ЧТО, ГДЕ И КАК ИЩЕМ В ЦАМО РФ?

ЧТО, ГДЕ И КАК ИЩЕМ В ЦАМО РФ ?

Это необходимо прочитать всем, кто ведет самостоятельный поиск !

Основным архивом, в котором сконцентрированы документы периода Великой Отечественной войны, является Центральный архив Министерства Обороны РФ (ЦАМО РФ). Документы, хранящиеся в ЦАМО, позволяют получить информацию об изучаемом участке фронта, с приложением карт и схем обороны, огневых участков, направлений главных ударов и мест, где части и подразделения несли наибольшие потери. Большой интерес для исследователей представляют документы о безвозвратных потерях с указанием фамилий, мест гибели и захоронения павших воинов.


Кроме ЦАМО, необходимую информацию можно получить и в других профильных архивах, в том числе, и в местных военных комиссариатах.


1. ПОИСКОВЫЕ АРХИВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ.


Существует множество архивов, где исследователь может почерпнуть интересующие сведения о Великой Отечественной войне.

Центральный архив Министерства Обороны РФ (ЦАМО) в г.Подольске концентрирует документы сухопутных войск, авиации, политорганов и тыла действующей армии с Г 2 июня 1941 года и по настоящее время. Центральный военно-морской архив МО РФ в г. Гатчина под Санкт-Петербургом хранит документы частей ВМФ, включая береговые, авиацию, политорганы и тыл за тот же период. Архив военно-медицинских документов Военно-медицинского музея МО РФ собрал в своих фондах сведения из всех медицинских учреждений армии; находится в Санкт-Петербурге. Солидную часть документов военного времени, и всю информацию по войскам НКВД в войне, содержит Российский Государственный военный архив (РГВА).

Более подробную информацию как по военным, так и по иным архивам, что могут оказать помощь в работе, читатель почерпнет в Приложении 2 в конце настоящих заметок.

С чего же начинать архивные исследования? Для поездки в архив предварительно нужно знать следующее:
1) период боевых действий на конкретной территории;
2) фронт, номер армии, корпуса, дивизии, воевавших там.

Эти данные легко добываются в любой массовой библиотеке в разделе краеведческой, а также мемуарной литературы или в местном краеведческом музее. Здесь же при удаче можно узнать не только номер дивизии, но даже бригады и полка, фамилии командиров. Нелишним будет посещение местных военкоматов, поскольку их работники после войны весьма часто занимались составлением исторических справок по боевым действиям на своей территории. Конечно, сразу в Ваши руки они вряд ли попадут, но попытка, как говорится, не в убыток, сердца военкомов не из льда и железа сделаны. Иногда для начала работы и последующей поездки в архив оказывается достаточным ознакомиться именно с этими справками.

До 1989 года допуск к работе в ЦАМО производился после длинной цепочки хождения бумаг заявителя. От подачи заявления в военкомат до приезда в архив при пользовании только официальным каналом мог пройти год-полтора.

С 1989 года после неоднократных настоятельных просьб ЦК ВЛКСМ вслед за проведением Вахты Памяти в Мясном Бору Генеральный штаб Министерства Обороны СССР изменил порядок допуска к документам. ЦАМО был наделён правом самостоятельной выдачи разрешения на работу с архивными фондами до армии включительно. В 1989 году первая группа поисковиков смогла впервые прикоснуться к свидетельствам трагедии в Мясном Бору после многих лет поисков в лесах. В числе первых был и Александр Орлов, журналист новгородского радио, брат Николая Орлова.

Для ветеранов войны порядок прохождения инстанций долгое время оставался прежним. Почти не изменился до сего времени и регламент получения допуска для работы над фронтовыми и выше документами . Так, после заявления исследователя в военкомат по месту жительства, последний составляет отношение в Генеральный штаб МО РФ, и если тот не возражает против допуска исследователя к требуемым документам, то в ЦАМО из Генштаба отправляется оригинал разрешения, а в военкомат - извещение об этом. Теперь в пределах периода допуска сроки работы можно согласовать непосредственно с руководством ЦАМО по прибытии на место.

