87-й сп 10 сд

Отрывок (Окончание) из книги В.В. Самошкина "Хроника антоновского восстания". Полностью книгу можно прочитать здесь.:

29 июня войска Тамбовской губернии начали вторую серию последовательных операций по окончательному разгрому последних отрядов мятежников.
Первый удар, на острие которого выдвигался автобронеотряд № 21, было решено нанести по отряду антоновцев, возглавляемому самим "командармом" И. М. Кузнецовым. Руководить этой операцией вызвался начальник 1-го /Кирсановского/ боевого участка И. Ф. Федько – главный "отец" идеи использования автобронеотрядов против конницы мятежников. Как известно, результаты осуществления этой идеи И. П. Уборевичем превзошли все ожидания. Но двадцатитрехлетний Иван Федько сам рвался в бой. И вот теперь, обосновывая свое право возглавить операцию против группы И. М. Кузнецова, он не без гордости писал М. Н. Тухачевскому, что мысль использовать бронемашины против антоновской кавалерии "возникла здесь, в Кирсанове, когда выяснилось, что население Кирсановского уезда от мала до велика боится автомобилей и что Антонов всегда уходит от нашей конницы".
29 июня Федько с пятью машинами из бронеотряда № 21 смело атаковал находившийся в Моисеево-Алабушке отряд Кузнецова. Ворвавшись в село, бронемашины открыли ураганный пулеметный огонь, стараясь выгнать мятежников из села в чистое поле и там полностью истребить. Но вопреки ожиданиям, повстанцы не стали разбегаться в панике в разные стороны, как это неоднократно бывало раньше, а заняли выгодные позиции в ключевых точках села и начали оказывать стойкое, умело организованное и на удивление грамотное сопротивление.
Через час бой закончился. Потерпев явное поражение и бросив в селе три подбитые машины, Федько бесславно ретировался в Уварове. А повстанцы, быстро сняв с оставленных бронемашин пять исправных пулеметов и 30 тысяч патронов к ним, тоже покинули Моисеево-Алабушку и ушли в южном направлении. Что такое для испытывавших острейшую нехватку патронов антоновцев значил захват такого количества боеприпасов, можно судить хотя бы по следующему факту: до этого повстанцы в деревнях за 50 патронов отдавали лошадь.
На следующий день Федько уже с семью бронемашинами настиг Кузнецова у деревни Григорьевка, что на границе современных Тамбовской и Воронежской областей. Но завязавшийся бой опять протекал неудачно для красных. Подбив один броневик и сняв с него два пулемета, антоновцы организованно вышли из боя, воспользовавшись тем, что начавшийся проливной дождь резко ограничил возможность маневрирования машинам, которые вязли и застревали в разбухшем от избытка влаги черноземе.
Однако Иван Федько был из той породы людей, которые любое, пусть даже и неудачно начатое дело доводят до победного конца. Во второй половине дня 30 июня автобронеотряд № 21, два полка 14-й отдельной кавбригады, два полка 10-й стрелковой дивизии и отряд из 75 милиционеров обложили со всех сторон около трехсот повстанцев Кузнецова у села Энгуразово Борисоглебского уезда. Заметавшись в поисках выхода из захлопнувшейся западни, Кузнецов все же нащупал слабое место в сжимающемся кольце красных и на стыке двух батальонов 87-го стрелкового полка прорвался в сторону села Протасьево. Но встреченные здесь огнем местного гарнизона, антоновцы были вынуждены круто повернуть на запад. Постоянно преследовавшая редеющий отряд Кузнецова 14-я отдельная кавбригада настигла мятежников у реки Карачан. В результате состоявшегося здесь беспощадного и кровопролитного боя повстанческая группа Кузнецова прекратила свое существование. Лишь немногим антоновцам удалось спастись бегством, но в их числе были И. М. Кузнецов и оба полковых командира – И. А. Бармин и Д. П. Венедиктов.
30 июня началась операция советских войск по разгрому повстанческой группы П. Е. Аверьянова. Основной удар поручалось нанести кавбригаде Г. И. Котовского и отряду 7-х Борисоглебских кавалерийских курсов. На рассвете 1 июля котовцы, двигаясь с запада, а курсанты – с востока, начали поиск противника. Но тут случилось непредвиденное. Отряд борисоглебских курсантов в 123 сабли при четырех пулеметах на подходе к деревне Федоровка-Мордва /25 километров севернее станции Ржакса/ попал в тщательно подготовленную повстанцами ловушку.
Как выяснилось позднее, антоновской разведке удалось каким-то образом добыть точные сведения о времени выступления и маршруте движения курсантского отряда. Для участия в уничтожении курсантов Аверьянов стянул к месту засады не только всю свою группу, состоящую из трех полков, но и несколько мелких повстанческих отрядов из близлежащих сел. Не-посредственное руководство операцией он поручил своему заместителю, командиру 14-го Нару-Тамбовского полка Ивану Сергеевичу Матюхину, который хорошо знал местность и в командирский талант которого еще верили многие рядовые повстанцы. Не последняя роль в предстоящей драме отводилась и командиру 16-го Золотовского полка Максиму Архиповичу Назарову, являвшемуся, кстати, уроженцем этой самой деревни Федоровка-Мордва.
Именно Назаров во главе своего полка, экипированного в одинаковое новенькое кожаное обмундирование, встретил у Федоровки-Мордвы двигавшихся строго по предписанному маршруту борисоглебских курсантов. Пока остановившиеся в отдалении курсанты выясняли, что за диковинный отряд стоит перед ними, другие подразделения антоновцев из группы Аверьянова, воспользовавшись сильно пересеченной балками и оврагами местностью, завершили окружение курсантского отряда, открыли огонь и пошли в атаку.
Прекрасно обученные курсанты /7-е Борисоглебские кавкурсы считались лучшим кавалерийским военно-учебным заведением в Красной армии/ сражались с исключительным мужеством, однако затянувшийся бой грозил окончиться полным истреблением их небольшого отряда. Спасло то, что в последний момент на помощь подоспел 2-й кавполк бригады Котовского. обративший мятежников в бегство. И хотя под Федоровкой-Мордвой отряд борисоглебских курсантов понес немалый урон /каждый третий погиб, а большинство из оставшихся в живых были ранены/, потери антоновцев оказались еще большими: только убитых насчитывалось свыше двухсот человек. К тому же бросившийся в погоню кавполк котовцев настиг и изрубил у Золотовки еще около сотни повстанцев из 16-го Золотовского полка. А окончательно группа Аверьянова прекратила существование 7 июля, когда бригада Котовского захватила ее врасплох в пятнадцати километрах юго-восточнее станции Сампур.
4 июля несколько красноармейских частей во главе с начальником штаба войск Тамбовской губернии Н. Е. Какуриным приступили к ликвидации отряда Васьки Карася. Уже к вечеру 7 июля, после ряда боев в районе Воронцовского леса, отряд Карася был в основном уничтожен: из трехсот человек 226 были убиты, а 14 попали в плен. Остатки карасевского отряда бежали в Козловский уезд, где вскоре получили еще один уничтожающий удар от бойцов 15-й Сибирской кавалерийской дивизии Николая Дмитриевича Томина. Самого же Ваську Карася с его последними отрядниками красные кавалеристы настигли 18 июля уже в Усманском уезде, недалеко от станции Княжая Байгора /15 километров юго-восточнее узловой станции Грязи/. Во время погони под Карасем убили коня, но сдаваться он не стал, а побежал по полю, отстреливаясь из маузера и непрерывно крича во всю глотку: "Васька Карась не сдается! Васька Карась не сдается!" Но в самый критический момент его маузер дал две осечки подряд, а третий раз нажать на спусковой крючок Карась не успел: красноармейский клинок молнией ударил в его бесшабашную голову.
11 июля сводный кавалерийский полк под командованием бывшего комбрига /и будущего начдива 15-й Сибирской/ В. И. Дмитриенко в пух и прах разгромил 13-й Битюгский повстанческий полк Шандяпина. Сам Шандяпин, потеряв в бою коня и оказавшись в безвыходном положении, застрелился на глазах у собиравшегося зарубить его Варфоломея Ивановича Дмитриенко.
14 июля у села Верхний Шибряй Борисоглебского уезда кавалеристы 14-й отдельной бригады почти целиком уничтожили Особый повстанческий полк Ивана Максимовича Ворожищева. Правда, самому Ворожищеву, его заместителю Михаилу Антоновичу Канищеву и нескольким рядовым повстанцам удалось оторваться от преследования и скрыться.
Из всех шести проведенных в конце июня – первой половине июля 1921 года войсковых операций по разгрому последних крупных отрядов мятежников лишь одна не закончилась явной победой, одержанной на поле боя. Это – начатая 8 июля операция по уничтожению 6-го Савальского полка под командованием Семена Алексеевича Шамова, активно действовавшего на границе Борисоглебского и Новохоперского уездов. 2 июля Шамов даже попытался захватить в лесу у станции Терновка бронепоезд № 121. Специально созданный для борьбы с Шамовым сводный отряд красных под командованием начальника разведки 3-го /Борисоглебского/ боевого участка Михаила Васильевича Никольского никак не мог настичь Шамова в чистом поле, чтобы разом покончить с ним. А происходившие иногда стычки в лесах нужного результата не давали. И все же усилия красноармейцев отряда Никольского не пропали даром. В середине июля полк Шамова стал распадаться на мелкие группы, которые уже не представляли собой серьезной и организованной силы.(294)
И, наконец, наступило 20 июля – день, который можно считать /с известной долей условности, разумеется/ днем завершения разгрома антоновщины. И дело здесь вовсе не в том, что именно 20 июля Г. И. Котовский провел свою знаменитую военно-чекистскую операцию по уничтожению отряда И. С. Матюхина, попытавшегося собрать вокруг себя остатки нескольких разбитых повстанческих полков.
Самое главное заключается в том, что к 20 июля 1921 года на всей территории мятежной части Тамбовщины завершилось восстановление низовых органов советской власти. К этому же времени местное крестьянство окончательно отшатнулось от Антонова и даже включилось в борьбу с нежелавшими сдаваться мятежниками. Но добиться этого перелома в настроении тамбовского мужика, почти год жившего в кошмарных условиях безвластия и самой настоящей гражданской войны, было очень и очень непросто.
Еще с 1 июня, сразу вслед за начавшимися военными операциями по разгрому главных сил Антонова, в селах Тамбовщины развернулась широкомасштабная и планомерная работа по восстановлению местных органов советской власти. Наряду с этим большое внимание уделялось "чистке" сел и их окрестностей от скрывавшихся мятежников и полному изъятию имевшегося у населения оружия. Без успешного осуществления этих мер создать устойчивую советскую власть на местах было просто невозможно.
Поначалу большинство местного населения отнеслось к операциям по "чистке" крайне отрицательно и оказывало молчаливое, но упорное противодействие, не давая никаких сведений о местонахождении антоновцев, их семей и домашнего имущества, отданного на сохранение соседям или другим односельчанам. И все же "чистка" продолжалась с неуклонной методичностью, по следующей, примерно, схеме.
Намеченное для "чистки" село сначала занималось сильным красноармейским отрядом, возглавляемым так называемой "политтройкой". Затем на спешно созванно-согнанном в добро-вольно-принудительном порядке сходе всего взрослого населения зачитывались приказ № 130 командующего войсками губернии и постановление Полномочной комиссии ВЦИК от 12 мая 1921 года об аресте семей несдающихся мятежников и о последующей их высылке на Север, если в течение двух недель сам мятежник не явится с повинной. После зачтения этих зловещих документов, присутствующим на сходе категорически предлагалось тут же выдать всех родственников и односельчан, находящихся или находившихся ранее в антоновских полках, повстанческой милиции, отрядах сельской самообороны и различных комитетах Союза трудового крестьянства /СТК/.
Комиссар 10-й стрелковой дивизии и одновременно председатель политкомиссии 3-го боевого участка Михаил Иванович Фиалковский так описывал в своем докладе Полномочной комиссии ВЦИК ход операции по "чистке" сел в период со 2 по 13 июня 1921 года:

