльским детям боярским, служащим в Брянске, жалования в сумме 571 рубль.
Из «Архива Масловых» следует, что Смута способствовала повышению социального статуса рославльских дворян. В конце XVI в. рославльчане имели оклады примерно 200-350 четей (оклад определял размер денежного и земельного жалования каждого дворянина). Так, Константин Маслов имея оклад в 350 четей, получал право владеть 700 десятинами земли. После 1612 г. оклады рославльских помещиков возросли до 400-650 четей земли. У Андрея Маслова оклад составил 650 четей или 1300 десятин.

РоманС

spasibo za informacziu

belgorodskie Maslovi mne uzhe ne raz popadalis

dumayu chto oni deistvitelno mogut bit rodstvennikami

Ogromnoe spasibo za informaziyu

Super eto deistvitelno moia Maslova - Mavra Ivanovna

S uvazheniem
Alexander

МАСЛОВЫ из Лебедяни

Достоверно известно, что первым жителем Лебедяни по фамилии Маслов был прибывший на воеводство и руководивший крепостью в 1625-1628 г.г. рязанский городовой дворянин Иван Иванович Маслов*) В 1594-97 гг. он владел поместьями в Моржовском стане. За ним же с родственниками числились вотчины Осовец и Зименки на Рязанщине.
В 1614 г. он состоял головой в прибылом полку воевод кн. Лыкова и Ододурова в Переславле Рязанском «для приходу крымских и ногайских людей», с ним переславских стрельцов 85 человек. В 1619 г. воевода в Печерниках, в 1624-1627 гг. на воеводской должности одновременно в Печерниках и на Лебедяни. В 1625 г. с ним в Печерниках «по росписи из стрелецкого приказу стрельцов 85 чел., казаков 50 чел., обоего 135 чел. пеших, служат с земель, пушкарей и затинщиков 30 чел., розсылщиков 10 чел., воротников 2 чел., кузнецов 2 чел., тюремной сторож 1 чел.; и всего всяких людей 180 человек». По разряду того же года с ним на Лебедяни детей боярских и казаков конных 223 чел. В 1627 г. служил по городовому списку, в 1628-29 гг. воевода на Сапожке.
Воевода И.И. Маслов принадлежал к одному из дворянских родов Масловых. Согласно легенде, родоначальник самого древнего из них, Александр Маслов, выехал из Литвы в конце XIV века к Великому князю Рязанскому Олегу Ивановичу и был пожалован им вотчинами. Основоположник второго рода Масловых Анцифор выехал из Литвы около 1519 года к великому князю московскому Василию III. Сын Анцифора Иван получил деревню Творниково в Заупском стане Тульского уезда. Третий род Масловых, известный с середины XVI века, имел земли в Рославльском уезде. По мнению известного генеалога дворянства Ю.В. Арсеньева, эти три рода могли иметь общего предка в Литве **). Дальнейшая судьба лебедянского воеводы И.И. Маслова пока не выяснена. Известны и недворянские рода Масловых. К началу XX века фамилию Масловых в Лебедяни носили, по меньшей мере, три рода, скорее всего, между собой не связанные. В Лебедяни – купеческий род связан с именем известного торговца Василия Петровича Маслова (годы жизни 1879 – ? ). Он владел известным рыбным магазином «Щука» ***).
Второй зафиксированный род Масловых – мастеровые и каменщики из Черепяни, часть из которых жила и работала в Лебедяни. Предки этой линии Масловых, крестьяне, по семейным преданиям пришли на Тамбовщину из Мордовии. По фамильной легенде каменщик Иван Иванович Маслов (родился около 1890 г., умер в 1930-е годы) участвовал в ремонте кремлевской стены в Москве. По рассказам его внучатой племянницы Т.И. Абрамовой (Москва, 2006 г.), один из братьев И.И. Маслова, участвовал в революционных событиях, но был расстрелян.
Третий род Масловых, о котором пойдет речь ниже, уже в первой трети XIX века принадлежал к сословию мещан города Лебедяни Тамбовской губернии. Семейные предания относят его появление в Лебедяни к 1720-м годам, когда сословия мещан еще не существовало. Первый предок, о котором имеются косвенные метрические сведения - Иван Маслов. Ориентировочно период его жизни можно принять с 1780-х по 1830-е годы.
Его сын, мещанин Василий Иванович Маслов (примерные годы жизни: 1810-е-1860-е, документально подтвержден лишь второй брак) занимался мелкой торговлей, положил начало накоплению денег. У него был собственный дом на Гороховской улице. Женой его была дочь лебедянского мещанина Мария Васильевна Подзагнетникова. В декабре (?) 1838 года у них родился сын Николай. Года через два - дочь, Анна, впоследствии вышедшая замуж за лебедянского мещанина Петра Павловича Русинова.