Для работы с фронтовыми документами, на основании извещения из Генштаба и после проверки Вас федеральной службой контрразведки РФ на предмет благонадёжности (да-да, не удивляйтесь, это правило действует до сих пор), в военкомате по месту жительства Вам должны выдать справку-допуск по форме N2 за подписью военкома. При отсутствии справки, даже несмотря на наличие оригинала разрешения Генштаба в архиве, руководством ЦАМО Вы не будете допущены к работе, как бы ни пытались это сделать. Это - непреложное правило.

В случае выдачи справки по форме М2 храните её пуще паспорта : при потере Вы вообще не будете допущены для работы с фронтовыми документами. После окончания срока её действия Вы должны в тот же день сдать справку в военкомат по месту выдачи.

Вам надлежит помнить, что ЦАМО - это обычная войсковая часть со всеми вытекающими отсюда последствиями. Субординация и армейская дисциплина определяют взаимоотношения как военных и гражданских служащих архива, так и исследователей с ними, хотя чисто человеческие нюансы контактов игнорировать не следует.

Читальный зал ЦАМО - это место, где происходит представление исследователя по прибытии, совершение необходимых формальностей, проверка разрешений, справок или выдача допуска и последующая непосредственная работа с хранимыми документами. Вы должны составить заявление на имя начальника архива с указанием цели и темы исследования, фронта или номеров армий, частей и соединений, боевые действия которых Вас интересуют. Рекомендуемая формулировка цели исследования такова: "Увековечение памяти погибших в Великой Отечественной войне".

Формулировка темы может быть сколь угодно разнообразной, но если она связана с поисками на местности, то может звучать так: "Боевые действия и безвозвратные потери N-ской армии (или К-ской части) на территории N-ской области (республики)". При работе с фронтовыми документами тема исследования указана в тексте разрешения Генштаба (на основании поданного Вами ранее при его оформлении заявления в военкомат), и её остаётся только переписать. Рекомендую при составлении заявления в военкомат или напрямую в Генеральный штаб МО РФ тему исследования сформулировать столь обтекаемо, сколь щекотлив исследуемый вопрос. При изменении концепции архивной службы России в сторону рассекречивания документов старше 30-летней давности надобность в обтекаемых формулировках, надеюсь, отпадет.

Справку по форме N2 Вы сдаёте руководству архива на весь период работы. По окончании Вам её выдадут обратно.

После составления заявления, проверки разрешений или оформления допуска на месте. Вам предстоит ознакомиться с приказом N 225 от 1981 года за подписью тогдашнего министра обороны Д.Ф.Устинова. Этот приказ (по состоянию на ноябрь 1994 г.) по-прежнему регламентирует порядок архивной службы армии и работы исследователей. Там, в частности, запрещается выписка в рабочую тетрадь сведений, "...порочащих командный и политический состав армии...", а при совершенной Вами выписке архивистам предписывается по окончании работы их изымать из рабочих тетрадей (вымарывать, вырезать). Как Вы понимаете, при "желании" проверяющего в этот разряд помимо Вашей воли могут попасть любые сведения, характеризующие неблагоприятные для наших войск эпизоды войны, во всем их многообразии, и они могут быть изъяты.

Кроме того, особой оговорки в разрешении на допуск требуют:
а) шифротелеграммы;
б) дела военных трибуналов;
в) дела политорганов, заградотрядов, военной прокуратуры;
г) личные дела офицеров и генералов;
д) дела на особом хранении.

Если такой оговорки нет, то сколько бы Вы ни бились, этих документов Вам не выдадут. Для того, чтобы добиться включения этой оговорки в текст разрешения, нужно убедительно составить заявление в Генштаб при оформлении разрешения, где аргументы в пользу необходимости именно этих документов для Вашей работы не должны вызывать никакого сомнения. Все это до сих пор достаточно сложно для простого исследователя, не работающего по заданию исторического учреждения или не имеющего учёной степени. Тем не менее, пробуйте, кто знает - какие горы Вы сможете сдвинуть!

После росписи в соответствующем журнале Вы попадаете под действие приказа N225 и обязаны его выполнять. Теперь - за дело!

В специальной комнате выдаются описи фондов хранения тех фронтов, армий, частей и соединений, которые Вы указали в своем заявлении и на которые Вам выдали разрешение-допуск. Ознакомьтесь с наличием единиц хранения по описи, внимательно прочитайте названия дел, крайние даты подшитых в них документов, и только вслед за этим заносите в стандартный бланк номера фондов, описей, дел, с указанием названия дела и года. Архивные работники всегда подскажут на месте, как это правильно сделать.

