Барсуков Никита Сергеевич

В сентябре 1941 года в Таджикистане началось формирование 61-й кавалерийской дивизии: 219-й кавалерийский полк формировался в Сталинабаде, 213-й полк в Кулябе и 222-й - в Курган-Тюбе. Положение на фронтах оставалось тяжелым, советские войска отступали, поэтому подразделения сколачивались на скорую руку.

Новобранцы прибывали изо всех уголков Таджикистана: Памира, Куляба, Гарма, Гиссара, Хатлона. Офицеры, занимавшиеся укомплектованием кавалерийских эскадронов, с удовольствием отмечали, что прибывающая молодежь и призванные из запаса – великолепные наездники, многие из которых имели опыт гражданской войны в Таджикистане в 20-е годы. Командиром дивизии был назначен в январе 1942 года Ставенков, бывший командир 20-й Горно-кавалерийской дивизии, получивший ранение в боях под Москвой.
Люди занимались по 15-16 часов в сутки. Кроме того, на уход за лошадью тратили два-три часа. Изматывались вконец. Но отпущенный срок истекал, а дивизия по-прежнему оставалась на месте. Поступал новый напряженный план. И так без конца.

А радио, газеты приносили с фронтов безрадостные вести. Под натиском превосходящих сил противника наши войска с тяжелыми боями отходили на восток... Оставлены Киев, Харьков, Одесса, Смоленск... В тисках блокады Ленинград. Разгорелись бои на подступах к Москве.

«Все для фронта, все для победы!». Это были не пустые слова для таджикского народа. 61-я кавалерийская дивизия получила от республики все самое лучшее: отличных коней, добротное обмундирование, отборное продовольствие и фураж. И главное, и самое дорогое – своих лучших сынов послал Таджикистан в 61-ю кавалерийскую дивизию. Состав ее был многонационален: таджики, узбеки, русские, татары.

И вот, наконец, в середине сентября 1942 года, ровно через год после сформирования дивизии, пришел желанный приказ. В кратчайшие сроки надо было погрузить в вагоны тысячи лошадей, орудия, минометы, сотни тачанок и повозок, автомашины, боеприпасы, инженерное имущество, продовольствие и фураж. Был составлен график погрузки и движения, распорядок жизни и учебы людей в пути. Бойцы и командиры дни и ночи проводили на погрузочных пунктах. Дивизия с трудом втиснулась в тринадцать эшелонов.

Во время передвижения эшелоны неоднократно подвергались атакам с воздуха. Совершив 400-километровый марш по левому берегу Волги, дивизия переправилась у Каменного Яра и вошла в состав подвижной группы Сталинградского фронта 4-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Шапкина. Сильно похолодало. Командование дивизии встревожилось, из Таджикистана конники прибыли в легкой одежде. Но вскоре стали пребывать грузовики с полушубками, ватниками, валенками. У кавалеристов на плечах появились шикарные бурки — вожделенная мечта каждого конника.

Кавалерийская атака под Абганерово и сабельные бои в Уманцево

Из воспоминаний генерала армии Попова, в то время замкомандующего Сталинградским фронтом: «Весьма сложным было положение 4-го кавалерийского корпуса генерал- лейтенанта Шапкина. Корпус был сформирован в Средней Азии из бойцов местных национальностей. Русским языком значительная часть их не владела или владела плохо. Однако кавалеристы успешно выдержали предварительный экзамен, умело маскируясь в пути и в районе сосредоточения. Генералу Шапкину приходилось в ходе подготовки к операции обучать людей к действиям в конном и пешем строю и умелому применению оружия. В ходе тренировок конники привыкали к суровому климату и тяготам военной жизни».

19 ноября стало известно, что рано утром перешли в наступление войска Юго-Западного и Донского фронтов северо-западнее Сталинграда. В тот же день Шапкин вызвал командиров дивизий.

На долю 61-й кавалерийской дивизии сразу выпал один из самых тяжелых боев – она должна была после прорыва линии фронта повернуть на юг и занять оборону на внешнем фронте окружения. Танкистам ставилась задача: сжимать кольцо внутреннего окружения 6-й немецкой армии Паулюса.