"С первых же дней производства операций отмечалось:
1. Массовое бегство семей бандитов, причем имущество распылялось /зарывалось в землю, бралось с собой, раздавалось односельчанам и родственникам/. Зачастую оставались одни голые стены на попечение дряхлых стариков.
2. Списки населения в большинстве случаев отсутствовали или были уничтожены бандитами; добровольных сведений крестьяне, из-за боязни мести бандитов, в большинстве случаев не давали. Были случаи арестов целых сходов за отказ выдать бандитов.
3. Оружие в большинстве случаев, несмотря на тщательные обыски, обнаруживать не удавалось.
Отношение населения к проведению операций было самое разнообразное, начиная с резко враждебного и кончая самым положительным; в большинстве же случаев крестьянство относилось к операциям осторожно, выжидательно, упорно замалчивая все, что относилось к бандитизму. Как усматривается из всех донесений, крестьянство замучено, разорено, перебито, боится представителей Советской власти, кровавой расправы со стороны бандитов. Кроме того, крестьянство изнурено нашими и бандитскими постоями и тяжелой подводной повинностью.
На бандитов проведение операций подействовало ошеломляющим образом. Распад и развал среди банд замечался с первых дней проведения операций. Главари и руководители пытались парализовать действие приказа № 130 своими аналогичными мерами. В районе Туголуково был расклеен приказ Богуславского о явке к нему всех демобилизованных красноармейцев, а также всех бежавших из банд. В Токаревском районе распространялся циркуляр губкома СТК от 5 июня о применении террора к семьям коммунистов, красноармейцев и совслужащим. В Токаревском же районе банды подбивали граждан выносить приговоры с ходатайством перед красным командованием о прекращении взятия заложников, угрожая учинить кровавую расправу в случае отказа. Свои угрозы бандиты отчасти приводили в исполнение, и в уполиткомиссии к 15 июня было зарегистрировано 15 случаев убийства семей красноармейцев, кроме многих случаев порки и избиения. Наряду с этим бандитами распространялись слухи о восстании по всей Советской республике, о переходе армии Буденного на сторону повстанцев-партизан, о войне с Японией и т. д.
Войсковые части, оккупирующие районы, в отношении продовольствия и обмундирования находились в неудовлетворительном состоянии. Так же неудовлетворительно было санитарное состояние: не было белья, медикаментов и медперсонала. Несмотря на это, боеспособность частей была хорошая, красноармейцы горели ненавистью к бандитам и стремились как можно быстрее уничтожить бандитизм. Мародерства и грабежей со стороны войсковых частей, за исключением редких единичных случаев, не замечалось. Уполиткомиссией издан приказ ревкомам: немедленно сообщать о всех случаях грабежей и насилия; таких Донесений пока не поступало. После операций практикуется осмотр вещей у красноармейцев и комсостава в присутствии представителей Особого отдела."(295)
Однако, несмотря на старания личного состава красноармейских частей, милиции и чекистов, результаты операций по "чистке" тамбовских сел от мятежников, дезертиров и оружия были довольно скромными. Местное население, особенно в "злостнобандитских" селах, не только по-прежнему упорно отказывалось помогать проведению "чистки", но и быстро приспособилось более хитро и надежно укрывать от арестов повстанцев, их семьи и имущество. А для того, чтобы не дать чекистам возможности составить полные списки скрывающихся антоновцев, крестьяне в деревнях вдруг начали отказываться называть свои имена и фамилии.
Такое, хотя и пассивное по форме, но весьма эффективное на деле и к тому же массовое сопротивление крестьянской среды сводило на нет все усилия по исполнению приказа № 130. Поэтому, видя начавшуюся пробуксовку этого приказа и отчетливо сознавая всю необходимость любой ценой сломить сопротивление среды, Полномочная комиссия ВЦИК решилась пойти на отчаянный по своей крайности шаг. 11 июня 1921 года она опубликовала свой жутковатый приказ № 171, который спустя несколько дней каждый тамбовский крестьянин знал уже наизусть. Этот приказ, подписанный председателем Полномочной комиссии ВЦИК В. А. Антоновым-Овсеенко, командующим войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевским, председателем Тамбовского губисполкома А. С. Лавровым и секретарем губкома РКП/б/ Б. А. Васильевым, гласил:
"Начиная с 1 июня, решительная борьба с бандитизмом дает быстрое успокоение края.
Советская власть последовательно восстанавливается, и трудовое крестьянство переходит к мирному и спокойному труду.
Банда Антонова решительными действиями наших войск разбита, рассеяна и вылавливается поодиночке.
Дабы окончательно искоренить эсеро-бандитские корни и в дополнение к ранее изданным распоряжениям, Полномочная комиссия ВЦИК приказывает:
1. Граждан, отказывающихся назвать свое имя, расстреливать на месте без суда.
2. Селениям, в которых скрывается оружие, властью уполиткомиссий и райполиткомиссий объявлять приказы об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.
3. В случае нахождения спрятанного оружия, расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.
4. Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший работник в семье расстреливается на месте без суда.
5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитские и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.
6. В случае бегства семьи бандита, имущество таковой распределять между верными Советской власти крестьянами, а оставленные дома разбирать или сжигать.
7. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно".

Декабрь 1921 г. - март 1922 г.
Война в Карелии.
Из книги Хесина С.С. Разгром белофинской авантюры в Карелии в 1921-1922 гг.:
Глава восьмая.
Окончательная ликвидация белофинской авантюры в Карелии

