Пржецлавские

Раз уж коснулась Корженевских, не могу не упомянуть еще одну родственницу по этой линии.

Речь идет о Елизавете Алексеевне Корженевской.

[q]

Тетка бабушкиной матери , некрасивая старая дева, разочаровалась в светской жизни и отправилась паломницей в Иерусалим. Она хотела поклониться Гробу Господню, а заодно попросить у митрополита благословение на монашеский постриг. Тетушка поселилась в гостинице при русской колонии и в ожидании приема у владыки выстаивала все службы в православном храме. Там ее заметил один грек, тамошний врач. Когда она в назначенное время пришла к владыке за благословением, тот сказал: «Дочь моя, я благословляю вас не в монастырь, а на брак с нашим уважаемым врачом господином Мазараки».
Тетке ничего не оставалось, как выйти замуж. Она счастливо прожила много лет в Иерусалиме и вернулась в Москву только после смерти своего обожаемого супруга. Всем родным она привезла подарки. Бабушке она подарила серьги с бирюзой: два довольно крупных кругло обточенных камня, оправленных в золото, на котором арабской вязью было выгравировано изречение из Корана. Потом сережки перешли к маме, а в голодные военные годы выменяны на мерку картошки.
Кстати, эту историю и сейчас рассказывают туристам иерусалимские гиды.

[/q]

Грек Мазараки носил совершенно "русское" имя Харлампий Васильевич. Он приехал в Святую Землю в 1857 году по приглашению возглавить только что организованную русскую больницу. В некрологе, опубликованном после его смерти в 1892 году, говорилось, что доктор Мазараки пользовался уважением у представителей всех национальных общин Иерусалима, а его дом всегда был открыт для русских паломников. Ему доводилось исполнять и дипломатические обязанности по поручению греческого правительства: некоторое время он был греческим консулом в Иерусалиме, выезжал с дипломатическими миссиями в Константинополь.
Елизавета Алексеевна в Иерусалиме пользовалась известностью не меньше своего мужа. Из свидетельств современников следует, что была она женщиной простодушной, набожной и очень общительной, находившейся в курсе всех происходивших в Иерусалиме событий. Положение её супруга давало ей статус «первой леди Иерусалима». В своих дневниках глава Русской Миссии в Иерусалиме - архимандрит Антонин (Капустин) довольно тепло, хотя и слегка снисходительно отзывался о ней, называя ее madam или «наша забота»: Елизавета Алексеевна от своих щедрот присылала в Миссию то икру, то рыбий жир для заболевшего монаха.
После смерти мужа она вернется в Москву. В семье племянницы, где она доживет свой век, ее будут звать просто “тетка Мазараки”.



Но вот что интересно!
Весной 2007 года в Центральный музей древнерусской культуры имени Андрея Рублёва была принесена на экспертизу недавно вывезенная из Америки икона Богоматери с Младенцем в серебряном окладе. Она имела сравнительно небольшие размеры — 46 х 36 см, что говорило о её некогда семейном бытовании. На обороте обнаружилась надпись, выполненная на русском и частично на греческом языке, гласившая: «Сiя святая икона дана || на благословенiе отъ живоноснаго || Гроба Господня Елисавете Алек||сеевне Гже Мазараки 1860 года 1860 8 || января || [удостоверяет иеромонах Стефанос — по греч.] || Iерусалим 1860 || 8 января». Оказывается, вернувшись в Москву, Елизавета Мазараки привезла с собой подаренную ей на свадьбу икону, которая была, очевидно, очень ей дорога, и заказала для неё серебряный оклад. И вот эта икона совершила почти кругосветное путешествие и вернулась в Москву.

Икона Божией Матери "Умиление", принадлежавшая Елизавете Мазараки.
Первая половина XIX века, Иерусалим.
Справа – она же в серебряном окладе, работы Первой Московской артели в начале ХХ века.