Сразу после прибытия дивизии под Абганерово, Шапкин приказал ему собрать командиров частей. Когда все были в сборе, генерал обратился к обступившим его офицерам:

- Товарищи! По беспорядочной стрельбе видно, что мы захватили противника врасплох. Он не ожидал, что за ночь мы пройдем шестьдесят пять километров и на рассвете окажемся на подступах к Абганерово, где стоит штаб шестого румынского армейского корпуса. Наша задача — захватить штаб вместе со всеми войсками, которые его прикрывают. Анатолий Васильевич, хватит вам десять минут на подготовку приказа? Атака через полчаса.

- Слушаюсь, товарищ генерал,- ответил Ставенков.

С рассвета 21 ноября передовые эскадроны дивизии на широком аллюре сбили прикрывающие части 1-й и 4-й пехотной дивизии румынских войск, рассеяли 5-ю кавалерийскую дивизию противника. К 10 часам дерзкой атакой, с шашками наголо, в конном строю она овладела городом Абганерово. 222-й полк из Курган-Тюбе и 219-й – из Душанбе встретились западнее Абганерово, город был полностью окружён. В то же время 219-й полк Артёма Акопяна развернул три эскадрона в первом эшелоне и на яростном карьере атаковал вражеские позиции на высотах южнее Абганерово. Джигиты Акопяна разгромили румынские отряды прикрытия и захватили склады с оружием и боеприпасами. Была перерезана дорога, по которой шло снабжение немецких войск с юга.

После освобождения Абганерово 61-я кавалерийская дивизия в течение 22-24 ноября вела успешные бои, нередко переходящие в сабельные, с частями 8-й румынской кавалерийской дивизии в районе Соляны-Уманцево. Дивизия заняла город Уманцево, разгромив при этом штаб 4-й румынской дивизии.

24 ноября 1942 из-за небольших холмов под городом поднялось солнце. В его алых лучах грозно сверкала сталь занесенных клинков воинов - таджикистанцев. Победным грохотом рассыпалась тяжелая дробь сотен копыт. Эскадрон за эскадроном они развернулись в гигантскую линию. Позади сформировалась следующая. Теперь они шли галопом. Число всадников вдруг удвоилось: с фланга налетел 219 полк. Только кавалерист может понять, как опасна для пехоты неудержимая атака конницы с фланга и тыла.

Пулеметчик Бакир Давлятов на машине со счетверенной пулеметной установкой опередил наши атакующие цепи и стеганул по противнику струей свинца. И противник не выдержал. «Казакен! Казакен!» - неслись истошные вопли из окопов румын. Первыми пустились в бегство командир румынской дивизии полковник Корня и его штаб. Им удалось удрать на легковых машинах. Оставшиеся без управления подразделения сопротивлялись недолго. В 10 часов утра в Уманцево воцарилась тишина…

О мужестве таджикских кавалеристов свидетельствуют боевые донесения и наградные листы. Так, адъютант командира 291-го кавалерийского полка Бахром Суяров, ворвавшись в Уманцево, лично зарубил 12 румын, а троих взял в плен. В этих же боях отличились и его однополчане: житель Сталинабада В. Петров (впоследствии член-корреспондент АН Таджикской ССР), исфаринец Р. Аноров, Бакир Давлятов из Регара (впоследствии Герой Советского Союза). В бою за Уманцево было взято в плен более сотни солдат и офицеров противника, захвачена батарея 88-мм орудий, минометная батарея, пулеметы и другое вооружение.

Дивизия понесла большие потери… Многие бойцы и командиры были захоронены там же в братской могиле. А ныне там возвышается величественный обелиск воинам-таджикистанцам.

Таджикские кавалеристы против танков

24 ноября 1942 года командованию Сталинградским фронтом стало ясно, что противник попытается создать в Котельниково танковый кулак из 3-х полностью укомплектованных танками танковых дивизий. Уже с самого начала формирования этой группировки, командование Сталинградского фронта опасалось, что основной удар будет нанесен этой группировкой из района Котельниково. Чтобы доказать правильность своих выводов, командование решило нанести удар наличными силами двух кавалерийских дивизий 4-го кавалерийского корпуса при поддержке танковой бригады.