В течение января 1922 г., особенно в первой половине месяца, антисоветская кампания в Финляндии не ослабевала. Попрежнему в Советскую Карелию перебрасывались вооруженные отряды, попрежнему велась разнузданная клеветническая кампания против Советской России.
Финское рабочее информационное бюро сообщало об отправке 12 января 1922 г. из Каяны в Карелию новых групп вооруженных шюцкоровских лыжников и о прибытии в тот же день в Каяну повозок с ранеными. То же информационное бюро сообщало несколькими днями раньше, что «В город Каяна доставлено много раненых белогвардейцев, участников карельского похода»{163}.
В середине января 1922 г. состоялось открытое заседание Совета Лиги наций, рассмотревшее просьбу Финляндии по карельскому вопросу. На этом заседании от имени финляндского правительства выступил с пространной речью финский посланник в Париже Энкель, призывавший Лигу наций вмешаться в карельские дела. Выступление Энкеля поддерживали представители Эстонии и Латвии.
Но к этому времени уже совершенно ясно определилась обреченность белофинской затеи в Карелии. К тому же в связи с предстоящей Генуэзской конференцией, для участия в которой была приглашена и Советская Россия, Лига наций не могла принять открыто какое-либо [123] антисоветское решение и постановила «расследовать» карельский вопрос на месте, запросив об этом Советское правительство. Последнее категорически отказалось согласиться на какое бы то ни было международное рассмотрение вопроса о Карелии. Тем дело и кончилось.
Одновременно с наступлением Советской Армии в Карелии Советское правительство предпринимает новые дипломатические шаги с целью заставить образумиться правительство Финляндии. 12 января 1922 г. народный комиссар по иностранным делам РСФСР вручил финскому посланнику в Москве ноту, в которой перечислялись факты, подтверждавшие активную роль Финляндии в карельских событиях. «В настоящий момент, — говорилось в ноте, — когда разбитые на-голову белогвардейские отряды возвращаются к себе в Финляндию, находя на ее территории убежище и полную возможность подготовки новых нападений, Российское правительство вынуждено обратиться к финляндскому правительству с требованием принять те меры, которые привели бы к мирному улажению созданного им конфликта с Россией»{164}.
Советское правительство требовало, чтобы финляндское правительство разоружило и интернировало переходящие в Финляндию банды, сдало Советскому правительству их оружие, прекратило деятельность антисоветских организаций, возместило Карелии убытки, причиненные белофинским вторжением, и т. д.
Эта решительная нота, подкрепленная действиями Советской Армии, поставила финляндское правительство перед необходимостью принять хотя бы для видимости меры направленные к прекращению антисоветской деятельности на территории Финляндии. В частности министр внутренних дел Финляндии отдал распоряжение пограничным властям о закрытии финляндско-советской границы.
Но даже эти скромные меры вызвали недовольство финской буржуазии, которая направила к премьер-министру Венола делегацию. Премьер-министр заверил делегацию, что финляндские власти не собираются чинить препятствий действиям белофинских организаций. [124]
Однако неудовлетворенные сторонники активной антисоветской политики 15 февраля 1922 г. совершают покушение на министра внутренних дел Ритавуори. Арестованный убийца — белофинн Танфельд совершенно откровенно заявил, что он считал деятельность Ритавуори опасной для финской буржуазии.
В феврале 1922 г. в Бьернеборге происходило совещание представителей буржуазных партий Финляндии, принявшее решение о необходимости всячески продолжать помощь «карелам», ведущим «освободительную работу».
Однако в кругах самой финской буржуазии не было уже прежнего единства.
В феврале 1922 г. группа буржуазных политических деятелей Финляндии опубликовала заявление: «Считаем нужным положить конец опасной Карельской авантюре. Поведение некоторых кругов явно указывает на желание объявить войну России. Факт отправки вооруженных войск против России явно противоречит международному праву. Таковая отправка все еще происходит. Необходимо обуздать кучку авантюристов»{165}.
Иностранные покровители финских авантюристов также вынуждены были признать провал антисоветской авантюры в Карелии. Французский журнал «Юроп нувель» в середине января 1922 г. писал: «Итак, на заре этого года Советская Россия твердо остается в руках Ленина». Коммунистическая партия, продолжала газета, «проявляет замечательную способность приноравливаться к экономическим реальностям, невозможно более рассчитывать на скорое ее падение»{166}.
Однако общее положение в Карелии продолжало оставаться напряженным. Белофинские отряды., не рискуя предпринимать серьезных наступательных действий, совершали различного рода диверсии и налеты на линию Мурманской железной дороги, стремясь вывести ее из строя и тем самым сорвать подготовку решительного наступления советских войск.
В ночь с 12 на 13 января 1922 г. отряд белофиннов поджег два небольших железнодорожных моста около [125] станции Лоухи. Когда железнодорожные рабочие начали тушить пожар, белофинны открыли по ним стрельбу. Но вскоре подоспела группа наших разведчиков, и белофинны бежали, не приняв боя.
14 января белофинский отряд сжег три небольших железнодорожных моста между станциями Боярская и Энгозеро. Через неделю этот же отряд уничтожил мост через реку Котто.
Подобные бандитские налеты выдавались финским радио за успехи «карельских войск». Так, например, 15 января 1922 г. по радио из Гельсингфорса было передано следующее фантастическое сообщение: «Действия карельских войск на северном фронте развиваются успешно. Карелы продвинулись до Тойвола-Ярви, небольшой деревушки в 40 километрах к юго-западу от Кеми на Белом море. На юге карельские войска по стратегическим соображениям отведены в Реполе»{167}.
Хотя в этом сообщении нет ни слова правды (белофинские отряды именуются здесь «карельскими войсками», в районе Тойвола-Ярви появлялся в эти дни только небольшой отряд финских лыжников, бесследно исчезнувший при первом же появлении советских войск; белофинские части отделяло от Кеми не 40 километров, а более 120), однако подобные «сообщения» нужны были финской буржуазии для обмана широкого общественного мнения, а главное, для подогревания захватнических аппетитов белофинских империалистов.
После освобождения Советской Армией южной Карелии и значительной части центральной белофинны сконцентрировали свои силы в районе деревни Ухтинской — «столицы» белокарельского марионеточного правительства — и на севере вокруг Кокосальмы, нависая здесь над Мурманской железной дорогой. Эти районы белофинны стремились использовать как базу для перегруппировки сил и начала нового наступления на Советскую Карелию.
Ухтинская и Кокосальма были связаны сетью дорог с центрами белофинской интервенции в Финляндии, главными из которых были Куусамо и Суомисальми. Благодаря тому, что северный участок советско-финляндской границы в Карелии не был закрыт советскими [126] войсками, белофинны могли легко сообщаться с Финляндией, получая оттуда пополнение, снаряжение и продовольствие. Поэтому первоочередной задачей Советской Армии было закрыть и северный участок советско-финляндской границы, чтобы лишить белофиннов связи с их тыловыми базами, а затем разгромить их основные силы в районе Ухтинской.
Для этой цели части Советской Армии, действовавшие на севере и в центре Карелии, в конце января были пополнены 86-м, 87-м и 90-м стрелковыми полками и отрядом лыжников, прибывших из Московского военного округа. Общая численность бойцов, действовавших к этому времени в Карелии, достигла 9.597 человек.
Увеличение численности советских войск в Карелии было вызвано необходимостью оставлять гарнизоны в освобожденных деревнях для охраны их от возможных налетов белофинских лыжников и для налаживания должной охраны коммуникаций и тылов. К этому же времени улучшилось положение с транспортом, что позволило усилить снабжение наших войск всем необходимым, в частности лыжами, которые сильно облегчали передвижение по глубоким карельским снегам. Правда, опытных лыжников нехватало, но красноармейцы в ходе боя учились ходить на лыжах и не чувствовали уже себя привязанными к редким дорогам.
Новый этап наступления на белофиннов начался со взятия деревни Кокосальма, находившейся на пути советских войск к северной части финляндской границы.
Штурм Кокосальмы, начавшийся 23 января, был тщательно подготовлен и велся с трех сторон, а московским лыжникам была поставлена задача отрезать белофиннов от границы.
Центр своей обороны белофинны организовали на кладбище, расположенном на возвышенности в середине деревни, что позволило им упорно держать круговую многоярусную оборону. В тыл наступающим советским частям белофинны непрерывно засылали небольшие отряды, вооруженные автоматами, но налеты белофинских лыжников неизменно отбивались.
Артиллерийский обстрел деревни желательных результатов не дал, так как орудия, установленные на болотистой тряской почве, смещались, и снаряды не попадали в цель. Чтобы преодолеть незамерзающее торфяное [127] болото, которым окружена Кокосальма, нашим войскам пришлось под огнем противника проложить через болото гать.
Только 24 января была занята окраина деревни, причем каждый дом приходилось брать с боем. Дальнейшее продвижение оказалось еще более трудным, так как все подходы к деревне были заранее пристреляны белофиннами.
На рассвете 25 января наши части пошли на решительный штурм. Шли в сильный мороз, по пояс в снегу, под сильным и метким огнем противника. Но, несмотря ни на что, бойцы шли вперед. После героического штурма, длившегося непрерывно более суток, Кокосальма была взята.
Противник, пользуясь темнотой, отошел на лыжах в направлении на Ухтинскую и Сафьянскую, преследуемый нашими частями.
Во время штурма Кокосальмы особенно отличился командный состав, который понес и наибольшие потери. В первом батальоне погибли все командиры рот и большая часть взводных командиров.
Один из участников взятия деревни Кокосальма так описывает этот героический штурм:
«День 24 января всем нам показался очень медленным. Время как будто остановилось. Нам нужно было сделать снежные окопы на опушке леса, устроить сообщение в лесу, наладить телефонную связь с Кестонской, приготовиться к атаке деревни. Все работы велись с неослабным напряжением. Сильный мороз служил громадной помехой в работе: он создал непоправимую вялость у людей. Другой причиной было неуменье наших ребят правильно двигаться на лыжах. Красноармейцы и командиры поскальзывались, проваливались в снег, в «гнилое» болото, а это влекло обмораживание рук, ног, лица, замедляло работу. Надо заметить, что многие получили лыжи впервые перед самым походом, за два-три дня, а раньше никогда в жизни при помощи лыж не ходили... Я был в 1-м батальоне, когда он двигался на деревню. Противник очень метко стрелял. Снег не позволял одним скачком достигнуть деревни, но можно было двигаться сапой, зарываясь в сырой снег. Промерзли до бесчувствия, руки отказывались стрелять, ноги двигались как будто чурбашки. Когда начало светать, неприятельский [128] огонь утих. Стоял густой белый туман, когда мы двинулись на деревню. Прошибая грудью мокрый снег, мы пошли и достигли финских окопов. Они оказались уже пустыми, — противник бежал в соседние леса».
После занятия советскими войсками Кокосальмы белофинны начали отступать в район Ухтинской.
От Кокосальмы красноармейские части северной колонны двинулись по направлению к деревням Вонгозеро, Сафьянская и Тунгозерская. Путь пролегал по болотистому лесу, настолько густому, что его приходилось прорубать и расчищать, чтобы можно было провезти поставленные на лыжи пулеметы. Скорость продвижения составляла 1 1/2–2 километра в час.
В 12 километрах от Кокосальмы белофинны устроили засаду, но после короткого боя были выбиты из сооруженных ими снеговых окопов. Через несколько километров наши части снова были неожиданно обстреляны пулеметным огнем противника. Завязался лесной бой. Белофинны засели в хорошо укрепленных и замаскированных снеговых окопах, с бойницами, пулеметными гнездами, теплушками. Наши лыжники начали обход укреплений противника, но белофинны, испугавшись окружения, бежали, бросив снаряжение и патроны.
27 января наши войска вступили в Вонгозеро, а в течение 28 и 29 января нами были заняты также деревни Сафьянская, Никольская и Тунгозерская.
О положении на северном участке в последних числах января сводка командования сообщала так: «В Кокосальмском районе нашими частями 28 и 29 с боем заняты деревни Сафьянская и Никольская. На плечах упорно сопротивлявшегося противника наши части 29 января с боем вошли в деревню Тунгозерская и при дальнейшем движении завязали бой у деревни Купозеро»{168}.
На подступах к деревне Купозеро белофинны пытались задержать стремительное наступление советских частей. Подступы к этой деревне представляли удобные для обороны, покрытые лесом горы, на которых и засели белофинны. Их оборона здесь была особенно упорной, потому что Купозеро было ключом к Тихтозерсгой, падение которой грозило перерывом единственной на севере [130] Карелии магистрали, остававшейся в руках белофиннов и связывавшей их с Финляндией.
После нескольких дней тяжелых и упорных боев наши части выбили белофиннов из этих укрепленных позиций, и очередная сводка доносила: «4 и 6 роты 89-го полка при лыжном отряде Московского военного округа, обойдя укрепление противника, после упорного боя заняли в 9 часов 2 февраля деревню Купозеро. Противник, потеряв 12 убитыми и 30 ранеными, оставив винтовки, пулеметы и снаряжение в невыясненном количестве, — отступил»{169}.
5 февраля произошел бой за Тихтозерскую, где были сконцентрированы все силы белофиннов северного участка. Деревня была прекрасно укреплена окопами, каменными бойницами и к тому же окружена незамерзающими болотами. Бой шел при сорокаградусном морозе и длился около 12 часов. Героизм красноармейцев сломил отчаянное сопротивление белофиннов, и последние, пользуясь темнотой, отступили в Финляндию. В этом бою советские части потеряли: убитыми — 7, ранеными — 21, без вести пропавшими — 1 и обмороженными — 196 бойцов.
В боях против белофиннов частям северной колонны помогали сформированные карельским населением добровольные лыжные отряды. Во время боя за одну деревню, в котором участвовал отряд партизан-лыжников, сформированный из лесорубов, белофинны бросили против партизан значительно превосходившие силы. Особенно трудное положение создалось на правом фланге, где в ходе боя остался невредимым лишь один дозорный. Ловко маскируясь, он несколько часов один отбивался от 20–30 лыжников противника, пока не подошла подмога. Только после этого партизан пошел в тыл перевязать рану, полученную им в этом неравном бою.
Один из бойцов добровольческого лыжного отряда, действовавшего в конце января на северном участке у самой советско-финляндской границы, рассказывает:
«Как только наши разведчики приблизились к деревне Тиронваара, бандиты открыли по ним ружейный огонь. Мы поняли, что итти вперед без установления боевого порядка нельзя. [131]
Наши разведчики действовали превосходно. Мы продвинулись вплотную к деревне и ожидали приказа начать наступление...» Наступление было отложено из-за отсутствия 2-й роты отряда, оставшейся в деревне, сожженной бандитами, которые «получили возможность укрепиться гораздо лучше. Они укрепили свои позиции всеми возможными способами, и когда на следующий день мы сделали попытку произвести новое наступление, — это не удалось. Мы вынуждены были отступить, и в наших рядах теперь уже были убитые и раненые. Между тем бандиты получили подкрепление и заняли свои позиции еще более твердо, чем раньше.
Таким образом наше положение значительно ухудшилось. Пехотные красноармейские части вначале не могли принимать участия в производимых нами наступлениях, так как они не умели ходить на лыжах, а снегу выпало много. Нам надо было проложить дорогу для пехотных частей.