Не беда, если название какого-либо дела никоим образом не созвучно Вашей теме: если Вы чувствуете необходимость его заказа, проанализировав соседние документы, - смело вписывайте в бланк его данные; подчас бывает так, что именно в подобных неявных источниках хранится интересующий материал, поэтому не бойтесь уклониться в сторону.

До 12.00 заполненные Вами бланки заказов дел должны быть сданы архивистам. На вновь прибывших это правило не распространяется. После двукратной проверки заказа бланки переправляются архивистами в соответствующие хранилища, и на следующий день Вы сможете получить дела. Если появилось временное "окно" в работе, рекомендую посетить находящуюся тут же, в читальном зале, обширную научно-справочную библиотеку. Изучение справочных материалов, уверяю Вас, окажется серьёзным подспорьем в основной работе, а некоторые издания станут Вашими настольными книгами. В библиотеке есть такие издания, которые совсем недавно выдавались на руки только тем лицам, кто имел допуск к документам с грифами "Для служебного пользования", "Секретно" и "Совершенно секретно". Многие из них рассекречены лишь в 1993 г. и могут по прочтении Вами произвести эффект разорвавшейся бомбы. Зайдите в библиотеку, не пожалеете!

В случае невыдачи какого-либо заказанного дела Вам нужно обязательно выяснить причину невыдачи. Если это связано с применением архивистом норм приказа N 225, то и в этом случае существует реальная возможность получить дело на руки. Учитывайте человеческий фактор, аргументируйте необходимость дела или апеллируйте к руководству 13-го отдела ЦАМО. Оно может изменить решение архивиста. Главное - уверенность и доказательность.

При ближайшем рассмотрении архивные исследования разбиваются на несколько подразделов:
1.1. Установление характера боевых действий на конкретной территории.
1.2. Определение количества безвозвратных потерь личного состава и вооружения.
1.3. Установление судеб военнослужащих, их отражения в документах.

..................................

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

Типы разведывательной деятельности: войсковая, воздушная, агентурная, стратегическая, радиоразведка.

Войсковая разведка собирала и обрабатывала информацию, добываемую на передовой линии, а также за линией фронта силами общевойсковых командиров и специальных разведгрупп, взводов, рот, батальонов. Сколько издано историй, рассказов, повестей о героических разведчиках, каких только дифирамбов не напето. Действительность же имела другую окраску, вовсе не героическую. Напротив, это опасная и рутинная работа, на переднем крае заключавшаяся в непрерывном ежедневном наблюдении за врагом. Естественно, эффективнее наблюдать из мест, расположенных поблизости от противника. Но ведь и опаснее, враг не дремлет, у него свои "глаза и уши", и тоже работает войсковая разведка. И снайперы. Бинокли и стереотрубы при наблюдении имеют свойство давать на солнце линзовые блики...

Вспомните и такой варварский способ войсковой разведки, как разведка боем. Время от времени при позиционной обороне, когда выявление новых огневых точек противника, которые он тайно построил, было затруднено в силу их бездействия и маскировки, применялись атаки на заранее подготовленные позиции силами от усиленного взвода до батальона или полка. Это происходило для местного улучшения той или иной позиции, но чаще просто для определения местоположения и огневого оборудования новых очагов сопротивления. Неумелость или бездействие органов войсковой разведки покрывались жизнями пехоты - "царицы полей". Одному Богу известно, сколько наших соотечественников полегло именно в ходе таких "разведок" боем, которые назвать иначе, чем запланированным убийством, язык не поворачивается.