На самолете в Уманцево был доставлен приказ командующего Сталинградским фронтом генерал-полковника А.И.Еременко: «Командиру 61 КД приказываю 26.11.1942 года овладеть Котельниковским и удерживать его до подхода главных сил. Вести разведку в западном и юго-западном направлениях. Еременко. 25.11.42г.»

И, несмотря на то, что части и полки 61-й кавалерийской дивизии были измотаны в предыдущих боях, она немедленно пошла в наступление в направлении на Котельниково с юго-востока. По существу, 61-я дивизия вышла из подчинения корпуса и действовала самостоятельно по приказу командующего фронтом.

А в это время 23 ноября командование немецкой 4-й танковой армии, которая стала именоваться «армейской группой Гота» приняло на себя руководство боевыми действиями с задачей подтянуть свежие силы и развернуть наступление из района Котельниково.

Утром 25 ноября колонна дивизии длинной извилистой лентой тронулась по ухабистой степной дороге. 27 ноября она вместе с 81-й дивизией нанесла удар на Котельниково с севера и северо-запада.

27 ноября дивизия ворвалась на железнодорожную станцию Котельниково. Туда подходили новые резервы противника с большим количеством танков и пехоты в составе 3-х танковых дивизий. В 8 часов утра на вокзал уже находившийся под обстрелом артиллерийского дивизиона 61 к. д. прибыл первый состав, переброшенный с Кавказа 6 немецкой танковой дивизии. Два батальона 4-го моторизованного полка этой дивизии, усиленные танками прямо с поезда бросились в атаку на таджикских кавалеристов, вынудив их отступить из города.

30 ноября командующий 51-й армией Труфанов приостановил выполнение операции, приказав частям 4-го кавалерийского корпуса, в том числе и 61-й дивизии, встать в оборону и вести разведку на запад и на юг, нужно было пополнить части и соединения наступавших частей людьми, горючим и боеприпасами.

Начальник штаба 17-го армейского корпуса Вермахта генерал-майор Ганс Дёрр в свое книге отмечает, что противник «продолжал проявлять активность. Его усиленные атаки 4-го декабря, несмотря на храбрые действия 3-х румынских батальонов, привели к потере населенных пунктов Шарнутовский и Дорганов. 61-я кавалерийская дивизия русских проникла через брешь в районе Крайняя Балка непосредственно до восточной окраины Котельниково».

«Разведка приносит сведения одно тревожнее другого, - вспоминает начальник оперативного отделения 61-й кавалерийской дивизии Полешов. - В Котельниково и окрестностях, полно танков, и они все прибывают. Наша разведка перехватила легковую машину с офицером, который дал показание о наступлении группировки немецких войск под командованием генерала Гота, назначенном на 12 декабря 1942 года. Срочно передав командованию эту важную новость, комдив созвал командиров и предложил в качестве рубежа обороны использовать реку Аксай».

Забытый подвиг на Аксае

12 декабря 1942 года немецкие войска перешли в наступление, чтобы деблокировать 6-ю немецкую армию Паулюса. Командиру немецкой танковой группы, генералу Готу предстояло преодолеть 100 километров территории удерживаемой советскими войсками. Советские части оказались в тяжелейшем положении. Генерал полковник Еременко позвонил Сталину и доложил о создавшемся положении. Сталин ответил жестко:

– Вы будете держаться. Мы собираем для вас резервы. Я посылаю вам вторую гвардейскую армию.

Но до прибытия гвардейцев нужно было продержаться.

Войска 51-й армии, в составе которой находилась 61-я кавалерийская дивизия, с 14 на 15 декабря в соответствии с приказом отошли из района Котельниково на рубеж северного берега реки Аксай, где и развернулась тяжелая битва. Немецкий танковый генерал Раус серьезно оценивал угрозу со стороны 61-й кавалерийской дивизии. Он писал в своих мемуарах: «Также невозможно игнорировать 61-ю кавалерийскую дивизию 4-го кавалерийского корпуса, сосредоточенную в районе реки Аксай. По нашей оценке, эта спешенная дивизия усилена 14 танками».

Как видно из этой цитаты, немецкая разведка неплохо работала. А по данным нашей разведки, против 51-й армии наступали 3 танковые дивизии, усиленные мотопехотными полками. Авиация противника, представленная пикирующими бомбардировщиками, все время бомбила нашу оборону на реке Аксай.

