Балк

Многие знают или видели картину "Неравный брак" 1862 года, хранящуюся в Третьяковской галерее и написанную художником Василием Владимировичем Пукиревым.
Существует мнение, что картина эта не собирательного характера, а описывает свадьбу внучки Татьяны Алексеевны Балк, Екатерины Александровны Буткевич, с графом Стройновским. На момент свадьбы Екатерине было 18 лет. Стройновский был к тому времени стариком.
Историю брака Екатерины со Стройновским так описывает её племянник, Н.С. Маевский:

«Из молодежи, увивавшейся около разцветавших барышен, дочерей деда от третьяго брака, чаще и усерднее всех посещали дом деда сыновья графа Николая Алексеевича Татищева. Старший из них, граф Александр Николаевич, был страстно влюблен в мою тетку Екатерину Александровну и считался ея женихом. Но, когда дело пришло к развязке, старый граф запретил сыну и думать об этой невесте. Ни одна, говорят, свадьба не совершается без препятствий; может быть, состоялась бы и эта, если бы гордость деда моего не была потрясена так глубоко; он сразу прервал все отношения к старому графу, а сыновьям его запретил являться к себе в дом. Положение семьи было затруднительное: из имения моего прадеда оставалось только 600 душ в Новгородской губернии, дававших едва столько, сколько могло хватать на личныя нужды деда и на train de maison. Вывозить девушек было не на что, да и как вывозить, когда разошлась свадьба, о которой говорил весь город и которую все считали несомненною; по тогдашним понятиям, девушка, хотя и ни в чем неповинная, считалась опозоренною, а в данном случае необыкновенная красота невесты только увеличивала злословие и злорадство соперниц, их матушек и тетушек.
Всеми делами деда заведывал сенатский обер-секретарь, Лев Иванович Кохановский. Жена его, Бригитта Григорьевна, задушевный друг бабушки, шепнула, что муж ея ведет дела вдовца миллионера, сенатора графа Стройновскаго, что, конечно, граф не молод, но... и бралась устроить дело. Кохановские, большие хлебосолы, жили открыто и принимали радушно; тетки мои были без ума от старушки Бригитты Григорьевны, которая и сама их очень любила, и от самого Льва Ивановича, который тешил их своею слоноподобною фигурою, балагурством и обжорством а-lа Крылов (речь идёт о баснописце Крылове, который славился своим аппетитом – прим.). Приглашение на завтрак у Кохановских нисколько не могло удивить девушек своею необычностью; их одели, причесали, пригладили, лишнюю сотню раз напомнили им, чтобы не смеялись и держали себя прямо, посадили в карету и повезли. Воспитанныя в страхе Божием и родительском, три сестры с почтением, если не с подобострастием, смотрели на маститаго сенатора, внучка котораго, графиня Тарновская, впоследствии графиня Малаховская, была их ровестницей; тот, кто вздумал бы уверять их, что этот старец — жених, показался бы им сумасшедшим.
Граф, однако, думал иначе: смолоду красавец и обладатель громаднаго состояния, он, говорят, имел громадный успех у женщин как в Польше, так и в Европе, особенно в Австрии, где находилась большая часть его имений. Не только европейски образованный, но ученый, он был доктором прав, медицины, тонким знатоком и ценителем искусств и — поклонником женской красоты до конца своих дней. Красота моей тетки Екатерины Алексеевны, правильная и холодная, как красота греческой богини, поразила его; он тут же решил добиваться руки ея. Согласие родителей было заранее обеспечено, но как добиться согласия невесты? Это было не так легко: во-первых, 18-ти-летней красавице выдти замуж за почти 70-ти-летняго старца казалось почти самоубийством, во-вторых, она далеко еще не забыла своей первой любви, своего милаго кузена, графа Татищева.
Дед держал себя в стороне; он объявил только бабушке, что не допустит ни малейшаго насилия над дочерью и даст свое согласие лишь тогда, когда убедится в полном ея согласии; остальное же предоставляет благоусмотрению бабушки. Запершись наедине со своей дочерью, несчастная мать, обливаясь слезами, объяснила ей ужас положения семьи во всей его наготе. Бедная девушка уже давно догадывалась о многом, хотя ея молодость и неопытность и не дозволяли ей постичь всю суть дела. Признания матери рас-крыли под ея ногами бездну. Сама смущенная не менее дочери, бабушка опустилась перед нею на колена и, покрывая ея руки горячими поцелуями, умоляла принести себя в жертву для спасения всей семьи. Дочь дала это согласие; дала его просто, безусловно, без паясничанья и гримас, с достоинством, как и все, что она ни делала. Мать облила слезами это восхитительное личико, потом стерла следы их с ея чудных синих глаз и пошла к деду объявить о ея согласии.
Дед не поверил и потребовал, чтобы его Катенька сама подтвердила ему свое решение. Холодно и безстрастно молодая девушка ответила, что она находит партию вполне выгодною, что, не смотря на разность лет, она надеется быть счастливою с графом, благодаря его редким качествам, и потому, если папенька изволит дать свое согласие на этот брак, то и она согласна. Железный старик дрогнул; он почувствовал, сколько преданности и самоотвержения скрывается в этих фальшивых нотах, и понял, что она не желает даже признавать себя жертвой, щадя его гордость и глубоко оскорбленное самолюбие. Взволнованный и растроганный, он привлек дочь к себе на грудь и сквозь слезы дал ей свое благословение. С этих пор родители благоговели перед своею дочерью, а младшия сестры и брат почитали ее второю матерью, и она оправдала их доверие.
С тою же безстрастною улыбкою, с тем же горделиво-покойным взглядом, с которыми она в детстве каталась на саночках, запряженных удалою тройкою из брата и двух сестер, но на этот раз с ясным сознанием свято выполненнаго долга, 18-ти-летняя красавица пошла к брачному алтарю с своим почти 70-ти-летним женихом. Брачный обряд совершил в церкви Покрова отец Борис Албенский. Бог благословил этот союз. Тетка моя нашла в нем возможное счастие. Муж ея был чрезвычайно умен и образован, и ум его был одинаково приятен как для гостинных, так и для тихой домашней жизни. Он тешил жену всеми средствами, какия давало ему его громадное состояние, никогда ничем не стеснял ее; действуя авторитетом не власти, а советов, он сумел сделаться ея другом и так овладел ею, что она сама прежде всего желала знать его мнения и образ мыслей. Он искренно и горячо полюбил ея семейство; дед и бабка любили и почитали его, как их лучшаго друга, младшие члены семьи видели в нем втораго отца. Чтобы не разлучать тетки с ея родителями, он купил ей соседнее имение в 2000 душ и построил там каменный дом».