Николай Васильевич Маслов (1838-1900 гг.), так же, как и отец, относившийся к мещанскому сословию, в молодости служил приказчиком в городской булочной, позже торговал самостоятельно. Он имел собственный дом с участком в 8 соток на Гороховской улице (в XX веке до революции это д. № 15). Усадьба на Гороховской была обнесена глухим кирпичным забором-стеной высотой два с половиной метра. В некоторых местах стены были сделаны ниши для будущих магазинных окон.
Каменный погреб дома Масловых был большим и высоким. Он был приспособлен для хранения значительного количества продуктов. Вход в погреб был со двора.
В 1860-90 годы Николай Васильевич Маслов активно занимался мелкой торговлей. В разные годы он уезжал из Лебедяни за товаром или торговал на ярмарках других городов сел. Это подтверждает и билет, выданный ему в 1862 году лебедянским мещанским обществом для хождения в другие города сроком на один месяц.
Дополнительным источником дохода в семье служило домашнее виноделие. Николай Васильевич составлял вина строго по рецептам, используя различные компоненты, которые, покупал. Вероятно, он работал по договору с кем-то из лебедянских купцов, предположительно, с Русиновыми.
Николай Васильевич (на фото 1880-х годов) не имел систематического образования, он закончил лишь городское училище, тем не менее, был человеком широких интересов. Он приобретал и читал книги, охотно писал, ведя торговые записи и почтовую переписку. С увлечением Николай Васильевич занимался врачеванием. Домашние лечебники, инструкции по применению различных видов лекарств, изданные официально и выписанные им собственноручно из различных источников, были у него постоянно под рукой. В доме на Гороховской был специальный шкаф, заполненный склянками с настойками, мазями, порошками, медицинскими принадлежностями. Значительное количество лекарств, многолетний интерес к лечению говорят и о довольно широкой практике Н.В.Маслова. По-видимому, к нему обращались за помощью не только домашние и родственники, но и многие знакомые. Приучал он к лекарскому делу и своих детей. Николай Васильевич пополнял свои знания и материальную базу, делая различные заказы в других торговых лавках, переписывался и консультировался с врачами. В семье неплохо знали способы лечения различных болезней, основы гигиены, разбирались в травах, знали основы латыни.
Особым пристрастием Николая Васильевича была ловля певчих птиц силками. Невольниц держали дома в отдельных клетках, которые развешивались по всем комнатам. Слушали пение, вели разговоры о его качествах со знатоками. Птиц затем продавали на лебедянских ярмарках, особенно в Троицын день.
Жена Николая Васильевича, Анна Васильевна, урожденная Жеркова, вместе со своей матерью Пелагеей Федоровной Жерковой держала торговую лавку на базарной площади Лебедяни, в которой торговала мануфактурными и другими товарами, сама вела дело и владела значительной долей, а позже – всем материальным наследством семьи.
Жерковы состояли в близком родстве с лебедянскими купцами Рахлеевыми и ефремовскими купцами Монаенковыми. Двоюродный брат Анны Васильевны о. Варлаам (Василий Данилович Монаенков) был монахом Свято-Пантелеймонова Русского монастыря на греческом Афоне при небезызвестном настоятеле архимандрите о. Макарии (1821-1889 г.г.), происходившем из рода именитых тульских купцов. В середине XIX века русское купечество, в том числе тамбовское, активно поддерживало своими пожертвованиями русских монахов на св. Афоне ****). Посильно участвовали в этом Масловы и особенно Русиновы. О. Варлаам переписывался с Жерковыми, а поскольку дела переписки в семье лежали на Николае Васильевиче Маслове, то он оказался автором и получателем различных корреспонденций, в том числе связанных с пожертвованиями родственников.
В 1897 году у А.В. Масловой обнаружилась злокачественная опухоль. Николай Васильевич подключил все свои связи среди практикующих врачей, вплоть до врача из соседней Орловской губернии. Он писал письма к людям, лечившим различными способами подобные заболевания, не жалел денег на лекарства. Однако вылечить жену так и не смог. Умерла Анна Васильевна 23 (11) апреля 1898 года. Перед кончиной она благословила мужа и бывших в то время дома детей.
После преждевременной смерти жены (в возрасте около 56 лет), Николай Васильевич прожил всего два года. Еще физически бодрым, шестидесяти двух лет, он внезапно умер от апоплексического удара, случившегося с ним на базаре возле Ново-Казанского собора. Похоронен он был на старом Лебедянском кладбище рядом с женой. До 1950-х годов дети посещали их могилы. Внуки Н.В. Маслова разъехались по всей стране и сегодня места захоронений Н.В. и А.В. Масловых, а также П.Ф. Жерковой, пережившей дочь на несколько лет, к сожалению, утеряны. У Николая Васильевича и Анны Васильевны Масловых было шестеро детей. Двое из них умерли в младенчестве. В Лебедяни продолжали жить - Мария (1866-1942 гг.), Иван (1869-1898 гг.), Владимир (1875-1947 гг.), Татьяна (1878-1953 гг.).
Старший сын Иван также как и отец занимался мелкой торговлей, однако, не слишком удачно. Он рано отделился от семьи и однажды пропал во время торговли вне дома. Ему было около 29 лет. Последние годы он жил в селе Красном.
