http://www.nivestnik.ru/2009_1/06_borschik_6.shtmlКУРСК И КУРЯНЕ В XVII в. Характерной особенностью развития южных окраин Московского царства в XVII в. являлся процесс заселения и экономического освоения территорий, являющихся современным Центрально-Черноземным регионом. В отечественной историографии прочно утвердилась мысль, что территория Курского края представляла собой пустынные незаселенные места чуть ли не до середины XVII в. Вероятно, решающую роль в распространении подобного мнения сыграло описание этих мест в конце XVI в. митрополитом Пименом, которое впоследствии неоднократно цитировалось: «Бяше бо пустыня зело всюду, не бе бо видети тамо ничто же, ни града, ни селы, места точно пустошь все и не населено; нигде бо видети человека, точно пустыня велия и зверей множество. Стада же татарские видехом толико множество, яко же ум превосходящ — овцы, козы, волы» [1].
Описывая колонизационные потоки на южное и юго-западное порубежье, практически никто из исследователей не упоминал о возможном проживании здесь автохтонного населения. Между тем, еще Д.И. Багалей отмечал, что «прежнее население нынешней Курской губернии не исчезло после монгольского нашествия... поредело, продвинулось к северу, попряталось из степных мест в лесные, но далеко не исчезло окончательно» [2]. И в труде «Живописная Россия» отмечается, что «юго-западная часть Курской губернии была обитаема северянами, по границе с Орловской губернией — вятичами, а юго-восток — дикое поле, был незаселен до середины XVII века» [3].
По данным В.М. Проторчиной, западная часть Курского края (современные районы Рыльска и Путивля) были заселены постоянно и никогда не являлись «диким полем». Она в своем диссертационном исследовании привела большое количество сведений из источников, подтверждающих эту версию. В частности, в первой половине XVII в. через Путивль проходил путь из Москвы в Крым, сохранились путевые заметки, отписки и другие документы послов, свидетельствующие о том, что местность была обитаема [4].
В историографии неоднократно излагался сюжет о том, что Курск был заново отстроен в 1596 г. Но известны и факты существования Курска ранее, во времена правления Ивана IV. Со ссылкой на разрядные книги отмечалось, что «между 1 сентября 1556 г. и 31 августа 1557 г. здесь стоял отряд воевод Михаила Репнина и Петра Татева» [5].
По мнению В.О. Ключевского, основанием для начала строительства Курского острога стала «старинная повесть о чудотворной курской иконе Божией Матери, собиравшей к себе много богомольцев», «стоявшей в малой хижине среди пустыни». Ученый считал, что, как только «слух о чудесах от иконы дошел до царя Федора», то он «повелел в на пустевшем городище построить город», тем более что «тот край исполнен всяким довольством, хлебом, и зверем, и медом», поэтому «много народу приходило из Мценска, Орла и других окрестных городов и селилось в Курске и его уезде» [6].
С. Ларионов в своей, написанной в последней четверти XVIII в., истории Курска «с самого его начала» отмечал, что Курск являлся городом очень древним, но «когда он возымел свое начало, и кем был сперва обитаем — нигде точного о том показания не отыскалося» [7]. Он широко использовал письменные источники для описания курских событий — писцовые, переписные и «строельные» книги по городу и некоторым уездам, что придало сочинению особую убедительность. Событиям XVII в. отведено особая роль: перечислены все воеводы и городские головы, указаны их наиболее важные «деяния».