Из мемуаров немецкого генерал-майора Ганса Дёрра: «Уже 14 декабря стало ясно, что противник попытается задержать дальнейшее продвижение 57-го танкового корпуса за р. Аксай. Корпус в это время вел бои с 4-м кавалерийским и 13-м танковыми корпусами русских».

61-я дивизия оказалась на направлении главного удара противника. Видимо, немцы приняли это решение, учитывая данные разведки и посчитав, что 61-я кавалерийская дивизия танкам не противник.

Утром 15 декабря до 150 танков, основу которых составляли длинноствольные T-IV 6-й танковой дивизии немцев, и гренадеры 114-го мотопехотного полка на БТР «Гономаг» начали наступление на позиции 61-й кавалерийской дивизии. Но немцы просчитались. Кавалеристы из Таджикистана в этот раз вместе с танкистами и собственным артдивизионом героически держали оборону в течение пяти дней, ровно столько, сколько понадобилось для развертывания 2-й гвардейской армии.

В этих ожесточенных боях в районе Верхне-Кумского погибли командир и почти весь штаб 213-го кавалерийского полка…

«61-ой стоять насмерть»

Уже 14 декабря стало ясно, что противник силами 57 танкового корпуса попытается прорваться за реку Аксай. На рубеже, которой держал оборону 4 кавалерийский корпус. 15 декабря офицер оперативного отдела 61 дивизии прибыл с докладом к командиру корпуса на хутор Червленный. Штаб корпуса грузится в машины. Генерал Шапкин прерывает его доклад, показывает рукой на недалекий пригорок:

- Видите танки? Они прорвали оборону 81-й кавалерийской дивизии и движутся сюда. Возвращайтесь как можно быстрее. Все равно я ничего не могу вам выделить. Передайте комдиву: «61-й стоять насмерть, удерживать рубеж изо всех сил».

Из мемуаров немецкого танкиста обер-лейтенанта Хорста Шайберта: «Этот день атак – не очень-то успешный – был, однако, весьма поучительным. Противник на Аксае держался так прочно, что лишь систематические атаки могли пробить брешь в его обороне. Совместное применение разных видов оружия не дало нужного эффекта против сильного, готового к обороне противника».

Из воспоминаний М. Полешова: «Мы с НП наблюдаем за действиями расчета маленькой 45-мм пушки на фланге полка. Командир дивизиона Никитин, с которым Ковель связался по телефону, сказал, что это артиллерийский расчет сержанта Вахоба Абдуллаева. Сержант у панорамы наводит, а наводчик Павел Трегубенко и заряжающий Илья Пупыгин ведут огонь по немецким танкам. В течение нескольких минут они уничтожают два танка, но вот выскакивает третий танк, налетает на пушку и раздавливает её. Артиллеристы успевают спрыгнуть в окоп. Танк утюжит огневую позицию… Из окопа высовывается Вахоб Абдуллаев, бросает гранату. Танк завертелся с разорванной гусеницей».

Вот что пишет в своих мемуарах бывший немецкий генерал Меллентин: «В этот период произошли полные трагизма события, историческое значение которых трудно переоценить. Не будет преувеличения сказать, что битва на берегах этой безвестной речки (Аксай) привела к кризису 3-го Рейха, положила конец надеждам Гитлера на создание Империи и явилась решающим звеном в цепи событий, предопределивших поражение Германии».

…В исторической литературе о действиях 61-й кавалерийской дивизии сформированной в Таджикистане и её участии в судьбоносном сражении Великой Отечественной войны, к сожалению, написано неоправданно, мало. Отсутствуют серьезные научные работы и исследования. А ведь эта битва явилась кульминационным моментом, после которого Германии были навязаны в основном оборонительные действия и военный потенциал Советского Союза доказал свое превосходство.