Младший сын, Владимир, окончив городское училище, некоторое время также торговал на различных ярмарках, помогал матери в лавке, работал у родственников, купцов Русиновых, ходил торговать в Сезеново, Моршанск, Елец, Михайлов. Двадцатилетним он вытягивает жребий и в 1896 году уезжает на военную службу рядовым на три года в крепость Новогеоргиевск, под Варшавой. Возвращается со службы телеграфистом унтер-офицерского звания.
Дочери, Мария Николаевна Маслова и Татьяна Николаевна, окончили начальное городское училище, участвовали в торговых делах семьи, овладели различными навыками домашней работы, охотно читали и пели, вели обширную переписку. Татьяна хорошо готовила, играла на гармони-ливенке, рисовала, Мария была неплохой рукодельницей – обшивала семью, брала заказы для заработка, вела домашнее хозяйство: держала корову, делала домашние заготовки. В 1920-е годы несколько лет работала в Лебедянской больнице в составе младшего медперсонала. Сестры воспитывали племянников (они были их крестными), подолгу у них живших во время учебы в Лебедяни. Мария и Татьяна остались жить в родительском доме на Гороховской, так и не выйдя замуж. В зрелые годы сестры существовали на средства, получаемые от квартировавших в их доме учащихся. С возрастом они стали более религиозными, малообщительными, помногу болели. Брат Владимир и племянники как могли, помогали им материально. Со смертью Татьяны Николаевны Масловой в 1953 году присутствие рода Масловых в Лебедяни прекратилось.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба Владимира (на фото 1897 г., справа), если бы в 1890 году к Лебедяни не подвели Рязанско-Уральскую железную дорогу (РУЖД), и не началось строительство железнодорожного вокзала. По приходе с военной службы Владимир меняет расчетную книжку лавочника на ключ Морзе телеграфиста и выбирает карьеру железнодорожного служащего. В 1903 году он женится на зажиточной государственной крестьянке села Старый Копыл Прасковье Семеновне Прониной (на фото 1908 г. она с мужем и старшими детьми Лидией и Николаем). Род Прониных был породнен со священническими лебедянскими родами Лакедемонских и Сокольских. Детей у Масловых было пятеро. Благодаря настойчивому характеру матери, старшие дети учатся в гимназии, много читают, занимаются самообразованием.
В послужном списке В.Н. Маслова одиннадцать станций РУЖД, на которых за сорок лет он прошел путь от приемщика поездов до начальника узловой станции Арсеньево (Тульской губернии). Владимир Николаевич был опытным специалистом, уважаемым на дороге, не раз до революции отмечался благодарностями железнодорожного начальства. В числе отличившихся за проведение мобилизации в Первую Мировую войну был награжден медалью ордена Белого Орла за высочайшей подписью.
Несмотря на то, что Масловы в материальном плане значительно пострадали от революционных перемен (были аннулированы вклады, ассигнации, конфискованы деньги, материальные ценности, копившиеся семьей в течение десятков лет), Владимир Николаевич, посвятив себя железной дороге, с высокой внутренней выдержкой принял условия нового режима. Он неоднократно переживал и бесцеремонность действий ВЧК, и наскоки продовольственных отрядов, и подозрения в нелояльности к новому строю, и дознания в период красного террора. При этом он никого не подставил, старался, как мог, защищать сослуживцев и лично отвечал за работу в целом той или иной станции. Так, в 1920 году он спас от расстрела сотрудниками ВЧК за мелкую провинность помощника начальника станции Тёплое Г.П. Козлова, имевшего огромную семью. Сознательно не участвуя в политических и пропагандистских мероприятиях нового поколения железнодорожников, В.Н. Маслов сосредоточился на технической работе, обучении кадров. Он тяжело переживал известия о расстрелах и репрессиях НКВД в отношении его родственников, старых товарищей, работавших на соседних станциях. В трудные годы революции, гражданской войны и голода неизменной опорой и поддержкой его была жена, Прасковья Семеновна, имевшая едва ли не больший, чем ее муж, нравственный авторитет среди семей железнодорожников линии Раненбург-Смоленск. И спустя многие годы, после переездов вслед за мужем с очередной станции на другую, к ней продолжали приезжать за советами по решениям семейных проблем ее подруги и знакомые. Она помогала словом и делом десяткам женщин в округе, неся при этом нелегкий семейный крест.
Возможно, В.Н. Маслов чудом уцелел в годы репрессий, потому что по окончании Гражданской войны он осознанно во имя выживания и развития семьи вынужден был уйти на должностное понижение. Окончил свой профессиональный путь он помощником начальника маленькой станции Богатищево в 1936 году, за год до очередной кровавой чистки среди бывших специалистов-железнодорожников. Последние свои одиннадцать лет (из них семь – с женой, до ее смерти в 1944 году), он прожил в подмосковном поселке Хотьково близ Загорска, живя исключительно натуральным хозяйством, но, умудряясь при этом активно помогать семьям детей, ушедших на фронты Великой Отечественной, и своим лебедянским сестрам (на фото – пос. Хотьково: В.Н., П.С. Масловы и некоторые члены семьи перед войной, 1941 г.).