В рукописи неизвестного автора «Описание городов и других примечательных мест Курской губернии» (примерно начала 1870-х гг.), хранящейся в Государственном архиве Курской области (ГАКО), содержатся любопытные сведения как о «прошлом состоянии» провинциальных городов Курской губернии, так и современных автору событиях. «Описание» начинается с раздела «Курск и его уезд. Краткий исторический очерк существования города», где автор сделал вывод: «Город Курск принадлежит к числу древнейших в государстве». В конце XVI в. «для отстранения на будущее время нечаянных нападений татар» на южных рубежах Московского государства была устроена «сторожевая линия», а около Курска «устраивались слободы, населяемые жителями городов Московского княжества». Впрочем он указывает, что сюда, на порубежье, ссылались и преступники: «В Судебнике Ивана IV, отысканном Татищевым, в законах о ябедниках, которые пишут иски, наполненные клеветами, сказано: и наказывать таких кнутом и ссылать в город Курск». Хотя назвать данный труд научным в полном смысле этого слова нельзя, но проделанная автором исследовательская работа дает нам четкое представление о заселении и «хозяйственном освоении» Курского региона на протяжении XVII–XIX вв.
В.О. Ключевский справедливо считал, что «первоначальное, коренное население» Курска, как и других порубежных городов, «составлялось из военного люда, казаков, стрельцов, детей боярских, разных служеб служилых людей, но к ним присоединялись и простые обыватели из ближних городов» [8].
Данных о мирном населении Курска этого периода нет, хотя сохранились отдельные упоминания о том, что до «возобновления» крепости в 1596 г. имелись поселения «на краю посада, за Куром». Сведения о численности служилых людей в Курске на 1616 г. привел И. Беляев: «Гарнизон Курска имел более 1 300 чел., из них 600 — стрельцы, казаки, пушкари и т.п. мелкий служилый люд», причем стрельцы и казаки жили в особых слободах — Стрелецкой и Казацкой. Дворян и детей боярских было 753 [9].
В 1628 г. «поселения на краю посада» принадлежали монастырям — Троицкому, в слободе которого проживало 120 пашенных и непашенных крестьян мужского пола, и Свято-Троицкому девичьему, чья слобода насчитывала 119 дворов [10]. Если взять во внимание мнение исследователей о равенстве полов и средней населенности крестьянского двора в первой половине XVII века в 5 душ (и мужчин, и женщин), то в слободах проживало около 850 человек.
По сведениям С. Богоявленского, в 1631 г. «общее количество войск» в Курске было 568 человек [11]. Согласно подсчету курского воеводы Д.С. Яковлева, посланному им в Разрядный приказ в 1637 г., курский гарнизон насчитывал 879 человек. Как явствует из «Описания Курского острога» за 1652 г., к середине XVII в. Курск стоял на берегу реки Тускари, со всех сторон окруженный дубовым лесом. По сообщению Д.И. Плещеева, старый Курский острог, огороженный «городовой осыпью», сгорел «в прошлом», а именно «в 136 году». За почти 25-летний период, на момент составления описания, территория Курска расширилась так, что «ныне та осыпь посередь острога огорожено в острог». Новая городская крепостная стена включала 4 глухие и 4 проезжие башни, «да меж проезжих и глухих башен и отводов по осыпи острожной стены шестьсот тридцать две сажени; и всего под башнями и отводы и под острожною стеною семьсот восемь сажен». Под одной из стен к Тускари был сделан тайный ход «до колодезя», колодезный сруб имелся и в городе, «в старой городовой осыпи» [12].
В курских писцовых книгах имеются сведения о том, из каких мест прибывало население в Курский край – упоминаются Киев, Конотоп, Чернигов, Нежин и пр. Другими словами, значительную часть пришлого населения составляли украинцы, называемые «черкасами». Украинцы-черкасы спасались здесь от гнета польских и литовских феодалов, многие бежали от преследования за участие в восстаниях против национального угнетения.
В рукописи «Описание городов...» интересна трактовка о переселенческом движении украинцев в XVII в. на территорию современной Курской области. Автор указывает, что «жестокие притеснения, воздвигнутые в Малороссии Униею» заставили многих черкасов «удалиться из своей родины», переселяясь на свободные плодородные почвы с целью «искать защиты и убежища в Московском царстве». Переселяясь на новые места, украинцы «перенесли весь свой старинный общественный строй и удержали в основанных ими слободках старое казацкое устройство»[13].
