А - Азин, Азарх

Азин - человек с запутанной биографией и судьбой. Сколько исследователей, столько же и версий. Писатель Алдан-Семенов в романе “Красные и белые” попытался исследовать недолгую жизнь начдива. В основе исследования воспоминания бывших азинцев и документы, которыми в 70-х располагал автор. Художественное описание романа превалирует над историческими фактами, но автор делает главный вывод - в советских источниках не имеется достоверной информации о гибели Азина. Заявить такое в 1974 году мог отважиться не каждый ! Не менее интересное исследование провел Ладухин. Оно очень емкое, несмотря на небольшой объём, и будет обязательно выложено в сети.
Представляют интерес исследования Кондратьева, Шумилова и Куликова. Два первых уже выложены в Библиотеке https://forum.vgd.ru/1110/42946/ , а исследование Куликова приводится ниже.

[q]

Азин был действительно человеком-легендой, сочетавшим в себе даже противоположные качества: безрассудную храбрость и хладнокровную решительность в бою, безудержное веселье во время отдыха, строгую требовательность в учении и в бою, достойную удивления заботу о своих бойцах в армейском быту. За все это он снискал такую любовь своих бойцов, что они готовы были пойти за ним в любое пекло.
При хорошей изученности его биографии, все же многое в ней до сих пор остается еще загадкой. О нем гово¬рили, что он казачий офицер, что ему уже более 30 лет. В архиве имеется анкета, вроде бы подтверждающая эти данные. Правда, она не подписана Азиным. Но родилась эта анкета, очевидно, не без ведома его самого. В подтверждение тому — дневниковая запись Н. К. Крупской, встречавшейся в 1919 году во время поездки на агитпоезде «Красная звезда» по Каме с легендарным начдивом, который вместе со своей прославленной дивизией третий раз вошел на территорию Удмуртии по пути на Южный (деникинский) фронт после освобождения Екатеринбурга от Колчака.
Н. К. Крупская в своем дневнике напишет: «Сарапул. Вечером на пароход пришел и вызвал меня Азин, имя которого так славится по Уралу... На вид ему двадцать пять, в действительности — тридцать четыре. Он весь изранен, с забинтованной ногой, ходит, опираясь на саблю... Хотя Азин — казачий офицер, но он находит, что слово «офицер» позорно, что должно остаться только слово «командир»... Очень интересный тип, жизнь свою двадцать раз на дню готов отдать за Советскую власть...» (Крупская Н. К. Педагогические сочинения.— М., 1963.— Т. 2 — С. 748).
Вряд ли Н. К. Крупская имела под рукой анкету начдива. И записала, что он «казачий офицер» в возрасте «тридцать четыре года», наверняка, с его слов. Возможно, разгадка этой тайны находится в том, о чем говорилось на заседании Свердловского областного суда 18 января 1964 года, которое было созвано по просьбе соратников Азина с целью установления подлинной его личности. Здесь бывший начальник артиллерии 28-й дивизии генерал-майор А. П. Гундорин заявил, что эти данные вымышлены и были приведены Азиным с целью уклонения от направления его на учебу в академию, чтобы остаться в своей родной дивизии. Да, ради этого Азин мог пойти на такой обман. И это было единственным грехом его кристально честной души. Надо учесть и то, что этот грех был вынужденным явлением и он родился еще задолго до гражданской войны не без «помощи» царской полиции.
Теперь доподлинно известно, что Вольдемар Мартинович Азин 1895 года рождения, латыш, родился в д. Марьяново Артиховецкой волости Полоцкого уезда Витеб¬ской губернии. Еще мальчиком поступил на рижскую фабрику «Засаулака мануфактура», в 1910—1911 годах участвовал в революционном движении рабочих и был вышвырнут за ворота, как «политически неблагонадежный». Полиция вела за ним слежку. Устроиться в Риге Азин не мог и выехал в Ростов-на-Дону, где сумел достать фальшивый паспорт, изменил себе имя, отчество' на «Владимира Михайловича», возраст и место рождения. После этого он поступил в Торговый дом коммивояжером, разъезжал по городам и одновременно учился.
В 1914 году началась империалистическая война, и Азин пошел добровольцем в кавалерийскую школу, которую окончил с отличием. Затем был направлен на фронт и, как отмечается в анкете, «служил в 46-м Донском казачьем полку, ранен два раза пикой в обе ноги и саблей в левую руку. За боевые действия на реке Висле награжден орденами Станислава 2-й степени, Святого Георгия и Георгиевским оружием», получил чин офицера, командовал эскадроном. После революции «руководил в качестве комиссара боевыми действиями отрядов Красной Гвардии на Двинском направлении с декабря 1917 года по 22 февраля 1918 года. В июне 1918 года ранен в левую руку». (ЦГАСА.—Ф. 37976, оп. 6, д. 20589, л. 82—86).

