Логиновы

valcha2006 написал:

[q]

Похоронены оба Л. на Ваганьковском кладбище

[/q]

Это, случайно, не Ваши:

У меня Логиновых довольно много - Ваганьковское кладбище.

Встретила Логиновых,может Вам нужно? :
"Логинов Анатолий Карлович, род. 1892, г. Москвы, русский, б/п, транспортная контора Советского райпищеторга г.Москвы: главный бухгалтер, бывш. офицер Царской армии. Адрес: Б. Конюшковский пер., д.6. кв. 2. Рассстрелян 4.07.1938. Место захоронения: Бутово.

Логинов Леонид Карлович, род. 1890, г. Москвы, русский, б/п, 17-е главное Управление Наркомата оборонной промышленности: кассир. Адрес: Б. Конюшковский пер., д.6. кв. 2. Рассстрелян 4.07.1938. Место захоронения: Бутово."

Вот тут можно скачать книгу, где на странице 6 упоминается Тимошка Логинов.

http://books.google.com/books?...mp;f=false

ЭНИ «В. Г. Белинский»
Том второй. Собрание сочинений в 9 томах

Логинов Василий Васильевич (1797? — 1847), книгопродавец и издатель в Москве —сс. 452, 491.
с. 451\52 -
Судьба книг так же странна и таинственна, как судьба людей. Не только много было умнее «Английского милорда», но были на Ру­си еще и глупее его книги: за что же они забыты, а он до сих пор печатается и читается? Кто решит этот вопрос! Ведь есть же люди, которым везет бог знает за что: потому что ни очень умны, ни очень глупы. Счастие слепо! Сколько поколений в России на­чало свое чтение, свое занятие литературою с «Английского ми­лорда». Одни из сих людей пошли дальше и — неблагодарные — смеются над ним, а другие и теперь еще читают его себе да почи­тывают! Вот уже, кажется, это третье издание, третье с 1837 года, на котором, на обороте заглавного листка, под ценсурным одоб­рением, стоит уведомление: «Печатано с издания 1834 года без исправления». И издание 1839 года — девятое! Когда же было первое издание? — В каталоге Логинова * «История Картуша» озна­чена 1794 годом, следовательно, сорок четыре года назад: к тому же времени должен относиться и «Английский милорд». Жив ли его автор? он ли беспрестанно издает вновь свое великое творение, или им пользуются книжные промышленники? «Все это вопросы важные»,— сказал бы человек с «высшими взглядами»
Книжица украшена портретом английского милорда Георга: какая-то рожа в парике и костюме времен Петра Великого. Сверх того, к ней приложены четыре картинки: это уж даже и не рожи, а бог знает что такое. Вот, например, на первой изображен под чем-то похожим на дерево какой-то болван с поднятыми кверху руками и растопыренными пальцами; подле него нарисована деревянная лошадка, а у ног две фигуры, столько же похожие на собак, сколько и на лягушек, а под картинкою подписано: «Ми­лорд от страшной грозы кроется под дерево и простер руки, просит о утолении бури». Сличите эти картинки всех изданий — и вы ни в одной черточке не увидите разницы: они оттискиваются на тех же досках, которые были вырезаны еще для первого издания. Вот что называется бессмертием!
с. 491.
Недостатком, или, лучше сказать, совершенным отсутствием идеального элемента отличаются романы Поль де Кока, полные грязных картин; но этот недостаток заменяется у него неистощи­мою добротою его сердца, вследствие которой он умеет верно изо­бражать не одни смешные пошлости и отвратительные подвиги развратных повес, но и тоску девушки, оставленной обольстив­шим ее негодяем,— ее женскую любовь и преданность, ее готов­ность за одно ласковое слово, за одну улыбку простить свою поги­бель; грязные же картины у него опять имеют свое значение, как зеркало французской жизни, да и на французском языке они у него больше забавны и смешны, нежели грязны, какими осо­бенно делаются в русских переводах. Когда же он берется изо­бражать любовь, как чувство глубокое, то необходимо, по отсут­ствию идеального элемента в душе своей, впадает в резонерство и нравственные сентенции. Поль де Кок с жадностию переводит­ся на русский язык и наконец начинает приобретать себе подра­жателей. Роман, заглавие которого выписано в начале этой ста­тейки, написан до того в духе парижского сказочника, что его можно почесть романом Поль де Кока, но переведенным и пере­деланным на русские нравы. Подражатели всегда ниже своих об­разцов; к тому же автор «Повесы», кажется, еще более чужд вся­кого идеального элемента, чем сам Поль де Кок, у которого он занял только самую темную сторону его романов и еще более утемнил ее своею субъективностию. Герой романа — развратный мальчишка без всякого нравственного чувства, глупец от при­роды и пошляк от воспитания; с ним на каждом шагу делаются такие случаи, о которых мы не намерены распространяться, по­тому что не хотим пятнать своего журнала уличною грязью; по­том он влюбляется идеально в девочку, уезжает на Кавказ, забы­вает ее, через три года снова видит ее уже девушкою, и девуш­кою воспитанною и образованною; не узнав ее, снова идеально влюбляется в нее и потом женится. Разумеется, эта идеальность ему так же к лицу, как модный фрак к извозчику, и отзывается самым пошлым резонерством... Жаль! В авторе нельзя отрицать некоторый талант завязывать и распутывать происшествия; при­том у него довольно верно изображен идеальный язык мелких молодых чиновников, начитавшихся серобумажных русских ро­манов, издаваемых Логиновым. Советуем ему подумать посерь­езнее об идеальной стороне жизни и увериться, что как бы ни была верно срисована уличная грязь, она всегда останется гря­зью...