По благословению Преосвященнейшего Серафима епископа Белевского и Алексинского,
при поддержке депутата Тульской областной думы Николая Юрьевича Воробьёва Издательским
отделом Белевской епархии выпущена книга протоиерея М. Ф. Бурцева (1842-1906) «Рассказы».
Рассказы протоиерея М. Ф. Бурцева
— ценный исторический источник о жизни российского общества, в них выражена любовь к родной истории,
переживание за судьбу Отечества и Святой Церкви.
«Приближался Михайлов день, самый главный праздник села Архангельского. В селе стали заводиться свадьбы. По обычаю один за другим крестьяне
стали приходить к отцу Павлу для справки о летах жениха и невесты»
Михаил Фёдорович Бурцев (1842–1906).Священник рассказывает о неразберихе в Метрической книге - Исповедные ведомости (духовные росписи) - посемейные списки прихожан с указанием возраста. В них отмечалось, был ли человек на исповеди и причастии. Списки эти ежегодно составлялись священником и являются для нас ценным источником генеалогической информации о предках.
Итак, что же пишет в 1880 году Михаил Фёдорович Бурцев. Молодой священник Павел Тихонравов был назначен на вакантное священническое место в село Архангельское.
«Как только появился к нему первый же крестьянин, он сейчас же послал его за дьяконом и причетниками, чтобы вместе навести по книгам все справки и расспросить, нет ли какого-нибудь родства.
– Как, любезный, зовут твоего сына-жениха? – спросил отец Павел у свадебника.
– Да был, бачка, Листрать, – отвечал свадебник, – кажись, так.
– Был Листрать, а теперь разве Кодрат? – сострил дьячок.
– Был Листрат и теперь Листрат. Мы так его зовем, а там, Бог его знает, какое ему имя дал прежний поп. Наше дело темное.
– Листрат – что это за имя? Такого имени, кажется, нет, – обратился отец Павел к дьякону.
– Листрата нет, а Елистрат есть.
– Хорошо, – сказал отец Павел, – справимся с книгами. Справился он с духовными росписями, там было написано:
Елистрат, 20 лет. Справился с метрическими книгами: там записан был Каллистрат, и ему как раз насчитывалось 18 лет в сентябре.
– Вот вам Елистрат! – сказал отец Павел. – Видите, отец диакон, что по метрикам оказалось? Как же вы так неосновательно ведете духовные росписи?
– Да кто же их знает-то? Разве всех по справке записываешь.
– Это нехорошо. Нужно будет духовные росписи получше проверить. Ну, любезный, – обратился потом отец Павел к свадебнику, – чья у тебя невеста и как ее зовут?
– Да, надоть быть, она дочь Анора Иванова Гришина, зовут ее Питинья.
– Питинья – что это, отец дьякон, значит по-ихнему? Какое это имя?
– Да кто их знает. Они так коверкают имена, что и не поймешь.
Справился отец Павел по духовным росписям: там оказалось, что отца зовут Аарон, мать – Галадея, а невесту – Фетиния, и ей значится 15 лет. Справился потом по метрикам, и оказалось совсем не то: отец был Никанор, мать Голиндуха, а невеста Епистимия, и ей было уже 16 лет.
– Видите, отец диакон, как у вас духовные росписи неверны? – снова сказал отец Павел. – Крайне необходимо исправить их, как следует, по крайней мере, там, где есть сомнительные имена.
– Э! Да ведь прежде все сходило с рук. Стоит ли копаться в пыли?
– Стоит, отец диакон, потому что иначе мы можем попасть в беду.
– Мы уже по 25 лет служим и в беду за это не попадали.
– Что ж, кормилец, можно моего Листратку-то обвенчать с Питиньей? – спросил свадебник. – Года-то, родимый, им вышли?
– Года-то вышли, – ответил отец Павел, – а можно ли их повенчать или нет, этого я еще не знаю. Может быть, между вами есть родство.
– Как, родимый, без того! Родство есть, да только уже, значит, из роду вон.
– Какое же между вами есть родство?
– Да вот, видишь ли, родимый, какое эвто родство: Листратка-то у меня родился от первой моей жены Солохи, а родство, значит, по второй.
– Хорошо. Расскажи мне подробно, в каком родстве твоя жена с невестою.
– Да вот видишь ты какое: моя жена Ганька, а у ней мать была Анна, а у Анны отец был Пистей, а у Пистея брат был Федька, а у Федьки-то сын был Анор, а у Анора-то, значит, дочь Питинья. Она и есть невеста.
– Какая же тут родня? – сказал диакон. – Здесь родни никакой нет.
– Ну, вот, я так и баил своим бабам, – сказал крестьянин. – Вот спасибо тебе, отец дьякон. Значит, мы сейчас и хлеб-соль на стол.
– Позвольте, позвольте! – прервал их отец Павел. – Мне нужно хорошенько рассмотреть это родство: очень может быть, что венчать-то и нельзя.
Отец Павел взял бумагу и карандаш и начал чертить кружки и линии, чтобы лучше разобрать степени родства.
– Здесь семь степеней двуродного родства, – сказал он, окончив свое черчение. – Нужно справиться с церковными правилами.
Достал он "Записки по церковному законоведению" протоиерея Скворцова, преподававшиеся в нашей семинарии, отыскал отдел о родстве; читал-читал его, ничего не вышло, никакого ясного решения на данный случай он не нашел в "Записках". Он знал, что в подобных случаях духовенство руководствуется правилами Кормчей книги.
– Отец дьякон, есть у нас Кормчая? – спросил он.
– Какая Кормчая? Никакой у нас Кормчей нет.
– По чему же вы разбираете родство?
– А вот у меня тут есть тетрадочка, по которой мы разбираем.
1862 год. Фрагмент "Постановления о браке".Отец Павел взял какую-то старинную, истертую, испачканную тетрадку от дьякона, вертел-вертел ее в руках, читал, перечитывал, думал, разгадывал, ничего не вышло: такая там была путаница, что решительно ничего нельзя было понять; ни черчение кружков и линий, ни разного рода соображения, ни объяснения дьякона нисколько не помогли ему разобрать родство...»
С тех пор прошло уже более ста лет. И теперь мы пытаемся понять, что же было написано в старых документах. И какое родство было между нашими предками в XVIII-XIX вв. К сожалению, не все священники также тщательно относились к ведению документации, как отец Павел. И не все документы сохранились в архиве. Но если ничего не искать, то многие вопросы так и останутся без ответа.
.jpeg)
.jpeg)
.jpeg)
.jpeg)
«Ханский огонь» — рассказ Михаила Булгакова, действие которого происходит на территории музея-усадьбы под названием «Ханская ставка» в начале 1920-х годов. Написан в разгар работы над «Белой гвардией» и связан с романом единством размышлений о судьбах России. Впервые был опубликован в «Красном журнале для всех» (№ 2, 1924). Найден, выверен текстологически, заново опубликован и прокомментирован Лидией Яновской в журнале «Наш современник» (№ 2, 1974). Л. Яновская подчеркивает проявившуюся в «Ханском огне» особенность булгаковского стиля — «свободное обращение с пространствами реальных пейзажей и интерьеров».