Город Белоколодск и Белоколодский уезд

[q]

Сражение на реке Липовец (Сказание о 50 ливенцах, которые сами погибли, но войско татарское остановили)

В конце мая 1623 года отряд казаков 12-й сторожи (трое детей боярских и трое казаков), находившейся в 150 верстах от Ливен, на Меловом броду через Быструю Сосну, постоянно дежуривший на самом краю русских земель, обнаружил татарскую орду. Крымцы находились в двух-трех поприщах (днях конного перехода) от Ливен.

Готовились стоять насмерть.
Для ливенских воевод Засекина и Язвенцова, знавших, что незваные гости в этом году появится обязательно, это известие оказалось все же неприятным сюрпризом. Были отправлены гонцы, чтобы уездные жители, спрятав свое добро, поспешили в город, в осаду. К засекам, т.е. местам, заваленным лесом, перекопанным рвами, приказано было собрать окрестных служилых людей. На одной из засек, расположившейся на крутом, заросшем густым лесом берегу реки Липовец (это один из притоков реки Труды, впадающей в Сосну), усердно трудились около полусотни детей боярских и казаков. Засеку устроили в этом месте потому, что проходил здесь удобный, хотя и неширокий, брод через реку Липовец – она узкая, зато глубокая была, илистая и с крутыми берегами. За бродом проходила дорога, расходившаяся через пару верст на две – в сторону Ливен, на Орел и на Мценск. Стучали топоры – причем, те, кто рубил деревья, делали это так, чтобы они падали не у корня, а повыше, на высоте человеческого роста (такие деревья труднее потом оттаскивать в сторону). Длинный и глубокий ров был заполнен водой, из которой торчали вбитые в дно заостренные толстые колья. Конечно, эта засека не могла надолго задержать большой отряд воинских людей (слишком невелико было число ее защитников), но вот против передовых, разведывательных групп она подходила вполне. К тому же засека находилась выше истока Быстрой Сосны, в 60 верстах от сожженного к этому времени Орла, и если татары появились здесь, это означало, что они целью ставят не захват или грабеж Ливен и Ливенского уезда, а другие, ближе к Москве расположенные города – Болхов, Мценск, Белев. Несмотря на то, что Ливны, сожженные в 1618 году гетманом Сагайдачным, были слабо защищены, и острог не успели еще отстроить, однако 600 с небольшим защитников – все ливенцы: дети боярские, казаки, стрельцы, пушкари, затинщики (стрелки из затинных пищалей) готовились стоять насмерть. Прошло несколько дней, возвратились назад в Ливны пять станиц, посланных в разведку – татары словно растворились в бескрайней засосенской степи и бесследно пропали.

Ночь перед боем.
На второй неделе июня прискакал в Ливны казак с шестой сторожи, стоявшей от города в 40 верстах, и сообщил, что большая татарская орда прошла мимо них, поднимаясь вверх по Быстрой Сосне, но не пытаясь переправиться через нее. Князь Засекин и воевода Язвенцов вздохнули с облегчением: стало понятно, что не на их уезд направлен этот набег крымский. Однако радость ливенских воевод была преждевременной. В начале второй недели июня голова полусотни, сторожившей засеку у Липовца, выехал с несколькими казаками в разведку за реку и с трудом смог незаметно вернуться обратно: большое татарское войско двигалось по сакме к его засеке. Крымцы частью отряда вышли к Липовцу уже вечером и разбили здесь лагерь. Никифор Мацнев (так звали голову) одного из своих казаков немедленно отправил в Ливны – сообщить, что, очень возможно, татары, обойдя всю Быструю Сосну без бродов, развернули свою орду и хотят выйти к Ливнам с северо-запада, со стороны Орла, где их меньше всех ждут. Другой казак поскакал во Мценск – нужно было сообщить и туда: слишком велика казалась татарская орда, и выглядела она очень свежей и страшной. Остальные защитники засеки ночь провели беспокойно, в полудреме, поочередно наблюдая за горевшими в 300 метрах от них, на другом берегу реки, татарскими кострами. И, судя по ним, крымцев было никак не меньше двух тысяч. Мацнев, всю ночь размышлявший, как с 48 людьми против этих тысяч продержаться, так и не прилег ни на минуту. Защитники засеки, дети боярские и казаки, вооружены были пищалями и саадаками (лучников было 30, а владельцев пищалей почти в два раза меньше). Стрел к саадакам было достаточно, а вот свинца и пороху к пищалям хотелось бы иметь побольше, да воеводы, пославшие их сюда, сами их мало имели.

