Василевские

В Петроградскую Губернскую Контрольную Комиссию РКПб
От Василевского Михаила Васильевича,
сотрудника Петгубчека, Члена РКПб Петроградской организации №494489, исключенного из партии в перерегистрацию 1921 г.
Заявление
Настоящим прошу Губернскую Комиссию РКПб разобрать данное мое заявление о восстановлении меня в правах члена РКП, если это находится в компетенции таковой или направить его в надлежащие инстанции.
Я будучи членом РКПб с января 1920 года (сочувствующий с ноября 199 года) в перерегистрацию в октябре 1921 года прр Коллективе по месту службы в Петгубчека на общем собрании Членов Коллектива был для перерегистрации проверен и утвержден, причем тогда, как это требовалось, мною была подана биография, заверенная двумя членами партии с рекомендацией для перерегистарции (копию прилагаю)
Затем 13 гоября Комиссией 2-го горрайона по очистке партии, заседавшей при коллективе Губчека, я был исключен из числа членов РКПб с отобранием партбилета, и на мой вопрос о причинах исключения мне сказали:
- что я будучи членом партии с 1920 года не был на Ревфронте
- не нес и не несу партработы
- за непосещение собраний
Я, находя такие мотивы для исключения меня из партии неправильными и не имеющими для того никакого основания, подал 15.11 заявление (копию прилагаю) и посл чего уже из Кронштадта, куда 16.11 командирован от Губчека лоя раоты при Особом Отделении по борьбе с антисоветскими апртиями, был вызван 5 декабря в Губернскую Комиссию по очистке партии, каковая постановление Райкомиссии утвердила.
Неудовлетворенный этим и желая подать заявление в высшую инстанцию, я в Райкоме (где мне было объявлено постановление Губкомиссии) попросил выписку Постановления из протокола, которую и обещали прислать в коллектив Губчека, но вот уже прошло больше полутора месяцев, выписки ни в Коллектив не прислано ни в Райкоме ничего не добиться, куда я заходил раза два-три в приезды из Кронштадта по делам службы на весьма короткие сроки, а потому решил подать это заявление без выписки постановления лишь с оставшимися от перерегистрации материалами (копии биографии и заявления)
По мотивам же исключения меня из Партии я могу сказать следующее:
- что я, будучи членом партии с 1920 года, не был на Ревфронте - это звучиттак, что я якобы шкурник, уклонялся от фронта, тогда как я все распоряжения о переводах меня на ту или иную работу, в то или другое учреждение исполнял беспрекословно согласно партийной дисциплины - работал там, куда посылали. Таким образом в 1920 году я был направлен Политотделом Петрогубвоенкомата (ПОГУБом) в Лужский уезд для агит-компании среди прибывавших тогда в Красную Армию граждан, родившихся в 1901 году и для проведения Недели добровольной явки дезертиров, затем в 1920 году ПОГУБом же был по партийной мобилизации снят со службы в Управлении коменданта гор.Петрограда и направлен в Запасные части П.В.О. как кавалерист, в 1-й Запасной Кавалерийский дивизион для политработы среди только что призванных красноармейцев, родившихся в 1901 году, а оттуда уж в 1921 году согласно извещения в газете Правда (Петрогр.) от 5 августа №163 ПЕКА меня направило для работы в Петгубчека, каковой был в ноябре командирован для работы в Кронштадт, где работаю и сейчас, что меня не устраивает по семейным обстоятельствам, но памятуя партийную дисциплину вообще и служебную в частности (я тогда уже был исключен из партии) я опять-таки выполняю возложенную на меня работу.
Что же касается того, что я не был на фронте, так я повторяю, как и в первом моем заявлении, что работаешь, служишь там, куда посылают, и кроме того многие же партийные товарищи не только не были на фронте, но даже не служили и в Красной Армии, а я служил в Красной Армии, на фронт же меня не направляли и не посылали, почему я там и не был, и мне это ставят в обвинение, в котором так и сквозит шкурник, что незаслуженно меня оскорбляет как честного члена Партии, теперь беспартийного, всецело преданного интересам трудящихся.
На второй пункт исключения меня из партии отвечу, что я не мог не нести партийной работы будучи около года Политруком в красноармейской части, где в расписании занятий с красноармейцами ежедневно отводится час в распоряжение Политрука для политграмоты, затем принимал участие в компаниях, как указывал выше, по мобилизации родившихся в 1901 году, по добровольной явке дезертиров в Лужском уезде, в Неделю помощи Запфронту и др., работал в Агит-отделе 1-го Райкома и как агитатор при своем Коллективе в Кавалерийском дивизионе, в течение двух с лишним месяцев исполянл обязанности Отв.организатора Коллектива, что также несет за собой чисто партийную работу, и кроме того в дни Кронштадтского мятежа , когда Школа Комсостава кавдивизиона, Политруком коей я был, в числе 75 человек несла охрану Московско-Заставского Района при Ревтройке, хоть и революционно настроенные, но при затягивающемся взятии Кронштадта и от соприкосновения с подозрительными элементами, красноармейцы поддавшиеся разложению лишь собеседованиями моими при помощи двух рядовых коммунаров выдержаны на высоте Охраны Революционного порядка.
Что же касалось момента перерегистрации, то я временно нес обязанности надзирателя в Особом Ярусе ВЧК в ДПЗ над арестованными контрреволюционных организаций, где кроме да", "нет" чисто служебного характера говорить с ними воспрещалось.
В повседнейной же жизни среди обывательщины по мере сил приходится пропагандировать и агитировать, как коммунисту.
В отношении 3-го пункта исключения ответит мой партбилет с его отметками о посещении мною всех районных собраний, суббоников, собраний при Райкоме, непосещение которых может быть лишь один-два раза, о собраниях же Коллектива и говорить не приходится, так как на тех приходилось бывать почти всегда докладчиком или как от.оргу или как агитатору.
В течение же двух месяцев службы в ЧЕКА у меня действительно было лишь одно или два посещения как собрания Коллектива, так и Районного, в связи с родом службы Сотрудника для поручений (по обыскам и арестам) не дает себя уделять больше этому, доказательством же к этому могут служить отметки за предыдущие месяцы, когда по роду службы я имел возможность посещать собрания и ими не манкировал.
Кроме всего изложенного, опуская многие мелкие партобязанности, что как во время службы в Управлении Коменданта города, так и в Кавалерийском дивизионе Бюро Коллективов оказывало мне доверие, возлагая на меня обязанности Осведомителя Особого Отдела ВЧК от учреждения и также настоящая моя работа в ЧК в отрасли по борьбе с контрреволюционными партиями подчеркивает то доверие ко мне, как к вполне надежному и преданному работнику в деле строительства Советской власти.
Исходя из вышеизложенного, указываю что за мною никаких проступков и преступлений, не дающих права быть членом РКПб нет и перед комиссией не проходило и ею были выставлены лишь те три мотива, на каковые я дал ответы, прошу снять с меня это исключение из Партии, как бы клеймящие тем, что я будто бы недостоин быть в ее рядах, слова вроде "шкурник" (что можно усмотреть в одном из мотивов исключения) и восстановить меня в правах Члена Коммунистической Партии (большевиков), каковым я был и есть как трудящийся с 12-летнего возраста и сын такового.
12.02.1922
Здесь указан Петроградский "семейный" адрес Фонтанка 59/92 кв.2 и Кронштадтский служебный: Ленинский пр. д.20 Отделение с припиской "там же и проживаю"