В случае с разведгруппами дело обстоит также своеобразно. Во-первых, нужно суметь пройти через линию фронта в тыл врага и, желательно, остаться не замеченным. Затем для заметания следов или для подхода к объекту поиска нужно протопать энное количество километров (обычно, десятков километров) с боеприпасами, вооружением, взрывчаткой, амуницией, продовольствием на плечах, с холодными ночевками под открытым небом, сном в полглаза, едой урывками, на ходу, невозможностью обогреться и просушить одежду и обувь, с переправами через ручьи и реки (а каково в холодное время года?). Группа - у объекта поиска. Информацию можно получить как наблюдением, так и активным действием (хотя и не всегда). В первом случае требуется много времени, во втором удача, т.к. своим действием группа рано или поздно обнаружит себя (взятием "языка", захватом документов, образцов, порчей связи, разрушением объекта и т.д.). Независимо от успеха или неуспеха выполнения главного задания опытная группа получает в пути массу косвенной информации, так же важной для командования. Если группу обнаружили и начато'ее преследование, то вывести группу, донести сведения или доставить языка, становится сложнее вдвойне, т.к. любой выход сопряжен с повышенной сложностью. И опять десятки километров накручиваются под ногами, нечеловеческое напряжение сил, людские потери. Если группа возвращается с невыполненным заданием, то не за горами новое через небольшой срок времени. Вы успели восстановиться после похода? Считается, что разведчики лучше питались и больше отдыхали после заданий. Увы, полагать можно как угодно, но если у группы (роты) старшина не проныра и не пройдоха, то не видать разведчикам улучшенного питания сверх обычного довольствия по нормам НКО. А насчет отдыха - помните часто имевшие место выражения в литературе и кино типа "Отдыхать будем после войны"? В реальности такое положение вещей не было пустой фразой, подобный подход к людям был правилом фронтовой жизни. Много ли останется в строю квалифицированных, опытных войсковых разведчиков после десятка - другого разведпоходов? Факт - немного, и потому текучесть состава в разведподразделениях была очень высокой; присылаемых неопытных бойцов вновь долго нужно было учить премудростям разведки, на что времени всегда не хватало. Качество разведданных оставляло желать лучшего, и тогда пехоту бросали в разведку боем...

Воздушная разведка силами ВВС осуществлялась постоянно независимо от характера летного задания пилоту. Засечение колонн противника на дорогах, железнодорожных эшелонов, скоплений войск, танков, костров, палаток осуществлялось наряду с специальными полетами самолетов-разведчиков. Эта информация обобщалась и анализировалась, затем перепроверялась путем фотографирования или визуального подсчета несколькими пилотами. По результатам воздушной разведки впоследствии часто выдавалось задание войсковой или агентурной разведке.

Агентурная разведка представляет собой сбор информации силами законспирированных агентов, находящихся на легальном или нелегальном положении. Любая литература, будь то отечественная или зарубежная, грешит одной страстью: своих агентов непременно называет гордым словом "разведчик", агента противника нарекает уничижительно - "шпион". Примем на вооружение нейтральный термин - "агент".

На территорию противника агенты забрасывались разными способами, начиная от десантирования на парашюте до цивильного прибытия легальными видами транспорта. В случае открытого, легального, варианта существования агенту разрабатывалась и обеспечивалась "легенда". Степень разработки и обеспечения "легенды" зависела от ценности агента и его задания. Срок действия агента мог быть неограниченно долгим или, напротив, замыкаться несколькими днями. Каждому из них обеспечивались, как правило, несколько способов связи с Центром. Помимо радиосвязи, шифрованных почтовых посланий на скрытую "явку" или нейтральному посреднику, тайников и т.п. использовались связные, роль которых могли выполнять как несведущие о характере передачи люди, так и специально посланные Центром лица. В том случае, когда речь шла о задании в прифронтовой полосе, ими могли быть обычные войсковые разведчики.

Любой разведорган в сфере своей компетенции и зоны работы стремится к созданию разветвленной агентурной сети. Не исключением являются армейские и фронтовые разведки. Все они у нас входили в структуру Разведывательного Управления Генерального Штаба Красной Армии (позднее переименованного в Главное Разведуправление, сокращенно ГРУ, - о нем подробно написал бывший гэрэушник Виктор Суворов в книге "Аквариум"). Агентурная сеть включала легальных и нелегальных агентов, информаторов, радистов, связных, иногда диверсантов. Глава сети - резидент, обычно находился на нелегальном положении. Первейшей задачей агентурной сети любой разведки, включая армейскую или фронтовую, являлся обычный сбор информации, не доступной добыче другими видами разведдеятельности (разновидностью агентурной разведки является стратегическая). Методы работы агентов сети по сбору информации: вербовка лиц противника, подслушивание, кража документов (образцов) или копирование, визуальное наблюдение, внедрение в структуры государственных органов противника и многие прочие...