Положение становилось неважным. Моральное состояние людей начало заметно падать, так как морозы были крепкие, а защиты от них у нас не было. Мы пробовали разводить огонь, чтобы обогреться, но бандиты всегда открывали стрельбу по огням, и их приходилось тушить. Даже портянки просушить было негде. Пища была тоже незавидная. В деревне, сожженной бандитами, мы нашли в картофельных ямах небольшое количество картошки, которую по-братски разделили между собой, чтобы не грызть один сухой хлеб. Но и эта пища приходила к концу.
Однако оставить бандитов в деревне, а самим уйти с пустыми руками было тоже нельзя. Значит, нужно было наступать решительнее прежнего. В конце концов, после семидневного боя, бандиты были вынуждены отступить.
Этот бой дорого обошелся отряду. Против пятисот укрепившихся на горе бандитов боролась сотня красных бойцов. Было убито два красных командира и не менее четырех бойцов тяжело ранено. Одним из убитых был командир 2-й роты товарищ Еронен.
...Хотя в бою под Тиронваара для нас были самые неблагоприятные условия и самая плохая погода, не говоря уже об отсутствии снабжения, бандиты все-таки были выбиты из деревни. [132]
Этого мы достигли настойчивостью и храбростью красных бойцов»{170}.
Если белофиннам удавалось захватить в плен кого-либо из партизан, то с ними они расправлялись особенно изуверски. В деревне Бабья белобандиты захватили партизанскую разведку во главе с Олликайнен. После долгих издевательств над безоружными пленными белофинны предложили: «Вы, коммунисты, стоите одной ногой в могиле. Вы можете сохранить свою жизнь лишь в том случае, если откажетесь от своих идей и перейдете на сторону белых». Олликайнен и его товарищи ответили: «Дело рабочего класса для нас дороже жизни, и за это дело мы будем бороться до последней капли крови. Нас вы взяли в плен и можете уничтожить, но во много раз большие силы будут продолжать борьбу за дело рабочего класса против угнетателей»{171}. После этого белофинны раздели их донага и расстреляли.
В Кестеньге был организован партизанский отряд из 12 человек, несший разведывательную службу. Во время одной из первых разведок в деревне Аккала 4 партизана-разведчика попали в плен к белофиннам. Всех четверых бандиты расстреляли.
Одновременно с действиями на севере успешно развивалось наступление советских войск и на других участках.
Отряд Антикайнена после успешных действий на юге Карелии получил небольшой отдых, а затем, несколько пополненный, был направлен на центральный участок.
27 января отряд выступил по направлению к деревне Барышнаволоцкая, расположенной в 25 километрах к востоку от Кимасозерской. Эта деревня была хорошо укреплена сооружениями из бревен и снега. Обороняло деревню 300 белофиннов. Однако Антикайнен, невзирая на большой численный перевес противника, решил атаковать деревню. Белофинны оборонялись очень упорно, защищая каждый дом, каждый сарай, но, не выдержав стремительного натиска героев-лыжников, вынуждены были отступить. [133]
1 и 2 февраля лыжный отряд Интернациональной школы занял деревни Лувозеро и Кондока. В последней находился белофинский отряд в 400 человек, сдавший, однако, деревню без единого выстрела.
В течение всей первой половины февраля наши части вели операции по очищению от белофиннов района деревень Вокнаволоцкая и Войницкая. Главную роль в этих операциях играл отряд Антикайнена.
«В 16 часов{172} вверенным мне отрядом без боя занята деревня Вокнаволоцкая, — телеграфировал комиссар Кимасозерского отряда. — От деревни Костамукская до деревни Вокнаволоцкая отряду пришлось выбивать из попутных хуторов лыжную роту противника, каковая отступила на Войницкую... Настроение курсантов, красноармейцев бодрое, боевое»{173}.
После занятия Вокнаволоцкой лыжный отряд Интернациональной школы был временно разделен на две группы, из которых одной была поставлена задача выбить белофиннов из Ройниц, а второй двигаться на Ухту.
Первая группа начала свои действия 5 февраля вечером. У деревни Понгалакши головная часть отряда неожиданно столкнулась с дозором противника. Неприятель открыл огонь и отступил в деревню. По имевшимся у отряда сведениям, около Войниц не должно было быть крупных скоплений врага, и поэтому лыжники смело следовали за врагом до самой деревни. Но в деревне ночевало около двухсот отступавших белофиннов, между тем как советский отряд состоял всего из пятидесяти одного человека. Однако после ожесточенного получасового боя советские бойцы оказались победителями. Белофинский отряд, потеряв трех человек убитыми и 8 пленными, отступил из деревни. После занятия Понгалакши группа лыжников, продолжая преследование врага, настигла его в трех километрах к югу от деревни Айенлакши. Застигнутые врасплох белофинны оставили позиции и укрылись в деревне Айенлакша, Пополнив группу преследования, отряд начал атаку деревни, выслав впереди себя разведку. Пробравшись с юга, разведчики вошли в деревню, но попали в засаду. Трое разведчиков были захвачены белофиннами в плен. Следовавший за [134] разведкой советский отряд был встречен сильным заградительным огнем белофиннов, которые под прикрытием этого огня оставили деревню. Двоих из взятых в плен наших разведчиков, Суханена и Рихняно, белофинны зверски мучили, выкололи им глаза и затем расстреляли. Третьего разведчика — Якселайнена они увели в Войницы, где позже также расстреляли.
Один из перешедших на сторону советских войск белофиннов рассказал впоследствии о мужественном поведении захваченных в плен советских бойцов. «Я случайно зашел в комнату, — говорит он, — где только что прибывший из Финляндии офицер высокого чина допрашивал одного из пленных. На вопрос, сколько имеется красных, тот смело и гордо ответил: «На вас хватит». Как ни пытали пленного красноармейца, чтобы получить от него более точные сведения о красных войсках, ничего из этого не выходило. Последствием было то, что при отступлении из деревни я видел труп этого красноармейца около обоза»{174}.
Не успела еще вторая группа лыжного отряда начать выполнение своей задачи, как белокарельская «столица» Ухта была взята частями центральной колонны. Лыжный отряд был снова сведен воедино и до конца февраля 1922 г. продолжал операции по очищению Карелии от остатков белофиннских банд.
Отряд Антикайнена проделал путь в 920 километров, уничтожил и захватил в плен 117 белофиннов, потеряв из своего состава только 8 человек убитыми и 10 ранеными. И все это в необычайно трудных условиях. Недаром весь карельский народ гордится подвигами героев-лыжников и их славного командира — Тойво Антикайнена.
В дни замечательных побед курсантов-лыжников, 26 января 1922 г., в день четвертой годовщины революции в Финляндии, Политотдел Карельского района, от имени всех бойцов Карельского фронта, обратился с приветствием к лыжному отряду Интернациональной школы. «Четыре года тому назад, — говорилось в этом приветствии, — вы подняли красное знамя борьбы со своей буржуазией. Ваше восстание было подавлено штыком [136] иностранных грабителей. Рабочая кровь затопила тогда Финляндию.
Но вы не были побеждены, вы продолжали бороться.
Вынужденные покинуть пределы Финляндии, вы связали дело вашего освобождения с делом борьбы и победы русских пролетариев и крестьян. История вашей борьбы тесно связана с вашей героической борьбой в славных рядах Красной Армии. И сейчас вместе с нами вы ведете борьбу с вашим и нашим врагом — финляндской буржуазией. Мы выражаем твердую уверенность, что нашим дружным совместным натиском мы раздавим нашего общего врага и добьемся полной и окончательной победы над финляндской буржуазией»{175}.
Советская страна высоко оценила героические подвиги Тойво Антикайнена и его товарищей. Интернациональная школа была награждена за этот выдающийся рейд ее курсантов Красным Знаменем Карельской Трудовой Коммуны и орденом боевого Красного Знамени. В Ленинградском пехотном Краснознаменном училище имени С. М. Кирова, училище, начало которому положила славная Интернациональная школа, по сей день гордятся подвигами лыжного отряда этой школы.
8 марта 1922 г. приказом по войскам Карельского фронта была отмечена боевая деятельность отряда Антикайнена. 34 человека были награждены орденом боевого Красного Знамени, 65 — именными часами.
Первым в списке награжденных значится командир отряда Тойво Иванович Антикайнен, получивший орден боевого Красного Знамени за № 641. «Проявленные в боях личный пример и храбрость товарища Антикайнена, — говорится в приказе, — окрыляли участников похода верою в успехи, содействовали выполнению поставленной задачи, решившей исход всей Карельской кампании»{176}.
В приказе перечисляются также многие бойцы отряда, верные сыны финского трудового народа, показавшие себя подлинными героями, беззаветно преданными делу пролетарской революции.
Вот один из них — Аксель Андреевич Антилла, награжденный орденом «за то, что, наступая 27 января [137] на деревню Барьппнаволоцкую, по собственной инициативе выдвинулся с автоматом на близкое расстояние к окопам противника и открыл сильный огонь. Несмотря на оторванные пулей бандита два пальца правой руки, тов. Антилла, не прекращая стрельбы, продвигался с цепями вперед без перевязки и, ворвавшись с автоматом в деревню, бросился на лыжах преследовать бежавших бандитов и, только пройдя до двух верст за ними на лыжах, вернулся перевязать рану»{177}.
Армия, имеющая в своем составе таких героев, не могла не победить коварного и злобного врага. И она победила.
Части Советской Армии, продвигаясь с боями вперед, приближались к центру белофинских отрядов — к их «столице», деревне Ухтинской. 31 января после короткого боя наши части заняли деревню Сапосальма.
При взятии Сапосальмы произошел следующий эпизод, свидетельствующий о высоком героизме бойцов Советской Армии. Первой к Сапосальме подошла высланная вперед разведка 87-го полка. Разведчики решили взять деревню, но, ввиду своей малочисленности, не смогли это осуществить и, окопавшись, начали бой. В полк был послан один разведчик с донесением. В пути он был ранен и потерял сознание, но донесение, которое держал в руке, не бросил, а только крепко зажал в кулак. Подошедшие к раненому разведчику белофинны решили, что он мертв, и, сняв с него одежду, оставили. От холода он пришел в сознание и пополз, доставив донесение в полк.
Коротким ударом наши части выбили белофиннов из Сапосальмы. После этого была взята деревня Юшкозеро.
Бой за деревню Кяйпель, где окопался отряд белофиннов, насчитывавший 700 человек, с пулеметами и автоматами, продолжался 35 часов. Деревня была расположена на холме, и белофинны хорошо укрепили ее. По гребню холма они вырыли окопы и провели к ним ходы сообщения прямо из домов.
«В 19 часов 31 января 9-я рота приблизилась к окопам противника, и завязался неравный бой. Трудно наступать; сойдешь с дороги — по пояс в снег. Мороз [138] щиплет руки, нос, щеки... Над головами, как шмели, жужжат бандитские пули. Вот на помощь 9-й спешит 7-я рота. Бесстрашно две боевые сестры атакуют противника. Славные бойцы устали, прозябли, и их сменяет первый батальон. Смелый удар, и 1-я рота обращает в бегство бандитов с сопок в окопы.
Сильнее заработали неприятельские пулеметы и автоматы. Но и наши пулеметчики не отстают. Красные пулеметы обильно поливают непрерывным огнем окопы противника. Устала 1-я рота. Опять в бой бросаются 7-я и 9-я роты. Второй батальон заходит противнику в тыл. Обходных дорог нет. Нужно пробираться через сугробы снега, таща за собой пулеметы.
Комсостав и политработники все время впереди. Наступает ночь. С тыла второй батальон косит противника во всю. В лоб ударить противника сразу нельзя, так как нас отделяет открытое место — озеро.
К рассвету 3-й батальон достигает правого фланга противника... 60 шагов. Медлить нельзя. Решительный натиск, и бандиты обращены в бегство»{178}.
Так описывал этот бой один из его участников.
Корреспонденции из действующей армии с каждым днем приносили все более радостные вести. Дни белофинских бандитов были сочтены. «Круг суживается и суживается... — писала «Петроградская правда», — Красная Армия бьет противника по всем швам. Карельского фронта скоро не будет»{179}.
7 февраля части Советской Армии заняли «столицу» белокарел — деревню Ухтинскую, разрушенную бандитами перед отступлением до основания. Двери и окна в избах были выломаны. Домашняя обстановка и утварь разграблена и уничтожена. Жителей почти не осталось. Лишь изредка можно было увидеть старика или старуху, которых бандиты не увели с собой. Перед уходом бандиты подожгли амбар с ячменем и другими продуктами, отнятыми у жителей.
Взятие советскими войсками Ухтинской означало конец белофинской авантюры в Карелии.
«Хельсинген саномат» в номере от 10 февраля 1922 г. [140] с грустью сообщала: «За вчерашний день не получено никаких сведений о ходе борьбы в Карелии и поэтому можно констатировать, что освободительная война в Карелии закончена. Большевики снова завладели всей территорией Карелии».
После взятия Ухтинской, последнего опорного пункта белофиннов, Советская Армия быстро очистила Карелию от остатков банд, К 10 февраля белофинны были выбиты из района деревень Вокнаволоцкая и Войницы.
Отступление белофинских банд сопровождалось их быстрым разложением. Насильно мобилизованные и терроризированные карелы убегали из белофинских отрядов. Участились случаи неповиновения финским офицерам, дезертирство, сдача в плен нашим войскам.
Перебежчики и пленные рассказывали о многочисленных случаях неповиновения командирам и дезертирства. Так, например, в районе деревни Тирозеро около 100 человек отказались вступить в бой с советскими войсками. Все они немедленно были разоружены и под конвоем отправлены в Финляндию.
В деревне Летнеконецкой, занятой белофиннами, появилось советское воззвание, в котором говорилось о бесполезности сопротивления и предлагалось всем насильно мобилизованным или обманным путем вовлеченным в банды перейти на сторону советских войск. Перейти хотели многие, но командный состав распространял слух, что красные уничтожают всех перешедших на их сторону. Из деревни Войницы белофинскому отряду было приказано выступить на Камен-Наволок против советских войск. Большинство отказалось выступить. Командовавший отрядом финский офицер выстроил отряд и, бегая перед строем с маузером в руке, потребовал, чтобы все не желающие итти в бой вышли из строя. Шесть человек, рассчитывая, очевидно, что так же поступят и остальные, вышли из строя. Их немедленно арестовали, а затем расстреляли.
«Нам приказали наступать по льду через открытое озеро, — рассказал один перебежчик. — Сначала отказалась наступать одна рота, но в результате уговоров и другая рота вышла из подчинения. Утром финские офицеры построили роту и с оружием в руках принуждали нас. выходить на озеро. Пошли в наступление, [141] но как только со стороны красных раздался первый выстрел, все в панике бросились обратно»{180}.
Особенно много людей уходило из белофинских отрядов, действовавших в Ребольском районе. Для задержания дезертиров выделяли специальных часовых, но часто часовые уходили вместе с дезертирами.
К середине февраля отдельные случаи дезертирства стали перерастать в общее неповиновение целых белофинских отрядов, подобно тому, как это случилось у деревни Тирозеро.
«Утром 16-го числа, — пишет один из участников этого отряда, — находившиеся в окопах люди выбрали из своей среды делегацию в числе пятнадцати человек и направили ее в штаб к егерскому капитану Куйсма сообщить, что больше воевать никто не желает, и если в тылу имеются еще охотники до войны, пусть немедленно же придут и займут фронт, так как через пятнадцать минут все находящиеся в окопах люди уйдут. Делегатам был дан наказ, в случае попыток со стороны начальства применить оружие, действовать оружием же»{181}. Чем окончился бы этот случай такого решительного отказа воевать против советских войск, трудно сказать, ибо под напором Советской Армии началось общее бегство остатков разгромленных банд в Финляндию.