Московские власти неоднозначно относились к переселенцам. После неудачной для России Смоленской войны царское правительство пыталось не нарушать условия «мирного постановления», предусмотренные договором 1634 г. Поэтому на имя курского воеводы 14 мая 1636 г. была отправлена царская грамота, в которой ему уклончиво предписывалось формально отказывать черкасам в предоставлении жилья. Одновременно воеводе давалось указание подробно расспрашивать «выезжих черкас», выявлять «людей положительных и добрых», принимать их и давать им «корм» из местных доходов[14].
Курскому воеводе В. Бутурлину в очередной царской грамоте от 11 марта 1638 г. наказывалось выдавать «денежные и хлебные жалованья» переезжим черкасам, устраивать их «на житье» за городом, отвести им в пустошах земли под пашню и сенокос. О масштабах переселенческого движения говорят такие данные: в том же 1638 г. только в Курске было устроено 277 черкасов, в 1639 г. их численность увеличилась до 400[15].
В результате под Курском возникла особая Черкасская слобода, где поначалу, видимо, проживали одни украинцы. На территории современной Курской области в топонимике до сих пор сохранились следы некогда проживавших здесь Черкасов: наряду с селами Русское Поречное, Русская Конопелька существуют Черкасское Поречное и Черкасская Конопелька.
Украинцев, зачисленных на службу по охране границ Российского государства, власти старались обеспечить всем необходимым для налаживания быта и ведения хозяйства. Лучших из них награждали «поместным и денежным жалованьем». Сохранились сведения о 160 «отличившихся на русской службе» черкасах. По отношению к русским служилым людям вообще, и к курским стрельцам и казакам в частности правительственная политика была совсем иной. О тяжести и опасности службы говорят их челобитные на имя царя с просьбами освободить от части налогов вследствие «бедности и татарского разорения»[16].
Несмотря на созданные для украинцев льготные условия проживания на Курской земле, их служба была непродолжительна. Многие из них, даже сменив подданство, продолжали вести себя как вольные казаки, а не как служилые люди русского царя.
К этому времени относится одна из самых драматичных страниц в истории курских украинцев — «измена черкас». Летом 1641 г. ими была предпринята попытка вернуться на родину. Вероятно, они решили, что могут возвратиться в свои родные места в надежде на спокойную жизнь после всех войн и восстаний в «Литовских землях». В большей степени бегство черкасов было обусловлено распространившимися в Курске слухами о готовящемся избиении украинцев русскими служилыми людьми, что якобы было связано с отказом русским в «государевом жаловании» и с все возраставшими льготами для украинцев.
Инициаторами побега выступили Ивашко Холоденко и Лучка Вдовенко с братьями. 13 августа 1641 г. около 140 жителей курской Черкасской слободы с семьями на подводах спешно бежали в Польшу. Русские власти сочли это «изменой», а инициаторов побега — «бунтовщиками». За ними в погоню бросились «дворяне и дети боярские». Беглецов настигли в 40 верстах от Хотмыжска. Сдаться добровольно черкасы отказались. Произошло кровопролитное сражение, в результате которого много украинцев погибло, а выживших вернули в подданство московского царя.
Расправа над «изменщиками» была ужасной. «Заводчиков» побега казнили, остальные участники после многодневных допросов в Москве были сосланы на Волгу в «понизовые города». Жены, дети, другие родственники этих черкасов были розданы в услужение курянам, скот угнан, подворья разграблены. В курской Черкасской слободе после этих событий опустело 133 двора.
Во избежание повторения подобных «измен» из Курска в 1647 г. по царскому указу было переселено еще 103 украинские семьи в г. Царево-Алексеев на р. Оскол. Им были выданы деньги «на дворовое строительство», на месте им предоставили «земельные и сенокосные угодья» [17]. Но небольшое количество черкасов переселяться не пожелало и осталось в Курске.