Есть события, значение которых не уменьшается от неумолимого бега времени. Напротив, каждое десятилетие с возрастающей силой подчёркивает их величие и определяющую роль в мировой истории. К ним относится и Сталинградская битва, полыхавшая на огромной территории между Доном и Волгой.
Кавалерийские корпуса сыграли в оборонительной и наступательной фазах Сталинградской битвы роль, которую сложно переоценить. В любой операции окружения требуется не только отрезать путь к отступлению и перекрыть линии снабжения окружённым войскам противника, но и обеспечить внешний фронт кольца. Если не создать прочный внешний фронт окружения, то ударами извне противник может деблокировать окружённых, и всё пойдёт насмарку. Под Сталинградом в ноябре 1942 года эта роль была поручена трём кавалерийским корпусам. Они прорывались максимально глубоко в тыл противника, захватывали ключевые позиции и занимали оборону. Выбор пал именно на кавалерию, поскольку у Красной Армии на тот момент было мало хорошо подготовленных механизированных соединений. Надо сказать, что применению кавалерии местность в районе Сталинграда не благоприятствовала. Крупные лесные массивы, в которых обычно конники днём укрывались от немецкой авиации, отсутствовали. Напротив, открытая местность позволяла противнику активно воздействовать на корпуса авиацией.
Что собой представляли соединения, которым предстояло пробиваться вглубь заснеженной степи, а затем отражать атаки немецких танков? Северо-западнее Сталинграда были сконцентрированы 8-й кавалерийский корпус генерал-майора Борисова (21-я, 55-я и 112-я кавалерийские дивизии) и 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора Иссы Александровича Плиева (5-я и 6-я гвардейские кавалерийские дивизии и 32-я кавалерийская дивизия). Южнее Сталинграда действовал 4-й кавалерийский корпус генерал-лейтенанта Тимофея Тимофеевича Шапкина (61-я и 81-я кавалерийские дивизии), о которых сегодня и пойдёт речь. 4 корпус (не путать с 4-м гвардейским Кубанским корпусом) имеет довоенную историю. Корпус дислоцировался в Среднеазиатском военном округе и принимал участие в августовском 1941 года походе на Иран, когда он совершил протяжённый марш и занял несколько иранских городов. Оставив там свои дивизии, управление корпуса в декабре того же года вернулось на территорию прежней дислокации и приняло новые дивизии – 61, 81 и 97. Почти год корпус занимался боевой подготовкой и фактически числился в стратегическом резерве Ставки ВГК. В конце ноября 1942 года корпус прибывает на Сталинградский фронт. В его составе: 10284 человека, 9284 лошади, 7354 винтовки и карабина, 566 автоматов ППШ, 264 ручных пулемёта, 140 ПТР, 70 – 76 мм, 24 – 45 мм и 8 – 37 мм орудий, 16 – 107 мм и 120 мм, 46 – 82 мм и 116 – 50 мм миномётов. В составе 61 и 81 дивизий были внештатные бронетанковые взвода. В общей сложности два танка Т-60, пять танков Т-26, два танка БТ-7 и один лёгкий бронеавтомобиль БА-64. Но его 97 дивизия была расформирована, а её личный состав и вооружение направлены на доукомплектование других кавкорпусов.
В район сосредоточения корпус прибыл после длительного марша (более 400 км). Заметим, что такой же марш для танкового соединения в тот же период закончился бы массовым выходом танков из строя ещё до ввода в бой. По решению командования фронта в прорыв должны были вводиться последовательно два подвижных соединения: 4-й механизированный корпус, а за ним по пятам должен был следовать 4-й кавалерийский корпус. После ввода в прорыв пути механизированного и кавалерийского корпусов расходились. Кавалеристы поворачивали на юг для образования внешнего фронта окружения, танкисты двигались навстречу ударной группировке Донского фронта для смыкания кольца за спиной армии Паулюса. Кавалерийский корпус был введён в прорыв 20 ноября 1942 года. Противником корпуса были румынские части, и поэтому первая цель – Абганерово – была захвачена утром 21 ноября атакой в конном строю, артподготовка оказала на румын такое воздействие, что сразу по её окончании румыны вылезли из блиндажей и в панике побежали в тыл. Тогда-то и было решено преследовать бегущих румын в конном строю. Румын удалось не только догнать, но и обогнать. Две дивизии корпуса – 81-я и 61-я – охватили их справа и слева, и началась настоящая мясорубка – три румынских полка были порублены в полном составе. Потери корпуса были в сравнении с достигнутыми результатами мизерными: 81-я дивизия потеряла 10 человек убитыми и 13 ранеными, 61-я – 17 человек убитыми и 21 ранеными. Не встречая сопротивления, кавалеристы взяли станцию Абганерово, гд были захвачены крупные трофеи: более 100 орудий, склады с продовольствием, горючим и боеприпасами.