Магерамов Александр Арнольдович
Дивизии РККА с 1918 по 1930 г. (Может, кому интересно будет?)
Организационно-штатная структура дивизий РККА в Гражданскую войну и первые послевоенные годы (Черновик)

В 1926 году в Москве был издан "Сборник лиц, награжденных Орденом Красного знамени и Почетным революционным оружием". В этой книге, выпущенной государственным военным издательством, встречаются упоминания о 60-ти стрелковых и 11-ти кавалерийских дивизиях, входивших в тот момент в состав Красной армии. Упомянуты в нем и отдельные лица, части, группы и подразделения, в том числе из других ведомств: ВЧК - ГПУ (ОГПУ), ЧОН, Трудового фронта, пограничных войск, милиции и т.д. Кроме того, из Сборника можно извлечь достаточно интересную информацию, касающуюся штатов, наименований должностей лиц, подразделений и частей, входивших в состав отдельных стрелковых и кавалерийских дивизий РККА. Для уточнения полученной информации, кроме "Сборника", также была использована еще одна книга: "Неизвестный Жуков" (М., "ОЛМА-ПРЕСС", 2001), автор которой - В.Г. Краснов, провел весьма трудоемкую работу в государственных архивах Российской Федерации, а также другие источники, в частности Путеводитель (в 2-х томах) РГВА.

