"ПАРТИЗАНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В КРЫМУ (1941—42)" // Часть II
ДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА РАЗВЕДОТДЕЛА ШТАБА ЧЕРНОМОРСКОЙ ГРУППЫ ВОЙСК ЧЛЕНУ ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАКАВКАЗСКОГО
ФРОНТА Л.М. КАГАНОВИЧУ
22 сентября 1942 г .
ДОКЛАДЫВАЮ:
1. С 1 по 20 сентября партизанам Крыма выброшено продовольствие в общей сложности 5 тонн (сухари, концентраты, консервы, соль и сахар).
2. По плану предусмотрено выбросить до эвакуации ежедневно 550 кг сухарей (паек минимум), концентратов, консервов, соль и сахар в общей сложности — одна тонна.
3. Для создания запаса на зиму (октябрь—май 1943 г., 240 дней) для остающихся в Крыму партизан в количестве 500 человек из расчета 1 кг на 1 человека (всех видов продуктов) на 1 день необходимо выбросить 105—110 тыс. кг, или 110 тонн. Операцию должен проводить штаб партизан.
4. Эвакуация раненых и больных партизан Крыма в количестве 600 человек началась 20 сентября, вывезено: 20 сентября — 1 человек; 21 сентября — 3 человека; 22 сентября — цель была закрыта (плохая погода).
Для организации приема тяжелых кораблей выброшен к партизанам м. лейтенант Мажурин.
Для продолжения эвакуации партизан необходимо: два «Дугласа» из ас-чета 16—20 человек за один рейс каждый, на что потребуется всего 15 летных дней.
При использовании самолетов типа «С-2» в количестве 5 (каждый может взять 3 человека) можно эвакуацию закончить за 10 летных дней.
5. С целью ускорения эвакуации направлена в 3 попытку подводная лодка.
Результаты ее операции пока неизвестны.
Начальник РО штаба ЧМГ войск Закфронта —
подполковник Кочегаров
Госархив в АР Крым, ф. П-151, on. 1, д. 17, л. 103—104. Подлинник.
ИТОГИ БОЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПЕРВОГО РАЙОНА ИЗ ДНЕВНИКА КОМИССАРА РАЙОНА Р.М.ПОНОМАРЕНКО
Не ранее 1 октября 1942 г. * С 1 ноября 1941 г. по 1 октября 1942 г. партизанскими отрядами первого района произведено боевых операций 133. Уничтожено немецких оккупантов и их вассалов 2699 солдат и офицеров. Уничтожено автомашин 125, мотоциклов 6.
Уничтожено и повреждено связи 12850 погонных метров. Взорвано мостов на участке Симферополь—Старый Крым 3.
Уничтожено конного обоза с боеприпасами, продовольствием и имуществом 19 подвод.
Взорван штаб полка в районе деревни Топлы опытной станции один. Пущено под откос немецких эшелонов на участках железнодорожной линии два.
Сожжено фуража, сена, подготовляемого противником для подвоза к Керченскому фронту, 26 тонн.
Другие операции местного характера, в большей степени учета которым не производили.
За эти боевые операции представлено к правительственным наградам 45 партизан, командиров и комиссаров. Награждено правительственными наградами 4 (коммунисты).
Аттестовано партизан на командно-политический состав 56.
В период тяжелой обстановки в партизанских отрядах с 20 июля по 1 октября 1942 г. проведено около 50 продовольственных операций, добыто продовольствие для отрядов за счет противника — лошадей у немецко-румынских частей, располагающихся в местности первого района, 46 штук, взято барашек у немецких оккупантов, которые гнали барашек специально для отгрузки на железнодорожные станции, 342 шт., и ряд других продовольственных продукт.
За период продовольственных операций мы имеем большие потери, выразившиеся в количестве 13 партизан убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
На 1 октября по отрядам первого района вооружение имелось следующее — пулеметов всего 7 шт., из них ДП 4 и Шкода — 3. Автоматов ППД и ППШ 22, винтовок СВ 64 шт., пистолетов ТТ и наганов 89 шт., гранат разных 96 шт., патронов запасы были очень небольшие, по 60—70 шт. на партизана. Минометы были в количестве 2, но мин впоследствии не было.
Госархив в АР Крым, ф. П-151, on. 1, д. 395, л. 66 —68. Копия.
ДОКЛАД КОМАНДУЮЩЕГО ПАРТИЗАНСКИМ
ДВИЖЕНИЕМ КРЫМА ПОЛКОВНИКА М.Т. ЛОБОВА ВОЕННОМУ СОВЕТУ ЧЕРНОМОРСКОЙ ГРУППЫ
ВОЙСК ЗАКАВКАЗСКОГО ФРОНТА О СОСТОЯНИИ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ КРЫМА ДО И ПОСЛЕ ОСТАВЛЕНИЯ СОВЕТСКИМИ ВОЙСКАМИ КЕРЧИ И СЕВАСТОПОЛЯ
18 октября 1942 г. Докладываю 1. Состояние партизанского движения Крыма до падения Керчи и Севастополя.
а) Пополнившись за счет осевших в лесу воинских частей (главным образом 184 сд, 48 окд и моряков береговой обороны), партизанские отряды Крыма в ноябре 1941 г. насчитывали примерно 3200 человек, причем большинство отрядов состояло из бойцов и комполитсостава Красной Армии и флота, а некоторые отряды были целиком военные.
В активных и многочисленных боях с противником партизаны потеряли много людей, таким образом количество партизанских отрядов значительно уменьшилось. В конце января и в начале февраля 1942 г. отряды пополнились на 310 человек за счет остатков десантных частей 226 и 554 гсп. Однако и это пополнение не восполнило пробела в людях. Потеря людей шла не только за счет боев с фашистами, но главным образом за счет массового дезертирства местных партизан и очень незначительной части военных в ноябре и декабре 1941 г.
С января отряды выросли качественно, очистившись от неустойчивого элемента.
Организационно партизанское движение Крыма делилось на пять районов: первый район располагался в районе Судак—Феодосия—Старый Крым. Второй район располагался в районе Ускут—Карасубазар. Третий район располагался севернее Алушта—Ялта, четвертый район располагался севернее Балаклавы и пятый район восточнее Севастополя.
Каждый район имел от 3-х до 7-ми партизанских отрядов, второй же район имел 10 партизанских отрядов.
б) Все партизанские отряды, исключая воинские, пришли в лес со своими продовольственными базами, однако следует указать на исключительно плохую подготовку ряда отрядов своих продбаз, что привело к тяжелому, а в отдельных местах к катастрофическому положению с продовольствием. Еще в первые дни ноября совершенно были разгромлены партизанские продбазы 4-го и 5-го районов и отрядов Феодосийского, Ичкинского, Сейт-лерского (2-й район), в январе совершенно потеряли базы отряды 1-го района. Таким образом ряд отрядов уже в первые дни партизанского движения остались без продовольствия и вынуждены были базироваться на остатках баз меньшинства отрядов.
Ичкинский отряд (командир Чуб, комиссар Золотова) потеряли 900 мешков белой муки, 3100 барашек и много других продуктов. Колайский отряд (командир Губарев, комиссар Штепа — ныне расстреляны) потерял 400 мешков белой муки. Джанкойский отряд (командир Удовицкий, комиссар Киселев) потерял 4000 барашек. Сейтлерский отряд (командир Муха-Мадя-ров, комиссар Пузакин) потерял отару овец, 20 голов свиней и все остальные продукты.
Враг безнаказанно ходил на наши продовольственные базы потому, что в нашей среде было немало предателей, которые являлись проводниками у немцев и румын. Кроме того, ошибка состоит в нашей беспечности. Некоторые отряды вместо того, чтобы забазировать хорошо продовольствие, в лучшем случае сложили его в лесу, а то просто сдавали на хранение предгорным татарам. Особенно в этом отношении отличился Ичкинский отряд, который по сути пропьянствовал все свое продовольствие. Командование партизан Крыма предприняло ряд мероприятий с тем, чтобы целесообразнее использовать и расходовать продовольствие. Большое значение имел факт захвата отрядами 2-го района предгорных деревень. Отряд полковника Городовикова 2,5 месяца удерживал в своих руках деревни Айлянму, Чермалык, Бешуй. Отряд т. Куракова примерно такое же время удерживал деревню Саргана. Благодаря этому 2-й район получил дополнительные продукты, в частности в большом количестве было получено картофеля. Можно сказать, что 2-й район в этот период примерно до апреля был обеспечен продовольствием.
Хуже дело обстояло в других районах. Уже 15 февраля 1942 г. 1-й район (командир Сацюк и комиссар Вялков) лишился своих баз и перешел на иждивение 2-го района. В 3-м районе (командир Северский, комиссар Никано-ров) дошло до катастрофы, там голодной смертью умерло 362 человека и в одиннадцати случаях были факты людоедства.
Если бы военный совет Крымского фронта и военный совет Черноморского флота не предприняли бы необходимых мер в снабжении продовольствием партизан, то такая же участь постигла бы 1-й и 2-й районы. Энергичная помощь с воздуха помогла предотвратить катастрофу в 1-м и 2-м районах и локализовать ее в 3-м. Таково положение с продовольствием было в отрядах до падения Керчи и Севастополя.
в) Боевая деятельность.
По боевой деятельности, по количеству проведенных боевых операций, по эффективности этих операций следует отметить прежде всего 3-й район (командир Северский, комиссар Никаноров), на втором месте стоит 2-й район (командир Кураков). 2-му району принадлежало первенство по организованности и дисциплине, по стойкости в оборонительных боях.
Первые месяцы до мая отряды проводили операции на коммуникациях движений войск противника, действуя группами по 20—30 человек. Эффективность проводимых операций видна хотя бы из того, что противник вынужден был поставить на службу охраны дорог целые полки. Все это также заставило противника оттягивать до двух-трех дивизий для борьбы с партизанами.
Серьезные оборонительные бои проведены 2-м районом февраль, март и июль м-цы. В этих боях было истреблено до 2 000 солдат и офицеров, и несмотря на превосходство противника свои районы партизаны не сдали.
За этот период партизаны всех районов уничтожили свыше 10 000 солдат и офицеров, свыше 1 300 автомашин с грузами и войсками, взорвали до 90 мостов и подорвали 3 воинских эшелона.
г) Вооружение.
Партизанские отряды были вооружены винтовками различных систем и очень мало имели автоматического оружия (отряд имел 1—2 ручных пулемета и 5—6 ппд). Влившиеся в партизанские отряды воинские части принесли с собой значительную часть автоматического оружия, и впоследствии подавляющее большинство партизанских отрядов Крыма было вооружено автоматами, пулеметами и полуавтоматами.
Кроме того 2-й район имел две пушки 45 мм и одну пушку 76 мм, а также до шести батальонных минометов и до 25 ротных минометов, патрон и гранат было достаточно. В лесу партизаны своими силами переделали большую часть самозарядных винтовок на автоматы.
Пополнение оружием и боеприпасами шло главным образом за счет брошенного в лесу нашими частями при отступлении и отобранного у противника.
Подрывание мостов проводилось главным образом за счет подрывных материалов, отобранных у противника.
д) Политико-моральное состояние бойцов и командиров.
18—20 ноября 1941 г. заканчивается период массового дезертирства и начинается период организационного укрепления отрядов. Надо сказать, что, несмотря на исключительно тяжелую зиму, настроение бойцов и командиров всегда было бодрым, все были объединены единым стремлением, единой волей — победить. Особенно следует отметить, что в этот период значительно выросли и окрепли партийно-комсомольские организации. Например, такие отряды, как Зуйский (командир Литвиненко, комиссар Луговой), Красноармейский отряд т. Городовикова имели 80—90 % коммунистов. Особо приподнятое настроение было у бойцов и командиров, когда военный совет Крымского фронта в своей поздравительной первомайской телеграмме обещал скорую встречу.
2. Положение партизанских отрядов после падения Керчи и Севастополя.
а) Весть об оставлении Керчи нашими войсками удручающе повлияла на политико-моральное состояние наших отрядов. Появились разговоры о бесперспективности партизанского движения, о необходимости пока не поздно эвакуировать большинство людей из леса, отдельные люди стали помышлять о дезертирстве, однако героическая защита Севастополя снова поднимает настроение людей. Все взоры партизан были обращены в сторону Севастополя, никто и мысли не допускал, что Севастополь будет сдан, и это вполне понятно, партизаны рассматривали Севастополь как свою опору для дальнейших действий в Крыму. Все усиливающаяся с каждым днем артиллерийская канонада и радовала, и пугала партизан.
3 июля пал Севастополь, это особенно больно отразилось на настроении партизан, которые прекрасно понимали, что с падением Севастополя части противника будут освобождены, и трудности борьбы партизан несомненны.
Период боев на Керченском полуострове особенно отличились отряды командира Городовикова, уничтожавшие ежедневно транспорт на Феодосийской дороге, разгромили крупный штаб противника в Топлы, одновременно отряды т. Городовикова рвали мосты и телефонную связь на этой магистрали.
Период боев за Севастополь отряды т. Северского провели большую боевую работу по нарушению движения по Алуштинскому и Севастопольскому шоссе, уничтожив за этот период наибольшее количество автомашин.
Вскоре после падения Севастополя фашистские самолеты сбросили в лес большое количество листовок, предупреждавших партизан о том, что на днях начнется генеральная проческа леса и поэтому есть еще время сдаться, т. к. в скором времени партизаны будут все уничтожены.
Эти листовки овладели умом малоустойчивых, и часть из них стала на путь дезертирства, однако эти листовки помогли принять ряд мер по подготовке партизанских отрядов к намечаемому прочесу.
12 июля немцы начали генеральное прочесывание леса, первому удару подвергся 3-й район, однако т. Северский, не приняв боя, умело маневрируя, ушел из-под удара и потерял всего лишь 2 человек. Считаю, что Северский поступил совершенно правильно.
24 июля на рассвете противник неожиданно окружил отряды 2-го района. Благодаря большому количеству войск противника и полному окружению командир 2-го района отрядов принял решение вести бой до наступления темноты. Противник ввел в действие до 30 минометов, артиллерию и до батальона автоматчиков, на первый взгляд казалось, что 2-й район оказался в безвыходном положении и выход его из окружения невозможен. Но благодаря упорству партизан 2-го района отряды дрались до поздней ночи и благополучно вышли из боя, потеряв всего до 50 человек. Противник же в этом бою потерял до 1000 человек убитыми и ранеными и вынужден был продолжать бой на пустом месте 25 июля, ведя бой между собой.
27 июля я осматривал поле боя и убедился, что почти каждое дерево противнику приходилось брать боем, везде масса окопов, везде следы жестоких боев. Эти бои, из которых партизаны вышли победителями, укрепили у партизан веру в свои силы, люди еще раз убедились, что несокрушимая стойкость решает успех боя.
1 августа начался прочес расположения отрядов 1-го района (командир района т. Чуб).
Чуб, не имея плана встречи с противником, при нападении отдал приказ днем выходить из боя, и благодаря этому отряды были рассеяны по лесу, потеряв до 100 человек убитыми и пропавшими без вести.
После июльских боев партизаны лишились своих скудных запасов продовольствия, отряды вступили в полосу голода. Совершенно прекратилась боевая деятельность. События на Северо-Кавказском фронте не дали возможности подбрасывать партизанам продовольствие воздухом.
В отрядах появились больные на почве истощения — начались случаи смертности. Нужны были энергичные меры.
Командование центра издало ряд приказов и директив, в которых требовалось не сидеть сложа руки и ожидать помощи с воздуха, а идти в населенные пункты и боем доставать продовольствие.
Положение усложнялось еще главным образом тем, что в предгорных деревнях не было совершенно продовольствия, а предатели из татарского населения оказывали яростное сопротивление партизанам. Однако ряд проведенных продовольственных операций, несмотря на жертвы, имел успех, и партизаны получили минимальное количество продуктов за счет местного населения и тем предотвратили дальнейшую смертность.
Однако этих продуктов было абсолютно недостаточно для выхода отрядов на дальнее расстояние для проведения боевых операций. Большое количество больных и раненых создало исключительную неповоротливость отрядов. Весьма остро встал вопрос об эвакуации больных, раненых, женщин и детей. Наши многочисленные тревожные телеграммы на имя Маршала Советского Союза т. Буденного объясняются тем, что мы не хотели допустить повторения зимней катастрофы у Северского, когда дело дошло до людоедства.
Командование центра приняло ряд мер, чтобы предотвратить голод, и вынуждено было послать более 300 человек в степную часть с задачей осесть там на длительное время и работать в подполье.
Правда, до сих пор неизвестна судьба всех людей, но одно несомненно, что это мероприятие было и есть правильное и что безусловно большинство этих людей принесет большую пользу в развитии партизанского движения.
Начиная с 12 сентября энергичная продовольственная помощь с воздуха, эвакуация самолетами подняла настроение всех партизан и партизанок. Однако чувствовалась чрезмерная истощенность и усталость всех без исключения бойцов и командиров. По существу отряды в августе и сентябре никакой боевой деятельностью не занимались.
За этот период партизанские отряды проводили только продовольственные операции, отбили у румын до 100 голов лошадей, 15 коров и 150 коз.
3. Командные и политические кадры.
В начале партизанского движения в области кадров была полная неразбериха. Частые перемещения и снятие командиров создали неустойчивость и недостаточную боевую способность отрядов.
Благодаря вмешательству военного совета фронта (запрещение снимать командиров отрядов без ведома военного совета и перемещать из отряда в отряд) создало стабильное положение и подняло боевую способность отрядов.
В основном командиры и комиссары отрядов и районов — это командиры Красной Армии. Весь же остальной командный состав был использован на должностях командиров групп (взводов) и командиров отделений. Однако до 100 человек комполитсостава войсковых частей были использованы рядовыми за неимением командных должностей.
4. Состояние агентурной разведки.
В связи с тем, что с начала партизанского движения вопросы агентурной разведки не были ясно определены и не было квалифицированных руководящих агентурных работников, эта работа была плохо развернута и совершенно забыта.
Этой работой по-настоящему занялись с июля 1942 г. и естественно, что ощутительных результатов она еще не дала.
Но необходимо отметить, что начальник особого отдела центра батальонный комиссар т. Касьянов сделал за последние 3 месяца много по линии создания агентурной сети, и результаты этой работы уже видны. Налажена связь с Симферополем, Джанкоем, Колаем, Ичками и предгорными населенными пунктами.
5. Связь и руководство со стороны военного совета. Связь с военным советом регулярно начала работать с начала января, к концу февраля и марта почти все районы имели рации и непосредственно держали связь со штабом фронта, получая конкретные оперативные задачи и повседневное руководство боевыми действиями всех отрядов. Эта связь и руководство особенно хорошо были налажены в период боев на Керченском полуострове. С падением Керчи и Севастополя связь долгое время имела большие перерывы, и только с 8 сентября связь снова начала регулярно работать. Особо необходимо отметить большую роль в руководстве партизанами в Крыму сначала начальника РО бригадного комиссара Капалкина и в дальнейшем начальника РО подполковника Кочегарова.
Т. Кочегаров в последние месяцы провел исключительно большую работу по обеспечению партизан продовольствием и организации посылки самолетов для эвакуации раненых и больных партизан.
За эти последние два месяца нам удалось произвести посадку на партизанских площадках «ТБ-3» и «Дуглас» — всего сделано 6 посадок и до 100 посадок самолетов «С-2» и «У-2».
Вопросы эвакуации.
Попытка вывезти людей на подлодке трижды не увенчалась успехом, кроме одной операции в 3-м районе, катером вывезли 85 человек. Эвакуация воздухом налажена неплохо, каждый день работает 5 легких самолетов «У-2» и «С-2». Важным фактом является посадка на партизанской площадке «ТБ-3» (командир корабля майор Помазков) — этот самолет при посадке повредил колесо, однако взял 22 человека, сделал взлет на одном колесе и благополучно приземлился в Адлере.
Замечательным фактом является и то, что самолеты «У-2» и «С-2» проделывают рейсы туда и обратно протяженностью 940 км. Причем 900 км самолеты идут над морем. Экипажи этих самолетов заслуживают самых больших наград.
Всего с начала партизанского движения вывезено самолетами и морем до 450 чел.
6. Работа среди населения и войск противника.
После оккупации фашистами Крыма они нашли благоприятную почву для работы среди некоторой части татар. Немецкие фашисты стали заигрывать с татарским населением, татарам был дан ряд преимуществ, у них не отбирался скот, на них не накладывали налогов, им доверили оружие и создали из татар отряды, так называемые самообороны.
Для татар были открыты мечети, стала издаваться специальная газета на татарском языке «Азат Крым». Были открыты спецмагазины для снабжения татарского населения и ряд других подачек.
Все это, конечно, не могло не затуманить умы значительной части татарского населения предгорной части Крыма.
Здесь, прежде всего, сказалась из рук вон плохая работа партийных и советских органов Крыма, которая мало уделяла внимания воспитанию татарского населения в духе патриотизма и преданности родине. Видимо, партийные и советские органы Крыма не сделали всех выводов из Ускутского восстания 1930 г. Уже в начале ноября 1941 г. большая часть предгорного татарского населения взяла оружие и действовала против партизан и Красной Армии.
НКВД Крыма недостаточно очистило горные и предгорные районы от деклассированных элементов, в которых там недостатка не было.
НКВД и обком Крыма, очевидно, не совсем четко и продуманно подготовили и организовали партизанское движение в Крыму. Иначе чем же можно объяснить провал всех явок, которые якобы были приготовлены. Чем можно объяснить гробовое молчание подпольщиков, якобы оставленных в населенных пунктах. Несомненно, что такое положение требовало начать работу среди населения с азов.
Прежде всего необходимо было установить связь с местным населением и заиметь среди них свою агентуру, свой актив. Трудности состояли в том, что в отрядах было ничтожно мало людей из горных и предгорных районов (большинство партизан в отрядах из степной и городской части Крыма).
Однако усилиями агентурной и войсковой разведки вскоре, примерно к середине декабря 1941 г., удалось установить связь с населением горных и предгорных деревень. Одновременно систематически засылались люди в города для установления связи с городским населением.
Работа среди населения имела благодатную почву главным образом в русских и греческих деревнях. Значительно труднее было работать среди колеблющегося болгарского населения, и исключительно тяжело было работать среди татарского населения.
Работа среди населения велась главным образом путем распространения листовок, сообщений Совинформбюро и распространения газет. Часто листовки и сообщения информбюро писались от руки.
