Лирика: князья Острожские

Сыновьями Даниила были Ираклий (1223-1240), Лев, Роман (женат в 1252 г. в замке Гимберг под Веной на Гертруде Бабенберг, племяннице австрийского герцога Фридриха ІІ Воинственного), Мстислав и Шварно.
Дочерьми Даниила – Переяслава, жена польского князя Земовита, сына Конрада Мазовецкого, неизвестная по имени жена суздальского князя Андрея Ярославича (в 1250 г. киевский митрополит Кирилл благословил их брак), брата Александра Невского, и София, жена немецкого графа Гюнтера VIII Кефенбургского (или Генриха V Бланкенбург-Шварцбурга).
Князь владимирский Василько Романович (1205-1269). Долгое время был князем в Белзе. Похоронен в церкви Пресвятой Богородицы во Владимире-Волынском.
Князь Галицкий (королем в документах не титулируется) Лев I Данилович (1270-1301), женат на Констанции, дочери венгерского короля Белы IV. Их дети – Юрий, Святослав, Анастасия. Завидуя, что литовский князь Войшелк, сын короля Миндовга, передал литовское княжество Шварну Даниловичу, подло зарезал принявшего иночество Войшелка в Михайловском монастыре во Владимире-Волынском. Столицей своего государства сделал Львов. Лев І Данилович пребывал в союзе с золотоордынским ханом Ногаем, с помощью войск которого присоединил к своему государству Закарпатье и Люблинскую землю. Гибель Ногая в битве с войском Токты 15 сентября 1300 г. в Низовье Южного Буга (местность Каканлык) имела негативные последствия для Галицко-Волынской Руси. В возрасте 70-ти лет, в 1299 г. посетил чешский город Брно, затем был в золотоординском войске Токты как заложник, приняв монашеский сан и передав правление своему сыну Юрию.
Сестра жены Льва Даниловича Констанции Анна была замужем за Ростиславом Михайловичем, бывшем в 1235 г. галицким князем, и матерью Кунегунды, жены чешского короля Пржемысла ІІ Отокара (убит в августе 1278 г. в битве с войсками Рудольфа Габсбурга, оставив малолетнего сына Вацлава ІІ), а брат Констанции – венгерский король Стефан V, а его сын – Владислав IV (убит в июне 1290 г.) и дочь Мария, жена короля Сицилии Карла Мартелла и мать Карла Роберта Анжуйского.
Соправителем Льва І Даниловича был Роман Данилович, а его сын Василько Слонимский был «воеводой» при Владимире-Иване Васильковиче.
Во Владимире-Волынском сидел Владимир-Иван Василькович (ум. 10.12.1288, умер от гангрены из-за неправильного лечения раны, полученной в бою; погребен в церкви Успения Пресвятой Богородицы во Владимире; позже тело было эксгумировано и обнаружено нетленным, при нем свершались чудеса).
В 1288 г. Мстислав Данилович объединил Западную и Восточную Волынь. Также известны сын Мстислава Даниловича Даниил Мстиславич, внук Владимир Данилович и внучка (без имени). Владимир Данилович находился при венгерском дворе Карла Роберта Анжуйского и рассматривался как законный претендент на галицкий престол. В Дубницкой хронеке под 1338 г. он упоминается под венгерским прозвищем «Льотка». Правда, в некоторых литовско-белорусских летописях сообщается, что в литовско-волынской войне в 1315 г. погиб некий князь Владимир, которым считают другого сына Мстислава Даниловича.
Король Галиции и князь Владимерии Юрий-Георгий І Львович (1301-1308) столицей королевства сделал именно Владимир-Волынский. Титулы на печати: «Sigilum Domini Georgii regis Russiae» (аверс), «Sigilum Domini georgii principis Ladimiriae» (реверс). Крестным отцом его был Войшелк Миндовгович. По некоторым данным, получил королевскую корону от рук папы римского Бонифация III, а папа Климент V (1305-1314) призывает «короля русинов» приступить к послушанию римской церкви и к союзу с ней (в чем Юрий Львович отказывает папским легатам). Король Юрий добился от константинопольского патриарха создания в 1303 г. Галицкой митрополии (с включением к ней Галицкой, Владимирской, Холмской, Перемышльской, Луцкой и Туровской епархий) и избраниия митрополитом Нифонта (существовала до 1347 г., восстановлена в 1370-1401 гг. ). Принял у себя в 1302 г. разбитого чешским королем Вацлавом II польского князя Владислава Локетка, а в 1304-1306 гг. войсками оказал тому помощь в возвращении Сандомира и Кракова.
Сначала король Юрий I был женат с 1282 г. на Ксении (умерла в 1286 г.), дочери тверского князя Ярослава Ярославича (1203-1272), а с 1287 г. – на Евфимии, (1265-1308) дочери куявского князя Казимира І Конрадовича Пяста (1211-1267) и сестре польского короля Владислава Локетка. Ушла в католический монастырь кларисок в Старом Сонче. Сын от первой жены трехлетний Михаил умер в один год с матерью. Дети от второй жены – Мария, Анастасия, Михаил, Андрей, Лев.
В 1301 г. дочь Мария Юрьевна была выдана замуж за сохачевского и черского князя Тройдена ІІ Болеславича Пяста.
Анастасия Юрьевна (1303 – 1364) была в 1320 г. выдана замуж за второго сына великого тверского и владимирского князя, Александра Михайловича (1301-1339). Их первенец, сын Лев (названный в честь своего прадеда по матери, князя Льва Даниловича Галицкого), родился в том же 1320 году.