Судьбы детей и внуков В.Н. и П.С. Масловых сложились по-разному и в то же время чем-то похожи. Трудно пережиты голодные тридцатые годы, Великая Отечественная война, случалось горе, болезни, были потери, впрочем, не такие многочисленные, какие пришлось пережить их близким из породненных фамилий. Гораздо сильнее пострадали семьи Прониных, Лакедемонских, Сокольских, в которых кровавое время 1920-30–х годов погубило многих честных людей, повинных лишь в том, они были непролетарского происхождения.
В советский период дети В.Н. и П.С. Масловых стали инженерами, служащими, учителями, врачами*****. Внуки расширили этот список профессий. К перечисленым, добавились военные, художники, музыканты, бизнесмены, журналисты. Но это уже другие истории, не связанные непосредственно с Лебедянью. До сих пор многие Масловы вспоминают и чтут своих тамбовских предков, с благодарностью в душе передавая потомкам знание о месте истока своей фамилии – старинном уездном городе на Верхнем Дону.

Е.А. Маслов,
Сергиев Посад,
25 августа 2006 г.
Автор будет благодарен всем, кто откликнется с добавлениями, комментариями, или критикой по этому материалу.
Написать можно по адресу: maslov57@mail.ru

Примечания.
* - П.Н. Черменский, «Город Лебедянь и его уезд», СПб, 1913 г., изд. Тип. В.Д. Смирнова, к трехсотлетию
г. Лебедяни 1613-1913.
**- Сайт дворян Масловых http://home.comcast.net/~dm01/index.htm
***- В.В. Акимов, «Лебедянь от А до Я», Липецк, 2005 г., статья «Щука».
****- П.Н.Троицкий «Русские на Афоне», изд. 2003 г.
*****- Е.А. Маслов. «Масловы в Куркинском районе», газета «Вперед» Куркинского района Тульской области,
№№ 57-58,59 за 2004 г.
Фрагмент фотоизображения купца В.П. Маслова предоставлен Лебедянским краеведческим музеем.
Биографические сведения о действующих лицах очерка и фотографии из ГАЛО и архива Е.А.Маслова

Основным источником по истории Рославля и его уезда в конце XVI-начале XVII веков служит архив рославльских дворян   Масловых , опубликованный в "Чтениях общества истории и древностей Российских" за 1916 год.
      Рославль вошел в состав Русского государства в 1515 году, а в конце 50-х годов XVI века был образован Рославльский уезд.
      С образованием Рославльского уезда, можно сказать начались помещения дворян и детей боярских на Рославльских землях, что вело к росту помещичьего землевладения. Раздача земель пришлась на 60-70 годы, на ГОДУ опричнины, когда основная масса помещиков оказалась в опричных и пограничных уездах. С ростом помещичьего землевладения связано увеличение числа сел и деревень Рославльского уезда. Так, по Литовской метрике в ко XV века в районе Рославля известно 10 деревень, а в 80-е. годы XVI века их уже было 83. Большинство из них находилось в юго-восточной части уезда, что говорит о № статочной заселенности этих мест.
      О количестве земли у рославльских помещиков свидетельствуют отрывки из писцовых книг по Рославльскому уезду 70-80-х годов. Высший оклад рославльских дворян составлял 350 четей земли (для сравнения; высший Р ад смоленских помещиков был 700 четей). Но ни один из рославльских помещиков не имел полного оклада. Константину  Маслову  (оклад 350 четей) в 80-ые годы принадлежало 93 чети земли (28% от оклада), а фактической пашни у него было 20 четей. Григорий Боборыков имел оклад 250 четей, а фактически он владел 97 четями земли (39% от оклада).
      О фактической пашне у рославльских дворян говорит отрывок "Книги сбора ямских денег г. Рославля 1585-1586 гг.".Здесь дан список 79 помещиков с фактической вспашкой их земли. 7 из них имели от 5 до 9 четей земли, 44 - от 10 до 29 четей, 14 - от 30 до 49 четей, 12-от 50 до 90 четей, и только двое имели более 100 четей земли. Это Федор Семенович Толбузин, владевший селами Жабино и Петрово, и Григорий Скриперов, владевший селом Кононово и 4 деревнями. Тем самым, только 1,5% рославльских дворян имели полноценные земельные оклады. Основная же масса дворян имела пашни от 5 до 50 четей (65 дворян или 80%), из них 7 дворян (9,9%) имели пашни менее 10 четей. Если взять во внимание тот факт, что в XVI веке средний крестьянский надел составлял 10 четей, эти помещики по размерам пашни не отличались от крестьян.
      По сравнению с помещиками Смоленского и Вяземского уездов рославльские помещики были обеспечены землей гораздо хуже. Так, в Смоленском уезде дворяне получали оклады от 150 до 700 четей и, хотя фактической пашни у них было от 25 до 80% от оклада, это составляло намного больше, чем у рославльчан. Смоленский помещик последнего оклада мог иметь фактической пашни 35-75 четей земли.