В ряде деревень партизанами проведены собрания-митинги. В результате этой работы среди населения весной 1942 г. до 100 человек из деревень предгорных районов пришли в партизанские отряды, но главным образом скрываясь от террора.
В настоящее время заслано для подпольной и подрывной деятельности в Крым до 600 человек.
Усиление террора в Крыму в последнее время коснулось также в известной степени и татарского населения, отсюда в будущем создается благоприятная почва для работы среди татарского населения.
Среди войск противника работа проводилась путем распространения листовок на румынском языке через нашу агентуру. В результате этой работы к партизанам пришли 4 румынских солдата (два из них были расстреляны как предатели).
Для успешной работы среди населения и войск противника необходимо шире применять печатное слово. Например за то, чтобы достать газету «Правда», население платило по 100 руб., газета читается с большим интересом и передается не только из рук в руки, но и из деревни в деревню.
7. Положение и действие партизан в настоящее время.
Всего в лесах Крыма на 10 октября 1942 г. осталось до 700 человек бойцов и командиров. Из этого состава 250—300 человек, больные и истощенные, требующие эвакуации.
Отряды в настоящее время ведут подготовку к организации диверсионной работы на шоссейных и грунтовых дорогах и портах Крыма.
Налаживается связь с людьми, засланными в степные районы Крыма. Разрабатывается ряд операций по уничтожению предателей в предгорных населенных пунктах.
Организационно мною поставлена задача сформировать 4 отряда из остающихся партизан и дислоцировать их в следующих местах: один отряд — в лесах севернее Ялты, 2 отряда севернее Алушта—Ускут и один отряд сев-зап. Судака.
ВЫВОДЫ:
1. За 11 месяцев партизанские отряды в Крыму уничтожили свыше 12 000 солдат и офицеров, свыше 1 500 автомашин с войсками и грузами, подорвали свыше 90 мостов, уничтожили свыше 20 км телефонно-теле-графных проводов, взорвали и пустили под откос 3 войсковых эшелона.
2. В жестоких боях с немецко-румынскими оккупантами партизанские отряды Крыма окрепли, приобрели богатейший опыт борьбы. Хорошо изучили леса и горы Крыма.
3. Организовали связь с местным населением. Создали агентуру в городах и селах Крыма. Провели большую работу по изучению и учету всех изменников родины, требующих изъятия и уничтожения в эти ближайшие месяцы, главным образом в горной и предгорной части Крыма.
4. Освоили места приема самолетов и приобретен большой опыт посадки самолетов всех типов, связи самолетов с землей и охраны посадочных площадок.
5. Оставшиеся отряды оружием обеспечены, но необходимо для усиления послать 10 ручных РП, 20 ППД, патрон и снабдить партизанские отряды подрывным материалом.
Необходимо в конце октября и в начале декабря забросить продовольствия в Крым из расчета обеспечения партизан 4—5 месяцев на 500 человек, при условии оставления там 300—350 человек, продовольствия необходимо иметь на 500 человек, учитывая прибытие нового пополнения за счет населения.
6. Необходимо сейчас же послать в Крым некоторое количество авторитетных работников среди татарского населения, чтобы с помощью их организовать связь с татарским населением и проводить среди него работу.
Организовать массовый выпуск листовок, литературы на татарском и русском языках, используя все факты террора и обмана населения Крыма. Листовки большой частью разбросать самолетом в степной и горной части Крыма.
7. Руководство партизанами в Крыму осуществлять, имея там небольшую оперативную группу центра, непосредственно подчиненную разведотделу Черноморской группы войск.
При развед же отделе иметь 2—3 опер. работника для осуществления руководства партизанами.
8. Каждый отряд снабдить радиостанциями типа «Север» для непосредственной связи с РО Черноморской группы войск (рации имеются во всех районах).
9. В основу задач на осенне-зимний период поставить:
а) диверсии в портах и на путях подхода в порты;
б) подготовка к взрыву ряда мостов и завалов в горных проходах;
в) организация агентурной сети и регулярное осведомление фронта о положении войск в Крыму и их передвижении;
г) уничтожение активно борющихся с партизанами предателей из местного населения.
Командующий партизанским движением Крыма полковник Лобов
Госархив в АР Крым, ф. П-151, on. 1, д. 21, л. 197-204. Подлинник.
ПОСТАНОВЛЕНИЯ БЮРО КРЫМСКОГО ОБКОМА ВКП(б) «О МЕРОПРИЯТИЯХ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ПАРТИЗАНСКИХ ОТРЯДОВ И ДАЛЬНЕЙШЕМУ РАЗВИТИЮ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В КРЫМУ»
18 октября 1942 г.
Партизанские отряды Крыма, выполняя указания товарища Сталина, в течение 11 месяцев ведут активную борьбу с немецко-румынскими оккупантами, помогая Красной Армии громить гитлеровских мерзавцев. Крымские партизаны, испытывая большие трудности с продовольствием, с честью выполняют свою благородную задачу народных мстителей, расплачиваясь с оккупантами и предателями за насилие и грабежи, террор и произвол, творимый ими над советским населением.
В течение всей героической обороны Севастополя, в дни жарких кровопролитных боев на Керченском полуострове, партизаны оказывали помощь частям Красной Армии и Военно-Морского Флота, постоянно воздействуя на коммуникации противника, налетами на гарнизоны и штабы, уничтожая его живую силу и технику, отвлекая на себя в разгар наступления значительные силы, порой до двух дивизий. Большую помощь оказывали партизаны штабам своими разведывательными данными.
Исходя из этого, бюро обкома ВКП(б) постановляет:
1. Для руководства партизанскими отрядами Крыма создать оперативный центр в составе т.т. Северского (командующий партизанским движением), мпольского (секретарь ОК ВКП(б)), Мустафаева (секретарь ОК ВКП(б)), существующий центральный штаб ликвидировать. Утвердить начальником штаба оперативного центра т. Ермакова.
2. Существующие райштабы ликвидировать. Все отряды подчинить непосредственно штабу оперативного центра.
3. Поручить оперативному центру предоставить к 21 октября на утверждение бюро обкома свои предложения о руководителях партизанских отрядов (командиры и зам. по политчасти).
4. Обязать оперативный центр:
а) закончить работу по эвакуации больных и раненых партизан из леса для лечения в количестве 250—300 человек;
б) из остающихся партизан после эвакуации сформировать 6 отрядов численностью каждый по 60—70 человек, поручив оперативному центру определить на месте районы их деятельности;
в) насаждать мелкие отряды и партизанские группы в степной части Крыма, в первую очередь: Евпаторийских, Ак-Монайских, Камыш-Бурун-ских, Аджи-Мушкайских каменоломнях, а также в городах.
5. Просить Военный Совет Черноморского флота оказать помощь плавсредствами для эвакуации оставшихся больных и раненых партизан.
6. Очередными задачами для партизанских отрядов Крыма на ближайший период считать:
а) усиление войсковой разведки. Добиться такого положения, чтобы систематически быть в курсе событий и информировать военное командование: о наличии вражеских войск в Крыму, рода войск; их численность; задачи их; вооружение; настроение солдат; дислокация; расположение аэродромов, складов боеприпасов, продовольствия, горючего. Передвижение войск, движение эшелонов с грузами и т.д.;
б) усиление диверсионной работы на коммуникациях и связи. Не давать врагу вывозить из Крыма награбленное добро: хлеб, скот, оборудование и т. д. Взрывать пристанционные склады с имуществом, склады боеприпасов, горючего. Не дать возможности врагу заготовлять топливо на зиму для своих нужд. Препятствовать транспортировке грузов из Кубани через Крым;
в) держать противника в состоянии тревоги: нападать на мелкие гарнизоны, на комендатуры, штабы, отряды самообороны, систематически истреблять их. Не давать возможности вражеским солдатам спокойно отдыхать зимой;
г) уничтожать местных предателей: старост, полицейских, бургомистров. Мстить за каждый акт насилия и произвола над местным населением;
д) работа политического аппарата партизанских отрядов должна быть направлена на:
1) обеспечение выполнения приказов командования;
2) обеспечение высокого политико-морального состояния партизан и понимания ими благородства их цели как народных мстителей;
3) усиление политической связи партизанских отрядов с местным населением. Широкая пропаганда о непрочности режима гитлеровских оккупантов, неизбежности их разгрома, прихода Красной Армии и восстановления Советской власти в Крыму;
е) морально и материально поддерживать советских патриотов, помогающих партизанским отрядам, подвергающихся дикому произволу со стороны фашистов и их наймитов предателей.
7. Обязать т. Лещинера обеспечить заброску в отряды:
а) 10—12 разведчиц к 1 ноября
б) 18—20 минеров к 5 ноября
в) 8—10 радистов к 20 октября
г) 6 врачей к 10 ноября
д) 10 медсестер к 5 ноября
е) 10 партработников к 25 октября
ж) 15—20 связных к 15 ноября
з) группу редакционных работников к 1 ноября
8. Поручить т. Лещинеру представить к 25 октября свои предложения об использовании эвакуированных партизан из леса.
9. Обязать т. Сейфуллаева к 1 ноября:
а) забросить для партизанских отрядов 90—100 т. продовольствия из расчета 500 чел„ на 6 месяцев (перечень прилагается);
б) забросить для партизанских отрядов зимнее обмундирование и другие предметы вещевого довольствия (перечень прилагается);
в) пополнить запасы боепитания по прилагаемому перечню.
10. Просить Центральный штаб партизанского движения выделить для партизанских отрядов Крыма 4 рации типа «Север».
11. Просить наркома НКВД СССР т. Берия командировать одного из работников бывшего наркомата НКВД Крыма для руководства разведывательно-агентурной работой в Крыму.
Собрать все материалы по агентуре, списки предателей и материалы об их злодеяниях, находившиеся в руках у работников ОО, находившихся в п/отрядах и приступить к их разработке.
Насадить новую агентуру в городах и селах и особенно татарских. Забросить группу свежих работников чекистов.
12. Установить, что кадрами агентурой разведки распоряжается только начальник ОО.
13. Особо. В связи с тем, что Крымский обком ВКП(б) не имеет в своем распоряжении рации для постоянной связи с лесом, особенно с руководством подпольной организации, просить Военный Совет Черноморской группы войск Закфронта выделить одну рацию для Крымского обкома
ВКП(б).
Секретарь Крымского обкома ВКП(б) В. Булатов
Список продовольствия, необходимого партизанским отрядам Крыма на зиму
Приложение №1
1. Мука, 600 г в день на 1 человека х 6 месяцев = 108 кг х 500 человек = 54 т.
2. Сухари, 100 г в день на 1 человека х 0,5 месяцев = 1,5 кг х 500 человек =
0,75 т.
3. Консервы, 1/2 банки в день на 1 человека х 6 месяцев = 90 кг х 500 человек = 45 тыс. банок.
4. Концентрат, 1/2 пачки в день на 1 человека х 6 месяцев = 90 кг х 500 человек = 45 тыс. пачек.
5 .Овощей сушеных 50 г. в день на 1 человека х 6 месяцев = 9 кг х 500 человек
= 1,5 т.
6. Мясо сушеное, 100 г., в день на 1 человека х 6 месяцев =18 кг х 500 человек = 9 т.
7. Жиры-сало, 25 г в день на 1 человека х 6 месяцев = 4,5 кг х 500 человек =
2,25 т.
8. Брынза, 50 г в день на 1 человека х 6 месяцев = 9 кг х 500 человек = 4,5 т.
9. Сахар, 50 г в день на 1 человека х 6 месяцев = 9 кг х 500 человек = 4,5 т.
10. Соль столовая, 40 г. в день на 1 человека х 6 месяцев = 7 кг х 500 человек
= 3,5 т.
11. Перец = 100кг.
12. Лук, чеснок = 2 т.
13. Чай = 1500 пачки.
14. Спирт, 50 г в день на 1 человека х 6 месяцев = 9 кг х 500 человек = 4,5 т.
15. Табак 25 г в день на 1 человека х 6 месяцев = 4,5 кг х 500 человек = 2,25 т.
16. Курительной бумаги = 100 кг.
17. Спички = 7000 коробок.
18. Соления.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ БЮРО КРЫМСКОГО ОБКОМА ВКП(б) О ПРЕДСТАВЛЕНИИ К ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫМ НАГРАДАМ ПАРТИЗАН
КРЫМА, ОТЛИЧИВШИХСЯ В БОРЬБЕ С ФАШИСТСКИМИ
ОККУПАНТАМИ
18 октября 1942 г.
1. Представить к правительственной награде орденами и медалями СССР 288 партизан Крыма, отличившихся в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами.
2. Просить Военный Совет Черноморской группы войск Закавказского фронта наградить орденами и медалями СССР командиров, комиссаров и бойцов партизанских отрядов Крыма, проявивших мужество и отвагу в боях с немецко-фашистскими оккупантами.
3. Представить к награде орденами Красного Знамени командующего партизанскими отрядами Крыма полковника Лобова Михаила Тихоновича и комиссара партизанских отрядов Крыма батальонного комиссара Лугового Николая Дмитриевича.
Госархив в АР Крым, ф. П-1, on. 1, д. 2140, л. 104. Подлинник.
СПИСОК ВЕЩЕВОГО ДОВОЛЬСТВИЯ, НЕОБХОДИМОГО
ПАРТИЗАНСКИМ ОТРЯДАМ КРЫМА НА ЗИМУ
1 . Теплое обмундирование 500 комплектов
2. Теплого белья 1000 пар
3. Нательного белья 700 пар
4. Полотенец 500 штук
5. Обуви кожаной 400 пар
6. Валенок 250 пар
7. Шапок-ушанок 500 штук
8. Перчаток 500 пар
9. Шинелей 250 штук
10. Нос. платки 1000 штук
11. Мыло хозяйственное 2000 кусков
12. Мыло туалетное 2000 кусков
13. Иголок 500 штук
14. Ниток 1000 катушек
15. Бритв 40 штук
16. Лезвия 8000 штук
17. Мыло «К»
18. Пиретрум
19. Портянки теплые 1000 пар
20. Писчая бумага 50 стоп
21. Карандаши 3000 штук
22. Электрофонари 40 штук
23. Фонари «летучая мышь» 60 штук
24. Свечи 400 штук
25. Починочного материала для обуви
26. Сапожный инструмент 7 комплектов
27. Аптечки, медикаменты
28. Оселков 25 штук
29. Кружки для питья 150 штук
30. Ложек 300 штук
31. Кастрюль кухонных 15 штук
32. Тазиков для стирки 50 штук
33. Топоров 25 штук
34. Пил 15 штук
Госархив в АР Крым, ф. П-1, on. 1, д. 2141, л. 18-23. Подлинник.
РЕШЕНИЕ БЮРО КРЫМСКОГО ОБКОМА ВКП(б)
ОБ ОРГАНИЗАЦИОННОМ РУКОВОДСТВЕ ПАРТИЗАНСКИМ
ДВИЖЕНИЕМ КРЫМА
20 октября 1942 г.
В связи с созданием в Крыму оперативного центра по руководству партизанами, в целях усиления конкретного руководства обкома ВКП(б) партизанским движением и политической работой среди населения Крыма, а также учитывая особые условия партизанского движения в Крыму, просить ЦК ВКП(б) подчинить Крымский оперативный центр непосредственно Центральному штабу партизанского движения при Ставке Верховного Командования Красной Армии и утвердить его представителем при Черноморской группе войск Зак. фронта первого секретаря обкома ВКП(б) т. В.С. Булатова.
Секретарь Крымского обкома ВКП(б) В. Булатов
Госархив в АР Крым, ф. П-1, on. 1, д. 2141, л. 24. Подлинник.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА
ЧЕРНОМОРСКОЙ ГРУППЫ ВОЙСК ЗАКАВКАЗСКОГО ФРОНТА «О МЕРОПРИЯТИЯХ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ПАРТИЗАНСКИХ ОТРЯДОВ
КРЫМА И АКТИВИЗАЦИИ ИХ БОЕВОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ»
23 октября 1942 г.
В связи с тем, что противник использует Крым как кратчайший путь для переброски войск и боеприпасов на Таманский полуостров, используя порты и железную дорогу, Военный Совет Черноморской группы войск постановляет:
1. Считать основными задачами партизан Крыма:
а) в области боевой деятельности:
Диверсионная работа в портах, на шоссейных и железнодорожных коммуникациях, разрушение связи, военных складов, не давать врагу заготовлять топливо на зиму;
б) вести беспрерывную войсковую и агентурную разведку, обеспечить точную и быструю информацию командования о наличии войск и техники противника, намерении и его передвижении, дислокации расположения аэродромов и других объектов противника.
Держать противника в состоянии тревоги, систематически нападать на его гарнизоны и комендатуры.
Работа политаппарата должна быть построена на обеспечение выполнения приказов командования, высокого политико-морального состояния партизан, усиления политической работы и связи с местным населением, обратив особое внимание на работу с татарским населением.
2. В октябре-ноябре месяцах закончить эвакуацию раненых и больных и женщин, сделав таким образом оставшиеся отряды более подвижными.
3. На зимний период 1942—1943 гг. оставить в Крымских лесах 300— 350 человек, создав из них шесть партизанских от рядов во главе с оперативным центром.
4. Командующему 5-й воздушной армией генерал-майору т. Горюнову для оперативного обслуживания партизан Крыма и вывоза больных и раненых закрепить для постоянной работы 5 самолетов «С-2».
5. Утвердить предложение представителя Центрального штаба партизанского движения о назначении командующим партизанскими отрядами Крыма майора Г.Л. Северского, зам. по политчасти старшего батальонного комиссара Д.Ф. Ермакова, начальником штаба майора Калугина.
6. Для связи оперативного центра с Южным штабом партизан выбросить две радиостанции.
7. Начальнику Упродснаба полковнику т. Кара-Мурза выделить для партизан продовольствие из расчета на 500 человек на пять месяцев:
а) соли
б) сахару
в) конск. мяса
2,5 т.
4 т. 2 т.
ж) жиров 3 т.
з) концентрат 4 т.
и) сухих овощей
4 т.
г) брынзы
д) сухарей
е) муки
4 т. 15т. 25 т.
к) табаку 4 т. л) спичек 12 м) лук и чеснок
12 тыс. коробок
1 т.
50 % из которых доставить на аэродром Адлер до 1 и 50% в первой половине ноября.
8. Командующему 5 ВА генерал-майору Горюнову обеспечить выброску воздухом продовольствия, 500 комплектов зимнего обмундирования и боеприпасов.
За период октябрь-ноябрь месяцы вывезти 250—300 раненых и больных партизан.
9. Начальнику артиллерии генерал-майору Жук в ноябре месяце выделить для партизан: а) ручных пулеметов—10; б)ППШ—20; в) снайперских винтовок, приспособл. для бесшумной стрельбы-10; г) патронов 50 тыс.
10. Начальнику санитарного управления бригврачу Райзен выделить в ноябре десять походных аптечек для партизан.
Выделить на постоянную работу одного хирурга и одного зубного врача для отправки в лес.
11. Начальнику инженерного управления выделить в ноябре пил поперечных — 10, топоров больших — 10 и лопат больших — 20, ВВ — две тонны.
12. Начальнику политуправления ЧГВ Закфронта бригад ному комиссару Емельянову организовать систематическое снабжение партизан и населения Крыма листовками, газетами и периодической литературой.
13. Интенданту ЧГВ обеспечить весь личный состав партизан, вывезенных из Крыма и находящихся в госпитале 2120 в г. Сочи, положенным по табелю обмундированием.
14. Всему личному составу вывезенных из Крыма партизан предоставить полуторамесячный отпуск.
Командующий ЧГВ Закфронта генерал-лейтенант Петров
Члены Военного Совета ЧГВ
Закфронта Каганович, Селезнев
ПОСТАНОВЛЕНИЕ БЮРО КРЫМСКОГО ОБКОМА
ВКП(Б) «ОБ ОШИБКАХ, ДОПУЩЕННЫХ
В ОЦЕНКЕ ПОВЕДЕНИЯ КРЫМСКИХ ТАТАР ПО ОТНОШЕНИЮ К ПАРТИЗАНАМ, О МЕРАХ
ПО ЛИКВИДАЦИИ ЭТИХ ОШИБОК И УСИЛЕНИИ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ СРЕДИ ТАТАРСКОГО
НАСЕЛЕНИЯ»
18 ноября 1942 г.
Анализ фактов, доклады командиров и комиссаров партизанских отрядов и проверка, проведенная на месте, свидетельствуют о том, что утверждение о якобы враждебном отношении большинства татарского населения Крыма к партизанам и что большинство татар перешло на службу к врагу является необоснованным и политически вредным.
После оккупации Крыма немецко-румынским мерзавцам удалось путем массового кровавого террора и насилия, а также используя буржуазно-националистические, кулацкие и другие враждебно-уголовные элементы, привлечь часть татарского населения предгорных и горных районов на свою сторону. Большая часть дезертиров Красной Армии, оставшаяся в Крыму, особенно из местных формирований, чувствуя свою вину перед советским народом и неизбежную кару за свои преступления, пошла на службу к врагу в отряды «самооборонцев». Чтобы создать вражду между партизанами и населением, немецко-румынские оккупанты, грабя партизанские продовольственные базы, часть продовольствия умышленно раздавали населению горных и предгорных татарских деревень, таким путем: с одной стороны, натравливая партизан на население этих деревень, с другой — внушая населению страх перед партизанами, заставляя его вооружаться под видом самообороны от партизан.
В результате фашистам удалось, опираясь на антисоветские элементы, ставя их и своих инструкторов во главе в ряде сел и деревень, особенно в районах действия партизанских отрядов (д. Коуш, Шелен, Ворон, Корбек, Ени-Сала, Бешуй и др.) создать вооруженные отряды так называемых самооборонцев.
Немецко-румынские оккупанты, демагогически заигрывая с татарским населением, обманывая его на каждом шагу, пытались создать видимость, что они являются «освободителями» народа, на первых порах открыли мечети, наделили татар усадьбами садов, виноградников, табачными плантациями, не облагали их налогами. Это обстоятельство у некоторой части татар создало иллюзию о прочности режима, установленного немцами в Крыму. Это в свою очередь оказало некоторое влияние на дезертирство из партизанских отрядов местных татар.
Бывшее руководство центра партизанского движения (т.т. Мокроусов, Мартынов) вместо того, чтобы дать правильную политическую оценку этим фактам, вовремя разоблачить подлую политику немецких оккупантов в отношении татарского населения, ошибочно утверждало, что большинство татар враждебно относится к партизанам, что неправильно и даже вредно ориентировало руководителей отрядов в этом вопросе.