Радиоразведка - один из немногих в войну, ныне многочисленных, видов технической инструментальной разведки. Состоял в пеленгации специальными приемниками выходов в эфир войсковых и штабных радиостанций противника. Благодаря пеленгации становилось известно о точном месторасположении штабов, наблюдательных или командных пунктах, смене и выводе с фронта частей и соединений, вводе новых, не отмеченных ранее, формирований. Если был известен шифр или кодировка передаваемой информации, то способом радиоразведки противникам становились известными различные ценные детали боевых действий. Особо важные сообщения наша сторона традиционному радиоспособу не доверяла, используя модуляцию сигнала в токи высокой частоты, так называемый ВЧ. Обычному распознаванию без специального дешифратора сигналы ВЧ не поддавались. Они использовались, начиная с звена армия - фронт и выше.

После сопоставления информации, сходящейся из различных источников, разведорганы подавали свои заключения и предположения о возможных действиях противника вышестоящему командованию. Армейская и фронтовая разведки, равно как и РУ Генерального штаба, на основе полученных сведений также постоянно занимались составлением справок о соотношении сил и средств сторон. В нашей действующей армии это обычно делалось перед проведением наступательных действий с нашей стороны, но, вообще говоря, был введен по рядок периодичной подачи таких сведений, который не всегда соблюдался. Ниже мы коснемся таблиц соотношения сил и средств сторон подробнее.

Разведорганы обеих сторон, как могли, пытались обмануть друг друга целенаправленной дезинформацией. Пускались в ход любые методы: от подбрасывания убитым или выдачи ложных документов шедшим в бой бойцам до мер стратегического характера, призванным ввести в заблуждение противника относительно собственных намерений в масштабах армий, фронтов, как с нашей, так и с немецкой стороны. Поэтому не следует удивляться боевым донесениям наверх, в которых командир (командующий) утверждает о наличии перед своим фронтом дивизий противника, на самом деле никогда не появлявшимся там: от дивизии на этом участке могли воевать лишь батальон или даже рота, или вовсе не было никого, а документы с номером ее полка могли быть специально выданы перед атакой военнослужащим другой дивизии или подброшены ранее убитым. Такое встречалось часто. Работники разведотдела, получив из войск подобные документы, сразу поднимали справочник нумерации немецких дивизий и на свое удивление отыскивали новую, ранее на фронте не отмечавшуюся. Доклад командующему (например, армии). Тот в очередном боевом донесении вышестоящему командованию фронта сообщает о появлении частей новой дивизии. Дальше еще интереснее. Командующий фронтом, суммируя такие же сведения от всех своих армий (если они поступили), в Ставку Верховного Главнокомандования докладывает уже о наличии новой дивизии (дивизий). Вместо реальных 6 - 8 имеющихся против фронта дивизий полной номенклатуры и отдельных частей в донесении числятся 13 - 15 полных дивизий. Не беда для командующего, что потом эти сведения не подтвердятся, - чужая сторона как потемки, разведка могла и ошибиться, но этой уловкой можно временно объяснить, например, неудачи или топтание на месте подчиненных войск или собственные ошибки (а там, глядишь, дело поправится). Пример - Волховский фронт, 1942 г., командующий фронтом генерал армии К.Мерецков.

Изучив указанный перечень документов. Вы, надеюсь, составили для себя представление - что, где и когда происходило на исследуемой территории. Теперь настала очередь донесений о боевом и численном составе и о потерях. Рассказу о них посвящен целый раздел настоящих заметок под заглавием "Определение количества безвозвратных потерь личного состава и вооружения", следующий за данным разделом. А пока несколько общих замечаний.

Не полагайтесь на собственную память, при большом объёме изучаемых документов она впоследствии подведёт Вас. Поэтому почтите за лучшее иметь достоверную копию документа или карты. Не ленитесь дословно переписать ЖБД, боевые донесения и оперативные сводки, боевые приказы и приказания. Эти конспекты и копии карт окажут Вам неоценимую услугу при работе на местности, став Вашим поводырём (причём, редко можно сразу отсеять зёрна от плевел, мол, вот это пригодится, а это - никогда.) Опираясь на них, можно предметно разговаривать с местными жителями, которые подчас знают многое из того, чего не сыщешь в архивах, и могут подсказать существенные детали.

Очень часто некоторые периоды боевых действий многих частей, соединений и даже армий полностью не задокументированы. В описях дел часто можно найти такую фразу: "В настоящей описи содержатся документы М-ской части (армии, фронта), которые отложились за такой-то период..." Всё дело в слове "отложились".