Во всяком случае, автобиография Александра Васильевича написана грамотным литературным языком, а вот характеристика на него, написанная в отделе снабжения завода "Элекрик" (5, л.8) выглядит так (орфографию сохраняю, а пунктуация там отсутствует): "работает в отделе снабжение вкачестве товароведа пришол здругово завода и у нас недавно выевить ево соцыальное положение за короткое время неприставилось возможносте на грузке нету нигде неучится"

В районную комиссию по чистке ВКПб
Петроградского районного комитета ВКПб
от члена ВКПб Василевского чл.б №2603204
адрес Фонтанка 92 кв.2
Заявление
Решением ячейковой комиссии по чистке рядов ВКПб на нашем заводе в конце октября месяца с.г. меня переели, как политически неграмотного, из членов в кандидаты ВКПб.
С данным решением я не могу согласиться по следующим причинам: служа в рядах погранохраны в ОГПУ с 1927 по 1930 г, я проходил в Школе Мл.Начсостава политшколу и за отличную усвояемость был досрочно произведен в командиры.
Работая на заводе им.Козицкого с 1930 по 1933 год на должностях делопроизводителя, помощника и начальника охраны завода я, вступив в ряды ВКПб с годичным кандидатским стажем, посещал кружок текущей политики, прошел 1-ю ступень В.О.Совпартшколы, о чем имеется отметка на учетной карточке и затем уже переведенный в члены, посещал кружок партактива.
Работая Нач.охраны, я проводил занятия с вверенной мне командой охраны и командой ОРП ПВО на заводе на политические темы. По увольнении с завода Козицкого, с еачала этого года, я заболел, и в силу сложности болезни, отнявшей у меня на лечение все лето, лишился возможности дальнейшего полтического самообразования.
Таким образом, поступив на завод ЭЛЕКТРИК в начале октября с.г. на работу для меня совершенно новую (товароведом отдела снабжения) я весь октябрь месяц должен был полностью загрузить себя изучением данного дела, так как был принят с испытательным сроком, чем и объясняю мою некоторую неподготовленность непосредственно к чистке.
На заданные мне Комиссией по чистке вопросы:
1) почему наша партия называется большевистской
2) какой основной вопрос ставился на январском пленуме
3) что гласит первый параграф устава партии
4) какую роль и значение имеют политотдел в МТС и Совхозах
я хоть не по писанному, но все же ответил.
Пребывание свое в рядах ВКПб считаю нужным и небесполезным, т.к. сын фактического бедняка, я испытал и бедность, а в рядах ОГПУ на границе вполне себя проверил в готовности служить Коммунистической Партии и пролетариату.
Я согласен с выводами ячейковой комиссии, что нужно учиться, но будучи переведенным в кандидаты, я в порядке партдисциплины должен буду начать все сначала, т.е. изучать те дисциплины, кои уже проходил, вернее, не двигаясь вперед, топтаться на месте.
На основании чего прошу Районную Комиссию по чистке разобрать мое заявление и, отменив решение ячейковой комиссии, восстановить меня членом в рядах ВКПб.
19 ноября 1933 г.