Как результат, со стороны отдельных партизанских групп по отношению к местному населению были допущены неправильные действия. Например: группа т. Зинченко на одной из дорог отобрала продукты у проходящих граждан. В д. Коуш группа партизан бывшего 4-го района в пьяном виде устроила погром, не разбираясь, кто свои, кто враги. Грабеж продовольственных баз фашистами расценивали как мародерство со стороны местного населения и любого попавшего в лес гражданина расстреливали.
Эти возмутительные факты не получили должной оценки со стороны центрального штаба партизан, а это не могло не отразиться на отношении населения к партизанам, тем более, что немецкие мерзавцы эти факты использовали в своей гнусной агитации против партизан, рекламируя их как бандитов, доказывая, что борьба с партизанами — дело самого населения.
Наряду с этим бюро ОК ВКП(б) констатирует, что вследствие неудовлетворительной организации заброски продовольствия Северо-Кавказским фронтом партизаны месяцами голодали, в силу чего они вынуждены были забирать у населения скот, картофель, кукурузу и проч., что крайне обострило взаимоотношения партизан с населением.
Бюро ОК ВКП (б) считает, что органы НКВД и прокуратура допустили ошибку в том, что вовремя не очистили татарские деревни, особенно южной части Крыма, от остатков притаившихся буржуазно-националистических, кулацких и др. контрреволюционных элементов. А местные партийно-советские органы в своей политической работе подходили с одной меркой к различным группам населения, не учитывали особенностей работы среди татар, не заметили, что в ряде татарских деревень засели и скрыто орудуют враги советского народа.
Признать, что обкомом ВКП(б) и НКВД Крыма в момент комплектования партизанских отрядов была допущена серьезная ошибка, заключавшаяся в том, что ни одного из руководящих областных товарищей, тем более из местных татарских работников не оставили в лесу, а бывший комиссар центра кандидат в члены бюро ОК ВКП(б) т. Мартынов не справился с возложенными на него задачами обкома ВКП(б), оторвавшись от руководителей партизанских отрядов, не зная истинного положения, неправильно информировал ОК ВКП(б) в отношении поведения крымских татар.
Имеющиеся в распоряжении обкома ВКП(б) факты свидетельствуют о том, что татарское население многих деревень не только сочувственно относится к партизанам, но и активно помогало им. Целый ряд татарских деревень и сел горной и предгорной части Крыма долгое время оказывали активную помощь партизанам (деревни Кокташ, Чермалык, Айлян-ма, Бе-шуй, Айсерез, Шах-Мурза и др.), а десантные части, прибывшие в январе месяце 1942 г. в Судак, целиком снабжались продовольствием окружающими татарскими селами этого района.
В д. Кокташ полмесяца жил и кормился партизанский отряд, пока немцы не разорили эту деревню. Деревни Айлян-ма, Сартана, Чермалык продолжительное время кормили партизанские отряды 2-го района. Отряд т. Селезнева 4 месяца стоял в районе д. Бешуй и снабжался продовольствием. Нельзя не отметить и такой факт, характеризующий отношение местного населения к партизанам. В августе 300 человек партизан 1-го района на виду у населения в течение трех суток ожидали подводную лодку на берегу моря, но никто из местных людей не выдал их, а наоборот, когда отряд проходил, оставляя за собой следы, то чабан татарин прогнал по следам партизан отару овец с расчетом замести следы партизан. В д. Арматлук старик-татарин обиделся на партизан, когда те, посещая его деревню, не заходили к нему в хату только потому, что он татарин.
Татарское население все больше убеждается в том, что немецко-фашистские мерзавцы обманывают их, перестает верить в их демагогические обещания и с нетерпением ждет возвращения советской власти.
Все это вместе взятое свидетельствует о том, что путем усиления политической работы среди татарского населения, налаживания тесной связи партизан с татарскими деревнями мы наверняка добьемся того, чтобы поднять татар на борьбу против фашистских оккупантов и их приспешников — буржуазных националистов и кулаков. Бюро ОК ВКП(б) постановляет:
1. Осудить как неправильное и политически вредное утверждение о враждебном отношении большинства крымских татар к партизанам и разъяснить, что крымские татары в основной своей массе также враждебно настроены к немецко-румынским оккупантам, как и все трудящиеся Крыма.
2. Просить Военный Совет Закфронта и Черноморского флота отобрать и передать в распоряжение Крымского ОК ВКП(б) группу командно-политического состава из крымских татар, проверенных в боях за родину, для направления их в партизанские отряды и работы в тылу.
3. Обязать редакторов газет «Красный Крым» и «Кызыл Крым» основное содержание печатной пропаганды направить на разоблачение фашистской демагогии в отношении татарского населения, их заигрывания на национально-религиозных чувствах, показать, что гитлеризм несет татарскому народу тяжкие бедствия, голод, бесправие, унижение, расстрелы, систематически разоблачать предателей татарского народа, широко освещать на страницах печати героическую борьбу народов СССР против заклятого врага — гитлеризма, вселяя уверенность в скорую победу Красной Армии и изгнание немецко-фашистских оккупантов с советской земли.
4. Обязать командование партизанским движением Крыма систематически истреблять фашистских наймитов, предателей татарского народа, мобилизуя для этого само население. Наладить регулярную связь с татарскими деревнями, разъяснять населению смысл происходящих событий, втягивать его в активную борьбу против гитлеровских оккупантов.
Бюро ОК ВКП(б) считает, что, если командиры и политработники партизанских отрядов, а также все бойцы-партизаны сделают правильные выводы из настоящего решения, то есть основания полагать, что мы не только исправим допущенные ошибки, но и поможем большинству наших товарищей из татарской части населения Крыма стать в ряды борцов за общее дело против фашистских гадов.
Секретарь обкома
Булатов
ИЗ ДОКЛАДОВ, ДОНЕСЕНИЙ, РАПОРТОВ И ПИСЕМ ПАРТИЗАНСКИХ КОМАНДИРОВ КРЫМСКОМУ ОБКОМУ
ВКП(б) И ВОЕННОМУ СОВЕТУ КАВКАЗСКОГО ФРОНТА, ЦЕНТРАЛЬНОМУ ШТАБУ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ ПО «ТАТАРСКОМУ ВОПРОСУ» *
8 января — 14 декабря 1942 г.
№_
ИЗ ПИСЬМА А.В. МОКРОУСОВА, С.В. МАРТЫНОВА, В.Е. АВТОМОНОВА ВС. БУЛАТОВУ
8 января 1942 г.
Гестапо создает в населенных пунктах вооруженные отряды из кулацкого, уголовного элемента, а также и дезертиров с целью борьбы против партизан. Такие отряды носят название народной милиции. Такие отряды созданы в населенных пунктах Коуш, Корбек, Улу-Узень и др.
На сегодняшний день активно проявляет себя Коушский отряд, дважды обстрелял партизанские отряды поблизости своего населенного пункта. Так, например, 1 января 1942 г., захватив разведчиков-партизан в населенных пунктах, расстрелял их. 3 января 1942 г. отряд т. Чусси попал в расставленную засаду в д. Коуш и в результате перестрелки отряд понес потери — 7 человек убитыми, 8 человек ранеными, 8 без вести пропавшими. Среди убитых одна девушка-комсомолка т. Кручинина М. Отдано приказание отрядам ликвидировать эту банду в Коуше в ближайшие дни.
По имеющимся данным в населенных татарских пунктах находится большое количество дезертиров из частей Красной Армии, как например, из д. Коуш было призвано 130 человек татар, а не вернулись в село только 8 человек. В д. Бещуй было призвано 98 человек, а не вернулось 6 человек, аналогичное положение в других населенных татарских пунктах.
№_
ИЗ ПИСЬМА А.В. МОКРОУСОВА И С.В. МАРТЫНОВА ВС. БУЛАТОВУ И Г.Т. КАРАНАДЗЕ
21 марта 1942 г.
В подавляющей своей массе татарское население в предгорных, горных селениях настроено профашистски, из числа жителей которых гестапо создало отряды добровольцев, используемые в настоящее время для борьбы с партизанами и в дальнейшем не исключена возможность и против Красной Армии.
Татарское население степных районов, русские и греки с нетерпением ждут прихода Красной Армии, помогают партизанам. Болгары занимают выжидательную позицию.
Деятельность партизанских отрядов осложняется необходимостью вооруженной борьбы на два фронта — против фашистских оккупантов с одной стороны, и против вооруженных банд горно-лесных татарских селений.
№_
ИЗ ПИСЬМА В.И. НИКАНОРОВА Ф.Д. МЕНЬШИКОВУ
20 апреля 1942 г.
Состав добровольцев полицейских из татарского населения растет и за последнее время особенно активизируется по борьбе с партизанами.
№_
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ Н.Г. СЕЛИХОВА, М.А. БУСКАДЗЕ, Б.Н. КВАШНЕВА П.Р. ЯМПОЛЬСКОМУ
4 июля 1942 г.
Отношение татар горной части Крыма к партизанам исключительно враждебное. В лице татар оккупанты имеют активную поддержку в борьбе с нами. Создав в населенных пунктах добровольческие отряды, немцы этим самым высвободили большое количество своих войск, которые должны в иной обстановке составлять гарнизоны для охраны тыла. Эти «новоявленные арийцы» оправдывают оказанное им доверие фашистов и будучи прекрасно вооруженными, активизируют свои действия как против партизан, так и против незначительной части населения, сочувствующего советской власти.
Одновременно немцы использовали татар как на Керченском, так и на Севастопольском участке фронта.
Здесь сказались результаты работы приезжавшего в Крым в декабре 1941 г. представителя партии «милифирка» Садретин Мустафа, являющегося ближайшим соратником Джафер Сейдаметова. Этот Садретин имел директиву съезда «милифирка» о создании ханского Крыма, организации повстанческого движения крымских татар. Перед поездкой в Крым Садре-тин посетил Берлин, где имел встречу с Гитлером и Гиммлером, от которых получил задание о вооружении крымских татар против советской власти и создании добровольческих отрядов по борьбе с партизанами.
По приезду Садретина в Крым был созван в Симферополе мусульманский съезд, на котором обсуждались вопросы вооружения татар, создание добровольческих отрядов и уничтожение евреев. После этого съезда Садре-тин посетил Ялту, Алушту, Ускут, Отузы.
Некоторые населенные пункты, как Айленма, Чермалык, где население оставалось верным советской власти, татарами.
№_
ИЗ ПИСЬМА Н.Д. ЛУГОВОГО В.С. БУЛАТОВУ
17 июля 1942 г.
Для того, чтобы партизанские отряды играли свою роль в Крыму и впредь, необходимо в кратчайший срок разгрузить их от балласта, подкрепить костяк продовольствием и вооружением, пополнить часть комполит-составом и диверсантами. Рассчитывать на длительность этой операции нельзя. Пока не все татары свободны от уборки урожая, пока враг еще не выделил татарам какую-нибудь еще хоть потрепанную армейскую часть как авангард, чего по всем данным надо ждать в самое ближайшее время, мы должны успеть перестроиться. Если не успеем — нас сомнут.
Можно ли решить эту задачу без помощи Большой земли? Теоретически — да, практически — нет. Теоретически опора партизан — население. В Крыму же, особенно в его горной части, население в подавляющей массе татары, перешедшие на сторону врага, его опора в борьбе с партизанами. Даже в степную часть Крыма немцы заслали часть татар и там на них опираются.
Скот угнан в степь. Хлеба у населения самого нет. Все больше усиливается голод. Деревни с русским населением, нам помогающим, населили татарами по полсотни — по сотне в село, ограбили до нитки, терроризировали, многих расстреляли вместе с детишками и стариками, многих насильно увезли в Германию.
Чтобы сдержать уход населения в лес, немцы распускают слухи и листовки, что выделили 20000 румын для помощи татарам в борьбе с партизанами, показывают в деревнях пойманных пухлых партизан, угрожают, что в считанные дни с партизанами будет покончено. И если до июля к нам шли и собирались уходить многие новые из тех, кто назначен для отправки в Германию, то теперь к нам почти идти перестали.
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАЧАЛЬНИКА ОСОБОГО
ОТДЕЛА ЦЕНТРАЛЬНОГО ШТАБА ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ
ПОПОВА Г.Т. КАРАНАДЗЕ
25 июля 1942 г.
Наличие второго фронта предателей татар, конечно, затрудняло борьбу партизанских отрядов против немецких захватчиков. Во-первых, приходилось целые отряды, а то и несколько отрядов вместо того, чтобы бросать на борьбу с фашистами, бросать на борьбу против предателей татар (Коуш, Бешуй, Стиля, Корбек и др. населенные пункты).
Во-вторых, партизанским отрядам и группам приходилось, когда они шли на проведение той или иной операции, вместо кратчайшего пути через населенные пункты обходить их, так как при каждом приближении партизан к тому или иному населенному пункту они встречались огнем. А главное, партизанские отряды никакой помощи со стороны населенных пунктов не имели, за исключением греческой деревни Лаки, рабочего поселка Чаир, которые оказывали всяческую помощь партизанам.
В январе 1942 г. шестью отрядами была проведена операция по разгрому предателей татар в с Коуш. Бой длился в течение 7-ми часов. Отдельным отрядам, как-то второму Симферопольскому под командованием т. Чусси, удалось ворваться на окраину села и поджечь несколько домов. В результате этой операции, несмотря на то, что татары устроили в д. Коуш доты, мы имели только 3 человека легко раненными, тогда как татары понесли несколько десятков убитыми и ранеными.
В начале марта 1942 г. была проведена операция по разгрому бандитского гнезда в селе Стиля. Отрядам удалось ворваться в село, уничтожить часть предателей татар, сжечь три дома и захватить в плен предателей, которые после допроса нами были расстреляны.
На протяжении этих 7-ми месяцев со стороны командования немецких войск и руководителей предателей татар неоднократно предпринимались попытки к тому, чтобы разгромить партизанские отряды. И всегда эти попытки заканчивались полным провалом.
Основная попытка разгромить партизанские отряды была предпринята в декабре 1941 г. Вторая попытка разгромить партизанские отряды, но только в меньшем масштабе, была сделана в конце февраля 1942 г. Тогда немецкие войска, совместно с предателями-татарами, напали на Евпаторийский, Красноармейский и 2-й Симферопольский отряды, но они сумели благополучно отойти, потеряв несколько человек убитыми и ранеными. А немцы и татары потеряли убитыми одного офицера и несколько десятков солдат.
26 апреля немецкие войска совместно с предателями татарами произвели нападение на штабы 3-го и 4-го районов, отряды: Красноармейский, Ялтинский, 2-й и 1-й Симферопольский.
В конце мая немцы и татары вторично напали на штаб 4-го района, Ак-Мечетский, Севастопольский, Ялтинский отряды. Основные силы отрядов сумели своевременно отойти, потеряв при этом до 15 человек ранеными и убитыми.
Словом, не проходило ни одного месяца, чтобы немцы или татары не производили нападения на партизанские отряды. В нападении на партизанские отряды большую роль играют всегда местные татары, которые, хорошо зная лес, дороги и тропы, являются проводниками и всегда приводят с той стороны, откуда их меньше всего ожидали. И если бы не предательство со стороны татар, фашистским войскам трудно было бы вести борьбу с партизанами.
Основные продовольственные базы партизанских отрядов были разграблены в декабре 1941 г., главным образом благодаря предательству со стороны татар, которые являлись не только проводниками немецких войск, но и сами принимали активное участие в разгроме продовольственных баз.
В Алуштинском отряде к организации продовольственных баз были привлечены татары, которые в начале ноября месяца их предали, и отряд все время находился без продовольственной базы.
Надо сказать, что если бы эти недостатки были устранены при организации продовольственных баз, не было бы предателей со стороны татар.
Когда татары села Коуш узнали о связи жителей д. Чаир с партизанами, то они вместе с немцами пришли в поселок, сожгли все жилые и нежилые постройки, разграбили все имущество, а мужчин 18 человек и одного ребенка в возрасте 3-х лет расстреляли.
Во время нападения на Евпаторийский отряд у одной женщины-партизанки немцы и татары взяли в плен двух детей, которых расстреляли.
Греческая д. Лаки, которая всячески оказывала помощь партизанам, в результате была полностью сожжена татарами и немцами, а население все было угнано в Бахчисарай, где, по агентурным данным, большинство из них было расстреляно. Во время первого нападения на Евпаторийский отряд, когда немцы и татары двинулись по направлению казармы В. Апалах, они по дороге встретили 70-летнюю старуху, которую на дороге тут же расстреляли.
Чтобы лишить партизан жилищ, немцы и татары в заповеднике часть жителей этих казарм увезли в Симферополь, Алушту и Ялту, а часть расстреляли.*
Крымские татары в отечественной войне показали себя как предатели Родины, которые, начиная с момента отступления частей Красной Армии, целиком и полностью перешли на сторону немецких захватчиков и борются не только против партизан, но также целыми соединениями участвуют на передовых позициях.
В настоящее время все мужское население татар вооружено. В отдельных населенных пунктах, как-то Коуш, Корбек и др. вооружены также подростки, начиная с 15-летнего возраста.
Когда мы первые дни находились в лесу, то в отдельных партизанских отрядах было большое количество татар. Например, в Алуштинском районе их было до 100 человек, но в результате татары дезертировали из отрядов и стали предателями партизанских баз и проводниками при нападении на партизанские отряды.
Татары не только являлись проводниками по разгрому партизанских баз, но и сами активно участвовали в разграблении. Например, на базах Ак-Мечетского отряда было захвачено 13 татар и все они были расстреляны, Ялтинского, Евпаторийского, Алуштинского отрядов татары неоднократно громили продовольственные базы.
Отдельные татарские села крепко укреплены. Так, например, в селе Коуш построены ДЗОТы, установлены зенитные орудия, станковые пулеметы. Село Коуш является штабом формирования татарских отрядов, где производится систематическое обучение, формирование, а потом отправка на фронт. При каждом нападении немецких войск на партизанские отряды, как правило, татары принимают участие не только как проводники, но целыми группами по 60—100 человек, а в некоторых случаях сами татары производят нападение на партизанские отряды.
Предательство со стороны татар, безусловно, сильно отражается на боевых действиях партизанских отрядов, так как, во-первых, партизанам приходится бороться на два фронта, отрывая силу на борьбу с татарами, во-вторых, убыль в партизанских отрядах идет все время, а пополнения не поступает. Часто нападению немцев на партизанские отряды способствуют исключительно татары.
Для того, чтобы облегчить борьбу партизан 3-го и 4-го районов, необходимо стереть с лица земли следующие населенные пункты татар:
1. Село Коуш — штаб формирования татар.
2. Село Бешуй — где всегда производится концентрация немецких войск для нападения на партизанские отряды.
3. Село Корбек — штаб формирования татарских отрядов.
Своими силами партизаны уничтожить эти населенные пункты не могут, так как я указал выше, они сильно укреплены.
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ В.И. ЧЕРНОГО И М.А. МАКЕДОНСКОГО
КРЫМСКОМУ ОБКОМУ ВКП(б)
23 октября 1942 г.
25 февраля 1942 г. 15 партизан нашего отряда вечером вошли в д. Верхний Керменчик. В домах, прилегающих к лесу, не оказалось ни одного жителя. Но дома были открыты, во дворах был скот. Население нашли только в домах, находящихся в центре деревни. Оказалось, днем нас обнаружили около деревни в лесу, и староста собрал немедленно народ и предупредил, что если кто примет партизан, он сообщит немецкой комендатуре, и уличенного в связи с партизанами повесят, а дом сожгут. Этим население запугали.
Во всяком случае, в этот вечер мы провели беседу в 24-х домах с населением в 190 человек. Всех нас накормили, дали табаку и на дорогу немного продуктов.
Коммунисты т.т. Шмелев, Омеров Али, Умеров Шуаиб, Досмамбетов, Бекиров Изет, Бережной, Сухиненко и некоторые другие были посланы на агитпункты, которые обосновались на дорогах и тропах глухих, но многолюдных вблизи населенных пунктов. Здесь наши агитаторы сидели и, встречая население, давали им газеты, листовки, сообщения Совинформбюро, вели беседы.
Народ встречал нас тепло. При такой форме агитационной работы каждая группа обслуживала в день по 10—15 граждан.
С начала полевых работ агитгруппы подходили к работающему в поле населению. Узнав об этом, немецкое командование установило вооруженную охрану работающего в поле населения, и тогда мы вынуждены были делать так: днем высматриваем, где работает народ, а ночью в эти места несем газеты, листовки, специально составленные письма. На второй день население приходит на работу, собирает все это и читает.
В Бахчисарайском районе за сочувствие партизанам сожжена д. Лаки, рабочий поселок шахты Чаир, 5 домов в д. Новый Бодрак. В д. Альма-Тархан расстреляны коммунисты т.т. Девлетша и Лютриев, которые открыто, в присутствии представителей немецкого командования, выступили на общем собрании граждан деревни и заявили: «Немцы не пахали и не сеяли, поэтому плодов нашей земли им не есть. Мы не дадим немцам выращенных нами фруктов, овощей и хлеба». Массу фактов зверства немецкого фашизма в районе можно привести, однако, как бы ни было, население в большинстве своем при встрече с партизанами со слезами на глазах говорит: «Когда все это кончится, когда придет Красная Армия?»
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ АЛУШТИНСКОГО
ОТРЯДА С.Е. ИВАНОВА И В.Г. ЕРЕМЕНКО
октябрь 1942 г.
В деревнях Корбек, Биюк-Ламбат, Кучук-Ламбат среди некоторых крестьян татар в первый период хозяйничанья немцев в Крыму не чувствовалось отрицательного настроения против немцев. Они не высказывали вообще свои настроения, выжидая, как будет решен вопрос о земле. И после того, когда землю они получили только под огороды и немцы объявили о том, что они должны работать все без исключения на бывших колхозных площадях и им будет труд оплачен (фактически никакой оплаты не производилось), настроение резко изменилось.
Сейчас, когда крестьянам запрещено собирать урожай со своих приусадебных участков без разрешения сельскохозяйственного управления и у них отобрано все сено, фрукты и нечего обменять в степных районах на продукты, настроение резко обострилось.
Когда наши товарищи встречались с крестьянами, особенно со стариками, последние со слезами на глазах жаловались на тяжесть жизни, что все отобрано и положение становится невыносимым. Хлеб в деревне выдают только тем, кто работает, по 200—300 г. и не всегда. Больше ничего не получают крестьяне. Налоги большие. Облагается налогом все хозяйство, даже кошки и собаки.