Да, документы могли быть потеряны, сожжены при отступлении, выходе из окружения, захвачены противником, утрачены вследствие халатности, аккумулированы в спецхранах бывших НКВД, КГБ, МВД, КПСС, будучи целенаправленно изъятыми из хранилищ военных архивов, кстати, того же ЦАМО. У автора есть немало примеров вышесказанному. Поэтому, уважаемый исследователь, не тратьте время на недоумение, если искомый документ, по Вашему мнению, должен быть в деле, т.к. есть, ссылка на него в других источниках, а Вы его вдруг не обнаружили ни в этом томе, ни в любом другом - документы попросту "не отложились" в доступных фондах хранения. Причин для этого, как мы видим, предостаточно. Остаётся только сожалеть.

....................................

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

Следующим важнейшим видом исследовательской работы является определение количества безвозвратных потерь личного состава и вооружения.


1.2. ОПРЕДЕЛЕНИЕ КОЛИЧЕСТВА БЕЗВОЗВРАТНЫХ ПОТЕРЬ ЛИЧНОГО

СОСТАВА И ВООРУЖЕНИЯ.

Этот вид архивной работы осуществляется путём изучения:
1) донесений частей и соединений о боевом и численном составе (БЧС) и сведений о пополнении;
2) донесений о потерях личного и конского состава.

1.2.1. ДОНЕСЕНИЯ О БОЕВОМ И ЧИСЛЕННОМ СОСТАВЕ.

Прежде всего следует сказать о первоисточниках, на которых основывался весь учет наличия и убыли личного состава. Главными документами, регламентирующими действия должностных лиц армии, являлись Приказы НКО N 450 (декабрь 1940 г.) и N 138 (март 1941г.) соответственно.

В них подробно расписаны формы отчетности, порядок учета, критерии отнесения военнослужащих к тем или иным категориям потерь.

Одной из форм отчетности являются донесения о боевом и численном составе войск (далее - БЧС) по состоянию на конкретную дату. Они состоят из цифровых данных, отражающих штатную и списочную численность по личному составу и вооружению боевых частей, частей боевого обеспечения, тыловых подразделений, частей НКВД, приданных соединений, а также учреждений, численность которых не нормировалась нормами НКО (госбанк, полевая почтовая станция и т.п.).

Донесения о БЧС подавались один раз в 5 дней - полками, дивизиями и отдельными армейскими частями; один раз в 10 дней - армиями и фронтами.

Донесения о БЧС обладают неоценимым свойством. С одной стороны, они отражают качественный и количественный состав наших войск на конкретную дату и, при наличии таких же сведений о немецких силах, дают любопытный сравнительный материал о том, как воевали обе стороны - числом или умением.

С другой стороны, по сведениям о БЧС можно определить потери личного состава и вооружения путём простого математического вычисления по соседним датам (декада, месяц), правда, только тогда, когда есть данные о прибывшем извне в часть, соединение, армию пополнении за тот же период. В противном случае возникает почти непреодолимая путаница, т.к. часто на передовую шло пополнение из тылов войсковых единиц, а также редко где зафиксированные команды, полуроты и взводы. Обратным способом при наличии сведений о потерях по данным БЧС можно довольно точно определить количество пополнения путем несложных арифметических действий. Это делается так.

Вариант первый. Допустим, на 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января - 4500 чел. Уменьшение численного состава произошло на 500 чел. за декаду. Берем донесение о потерях за эту же декаду и в итоговой графе находим общую цифру - 500 чел. Стало быть, уменьшение численного состава по донесениям о БЧС соответствует донесениям о потерях. Вывод - пополнения не было и потери можно перепроверить по данным о БЧС.

Вариант второй. Данные о БЧС те же. Однако в донесении о потерях значится цифра 700 чел. Уменьшение численного состава на 500 чел. за декаду не соответствует сведениям о потерях. Вывод: в дивизию прибыло пополнение в количестве (4500 + 700) - 5000 = 200 чел. или другим способом 700 - (5000 - 4500) = 200 ЧСЛ.

Вариант третий. На 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января 5500 чел. Если Вы не заглянете в донесение о потерях, то неизбежно сделаете вывод о том, что за декаду вроде бы произошло пополнение дивизии на 500 чел. (скажем, за счет прихода двух маршевых рот). И если в донесении о потерях указано, что потерь действительно нет вообще, то Ваш вывод будет верным. Но при наличии потерь, к примеру, тех же 500 чел., что и в первых двух случаях, получается, что пополнение составило 5500 - 5000 + 500 = 1000 чел., т.е. не две, а, как минимум, четыре маршевых роты поступили в дивизию.