А за два года перед этим, в 1318-ом году, в Орде по приказанию Узбек-хана был казнён свёкор Анастасии, отец её мужа, великий князь тверской и владимирский Михаил Ярославич (1271-1318). Его гибель была результатом борьбы тверского княжеского дома с московским – в лице московского князя Юрия Даниловича (1281-1325), занимавшего ярко выраженную проордынскую позицию, за великокняжеский ярлык. В свете этих событий значение брака второго сына убитого по наущению Москвы тверского князя и галицко-волынской княжны приобретает дополнительное значение. В 1325 году муж Анастасии Александр Михайлович вместе со своим старшим братом Дмитрием Михайловичем Грозные Очи (1299-1326), который стал после гибели их отца великим князем тверским и владимирским, приехали в Орду для того, чтобы Узбек-хан решил их очередной спор с московским князем Юрием Даниловичем. Столкнувшись лицом к лицу с виновником смерти своего отца, князь Дмитрий зарубил его на месте и стал ждать ханского суда. Решение хана было вполне ожидаемо – через 9 месяцев князь Дмитрий был казнён в Орде, как и его отец. После гибели князя Дмитрия великим князем тверским и владимирским в 1326 году, примерно в 25 лет, стал муж Анастасии. Ярлык на великокняжеское княжение хан Узбек, казнивший его отца и брата, тоже отдал князю Александру Михайловичу. Уже на следующий год, в 1327 году, в Твери вспыхнуло восстание против татар. Предыстория его такова: в конце лета того года в Тверь с большой свитой приехал ханский посол Шевкал (он же Чолхан или Щелкан), двоюродный брат хана Узбека. Он поселился в княжеском дворце, выгнав оттуда Александра с семьёй, после чего «сотворил великое гонение на христиан – насилие, грабёж, избиение и поругание». Согласно летописному рассказу, тверичи обращались к своему князю, предлагая расправиться с татарами, но тот уговаривал их «терпеть». Однако, восстание всё равно вспыхнуло. Его причиной послужила попытка татар из свиты Чолхана отнять кобылу у некоего дьякона Дудко. Возмущённый народ вступился за дьякона, после чего кинулся громить татар по всему городу. Чолхан со свитой пытался защищаться в своей резиденции, княжеском дворце – и был сожжён заживо вместе с дворцом; были перебиты все татары, находившиеся в Твери, включая «бесермен»-ордынских купцов. Князь Александр Михайлович, хоть и пытался предотвратить такое развитие событий, однако, и никаких мер для подавления восстания не предпринял. Московский князь Иван Данилович Калита (ок.1283-1340), младший брат и наследник убитого в Орде Дмитрием Тверским в 1325 году князя московского Юрия Даниловича, немедленно воспользовался создавшейся ситуацией. Хан Узбек отправил его с карательной миссией в Тверь, поставив во главе 50-тысячного войска. К этому войску присоединились ещё силы князя Александра Васильевича Суздальского. Видя, что Иван Калита приближается к Твери, Александр Михайлович с семьёй уехал во Псков. Историк Николай Карамзин так описывает действия карателей под руководством русских князей на территории «провинившегося» княжества: «Началось бедствие. Тверь, Кашин, Торжок были взяты, опустошены со всеми пригородами; жители истреблены огнем и мечем, другие отведены в неволю. Самые Новогородцы едва спаслися от хищности Моголов, дав их послам 1000 рублей и щедро одарив всех воевод Узбековых…». По итогам этого похода князь Александр Суздальский стал князем владимирским, получив ярлык на великое княжение, Иван Калита стал князем новгородским, а тверским князем стал младший брат изгнанника, деверь Анастасии, князь Константин Михайлович (1306-1345), так как еще после трагической гибели своего отца он женился на единственной дочери его убийцы, княжне Софье Юрьевне Московской. В свою очередь, его тестя в 1325 году убил в Орде его старший брат, Дмитрий Грозные Очи, – за смерть их отца. Брата-мстителя в 1326 году там же, в Орде, за это казнили (не без помощи дяди его жены). Однако, всю свою жизнь князь Константин проводил промосковскую политику, послушно следуя за Иваном Калитой. Княгиня Анастасия прожила с мужем и детьми во Пскове 10 лет. Однако, московский князь Иван Калита и хан Узбек не могли смириться с тем, что виновный в их глазах князь, пусть и изгнанный из своего княжества, не понёс никакого более серьёзного наказания за восстание в Твери. К Александру Михайловичу неоднократно приезжали послы – как из Москвы, так из Орды, с требованием явиться на ханский суд. Но сын и брат уже казнённых в Орде князей не особенно спешил исполнить эти требования. Тогда Калита попросил митрополита Киевского и всея Руси (который постоянно жил в Москве) Феогноста проклясть и отлучить от церкви князя Александра и весь Псков, если они не исполнят требование князя и хана. Что и было исполнено. Князь Александр Михайлович оставил Псков (его жена и дети остались в городе) и уехал в Литву. Через полтора года, он, впрочем, вернулся к своей семье (после того, как митрополит Феогност снял анафему со Пскова). В Пскове князю Александру Михайловичу Тверскому ничего не угрожало, и он мог бы спокойно княжить в этом городе до самой смерти. Но у него было пять сыновей (шестой умер младенцем), которые в том случае, если их отец скончается изгнанником, остались бы изгоями без наследства, не имеющими прав на княжеские уделы. Поэтому в 1336 году, когда подрос старший сын Фёдор (ему было тогда около 11-12 лет), он отправил его своим послом в Орду – узнать, нельзя ли как-то умилостивить хана и вернуться на своё законное княжение в Тверь. Фёдор вернулся к отцу из Орды с татарским послом, и с хорошими вестями: хан прощал мужа Анастасии. Теперь Александру Михайловичу надо было лично явиться в Орду, что он и сделал. Хан Узбек вернул ему тверское княжение, и в 1337 году изгнанник с семьёй вернулся в Тверь. Но агрессивная политика московских князей, стремящихся к великокняжескому ярлыку, не позволяла им смириться с любым усилением тверского княжеского дома, традиционного главенствующего тогда среди Рюриковичей. Примерно в 1338 году князь Василий Ярославский обратился к тверскому князю за помощью и защитой против самовластия своего тестя, московского князя Ивана Калиты, незаконно захватывающего принадлежащие ему земли. От экспансии Москвы страдали все соседние с ней княжества, и поэтому Александр Михайлович откликнулся на просьбу ярославского князя. В 1339 году хан Узбек вызвал тверского и ярославского князей к себе в Орду для того, чтобы выслушать их претензии к московскому князю. Ивану Калите каким-то образом стало известно об этой угрозе для него, и он решил упредить удар. Вместе с двумя своими сыновьями Симеоном и Иваном он поехал к Узбеку вперёд князей, и полностью овладел