Более материально обеспеченная группа жителей Алушты и те, кто путем грабежей создал себе продовольственные запасы, особенно работники санаториев, шофера и др., производят обмен вещей на продукты, и эта группа высказывает настроение о том, что якобы все равно победить немецкую армию невозможно, сопротивление бессмысленно. Скорей бы все закончилось, и тогда будет нормальная жизнь. Предатели, буржуазные националисты ведут сейчас широкую пропаганду о том, что тяжести, переживаемые народом, получились в результате действий коммунистов, говоря о том, что если бы коммунисты не уничтожили ценности, хлеб, жилось бы хорошо. Они проводят гнусную пропаганду против нас, не брезгуя никакими способами и средствами.
Когда нашими войсками был оставлен г. Алушта, немецким командованием бургомистром города был назначен Акчурджи — бывший член коллегии защитников, в прошлом белый офицер, в течение 2-х лет был репрессирован органами советской власти. Однако спустя несколько дней в Алушту приехал известный бандит Джик Аппаз (жил он раньше в Симферополе, был репрессирован и последнее время работал в каких-то торговых организациях), выразил недоверие Акчурджи, и вместо него бургомистром города назначен Феодори — бывший офицер, ранее работал в отделе коммунального хозяйства Алуштинского горсовета. Феодори и Акчурджи привлекли к работе группу предателей. В их число входят следующие лица: Алимов — судился за бандитизм, бывший работник санатория «Метро», его два брата также осуждены органами советской власти за бандитизм, Сарычев — беспартийный, бывший работник райФО г. Алушты, ярый националист, Курбе-динов — бывший зав. складом Алуштинского райпотребсоюза, беспартийный, Кононенко — беспартийный, бывший экспедитор артели «Свой труд», Ступич — беспартийный, работал техником Алуштинского ОКХ, Алибаев
— комсомолец, бывший зав. складом Алуштинского райпотребсоюза, Мар-тиросов — комсомолец, бывший винодел совхоза «Алушта», Хадыр-Дядя
— член ВКП(б), бывший пожарник санатория «Карасан» и др. Некоторые лица, в прошлом работавшие в исполкоме райсовета, стали
работать в городской управе. Так, например, кандидат ВКП(б) Калаферов, работавший старший агрономом райЗО, сейчас является главным агрономом городской управы. Галашевский — бывший санинспектор, ныне зав. здравотделом, беспартийный. Матвеев — бывший землеустроитель, сейчас работает на этой же работе. Федоров — бывший мелиоратор, работает в этой же должности, беспартийный. Бекиров — бывший учитель татарской школы, сейчас заведует отделом народного образования, и др.».
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ Г.Л. СЕВЕРСКОГО И В.И. НИКАНОРОВА Ф.С. СЕЛЕЗНЕВУ И ВС. БУЛАТОВУ
октябрь 1942 г.
С первых дней оккупации немецкими войсками Крыма резко оживили свою деятельность буржуазно-националистические и уголовные элементы, особенно в населенных пунктах с татарским населением. Их деятельность была направлена на поддержание порядков, вводимых немецким командованием, на организацию пропаганды и агитации на восхваление «порядков», вводимых немцами, активное участие в организации добровольческих отрядов местной самообороны, в организации карательных отрядов для борьбы с партизанами. Особенно интенсивно эта работа проводилась в прелестных и горных районах Крыма. К концу декабря им удалось завербовать в эти группы отряды до 14 тыс. человек из татарского населения, главным образом из мужчин призывного возраста.
Немецкое командование в свою очередь, разжигая националистические чувства, стало на путь заигрывания с татарским населением, освобождая из лагерей и тюрем всех военнопленных татар, разрешило организацию мусульманских комитетов, открытие мечетей. Разрешили частную торговлю, организовали в ряде населенных пунктов специальные магазины для татар. В населенных пунктах колхозный инвентарь, лучшие дома и приусадебные участки отдавали татарам.
Коммунистов и комсомольцев татар немецкое командование в большинстве случаев не репрессировало, разъясняя всюду, что они ошиблись и теперь с оружием в руках должны загладить свои ошибки.
Здесь необходимо отметить еще и следующие обстоятельства, что при отступлении наших войск в Крыму многие части местного формирования некоторыми командирами самораспускались. Немецкое командование использовало и это положение, разъясняя всюду, что вас по советским законам считают дезертирами и советская власть вас все равно расстреляет, а поэтому вам ничего не остается, как только быть с нами.
Таким образом весь район базирования и действий партизанских отрядов был окружен, населенными пунктами с враждебно к партизанам относящимся населением.
Наиболее активными очагами по борьбе с партизанами являются деревни Коуш, Корбек и Бешуй. Для того, чтобы разрядить эту обстановку, командование района провело целую систему мероприятий: разъяснительную работу среди населения, выпуск специальных листовок, террор к наиболее активным сторонникам немцев, изъятие и уничтожение старост и их пособников в населенных пунктах и т.д.
Но сумма всех мероприятий результатов не дала. И это чрезвычайно осложняло работу в партизанских отрядах.
За последнее время многие из татарского населения, расчитывывшие, что мусульманские комитеты будут защитниками их национальных интересов, начинают в этом разочаровываться. Немецкое командование после взятия Севастополя резко изменило свою политику по отношению к татарскому населению. Провели насильственную мобилизацию татар в немецкую армию, отобрали весь урожай фруктов, винограда, табака, зерна и вывезли в Германию, не оставив населению даже голодного пайка. Резко усилили репрессии по отношению к татарам, особенно к коммунистам и совактиву. Большие группы татар помимо их желания увозятся в Германию на работу. Все это вместе взятое у некоторой части татарского населения изменило настроение к оккупационным властям.
Это видно из того, что стало значительно больше фактов открытого выражения недовольства, отказы от выхода на работу, скрытие фуража и продовольствия от властей, уклонение от службы в немецкой армии.
В силу этого многим стало ясно, что мусульманские комитеты, состоящие из буржуазно-националистических элементов, являются фашистскими организациями, что сам комитет бесправная организация, используемая властями как орган исполнения, помогающий немецкому командованию в проведении оккупационной политики.
В середине января 1942 г. кончились запасы продовольствия на партизанских базах. Все попытки по установлению связи с населением и организации приобретения продовольствия в населенных пунктах результатов не дали. Командование было вынуждено стать на путь насильственного изъятия скота и продовольствия у враждебно относящегося к нам населения. Немецкое командование не замедлило использовать и этот факт в своей агитации, дабы усилить активность отрядов местной самообороны, добровольцев, дружинников и полицейских на борьбу с партизанами.
Население, лояльно относящееся к партизанам, при всем своем желании оказать продуктовую помощь партизанам не могло, так как само находилось в исключительно тяжелом положении.
№_
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ ПАРТИЗАНА ЮСУФОВА КРЫМСКОМУ ОБКОМУ ВКП(б)
2 ноября 1942 г.
При оккупации немецкой армией Крыма, в частности Судакского района, по данным разведки в д. Ай-Серез, Ворон, Шелен, Кутлак, в особенности в Отузах со стороны большинства населения была организована специальная встреча немцам. Встреча совершалась букетами винограда, угощением фруктами, вином и т. д. В это число деревень можно отнести и д. Капсихор, где плохое отношение к партизанам. Вели себя эти деревни следующим образом:
При первых появлениях румын, главным образом в лесу для нападения на партизан, обеспечены были добровольные проводники со стороны д. Суук-Су Тат Мустафа, д. Ворон Караев Умер, д. Ай-Серез Рамазан Сад-ла, Судака Коневец Иван, бывший председатель Ленинского сельсовета. Из д. Кутлак долгое время работали 2 разведчика, которые появлялись в лесу якобы в поисках лошадей.
При втором нападении на Судакский отряд 28 декабря 1941 г. один только Ай-Серез и Ворон обеспечили немцев 17-ю проводниками, а главным проводником в это нападение был Коневец Иван, так как он в отряде был около месяца, состоял в хозгруппе и знал все базы отряда.
После, как базы Судакского отряда были разграблены гражданами окружающих деревень, а 28 июля были взяты барашки нашего отряда и распределены: 100 голов д. Ворон, часть Ай-Серез и воинским частям. Делилось главным образом среди активных проводников и антисоветских элементов, служащих у гестаповцев.
Характерно отметить следующий момент: когда немцы и румыны прибыли, как в центре, так и в деревнях сразу повели работу по открытию мечетей и церквей. Первой открыли мечеть в Ай-Серезе и в Вороне, где заставляли выделенных старост сколачивать религиозных, даже силой заставляли посещать молодежь и коммунистов. Не посещающих коммунистов местные фашисты заставляли одевать шапки и здороваться по-мусульмански с молитвой, при поздоровканьи обеими руками в охват с прикладыванием по подбородкам и на лоб.
Активных татар из коммунистов знаю. Из Ай-Сереза — бывший бригадир табаковод Аблямит, который вел инструктаж среди молодежи и сразу же изменил форму одежды, Чабан Смаил и целый ряд других. Из д. Ворон — бывший председатель колхоза Алиев Муртаза, его брат Ибрагим Алиев, осужденный за многоженство, бывший председатель колхоза Япан Амет, которые являлись правой рукой старосты сына кулака Караева Умера. Куда бы ни шел и ни ехал староста Караев, телохранителями были Япан и Алиевы, которые ходили с немецкими автоматами.
До последнего времени д. Ворон, Ай-Серез, Шелен ведут себя против партизан, устраивают засады на дорогах и в лесу и самыми активными разведчиками.
В Шелене жгли парашютистов, в Вороне жгли в январе 12 красноармейцев из морского десанта; когда жгли этих красноармейцев, участвовали люди из д. Ворон, Шелен, Капси-хор, Ай-Серез.
Население этих деревень при встрече с десантниками и партизанами в лесу сразу заявляли, чтобы те сдавались в плен.
Высадку десанта в Новый Свет заметили кутлакские люди, которые заявили об этом в немецкий штаб и в уничтожении этого десанта принимали самое активное участие. Были случаи, когда пойманных красноармейцев раздевали догола, а в Таракташе один татарин убил краснофлотца и одежду взял себе. Д. Отузы приняла самое активное участие в разгроме баз Феодосийского, Старокрымского и Ленинского отрядов.
Хорошее отношение к партизанам и десанту можно было заметить со стороны населения д. Козы, которая является и поныне нейтральной.
Причиной, что население, особенно татары, настроено против партизан и Красной Армии, на мой взгляд, является работа остатков кулацких элементов в деревнях, которые теперь мстят с приходом гестаповцев, запугивают население расстрелом.
Немец разрешил вопрос индивидуального хозяйства, был дележ виноградников, колхозного добра. А в горной части татары до сих пор дрожат за свой кусок виноградника.
Подняло голову духовенство. Молодежь сразу же вооружили, привлекая их под видом самоохраны деревни к борьбе против партизан.
Другая причина — трусость большинства коммунистов-татар и советско-хозяйственных работников на селе, которые прекратили всякую работу, боясь за свою шкуру, уходили из партизанских отрядов и сдавались в плен.
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ Б.Н. КВАШНЕВА НАЧАЛЬНИКУ ОТДЕЛА КАДРОВ ВОЙСКОВОЙ ЧАСТИ №00125
2 ноября 1942 г.
Отношение татар горной части Крыма к партизанам исключительно враждебное. В лице татар оккупанты имеют активную поддержку в борьбе с нами. Создав в населенных пунктах добровольческие отряды, немцы этим самым в период боев на Керченском и Севастопольском участках фронта высвободили большое количество своих войск, которые должны были бы в иной обстановке составлять гарнизон для охраны тыла. Эти новоявленные «арийцы» оправдали оказанное им доверие фашистов. Будучи прекрасно вооружены (минометами, пулеметами, автоматами), татары активизировали свои действия как против партизан, так и против незначительной части населения, преданной советской власти.
В населенных пунктах горной части построены ДОТы, и партизан встречали пулеметным и минометным огнем.
Местные татары и частично русские в первые два месяца из отрядов дезертировали и большинство из них стали на путь предательства.
№_
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ БЕКИРА ОСМАНОВА
5 ноября 1942 г.
1 ноября 1941 г. истребительный батальон Куйбышевского района поднялся в лес, где заранее были забазированы продукты. Контингент отряда состоял из 115 человек — не менее 100 чел. татар, человек 6 русских, остальные из других национальностей. ПО мужчин, 5 девушек. Командир отряда Ибраимов — инструктор РК ВКП(б), из д. Кучук-Озенбаш, начальник штаба Аметов — председатель исполкома Куйбышевского райсовета, комиссар отряда Макъянов — зам. директора по политчасти Фотисальской МТС. Политрук (он же заправлял хозяйством) Аметов Чауш — депутат Верховного Совета Крымской АССР, политрук Алиев — директор Кокозской школы, политрук Черкез — работник РК ВКП(б), политрук Алядинов — работник райисполкома.
Отряд имел очень богатые базы, основные продукты — мука, макароны, а также медикаменты могли бы обеспечить года на два весь контингент отряда. Базирование проводилось без учета конспирации баз, сосредоточив все продукты в 2-х землянках. Общеизвестность баз и их сосредоточенность дали возможность быстрому их ограблению.
Командир отряда Ибраимов при первых же орудийных выстрелах из д. Аиргуль бросил отряд и ушел в деревню, объяснив партизанам, что кто желает, пусть идет домой, я хорошо знаю, какой немец, в 1918 г. прошел отсюда своими орудиями, грозной техникой. А сейчас тем более нам не удержать его с нашим вооружением. Я иду и никому не советую оставаться.
С его уходом ушли свыше 50 человек, частично разграбив базы отряда. После него командиром отряда стал Меджмединов — работник милиции.
Я прибыл в отряд 3 ноября и был определен разведчиком-связистом. Отряд был оторван от других отрядов и районов. Командиром отряда мне было дано задание найти местонахождение командования района, получить соответствующие приказы. Это было мною сделано.
Содержание первого приказа района: «Немедленно рассредоточить базы, установить связь с Ялтинским и Ак-Мечетским отрядами, пополнение отряда за счет отступающих красноармейцев оставляется на усмотрение и ответственность командира; участников и организаторов ограбления баз уничтожать как предателей, из отряда никого не отпускать». Командование отряда выполнением этого приказа не занималось, за исключением 3-го пункта. Наоборот, неофициальным путем отдал приказание всем желающим возвратиться домой, что ускорило разгром отряда немцами, так как все неблагонадежные лица, возвратившись, связались с немцами и указали им пути подхода. Затем командование отряда, под видом связи с населением, через родственников Чауша создало базу для избранных людей (это делалось исключительно секретно), последние в случае разгрома отряда должны были скрываться и спокойно жить.
Впоследствии из районных работников прибыли: начальник связи Черный и начальник паспортного стола Супрун (последний убит в бою). Весь штаб отряда, по словам нашего политрука т. Лозинского (прибыл в отряд со своими бойцами), готовился перебраться в Севастополь, оставив отряд на произвол судьбы.
Работа среди партизан не велась. 13 ноября 1941 г. немцы внезапно напали на отряд, застав врасплох бойцов.
Работники штаба в этот момент оказались в стороне с группой красноармейцев (около 150 человек пограничников), желая совместно с ними пробиться в Севастополь. Отряд бой не принял, за исключением меня, Лозинского, Супруна и Бекирова — секретаря исполкома Алуштинского района. После этого Куйбышевский отряд больше не собирался. Я двое суток оставался в районе расположения отряда. За это время встретил только двоих — политрука Лозинского и бойца Дерменджи — работника института языка и литературы. Последний на второй же день бросил винтовку и пошел в д. Сю-Юрташ, где якобы он имел родную сестру.
Чтобы узнать о дальнейшей судьбе отряда, я с т. Лозинским был на квартире у Чауша, там нам удалось узнать о том, что якобы немцы расстреляли Аметова, Чауша и Меджмединова. Спустя месяц я узнал, что Чауш жив, прошел перепись и живет в своей деревне. Мне было дано задание (я уже с Лозинским работал в Ак-Мечетском отряде) достать некоторые материалы в Богатыре, связаться с Чаушем и через него провести работу среди населения. Мне удалось проникнуть в деревню днем. О Чауше узнал, что его только увезли немцы на легковой машине. В семье у него были спокойны, что его вызвали для получения сведений о партизанах, и немцы просили не беспокоиться. Угостили конфетами и шоколадом, а жене обещали, что муж вернется завтра. На второй же день на легковой машине Чауша привезли к себе домой. Я имел связь со всеми отрядами Крыма и узнал, что ни в одном из них не имеется ни одного партизана из Куйбышевского отряда.
Председатель комитета заготовок Куйбышевского района уехал обратно, не доезжая до места нахождения отряда. Он мне заявил, что едет в Кокозы и скоро приедет в отряд, чего он не сделал.
Базы отряда были разграблены полностью партизанами и населением деревень Кокозы, Богатырь, Маркур, Каклус, Биюк-Озенбаш и Кучук-Озен-баш».
ИЗ РАПОРТА ВОЕНКОМА 48-Й ОТДЕЛЬНОЙ КАВАЛЕРИЙСКОЙ
ДИВИЗИИ ПОПОВА ВОЕННОМУ СОВЕТУ
КАВКАЗСКОГО ФРОНТА
8 ноября 1942 г.
Целый день 6-го ноября мы дрались и скакали от рубежа к рубежу. Последний рубеж в районе д. Куру-Узень мы удерживали до 16-го. К этому времени татары-предатели из д. Казанлы вывели нам в тыл автоматчиков, и создалось такое положение, при котором 68-й кавполк, прикрывающий дорогу Ускут-Карасубазар, оказался совершенно от нас отрезанным. Остальные части — 62-й, 71-й и 147-й кавполк оказались в тактическом окружении. Единственный выход вел в лес через ущелье по реке Суат на г. Демерджи.
№_
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ КОМИССАРА
БАХЧИСАРАЙСКОГО ОТРЯДА В.И. ЧЕРНОГО
11 ноября 1942 г.
По вопросу об отношении населения к партизанам нашего района и о нашей работе по связи с населением я имею в виду сообщить вам следующее:
С первых же дней пребывания в нашем районе немецкое командование путем распространения всяких провокационных слухов и действий стремилось скомпрометировать в глазах народа действия партизан и противопоставить население партизанам. С этой целью Бахчисарайский комендант, пользуясь услугами предателей из местного населения, еще 8 ноября 1941 г., а затем 9,10,11 ноября согнал в расположение нашего отряда население населенных пунктов Бия-Сала, Улу-Сала, Шуры и др. с целью растащить наши базы, а затем усиленно распространили слух о том, что партизаны разгромлены и населению нужно идти в лес, чтобы забрать скот, который коммунисты угнали из колхоза для партизан. Поддавшись провокации, некоторая часть населения пошла по этому пути. Но партизаны, отошедшие в результате 2—3-дневных боев от своих первоначальных баз, оценили эти действия населения как мародерство и задержанных в лесу граждан расстреливали. Тогда немецкое командование, используя факты расстрела партизанами нескольких человек у Мордвиновки, усиленно доказывало населению, что партизаны-таки разгромлены, но остатки их, лишенные продовольственных баз, теперь ведут бандитский образ жизни и что борьба с этими бандитскими группами—дело самого населения. По этому поводу в населенных пунктах проводились собрания населения, на которых выступали представители мусульманского комитета. На этих собраниях перед населением ставились вопросы создания добровольных дружин по борьбе с партизанами, помощь бедноте, старикам, семьям красноармейцев и многосемейным. Об этих собраниях усиленно трезвонил орган мусульманского комитета «Азат Крым», который помещал специальный отчет о ходе таких собраний и о положительных действиях населения, симпатизирующего якобы новому порядку.
Нам известны такие отчеты о собраниях в д. Биель, Азек, Биюк-Яшлав и др. С помощью мусульманского комитета немецким властям удалось значительно легче и быстрее спровоцировать и разложить некоторую часть татарского населения. Поэтому в борьбе с партизанами, которую организовало немецкое командование, татарское население оказалось наиболее активным.
Пассивность проявляло греческое население, и это не случайно, так как провокационные действия фашистских властей в греческих населенных пунктах разоблачались в сознании народа политической работой партийных и советских кадров, сохранившихся в этих населенных пунктах в результате того, что в первое время греческое население не было подвергнуто мобилизации в Красную Армию.
В первое время добровольные дружины комплектовались из наиболее настроенных антисоветских элементов, бывших кулаков, воров, хулиганов, отбывших в разное время наказание по суду. Однако население относилось с презрением к такого рода дружинам, состоящим из ненавистных народу проходимцев. Тогда немецкое командование начало принудительно посылать в дружины людей, пользующихся авторитетом у населения из числа советского и производственного актива. Так, например, в д. Биюк-Озенбаш в первые дни в дружину записали Куртиева Ильяса, знаменитого своими хулиганскими действиями, и его соподвижника-клеветника Нафе Чуплак и ряд других, а затем начали вербовать секретаря сельсовета Эдема — члена ВЛКСМ, бригадира-табаковода Ибраима. Их 4 раза вызывали к коменданту в Гавры и предупреждали, что если они не возьмут оружие и не будут вести борьбу с партизанами, то будут обвинены в сочувствии к партизанам и расстреляны. Но, взяв оружие, они все же оставались нам верными. Эдем в августе месяце на Ялтинской тропе встретил партизана т. Османова, отдал ему свои продукты питания и предупредил, что ему грозит опасность от приближающейся группы добровольцев, от которой он пошел первым в качестве разведчика. Абла принес Османову в лес 20 кг муки в июле месяце и рассказал о положении в деревне и в районе. Усеин принимал у себя на квартире по 5—6 партизанских разведчиков, но потом, предупрежденный старостой, просил больше не заходить к нему в дом. Однако, как бы ни свирепствовал разбой фашистов и их прихвостней, основная масса населения всех национальностей хранит в сердцах своих любовь к советской власти.
В Кошдегерменкойской общине в мае месяце в беседе с партизанами Шмелевым и Шилиным женщины говорили: «Мы ждали к 1 мая приход Красной Армии, приготовили известь, чтобы побелить дома, но Красная Армия не пришла, и известь осталась неиспользованной». В сентябре около д. Биюк-Озенбаш 8 человек женщин и девушек собирали кизил. К ним подошел партизан-разведчик т. Османов. 40-летняя татарка ему говорит: «Это ты тот самый Сеит Бекир, о котором у нас говорят в деревне? Знаем, вот придет советская власть, ты будешь наш герой». Они накормили его и отдали все продукты питания, которые имели при себе.