В соответствии с последним из источников, стрелковые войска составляли основной род сухопутных сил РККА. Основным общевойсковым тактическим соединением была стрелковая дивизия; в ее состав входили бригады, действующие как общевойсковые тактические соединения; составной частью бригады был стрелковый полк. Высшим общевойсковым тактическим соединением после окончания гражданской войны становится стрелковый корпус.
В начальный период строительства Красная Армия не имела единой структуры. Большую ее часть составляли отряды Красной гвардии, а также формирования добровольцев и части, перешедшие из старой армии. При этом преобладала отрядная система организации войск. Вскоре после принятия декрета об организации РККА от 15(28) января 1918 года без планово начали создаваться соединения - 1-я Московская, 1-я Латышская советские дивизии, 1-й корпус РККА в Петрограде, служивший вплоть до своего расформирования в мае 1918 базой для комплектования и обучения частей перед отправкой на фронт.
После принятия Совнаркомом разработанного Высшим военным советом в марте и уточненного в апреле-мае 18-го плана организации Вооруженных Сил Республики началось формирование 88 пехотных дивизий - 28 внеочередных, 30 первоочередных и 30 - второочередных. Кроме того, из войск завесы развертывались внеочередные дивизии, остальные комплектовались из войск военных округов.
В связи с тем, что создание дивизий проходило с большими трудностями из-за недостаточной численности добровольческого контингента, специалистов, продовольствия, Высший военный совет распорядился в срочном порядке сформировать из отрядов завесы 9 дивизий. Приказами Наркомвоена N 294 от 20 апреля и N 308 от 26 апреля 1918 были объявлены штаты управлений пехотной дивизии, штабов пехотной бригады, полка, строевых частей. Пехотная дивизия создавалась как общевойсковое тактическое соединение, включавшее все рода войск, она имела следующую структуру: три пехотных бригады 2-х полкового состава, артиллерийская бригада, кавалерийский полк, батальон связи, разведывательная рота, инженерный батальон, воздухоплавательный отряд, авиационная группа, тыловые учреждения. Штатная численность дивизии составляла 26972 человека, из них боевого элемента - 14220 человек и 10048 лошадей.
Стрелковый полк численностью 2866 человек состоял из трех батальонов, включавших в себя по три стрелковые роты, батальонные пулеметную и хозяйственную команды, а также полковые команды: пулеметную, связи, конной разведки, саперную, бомбометную, перевязочный пункт, полковую школу. Кавалерийский полк общей численностью 872 человека включал 4 эскадрона и команды: конно-пулеметную, хозяйственную, связи, полковую школу и обоз.
С лета 18-го помимо общего плана пехотные дивизии начали создаваться по инициативе местного командования в составе армий Восточного фронта и войск, действовавших на Нижней Волге, Северном Кавказе. Они имели различную численность и организацию. Несмотря на принятый 29.05.1918 декрет ВЦИК о принудительном наборе в армию, формирование дивизий проходило с большими трудностями. Фактически ни одну из дивизий не удалось довести до штатной численности. Реввоенсовет (РВС) Республики приказом N 4 от 11.09.1918 прекратил формирование дивизий по ранее принятым планам, кроме кавалерийских и тех, которые полностью или частично были направлены на фронты, и объявил свой план. Количество создаваемых дивизий было сведено к шести, по одной в округах Петроградском, Московском, Орловском, Ярославском, Приволжском, Уральском. Кроме того, приказом предписывалось в округах сформировать пять дивизий из мобилизованных 1898 г/р, при этом дивизия должна была иметь не 6, а 9 полков. Дивизии получали порядковую нумерацию с 1-ой по 11-ю, а полки, входившие в их состав - с 1-го по 99-й. Ряд старых дивизий расформировывались, их штабы и войска использовались для укомплектования новых формирований. По приказу РВСР N 61 от 11.10.1918 все пехотные соединения, части и подразделения переименовывались в "стрелковые".
Разработанный в ноябре 1918 новый план развития полевых войск предусматривал сформирование 47 номерных стрелковых дивизий, включавших 116 бригад и 339 полков. Из них: во внутренних округах - 11-ть (с 1-ой по 11-ю), на Северном фронте - две (18-я и 19-я), на Восточном - 11 (20 - 22-я, 24 - 31-я), на Каспийско-Кавказском - 5 (32 - 36-я), на Южном - 12 (12 - 16-я, 23-я, 37 - 42-я), в Западной армии - 3 (17-я, Литовская, Западная), кроме того, были сформированы еще три дивизии (1 и 2 Латышские и Украинская). Уже 19.02.1919 этот план был сообщен фронтам, с приказанием закончить реорганизацию к 1.04.1919. К 15.05.1919 работа фронтами была завершена.
Организация стрелковых войск осуществлялась по новым штатам, объявленным приказом РВСР N 220/34 от 13.11.1918. Корпусная система организации стрелковых войск в годы гражданской войны не получила распространения. Стрелковые корпуса создавались лишь для выполнения отдельных оперативных заданий. В состав управления стрелковой дивизии входили: штаб, отделы снабжения, санитарный и ветеринарный, дивизионный контроль, казначейство, телеграфная и почтовая конторы. По решению РВСР приказом N 456/60 от 26.12.1918 вводилось политическое отделение (с 4 февраля 1919 - отдел). Кроме того, в дивизию по штату входили: три стрелковые бригады по три полка в каждой, 4 кавалерийских и 9 артиллерийских дивизионов, отдельная конная батарея, инженерный батальон, батальон связи, авто - броневой, воздухоплавательный и авиационный отряды, а также учреждения и части обслуживания. Общая численность личного состава дивизии - более 58 тыс. человек, из которых боевой элемент составлял 46%, лошадей - 24338. На вооружении соединений состояли: винтовки - 36265, ружья-пулеметы - 324, станковые пулеметы - 520, артиллерийские орудия - 116, минометы - 54.
В целях придания большей оперативной и хозяйственной самостоятельности штатами N 220/34 значительно усиливалось бригадное звено за счет увеличения штатной численности и вспомогательных частей. В состав управления бригады входили: штаб с комендантской командой, отдел снабжения, санитарная и ветеринарная части, хозяйственная команда и обоз. Бригаде придавались: ружейно-пулеметный парк, бригадный инженер, отдельная саперная рота и рота связи, перевязочный отряд, продовольственный и военно-санитарный транспорты, полевой склад.
Каждый из трех входивших в бригаду полков включал три батальона, полковые команды: пулеметную, связи, саперную, минометную, конной разведки, газовую, комендантскую, хозяйственную, а также полковую школу, перевязочный отряд, ветеринарный лечебный пункт. Численный состав полка увеличился до 3687 человек.
Дивизии в течение всей гражданской войны формировались по штатам N 220/34, но ни одна из них не достигла предусмотренной численности личного состава и вооружения. К середине 1919 в штаты были внесены ряд изменений: разрешался постоянный некомплект личного состава до 35% за счет тыловых подразделений и вспомогательных войск, отменялось обязательное усиление дивизий авиаотрядами, сокращалось количество артдивизионов, стрелкового вооружения. Приказом РВСР N 1201/226 от 29 июля 1919 г. кавалерийские дивизионы в стрелковых дивизиях сводились в один, а при наличии лошадей - в два полка.
Наряду с бригадами, входившими в состав стрелковых дивизий, создавались и отдельные бригады. Они формировались в основном по штатам N 220/34, а некоторые, в силу особенностей выполняемых ими задач, усиливались артиллерией, частями боевого обеспечения и действовали по временным штатам.
2.06.1919 РВС Республики утвердил Положение о полевом управлении войск в военное время (раздел II). Оно определяло структуру управления дивизии. Во главе дивизии стояли начальник и комиссар. Начальнику дивизии предоставлялась полная самостоятельность в вопросах стратегически-оперативного характера, в которых он подчинялся только командующему армией. Комиссар пользовался правами и выполнял обязанности согласно положению о военных комиссарах. В состав управления дивизии входили штаб дивизии и управления начальников артиллерии и снабжений, дивизионного инженера.
По постановлению РВСР, объявленному приказом N 1829/387 от 30.10.1919, Главное командование прекратило создание новых стрелковых дивизий и бригад. Разрешалось уменьшение числа существующих дивизий путем слияния ослабленных и создания боеспособных соединений, а также комплектование батальонов пополнения. Принятая организационно-штатная структура стрелковых войск с незначительными изменениями сохранялась до конца гражданской войны, изменения проводились главным образом за счет сокращения штатной численности.
Экономическая разруха в стране и завершение гражданской войны обусловили сокращение Вооруженных Сил, перевод их на мирное положение. В связи с этим вместо штатов 220/34, отмененных приказом РВСР N 556/88 от 4 марта 1921 г., были разработаны штаты для различного типа и назначения соединений - дивизий военного и мирного времени, внутренних и приграничных округов, отличавшиеся в основном по численности личного и конского состава, вооружению, составу частей боевого и материального обеспечения. Большинство дивизий в 1921 были переведены на штаты стрелковой дивизии мирного времени (литер В), объявленные приказом РВСР N 1400/246 от 5 июля 1921 г., с численным составом 15876 человек (из них 35,1% бойцов). Дивизия состояла из двух стрелковых бригад (по три полка сокращенного состава в каждой) и одной учебно-кадровой, кавполка 3-х эскадронного состава, кадрового учебного стрелкового полка (в ряде дивизий - бригады) и других учебных частей, действовала дивизионная школа подготовки отделенных командиров; артиллерию дивизии составляли два дивизиона, сводная батарея, артпарк. Управление дивизии включало штаб (оперативно-строевая и административно-хозяйственная части), управления начальников: артиллерии, снабжения, продовольственного снабжения, дивизионного инженера, санитарную и ветеринарную части, политотдел и особый отдел ВЧК.
Управлению стрелковой бригады (литер В) подчинялись три стрелковых полка, ей придавались: рота связи, отдельная саперная рота, бригадный лазарет, банно-прачечный отряд, передовой ветеринарный лазарет, кадрово-учебная саперная рота. Стрелковый полк (в бригаде) имел три батальона, две пулеметные команды, кавполк в дивизии - три эскадрона, команду связи, конно-пулеметный взвод, хозкоманду, санитарную часть, ветеринарный лазарет, обоз.
Для объединения в оперативном отношении стрелковых дивизий и отдельных бригад, действующих в районах повстанческого движения и бандитизма на Украине, Кавказе, в Тамбовской губернии, в 1921 г. в стрелковых войсках было введено корпусное звено управления. Стрелковый корпус включал 2 - 3 стрелковых дивизии. По штату (объявлен приказом РВСР N 1768/305 от 20 августа 1921 г.) в состав управления корпуса входили: штаб (части - оперативно-строевая, связи, административно-хозяйственная), инспектор артиллерии, корпусной инженер, санитарная и ветеринарная части, обоз. В дальнейшем роль корпусной системы в организации стрелковых войск постоянно возрастала.