его доверием. Московский князь очернил тверского перед ханом, описав его как убеждённого противника татар. Повторное приглашение хана Узбека в Орду (с обещанием больших милостей) насторожило Александра Михайловича, и он снова послал сначала к хану своего старшего сына Фёдора. Однако, после третьего «приглашения» был вынужден отправиться в Орду сам – вместе с князьями Василием Ярославским и Романом Белозерским. Тверской князь провёл в Орде месяц, ожидая решения своей участи. Его вместе с сыном Фёдором (которому тогда было около 14-16 лет) казнили вскоре после приезда в Орду сыновей Ивана Калиты Симеона (ему было тогда около 22 лет) и Ивана (примерно 13 лет). После объявления о предстоящей казни сын и наследник тверского князя, юный княжич Фёдор, проклял старшего сына и наследника московского князя, княжича Симеона. И это проклятие сбылось – Симеон не оставил после себя наследника, все шесть его сыновей умерли в младенческом возрасте, московским князем после смерти Симеона в 1353 году стал его младший брат Иван. Согласно летописи, тверскому князю и его сыну не просто отрубили головы, но и «розняли их по составам». Их растерзанные тела были привезены во Владимир, где их отпел митрополит Феогност, а затем погребены в Твери. Впоследствии Александр Михайлович и его сын Фёдор были канонизированы Православной церковью в лике Святых Мучеников. После гибели главного противника Иван Калита распространил свое влияние на всё тверское княжество, в котором снова стал править младший брат казнённого князя, родственник Калиты Константин Михайлович. Тогда же тверичи в знак своего повиновения отослали в Москву большой соборный колокол. Княгиня Анастасия Юрьевна осталась после смерти мужа вдовой примерно в 38 лет, с шестью малолетними детьми на руках (четырьмя сыновьями и двумя дочерьми), старшему из которых, Всеволоду, было всего 11 лет. Ничего не известно о жизни дочери короля Руси вплоть до 1345 года, когда в Твери умер её деверь, князь Константин Михайлович. Согласно «лествичному праву», на тверское княжение должен был взойти последний оставшийся в живых младший брат казнённого князя Александра Михайловича, дядя её детей, Василий Михайлович (1304-1368). Однако, сыновья Анастасии, хоть и были ещё очень юны, сделали не без помощи своей матери соответствующие выводы из гибели своего отца и старшего брата в Орде. Поэтому её старший, 17-летний сын Всеволод сразу после смерти одного своего дядюшки быстро «обскакал» другого, получив ярлык на тверское княжение непосредственно от хана Джанибека. Для того, чтобы её сын наверняка получил отцовскую Тверь, княгиня Анастасия в том же 1345 году выдала одну из двух своих дочерей, Марию, замуж за убийцу своего мужа и старшего сына – московского князя Симеона Гордого (1317-1353). Причём выдала даже без церковного благословения – митрополит Феогност отказывался первое время благословить этот брак (предыдущую, вторую по счёту жену Симеон вскоре после свадьбы отправил обратно к отцу, а про развод тогда в Москве никто не слышал), и супруги жили не венчанными. Московский князь на тот момент был бездетным вдовцом (первую свою жену и двоих сыновей от неё он похоронил), и поэтому для него скорое рождение наследника было насущной проблемой. Симеон Московский поддержал кандидатуру своего новоиспечённого зятя на тверское княжение, и Всеволод стал тверским князем в 1346 году, в 18 лет. А его сестра Мария, выданная замуж за убийцу своего отца и брата, попала таким образом под предсмертное проклятие Фёдора. Она родила своему мужу четырёх сыновей, но ни один из них не прожил больше четырёх лет. Сама Мария пережила мужа почти на полстолетия – на 46 лет, не дожив одного года до XV века (она скончалась в 1399 году). Гораздо интереснее (и счастливее) сложилась судьба второй дочери княгини Анастасии Тверской, внучки короля Руси Юрия I Львовича, Ульяны (Иулиании) (ок.1325-1399). Как и её старшая сестра, они была выдала замуж за вдовца, который был старше неё почти на 30 лет, в 1349 году. В браке с великим князем литовским Ольгердом Гедиминовичем (1296-1377) она родила 16 детей, в том числе и знаменитого Ягайло (ок.1362-1434) – великого князя литовского, с 1386 года - короля польского под именем Владислав II Ягелло, основателя польской королевской династии Ягеллонов, которые правили объединённой Польшей и Литвой до 1572 года. Происхождение его прабабушки Евфимии Куявской Пяст (ок. 1265-1308), от предыдущей польской королевской династии, Пястов, основателей польского государства, значительно усилило его положение в качестве монарха после смерти жены, Ядвиги, в 1399 году (королём Польши Ягайло стал в результате своего брака с польской королевой).
Именно Анастасия Юрьевна, княжна Галицко-Волынская – прабабка абсолютно всех Ягеллонов, через свою дочь Ульяну (Иулианию), жену Ольгерда Гедеминовича, «влила» в эту династию аристократическую, настоящую «голубую» королевскую и императорскую кровь своих высокородных предков. Точная дата смерти Галицко-Волынской княжны Анастасии (княгини Тверской) неизвестна, она умерла в 1364-65 годах от чумы, уничтожившей значительную часть тверского княжеского дома. От эпидемии этой болезни в то же время скончались и трое из её четырёх сыновей – князья Всеволод, Андрей и Владимир.
Сестра Юрия Даниловича Анастасия была выдана замуж за добжинского князя Земовита.
Король Галиции и Владимерии Андрей Юрьевич (1308-1323), княжил во Владимире-Волынском. В документе от 27.08.1320 г. титулирует себя только Владимирским князем.