Можно привести множество фактов, свидетельствующих о том, что народ ненавидит своих поработителей и с нетерпением ждет восстановления советской власти. Однако факт, конечно, что оккупантам с помощью антисоветски настроенных элементов удалось завербовать некоторую часть предателей из числа неустойчивых элементов и особенно татар, в разложении которых оккупантам оказал большую услугу мусульманский комитет. Разлагательская работа оккупантов в массах значительно облегчалась совершенно неудовлетворительной работой среди населения, которую вели партизанские отряды, а подчас даже вредными действиями отдельных партизанских групп партизанского отряда и штаба 4-го района в населенных пунктах Коуш, Стиля, Биюк- и Кучук-Озенбаш, беззастенчиво ущемлявших интересы населения этих деревень под маркой борьбы с предателями и изыскания продуктов питания.
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ СЕКРЕТАРЯ СУДАКСКОГО РАЙКОМА ВКП(б) А.А. ОСМАНОВА В.С. БУЛАТОВУ И И.С. СЕЙФУЛАЕВУ
14 ноября 1942 г.
Председатель райпотребсоюза Топчук Асан из д. Ай-Серез продался немцам, обещал собрать все виды продуктов и предметов от населения в сумме 4 м., а и руб. Выдал немцам семьи партизан. Он партизанами расстрелян. Среди погибших коммунистов в борьбе с врагами мы имеем таких товарищей, которые до конца своей жизни были преданы делу Ленина-Сталина и нашей Родине. Чолаш Смаил, находясь в разведке в Судаке, попал в руки немцев. Немцы 15 дней пытали его, издевались над ним. Несмотря на это, он отказался выдать немцам партизан. Ничего не добившись от т. Чо-лаша, немцы под видом созыва собрания собрали все городское население и перед строем расстреляли его из автомата. Он пал от пули озверелого фашизма со словами: «Я был коммунистом и остаюсь коммунистом. Партизан не выдам».
Османов Амет, член ВКП(б), рабочий совхоза «Долина роз», также при выполнении задания по разведке попал в руки немцев. Его пытали 6 дней. Но от него ни слова не могли добиться о партизанах. Т. Османов также героически погиб от ядовитой пули врага. Т. Чалиев Абдулла — секретарь Су-дакского РК ВКП(б) по кадрам до конца своей жизни честно выполнял свой долг. 14 февраля 1942 г. в бою с немцами был ранен, истек кровью. Чалиев сильно истощал и погиб в мае месяце от голода. Османов Нури — секретарь партбюро совхоза «Судак», Алиев Сеит Вели — участковый надзиратель, — после долгой пытки немцев повешены в лесу.
Второй причиной ухода партизан из отряда, в особенности из татар, считаю, что примерно в весенние месяцы к татарским товарищам партизанам не было никакого доверия. Следили за каждым партизаном, часто упрекали их дезертирами, курултайщиками, предателями и т.д. Вследствие такого положения только в мае месяце из ушедших из отряда 21 человек 9 татар.
Хорошо помогали нам в связи с деревнями и городом 68-летний старик Смаил Баяк из д. Суук-Су, которого немцы и румыны несколько раз избили за подозрение в связи с партизанами, Асан Белял из д. Ай-Серез, Джанай Усеин, быв. счетовод колхоза им. Молотова д. Кутлак и др. Через этих товарищей мы получали данные о наличии в деревнях немецких войск, движении немецкой армии и настроении солдат и офицеров. Так же узнавали настроение населения. Через этих же товарищей из деревень мы получали продукты и фрукты.
Немецкое гестапо, узнав о связи некоторых крестьян с партизанами, зверски расправилось с ними. Расстреляны Асан Белял из д. Ай-Серез, Аса-нов Абляким из д. Отузы, Меджитов Абляким из д. Козы и т. д.
С начала марта 1942 г. дорога Арталан-Айсерез, которая связывала деревни горной части Крыма со степными районами Крыма, немцами была закрыта. Крестьянам всякое движение по этой дороге было запрещено. Нарушители были привлечены к зверским пыткам. Поэтому крестьяне горной части вынуждены были обходить, объезжать через дорогу Судак—Салы. В результате такого отношения гестапо к крестьянам за связь с партизанами население крепко запугано, и созданные в деревнях группы самообороны установили крепкий контроль за людьми сомнительными в связи с партизанами. Все это на некоторое время сорвало нашу связь с населением.
За период нахождения отряда в лесу мы распространили среди населения более 5000 экз. газет и советской листовки с разным содержанием. В августе-сентябре месяцах нам удалось установить связь с деревнями Козы, Токлук, Арматлук, Шах-мурза и с г. Судак.
Нам крестьяне рассказывали, что в деревнях крестьяне не являются хозяевами урожаев в садах, виноградниках и кукурузных плантациях. Весь урожай до единого килограмма забирается немецкими властями. Крестьянам запрещено вывозить фрукты и продукты на базар из деревень. В деревнях нет никакой торговли с момента оккупации Крыма немцами. Ни одна деревня не видела ни метра мануфактуры, ни килограмма муки, крупы, сахара, соли, ни куска мыла, ни коробки спичек, ни литра керосина.
В каждой деревне есть специально выделенные участки из самых лучших виноградников, садов от 10 до 100 га так называемые общинные, на которых каждый трудоспособный крестьянин должен отработать определенное количество дней. Крестьяне работают на этих участках от зари до захода солнца. За труд получают мизерные копейки, а за отказ от работы получают физические пытки. Во всех этих деревнях настроение населения одно: каждый день ожидают с нетерпением прихода Красной Армии как освободительницы и восстановления советской власти в Крыму.
ИЗ ПИСЬМА Н.Д. ЛУГОВОГО ВС. БУЛАТОВУ, Б.И. ЛЕЩИНЕРУ,
П.Р. ЯМПОЛЬСКОМУ
19 ноября 1942 г.
Мне кажется, что Вы прежде всего должны были понять, что в Крыму партизаны столкнулись с небывалыми неожиданными фактами враждебного отношения к нам татар, являющихся основной массой населения в горной и предгорной части Крыма, т. е. как раз в районе базирования партизан, что почти поголовно вооружившись, татары до крайности осложнили партизанское движение в Крыму. Вместо опоры для нас, партизан, они стали опорой для немцев и румын в борьбе с партизанами, что, опираясь на татар, знающих и лес, и места базирования партизан, противник в несколько дней разгромил наши продбазы.
№_
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ БЫВШЕГО НАЧАЛЬНИКА 5-ГО РАЙОНА В.В. КРАСНИКОВА
В.С. БУЛАТОВУ
26 ноября 1942 г.
Серьезные трудности в деятельности партизан создало неправильное отношение к нам части местного населения, состоявшего из татар. С первых же дней своего прихода немцы, опираясь на татарских националистов, играя на национальных чувствах татар, не грабя их имущество открыто, так, как они поступали с русскими, старались обеспечить хорошее отношение к себе местного населения.
№_
ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ ЗАВЕДУЮЩЕГО
КУЙБЫШЕВСКИМ ЗЕМЕЛЬНЫМ ОТДЕЛОМ
БЕКИРА ОСМАНОВА В КРЫМСКИЙ ОБКОМ ВКП(б)
ноябрь 1942 г.
Д. Маркур — старушка: «Сынок, туда не иди, там много немцев. А вот в этом направлении (указала рукой), где чайный домик, — там наша надежда, там наше спасение — партизаны. Туда идите». Так старик и детишки повторили тоже. А в деревне стояли немцы.
В 5—6 километрах от д. Маркур и Коклуз мы находились около 7-ми месяцев и действовали недалеко от деревень. Несмотря на то, что немецкий штаб обещал им 1000 руб. за «язык», угрожал, обвиняя их в связи с партизанами, население осталось в хороших отношениях с нами. Больше полгода д. Маркур продолжала давать нам ценные сведенья о противнике и бесплатно снабжала весь отряд табаком. Вооруженных добровольцев в деревне не было.
Еще в августе месяце на нелегальном собрании в лесу присутствовало 95 человек. Народ трясется, тянется за газетами и листовками. Целый ряд товарищей из деревень Биюк- и Кучук-Озенбаш, Никита, Ай-Василь и др. говорили, что их немец обобрал до последней нитки. «Когда придет наша родная Красная Армия и спасет нас?», — вопрошали они. Один доброволец дал мне хлеб и предупредил об опасности.
Колхозник из д. Биюк-Озенбаш т. Абла отдал 20 кг муки, 3 кг табака. Только просил меня, чтобы об этом никто не знал. Он же выносил муку и пшеницу на условленное место.
Старушка из д. Биюк-Озенбаш принесла орешки, сушки и пирожки и силою заставила меня их взять. Когда я отказывался наотрез их брать, она говорила: «Ведь вы все мои внучки, внучата, так берите вы все это от своей родной бабушки». И оставила их возле меня.
Колхозник из д. Гавро принес партизанам татарский пирог кубете. Лично мне подарил 11 перочинных ножей, 7 носовых платков, туалетное мыло, зеркало, алюминиевую кастрюлю и т. д.
Женщина-старушка из д. Биюк-Озенбаш предупредила нас о нападении немцев и добровольцев. Мельник д. Татар-Осман дал нам полтора мешка муки и предупредил нас о предпринимаемой немцами проческе. Сторож д. Кекенеиз пустил нас 80 чел: в виноградник и говорил: «Ешьте, собирайте. Только сильно не топчите и не ломайте». Вообще таких фактов множество.
Чем объяснить вооружение незначительной части татарского (я бы поставил этот вопрос вообще) населения? Существующий бюрократизм, проявляемый со стороны некоторых советских колхозных руководителей (впоследствии использованный немцами), создавал некоторое недовольство отдельных лиц. Работа остатков буржуазных националистов, кулаков и о прочих общеизвестных фактах не пишу. Отсутствие надлежащей работы среди дезертиров. Например, в д. Биюк-Озенбаш Османовым Сеит Умером завербованы были 18 человек, желающих идти в партизаны. Добровольное, самопроизвольное возникновение отряда из стильских колхозников еще раз показало наличие серьезных сил, нуждающихся в руководстве и направлении. Вместо того, чтобы охранять этот отряд как зеницу ока, рассматривая их посланцев этой деревни, он был плохо вооружен и выставлен на менее выгодное место в смысле маскировки и обороны, что привело к его разгрому. Безусловно, часть их попала в руки гестапо.
Явное проявление недоверия к местному населению ряда работников командования отрядами. Так называемые хозяйственно-боевые операции без учета конкретной действительности. Нападение на Маркур с целью уничтожения старосты (которого я мог бы назвать нашим человеком, ведь он же заявил в отношении нашей разведки: «Пусть ходят, лишь бы без шума»), разжиться продуктами (ведь мы еще лепешки ели за счет своих баз), эффектом нашего вооруженного нападения, руководимого Вергасовым, было вооружение этих деревень. Это во-первых, и во-вторых, на 3-й день они привели немцев и румын.
Массово уводили скот без проведения соответствующей работы и без денежного вознаграждения. Отсутствие надлежащей работы среди самих партизан дало возможность сложиться ложному мнению, что татары народ предательский. А это мнение просачивалось в деревню и являлось пищей для немецкой пропаганды.
К сожалению, это опасное и контрреволюционное мнение достаточно не рассеяно среди партизан продуманной, последовательной и реальной большевистской пропагандой.
№_
ИЗ ПИСЬМА П.Р. ЯМПОЛЬСКОГО Б.И. ЛЕЩИНЕРУ
14 декабря 1942 г.
8 декабря был очередной прочес. Пришли одни румыны с проводниками без самооборонцев. В рядах самооборонцев брожение усугубляется. Неохотно они идут против партизан. Без приказа не идут. Разговоры такие среди баксанских самооборонцев: «Если партизаны нас не тронут, мы их не будем трогать».
Госархив в АР Крым, ф. П-1, on. 1, д. 2181, л. 64-73.Копии.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ БЮРО КРЫМСКОГО ОБКОМА
ВКП(б) О СБОРЕ МАТЕРИАЛОВ ПО ИСТОРИИ
ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В КРЫМУ В ПЕРИОД ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ПРОТИВ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ЗАХВАТЧИКОВ
18 ноября 1942 г.
1. Для организации работы по сбору материалов по истории партизанского движения в Крыму в период Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков создать комиссию в составе т.т. Степанова (председатель), Менбариева, Северского, Генова, Алиева, Райчук, Лугового.
2. Поручить комиссии составить план своей деятельности и немедленно приступить к работе.
3. Поручить СНК Крым. АССР выделить для организационной работы необходимые средства в распоряжение комиссии.
Госархив в АР Крым, ф. П-1, on. 1, д. 2140, л. 100. Подлинник.
ТЕЛЕГРАММА НАЧАЛЬНИКА ЦЕНТРАЛЬНОГО ШТАБА ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В.С. БУЛАТОВУ О ВВЕДЕНИИ
ДОЛЖНОСТИ УПОЛНОМОЧЕННОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО ШТАБА ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ ПО КРЫМСКОЙ АССР
3 декабря 1942г.*
Решением ГКО от введена должность Уполномоченного Центрального штаба партизанского движения по Крымской АССР с оперативной группой 7 человек.
Прошу Вас возглавить группу и работу по Крыму. Ваша кандидатура внесена на утверждения ГКО
Пономаренко
Госархив в АР Крым, ф. П- 151, on. 1, д. 2, л. 3. Заверенная рукописная копия.
ПРИКАЗ №1
УПОЛНОМОЧЕННОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО ШТАБА ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ ПО КРЫМСКОЙ АССР
О НАЗНАЧЕНИИ ПОМОЩНИКОВ УПОЛНОМОЧЕННОГО
20 декабря 1942 г.
§1
Постановлением Государственного Комитета Обороны СССР я назначен уполномоченным штаба войсковой части № 00125 по Крымской АССР. Основание: Постановление ГКО № 2635/с от 17 декабря 1942 г.
§2.
Назначаю моими помощниками:
а) полковника Мокроусова Алексея Васильевича по оперативной работе, оклад 1400 руб.
б) капитана госбезопасности Фокина Петра Максимовича по разведке, оклад 1400 руб.
в) военинженера 2-го ранга Евцихевича Анатолия Ивановича по связи, оклад 1200 руб.
Уполномоченный ЦШПД
по Крымской АССР В. Булатов
Госархив в АР Крым, ф. П-151, on. 1, д. 14, л. 1. Подлинник.
ПРИЛОЖЕНИЕ №1
ДИРЕКТИВА КОМАНДОВАНИЯ 8-й
ИТАЛЬЯНСКОЙ АРМИИ О БОРЬБЕ
С ПАРТИЗАНАМИ*
конец 1942 г.**
Во избежание бесполезных и чувствительных потерь командование должно вести разъяснительную работу до тех пор, пока подчиненные не будут тщательно выполнять следующие правила:
а) легковые автомашины, автосредства, мотоциклисты должны избегать по возможности ночного движения,
— на каждой отдельной автомашине, кроме шофера, должен быть сопровождающий персонал.
Все должны иметь полное вооружение и большой запас ручных гранат, оружие и гранаты всегда должны находиться под рукой. Противник действует в основном неожиданно из засады.
— автоматическое и полуавтоматическое трофейное оружие должно находиться на вооружении тех легковых автомашин и автосредств, которые передвигаются изолированно.
Мотоциклисты, велосипедисты, конные, пешеходы даже днем не должны передвигаться по одному.
в) Обеспечение безопасности на время постоя:
— Необходимо иметь караул соответствующего состава. В местах расквартирования командования должно находиться всегда специальное отделение, вооруженное по возможности автоматическим оружием.
— Часовые и наблюдатели должны выставляться парами и снабжаться ручными гранатами.
Категорически запрещается военнослужащим расхаживать по одному и невооруженными вне места постоя.
— Необходимо высылать ночные патрули на территорию поста. с) Репрессия:
— В случае нападения со стороны партизан необходимо немедленно принять меры по очищению местности от противника. Это лежит на обязанности того командования, в секторе которого произойдет это нападение.
В местности, где в настоящий момент нет старост, командование крупного соединения выделяет старосту, делая его ответственным за отсутствие сообщений о партизанах и за нападение на наши части.
— Поручается старостам, под угрозой мщения, сообщать о близком присутствии партизан.
Армейский генерал Итало Гарибольди
Госархив в АР Крым, ф. П-151, on. 1, д. 2, л. 85. Заверенная копия.
ПРИЛОЖЕНИЕ №2
ЗАЯВЛЕНИЕ А.В. МОКРОУСОВА СЕКРЕТАРЮ КРЫМСКОГО
ОБКОМА ВКП(б) БУЛАТОВУ О СОСТОЯНИИ
ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В КРЫМУ
6 апреля 1943 г.
Вам хорошо известно о мытарствах, перенесенных мною со времени моего возвращения из Крыма. Меня мурыжили до конца декабря, бросая как мяч от стены к стене, из штаба т. Пономаренко в НКО и обратно. Наконец в НКО капитан Саркисов заявил, что генерал Свиридов решил отправить меня туда, откуда прибыл. Я принужден был пойти опять в штаб т. Понома-ренко (не бросаться же в прорубь), где получил назначения в Ваш штаб.
В день изгнания меня из НКО я узнал причины издевательства. Оказалось, что маршал Буденный дал мне характеристику «как не справившегося с руководством партизанского движения». Это поразило и удивило меня. Сравнивая эту характеристику с оценкой меня и проделанной мною работы в письме Военного Совета Крымского фронта от 3 мая 1942 г., где стоит подпись маршала Буденного, и радиограмму от 1 мая т. Мехлиса на мое и Мартынова имя, в которой меня величают вождем, а также производство меня в полковники (апрель), невольно напрашивается изречение из священного писания «поистине правая рука не знает, что творит левая». Это было в мае, а в первых числах июля мнение маршала Буденного резко изменилось, и Мокроусов стал негодным. Почему это произошло? Потому, что маршал поверил склочникам Лобову-Попову и их подпевале Селихову, страшно обидевшемуся за радиотелеграмму, посланную мною т. Сталину. Эту плеяду поддерживал Капалкин.
Я до сих пор не пойму, как могло получиться, что в управление кадров НКО ни т. Щаденко, ни даже генерал Свиридов ни разу не вызвали Мокроусова хотя бы для того, чтобы поговорить с ним, узнать, в чем дело, и наконец для того, чтобы указать ему, если у них были материалы, на его недостатки с тем, чтобы я знал эти недостатки или ошибки и имел в виду их, чтобы не повторять в будущем. Тем более еще это нужно было сделать потому, что в управлении кадров НКО удивились, как Мокроусов стал полковником. Капитан Саркисов, не зная, как случилось, что мне присвоили в 1940 г. звание подполковника, а в 1942 г. полковника, по-видимому, принял меня за самозванца и, когда я рассказал ему, где нужно искать в стенах НКО материалы о присвоения мне звания, он, найдя их через несколько дней, был удивлен. По-видимому, также был удивлен генерал Свиридов. Этим незнанием дела и незнанием человека, а ссылкой на характеристику, данную мне маршалом Буденным, только можно объяснить решение генерала Свиридова, объявленное мне Саркисовым: «В армии Вас использовать нельзя, больше как батальона Вам дать не можем, а на батальон Вы стары». После такого решения напрашивается вопрос: для чего же присвоено звание полковника? Для мебели, что ли?
Имеются две оценки Мокроусову: маршала Будунного и в листовках фашистов, выпущенных в Крыму, в которых за голову Мокроусова обещано десять тысяч руб. и прекрасная жизнь тому, кто убьет Мокроусова или доставит живым.
В своем докладе маршалу и Вам мы сказали об этой плеяде. Теперь в свете новых материалов, подтверждающих пагубную работу их, необходимо добавить. Маршал Буденный, по-видимому, по совету Капалкина, имевшего переписку с этой плеядой, вызвал из леса обиженных и обработанных Лобовым-Поповым Квашнева, Харченко и самого Попова. Что из себя представляют эти люди и почему именно маршал вызвал их, а не других?
Квашнев: в лесу сложил песню про Мокроусова, а после того, как был отменен мною вылет из Крыма и его перевели в рядовые за отказ выполнить приказ о его назначении уполномоченным ОО по 3-му району, переметнулся в группу Лобова-Попова, начал кляузничать.
Харченко: получил выговор за скрытие убийства двух детей людьми из Зуйского отряда, а впоследствии переведен из Зуйского отряда в другой за склоку и приписывание себе заслуг, заслуженных другими. Впоследствии к ним присоединился комиссар Зуйского отряда Луговой, переведенный в марте в рядовые, а потом получивший выговор за то, что допустил убийство детей и за скрытие этого случая от меня. К ним нужно добавить Касьянова — обижен за смещение с должности начальника ОО 2-го района за то, что вместе того, чтобы объективно освещать положение, скрывал много фактов об интригах Лобова-Попова, бездельничал, строчил кляузы и т. д. Капалкин обижен за то, что я писал Военному Совету о том, что он поддерживал интриганов и вовремя не докладывал моих важных разведывательных данных о противнике перед керченской катастрофой. Надо думать, что Капалкин обработал бывшего начальника 4-го района Вергасова, который в докладе Вам писал обо мне одно, а в докладе маршалу Буденному неумело лягнул.
(Вергасов упрекает Мокроусова в том, что он не показывался людям, его в этом поддерживают из плеяды Лобова-Попова. На этот же путь встал и обком ВКП(б). Склочники за это уцепились по известным уже нам причинам, обком по недоразумению. Только не знающие географии Крыма могут думать, что Мокроусов метеор и может летать по всему Крыму для того, чтобы устно инструктировать людей вроде Вергасова, по-видимому, не понимающих смысла моих директив.)
Не исключена возможность, что к этой плеяде примкнет Автомонов (не зря его Лобов раньше называл дураком, что отчасти соответствует истине, а потом оставил его у себя начальником штаба), которого я за пьянство и за бездельничанье снял с должности командира 2-го Симферопольского отряда и пригрозил расстрелом, если он не исправится, а после по моему предложению он был снят Военным Советом Крымского фронта с должности начальника штаба партизанского движения.
Кляузы маршал принял за истину и, возможно, присовокупил к этому мои замечания по радио о неправильном вывозе здоровых людей и склочников вместо раненых как обиду и как вмешательство в его прерогативы, возвел эти кляузы в степень «не справился», отозвал меня и дал такую убийственную характеристику. Лобов-Попов, добившись моего смещения, развязали себе руки и привели к полному развалу и почти ликвидации партизанских отрядов.
