ПО ДОРОГАМ ИСТОРИИ населенных мест Сибирского округа

Партии переселенцев должны были сопровождать чиновники, «дабы не было в пути утеснения от местных властей». Не мудрено, что такие обещания вызвали почти повсеместное желание ехать в Сибирь, ту самую Сибирь, которой боялись, как места каторги и ссылки.

В 1847-1848 гг. Курскую губернию охватили даже волнения помещичьих крестьян, требовавших перевода их в казенное ведомство и поселения в других многоземельных губерниях. Новые документы, обнаруженные в Омском областном архиве, рисуют несколько иную картину, чем она представлялась нам раньше. 31 мая 1851 г. Курская палата государственных имуществ поставила в известность генерал-губернатора Западной Сибири об отправке переселенцев в Сладковскую волость. Первая группа в количестве 256 душ двинулась в путь 8 мая 1851 г. Через три дня была отправлена вторая. Всего направилось в Сладковскую волость 512 душ мужского и более 450 душ женского пола бывших однодворческих крестьян. Сопровождали переселенцев унтер-офицер Сельдешев и солдат курского гарнизона Васильев. Для пропитания крестьян и на «другие непредвиденные в пути расходы» Курская палата выдала из сумм хозяйственного капитала 3851 рубль 51 с половиной копейки. Она извещала Тобольск, что эта

сумма дана заимообразно и должна быть возвращена Курскому казначейству по прибытии партий на место. Министерство государственных имуществ, которому подведомственны были означенные крестьяне, в свою очередь, разъясняло Тобольскому губернатору о скорейшем возвращении означенной суммы в Курск. Понесенные расходы с этой финансовой операцией «должны быть пополнены сбором истраченных сумм с переселенцев в течение 10 лет по миновании первых четырех льготных». Документально процедура переселения была оформлена строго. Сопровождающие солдаты везли с собой шнуровые книги для записи выдаваемых крестьянам денег, маршрутные листы, пропускные виды (паспорта) на каждую семью. Все это они обязаны были сдать

на месте сибирскому начальству и отчитаться «во всех издержанных деньгах по прибытии на место». Отчет был утвержден. Но переселенцы остались недовольны. Они полагали, что казенное пособие на время пути им назначено было по 25 копеек в сутки, причем половина его должна была расходоваться в дороге, а другую половину они должны

были получить на поселении. Даже спустя тридцать лет старики уверяли ревизовавшего их чиновника: «Второй половины они не получали, из остальной им выдавалось на руки по 3, 5 копеек в сутки», остальные деньги расходовались сопровождавшими их чиновниками внаем подвод и т.п. Сейчас трудно выяснить правдивость таких показаний, но простой расчет свидетельствует – на путевые издержки выделено было

по 6,5 коп. на ревизскую душу в сутки. Плата на питание, видимо, являлась достаточной. В придорожных трактирах того времени полноценный обед не превышал по стоимости копейки. Безупречность в выполнении своих обязанностей воинскими чинами не вызывает сомнений. Она доказывается хотя бы тем, что все отправленные из Курска партии пришли почти в полном составе в Ишим. Лишь две семьи отстали в пути по болезни. Но и они вскоре соединились со своими земляками. И все-таки заявления переселенцев имели какие-то основания. Какие – навряд ли узнаем, т. к. причастные к этому делу документы погибли в пожаре 1856 года, случившемся в Ишимском земс-

ком суде.

Между тем в Сибири шла лихорадочная работа по приему и расселению однодворческих крестьян. За год до их прибытия состоялась оживленная переписка Курского губернатора и генерал-губернатора Западной Сибири Гасфорда о местах возможного расселения. Гасфорд, определив предварительно местом поселения Ишимский и Омский округа, приказал начальнику межевания казенных земель в

Сибири полковнику Будбергу срочно представить ему данные о конкретных местах поселения. Будберг, в свою очередь, выдал предписание землемерам округов о предоставлении ему сведений на этот счет.

Однако к тому времени не вся территория округов была нанесена на карты Сибирского межевания. Правда, имелись в Сибирском военном корпусе в Омске военно-топографические карты съемки 1830-1840-х гг., но военное ведомство, не в силу секретности, а исключительно по соображениям ведомственности, категорически отказалось представить их. Пока шла переписка по этому вопросу, наступила зима

1850-51 года. Съемки на местности вести стало невозможным. Поэтому землемеры ограничились либо отписками, либо на глазок выдали требуемые сведения. Будберг остановился на проектах, представленных из Ларихинской и Сладковской волостей.

Сладковский землемер Васильев писал, что, по его мнению, можно поселить часть крестьян, только отрезав «излишнее количество угодий у старожилов Бековой, Востропятовой, Катайской и села Сладковского». Новые деревни он предлагал разместить на берегах озер Ловцово, Малиново и Глубокого. Эти данные легли на стол генерал губернатора, а тот, в свою очередь, направил их в Курск. Так в переписке между губернаторами по этому вопросу утвердились конкретные места поселения.