Король Галиции и Владимерии Лев ІІ Юрьевич (1308-1323). Княжил в Галиче. Оба упоминаются в документе об отношениях с Тевтонским орденом (9 августа 1316 г.) как «Andreas et Leo, Dei gratia duces totius Terrae Russuae, Galiciae et Ladimiriae». В письме польского короля Владислава Локетка к папе римскому Иоанну ХХІІ от 21.05.1323 г. сообщается о том, что оба короля-схизматика Юрьевичи, которые были «непобедимым щитом» (scutum inexpugnabile) против татар, уже мертвы («ушли с этого мира», decesserunt ex hac luce). Швейцарский хронист Иоганн Винтертурский в 1340 г. указывает, что «татарский хан недавно пред нынешним временем определил русинам двух нечестивых достаточно ответственных королей, но когда русины поочередно их извели с этого мира отравой, назначил им латинского христианина».
Первым браком Лев II был женат на безымянной дочери смоленского, рязанского и муромского князя Романа Глебовича (по линии сына Ярослава Мудрого Святослава), женатого на дочери великого князя киевского Святослава Всеволодовича (персонаж «Слова о полку Игореве», где называется «великим» и «грозным», воспевается его победа над Кобяком; важные эпизоды «Слова» — Золотое слово Святослава, рассказ о вещем сне князя). Затем Лев ІІ Юрьевич был женат на сестре (без имени) Агнессы, жены австрийского герцога Отто ІІІ. Это дало основания её братьям глоговским князьям Генриху ІІ и Яну претендовать в 1323 г. на Галицко-Волынское наследие, в чем их поддерживал и папа римский.
Король Галиции и Владимерии Владимир Львович (1323-1325, ум. 1340), сын дочери муромского князя Романа Глебовича. По польским хроникам известно, что в Галиче Владимир Львович правил лишь номинально. Вместо него королевством управлял боярский совет, во главе с боярином Дмитрием Детьком (ум. 1349), именовавшим себя «старостой Русской земли», хотя в «Записках Феогноста» (1330 г.) и в надписи на колоколе из Львовского Собора св. Юрия он назван князем.
Король Галиции и Владимерии Юрий ІІ Болеслав (иногда — Казимир) Тройденович Мазовецкий (1325- 21.03.1340). Он — сын мазовецкого князя Тройдена ІІ Пяста и Марии, дочери Юрия-Георгия І Львовича. Женат с 1331 г. на дочери литовского великого князя Гедимина Офке-Евфимии. Польский хронист Янко с Чернкова указывает, что Болеслав-Юрий унаследовал княжество Русь от своего дядька по матери (avunculo suo in ducatum russie successerat). В 1334 г. он титулируется как “Nos Georgis Dei gratia dux Russiae”, “Georgius Dei gratia dux Terrae Russiae, Galiciae et Ladimere”, “Georgius, ex dono Dei natus dux et dominus Russiae”, в 1335 г. именует себя "Божьей Милостью урожденный князь всей Малой Руси" (“Dei gratia natus dux totius Russae Minoris”), а в 1339 г. — "князь и дидыч королевства Руси" («Boleslaum II Trojden de Masovia natus dux et dominus Russiae»).
Как указывает Л.В. Войтович, Юрий-Болеслав Тройденович проводил активную самостоятельную политику в интересах своего края. В 1334 г. даровал городу Владимиру-Волынскому, а в 1339 г. — Санку (Сянок) Магдебургское право. В числе его сановников упоминаются волохи-воеводы Елизар Молданович и Борис Кратул Усилив свое положение союзом с Литвой в 1331 г., он нормализировал отношения и с Золотой Ордой. Принятием титула «Божей милостью рожденный князь всей Малой Руси» он подчеркнул отказ галицко-волынских государей от претензий на остальную Русь, находящуюся и далее в зависимости от Орды. «Малая Русь» здесь обозначает ту часть Руси, которая уже не была подвластна монголам [Войтович Л.В. Тевтонский орден в политике Галицко-Волынского княжества // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana = Петербургские славянские и балканские исследования. – 2010. – № 2 (8). – С. 3-16. – http://deusvult.ru/105-tevtons...tva.html].
11 февраля 1334 г. Юрий-Болеслав подтвердил союз с Тевтонским орденом, антипольская направленность которого очевидна, пригласил в Галичину и Волынь много немецких и чешских колонистов. 20 октября 1335 г. князь Юрий-Болеслав Тройденович поспешил снова подтвердить союз с великим магистром Теодориком фон Альденбургом на «вечные времена». Галицко-волынского князя толкали к активным действиям именно польско-венгерские переговоры в Вышеграде. В 1337 г. он вместе с ордынцами напал на Люблинскую землю и 12 дней держал Люблин в осаде, которая была снята только из-за гибели предводителя союзных татар [Войтович Л.В. Тевтонский орден в политике Галицко-Волынского княжества // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana = Петербургские славянские и балканские исследования. – 2010. – № 2 (8). – С. 3-16. – http://deusvult.ru/105-tevtons...tva.html].
Тогда польский король сделал попытку поддержать другого претендента на галицко-волынский трон. 29 июня 1338 г. в Вышеград прибыл «Лотко, князь руский» (в Дубницкой хронике: «Lothka dux Rutenorum»). Это был князь Владислав Земовитович, сын добжинского князя Земовита І и Анастасии Львовны, которого польская сторона готова была поддержать как противовес Юрию-Болеславу Тройденовичу. Был пущен слух, согласно с Краковской кафедральной хроникой и данными хрониста Иоганна Винтертурского, что перейдя из католичества в православие, Юрий ІІ Болеслав все равно «пытается изменить право и веру» русинов. Поддавшись навету, бояры-заговорщики отравили Юрия-Болеслава Тройденовича во Владимире-Волынском в 1340 г. Польский король среагировал молниеносным походом на Львов, что определенным образом объясняет причины, которые подталкивали галицко-волынского князя к военному союзу с Тевтонским орденом против Польши.
В географическом трактате «Книга знаний всех стран», написанном испанским францисканцем в 1350 г., сообщается, что «королевство Львов» состоит из пяти земель: Львова, Владимира, Пинска, Киева и Сивера. В 1356 г. сам город Львов получил также Магдебургское право.
Автор латинской поэмы "Camoenae Borysthenides" (1620; считается им Ян Домбровский герба Телец) последнего киевского князя Станислава, изгнанного Гедимином, считает наследником (cujus posteritas) короля Льва Даниловича. В этой поэме именуются Русь Северная – Russia Borealis, Русь Южная – Russia Australis.