После освобождения станции Абганерово передовые части 4-го кавалерийского корпуса стремительно развили наступление на крупный населённый пункт Котельниково и станцию с одноимённым названием. Задача, поставленная 4-му кавалерийскому корпусу – овладеть Котельниковым, - требовала преодолеть за сутки 95 км, а это непростая задача даже для механизированного соединения. Такого темпа продвижения реально достигали, пожалуй, только механизированные части немцев летом 1941 года. Когда уже половина Котельниково было занято конницей, фельдмаршал Манштейн, боясь потери этого важного пункта, изыскал дополнительные силы в лице прибывшей по железной дороге из Франции свежей 6-й танковой дивизии и бросил их в контрнаступление. В конце ноября 1942 года после отдыха и укомплектования во Франции 6-я немецкая танковая дивизия прибывала, начиная с 27 ноября, в Котельниково, и представляла собой серьёзную силу. В ноябре 1942 года в составе дивизии числилось 159 танков. Фактически советский 4-й кавалерийский корпус попал в крайне сложную ситуацию. С одной стороны, образование внешнего фронта окружения требовало от наших кавалеристов перехода к обороне. С другой стороны, это позволяло немцам беспрепятственно накапливать выгружающиеся на железнодорожных станциях в районе Котельникова, а то и просто в степи с платформ людей и технику 6-й танковой дивизии. Командование 51-й советской армии, в состав которой входил корпус Шапкина, не сумев правильно оценить складывающуюся оперативную ситуацию, отдавало противоречащие друг другу приказы. К тому же, в нарушение директивы ставки ВГК, из состава корпуса была выведена 61-я дивизия и переброшена на другой участок. А пришедшая на усиление танковая бригада оказалась практически без горючего. Под натиском превосходящих моторизованных сил противника, при полном господстве вражеской авиации, оставшись без резерва и без поддержки других частей, кавалеристы Шапкина вынуждены были отступить. А 81-я дивизия, шедшая в арьергарде, оказалась в окружении у посёлка Похлёбин. Оценив обстановку и опасаясь полного окружения и гибели своей 81-й дивизии в районе Похлёбина, командир 4-го кавалерийского корпуса генерал-майор Тимофей Тимофеевич Шапкин просил командующего 51-й армией об отводе корпуса. Но командующей 51-й армией приказал: «Выполнять ранее поставленную задачу, овладев до рассвета Майорским, Захаровом, Семичным. Начало наступления – 7.00 4.12.42».
Вторичным докладом утром 4 декабря командующему 51-й армией о необходимости отхода командир корпуса сделать не смог, так как в штабе армии ни командующего генерала Н.И. Труфанова, ни начальника штаба полковника А.М. Кузнецова не оказалось. Части корпуса вновь получили приказание о продолжении наступления. Но к тому моменту немцам удалось сосредоточить достаточные силы для контрудара, на флангах прорвавшейся в глубину их обороны советской кавалерии. Фактически полнокровная танковая дивизия выстроилась вокруг усиленной артиллерией и танками кавалерийской дивизии, обладая качественным и количественным превосходством. Уже в 10 часов 4 декабря они открыли артиллерийский огонь большой плотности. В середине дня все 150 танков 6-й танковой дивизии с пехотой 114-го мотопехотного полка на БТР «Ганомаг» атаковали расположение 81-й кавалерийской дивизии в районе Похлёбина. В отражении танковой атаки приняла участие вся артиллерия, в том числе прибывший ночью 1113-й зенитный артиллерийский полк, а также противотанковые ружья.
