СТИХИ О ВОЙНЕ

Третий год у Натальи тяжелые сны,
Третий год ей земля горяча —
С той поры как солдатской дорогой войны
Муж ушел, сапогами стуча.

На четвертом году прибывает пакет.
Почерк в нем незнаком и суров:
«Он отправлен в саратовский
лазарет,
Ваш супруг, Алексей Ковалев».

Председатель дает подорожную ей.
То надеждой, то горем полна,
На другую солдатку оставив детей,
Едет в город Саратов она.

А Саратов велик. От дверей до дверей
Как найти в нем родные следы?
Много раненых братьев, отцов и мужей
На покое у волжской воды.

Наконец ее доктор ведет в тишине
По тропинкам больничных ковров.
И, притихшая, слышит она, как во сне:
— Здесь лежит Алексей Ковалев.-

Нерастраченной нежности женской полна,
И калеку Наталья ждала,
Но того, что увидела, даже она
Ни понять, ни узнать не могла.

Он хозяином был ее дум и тревог,
Запевалой, лихим кузнецом.
Он ли — этот бедняга без рук и без ног,
С перекошенным, серым лицом?

И, не в силах сдержаться, от горя пьяна,
Повалившись в кровать головой,
В голос вдруг закричала, завыла она:
— Где ты, Леша, соколик ты мой! —

Лишь в глазах у него два горячих луча.
Что он скажет — безрукий, немой!
И сурово Наталья глядит на врача:
— Собирайте, он едет домой.

Не узнать тебе друга былого, жена,-
Пусть как память живет он в дому.
— Вот спаситель ваш,- детям сказала она,-
Все втроем поклонитесь ему!

Причитали соседки над женской судьбой,
Горевал ее горем колхоз.
Но, как прежде, вставала Наталья с зарей,
И никто не видал ее слез…

Чисто в горнице. Дышат в печи пироги.
Только вдруг, словно годы назад,
Под окном раздаются мужские шаги,
Сапоги по ступенькам стучат.

И Наталья глядит со скамейки без слов,
Как, склонившись в дверях головой,
Входит в горницу муж — Алексей Ковалев —
С перевязанной правой рукой.

— Не ждала? — говорит, улыбаясь, жене.
И, взглянув по-хозяйски кругом,
Замечает чужие глаза в тишине
И другого на месте своем.

А жена перед ним ни мертва ни жива…
Но, как был он, в дорожной пыли,
Все поняв и не в силах придумать слова,
Поклонился жене до земли.

За великую душу подруге не мстят
И не мучают верной жены.
А с войны воротился не просто солдат,
Не с простой воротился войны.

Если будешь на Волге — припомни рассказ,
Невзначай загляни в этот дом,
Где напротив хозяйки в обеденный час
Два солдата сидят за столом

Чулочки

Их расстреляли на рассвете,
Когда вокруг белела мгла.
Там были женщины и дети

И эта девочка была.

Сперва велели всем раздеться,
Потом ко рву всем стать спиной,
Но вдруг раздался голос детский.
Наивный, тихий и живой:

«Чулочки тоже снять мне дядя?» -
Не упрекая, не грозя
Смотрели, словно в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.

«Чулочки тоже!»
Но смятением на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой в мгновенье
Вдруг опускает автомат.

Он словно скован взглядом синим,
Проснулась в ужасе душа.
Нет! Он застрелить ее не может,
Но дал он очередь спеша.

Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат! Что если б дочка
Твоя вот так же здесь легла?

И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей!
Ты – Человек, не просто немец!
Но ты ведь зверь среди людей!

… Шагал эсэсовец угрюмо
К заре, не поднимая глаз.
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.

И всюду взгляд светился синий,
И всюду слышалось опять
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?»

Муса Джалиль

Эпитафия
========
Мы уходили на заре
Не под "Прощание славянки"
В холодном первом сентябре,
В тумане сером полустанка.

Седой усатый военком
Взял под команду нашу роту,
Собрав по сёлам под штыком
Свою небесную пехоту.

Сверкало зарево всю ночь,
И голосили стёкла в хатах -
Нас провожала мать иль дочь,
Нас отпускали без возврата.

И лишь иконы по углам
Глядели в спины нам устало,
Уже утратив счёт годам -
Их так для мира не хватало !

Мы уходили на заре,
Клубилась пыль под сапогами
Лишь пальцы жёлтые в махре
И сны - засохшими слезами.

По три патрона на бойца,
По три гранаты на десяток,
По три молитвы на Творца
В немой усталости лопаток.

Десяток вёрст в небытие,
Где черный клин вонзился в душу,
На карте или во судьбе,
Под Клином или в Костомукше.

Горела осенью земля
На рубеже за полустанком,
Там пали в вечность ты и я,
Вернувшись в дом казённым бланком.

Александр Богданович

Картина Вл. Горского под названием "Без вести пропавший 1946"

"Сон" (Татьяна Игнатьева) https://vk.com/video-178628026_456239033
Я сижу у костра.
Я остался один,
Разбрелся наш отряд по палаткам.
Темнота, тишина...
На холме - огонёк.
У времянки горела лампадка.

Я три ночи не сплю.
Хоть убей-не могу.
Здесь хорошие сны стали редки.
Закурил
И застыл:
В темноте за кустом
Совсем рядышком хрустнула ветка.

Шаг, второй...
Там чужой!
Все ребята мои
Сон наверное видят десятый.
Напролом он идёт,
Не заметив тенёт.
Я сижу, мелкой дрожью объятый.

Он в кустах зашуршал,
Подошел не спеша
И легонько коснулся рукой.
Оглянулся назад-
А за мною солдат
С перевязанной головою.

Он присел у костра,
Взглядом лагерь обвёл.
Я ему протянул сигарету.
Он кивнул головой,
Закурил и спросил:
-Высоту, брат, не взяли мы эту?

-Взяли, как же!-
Ответил я тихо ему,
-И Берлин мы...того...в сорок пятом...

Усмехнулся,
На форму мою посмотрел
И спросил:
-Вы что, тоже солдаты?

-Нет, отец!
Мы - кто честь бережёт
Всех погибших за дело святое.
Вы отчизну спасли,
А теперь мы пришли
Воскресить память павших героев.

Он окинул меня
Уже взглядом другим.
И сказал:
-Раз такое, брат, дело...
Я в воронке лежу,
При себе медальон.
Меня враг одолел в сорок первом.

Выйдешь в поле с утра-
Там березка стоит.
Под корнями копни ты, дружочек.
Осторожнее будь.
Невредимый лежу,
Череп только вот мой разворочен.

Ну, бывай!
Жду тебя!-
И ушёл, прошуршав плащ-палаткой.
Я сидел до утра.
Как проснулся отряд-
Сразу выложил всё я ребятам.

Мы на поле пришли,
Ту берёзу нашли,
Щупом сразу я землю проверил,
Стал копать.
Вот солдат!
Медальон будет рядом, я верю!

В двух шагах - медальон.
Был солдат извлечён
Из песчаного долгого плена.
Медальон мы прочли,
Его внучку нашли,
Стало имя героя бессмертным.

Был то сон или явь?
Я не знаю, друзья.
Раньше я не бывал суеверным.
Но теперь к своим снам
Стал внимательней я
И немножечко в чудо поверил.

29.04.2019 https://vk.com/feed?w=wall-20817809_11094