Наступила весна 1851 года. Из Курска двинулись переселенцы. Землемер

Васильев и топограф 3 класса Дубровин начали съемку угодий, определение границ отрезков, изучение качества усадебной земли и воды пунктов водворения. И можно представить себе, какой шок перенес Васильев, выяснив на местности, что поселение у озера Глубокого не соответствует установленным требованиям: озеро было чистое, дно песчаное, но вода оказалась горьковато-соленой, непригодной для питья. Причем засоленность ее была выше обычной в связи с засушливыми 1848-1850 гг. Об этом он доложил Будбергу. Тот, в свою очередь, рассудил, что беспокоить об этом высокое начальство не стоит, а на отводимом участке поискать новое место, удобное для

поселения. Так родился запасной вариант, неизвестный пока ни крестьянам, ни губернаторам – основать деревню у озер Никулино и Чищаево. Крестьян же по

прибытию в волость уговорить в целесообразности такого изменения.

Далек был путь крестьян в Сибирь. Двигались они медленно, совершая в сутки около 20 верст. Прошли май, июнь, июль и только в августе переселенцы вступили на территорию Тобольской губернии.

6 августа генерал-губернатор отдал следующее распоряжение Ишимскому окружному начальнику: «Предписываю вашему высокоблагородию, чтобы по прибытию в Ишимский округ переселенцы немедленно были чрез особо командированного чиновника встречены, осмотрены и проведены на места водворения». Ему предлагалось выдать крестьянам денежные пособия из уездного казначейства и дать возможность купить хранящиеся на складе земледельческие орудия. К этому времени Ишимским окружным начальником было заготовлено для продажи переселенцам по 500 штук хомутов, шлей, гужей, узд, седелок, дуг, воровин вожжей; по 1000 пар сошников, кос, серпов, то-

поров и 30 тысяч железных зубьев для борон. Для этих целей из казны также выделялись безвозмездно деньги.

26 августа (17 сентября нашего стиля) в Ишим наконец-то при была первая партия, а спустя пять дней – вторая. Встречал их у въезда в город уполномоченный чиновник. «Все сии партии осмотрены и приняты заседателем Ишимского земского суда Малышевским по имеющимся у них документам», – докладывал окружной начальник генерал-губернатору. Сам он посчитал нужным поговорить с переселенцами. «Я обязанностью себе поставил, – сообщал он далее, лично предложить крестьянам о покупке заготовленных от казны земледельческих орудий, показав им таковые на месте хранения, но они на приобретение оных в настоящее время желания не изъявили, сказав, что имеют в настоящее время крайнюю необходимость в деньгах на постройку домов и другой оседлости». Забегая вперед, отметим, что позднее крестьянами было приобретено до 70 процентов предметов, закупленных казной. В этот же день переселенцы в сопровождении Малышевского двинулись из Ишима тремя партиями, распределившись предварительно по местам своего будущего водворения.


РОССИЙСКИЕ НОВОСЕЛЫ.

После размещения однодворческих крестьян и «панцирных бояр» (1851, 1853 гг.) массовое переселение в волость прекратилось на четыре десятка лет. Причин этому было несколько. Не последнюю роль сыграли и местные обстоятельства. Практика водворения переселенцев из Курска поставила остро вопрос о скорейшем завершении межевания земель и выделении специальных участков. Отсутствие точных планов заставило в 1853 г. отказаться от размещения панцирных бояр отдельными поселками и приселить их к старожильческим деревням. К 1852 г. спешно завершено общее картирование местности.

Предстояла конкретная работа по нарезке переселенческих участков с соблюдением необходимых условий для проживания (наличия пригодных для сельского хозяйства земель, обеспеченность лесами, питьевой водой). На это требовалось несколько лет. Но результаты съемок вскоре пришлось сдать в архив.

С 1858 по 1861 гг. начался очередной подъем воды, вызвавший

катастрофические опустошения. Рассказывали, что, узнав о затоплении Малиново, генерал-губернатор Западной Сибири хотел отдать под суд землемера за отвод участка поселенцам на болоте, но получив разъяснение, срочно направил рекогносцировочную партию топографов. Затопление оказалось настолько длительным, что пересъемка

волости завершилась в 1873-1875 гг., а выделение земельных статей на местности началось лишь в 80-х гг.