К моменту моего вылета из Крыма партизан насчитывалось около 2000 человек, а на февраль 1943 г. осталось 260 человек. Со слов товарищей, приехавших из Крыма, мне стало известно о той предательской работе, которую выполняли усердно Лобов-Попов и комиссар Луговой по разложению и ликвидации партизанских отрядов. Оказывается, Попов был командирован Военным Советом Зак. фронта в Крым со специальной миссией разъяснить партизанам важность эвакуации отрядов из Крыма и прорабатывать в штабах районов план эвакуации, а также план изгнания партизан из леса в степь. Он это усердно выполнил. В результате разложение и паническое бегство людей, в первую очередь головки во главе с Лобовым-Поповым. Эта предательская работа погубила десятки лучших людей. При походах и ожиданиях плавсредств у Семидворья погибло 10 человек, у Фороса 6 человек, среди них лучший командир Кривошта. Под влиянием «работы» Лобова-Попова люди не воевали, а бегали к берегу моря и на посадплощадку. Отсюда бездействие партизан Крыма, за что их все время упрекают.
Я слышу разговоры о том, что из приехавших товарищей мало кто упоминает о Мокроусове, это понятно, потому что Попов привез в лес сведенья, что Мокроусов арестован, надо думать, что эта клевета до сих пор не опровергнута обкомом ВКП(б).
В свете всего этого становится ясным, что группа Попова-Лобова вела травлю Мокроусова, преследуя цели:
1. Растеряв свою дивизию во главе с генерал-майором Аверкиным, благодаря распутству, а может быть и хуже, старались доказать, что дивизия цела и что вокруг ее, как ядра, образовалось партизанское движение, состоящее преимущественно из военных; отсюда и проистекали проекты маршала Буденного о сведении всех партизанских отрядов в дивизию (см. доклады Попова, Селихова-Бускадзе. Доклада Лобова я не видел, возможно, он не писал их в таком духе, как эта тройка, для того, чтобы остаться в тени).
2. Массовая эвакуация, о чем сказано выше.
3. Изгнание партизан из леса. Некоторые товарищи, непосредственно ведавшие посылкой людей в степь, считают, что работа по подбору и посылке людей в степные районы проведена хорошо и подбор проводился по принципу добровольности, другие же считают как изгнание из леса. Инициативу массовой посылки людей положили Северский и Ни-каноров. Первые группы были посланы в начале сентября. Примерно в середине сентября Лобов отдал приказ, который по сути сводился к массовому изгнанию людей из леса и носил порядок разверстки. Правда, прежде чем выполнить этот приказ, в отрядах была проведена разъяснительная работа, но так как добровольцев не нашлось столько, сколько предусматривал план-разверстка, людям просто приказывали, и они шли, некоторые с плачем. Альвединова рассказывает, как из Алуштинского отряда посылали сотрудницу Алуштинского РК ВКП(б) пожилую женщину Дмитриеву. Она знакомых и родственников в степи не имела, никогда там не работала, уходя с плачем, говорила «иду на убой». О таких случаях рассказывают многие, и такие случаи были почти во всех отрядах, в особенности в 3-м районе. Об этом говорят Македонский, Чусси, Генов, Снеговой, Косо-бродов и другие.
Послали в степь, вернее угнали около 400 человек, чем некоторые отряды по существу ликвидировали, а остальные обескровили. Эти 400 человек стоят на счету как диверсанты и подпольщики, а на самом деле связи с ними до сих пор нет и судьба их неизвестна. Надо полагать, что при той охоте на партизан, какую проводят фашисты, и принимая во внимание метод их вербовки предателей из среды партизан, ушедших из отрядов, и жестокую расправу, творимую над партизанами, все эти люди частью погибли, а некоторые неустойчивые пошли на службу к фашистам. Так варварски погубили лучших людей нашей Родины.
Некоторые стараются объяснить, вернее оправдать варварскую расправу с партизанами тем, что нечем было кормить, с этим согласиться нельзя. Мы имели все возможности прокормиться, примеры этому могут служить много случаев, когда окруженные целые армии питались с воздуха, да и не один месяц. Можно согласиться с тем положением, что маршала Буденного обманули Лобов-Попов-Капалкин и их сподручные, а что же сделал Крымский обком ВКП(б), чтобы предотвратить развал, который согласно директивам ЦК ВКП(б) должен руководить партизанским движением и который несет всю ответственность за судьбу его?
На последнем заседании обкома ВКП(б) в Симферополе, когда утверждались кандидаты на руководящие посты партизанского движения, т. Булатов как-то нетвердо сказал, что руководство остается за обкомом, но тут же вмешался т. Каранадзе, который заявил, что партизанами будет руководить НКВД Крыма. Никто из членов бюро не внес в эти два противоречивых заявления ясности. Отсюда и начались ошибки ОК ВКП(б). Мы, придя в лес, считали правильным и необходимым подчиняться ОК ВКП(б).
В дальнейшем, получая директивы от многих лиц, старавшихся командовать партизанами, мы не раз ставили вопрос перед ОК, кому мы подчинены, ответ последовал только в апреле. Военный Совет Крымского фронта, членом которого был т. Булатов, разъяснил нам, что мы непосредственно подчиняемся Военному Совету Крымского фронта. Это разъяснение окончательно отстраняло Крымский обком ВКП(б) от всякого руководства партизанами.
После падения Керчи мы долго искали хозяина, наконец он нашелся в лице Военного Совета Северо-Кавказского фронта. Мы признали его хозяином и часто задавали друг другу вопрос: где же Крымобком ВКП(б)? А вспоминая директиву Военного Совета Крымского фронта, считали, что мы вошли в подчинение Сев.-Кав. фронта по преемственности. Когда мы приехали с Мартыновым в Краснодар, то очутились между двух огней — маршалом Буденным и Крымским обкомом ВКП(б). Обком заявил, что Мокроусов подчинен обкому, а Капалкин категорически заявил, что Военному Совету Сев.-Кав. фронта.
Ярким примером этой неразберихи служит вызов меня т. Булатовым в Москву. Получив от него телеграмму, тт. Спектор и Ямпольский не знали, как я должен был поступить. Они настаивали на том, чтобы я ехал, и одновременно соглашались со мной, что я, будучи подчинен Военному Совету, не могу ехать без разрешения маршала. Они собирались переговорить об этом с Капалкиным, посылали телеграмму т. Булатову, чтобы он меня вызвал через ЦК ВКП(б), но поездка не состоялась. Тт. Спектор и Ямпольский знали, что в Москве должны разрешаться вопросы о подчиненности, перспективах партизанского движения в Крыму и о склоках, созданных группой Лобова-Попова, поэтому думали, что маршал, не переваривавший т. Булатова и собравшись съесть Мокроусова, без вызова ЦК ВКП(б) Мокроусова не пустит в Москву; я с ними соглашался, а так как я человек дисциплинированный, то не мог поехать без разрешения своего непосредственного начальника. Почему т. Булатов не вызывал меня через ЦК ВКП(б), не знаю.
Когда т. Булатов приехал из Москвы с полковником Мансуровым и привез программу организации руководства партизанским движением, где почему-то Мокроусову отводилась маленькая техническая работа, он предложил мне работать начальником оперативного отдела штаба Мамсурова; я согласился, но не согласился с этим маршал Буденный. Меня погнали в Москву, надо думать, с согласия т. Булатова.
Члены бюро обкома считали, да и теперь считают группировку Лобова-Попова склочниками (этого же мнения придерживался и т. Пономарен-ко); наряду с этим бюро обкома в своих решениях нигде этого не отметило, а наоборот бьет по Мокроусову, чем по существу оправдывает действия этой группировки, сыгравшей свою роль именно на фигуре Мокроусова. ОК ВКП(б) не мог не знать, что удары, направленные группировщиками на Мокроусова, являются по существу ударами по партизанскому движению в целом, а также и по обкому.
В письме мне и Селихову Военный Совет Крымского фронта, где стоит подпись т. Булатова, меня упрекают в том, что я не мог найти общего языка с Селиховым. Этот пункт письма прямо идет в разрез с дисциплинарным уставом. Где это видно, чтобы старший начальник искал общий язык с подчиненным, да еще с таким, который во вред делу занимается склокой и интригой против старшего начальства. Несмотря на это, мы письмо обсуждали, и Селихов, Лобов, Бускадзе признали, что случаев, за что можно быть недовольными на Мокроусова, нет. Это письмо они использовали как козырь против Мокроусова.
От награждений партизан обком ВКП(б) также отстранился, и к награждению представляли Лобов-Попов, поэтому был «утерян» список партизан, представленных мною к награде, а эти двое представили к награждению и наградили таких людей, как склочника Касьянова, ординардца Лобова Сте-блянко, который абсолютно ничем себя не проявил, кроме как прислуживания Лобову, и многих других, и никого не представили и не наградили из бойцов и командиров и политработников Джанкойского отряда, одного из лучших партизанских отрядов.
Прочную основу склочникам дало смещение Генова и назначение на его место Селихова. Чем руководствовался т. Булатов, давший свою подпись на приказе на смещение Генова, неизвестно, но факт смещения, вопреки моему протесту, одного из активных организаторов партизанских отрядов и закладки продбаз по существу был лишним козырем группе Лобова-Попова, которые стремились к тому, чтобы съесть Генова, пустив в ход клевету вроде того, что Генов травит военных и не дает им продовольствие. Получив поддержку своей программы «убрать руководителей» и добившись смещения Генова, перед склочниками открылась широкая дорога, ведущая к тому, чтобы свалить Мокроусова. Они знали, что партизанским движением руководит Военный Совет фронта, ОК никакого значения не имеет, поэтому со стороны обкома Мокроусову поддержки не будет, и для того, чтобы убрать Мокроусова, им достаточно пустить в ход пару клевет вроде того, что Мо-кроусов гонитель военных, бездельник и пьяница. Я на эту клевету не хотел реагировать, но постольку поскольку эта клевета проходит красной нитью во всех докладах группировки и так как некоторые, в том числе, к сожалению, и т. Булатов, склонны верить этому, считаю необходимым сказать.
Мне 55 лет, я за всю жизнь в молодости, будучи еще матросом на царском флоте, и после не помню случая, когда бы напивался допьяна. Я пью культурно, разума не теряю. Помимо того в лесу нечего было пить с декабря месяца, когда фашисты разгромили наши базы, забрав из них запасы спирта. Все дни, когда я пил установленную норму, можно пересчитать по пальцам. С средины декабря до сброски спирта с воздуха в марте я не пил вовсе, а с марта по день выезда из Крыма спирт сбрасывали очень мало, редко, и его распределяли между отрядами, и то, что посылал в мой штаб второй район, куда сбрасывали спирт, распределялось между людьми штаба и комендантского взвода. Если спросить людей, находившихся в моем окружении, они подтвердят это.
В конечном итоге позиция, занимаемая ОК, полностью развязала руки группе Лобова-Попова и Капалкина, они свалили Мокроусова, стоявшего на пути их коварных замыслов, развалили партизанские отряды и привели почти к умерщвлению партизанское движение двумя путями — эвакуация партизан и разгон их по степи Крыма.
Когда читаешь протокол обкома ВКП(б) от 18 ноября 1942 г., волосы дыбом становятся, ибо существо решений сводится к тому, что партизаны шли на поводу у фашистов и своими провокационными действиями против татар восстановили татарское население против партизан.
В лесу во главе партизанского движения и отрядов стояли люди, очень хорошо разбирающиеся в Сталинских установках по национальному вопросу, и не были такими дурачками, чтобы быть проводниками фашистской политики, татары же знали очень хорошо, кто такие партизаны. Этот пункт возводит партизан в степень фашистских агентов.
В пункте 3-м сказано о заигрывании фашистов с татарским населением и что немцы показывали видимость «освободителей народов». В 4-м пункте говорится: «Мокроусов, Мартынов вместо того, чтобы дать правильную оценку этому и разоблачить политику фашистов, ошибочно утверждали, что большинство татар враждебно относится к партизанам, что неправильно и даже вредно ориентировало партизан». Откуда взял это обком ВКП(б)? Может быть, из нашего доклада, но ведь доклад был сделан на бюро обкома и не являлся прокламацией или приказом партизанам? В этом докладе, основываясь на имевшихся у нас данных, мы старались осветить вопрос так, как он нам представлялся.
Когда мы писали отчет, мы не выводили процентов, а говорили, что большинство татарского населения горной части Крыма пошло за фашистами, это мы подтверждали фактами: а) почти во всех татарских деревнях сформированы фашистские отряды из татар, главным образом дезертиров из Красной Армии (факт массового дезертирства и переход красноармейцев татар к фашистам должен что-то говорить), б) разграбление большинства продбаз татарским населением самостоятельно, а иногда совместно с фашистами, а не только фашистами, как утверждает протокол бюро обкома, в) при всем желании и стремлении партизан установить связь с татарским населением из этого ничего не вышло, татары к нам на связь не шли, а если мы посылали к ним связных, их выдавали (в 1920 г. татары горной части Крыма не прошли 21 г. советского воспитания, однако они находили в лесу партизан, поддерживали их и не считали бандитами); г) отряды, сформированные в деревнях Капсихор, Ускут, Кучук-Узень и других, а также Куйбышевского района, за исключением одиночек, не пришли в лес партизанить, а пришедшие из Куйбышевского района, пробыв недолго, сдались фашистам, а продовольствие, предназначенное партизанам, расхитили; д) мы не встречали отрядов, сформированных немцами из других национальностей, правда, старосты и полицейские были во всех деревнях Крыма, но их нельзя смешивать с отрядами.
Беда наша заключалась в том, что мы не смогли проникнуть в нутро татарского населения, не знали, что делается в гуще, а судили по внешним признакам, а обком по мелким фактам, почерпнутым из докладов некоторых товарищей. Я не берусь подтверждать сказанное в моем докладе о настроении татарского населения. Возможно, мы с Мартыновым ошиблись, сказав большинство, об этом скажет свое слово история.
Мы не отрицаем недостатков в нашей работе с партизанами татарами и татарским населением. Важным недостатком или упущением, по-моему, является то, что мы ни разу не провели совещание с татарами, состоящими в партизанских отрядах. Это совещание, возможно, наметило бы пути связи с татарским населением и подпольной работы; но обком здесь тоже совершил ошибку, заключающую в том, что подпольный комитет посадил на отлете от нас в Керчи, который с нами не связывался, а также тем, что в начальный период партизанства отозвал четырех комиссаров районов Селимова, Фрус-лова, Османова и Соболева (последние утверждают, что они не сами ушли из леса или не прибыли в лес, а их отозвал ОК). В лесу мы правильно ориентировали товарищей в приказах, в наставлениях и в частных беседах, а также в газете «Партизан Крыма». В этой газете мы также разоблачали фашистскую политику в татарском вопросе и призывали татар не верить фашистам и идти к партизанам, а также мы не раз просили в радиограммах т. Булатова написать прокламации к татарам в таком же духе.
Дальше в решении говорится, что группа Зинченко на одной из дорог отобрала продукты у жителей, а в деревне Коуш группа партизан 4-го района в пьяном виде устроила погром. Я такого случая не помню, может быть, это произошло после того, как я уехал из Крыма, но, принимая во внимание, что партизаны в Коуш не ходили и не могли ходить, так как там стоял большой отряд татар, кто-то, по-видимому неправильно информировал обком. И дальше в решении сказано: «Грабеж баз фашистами расценивали как мародерство со стороны местного населения, и любого попавшего в лес гражданина расстреливали». Это неправда, расстреливали тех, независимо от национальности, кого ловили на месте разграбления баз; но не исключена возможность, что некоторые уполномоченные ОО, через которых проходили все, кого задерживали в лесу, где-нибудь и допустили ошибку, я лично таких случаев не помню; но знают все партизаны и татары, десятки деревень, о свободном передвижении по лесным дорогам татарского населения: 1) из района Ялта—Симеиз через Ай-Петри на Коккозы; 2) из района Кучук-Узень через Караби Яйлу на Баксан и 3) из района Ворон—Арпат—Капсихор на Орталан. По этим дорогам люди ходили толпами, часто с вьюками или на подводах везя из этих районов в степные вино, фрукты, табак, а оттуда пшеницу, муку. На этих дорогах были выставлены ответственные товарищи из татар: на Караби Яйле т. Аметов из Сейтлерского отряда на Шеленской т. Кадыев из Карасубазарского отряда, на Ай-Петри тоже татарин из Ялтинского отряда. С людьми, проходившими по этим дорогам, проводили беседы, раздавали им листовки, газеты. Ко мне в штаб не поступало ни одного донесения, чтобы этих людей обижали. Я помню только один случай, когда т. Аметов или начальник штаба Сейтлерского отряда договорились с одним человеком из Улу-Узень о том, что он через день-два принесет в лес сведения о войсках фашистов, у него как залог взяли оклунок пшеницы, этот татарин так и не пришел. Впоследствии фашисты запретили населению ходить по этим дорогам.
В решении отмечается, что партизаны голодали и голод толкал их брать скот, картофель, кукурузу у местного населения, это, по-видимому было после меня, при мне же мародерство пресекалось. Когда до меня доходили сведенья о том, что какой-либо отряд самовольно брал у жителей скот, я приказывал возвращать его, таких случаев помню два: приказал Селихову возвратить корову, взятую его людьми в одной из деревень Карасубазарско-го района, и Фельдману из Биюк-Онларского отряда возвратить корову, взятую бойцами этого отряда в одной из деревень Зуйского района. Партизаны брали скот и продовольствие у предателей и тот, который был предназначен для фашистов.
В решении сказано, что «отряд Селезнева 4 месяца стоял в районе деревни Бещуй и снабжался продовольствием». К сожалению, в решении не сказано, кто снабжал продовольствием, но надо подразумевать, что жители деревни Бешуй. Не знаю, кто информировал обком, но тот факт, что в отряде Селезнева от голода умерло до 50 человек, говорит о противоположном. Правда, партизаны рассказывали мне, что один чабан из деревни Бешуй кое-когда давал партизанам барашек, но это один человек, но не жители. Дальше в решении отмечается ряд фактов о хорошем отношении к партизанам некоторых жителей. А когда мы отрицали возможность подобных случаев? Наоборот, в своем докладе мы перечислили ряд деревень, помогавших партизанам, однако жители этих деревень в партизаны не шли за редким исключением одиночек.
Дальше бюро обкома осуждает «как неправильное и политически вредное утверждение о враждебном отношении большинства татарского населения к партизанам». Возможно, что здесь обком прав, но товарищи, приехавшие из Крыма, определяют только намечающийся перелом в отношении татарского населения к фашистам, вызванный тем, что фашисты начали затрагивать кровные интересы татар: обкладывать налогами, брать девушек и т. д. (Никаноров и др.). Но в то же время, как сообщает т. Ямпольский, в татарских деревнях партизан встречают по-прежнему огнем.
Все это написано мною для того, чтобы: а) партия знала, что такие люди как Лобов-Попов не только не выкорчеваны, а имеют силу и своими интригами и клеветой обманывают партию, калечат людей, вредят делу и заставляют некоторых товарищей, занимающих большие посты, заниматься разбором склок, созданных подобными типами, отвлекаясь при этом от своих прямых обязанностей по защите Родины, б) чтобы сказали мне, за что меня маршал Буденный отозвал из Крыма, хотел отдать под суд, и какие были недостатки в моей работе, послужившие основанием отстранить меня от должности и дать мне характеристику «не справился», г) расследовать и привлечь к ответственности виновных в разгоне людей в степь и эвакуации партизан из Крыма, что вместе взятое, по существу, привело почти к умерщвлению партизанского движения и д) в решении обкома ВКП(б) сказано, что «немцам удалось натравить партизан на татарское население». Эта формулировка бросает на нас тяжкое обвинение, низводящее нас до степени проводников фашистской политики. Если я эту формулировку понимаю так, то необходимо, чтобы обком подкрепил ее, т. е. привел веские факты, уличающие нас в пособничестве фашистам; в противном случае нужно ее изменить так, чтобы она была ясна и не бросала на меня тень. 6.IV.43 г.
Мокроусов
Госархив в АР Крым, ф. П-1, on. 1, д. 2181, л. 44-57. Подлинник.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПО ЗАЯВЛЕНИЮ МОКРОУСОВА А. В. НА ИМЯ СЕКРЕТАРЯ КРЫМСКОГО ОБКОМА ВКП(б) БУЛАТОВА В. С.
гор. Сочи 15 июля 1943 г.
Т. Мокроусов в своем заявлении на имя секретаря Крымского обкома ВКП(б) т. Булатова предъявляет обкому ВКП(б) ряд серьезных обвинений.
В чем заключаются эти обвинения.
1. Лобов, Попов и Луговой в результате проведенной ими предательской работы привели к полному развалу и почти к ликвидации партизанских отрядов, а обком ВКП(б) ничего не сделал, чтобы предотвратить развал, чинимый Лобовым, Поповым и другими.
2. Обком ВКП(б) устранился от руководства партизанами.
3. Обком ВКП(б) в своих решениях бьет по Мокроусову, чем по существу оправдывает действия группировки Лобова, Попова, и что «в конечном итоге позиция, занимаемая ОК, полностью развязала руки группе Лобова, Попова и Капалкина, они свалили Мокроусова, стоящего на пути их коварных замыслов, развалили партизанские отряды и привели почти к умерщвлению партизанского движения двумя путями: эвакуация партизан и разгон их по степям Крыма».
1.
В подтверждение первого пункта своих обвинений против обкома т. Мо-кроусов выдвигает следующие аргументы:
а) К моменту его (Мокроусова) выезда из леса было 2000 партизан, а на февраль 1943 г. осталось 260 человек.
б) Попов был командирован Военным Советом Северо-Кавказского фронта в лес, чтобы осуществить план эвакуации и изгнания партизан из леса. Это привело к разложению, паническому бегству, потере людей при походах к морю на эвакуацию, прекращению боевых действий.
в) Проведение массовой эвакуации.
г) Изгнание партизан из леса под видом посылки 400 человек на подпольную работу в степную часть Крыма. Этим ликвидировали и обескровили отряды. Посланные же люди частью погибли, а некоторые пошли на службу к фашистам.