Н.С. Маевский утверждает, что А.С. Пушкин описал его тётку Екатерину Александровну в поэме "Домик в Коломне":

«... Пушкин не был с нею знаком, но ходил, говорят, в церковь Покрова, что в Коломне, полюбоваться ею; там ее можно было видеть каждый воскресный и праздничный день. Затем появился «Домик в Коломне», где тетка моя, под названием графини, изображена с поразительною верностью.Знакомые с прелестным произведением Пушкина не нуждаются в моих пояснениях...»

Вот эти строки из поэмы:

...Теперь не там, но верною мечтою
Люблю летать, заснувши наяву,
В Коломну, к Покрову — и в воскресенье
Там слушать русское богослуженье.

XXI

Туда, я помню, ездила всегда
Графиня... (звали как, не помню, право)
Она была богата, молода;
Входила в церковь с шумом, величаво;
Молилась гордо (где была горда!).
Бывало, грешен! всё гляжу направо,
Всё на нее. Параша перед ней
Казалась, бедная, еще бедней.

XXII

Порой графиня на нее небрежно
Бросала важный взор свой. Но она
Молилась богу тихо и прилежно
И не казалась им развлечена.
Смиренье в ней изображалось нежно;
Графиня же была погружена
В самой себе, в волшебстве моды новой,
В своей красе надменной и суровой.

XXIII

Она казалась хладный идеал
Тщеславия. Его б вы в ней узнали;
Но сквозь надменность эту я читал
Иную повесть: долгие печали,
Смиренье жалоб... В них-то я вникал,
Невольный взор они-то привлекали...
Но это знать графиня не могла
И, верно, в список жертв меня внесла.

XXIV

Она страдала, хоть была прекрасна
И молода, хоть жизнь ее текла
В роскошной неге; хоть была подвластна
Фортуна ей; хоть мода ей несла
Свой фимиам, — она была несчастна...

Борис Викторович Буткевич, 20 лет изучавший жизнь и творчество Пушкина, и вовсе выдвинул гипотезу, что Пушкин не просто был знаком с Екатериной, но ещё и влюблён в неё, и что она также была неравнодушка к нему, и именно это стало причиной разрыва «Катеньки Буткевич» с её женихом Татищевым. Именно связь с Пушкиным стала, по его мнению, тем поводом для разговоров в городе, позорящих её имя и причиной выхода замуж за человека, который годился ей в деды. Для Пушкина этот её брак стал настоящей трагедией и связь любимой со стариком проходит лейтмотивом во многих произведениях великого поэта. Так, по мнению Б.В., прообразом дядьки Черномора в «Руслан и Людмила» служил именно граф Стройновский:

«…О страшный вид! Волшебник хилый
Ласкает сморщенной рукой
Младые прелести Людмилы;
К ее пленительным устам
Прильнув увядшими устами,
Он, вопреки своим годам,
Уж мыслит хладными трудами
Сорвать сей нежный, тайный цвет,
Хранимый Лелем для другого…»

Б.В. Буткевич приводит много аргументов в поддержку версии большой любви Пушкина к Буткевич, и в «Дубровском» есть сцена знакомства князя Верейского с Марией Кирилловной, которая почти один в один повторяет описание Маевским первой встречи графа Стройновского с молоденькой Катей Буткевич, а работая над «Капитанской дочкой», Пушкин с каким-то особенным усердием искал и выписывал любую информацию, связанную с казанскими Буткевичами, так или иначе связанными с восстанием Пугачева. Зачем ему это было нужно? Б.В. пишет об этом следующее:

«У нас нет сомнения в повышенном интересе Пушкина к этой фамилии, особенно после уточнения ее родственных связей с его петербургскими соседями. Нет сомнения, что в те часы перед его глазами вновь возникала Коломна, трехэтажный генеральский дом на углу, встречи в гостиной Ивеличей…»

Старинная дворянская фамилия