Впоследствии немецкий генерал Эрхард Раус так описал бои своей 6-й танковой дивизии с окружённой 81-й кавалерийской дивизией и 85-й танковой бригадой: «К 10.00 судьба кавалерийского корпуса была решена. Уже не было никаких путей к отступлению, несмотря на это, окружённый противник оказывал ожесточённое сопротивление в течение нескольких часов. Русские танки и противотанковые орудия сражались с ротами 11-го танкового полка, катившимися вниз с холмов. Поток трассеров бронебойных снарядов непрерывно нёсся вверх и вниз, но вскоре всё больше и больше трассеров летело вниз и всё меньше и меньше в ответ им снизу. Один залп за другим обрушивался на Похлёбин, поднимая султаны чёрной земли. Город начал гореть. Море огня и дыма скрыло страшный конец храброго гарнизона. Только отдельные выстрелы противотанковых пушек встретили наши танки, входящие в город. Следовавшие за нашими танками гренадёры были вынуждены использовать ручные гранаты, чтобы сломить сопротивление противника, упорно сражавшегося за каждый дом и траншею».
В этой сложной ситуации командир корпуса Тимофей Тимофеевич Шапкин самостоятельно принимает рискованное и ответственное решение: собственными силами освободить свою окружённую дивизию, спасти людей. И это ему удалось. С наступлением ночи загудела земля под тысячами копыт. Немцы никак не ожидали такой стремительной, мощной атаки. Они и опомниться не успели, как их кольцо окружения было смято и разорвано, и дивизия, которую они собирались уничтожить или взять в плен, была выведена из окружения. Потери 81-й кавалерийской дивизии в бою у Похлёбина были очень тяжёлые: убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 1897 человек и 1860 лошадей. Части дивизии потеряли четырнадцать 76-мм пушек, четыре 45-мм пушки, четыре 107-мм миномёта, восемь 37-мм зенитных пушек и 65 процентов бронетехники. Погибли командир 81-й дивизии полковник В.Г. Баумштейн, начальник штаба полковник Терёхин, начальник политотдела полковой комиссар Турбин. Немцы потеряли 69 единиц бронетехники.
Всё это происходило за несколько дней до событий, описанных в книге «Горячий снег» Юрия Бондарева. Но, несмотря на трагический исход боёв за Котельниково, советские кавалеристы сыграли важную роль в начальном этапе оборонительного сражения против попыток деблокировать армию Паулюса. 81-я кавалерийская дивизия вела изолированный бой в глубине построения противника в отрыве от соседей 60-95 км против крупного резерва немцев. Если бы её не было, ничто не мешало 6-й танковой дивизии Эрхарда Рауса не тратить время и уже с прибытием первых эшелонов без боя продвигаться к Сталинграду, выгружаясь на станциях севернее Котельникова. Присутствие советской кавалерии заставило выдержать паузу на период прибытия основных сил дивизии в Котельниково и затем тратить время на оборонительный, а затем наступательный бой с ней. Только 12 декабря немецкие войска главными силами своей Котельниковской группировки переходят в контрнаступление с целью прорвать с юго-запада кольцо окружения, сжимающее 6-ю армию Паулюса под Сталинградом.
Командир 6-й танковой дивизии генерал Э. Раус продолжал серьёзно оценивать угрозу со стороны остатков 4-го кавалерийского корпуса: «Также было невозможно игнорировать остатки 4-го кавалерийского корпуса, сосредоточенные в районе Верхне-Яблочного и Верхне-Курмоярского (на фланге 6-й танковой дивизии). По нашей оценке, это была спешенная кавалерия, усиленная 14 танками. Этих сил было мало для прямого противостояния с моей танковой дивизией, но они угрожали нашим линиям снабжения».
Так получилось, что был многократно воспет в литературе и на киноэкране подвиг 2-й гвардейской армии Малиновского на реке Мышкове (роман Ю. Бондарева «Горячий снег» и одноимённый фильм). Действия же тех, кто обеспечил развёртывание 2-й гвардейской армии, к сожалению, остались безвестными. В наибольшей степени это относилось к кавалерии, в частности, 4-му кавалерийскому корпусу. К сожалению, кавалерия долгие годы несла на себе клеймо устаревшего и «не пафосного» рода войск, навязанного ей в годы хрущёвского развенчания культа личности Сталина, когда во всех бедах и поражениях 1941 года были обвинены «кавалеристы». Но как выясняется, без активного участия кавалерийских корпусов окружение армии Паулюса под Сталинградом могло потерпеть неудачу.