Курский архивист Л.Н. Позняков (1882—1953), хранитель дореволюционных фондов ГАКО был в числе последних исследователей, работавших с писцовыми материалами XVII в. По сведениям профессиональных историков и краеведов-любителей, до Октября 1917 г. в архиве Курского губернского правления хранилась значительная коллекция документов XVII в., в том числе копии («списки») переписных книг. На это обстоятельство указывал Д.И. Багалей, исследователь истории заселения «Слободской Украины», бывший в Курске в конце XIX в.: «К одной Курской губернии относится 43 полных и неполных писцовых книги»[18].
А.А. Танков, подготовивший и опубликовавший знаменитую «Историческую летопись курского дворянства», также отмечал богатейшую коллекцию имеющихся в Курске документов XVII в., на основе которых им были написаны главы из раздела «Исторический обзор государственной деятельности дворянства Курского края как служилого сословия в период древней России, до царствования императора Петра Великого». В «Предисловии» А.А. Танков отметил: «“Историческая летопись курского дворянства” составлена, главнейшим образом, на основании первоисточников, причем автор пользовался актами архивов... Курского дворянского депутатского собрания, Курского губернского правления, бумагами и документами исторического музея курского дворянства и частных дворянских архивов». Сейчас можно с сожалением констатировать, что большинство этих документов утрачено в силу разных обстоятельств.
Благодаря А.А. Танкову известно, что в 1652 г. в городе было 1 257 дворян и детей боярских [19].
Данные о численности курян в 1670-е гг. сохранились во фрагментах подлинника переписной книги 1678 г. [20] Согласно ей, по Курску было учтено 348 дворов, из них посадских — 340, подьячих — 3, пустых — 5. В них проживало 1 042 человека: 1 039 — посадских, 3 — подьячих (в переписные книги записывались только мужчины). Население проживало в нескольких слободах: Троицкой, Девичьей, Божедомской, Разной, Черкасской, Пушкарской. Переписчики Никита Афанасьевич Бунин и подьячий Иван Оловеников, проводившие данное народоисчисление, в некоторых случаях фиксировали, из каких мест прибывало население в Курский край: «На Михайловом дворе Васильева сына Андреева живет мценской стрелецкой сын Харлашка Григорьев сын Любимов»; «Во дворе Якушка Иванов сын Дмитреев. У нево дети Трошка 25 [лет], Гришка 20 лет. Пришли с Кострамы Ипатцкого монастыря»; «Филатка, пришелец из Болхова»; «Во дворе калуженин посадцкой человек Сенька Юдин сын Тресяголовой... А по скаске их что они живут в Курску наездом лет с пять, а двором построился в Курску с полгода».
В тексте переписной книги 1678 г. помимо сведений о жителях Черкасской слободы, которые «службы не служат и податей никаких не платят» есть многочисленные данные об украинцах-черкасах, проживающих в Курске в русских семьях: «Во дворе Ивашка Исаев сын Котелник. У нево премыш Пронька родом черкашенин»; «Во дворе Нестерка Федоров сын Полевого. У него... наемщик Родька черкашенин, живет на урочных годах из найму»; «Во дворе Сенька Карпов сын Хамутинников. У нево зять Максимка Семенов родом черкашенин».
Привлекая цифровые показатели местной описи города, которая состоялась в том же 1678 г. по наказу из Разрядного приказа («и каков который город, и каким строеньем устроен», «и кто имяны в тех городех воеводы и приказные люди, и с которого месяца и числа, и сколко в котором городе служилых и всяких чинов людей»), согласно «Отписке и по книгам из Курска боярина и воеводы князя Григория Григорьевича Ромодановского», в Курске насчитали: городовой службы дворян и детей боярских — 590; их «детей и братьи и племянников и всяких свойственников» — 356; стрельцов — 186; казаков — 124; пушкарей, воротников и прочих мелких служилых людей — 61; их родственников — 57; посадских людей — 412; их родственников — 841. Всего «курчан городовые службы голов и детей боярских и стрельцов и казаков и пушкарей и затинщиков и воротников и плотников и посацких людей и ямщиков и розсылщиков 1 488 человек, детей их и братьи и племянников и всяких свойственников 1400 человек» [21].