http://www.proza.ru/2010/05/08/214

Королевские династии Руси в генеалогических связях
volgota.com›ru/node/965

там же

5.3. Кориатовичи
Безымянная дочь галицкого короля Владимира Львовича (род. ок. 1310) была замужем за литовским князем Кориатом Гедиминовичем.
Михаил (Миколай)-Кориат Гедиминович (ум. 1360 г.) был сыном владимирской княжны Еввы (Евны) Ивановны (ок.1293-1344?). "Encyklopedyja Powszechna" (Warszawa, 1863) называет её дочерью князя Ивана Всеволодовича. Среди князей владимирских, которые могли быть по времени жизни отцами Еввы, лишь двое носили имя Иван. Один – Иван Дмитриевич, удельный князь Переяславский во Владимирском княжестве и сын Дмитрия Александровича, великого князя Владимирского. Он был женат с 1291, но в летописях написано, что он умер, чад не имея. Другой – Иван Михайлович (ок.1265-1315), удельный князь Стародубский во Владимирском княжестве, внук Ивана Всеволодовича (р.8.04.1198 – после 1263; может быть того самого, о котором идет речь в "Encyklopedyja Powszechna") и правнук Всеволода Юрьевича Великое Гнездо (1154-1212). У Ивана Михайловича Стародубского известен сын Фёдор Благоверный (убит в Орде в 1330). Вполне возможно, что у Ивана Михайловича могла быть и дочь Евва, тем более, что время её жизни совпадает со временем жизни Фёдора Благоверного.
Другими сыновьями Еввы и Гедимина были Любарт и Явнут.
В 1349 г. по заданию великого князя Ольгерда Кориат Гедеминович ездил в Золотую Орду с посольством, но был там схвачен и выдан московскому князю Симеону Гордому. Вместе с ним в плен попали Симеон, князь Свислочский, и боярин Айкша. Через некоторое время великий князь Ольгерд с помощью богатых даров выкупил его из московского плена и в 1350 г. Кориат возвращается в Новогрудок.
Детьми Кориата и безымянной Владимировны были Константин, Юрий, Александр, Фёдор, Лев, Иван, участвовавшие на стороне Ольгерда в битве на Синих Водах в 1363 году. За помощь они получили от Ольгерда Подолию. Также есть сведения о Глебе и Семёне, погибших вбитве на реке Ворксла в 1399 году.
Другой сын Корията-Михаила Гедиминовича – Дмитрий Корятович (в русских хрониках известен как воевода Боброк Волынский) был женат на сестре великого князя московского Дмитрия Донского. После этого Юрий Победоносец, родовой герб Кориатовичей, становится гербом Московских князей и Москвы, а сын Дмитрия Донского – князь Василий начинает чеканить монеты с изображением святого Юрия на коне с копьем (копьем) – отсюда и произошло название «копейка». От Дмитрия-Боброка происходит в России княжесский род Волынских.
Александр Кориатович (ум. 1380 года) участвовал в войнах за галицко-волынское наследство на стороне короля польского Казимира III. В 1366 году за действия против своего дяди Любарта Александр получил Владимир-Волынский. Всего спустя четыре года после смерти Казимира Любарт отвоевал Владимир. В 1377 г. вместе с братом Борисом стал вассалом венгерского короля.
Юрий Кориатович (ум. 1387) сначала помогал брату Александру, но был отравлен вскоре после того, как принял приглашение стать господарём Молдавии.
Константин-Коригайло (Альгирдайтис) Кориатович (ум. 1388/1392) стал основателем княжеского рода Чарторыйских. Возглавляя одну из дружин, участник битвы Ольгерда с золотоордынским войском на Синих Водах в 1363 году. Победа в этой битве над войсками ханов Подольского и Крымского улусов Хаджибея и Кутла-Буги позволила Кориатовичам получить во владение Малое Подолье, которое перешло к Константину Кориатовичу. Вместе с Брацлавщиной, которой уже владел Константин, оно образовало Подольское княжество, где Константин стал первым князем. Константин также был князем черниговским и северским, стал непосредственно вассалом великого князя литовского. После 1362 года Константин Кориатович держал столицу в Смотриче. Летописец отметил, что Подольская земля (Малое Подолье), сильно разорённая баскаками и атаманами, пребывала в состоянии упадка, многие города пришлось строить заново. Во времена правления князя Константина Кориатовича (1380 — до 1388/1392) в Подольском княжестве чеканилась собственная монета, известная из исторических источников как серебряный «подольский полугрошик». Он имел следующий вид: на аверсе – Юрий Победоносец, на реверсе – герб венгерских королей из династии Анжу. На ранних монетах была надпись на латыни: «Константин князь, помещик и хозяин Смотричана», более поздних – «Константин князь, помещик и хозяин Подолья» (MONETA CONSTANTINI / + DVCIS H(EREDIS EТ) DOMINI DE SMOTRIC (PODOLIA)).
Заинтересованный в присоединении Подолья, польский король Казимир III, согласно Супральской, Слуцкой и другим летописям, в 1344 году предложил подольскому князю Константину Кориатовичу заключить брак со своей дочерью Кунегундой. Однако Константин не захотел переходить из православия в католическую веру и переговоры закончились безрезультатно. Летописец специально отметил верность князя Константина Кориатовича православию, так как другие Кориатовичи не были такими твердыми. Агрессия короля Казимира III в августе-ноябре 1349 года закончилась захватом Галицкой земли и большей части Волыни. Чтобы не потерять своего княжества, Константин Кориатович присягнул польскому королю. Константин после заключения Кревской унии в 1385 году перебрался в Венгрию, где и скончался.
У князя Константина было три сына: Глеб Константинович Чарторыйский — князь северский, погиб при защите Вильно в 1399 г., Григорий Константинович Чарторыйский, Василий Константинович Чарторыйский (ум. 1416). Именно Василий Константинович получил в удел город Старый Чарторыйск с окрестностями (на реке Стыр) на Волыни и первым стал именоваться князем Чарторыйским, передав этот титул своим потомкам.