[/q]

В исследовании Куликова за достоверные сведения выдаются дневниковые записки Крупской. Однако, при внимательном чтении дневника их вымысел становится очевиден. Очевидно и то, что Азин никак не мог в 1914 году добровольно вступить в армию, ибо он никак не достигал на тот момент призывного возраста, который был установлен в 21 год.
Фальсфикацию Куликов допускает умышленно: в этом случае Азин якобы успевает закончить офицерское училище и получить звание. Куликова не смущает отсутствие имени Азина как в списках выпускников училища, так и в списках георгиевских кавалеров. Не упоминается Азин и среди раненых во время ПМВ.
В рукописи бывшего азинца - пулеметчика Ганичева ( в литературной обработке Решетникова ) биография Азина выглядит иначе:

[q]

— Я всю его жизнь, как пять своих пальцев, знаю: он не один раз мне про себя и про семью рассказывал. Начну с дела. Звали его Андрей, родом латыш. Двадцать лет во флоте отслужил, потом вернулся домой, женился; работал скотником у помещика. Да вскоре и помер, а после себя двух сы¬нов оставил. Один тоже недолго жил, а второй, Мартын, по двенадцатому году, когда мать померла, круглым сиротой остался. Кормился тем, что по летам подпаском работал, а зимой где неделю, где две — по соседям скитался, за летнюю работу его кормили. Жил там один портной, он его шить учил. Так Мартын стал портным. Когда же в годы вошел, из Латвии подался в Витебскую губернию, в деревушке Марьяново землицы себе клочок купил, домишко срубил, женился: сосватал у соседа, тоже латыша, Индена, дочь Еву. Первого сына назвали Вольдемаром — родился он в 1895 году. Это и был Владимир Мартынович Азин.
— Так его же Владимиром Михайловичем зовут? — удивился я.
— Это он так придумал сам, чтобы его звали. Говорит, имя Мартын для русского уха, особенно по здешним местам, непривычно. Ну, так вот, пришло время — кончил Володя сначала сельскую школу, а потом Полоцкое городское учили¬ще. Хотел было дальше учиться, способный был и учители советовали, да у отца денег не оказалось на это. И на руках еще двое детей — сын Оскар и дочь Ольга. Тогда подался Владимир к дяде Роберту Индену в Ригу. Дядя на заводе бухгалтером работал. Племянника тоже туда устроил, сначала конторщиком, а потом и счетоводом. Но он там долго не удержался. Однажды хозяин приказал ему списки рабочих, участвовавших в демонстрации, составить, чтобы у них из жалованья за этот день удержать. Азин как вскочит, да по столу кулаком: «В такой подлости участвовать не желаю!» Конечно, уволили его. После этого он уехал в Полоцк, где в это время жили его родители. А вскоре, в 1916 году, его мобилизовали и в стройбатальон направили, в Сычевку; оттуда перевели инженерно-строительный этот батальон в Витебск, а отсюда — в Двинск. Вот там мы и встретились. Большого военного таланта оказался человек! Уже в конце семнадцатого года возглавил он отряд красногвардейцев-латышей, сражавшихся с немцами. А потом с этим революционным отрядом в 150 человек правительство послало его в Вятку.
Много разных рассказов ходит про Азина,— сказал я,— Один боец говорил мне, будто он сын крестьянина.
—Это все пустое, болтовни много,—ответил Заруба.— А вот есаулом, действительно, Азин себя называл. Может, потому, что он воинского звания никакого не имел, а силу в себе чувствовал большую...

[/q]

При сравнении исследований в биографии Азина обнаруживаются белые пятна в одних и тех же местах! Ничего нет и о личной жизни Азина в этот период. Лариса Рейснер все же упоминает о женщинах возле Азина. И Алдан-Семенов упоминает медсестру Еву Хмельницкую, погибшую под Царицыным, а Шумилов Нюру из Сычевки. На ниже представленной фотографии также видим девушку, интимно положившую руку на плечо комдива.

[ Изображение на стороннем сайте: 8b7699622568.jpg ]


Эта странным образом обрезанная фотография с оркестром в центре озаглавлена так:
Политотдел 2 армии. 1919 г.
Алдан - Семенов приписывает Еве родство с кавалерист-девицей Дуровой. Отцом Евы он определяет сарапульского врача и потомственного дворянина!, а дядей - воткинского священника. Дворян-врачей в 1918 году в Сарапуле было явно немного. Наиболее подходит Голляндский Сергей Исаевич. Был он правда лишь личным дворянином, а единственная его дочь состояла в счастливом браке с горным инженером Саухат. В родстве с Дуровыми он также не состоял, а был общественным раввином города Сарапула. Правда, Хмельницкий мог оказаться приезжим и не значится ни в каких местных справочниках, но в списке священнослужителей Воткинска и в списке "баржевиков" фамилия Хмельницкого должна быть указана. В противном случае, придется признать, что образ Евы был собирательным.
Со временем интерес к личности Азина не угасает. Неожиданно стали появляться новые! версии жизни и смерти загадочного комдива. В 2000 году в свет было выпущено однотомное издание -
" Удмуртская Республика: Энциклопедия " под редакцией В. В. Туганаева. Есть в ней и небольшая заметка про Азина. Изобилует она разными смешными ошибками, но самое интересное оказалось в конце. По мнению авторов, Азин не попал в плен, а был убит в последнем бою.
Ниже приводится самое последнее из обнаруженных исследований.