По всем этим вопросам нужно отметить следующее: Бывший начальник штаба 48-ой кавдивизии Лобов и комиссар этой дивизии Попов с первых дней прибытия в лес, куда они попали после отступления с Перекопа, начали группировать вокруг себя недовольных людей, всячески противопоставляли себя руководству партизанским движением и создали в результате нездоровую обстановку, отрицательно сказавшуюся на деятельности партизанских отрядов 2-го района. Созданию такой обстановки способствовало также неправильное поведение т. Мокроусова в отношении ряда военных товарищей (грубость, нетактичность, арест Попова и др.).
Пытаясь доказать, что в лесу нет партизан из так называемых гражданских людей и что главную роль в партизанском движении играют военные части, вырвавшиеся из окружения, Лобов и Попов выдвинули проект об объединении всех военных в дивизию, а партизан из гражданских людей предложили призвать в армию. Этот проект, который при осуществлении его вел по существу к ликвидации партизанского движения, был поддержан маршалом Буденным и послан товарищу Сталину.
Однако обком ВКП(б) вовремя вмешался и выступил против этого пагубного для партизанского движения проекта. Он был отвергнут.
В сентябре 1942 г. командование Северо-Кавказского фронта приняло решение эвакуировать больных и раненых партизан из лесов Крыма. Для осуществления этого решения в лес был командирован Попов.
Приезд Попова в лес создал настроение у всех партизан поскорее эвакуироваться, дезорганизовал деятельность партизанских отрядов, что могло в конечном итоге привести партизанское движение к развалу.
Как только обкому ВКП(б) стало известно об этом, он немедленно послал в лес секретаря ОК ВКП(б) т. Ямпольского с тем, чтобы ликвидировать создавшееся настроение эвакуации и навести порядок в отрядах.
18 октября 1942 г. обком ВКП(б) принял решение «О мероприятиях по укреплению партизанских отрядов и дальнейшему развитию партизанского движения в Крыму». Учитывая изменившуюся обстановку в Крыму — отдаление фронта, отвод немецких войск из Крыма, а также большие трудности в обеспечении партизанских отрядов продовольствием, было решено оставить 6 отрядов с общей численностью 450 человек для проведения диверсионных мероприятий, ведения разведки и организации политической работы с населением. В соответствии с этим решением обком ВКП(б) осуществил эвакуацию 550 больных и раненых партизан, создал из оставшихся партизан 6 отрядов, определил районы действия каждого отряда и для руководства всей работы в тылу противника направил в лес секретарей ОК ВКП(б) Мустафаева и Ямпольского.
Дальнейшие события показали всю правильность этого мероприятия.
И хотя т. Мокроусов считает несостоятельным утверждение о невозможности прокормить большое количество партизан с «Большой земли», ссылаясь на то, что имеется много случаев, когда окруженная целая армия питалась с воздуха, тем не менее мы столкнулись с большими трудностями в деле обеспечения партизан продовольствием.
Т. Мокроусов, на глазах у которого последние 8 месяцев проходила наша работа, вряд ли может обвинить обком ВКП(б) и Совнарком Крыма в том, что они недостаточно энергично занимались вопросами продовольственного обеспечения партизан. Однако, несмотря на все принятые нами меры, в течение зимы 1942—1943 гг. партизаны испытывали большие лишения и недостатки в продовольствии, приведшие к потерям людей от истощения.
Чтобы подтвердить свое заявление о развале партизанского движения, т. Мокроусов указывает на то, что к моменту его вылета из леса было 2000 партизан, а на февраль 1943 г. осталось 260 человек. Однако такое рассуждение, основанное только на численном сопоставлении, не выдерживает критики. Несмотря на все трудности и лишения, перенесенные партизанами истекшей зимой, они продолжали действовать в тылу у противника, нанесли ему значительный урон в живой силе и технике. Достаточно указать на то, что в 1943 г. партизаны подорвали 17 воинских эшелонов противника, уничтожили свыше 2000 гитлеровцев, успешно провели несколько десятков диверсионных актов, собрали и передали военному командованию ценные разведданные.
Секретарь обкома ВКП(б) и руководство партизан провело большую работу среди населения городов и районов, подымая его на борьбу с фашистами. Так что напрасно т. Мокроусов хоронит партизанское движение. Партизаны Крыма вопреки всем трудностям и лишениям героически сражаются и продолжают бить врага.
Таким образом из вышесказанного видно, что предъявленные т. Мокроусо-вым обвинения обкому ВКП(б) в том, что он не предотвратил развал партизанского движения, чинимый Лобовым, Поповым и другими, являются необоснованными. Именно потому, что обком ВКП(б) вовремя вмешался, попытки Лобова и Попова развалить движение потерпели полный крах.
Что касается посылки партизан на работу в тыл противника, которую т. Мокроусов расценивает как изгнание партизан из леса, то это мероприятие было проведено не по инициативе Лобова и Попова, а командованием 3-го района партизанских отрядов. Это было, несомненно, нужное мероприятие, которое следовало провести независимо от того, есть или нет продовольствие в лесу.
Прав т. Мокроусов в той части, что при проведении этой работы были допущены ошибки. В частности, они заключаются в том, что эта серьезная работа была проведена наспех, недостаточно продуманно и организованно, не все люди были тщательно подобраны и проинструктированы, не была соблюдена должная конспирация, плохо был продуман вопрос связи с посланными для работы в тылу. В результате этого мы до сих пор не сумели установить связь со многими товарищами, ушедшими в тыл.
Неизвестно, на основании каких данных т. Мокроусов утверждает, что все посланные люди частью погибли, а некоторые пошли на службу к фашистам. Мы таких данных не имеем. Не исключена, конечно, возможность, что некоторые товарищи действительно погибли, а кое-кто оказался предателем. Однако это обстоятельство не дает основания расценить проведенное мероприятие как изгнание партизан из леса.
Мы имеем уже сведенья об активной работе отдельных партизан, засланных в тыл противника. Задача сейчас состоит в том, чтобы установить связь с остальными товарищами и руководить их деятельностью.
Т. Мокроусов обвиняет обком в том, что он устранился от руководства партизанами. При этом он указывает на следующие примеры:
На бюро обкома ВКП(б) в сентябре 1941 г. на заданный т. Мокроусовым вопрос — кто руководит партизанским движением — «т. Булатов как-то нетвердо сказал, что руководство остается за обкомом, но тут вмешался т. Ка-ранадзе, который заявил, что партизанами будет руководить НКВД Крыма». В этих якобы «противоречивых указаниях» т. Мокроусов усматривает «начало ошибок обкома».
Дальше т. Мокроусов считает, что полученное им разъяснение в апреле 1942 г. о том, что партизанское движение подчинено Военному Совету Крымского фронта, окончательно отстранило обком партии от руководства движением.
Эти обвинения, выдвигаемые Мокроусовым против обкома, являются также неправильными. Мокроусов прекрасно знает, что обком ВКП(б) и НКВД Крыма непосредственно руководили созданием партизанских отрядов, заброской в лес продовольствия, боеприпасов и обмундирования для партизанских отрядов. По указанию обкома райкомы партии и отделы НКВД провели большую работу в этом направлении.
В указаниях т. Булатова и т. Каранадзе относительно руководства партизанским движением никакого противоречия нет и не было, ибо все принципиальные вопросы партизанского движения решались в обкоме ВКП(б), а практическими вопросами, связанными с организацией партизанских отрядов, занимался также 4-й отдел НКВД Крыма, на который по указанию Центра была возложена эта задача.
С момента прихода наших частей на Керченский полуостров все вопросы партизанского движения Крыма рассматривались и решались Военным Советом Крымского фронта. Т. Булатов являлся членом Военного Совета фронта, и ни один вопрос партизанского движения не решался без его участия и наркома внутренних дел Крыма т. Каранадзе.
Секретарь обкома ВКП(б) т. Меньшиков и зам. наркома внутренних дел т. Смирнов, находившиеся в тот период в Севастополе, оказывали также немалую помощь 3-му району партизанских отрядов Крыма.
Однако нужно иметь в виду, что, не имея своей связи, не располагая самолетами и материальной базой, обком не мог осуществлять надлежащего руководства партизанами и целиком был зависим в этих вопросах от фронта.
После ликвидации Крымского фронта и перехода руководства партизанами к Военному Совету Северо-Кавказского фронта обком партии неоднократно пытался взять в свои руки руководство партизанским движением. Однако эти попытки натолкнулись на сопротивление со стороны командования фронта, которое всеми мерами не допускало вмешательства обкома в дела партизан. В качестве одного из многочисленных примеров можно указать на такой факт: когда обкому стало известно о неблагополучном положении во взаимоотношениях между отдельными командирами в лесу, было принято решение направить в лес для расследования всех этих фактов секретаря обкома т. Ямпольского и работника НКВД т. Романцова. Однако командующий фронтом категорически запретил посылать кого бы то ни было из работников обкома партии в лес без его санкции. Обо всем этом т. Мокроусов прекрасно знает. ЦК ВКП(б) и Центральный штаб ПД об этом проинформированы.
После создания Южного штаба партизанского движения обком ВКП(б) получил больше возможности заниматься партизанами, но и здесь мы натолкнулись на ряд серьезных трудностей. Обком добился создания самостоятельной оперативной группы во главе с т. Булатовым, руководство крымскими партизанами целиком перешло в руки Крымского обкома ВКП(б).
Таким образом, совершенно очевидно, что обвинения, предъявленные т. Мокроусовым в том, что обком устранился от руководства партизанским движением, являются несостоятельными. Обком всегда считал и считает себя ответственным за судьбу крымских партизан. Именно поэтому он добивался и в конце концов добился того, что стал руководить партизанским движением.
Можно говорить о недостатках в руководстве обкома, они есть, эти недостатки, мы о них прекрасно знаем и примем меры к ликвидации. В качестве доказательства, долженствующего подтвердить устранение обкома от руководства партизанами, т. Мокроусов указывает на то, что обком не занимался награждением партизан, что к награждению представляли Лобов и Попов, а список, представленный Мокроусовым, был утерян. Это также не соответствует действительности. Списки лиц, представленных т. Мокро-усовым к награждению, действительно были утеряны или же оставлены без внимания разведотделом Сев.-Кав. фронта. Однако общеизвестно, что только после того, как обком забрал из разведотдела материалы о награждении крымских партизан и они были рассмотрены бюро обкома, Военный Совет Черноморской группы войск Зак. фронта по нашему представлению наградил 280 партизан Крыма. Если и имеются отдельные факты незаслуженного награждения отдельных лиц, на которых указывает т. Мокроусов, то это не результат самоустранения обкома от этого дела, а следствие недобросовестного отношения отдельных командиров при представлении к наградам.
Спрашивается, зачем же понадобилось т. Мокроусову такое нелепое обвинение обкома в устранении от руководства партизанским движением. Все дело в том, что маршал Буденный отстранил Мокроусова от поста командующего партизанским движением Крыма, а обком ВКП(б) не взял т. Мокро-усова под защиту и не добился отмены приказа маршала.
Дело же со снятием т. Мокроусова обстояло следующим образом:
Маршал Буденный, в бытность его командующим Сев.-Кав. фронтом, снял т. Мокроусова с поста командующего партизанским движением Крыма без согласия и вопреки мнению обкома по этому вопросу. Известно, что при обсуждении доклада т. Мокроусова на бюро обкома ВКП(б) 15 июля 1942 г. был освобожден от работы комиссар партизанского движения Крыма т. Мартынов, а Мокроусова решено было оставить. Нам неизвестна формулировка смещения т. Мокроусова, потому что маршал с нами не советовался по этому вопросу и нашего согласия не спрашивал. Но надо полагать, что незаконный арест Попова, приказание расстрелять начальника штаба Центра Лобова, отданное т. Мокроусовым в нетрезвом состоянии, и послужили основанием к освобождению его с поста командующего партизанским движением Крыма. Видимо, по этой же причине командование фронта не согласилось с назначением т. Мокроусова на должность начальник оперативного отдела Южного штаба и откомандировало его в Москву, опять-таки без согласования с обкомом ВКП(б).
Однако т. Мокроусов не может отрицать того факта, что с момента его приезда из Крыма обком ВКП(б) оказывал ему всяческую помощь и внимательно относился ко всем его нуждам. Так, по инициативе т. Булатова он был взят на работу в Южный штаб партизанского движения, а также назначен на работу в аппарат уполномоченного Центрального штаба партизанского движения по Крыму в качестве помощника по оперативной работе. Тем самым был положен конец «мытарствам» Мокроусова, о которых он пишет в начале своего заявления.
3.
В своем заявлении т. Мокроусов пишет, что «члены бюро обкома считали, да и теперь считают группировку Лобова и Попова склочниками. Наряду с этим бюро обкома ВКП(б) в своих решениях нигде этого не отметило, а наоборот, бьет по Мокроусову, чем по существу оправдывает действия группировки, сыгравшей свою роль именно на фигуре Мокроусова». В частности, т. Мокроусов указывает на то, что обком поддерживает Вер-гасова, который упрекает Мокроусова в том, что он не показывался людям, а клеветники из плеяды Лобова-Попова уцепились за это и использовали в своих клеветнических целях.
Как обстоит дело с этими обвинениями Моукроусов против обкома?
Мокроусов еще до ухода в лес проделал немалую работу по организации партизанских отрядов и закладке продовольственных баз. За время пребывания Мокроусова в должности командующего партизанские отряды Крыма добились ряда положительных результатов в борьбе с немецкими оккупантами. Эта работа, проделанная т. Мокроусовым, нашла свою положительную оценку в решении бюро обкома. Однако наряду с этим бюро обкома указало на те недостатки, которые имели место в практике работы т. Мокроусова, в том числе и на то, что он редко бывал в отрядах и плохо знал их жизнь. Указано было также на неправильные действия т. Мокро-усова, выражавшиеся в незаконном аресте полкового комиссара Попова без санкции Военного Совета. В решении бюро обкома, где речь идет об имевшей место беспринципной склоке между командованием партизанскими отрядами с одной стороны, Селиховым и Поповым с другой стороны, наряду с Мокроусовым значится и Селихов. Значит ли это, что указаниями на недостатки т. Мокроусова оправдываются действия Попова и Лобова? Антипартийная деятельность Попова и Лобова получила надлежащую оценку обкома ВКП(б) в специальном письме, посланном в Центральный штаб партизанского движения. Но если в решении обкома говорится больше о Мокроусове, то это вполне естественно, так как он был командующим партизанским движением и с него нужно спросить больше, чем с Попова и Лобова, в том числе с него можно спросить и за то, почему он не сумел найти общий язык с военными командирами, хотя т. Мокроусов считает, что т. Булатов допустил ошибку, подписав письмо Военного Совета Крымского фронта, адресованное Селихову и Мокроусову, где от них требуется найти общий язык в работе. Т. Мокроусов считает, что этот пункт письма идет вразрез с дисциплинарным уставом, мол «где это видно, чтобы старший начальник искал общий язык с подчиненными». Такое рассуждение является формальным и указывает на непонимание т. Мокроусовым смысла посланного ему письма. Дисциплинарный устав вовсе не исключает возможности и необходимости большим начальникам находить общий язык между собой, т. е. работать дружно в интересах общего дела. Тем более надо иметь в виду, что речь шла о командирах, находящихся в одинаковом звании и работающих в глубоком тылу у противника, где дружная совместная работа особенно необходима, и не только на основании дисциплинарного устава, но и на основе взаимного понимания.
Дальше т. Мокроусов указывает на то, что т. Булатов дал свою подпись на приказе о смещении Генова и что этим были поддержаны клеветники Лобов и Попов, которые добивались того, чтобы «убрать руководителей».
Считаем, что здесь т. Мокроусов прав, ибо не было оснований смещать Генова с поста начальника 2-го района. Само по себе решение, принятое Военным Советом по этому вопросу, компромиссное и было направлено на разрядку создавшейся обстановки, но получилось наоборот, еще больше её осложнило.
Наибольшие возражения встречает со стороны т. Мокроусова решение бюро обкома по татарскому вопросу. Прежде всего т. Мокроусов возражает против основного пункта решения, где осуждается как неправильное и политически вредное утверждение о враждебном отношении большинства татарского населения к партизанам. Попытки т. Мокроусова опровергнуть этот пункт показывают, что он не только в бытность командующим, но и сейчас, уже после решения бюро обкома, не понимает смысла и политического значения принятого бюро обкома решения по татарскому вопросу. Т. Мокроусов считает, будто из этого решения вытекает, что «партизаны шли на поводу у фашистов и своими провокационными действиями против татар восстановили татарское население против партизан», что «этот пункт возводит партизан в степень фашистских агентов».
Достаточно прочитать внимательно решение бюро обкома, чтобы заметить, что такие выводы из решения бюро вовсе не вытекают, а являются плодом собственной фантазии т. Мокроусова.
Т. Мокроусов также возражает против пункта решения бюро обкома, где говорится, что «бывшее руководство центра партизанского движения (Мо-кроусов и Мартынов) вместо того, чтобы правильно дать политическую оценку этим фактам, вовремя разоблачить подлую политику немецких оккупантов в отношении татарского населения, ошибочно утверждало, что большинство татар враждебно относится к партизанам, что неправильно и даже вредно ориентировало руководителей отрядов в этом вопросе».
Т. Мокроусов, очевидно, забыл о том, что он писал в своих письмах и в докладе обкому ВКП(б). Так, например, в письме от 21 марта 1942 г. на имя т. Булатова и Каранадзе т.т. Мокроусов и Мартынов пишут: «В подавляющей своей массе татарское население в предгорных и горных селениях настроено профашистски».
В докладной записке от 25 июля 1942 г. т.т. Мокроусов и Мартынов пишут: «Трудности добывания продовольствия в окружающих селах заключаются в том, что отряды расположены в окружении татарских сел, а татарское население враждебно относится к партизанам и вооружено немцами». И дальше: «Что касается татарского населения горных районов, то оно с первых дней занятия Крыма фашистами пошло в подавляющей массе своей за фашистами». Из этого видно, что тт. Мокроусов и Мартынов не разобрались в татарском вопросе и дали ему неправильную оценку. Приняв за чистую монету донесения отдельных лиц, критически не осмыслив происходящих событий, тт. Мокроусов и Мартынов сделали неправильное и политически ошибочное обобщение, зачислив подавляющее большинство татарского населения горных и предгорных районов Крыма во враги Советской власти. Враждебные действия вооруженных отрядов татарских деревень они расценивали как отношение к Советской власти всего татарского народа. Придерживаясь такого взгляда, они, конечно, не могли правильно ориентировать партизан в вопросе их поведения по отношению татарского населения. Этим и надо объяснить то обстоятельство, что не была организована политическая работа среди татарского населения с тем, чтобы разоблачить фашистскую демагогию, показать истинный смысл проводимых немцами мероприятий в национальном вопросе. Не случайно среди многих партизан укоренилось мнение о том, что все татары предатели. Даже вокруг партизан-татар была создана обстановка недоверия. Были случаи (в Судакском отряде), когда партизан татар называли дезертирами, предателями, курул-тайщиками.
Отсутствие работы с татарским населением и партизанами татарами вынужден признать в своем заявлении сам т. Мокроусов. Он пишет: «Беда наша заключалась в том, что мы не смогли проникнуть в нутро татарского населения, не знали, что делается в гуще, судили по внешним признакам». И дальше: «Не работали с татарским населением, не проводили совещаний с татарскими работниками». Так против чего же тут возражает т. Мокроусов?
Ясно одно, что если бы т. т. Мокроусов и Мартынов вовремя и правильно разобрались в татарском вопросе, они сумели бы правильно ориентировать руководство партизанских отрядов и не допустили ряда ошибок, приведших в конечном итоге к ухудшению взаимоотношений между партизанами и татарским населением (насильственное изъятие продовольствия в татарских деревнях без разбора, где свои где чужие; изъятие продовольствия насильственным путем там, где население добровольно давало его партизанам и т. д.). Не говоря уже о том, что если бы Мокроусов и Мартынов правильно разобрались в татарском вопросе, они бы правильно осветили его в своих письмах на имя обкома ВКП(б), и это дало бы возможность обкому значительно раньше принять решение и наметить мероприятия по работе с татарским населением.
Чтобы доказать как-нибудь свою правоту, т. Мокроусов ссылается на радиограмму т. Ямпольского, где якобы говорится о том, что «в татарских деревнях партизан по-прежнему встречают огнем». Прежде всего следует отметить, что в радиограмме Ямпольского речь не идет о татарских деревнях. Но если бы это было и так, то это не опровергает оценки, данной бюро обкома в татарском вопросе, потому что партизан встречают огнем кучки вооруженных бандитов заклятых врагов Советской власти, а не все население, а ведь татарского населения в Крыму насчитывается 270 тыс. человек. На каком же основании т. Мокроусов делает выводы о враждебности подавляющего большинства татарского народа к Советской власти? Что касается всего татарского народа, то в основной своей массе он по-прежнему предан Советской власти и ждет прихода Красной Армии.
Решение бюро обкома по татарскому вопросу сыграло исключительно положительную роль, оно помогло правильно понять татарский вопрос, разоблачило подлую демагогическую политику немецких оккупантов в отношении татар, нацелило партизанские отряды на организацию работы среди татарского населения.
Еще работы с татарским населением непочатый край. Решение обкома партии от 18 ноября 1942 г. еще не выполнено до конца. Много еще предстоит сделать для разоблачения фашистской политики по отношению крымских татар, еще много надо сделать для того, чтобы поднять весь татарский народ на борьбу против фашистских поработителей. Но для этого необходимо, прежде всего, правильное партийное понимание всей сложности татарского вопроса в Крыму, а ненужная полемика по уже принятому партийному решению, которую затеял т. Мокроусов, только мешает этому важнейшему делу. Я уже не говорю о том, что в заявлении т. Мокроусова имеется явно неправильная, по существу антисоветская формулировка следующего содержания: «В 1920 г. татары горной части Крыма не прошли 21-го года советского воспитания, однако они находили в лесу партизан, поддерживали их и не считали их бандитами».
Выходит по Мокроусову, что советское воспитание испортило татар и вооружило их против Советской власти. Необходимо, чтобы т. Мокроусов объяснил свою мысль. Если это просто неудачное выражение или ошибка, то т. Мокроусов должен внести необходимые исправления.
Общие выводы:
Из всего вышесказанного следует:
1. Обвинения, предъявленные т. Мокроусовым обкому ВКП(б) в непринятии мер к предотвращению развала партизанских отрядов и устранении обкома от руководства партизанами, а также что в своих решениях обком оправдывает группировку Лобова и Попова, являются неправильными и ничем не обоснованными.