      Такую же картину мы видим и в Вязьме. Из 117 вяземских помещиков 31 имел фактической пашни более 100 четей земли (27%).
      Наличную пашню рославльчан можно сравнить с окадами помещиков Епифановского уезда, набиравшихся казаков. Их оклады составляли всего 40 четей.
      Естественно, такое количество пашни не могло удовлетворить дворян, и они были вынуждены использовать для своих нужд посадскую землю. 30 помещиков пользовались посадской землей.
      Что касается количества крестьянских дворов у от дельных помещиков, то по данным 1575 года за помещиками Нечаем и Василием Зубовым, Михаилом и Иваном Кубышкиными, Афаналием Колдоковым с сыном, владевших деревнею Голшино на реке Тюменке, было 4 двора людских и 5 дворов крестьян, то есть менее 1 двора на помещика. У Петра Грамышова в деревне Рогозине был один крестьянский двор и 2 двора пусты. В деревне Кубышкино, принадлежавшей братьям Зубовым и братьям Кубышковым, было "2 двора помещичьих, 2 двора крестьян и 2 двора людских". В деревне Боровка "I двор крестьянских и 1 двор пустой". У помещиков Петра Боборыкова и Матвея Комчатова в деревне Дорохове вообще не было крестьянских дворов. По данным 1583 года, помещику Константину  Маслову  принадлежала деревня Остапковичи "с помещичьим двором, где жил человек Пронька и с двумя дворами крестьян; деревня Ермолино с двумя дворами крестьян" (всего 5 человек).
      По всей вероятности, в Рославльском уезде помещики переводили холопов на землю и использовали их в качестве крестьян.
      Обеспеченность рославльских помещиков крестьянами также была хуже, чем в остальных уездах Смоленщины. У большинства вяземских дворян было от 6 до 10 крестьянских дворов, а у 5 из них - более 100 крестьян.
      Архив  Маслова  позволяет выявить начало распространения барщины в Рославльском уезде в конце XVI века. В той же деревне Голшино на реке Тюменке имелось 37 четей помещичьей пашни и 53 чети крестьянской. В деревне Кубышковой, которой владели братья Зубовы и братья Кубышковы, имелось 18 четей помещичьей пашни и 18 четей крестьянской. Этот факт говорит об увеличении степени эксплуатации крестьян рославльскими помещиками.
      Правда, появление барской запашки в Рославльском уезде не было повсеместным. У того же Петра Грамышова в деревне Рогозине в писцовой книге записана общая пашня: помещичья и крестьянская - 38 четей. В описи земель Боборыковых, Комчатова, Матюшкина также не говорится о раздельной пашне. Тем самым, можно сделать вывод, что в 70-80 гг. XVI в. процесс роста барщины в Рославльском уезде только начался.
      Анализируя "Книгу сбора ямских денег", бросается в глаза довольно сильная разбросанность дворянских земель. Помещик Смирнов-Голинищев владел деревнями Коасильники и Бахаревка, находящимися в разных частях уезда; деревни Остапковичи и Ермолино, принадлежавшие Константину  Маслову , также находились довольно далеко друг от друга. Многие деревни принадлежали сразу нескольким помещикам. Так, деревней Волковичи владели братья Федоровы, Иван Соврасов, Богдан Тищин, Капнист Гвоздев. Деревня Горлова Слобода принадлежало сразу шести помещикам. Такая разбросанность нередко вызывала споры среди рославльских дворян. В 1587 году Михаил Кубышкин подал челобитную на Ивана Дурова, что его крестьяне "пришли... на мое поместье в селе Слободище взяли 15 воз сена... и меня учали бить и моих людей перебили и поместьями тем моим тот Иван насильством владеет".
      Запустение земель, начавшееся в 70-80 гг. XVI в., охватило и Рославльский уезд. В поместье Михаила Боборыкова из 176 четей земли 45 четей лесом поросло (22%). Помещики Комчатов и Матюшкин имели доброй пашни 15 чатей и 15 четей лесом поросли (50%).
      Правда, по довольно отрывочным данным трудно составить точную картину запустения Рославльского уезда в конце XVI века.
Нехватка земель и рабочих рук вела к тому, что рославльские помещики обращались с челобитными в Москву о пожаловании их поместьями. В 1578 году Константин  Маслов  получил от Ивана IV грамоту на пожалование ему деревни Рогозине (38 четей).
      Большинство дворян Рославльского уезда были пришлыми. По подсчетам В. Б. Кобрина, в середине XVI века из 254 вяземских помещиков 184 были пришлыми (72%) . Для Рославльского уезда этот процент может быть еще выше, если взять во внимание его пограничное положение. Об этом говорит и тот факт, что в уезде было всего две вотчины, село Незнаново, принадлежавшее Григорию Скриперову и село Казанцево, которым владели братья Роговцевы.
Таким образом, Рославльский уезд был районом мелкого и мельчайшего поместного землевладения. Необеспеченность рославльских дворян землей явилась главной причиной перехода рославльчан в лагерь Болотникова и Лжедмитрия И в начале XVII века.