Сыном Константина Кориатовича был князь Михаил Константинович, имевший уделы в Галицкой земле, а в 1452 г. в его владении утверждена вчастности, Буремля и другие земли на Волыни, данные ранее Свидригайлом ему и его деде Василию Кориатовичу. От Михаила Константиновича происходит род Курцевичей.
Федор Кориатович (ум. 1414 г.) наследовал от отца Норогрудок и после смерти всех братьев около 1389 года стал правителем всей Подолии. Известна его уникальная монета – денарий с изображением личного княжеского знака Федора – двойного креста с рассеченными концами, который произрастает из фигуры, похожей на букву «М». На другой стороне монеты Федора под короной изображены две готические буквы: «С» и «О», которые большинство исследователей связывают с чеканкой монеты в Каменце – «Camenec» латиницей. Изменение политики после Кревской унии 1385 года заставила его вступить в коалицию с киевским князем Владимиром Ольгердовичем, северским князем Корибутом Ольгердовичем, витебским князем Свидригайло Ольгердовичем и господарем Молдавии Романом I Мушатом. Молдавско-подольские войска были в 1393 году побеждены в сражении войсками Витовта, Федор Кориатович был пленен, а затем содержался некоторое время в темнице города Вильнюса, откуда ему удалось бежать, выказав при этом необыкновенные хитрость и смекалку. Однажды, когда князь уже совсем пал духом и смирился со своей участью, к нему неожиданно пришла помощь. Глубоко преданный Корятовичу верный его слуга сумел каким-то способом проникнуть в темницу, где томился узник. Князь поменялся с ним одеждой, и многократно рискуя жизнью, ухитрился, не обратив на себя внимания, пройти весь путь от дверей камеры до ворот тюрьмы. На улице его уже ждали оседланные лошади, а в соседнем с городом лесу, – жена, слуги и небольшой отряд дружинников, которые отказались покинуть своего повелителя. Федор Корятович отправился в соседнюю Венгрию к своему старому союзнику и родственнику, – королю Сигизмунду Люксембургскому. Тот гостеприимно принял изгнанника, но военной помощи оказать ему не смог, так как сам был занят непрекращающейся борьбой с баронской вольницей. Вместо этого король Сигизмунд предложил в обмен на право на Подолию Федору Корятовичу остаться в его стране навсегда, в качестве вассала венгерской короны. Князь Федор принял это предложение и в 1396 году получил в ленное владение жупы Берег и Шарош, а затем – Мукачевскую и Маковецкую доминии (области) Закарпатья вместе с городом и мощным замком. С 1401 года в замке, получившем название «Паланок», появляются новые стены, башни и жилые помещения, соединенные между собой сложной системой переходов, среди которых был и, так называемый, «коридор смерти». Сохранившийся и поныне, он представляет собой довольно длинный проход между двумя комнатами, причем в потолке проделано множество небольших отверстий. Когда неприятельские солдаты врывались в этот коридор, на них внезапно проливался настоящий душ из расплавленного свинца. На тот случай, если замок подвергнется длительной осаде, князь приказал выдолбить в скале под Старой башней (донжоном) колодец, который обеспечивал бы защитников крепости водой. Это удивительное по тем временам гидротехническое сооружение сохранилось в первозданном виде и по сей день. Глубина колодца достигает 85 метров, с диаметром верхней части в 2,5 метра. В его стенах до глубины 71 метр была выдолблена винтовая лестница шириной полтора метра с 24 ступенями, а почти у самого дна устроены два запасных резервуара-хранилища для воды. Воду из колодца поднимали с помощью ворота с двумя ведрами, – когда одно из них поднималось наверх, другое опускалось вниз. Словом, это было чудом тогдашней техники.
Как верному вассалу короля Сигизмунда, князю Федору Корятовичу пришлось вести долгую и трудную борьбу с мелкими местными феодалами, – рыцарями-разбойниками, во главе с Брындой Татошем («Жеребцом») из «Черного замка», не признававшими ничьей власти и беззастенчиво грабившими купцов и местное население. Также в 1412-1413 гг. князь Федор Кориатович вместе с бароном Перени прогнал с Королева сыновей Драга, внуков воеводы Саса, которые также терроризировали местное населеие. Те бежали в Польшу.
На Чернечьей горе близ Мукачева возник довольно крупный по тем временам Свято-Николаевский монастырь, и князь Федор Корятович вместе со своей женой Ольгой (ум. 1418), дочерью Стефана II Котроманича, бана Боснии, приложили немало усилий для его укрепления. Даровав обители богатые земельные угодья, герой нашего повествования создал тем самым, как бы островок православия, посреди окружающих Мукачево католических областей. В стенах обители не только велась хроника и переписывались книги, но и создана была обширная библиотека, где монахи собирали редкие инкунабулы. Кроме того, здесь действовала школа, которая поддерживала связи с балканскими и восточноевропейскими центрами православия. Жена князя Ольга выстроила женский монастырь на Сорочинской горе, выше селы Подгоряны. Этот монастырь был разрушен в XVI веке. Фёдор Корьятович умер в 1414 году и был похоронен в соборе облагодетельствованного им Мукачевского монастыря. Его жена Ольга умерла в 1416 году.
Обе дочери Федора Кориатовича вышли за венгерских магнатов: Мария — за Емериха Марцали, Анна — за палатина Гарая. Живых сыновей у них к тому времени не было и владения отошли назад к королевскому домену. В 1633 году Мукачевский замок приобрёл трансильванский князь Дьердь І Ракоци с правом наследования. Князья династии Ракоци превратили замок в столицу своего княжества и владели им до 1711 года.
Сыном Федора Корятовича был Жедевид-Иван Фёдорович, за которого в 1393 году ручался брянский князь Глеб Дмитриевич. Другим сыном в некоторых документах упоминается Владимир Фёдорович, который сидел в молдавских селах Чорсэчеуць, Владимирэуць и Букурэуць, которые затем Роман І переутвердил сыну Владимира – витязю Ионашу в 1393 г.