В БВО к осени 1921 дислоцировались 4-я Смоленская, 5-я Витебская, 8-я Минская СД и 11-я кавалерийская. Стрелковые войска в соответствии с приказом РВСР N 1647/323 от 10 июля 1922 г. подверглись существенной реорганизации и дальнейшему сокращению, которым объявлялись штаты дивизий приграничных и внутренних округов мирного времени. В дивизиях ликвидировалось бригадное звено, они переводились на полковую организацию и состояли из трех отдельных полков, исключались учебные части и ряд учреждений материального обеспечения, некоторые части заменялись меньшими единицами. Прекратили свое существование и отдельные бригады. Приграничная дивизия численностью 8705 человек включала кавалерийский полк 3-эскадронного состава, а внутренняя численностью 6725 человек имела эскадрон и более сильную артиллерию. Структура управления дивизии принципиальных изменений не претерпела, лишь материальное обеспечение объединялось в управлении военно-хозяйственного снабжения, вводились клуб дивизии, ревтрибунал и в штабе дивизии - часть связи. Численность полка приграничной дивизии составляла 2246 и внутренней - 1759 человек, из полка исключались команды саперная, пеших разведчиков и др. В 1922 году по рекомендации М.В.Фрунзе в каждом стрелковом полку была создана показательная рота, оснащенная автоматами Федорова, ручными и станковыми пулеметами и действовавшая в бою по особым тактическим наставлениям. Правда, из-за нехватки автоматов и пулеметов от этой идеи пришлось отказаться.
Ввиду местных особенностей и выполняемых задач численность дивизий (мирного времени) Отдельной Кавказской армии (ОКА) и Туркестанского фронта была увеличена (приказы РВСР N 1973/379 от 18 августа и N 2140/406 от 13 сентября 1922 г.), полки этих дивизий наделялись полной самостоятельностью в боевом и хозяйственном отношениях.
Продолжаются перемещения войск, в частности в январе 1923 года в Белоруссию передислоцируется 2-я Тульская стрелковая дивизия, которая в годы гражданской войны сражалась почти на всех фронтах. Войска ЗапВО имели довольно совершенную организационно-штатную структуру. Каждая стрелковая дивизия состояла из трех стрелковых и одного артиллерийского полка, кавалерийского эскадрона, частей и подразделений боевого и материального обеспечения. В мирное время численность личного состава дивизии для ЗапВО устанавливалась в 6516 человек. В военное время - увеличивалась до 12.800. На ее вооружении были 54 орудия, 270 пулеметов (в том числе 189 станковых), 243 миномета. Это означало, что на каждый стрелковый батальон приходилось по 30 пулеметов и 6 орудий. Территориальные дивизии в мирное время имели по 2150 человек, но за счет пополнения приписным составом могли быть развернуты до состава кадровых дивизий.
Кавалерийская дивизия с осени 1926 года состояла из четырех кавалерийских полков, одного конно-артиллерийского дивизиона, одного пулеметного эскадрона и других подразделений общей численностью 7230 человек. В каждом кавалерийском полку было четыре сабельных эскадрона и один пулеметный с 16-ю пулеметами на тачанках. Совершенствовалась структура артиллерийских частей. В полковом артиллерийском дивизионе стрелкового полка было две батареи (по три 76-мм пушки в каждой). Артполк дивизии был вооружен восемнадцатью 76-мм пушками и двенадцатью 122-мм гаубицами,
Экономические трудности страны вызвали не только сокращение армии, численность которой к октябрю 1924 г. была доведена до 562 тысяч, но и перевод определенной части кадровых соединений на территориальную систему комплектования. Эта система позволяла содержать за счет военного бюджета постоянный кадр и дать необходимую военную подготовку трудящимся путем краткосрочных сборов без длительного отрыва их от производительного труда. Она была законодательно закреплена декретом ЦИК и СНК от 8 августа 1923 г. "Об организации территориальных войсковых частей и проведении военной подготовки трудящихся". Территориальный принцип строительства распространялся главным образом на стрелковые войска и частично на кавалерию.
Приказом РВС СССР N 1969/519 от 6 сентября 1923 г. были объявлены единые штаты управлений, учреждений и частей милиционной (переименованной затем в территориальную) стрелковой дивизии. В состав дивизии входили три стрелковых полка (по три батальона в каждом), школа подготовки младшего комсостава, отдельный кавэскадрон, при численности постоянного состава 1437 человек, включая 304 курсанта школы, и 8084 - переменного. Стрелковый полк (316 - постоянного и 2574 - переменного состава) включал три батальона, команды: пулеметную, саперную, противогазовую, пеших и конных разведчиков, связи, а также перевязочный отряд, клуб. Состав управления дивизии: штаб (части - оперативная, разведывательная, учебно-мобилизационная, связи, административная, комендантская), управления начальников артиллерии и снабжения, дивизионного инженера, политотдел. Последующие изменения штатов территориально-милиционной дивизии в основном выразились в увеличении кадрового состава для дивизий усиленной и сокращенной численности (соответственно 2150 и 1802 человека по приказам РВС СССР N 668 от 28 июня 1925 г. и N 408 от 28 июля 1926 г.), введении четвертого батальона в полк (приказ РВС СССР N 571 от 22 сентября 1926 г.) и др.
На 1 октября 1923 г. в стрелковых войсках состояло 49 дивизий (внутренних - 21, приграничных - 11, на Туркфронте - 4, в ОКА - 3, территориальных - 10), стрелковых корпусов - 17. За 1924 - 1928 гг. количество территориальных стрелковых дивизий увеличилось более чем в 4 раза, они составляли 71% от общего числа дивизий.
В связи с сокращением армии штаты стрелковых дивизий в течение 1923 г. подвергались значительным изменениям: были исключены ряд командных и административных должностей, расформированы третьи роты в батальонах, ряд подразделений технического и материального обеспечения, произведено усиление артиллерии.
В период проведения военной реформы (1924 - 1928 гг.) продолжалась реорганизация стрелковых войск: расширение территориального принципа комплектования в сочетании с кадровым, введение единоначалия в соединениях (в соответствии с Постановлением ЦК РКП(б) от 28.06.1924), ликвидация многотипности в организации соединений и частей, сокращение тылов и аппарата управления, усиление специальных и технических войск. Повышение боеспособности войск в этот период осуществлялось главным образом за счет развития артиллерии, боевой техники. Все это нашло отражение в новых штатах.
Стрелковый корпус мирного времени включал две стрелковые дивизии, артдивизион, батальон связи, саперную роту, части обслуживания; корпус военного времени должен был дополнительно иметь третью дивизию и авиационные части - авиазвено и воздухоплавательный отряд (приказы РВС СССР N 1296 и N 1297/202 от 7 октября 1924).
По приказу РВС СССР N 1298/203 от 7.10.1924 дивизия военного времени численностью в 12800 человек включала три стрелковых полка (2805 человек каждый) с батареей полковой артиллерии, один легкий артиллерийский полк, кавалерийский эскадрон, роты саперную, связи и службы обеспечения. Аналогичную структуру, но сокращенного состава (6516 человек для дивизий приграничных и 4819 - для внутренних) имела стрелковая дивизия мирного времени (приказ РВС СССР N 1295 от 7 октября 1924).
Отличие новых штатов заключалось в следующем: организация снабжения рассчитывалась на органы военно-окружного управления, артиллерия дивизии (два дивизиона) объединялась в артиллерийский полк, вводилась однотипная организация стрелковой роты - основной тактической единицы пехоты (три стрелковых и один пулеметный взводы, взвод управления), в состав полка вводилась батарея полковой артиллерии.
В 1923 - 1924 гг. некоторые территориальные соединения были переведены на национальное комплектование и к концу 1924 г. созданы: одна белорусская, четыре украинских, две грузинских, одна армянская и одна азербайджанская дивизии. Например, первым национальным формированием, созданным в Белоруссии, стала 2-я Белорусская стрелковая дивизия. Немного позже на базе Высшей объединенной военной школы для подготовки национальных военных кадров была создана 7-я Объединенная белорусская военная школа командного состава имени ЦИК БССР.
Из 85 стрелковых дивизий и 39 отдельных стрелковых бригад, которые числились в составе Красной Армии на 1 января 1921 года, к октябрю 1926 года насчитывалось 26 кадровых и 36 территориальных (кадрированных) стрелковых дивизий и управления 17 стрелковых корпусов. В Белоруссии дислоцировались управления 4-го (в Витебске) и 5-го (в Бобруйске) стрелковых корпусов и четырех стрелковых дивизий: 2-я Белорусская имени М.В.Фрунзе (в Минске), 4-я Смоленская имени германского пролетариата (в Бобруйске), 5-я Витебская имени чехословацкого пролетариата (в Полоцке) и 8-я Минская (в Бобруйске). Большому сокращению подверглась кавалерия. Из 27 дивизий конницы, имевшихся в 1921 году в Красной Армии, в 1926 году осталось девять кадровых и две территориальные; число кавалерийских бригад было, напротив, увеличено с семи до восьми. В Белоруссии находились две легендарные кавалерийские дивизии Красной Армии - в Гомеле стояла 6-я Чонгарская дивизия, в годы гражданской войны сражавшаяся с белыми на Дону, Северном Кавказе, под Царицыном и в Крыму, а в Минске - 7-я Самарская имени английского пролетариата, воевавшая и с деникинцами, и с петлюровцами, и с махновцами. Кроме того, в Могилеве дислоцировалась 4-я отдельная кавалерийская бригада. Часть войск Западного военного округа дислоцировалось на территории Российской Федерации. В Смоленске - 27-я Омская имени итальянского пролетариата стрелковая дивизия, в Вязьме - 29-я стрелковая дивизия, в Жиздре - 33-я стрелковая дивизия, в Новозыбкове - 37-я стрелковая дивизия. В Брянске - управление 16-го стрелкового корпуса. 29-я, 33-я, 27-я дивизии и два полка 37-й дивизии были территориальными.
Новыми штатами (приказ РВС СССР N 411 от 5.08.1927) в управление дивизии мирного времени вводилось отделение химической службы и ветеринарная часть; численность стрелкового полка сокращенного состава повышалась до 1264, усиленного - до 1745 человек, штаты полков были дополнены дивизионом полковой артиллерии, химическим взводом, а стрелковый батальон - взводом батальонной артиллерии и пулеметной ротой.
В 1928 1-я и 3-я Туркестанские стрелковые дивизии и в 1929 Азербайджанская в опытном порядке были переведены на горную систему, которая получила широкое распространение к 1931. Горнострелковые дивизии отличались особой организацией частей и подразделений, специальным оборудованием, вооружением, спецификой подготовки личного состава и включали по 3 - 4 горнострелковых полка, 1 - 2 артполка, отдельный зенитный дивизион, батарею противозенитных пушек и кавэскадрон, подразделения спецвойск.
Изменение структуры сухопутных войск и повышение их технической и огневой мощи явилось важным достижением военной реформы. Однако общее состояние техники сухопутных войск оставалось невысоким. Всего Сухопутные войска имели в 1929 году 70 стрелковых дивизий, в том числе 29 кадровых и 41 территориальную, большая часть дивизий была сведена в 17 корпусов, а также 14 кавалерийских дивизий и семь отдельных бригад. Проводилась работа по устранению продолжавшей иметь место многотипности в структуре стрелковых войск. Приказом РВС СССР N 319 от 17 октября 1929 г. были оставлены единые штаты для всех типов соединений и частей стрелковых войск и отменены ряд ранее объявленных приказов.