      Город Рославль в конце XVI века состоял из двух частей: крепости и посада, который занимал современный города. В городе имелась посадская земля и выгон. Посадская община управлялась посадским старостой. Но, по словам М. Н. Тихомирова, "В Рославле сколько-нибудь большого и деятельного населения,- не было,- ... и но. По видимому основное население... состояло не из посадских, а из ратных людей: дворян, стрельцов, казаков". В 80-е годы в Рославле находился стрелецкий приказ Елизара Безобразова, о наличии в городе казаков говорит и тот факт, что одна из городских церквей была отдана им.       Всего в конце XVI века рославльский гарнизон имел 300 человек, а на городской стене имелось много пушек.
      Из ремесленных промыслов в Рославле известен лишь мукомольный. На реке Гузомойке стояли мельницы.
      Вся торговля в городе была связана с продукцией сельского хозяйства. Здесь торговали хлебом, солью, мясом, рыбой, холстом, медом.
      В торговом отношении Рославль был связан с Речью Посполитой.
      Слабость рославльской торговли во многом объясняется тем, что город находился вдалеке от торговых дорог. Пути, связывающие Россию с Украиной, проходили вне Рославля. Из Москвы дорога шла через села Рогнедино и Хотимск, из Смоленска - через Мстиславль.
      Таким образом, город Рославль в экономическом отношении в конце XVI века являлся чисто пограничной крепостью с малочисленным посадским населением. Находящийся вдалеке от торговых дорог, он в большей степени напоминал городки Северной Украины, где основным населением были дети боярские, стрельцы, казаки и другие служилые люди.
      В начале XVII века в России разразилась сословная гражданская война, которая охватила все центральные уезды России. Основными движущими силами войны являлись дворяне, дети боярские, холопы, крестьяне, т. е. те слои населения, которые больше всего страдали от закрепостительной политики государства.
      Осенью 1606 года военные действия охватили и Смоленщину. Казачьи отряды Ивана Болотникова появились в Вяземском, Дорогобужском и Рославльском уездах. 30 октября отряд смоленских дворян пошел на помощь Москве. В этом отряде были и рославльчане, о чем говор челобитная  Андрея   Маслова : "служил под Можайском - в 1606 осенью". Таким образом, рославльские дворяне участвовали в разгроме Болотникова под Москвой в ноябре-декабре 1606 года, а затем осаждали Калугу.
      Но это была лишь малая часть дворян Рославля. Основное население Рославльского уезда, в том числе и дворянство, поддержало Лжепетра, который в декабре 1606 года побывал в Белоруссии и посетил Рославль. Возможно, тогда он заручился поддержкой рославльского воеводы Д.В. Мосальского, который вскоре направил грамоту в Мстиславль старосте Петру Пацу, где просил прислать в Рославль "...всяких людей на государевых изменников на смолян, дорогобужан и серпян... а прислал... к нам своих ратных людей с тысячу". В Мстиславль для набора ратных людей из Рославля поехали посадские люди Дмитрий Сухонков и Григорий Кровопусков. Посылка посадских людей говорит о том, что Рославльский посад принял самую активную роль в мятеже против Шуйского. В выступлении приняли участие и казаки. В Рославле в 1607 году находилась казачья станица Шимова (70 человек).
Источники не сообщают о позиции рославльских дворян, но если взять во внимание тот факт, что летом 1607 года они присягнули Лжедмитрию И, то скорей всего дворяне также поддержали Мосальского.
      Зимой - весной 1607 года в Рославль из Мстиславля прибыли два ротмистра Ботвинья и Фуре с двумя ротами солдат (170 человек). Именно с этим событием Назаров и Б. Н. Флоря связывают отъезд смолян из-под Калуги.
      В мае 1607 года Лжепетр послал в Рославль грамоту, в которой он благодарит "за радение и службы прибывших в Рославль из Мстиславля ротмистров..." и просит их "идти в Брянск на соединение с Брянским головой с Третьяком Болобановым идти под Мещевск нашим делом промышляли за головами за один". Грамота пришла в Рославль 29 июня, и Мосальский снова пишет в Мстиславль: "...послати вам в литовские города и писати к том, чтоб лучшим панам собравшимся с великим войском литовскими ратными людьми итти государю нашему служити против их царских изменников и всем панам послати к вам посланцев своих из Рославля нароком и ведено. У вас в городе и по торгам и по слободам охочих всяких ужилых людей кликати. Набранные войска часа немедлючи должны идти под Тулу".
      Таким образом, Рославль в 1607 году становится ты -свои базой восстания. Из Рославльских грамот также видна возросшая роль посадского населения в общего - Родских делах. Об этом говорят слова грамоты Мосальского "Челом бьем".