Генеалогическая легенда князей Острожских. Л.В.Соболев.
Славяноведенье №2 2001 год. ст. 31 - 45

http://www.inslav.ru/images/st...2001-2.pdf

анализ

Белз и Холм принадлежат в 1341-1377 г. князю Георгию и являются единым княжеством, как и указано в Холиском синодике "род князей Белзких и Холмских"

князь Даниил в 1341 г. назван князем "de Ostrosdam" , т.е. (?) "de Ostrog".- т.е. ему принадлежали Холм, Белз, и Острог,

но Холм и Белз - княжества, входившие в состав Галицко-Волынского княжества (иначе "королевства Руси" во 2-й половине 13 века - первой половине 14 вв.), а не Турово-Пинского

http://imtw.ru/topic/12756-%D0...ge__st__77

Александр РАНДИН

Похождения русского гусита в Чехии и Словакии

Польский король Владислав II Ягелло получил тревожную весть: русский князь Фридрих Острожский идет с чешским вооруженным отрядом тайным походом из Моравии в Польшу. Эти лихие головы стремились захватить возвышенность вблизи замка Корчин и совершать оттуда нападения на словацкие области Венгерского королевства и Польшу. В Страстную пятницу 24 марта 1434 года, несмотря на ненастье и распутицу, король призвал своих придворных рыцарей, которые вытеснили Острожского с польской территории. Но князь Фридрих не отказался от своего замысла. В первой половине апреля он захватил стратегически важный город Ружомберок в северной Словакии и начал его укреплять, ожидая подкрепления от гарнизона гуситов в Топольчанах, чтобы продолжить поход. По сохранившимся свидетельствам, появление русского кондотьера вызвало в Словакии сильный переполох. 12 апреля 1434 года братиславский капитан Юрай из Розганевиц в письме к магистрату Прессбурга (Братислава) бил тревогу и сообщал о том, что гуситы уже проникли в богатые спишские города на северо-востоке Словакии. Жупан Мармарошской и Спишской столиц требовал от города Кремнице срочно послать войско против окаянного князя Фридриха. Не осталась безучастной и находившаяся в Братиславе королева Барбара, супруга венгерского короля и императора Священной Римской империи Сигизмунда Люксембургского. 30 апреля 1434 года она потребовала от магистрата Кремнице собрать войско и двигаться к Ружомбероку, поскольку "еретики" вконец распоясались. В конечном итоге королевские войска блокировали гуситский гарнизон в Топольчанах, а Фридрих Острожский был вытеснен из северной Словакии.

Кто же был этот загадочный "русский князь", вызвавший такую панику своим неожиданным рейдом по областям северной Словакии, какая сила судьбы поставила его во главе гуситского отряда?

Историки оценивают его личность по-разному. Для одних он - наиболее примечательная фигура среди русских участников гуситской революции, воплощение славянской солидарности, а для других - "продажный на все стороны", "восточный князь с пустыми карманами".

Ловкий авантюрист, несомненно, происходил из известного рода князей Острожских, но при этом его родословная восстанавливается с трудом. Некоторые исследователи отождествляют его с князем Федькой Несвижским, что неправомерно, поскольку в источниках он всегда именуется именно Фридрихом и именно Острожским и сам он так подписывался. Имя "Фридрих" не должно смущать нас, так как оно часто встречается в это время в литовско-русской генеалогии. Неверно отождествлять деяния Фридриха Острожского и с крупным волынским магнатом Федором Даниловичем Острожским. В 1430-е годы ему было уже под 70 лет - возраст, не позволявший ударяться в отчаянные похождения. Логичнее предположить, что наш герой мог быть сыном Федора Даниловича.

Фридрих из Острога появился в Чехии, очевидно, в качестве одного из русских соратников князя Зигмунда Корибута, племянника великого князя Витовта и вождя правых гуситов. Не исключено, что Острожский вместе с Корибутом находился на Констанцском соборе и был свидетелем процесса Яна Гуса. В стихотворном описании собора упоминается некий "русский князь из Острога". Первое достоверное упоминание в источниках о нем содержится под 1424 годом в городской книге Чешского Брода. Известно, что он принимал участие в битве с католическими интервентами у Усти над Лабем в 1426 году, очевидно, в составе войск Зигмунда Корибута. И в этом же году мы обнаруживаем князя Острожского уже на службе у одного из полевых братств.

Гуситский гарнизон в моравском городе Бржецлав был осажден австрийским эрцгерцогом Альбрехтом Габсбургом. Табориты Прокопа Голого в ноябре 1426 года пришли на помощь осажденным, а затем перенесли военные действия на территорию Австрии. Фридрих Острожский упоминается в источниках как один из гетманов бржецлавского гарнизона наряду с известным таборитским священником Бедржихом из Стражнице. Примечательно, что Фридрих вынуждал окрестное население платить ему дань. Оба гетмана Бржецлава вступили в переговоры с австрийским маршалом графом фон Майссау, которые способствовали поражению Габсбурга. Граф заключил с таборитами тайное соглашение, о котором не поставил в известность австрийского герцога. Альбрехт узнал о предательстве маршала только через год, арестовал его и предал суду.