Вот что стало известно из Путеводителя, ведь структура стрелковых дивизий в 1918 - 1924, а кавалерийских - примерно до начала 30-х годов была весьма уникальной, и никогда не соответствовала ОШС дивизий в последующие годы, вплоть до современных времен. Остается выяснить, какую информацию можно почерпнуть в остальных вышеназванных источниках - подтвердят ли они структуру соединений Красной армии в 1918-1926 годах?

Из справочника видно, что каждая из стрелковых дивизий со времен Гражданской войны и до середины 20-х годов состояла из трех стрелковых бригад, нумерация которых была общей для всех стрелковых дивизий Красной армии. Например, в 1-ю СД входили: 1, 2 и 3-я стрелковые бригады, в 51-ю: 151, 152 и 153-я, а в 60-ю СД: 178, 179 и 180-я СБр. Впрочем, часто как внутри соединений, так и в масштабе всех Вооруженных сил республики нумерацию бригад указывали следующим образом: 1, 2 или 3-я бригада такой-то дивизии. В каждом соединении, кроме того, значились: кавалерийская бригада двух полкового состава либо отдельный кавалерийский полк (дивизион, эскадрон), тяжелый (полевой) артиллерийский (гаубичный) дивизион трех батарейного состава, батальон (либо рота) связи, инженерный батальон (отдельная саперная рота), дивизионная школа, лазарет.
"Кавдивизионом" в Красной армии назывались подразделения, не входившее, как правило, организационно в состав полков - последние состояли, как уже указывалось, из 4-х кавалерийских эскадронов и одного пулеметного. А всего эскадронов в кавалерийской дивизии было около 30 (пример - 7-я Самарская КД, в которой было 26 "сабельных" эскадронов), но фактически такие подразделения существовали, и включали в себя 2-3 кавалерийских и 0-1 пулеметных эскадронов. В состав некоторых СД включались запасные батальоны (реже - полки), автороты, авто - броневые отряды (АБО), авто - броневые дивизионы или танковые авто - бронеотряды, а также бронепоезда. В моторизованных подразделениях сосредотачивалась вся имеющаяся в соединении трофейная и отечественная бронетанковая, автомобильная, мотоциклетная техника, а также велосипеды (самокаты). В некоторых дивизиях (18-й) мотоциклеты находились в батальонах связи. Имеются упоминания о существовании в Вооруженных силах Республики заградительных отрядов и даже карательного батальона.
Исключения в нумерации были следующие - в 1922-1926 годах одновременно существовали: 2-я Приамурская и 2-я Туркестанская стрелковые дивизии. Стрелковые полки в последней из них, как и во 2-й Донской СД, переименованной в 1922 в 9-ю Донскую СД, имели нумерацию с 10-го по 18-й, но с добавлением "Туркестанский".

"Не отдельная" стрелковая бригада состояла из штаба с отделением конных ординарцев, трех стрелковых полков, нумерация которых так же, как и у стрелковых дивизий, была общей для всей Красной армии. Например, 2-я Донская стрелковая дивизия включала следующие полки: с 10-го по 18-й, 52-я СД: с 460-го по 468-й, а нумерация частей 60-й СД заканчивалась 540-м стрелковым полком. Кроме вышеперечисленных, в состав всех стрелковых бригад входил легкий артиллерийский дивизион - как правило, состоящий из трех батарей 76,2 мм орудий. В его составе, как правило, был еще пулеметный взвод. Есть упоминания, что в состав некоторых стрелковых бригад дополнительно входили следующие подразделения: кавалерийский эскадрон, рота связи, отдельная саперная рота, отдельная санитарная рота, иногда - бригадные школы, как в 33-й СБр 11-й СД и т.д.
Кроме того, существовали Отдельные стрелковые бригады: например трех-четырех полковые сводные бригады курсантов. В "Сборнике" и приказах по 1-м Рязанским кавалерийским курсам встречаются названия: Отдельная сводная бригада курсантов, Московская бригада курсантов, 2-я Московская бригада курсантов, Петроградско-Московская бригада курсантов, Московская 81-я стрелковая бригада курсантов. В составе 2-й (Московской) сводной бригады имелись пулеметные команды не только в полках, но и батальонах, а в ее 2-й полк, кроме того, организационно были включены лыжные подразделения, а состояла она первоначально из трех полков - двух пехотных и одного кавалерийского. В 1924 году в ее состав был включен 4-й полк.
Стрелковые полки состояли из: штаба, трех стрелковых батальонов каждый, полковой школы, команды пеших разведчиков, команды конных разведчиков (или конно-разведывательной сотни), полковой пулеметной команды, отдельной роты связи, инженерной роты, перевязочных подразделений с командой врачей.
Стрелковые батальоны состояли из трех стрелковых рот, нумерация которых была общей в полку - в 1-й батальон входили 1-3 роты, во 2-й - 4-6, а в 3-й - 7-9.
В стрелковых ротах упоминаются следующие должностные лица: командир роты, политрук (комиссар) роты, помощник командира роты, командиры взводов (по штату три в роте) с помощниками, командиры отделений (отделкомы), начальник пулемета, ротный фельдшер, старшина, старший разведчик, разведчики, пулеметчики, стрелки, санитар и даже боевик.


Кавалерийские дивизии и бригады:

В 4 кавдивизии был 32 автоброневой отряд

5 кавдивизии Начпульком 34 кавполка: Прик.РВСР № 190: 1921 г.

6 (Чонгарской) кавдивизии, которая воевала в составе 1-й конной армии Командир 1 бригады: Прик.РВСР № 357: 1920 г Комвзвода 2 батареи 2 конно-артиллерийского дивизиона Чонгарской кавдивизии: Прик.РВСР № 84: 1923 г. : Красноармеец Белореченского кав. полка Чонгарской кав. дивизии: Прик.РВСР № 84: 1923 г. Младший артиллерийский техник 2 конно-артиллерийского дивизиона Чонгарской кавдивизии: Прик.РВСР № 84: 1923 г. Младший артиллерийский техник 2 конно-артиллерийского дивизиона Чонгарской кавдивизии: Прик.РВСР № 84: 1923 г. Командир 2 бат. 6 Чонгарской кав. дивизии: Прик.РВСР № 145: 1922 г. Командир 2 бат. 6 Чонгарской кав. дивизии: Прик.РВСР № 145: 1922 г. 6 кавдивизии Командир 3 бриг.: Прик.РВСР №357: 1920 г. Комбриг 3 6-й Чонгарской дивизии: Прик.РВСР № 162: 1921 г.: 6 кав. дивизии разведчиков 33 кав. полка: Прик.РВСР № 190: 1921 г.

7-я Самарская КД в составе: 1-й бригады (37-й, 38-й Ставропольский кавполки), 2-й бригады (39-й Бузулукский, 40-й Бугурусланский КП), и 3-й (41-й и 42-й КП)
8 Червоного казачества дивизии Военком 3 бригады; Пом. нач. разведки штаба 8 кав. Червоного казачества дивизии в бытность воен. ком. 1 Червоного казачества бригады: Прик.РВСР № 335: 1924 г.

9 кавдивизии 2 кав. полка отдельной кавбригады: Прик.РВСР № 335: 1924 г.:
10 кав. дивизии Командир эскадрона 55 красногусарского: Прик.РВСР № 4: 1922 г.
В состав конной бригады Котовского входили 2 конных полка и конная батарея
Пулеметчик отдел. Заволжской Красногусарской бриг.: Прик.РВСР № 335: 1924 г.
Старшина 2 кавполка 1 отд. Тамбовск. кавбриг.: Прик.РВСР № 44: 1923 г.
Комвзвода 2 кавполка 1 Тамбовск. отд. кавбригады: Прик.РВСР № 44: 1923 г.
В составе кавполков имелись пулеметные команды или эскадроны. В составе кавбригады - саперный эскадрон

Vanilla Sky
За это спасибо не мне, а geglov2, нашему форумчанину и его сайту.

oirad написал:

[q]

alex_energo, Vanilla Sky, не могли бы вы скинуть в личку текст книги "Артполк X стрелковой дивизии"? К сожалению, в библиотеке Царское село он больше не доступен.

[/q]

Доступен
на страничку скачивания

или на страничку издания там же:
артполк