      Рославль был единственным городом Смоленщины "открыто поддержавший Болотникова". Это было связано как с небольшой обеспеченностью дворян землей, так ц с тем, что в Рославле не было большого посадского населения, имеющего устойчивые торговые интересы. Торговля была развита слабо, а город, как уже отмечалось, походил на северские городки-крепости. Нельзя отрицать и тот факт, что агитация Лжепетра и собственные интересы Мосальского также оказали влияние на рославльчан в выборе их отношения к правительству Василия Шуйского. Таким образом, экономическая задавленность рославльчан-с одной стороны, и агитация Лжепетра и Мосальского - с другой, способствовали переходу Рославля в лагерь Болотникова.
      В августе 1607 года в Стародубе объявился Лжедмитрий II, к которому прибыли разные ратные люди из окрестных городов. Среди прибывших были рославльские дворяне: Василий Саврасов с детьми и Василий Рыков, которые получили от самозванца поместья в Рославльском уезде. В сентябре того же года самозванец дал жалованную грамоту рославльской помещице Масловой (вдова Константина  Маслова ) на деревню Астапковичи (70 четей земли и 11 дворов крестьян). Вообще, что касается раздачи поместий Лжедмитрием II, то многие рославльские поместья были розданы им чужим людям. Так поместье  Андрея   Маслова  (деревни Платоново, Горлово, Свиридовщина, Рогозине, Ермолино, Починок, Поречье), который в 1607 году служил Шуйскому, было поделено между Василием Саврасовым и братьями Курбатовыми.
      Таким образом, в 1607 году рославльское дворянство разделилось между двумя царями. Одна часть служила Шуйскому, другая-Лжедмитрию II.
В конце 1607 года Рославль был взят войсками Шуйского, и в нем мы видим царских воевод князя Юрия Дмитриевича Хворостынина и Ивана Осечка Романовича Безобразова.
      Зимой 1608 года рославльские дворяне служили в Кромак в полку Рожинского и из Кром отъехали к Шуйскому. Но какая-то часть рославльских служилых людей осталась у самозванца. Так в 1609-1610 годах рославльский дворянин Лев Челюсткин служил воеводой Лжедмитрия в Почепе.
      Осенью 1609 года король Польши Сигизмунд III вторгся в Россию и осадил Смоленск. В обороне Смоленска приняли участие и рославльские дворяне. В описании хлебной раздачи 1610 года значится рославльский сын боярский Фрол Медведев.
      В марте 1610 года польский отряд в полторы тысячи человек подошел к Рославлю. О взятии города в "Дневнике осады Смоленска" говорится следующее: "Русские, увидев их, вышли против них из города... наши пошли на приступ. Первый приступ был неудачен: во второй наши -вырубили ворота... зажгли острог и с четырех сторон ворвались в город... русские сами зажгли часть города и стали уходить в крепость. Наши на их плечах ворвались на крепостной мост... После этого... русские из крепости закричали, что хотят вступить в переговоры. Обе стороны дали одна другой заложников, заключили договор и крепость сдалась..." 16 марта (по новому стилю).
      Рославльский воевода Юрий Хворостинин с другими рославльчанами прибыл под Смоленск, где они целовали крест королю от всех жителей города.
Сигизмунд послал в Рославль воеводой Порыцкого, который вместо себя направил воеводой Фому Надольского. Последний вскоре возбудил недовольство рославльчан своими вымогательствами и был посажен на кол.
      В августе 1610 года русским царем бояре избрали польского королевича Владислава Это привело к тому, что дворяне Смоленского, Вяземского, Дорогобужского, Рославльского уездов, земли которых уже были захвачены поляками, потянулись в королевский лагерь просить себе земель, крестьян, поместий. Сохранилось несколько жалованных грамот Сигизмунда рославльским помещикам. В сентябре 1610 года грамоту на свое поместье (деревни Лихомостье и Слободище) получил Григорий Макшеев. Петр Иванович Дуров получил от короля деревни Долгоглядка и Дуровщина. Грамоту на свое поместье получил  Андрей   Константинович   Маслов . Весной 1611 г. часть смоленских дворян, которые служили в армии Скопина-Шуйского, выступили через Брянск на помощь к Смоленску и освободили Рославль. Среди смоленских дворян были рославльчане, которые в ЫО году служили в Брянске и очистили от литовцев Рянский и Почепский уезды. После чего рославльчане поддержали Прокопия Лепунова, и  Андрей   Маслов  "отыслал детей боярских в Москву". В сентябре 1611 года Дмитрий Трубецкой и Иван Заруцкий прислали в Росграмоту городским головам  Андрею   Маслову  и Ро - диону Коробьину "поставить острог в Рославле Пацинской и Воронецкой волостьми и сторожи в Рославле от литовских и смоленских рубежей учинити".
      Тогда же рославльские дворяне Гордеевы: Кондрат и Иван, а также дети последнего: Федор и Невзгод, получили грамоту от Трубецкого на поместье с окладами в 400, 300 и 250 четей земли.  Андрей  Мальцев получил оклад в 650 четей.
      Но Рославль не долго оставался за Россией. В конце 1611 года он снова был захвачен поляками, которые сожгли Спасский монастырь.