Расстрел татар на засеке.
Рассветало. Вдоль речной долины стоял сильный туман, и только когда с подъемом солнца довольно высоко туман рассеялся, передовой отряд крымцев начал спуск к реке. Мацнев уже заметил: у татар пищалей нет – луки, стрелы, мечи, и это была единственная хорошая новость для русских воинов. Голова поэтому в самом начале боя решил напугать противника и по возможности деморализовать его. Брод через Липовец здесь не широкий, и татары это знали. Пять передовых всадников на низкорослых лошадках находились уже посередине реки, когда Мацнев махнул рукой: «Пали!» Пятеро казаков, лежавших на краю засеки за срубленными огромными дубами, выстрелили почти одновременно. В воду упали трое крымцев, одна лошадь, и лишь пятый всадник не пострадал, но напуганная лошадь так резко рванула в сторону, что и он свалился с коня. Так начался бой полусотни Никифора Мацнева с татарской ордой. Еще трижды, уже гораздо быстрее и в большем количестве ордынцы пытались переправиться через Липовец и каждый раз с большими потерями были вынуждены отступать. Причем, экономя свинец и порох, Мацнев чаще выставлял вперед лучников, умело поражавших татар в незащищенные места. Крымцев особенно бесило то, что стрелявших в них они совсем не видели – умело построенная засека надежно укрыла защитников, не давая возможности татарам хотя бы приблизительно узнать, сколько же перед ними противников. Пару раз – после четвертой неудачной попытки переправиться – ордынцы пускали тучи стрел в сторону засеки, правда без особого успеха (трое детей боярских и двое казаков были ранены, но из боя не ушли). К концу дня в лагере татар началось какое-то движение. Наблюдавший за полем боя Мацнев увидел, как, оставив у речки солидное прикрытие, основная часть татарского войска двинулась вверх по течению реки – к ее истокам. Голова понял, что татары решили обойти реку (благо до ее начала было всего 6-7 верст) и окружить защитников засеки с незащищенной стороны. Да, Мацнев это понял, но и просто уйти, спасаясь, он не мог – это увидели бы татары из числа тех, что находились напротив, за рекой.

Неравный бой.
Наутро татарское войско полукольцом охватило засеку и ее защитников с сухопутной стороны и блокировало от реки. Неизвестно, сколько времени продолжался этот смертельный последний бой русских воинов с огромной татарской ордой, но не один час - точно. Крымцам пришлось спешиться, поскольку в лесу на лошадях не повоюешь, а в пешем бою ливенцы дрались, аки барсы. И только изнемогшие от ран, окруженные каждый десятком врагов, они пали на поле боя, забрав с собой в мир иной по нескольку противников. Понеся большие потери на берегу неизвестной речушки и узнав о том, что к месту боя сразу с двух сторон – из Мценска и Ливен – спешат русские войска с пищалями и пушками (посланные Мацневым казаки свою задачу выполнили), татары решили судьбу не испытывать и тем же путем, но теперь по течению Быстрой Сосны, ушли в степи. Своих погибших воинов перед уходом они похоронили у леса, рядом с местом боя. Ливенский воевода князь Засекин с отрядом в 300 человек, вооруженных пищалями, с двумя небольшими полковыми пушками подошел к Липовцу на следующий день. С ним возвратился и посланный Мацневым ливенский казак. Каждый из погибших детей боярских и казаков имел не одну рану, многих уже после смерти татары в ярости исполосовали холодным оружием. Воевода приказал перенести павших воинов по тому же броду через реку, которую они защищали, на другую сторону Липовца. И уже здесь, напротив засеки, выкопав каждому из 48 отдельную могилу, их похоронили.

Татарское кладбище
Это место жители небольшого села Троицкое (находящегося в Покровском районе Орловской области) называют до сих пор Татарским кладбищем, но не потому, что похоронены здесь татары, а как раз наоборот – русские воины, погибшие в бою с татарами. Кладбище, которому уже почти 400 лет, имеет форму прямоугольника, внутри которого хорошо видны маленькие холмики над могилами. Их, если посчитать, как раз около 50. Легенду же о событиях четырехвековой давности, передававшуюся из поколения в поколение, рассказал мне ныне уже покойный житель Троицкого Михаил Михайлович Гаврюшин. Он же показал точное место нахождения Татарского кладбища. Честно скажу, я ему не поверил. Но два года спустя мы пришли сюда с учащимися – членами краеведческого кружка и провели пробное вскрытие одного из холмиков. Это действительно оказалась могила, а в ней уже истлевшие останки. Значит, правдой было все рассказанное троицким старожилом? (Останки мы бережно закопали обратно. – А.П.) И еще. В начале 19 века жил неподалеку от Троицкого, в деревне Родионовке, один помещик – Родион Мацнев, тоже узнавший об этой истории. Выяснил он подробности тех событий и решил, что Никифор Мацнев – ливенский голова, командир той славной героической полусотни, погибший в полном составе в бою с татарами, его предок. В память о нем построил Родион Мацнев церковь в Троицком и усадьбу свою сюда перенес. Церковь Святой Живоначальной Троицы просуществовала до начала 30х годов 20 века. Ходил молиться в нее Родион Мацнев, потом его дети и внуки, и почти все они у стен ее похоронены. В 30х годах церковь закрыли, а потом взорвали, использовав битый кирпич для строительства общественных зданий в райцентре Покровское. От всех мацневских могил остался фамильный пустой склеп без дверей и надгробие одной из Мацневых – Елизаветы Васильевны. Да еще легенда, прожившая 400лет. Она, думаем, проживет еще столько же.
Александр Полынкин

Файл можно получить по ссылке:
Carte du territoire de Livny_1724.jpg
https://yadi.sk/i/y8h14_kJemdha

[/q]