2. Решение бюро обкома от 18 ноября 1942 г. по татарскому вопросу является совершенно правильным и никаких изменений в формулировках, которые требует т. Мокроусов, вносить не следует.
3. Обком дал соответствующую оценку антипартийным действиям Лобова и Попова и сообщил об этом в Центральный штаб партизанского движения.
Привлечение их к ответственности является делом вышестоящих организаций, если они найдут нужным это сделать.
4. Утверждения т. Мокроусова о якобы развале партизанских отрядов и умерщвлении партизанского движения не соответствуют действительности и опровергаются повседневным боевыми делами крымских партизан.
5. Поскольку т. Мокроусов был смещен с должности командующего партизанским движением Крыма маршалом Буденным, рекомендовать ему обратиться по этому вопросу в наркомат обороны.
Со своей стороны считаем нецелесообразным, чтобы обком ВКП(б) ставил вопрос об отмене приказа т. Буденного в отношении т. Мокроусова.
Б. Лещинер, И. Сейфуллаев
Госархив в АР Крым, ф. П-1, on. 1, д. 2181, л. 58-62, Подлинник.
ИЗ ПИСЬМА Н.Д. ЛУГОВОГО РУКОВОДСТВУ КРЫМСКОГО ОК ВКП(б) В.С. БУЛАТОВУ, Б.И. ЛЕЩИНЕРУ, П.Р. ЯМПОЛЬСКОМУ
После того, как вы не сочли нужным... по своей инициативе написать хоть пару столь желанных большевистских слов мне или другим секретарям райкомов, председателям райисполкомов, оставленным вами в тылу врага, и даже не ответили ни на одно из целой серии наших, в т.ч. и моих, деловых писем... два обстоятельства вынудили меня, в интересах дела, написать вам еще одно... надо защитить наших героев (пока еще живых), надо ответить всем на ряд вопросов.
... До каких пор нас (крымских партизан) будут поддерживать, как поддерживает веревка повешенного, — кормить радиограммами, обещаниями и окриками?.. Кто виновен в том, что весной (в марте-апреле) партизаны, особенно в 3-ем районе Северского по 30—40 человек в день умирали от голода?.. По-видимому, тут больше всего виновны «вожди...» Мокроусов и его «адъютант» Мартынов, которые в такие периоды передислоцировались в отряды, где было продовольствие. Правда, они, кроме того, занимались еще и всеобщим погромом, которому подвергли почти всех командиров и комиссаров отрядов...
Но только ли они виновны? А не виноваты ли и те, которые с Большой земли должны были следить за жизнью и деятельностью четырехтысячной армии крымских партизан?! Мне кажется, вы прежде всего должны были понять, что в Крыму партизаны столкнулись с небывалым и, безусловно, неожиданным фактом враждебного отношения к нам татар, являющихся основной массой населения в... районах базирования партизанских отрядов; что, почти поголовно вооружившись, татары до крайности осложнили условия партизанского движения: вместо опоры для нас... они стали опорой для немцев и румын в борьбе с партизанами; что, опираясь на татар, знающих и леса, и места базирования партизан, противник в несколько дней разгромил наши продовольственные базы, а Мокроусов с Мартыновым, вместо борьбы за сохранение (остатков этих единственных источников снабжения) приказывали взрывать их... Такие приказы я, например, слышал сам в Зуй-ском отряде по адресу наших богатейших продбаз. Вы, прежде всего, должны были понять сложность эту и организовать продовольственную помощь партизанам, не допустить гибели от голода сотен и сотен героев, использовав для этого богатейшие возможности — непосредственную близость двух (участков) фронта: Керченского и Севастопольского. Вы должны были посылать к нам своих представителей (да и сами могли) изучать жизнь созданной вами армии партизан и направить ее. Тогда вы оградили бы нас и от того дикого произвола и погрома, которому нас подвергли Мокроусов и Мартынов. Ведь для такого непосредственного общения с нами вы имели хорошие возможности: самолеты садились у нас свободно...
А вот факты нового периода: июня—сентября 1942 г.
Первый факт.
Май принес нам крушение надежд на скорый приход наших войск с Керченского полуострова. Июнь усугубил это крушение падением Севастополя. Крымские партизаны, в сердцах которых, начиная с января, крепко культивировались эти надежды (нами и вами), вдруг должны были перестраиваться, применяться к условиям борьбы в значительно более глубоком тылу врага. Перестройка проводилась нами не только в военном плане, но, главным образом, и моральном. Не так легко было привить новые настроения. Спрашивается, неужели вы не могли в те тяжелые дни глубоких переживаний хотя бы руководящим кадрам присылать воодушевленные письма? Я уже не говорю о том, что вы могли присылать своих представителей или прилетать сами. Ведь как желали мы вообще, в те дни в особенности, услышать или хоть в письме получить большевистское слово с Большой земли! Секретари райкомов, председатели исполкомов, командиры, комиссары, встречаясь, неизменно спрашивали друг друга:
— Ну, что? Не получил ли чего-нибудь от обкома или совнаркома?
Но вы даже не отвечали на запросы...
В рядах крымских партизан много коммунистов и беспартийных большевиков, проявивших чудеса героизма. Их имена достойны быть вписаны в историю Великой Отечественной войны, достойны того, чтобы их знали будущие поколения. Очевидно, что вы, руководители областных организаций, должны знать эти имена прежде всего. А вы не хотели и не хотите их знать.
Второй факт.
С первых чисел апреля к нам начали приземляться самолеты «С-2». Один такой самолет может привезти двести килограммов продовольствия, т.е. тысячу пачек концентратов. Во 2-й и 3-й районы мы приняли свыше ста таких самолетов и все они (кроме 2—3 десятков) прилетали либо пустыми, либо с кинжалами, кисетами, носовыми платочками. Почему?.. На Керченском полуострове, в Славянской, в Анапе и в Новороссийске для нас были выделены десятки тонн продовольствия... Но так как дело доставки было организовано плохо, то продовольствие осталось у вас (а может, вы его оставили немцам или уничтожили, отходя), а смертность от голода осталась у нас. Это печальный факт, но все же факт.
Третий факт.
После падения Керчи и Севастополя мы настоятельно потребовали коренной перестройки партизанских отрядов: разгрузки их от больных и раненых и пополнения свежими силами (начальственного состава, диверсантов). Но...
Почти полтора месяца «организовывалась» посадка «ТВ-3». Прислали майора Игнатьева для осмотра нашей посадочной площадки. Дней через десять — Матюшанского. Тоже посмотрел площадку и опять признал ее годной... Но как организовали саму посадку? Принимать самолет нам не доверили. В то, что мы гарантируем полную безопасность посадки от нападения противника, — не поверили. И допустили ужасную спешку и нераспорядительность. Командира корабля майора Жмурова не пригласили даже выйти из самолета, чтобы он осмотрел взлетную полосу, и тот, запутавшись в наших костровых сигналах, повел самолет на взлет не вдоль, а... поперек площадки!!! И разбил самолет! Этим была угроблена разгрузка и укрепление отрядов.
Четвертый факт.
Как и следовало ожидать, после взятия Керчи и Севастополя противник основательно взялся за партизан. В начале июля он предъявил нам ультиматум (в листовках) — сдаваться. Ни один партизан не дезертировал после этого ультиматума. Среди партизан неплохо велась политработа. Нас, руководителей, однако, сильно беспокоило то обстоятельство, что только во втором районе имелось около двухсот человек больных и раненых, сковавших маневренность и боеспособность отрядов. Мало было и боеприпасов. Потому-то мы все время и настаивали перед вами на немедленной разгрузке отрядов.
Однако «организация» вами разгрузки, как видим из третьего факта, привела к тому, что в бой 24—25 июля мы вошли с полным грузом нерешенных проблем. Нас окружили большими силами каратели. И если показать хотя бы на карте, как проходили эти бои, каждый грамотный в военном деле человек сделает один вывод: эти семьсот партизан...безусловно, погибнут, как мухи. Но партизаны вели бои семнадцать часов, а один отряд (Зуйский) — тридцать три часа. Отбили больше десятка яростных атак. Уничтожили более тысячи солдат и офицеров противника, не позволив ему силой взять основные наши позиции. И, действуя в ряде мест уже без патронов, взяв винтовку за ствол руками и орудуя ею, как дубиной, или громя фашистов камнями, — прорвали кольцо окружения и вышли из него с блестящей победой, потеряв менее сорока человек убитыми. Таких жестоких боев, такой блестящей победы история партизанского движения в Крыму не знала. Мы подвели итоги этих боев, героев отметили, лучших из них приняли в партию, выдвинули на руководящие посты, около ста человек представили к наградам. Военсовету фронта доложили радиограммой, а затем специальным политдонесением. Но в ответ не получили ни слова. Ни военсовет, ни вы не сочли нужным откликнуться на эту нашу победу. Тоже — досадный, печальный факт.
Пятый факт.
Вот уже скоро год борются партизаны Крыма с озверелыми фашистами. Уничтожили более двенадцати тысяч солдат и офицеров противника, свыше тысячи пятисот автомашин, много другой техники. От фронта не раз отвлекали на себя целые дивизии врага. Шесть больших походов карателей в лес отбили. В этих боях выросли сотни славных героев-партизан... Сколько страниц героизма, беззаветной преданности и любви к Родине, народу, партии, Сталину вписали они в историю Великой Отечественной войны! Вот некоторые из множества:
Командир Джанкойского отряда т. И.П. Рюмшин и комиссар Клеветов два дня вели бой с превосходящими силами противника, высоту Бурлюк удержали, являя пример стойкости, не дрогнули и оба пали смертью храбрых.
Спасая свои отряды от разгрома, геройски погибли командир Ялтинского отряда Кривошта, командир Зуйского отряда А. А. Литвиненко... Силами своей диверсионной группы старший сержант т. Щепкин пустил под откос вражеский железнодорожный эшелон, взорвал мельницу, уничтожил до двухсот гитлеровцев, в одной из таких операций геройски погиб. Политрук группы (Зуйского отряда) т. А.И. Бараненко; в июльских боях огнем из станкового пулемета лично сам истребил более сорока оккупантов и был сражен пулеметом. Прикрывая отход больных и раненых, женщин и детей, геройски до последнего патрона сражались политрук Макар Халанский, врач Нина Кострубей, боец Леня Чубаров; сами они погибли, но жизнь двух сотен раненых спасли. Когда у бойца г. Святченко (Зуйский отряд) иссяк запас патронов, он схватил большой камень и, кинувшись в рукопашную схватку, убил им румынского солдата, и затем, взяв винтовку за ствол, пробил ею путь для выхода из окружения...
Героическая борьба партизан — это не отдельные эпизоды, а массовые явления. Вот почему мы говорим, что это армия героев. Но сколько же людей из этой армии героев награждено? Сколько получили повышений в званиях? Ни один человек за год не получил в лесу ни одного ордена, ни одной медали, ни одного повышения в звании. Двести восемьдесят три человека нашим Центральным штабом представлены к наградам. Наградные листы в июле—августе отправлены Военсовету фронта на имя маршала СМ. Буденного. Но... В чем дело? Неужели вы, наши руководители, наши попечители и организаторы помощи, не могли помочь нам? Безусловно, могли, но, видимо, не сочли нужным.
Шестой факт.
За июльскую нашу победу мы оказались «награжденными» двухмесячной голодовкой. А причины? Заорганизована посадка «ТВ-3». Прекращены сброски. И даже самолеты «С-2», выделенные для нас, либо простаивали без дела, либо летали по другим заданиям. А к нам летать им было запрещено: площадка у Северского однажды оказалась занятой противником, но она отдалена от кураковской многими десятками километров. Здесь, во втором районе, противник не мешает — в этом разобраться у вас там мудреца не нашлось. Об этом рассказали нам летчики, прилетевшие десятого августа по своей инициативе. Летчики привезли нам лично свои пайки продовольствия. И это после того, как мы, выйдя из июльских боев, сильно голодали и ежедневно взывали о помощи. Кому мы только ни слали радиограммы с просьбой о помощи?! Но самолеты простаивали, продовольствие, выделенное нам, лежало на складах, а партизаны пухли и умирали от голода. Так продолжалось до 12 сентября, т.е. в течение пятидесяти суток! И считаем мы так: если бы мы не имели прямой радиосвязи с Москвой и не обратились непосредственно к товарищу Сталину, то от вас и до сих пор никакой помощи не получили бы. Это тоже факт. Седьмой факт.
То, что от голода мы все же не вымерли, а обошлись потерей лишь наиболее слабых (физически) товарищей, объясняется просто: пятьдесят суток мы сумели прожить не ожиданиями вашей помощи, а тем, что перестроили деятельность отрядов, послали в села десятки и сотни лучших бойцов, командиров и политработников с задачей добычи и доставки в лес продовольствия и оседания в населенных пунктах на подпольную работу (преследовалась важная цель — укрепить связи и взаимодействие партизан с населением)... Агентуру усиленную создали. Но продовольственную проблему не разрешили... Немцы предприняли контрмеры: у всех крестьян при-лесных деревень забрали скот и угнали подальше от леса, а деревни укрепили специальными гарнизонами — полицейскими татарскими отрядами, которые, устраивая засады против партизан, вынудили нас даже яблоки в общинных садах брать с боем. В этих боях за продовольствие мы потеряли многих замечательных людей. В третьем районе — тридцать девять человек, во втором районе до двадцати бойцов и командиров, в том числе командира отряда имени Б.Городовикова Красовского, начальника штаба Биюк Онларского отряда Голикова и многих других. Этим частично и разрешили продовольственную проблему, дотянули до получения помощи с Большой земли... К двенадцатому сентября большинство отрядов 2-го района имели уже 5—10-дневные запасы продовольствия. 1-й и 3-й районы тоже временно вышли из критических продовольственных трудностей... Надобность в помощи с Большой земли не отпала, т.к. урожай в огородах и садах убран и добыча продовольствия теперь осложнилась, но два месяца мы прожили местными ресурсами — это факт. Но факт и то, что в боях за продовольствие в течение этих двух месяцев мы потеряли своих людей больше, чем в июльских боях с карательной экспедицией, имели гибель партизан и от голода (а сколько потеряли мы в главном — в боевой работе, ибо потеряли боеспособность, да воевали за яблоки и картофель!). А ведь мы вправе были рассчитывать на вашу помощь! Вы могли и можете оказать ее, несмотря на сложности военной обстановки на Кавказе, ибо суть проблемы не в трудностях обстановки, а в безобразной организации дела помощи нам.
Восьмой факт.
Вот уже месяц истек с тех пор, как началась так называемая эвакуация. В середине августа отряд больных, раненых и истощенных партизан 3-го района, проявляя нечеловеческие усилия, перевалил через горы, пробрался на побережье, густо заполоненное и татарами, и войсками противника, четверо суток (!!!) без воды и пищи сидел на пограничной черте в районе Алупки, подавал световые сигналы в море, ждал катера, который был обещан нам, но вместо катера дождался нескольких автобусов с румынами. До предела обессиленных людей преследовал обнаглевший противник на протяжении 40—50 км, пять раз расстреливал в упор из засад и почти пятьдесят процентов эвакоотряда отправил на тот свет. Вот как началась эвакуация.
Сто семьдесят человек таких же больных, раненых, истощенных по вашему вызову вышли на побережье в район Сотера 23—28 августа. Не имея никаких запасов продовольствия и никаких возможностей добывать его там, чтобы не демаскировать себя, эта большая группа людей пять суток была на побережье, подавала световые сигналы костром, ожидая подводную лодку, и наконец была обнаружена противником и разбита. Снова гибель людей, опять возвращение в лагерь, но уже не людей, а живых трупов. Лодку Ка-палкин обещал подать в ночь на 25 августа, потом перенес на 26-е, на 27-е, еще раз перенес на 28-е и, наконец, сообщил: «Скорость рейса в один конец двое суток, исключая возможные задержки...» Неужели нам это нужно знать? Ведь не мы же направляем лодку, не мы назначаем время прибытия ее на цель. Стало быть, не мы должны были заблаговременно подсчитать эту злополучную «скорость рейса» лодки. Нам сказали, что лодка будет в Сотере 25 августа, значит наша задача выйти незамеченными на берег к 25-му, для этого начать переход 23-го. Все это мы сделали, хотя вы мешали нам и в этом: не дали продовольствия, чтобы подкормить людей перед походом к морю и дать им пайки на дорогу; путали количество эвакуируемых: сообщали, что лодка возьмет 70 человек, потом — 100, затем — 140, наконец, 190 (!!!). А у нас тут из партизанских лагерей к побережью подбросить дополнительно людей — это не только лишнее движение на побережье, но просто физически невозможно. Так провалена вторая попытка эвакуировать часть партизан; провалена в самом удобном, многократно разведанном месте, в хорошей обстановке. И только потому сорвана, что у вас не нашлось добросовестно относящегося к делу человека, который точно подсчитал бы время приема лодки.
Потеряв это самое удобное место, где подходы к берегу прикрыты лесом, мы вынуждены были переброситься в район Канаки, хотя подходы к морю там открыты и более длительные, требующие устраивать дневку в пути. Противник (конечно же, настороженный после двух наших вылазок к морю) пройти в районе Канаки не позволил: дневку двухсот пятидесяти человек на склонах гор он обнаружил и (уже днем) начал контроперацию.
Вот так: голодающие в течение двух месяцев люди... шесть раз перевалили через горную гряду, спускаясь на ночь к морю, а на день поднимаясь повыше в горы, по 5—8 суток не получая ни крошки продовольствия и ни капли воды, передвигались и несли на руках тяжело раненных, отбивались от наседавших карателей, и все эти усилия летят насмарку только потому, что ваши «организаторы» эвакуации не потрудились подсчитать, когда лодка дойдет до цели, ошибались на трое-четверо суток! Они считают пустяковым делом выйти группе численностью в 200—250 человек на побережье, сидеть пятидневками на границе, зажигать сигнальные костры, передвигаться всей массой то к морю, то в горы. В радиограмме от 28 августа Кочегаров так и пишет: «... впредь ожидать лодку ежедневно с первого сентября». А вот еще лучше:
«...Предварительно продумайте операцию по захвату вами определенного участка территории берега, прикрывая вашими силами проведение операций. Булатов.»
Как видите, один предлагает нам ежедневно прогуливаться на границе... другой — открыть там войну... Итак...
После месячной (июльско-августовской) голодовки истощенные партизаны забрали на руки лежачих больных и перевалили через горный хребет, просидели у Алупки четверо суток и с боями поднялись в горы; вторично перевалив через гряду гор и просидев пять суток у Сотеры, вновь возвратились в свой лагерь, затем, перебазировавшись в район горы Хрыколь, они в третий раз форсировали горный хребет, спустились к Южному побережью и возвратились в партизанский лес. Это были дни абсолютного голодания и нечеловечески тяжких усилий, которые вряд ли можно сравнить с событиями «Железного потока». Как призрачные тени, вконец истощенные и обессиленные, 4-го сентября возвратились они из этих походов в лагерь и замертво повалились на землю.
Но подкормить их было нечем. Продовольствия вы нам по-прежнему не прислали (голод же делал свое губительное дело). Пришлось поднимать опухших, обессиленных людей и вести в села, добывать продовольствие.
Месяц «эвакуации» истек. Потеряв десятки партизан убитыми и умершими от голода, оторвав отряды от добычи продовольствия и изнурив в походах к морю, чем довели до крайне тяжелого состояния, — мы не эвакуировали за два месяца ни одного человека! И все потому, что вы не удосужились изучить условия нашей жизни и деятельности в тылу врага и до сих пор не имеете ни малейшего представления об этом. Вот еще доказательства:
«№88.11 сентября 1942 г. 10.55.
Лобову. Имеющимся данным 9 октября в Керчь прибудет начальник румынской Сигуранцы при штабе 4-й армии полковник Ионеску, откуда он направится Варениковскую для встречи Ионовичем. Примите меры захвату его. Кочегаров».
Пухлые партизаны должны переброситься в Варениковскую (более чем на 200 км) и (без всякой подготовки) ловить там Ионеску. Даже в Керчи принимать меры мы не могли уже по одному тому, что прибыл Ионеску туда 9—10 сентября, а радиограмму прислали нам 11-го (!)...
Патронов у нас на 2—3 часа боя, а вы предлагаете завязать войну на пограничном побережье(!). А вот еще:
После провалов приема подлодки в Сотере и Канаке мы радировали: «Булатову.
...Ведем разведку других мест приема подлодки. Времен но подлодку пошлите Северскому. Лобов, Луговой. 6 сентября 1942 г.*. Через двое суток запросили:
«...№413. Настоятельно прошу ответить: послали ли лодку Северскому?
8.9».
А вот ответ!
«№99. 8 сентября 1942 г. 17.30 на №413:
Лобову... Лодку по вашей просьбе временно не посылали. Подыщите район. Вероятно, придется эвакуировать с боем... Лодка готова, укажите район прибытия. Кочегаров. Цицурин.10.9».
Полюбуйтесь: из-за того, что вы не читаете наших радиограмм, лодка простаивает, а партизаны ждут ее, как спасительницу.
Так провели вы июль с посадкой «ТБ-3», август — с посылкой подлодок, сентябрь в обещаниях «Дугласов», но (повторяю) ни одного партизана не эвакуировали. Зато многие их десятки и сотни эвакуированы на тот свет. Зимой партизан в Крыму было три тысячи человек, в июле — две тысячи, теперь осталось девятьсот пятьдесят (!).
Когда же вы прекратите это издевательство над крымской армией героев? Кочегаров нам радирует: «Не думайте, что все так легко и быстро делается!..» Мы, безусловно, не думаем об этом... Поэтому дважды обращались к товарищу Сталину.
Во что бы то ни стало спасти остатки нашей армии крымских партизан, предотвратить ее гибель — этого добиваемся. Надеемся, что любой ценой добьемся. Безусловно, без боев дело не обойдется. Бои будут. Только не на границе, где бои принимать — это значит погубить нашу когорту. Тут можно и нужно перехитрить, обмануть врага — бои будут с теми, кто методически старается угробить нас. К этим боям мы и готовимся, ибо, не победив в этих боях, нам нечего и думать об участии в решающих сражениях по окончательному разгрому немецких оккупантов, лютая ненависть к которым так же неугасимо горит в сердцах наших славных партизан, как пылает их беспредельная преданность и любовь к Великой Родине, к героическому советскому народу, большевистской партии и родному Сталину. Комиссар партизан Крыма, батальонный комиссар К Луговой.
19 сентября 1942 г.»
http://www.fedy-diary.ru/?page_id=4675 