В 1428 году Острожский резко поменял ориентацию и перешел на сторону католического лагеря. Согласно записям в одном из королевских регистров от 1428 года, у Фридриха Острожского находилось в держании панство Весели над Моравой, которое он мог получить только от венгерского короля Сигизмунда Люксембургского. В архиве Братиславы имеется свидетельство на чешском языке от 5 октября 1429 года, выданное лично князем, в котором он именует себя: "Фридрих, божьей милостью князь из Руси, пан на Весели".

При этом Фридрих из Острога отнюдь не намеревался вести жизнь мирного помещика. В ноябре 1429 года он напал на гуситский гарнизон в Угерском Броде, который спасся лишь благодаря своевременной помощи моравских гуситов во главе с Яном Товачовским. Затем он появился в Братиславе в свите венгерского короля. Известно, что 6 января 1430 года князь присутствовал при конфирмации одной из грамот Сигизмунда.

При отражении полевых войск сиротского союза, вторгшихся весной 1430 года в западную Словакию, Острожский проявил мужество, воинское умение и сумел отличиться, сражаясь на стороне Сигизмунда. Во время затяжной битвы у Трнавы 28 апреля 1430 года, когда напряжение достигло предела, венгерский отряд под его началом сумел пробиться внутрь возового укрепления гуситов и захватил его. Если бы венгры не занялись грабежом, то поражение сирот было бы полным.

Русского князя подозревают в том, что он участвовал в нападении польских рыцарей-разбойников на монастырь в Ченстохове. Грабители насквозь проткнули священный образ Божьей Матери, стремясь свалить вину на таборитов, не признававших культа икон и находившихся в это время в соседней Силезии. Но присутствовал ли наш герой при осквернении святынь? Дело в том, что нападение на Ченстохову произошло 16 апреля, а сражение у Трнавы - 28 апреля 1430 года. При тогдашних средствах передвижения такое перемещение в пространстве было практически невозможно.

Еще какое-то время Острожский верно служил королю. Сохранилось свидетельство от 4 сентября 1431 года, согласно которому князь держал замок Острог на Мораве и местечко Бзенец от Штибора из Штибориц, крупного венгерского магната и сторонника Сигизмунда. Затем следы Фридриха на несколько лет затерялись. Не исключено, что в это время он находился в Литве, поддерживая князя Свидригайло в борьбе за великокняжеский престол.

Он снова появляется в Словакии в 1433 году, причем в качестве гетмана таборитского гарнизона в Жилине! Когда он вновь сошелся с гуситами, неизвестно, но логика событий заставляет предположить его участие в крупнейшем походе таборитов на Спиш весной 1433 года, хотя документальных подтверждений этому пока не найдено.

Неугомонный князь никак не мог навоеваться. Весной следующего года он предпринимает и наделавшую столько шума вылазку в северную Словакию. После неудачи этого похода он укрылся в своем панстве в Моравии, а затем вновь на долгое время исчез со страниц документов. В этой связи Ф. Палацкий высказал весьма интригующее предположение, подхваченное некоторыми русскими историками: по их версии, Фридрих Острожский в 1435 году прибыл вместе с Зигмундом Корибутом в Литву и присоединился к Свидригайло. В решающей битве 1 сентября 1435 года Свидригайло был разбит, Корибут погиб, а Фридрих с остатками своего таборитского отряда якобы бежал на юг Руси, где и встал у истоков формирования украинского казачества! Эта точка зрения не выдерживает критики по многим основаниям, и прежде всего потому, что уже спустя три года князь Фридрих появляется в Польше и участвует в междоусобной борьбе. В июне того же 1438 года он участвовал в походе польской армии в Чехию для поддержки кандидатуры польского принца Казимира на чешский трон. Поход провалился, и Фридрих некоторое время состоял при особе польского короля Владислава, которому он 4 июля 1438 года выдал расписку, подписавшись "Фридрих князь из Острога" и приложив печать с гербом князей Острожских.

Наконец, весной 1439 года русский князь имел отношение к группировке бывших гуситских гетманов, действовавших на моравско-словацком пограничье против Гаспара Шлика, канцлера императора Сигизмунда и владельца голичского панства в Словакии. Это - последнее известие об отчаянном авантюристе, если не считать отдаленного эха. В 1460 году среди гетманов известного чешского кондотьера Младванека, действовавшего в Австрии, упоминается некий "Вацлав, герцог Острожский из Руси" - вероятно, сын или племянник нашего героя.

Видимо, не имеет особого смысла перечислять все негативные характеристики, которых он заслуживает: продажный наемник, кондотьер, беспринципный корыстолюбец, равнодушный к гуситским идеалам, легко менявший хозяина ради сиюминутной материальной выгоды и безусловно не обладавший выраженным общеславянским сознанием. Важнее другое: насколько уникален этот персонаж, насколько его качества определялись тем, что это был чужеземный авантюрист, неведомо как оказавшийся в чешских землях, не имевший там корней и стремившийся любыми средствами выжить в сложной обстановке гуситского времени? Если присмотреться к нему с этой точки зрения, то мы увидим, что "русский гусит" представляет собой весьма типичное для эпохи явление.

Потребности гуситской революции продиктовали необходимость создания постоянных, профессиональных войск, без которых гуситы не захватили бы большую часть Чешского королевства и не принудили бы римскую церковь, императора и соседние страны к переговорам. Однако за каждый успех приходится платить. Революционные события принесли с собой такие изменения, которые существенно отличались от представлений вдохновенных проповедников чешской реформации.

Гуситские полевые войска стали школой знаменитых чешских наемников, которые до конца XV века с успехом воевали в армиях различных государств Центральной Европы. "Божьи воины" превратились в профессионалов, которых интересовали по преимуществу добыча и собственная выгода. И "русский гусит" князь Фридрих Острожский был настоящим героем этого бурного времени.

*Автор - кандидат исторических наук.