Зимой следующего года в Брянск прибыло войско Ивана Михайловича Долгорукого, в котором находилась сотня рославльских дворян во главе с Семеном Толбузиным. Долгорукову удалось освободить Трубчевск и Почеп, а сотня Толбузина штурмом овладела Рославлем. Семен Толбузин и  Андрей   Маслов  пытались укрепить город, но сил для этого у них не было. Вскоре к Рославлю подошел отряд поляков в тысячу человек во главе с Стерлецким и Иваном Кинским "и рославльчане бились с ними на пасаде". К полякам подошло подкрепление, и Толбузин, дав им бой, отошел от Рославля. На помощь к рославльчанам из Брянска подошел отряд Игнатьева, и они совместными силами разбили поляков на Близниковком поле.
      Но сил взять Рославль у русских войск в 1612-1618 гг. не было. По Деулинскому перемирию Рославль отошел Польше. В эти годы рославльские дворяне служили в Брянске. В 1618 году 63-м рославльским детям боярским было дано жалование 571 рубль. В эти же годы несколько рославльских дворянских семей: Дуровы, Челюсткины,  Масловы-были  испомещены в Бельском уезде.
      Анализируя события в Рославле в начале XVII века, необходимо отметить, что город сыграл довольно активную роль в событиях смутного времени. На определенном этапе он стал связующим звеном между центром восстания Болотникова и Польшей. Большую роль сыграл в эти годы рославльский посад, о чем свидетельствуют грамоты Мосальского. Не осталось в стороне и рославльское дворянство. Оно участвовало во всех крупных событиях смуты. Активная роль дворян Рославля в гражданской войне способствовала повышению их окладов. В 1611 году они возросли до 400-600 четей земли, почти в два раза.
      Таким образом, несмотря на то, что Рославль оставался в стороне от основного театра войны, он сыграл, если не крупную, то, во всяком случае, не последнюю роль в гражданской войне, и его население занимало довольно определенную позицию по отношению к воюющим сторонам.
Литература
1. Архив  Масловых . Чтение общества истории и древностей Российских. М., 1916, с. 3-131. (Далее Архив  Масловых ).
2. Русская историческая библиотека. М., 1910, т. 27, Литовская метрика. Архив  Масловых , с. 3-7.
3. Архив  Масловых , с. 14; 58.
4. Там же, с. 3-7.
5. История крестьянства Западного региона РСФСР. Период феодализма. Воронеж, 1991,с. 93.
6. Мальцев В. П. Борьба за Смоленск. М., 1940, с. 149.
7. История крестьянства... с. 92.
8. Архив  Масловых , с. 8-9.
9. Там же, с. 15, 17, 34.
10. История крестьянства... с. 92.
11. Архив  Масловых , с. 15.
12. Там же, с. 33-34.
13. Там же, с. 4, 6.
14. Там же, с. 31.
15. Там же, с. 34.
16. Там же, с. 17.
17. Кобрин Б. В. Власть и собственность в средневековой России. М., 1985, с. 125.
18. Архив  Масловых , с. 3, 7.
19. Тихомиров М. Н. Россия в XVI веке. М., 1962, с. 269.
20. Архив  Масловых , с. 31. Акты Юшкова, с. 241.
21. Шеломонова Н. Рославльский уезд в XVI веке. Материалы по истории Смоленской области. Выпуск VIII. 1974, с. 171.
22. Тихомиров М. Н. Указ. соч., с. 269.
23. Архив  Масловых , с. 79.
24. Крашенинников В. Взгляд через столетия. Очерки по истории Брянского края. Тула, 1990, с. 140.
25. Акты исторические, т. II, М., 1841, с. 100.
26. Маковский Д- П. и другие. Города Смоленщины. Рославль. Смоленск, 1952, с. 50 - 51.
27. Назаров В. Д., Флоря Б. Н. Крестьянское восстание и Речь Посполитая. В кн.: Крестьянские войны в России. М., 1974, с. 333.
28. Цит. по: Крашенинников В. Указ. соч., с. 141.
29. Цит. по: Назаров В. Д., Флоря Б. Н. Указ. соч., с. 343. (Оригинал грамоты находится в Варшаве).
30. Архив  Масловых , с. 75.
31. Там же, с. 77.
32. Белокуров С. А. Разрядные записи за смутное время. М., 1907. с. 86
32. Крашенинников В. Указ. соч., с. 149.
34. Смутное время Московского государства. Памятники обороныСмоленска. М., 1912. № 241, с. 182.
35.  Андреев  Н. В., Маковский Д. П. Смоленский край в памятниках и источниках. Смоленск, 1949, с. 242
36. Ракочевский С. Опыт собирания исторических записок о городе Рославле. 1885, с. 63.
37. Архив  Масловых , с. 78.
38. Там же, с. 84.
39. Там же.
40. Там же, с. 80.
41. Там же, с. 82, 87.
42. Трофимовский. Историко-статистическое описание Смоленской епархии. Смоленск, 1864, с. 328.
43. Архив  Масловых , с. 84.
44. Там же, с. 86.
45. Там же, с. 125-126.