Таким образом, по местным подсчетам, в 1678 г. в Курске проживало 2 888 мужчин, из которых 1 253 относились к посадскому населению. По другим данным, к 1678 г. общее количество войск в Курске составило 978 человек [22].
Последнее в XVII в. описание Курска состоялось в 1685 г. Его результатом стала «Писцовая и межевая книга по городу Курску писцов князя Якова Остапова сына Щетинина да подъячего Тимофея Друковцова 193 и 194 году», широко известная исследователям. Долгое время считалось, что эти материалы — самые ранние из проводившихся в Курске кадастровых учетов и единственные из сохранившихся до наших дней писцовых описаний.
Ранние писцовые описания Курского уезда выявили любопытную деталь: проведение многочисленных межеваний земель и учета населения в Курске и Курском уезде собственными силами, в основном по инициативе местных властей. К сожалению, результаты сохранились далеко не по всем обследованиям, о некоторых есть только упоминания и имеются имена «перепищиков».
Таким образом, имеющийся комплекс писцовой документации, результаты кадастровых обследований и учета населения, местные описания дают ценные сведения о Курске и курянах XVII в.
Примечания
[1] Россия: Полное географическое описание нашего Отечества. Т. II. СПб., 1902. С. 129.
[2] Багалей Д.И. Очерки из истории колонизации степной украйны Московского государства. М., 1887. С. 63.
[3] Живописная Россия: Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 7. Ч. 1. Центральная Черноземная область. М., 1900. С. 215.
[4] Проторчина В.М. Заселение степной окраины Московского государства в конце XVI—первой половине XVII вв.: Дис. ... канд. ист. наук. Л., 1948.
[5] Солодкин Я Г., Склярук В.И. Курская крепость // Курск. Курск, 1997. С. 190—191.
[6] Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 3. М., 1937. С. 397.
[7] Описание Курского наместничества из древних и новых о нем известий, вкратце собранное Сергеем Ларионовым, того наместничества Верхней расправы прокурором. М., 1786. С. 2.
[8] Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. 7. М., 1996. С. 314.
[9] Беляев И. О сторожевой, станичной и полевой службе. М., 1846. С. 35, 46—49.
[10] Иванов П.В. Курск в первой половине XVII в.: Восстание 1648 г. // Курск: Очерки из истории города. Курск, 1957. С. 26—45
[11] Богоявленский С.К. Некоторые статистические данные по истории русского города XVII века. М., 1898. С. 9—10.
[12] Курский острог (крепость) XVII века // Курский край. Вып. VII. Курск, 1912. С. 26—30.
[13] ГАКО. Ф. 1555. Оп. 1. Д. 60. Л. 50об.
[14] Анпилогов Г.Н. Положение городского и сельского населения … С. 51.
[15] Папков А.И. Особенности пограничной службы на южных рубежах России в 1635—1648 гг. // Юг России в прошлом и настоящем: история, экономика, культура. Белгород, 1998. С. 11—13.
[16] Зорин А.В. Курский край в XVII в. Курск, 2000.
[17] Багалей Д.И. Очерки из русской истории. Т. 2. Монографии и статьи по истории Слободской Украины. Харьков, 1913. С. 244.
[18] Танков А.А. Историческая летопись курского дворянства. Т. 1. М., 1913. С. 3.
[19] Там же. С. 118.
[20] Переписная книга Курска 1678 г. Курск, 2007.
[21] Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. IX. СПб., 1875. С. 219, 257.
[22] Богоявленский С.К. Указ. соч. С. 9—10