За это время сменилось отношение правительства к самой проблеме переселения. Подготовка реформы 1861 г. вызвала опасения нехватки рабочих рук в Европейской России. Новый министр Государственных имуществ М.Н. Муравьев стал сокращать ассигнования, что вполне соответствовало сложившимся интересам в верхах. С конца 50-х гг. официально запретили вызов желающих ехать в Сибирь. Только в 1889 году правительство вернулось к переселенческой политике. Издан был новый закон, восстановлены все льготы (безвозмездные пособия в размере 50 рублей на семью, пособия на переезд, льготы в уплате повинностей и т. д. ). Теперь переселенцы двигались в Сибирь уже не на лошадях, а по железной дороге. Правда, пока в товарных неотапливаемых вагонах, но скоро появились и теплушки. Формировались целые поезда переселенцев, и к каждому из них прицеплялся санитарный вагон. На крупных станциях (Челябинск,

Тюмень, Курган, Петухово, Петропавловск) были созданы врачебно - продовольственные пункты с больницами, бесплатными столовыми, с раздачей продовольствия, бараками для временного размещения.

А я вот еще нашла про Катайск.

https://safe-rgs.ru/3952-katay...yonov.html

Катайск - на меже Сладковского и Называевского районов
Опубликовал: murashka, 22-12-2017

Одной из побудительных причин передвижения русских крестьян на восток в XVII-XVIII веках были поиски сказочной страны Белогорья. Среди крестьян распространена была легенда, что на Белогорье люди живут счастливо, получают богатые урожаи и не в чем не нуждаются. Народная традиция помещала Белогорье на границе с Китаем. А поскольку географическое представление о Китае у крестьян отсутствовало по вполне понятным причинам, то в своем продвижении на восток они считали ландшафтные препятствия границей Катай-страны.

Видимо это и легло в основу того, что обширная озерная местность, лежащая на меже Сладковского и Называевского районов, получила сначала народное, а затем и официальное название Катай. Впрочем, этимолог Э. Мурзаев считает это слово индоевропейским, попавшим в наш язык от печенегов, продвинувшихся с юга Западной Сибири к границам Киевской Руси. Тогда «Катай» является производным от слов «кат хат» (крепость), перенесенное с какого-то укрепления на лежащее рядом урочище. Такие трансформации нередки в возникновении географических названий. На западной окраине урочища у одноименного озера и возникла в конце 70-х- начале 80-х годов XVIII века деревня Катайск.
Официально она зарегистрирована в 4 ревизии населения 1782 года. В ней проживало 59 мужчин и 43 женщины. Заселена была крестьянами из Приишимья. По свидетельству профессора А.Д. Колесникова, в Катайскую первым приехал из деревни Максимовой Василий Медведев с сыном Андреем и 4 внуками, а также Григорий Зайцев.

Вслед за ними переселились из деревни Балахлейской Кондрат Королев, из Сычевой две семьи Сериковых и Алексей Быструшкин, из Чупиной (Старо-Маслянка) Иван Бутаков, из Водолазовой Козьма Ширшов.
Деревня стала бурно расти. Только с 1762 по 1795 годы в ней поселилась еще 31 семья. В 1793 году переехал из деревни Лукши Яков Иванищев, присмотревший это место вслед за своим дядей, обосновавшимся в Глядене. В 1794 году к нему в Катайск приехали с семьями его братья Петр и Лука, из Глядена перебрался Андрей Горбунов. В 1795 году в деревне было 47 домов.

Здесь проживали кроме названных выше, крестьяне: Соловьев, Лапин, Киргинцев, Кликушины, Брютов, Рамбовский, Логинов, Волковы, Суслоновы, Кочнев, Галкин, Аверин, Лузин, Шадрин, Мастерских, Ильин, Десятов, Вахрушев, Метелев и Куимов.
С конца XVIII века и вплоть до XX века Катайск был самым крупным населенным пунктом на территории Сладковского района. Крестьянские постройки отличались добротностью, а люди предприимчивостью и мастерством. В конце XIX века в деревне были: два маслозавода, кожевенный, овчинный и кирпичный заводы, три кузницы, 18 ветряных мельниц, три торговых лавки. Катайских крестьян знали во многих местах. А имя торговца бакалеей и мануфактурой Михаила Коробейникова было занесено в справочную книгу «Вся Россия», изданную в Петербурге в 1901 году.

Доброго времени суток, подскажите в каком году образована деревня Худяшево ныне Беловский район Кемеровской области, по другому назывался Ускок, заранее благодарю!

Иванчикова,добрый день

.А почему Вы думаете что Лапины из переселенцев? Если Вы смотрели дела за 1782 год по Абацкой слободе ,то там есть дер Лапина . Из которой очень многие перебрались в д КАтайскую .Мои Лапины ,например ,оттуда. Там же был и Василий Лапин переехавший из д Бобыльской. Ну а ранее нужно искать в РГада.Возможно Лапины из поселенцев по царскому указу для освоения Сибири ,возможно из ссыльнопоселенцев .

Иванчикова
Напишите краткую Поколенную роспись по персонам. Так будет проще участникам, не следившим за ходом Ваших исследований, увидеть на чём Вы споткнулись.
Большие тексты не все читают.
Как пример

1. Лапин Федор
1.1. Лапин Василий Федоров
1.1.1. Лапин Никита Васильевич

С указанием года рождения, места рождения, можно указать архивный документ