Вариант четвертый. На 1 января в дивизии числилось 5000 чел., на 10 января 4100 чел. Уменьшение численности произошло на 900 чел. Смотрим донесение о потерях, а там проставлена цифра в 500 чел. В чем дело? Ошибка? Могла быть и ошибка, но чаще всего причина кроется в передаче личного состава из этой дивизии в другую часть или соединение по приказу свыше, или же в переводе, например, в армейское подчинение отдельной структурной единицы из состава дивизии для выполнения другой боевой задачи. Упоминание об этом следует искать в приказах, приказаниях, распоряжениях командования, переписке по укомплектованию войск.

Вариант пятый. Повторяем ситуацию из четвертого варианта с тем различием, что Вами найдены сведения о передаче в другую часть 400 чел., а численность дивизии на 10 января составила 4800 чел. при потерях в 500 чел. за декаду. Считаем: 5000 - 500 - 400 = 4100 чел. должно быть на 10 января, а в наличии 4800 чел. Это означает, что в дивизию за декаду дополнительно прибыло: 4800 - 4100 = 700 чел. пополнения извне.

Характер и количество вооружений наших войск, зафиксированные в сведениях о БЧС, при наличии аналогичных немецких цифр также дают большую пищу для размышления. Во все периоды войны, включая и самый сложный для нас - первый, реальное количество нашего вооружения в среднем на 1 км фронта было преобладающим над немецким, за исключением направлений главного удара немцев, где им было достаточно довести количество вооружения до равного с нами, и - они чаще всего достигали, увы, успеха. Там, где немцам удавалось создать кратковременный перевес в силах и средствах, для нас наступала катастрофа (начальный период войны, разгром Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г., окружения под Смоленском, Вязьмой, Харьковом и др.).

Еще пример. Много писалось об оснащенности немецкой пехоты сплошь автоматическим оружием и ее полном превосходстве в этом смысле над нашими войсками. Мол, немцы поголовно вооружены автоматами, а у нас лишь винтовка Мосина образца 1891-го дробь 1930-го годов. Полноте, братцы! Камня на камне от этих утверждений не оставляют данные о штате немецкого пехотного батальона, другими словами, данные о БЧС с немецкой стороны: людей - 875, карабинов - 592, автоматов - 48, лёгких пулемётов - 36. Где уж тут до сплошной автоматизации!

Другое дело, что автоматчики умело и оперативно использовались немцами при прорывах и охватах наших позиций, в наиболее угрожаемых для себя местах, наводя страх на будущих мемуаристов. И, конечно, с течением времени изменялось штатное расписание частей вермахта с вытеснением неавтоматического оружия. Но ведь и у нас наполнение таким оружием частей с декабря 1941 года шло полным ходом. И данные БЧС с нашей стороны в сравнении с силами противостоящих немцев в таблицах соотношения сил и средств сторон часто говорят о равенстве и еще чаще о нашем превосходстве в автоматике, не говоря о других видах вооружений, особенно артиллерии, минометах, танках. И это в начальный период войны!

Итак, что же было у нас? Как правило, наши войска автоматов имели ничуть не меньше, чем немецкие, особенно в самом начале войны и далее с середины 1942 г. Штат личного состава нашей стрелковой дивизии в среднем был меньше немецкого на 40 %, но количество наших стрелковых дивизий за весь период войны свыше чем в 4 раза превышало количество немецких (прибавьте сюда более 350 наших стрелковых, лыжных, саперных, воздушно-десантных бригад - имея в виду только пехотные части, без учета других). Потому на одну немецкую дивизию в обороне приходилось от 2 до 4 наших стрелковых дивизий, а в наступлении - свыше 3-5 дивизий. Подчеркиваю, одноименных формирований - дивизий, не считая бригад, отдельных полков, батальонов и рот. Сосчитайте количество автоматов и пулеметов при этом соотношении и Вы получите любопытнейшие данные противостояния сторон с весомым креном в нашу пользу. Конечно, если сравнивать только цифры штатного состава нашей и немецкой дивизии, то в начале войны, с июля 1941 г., они кажутся не в нашу пользу. Но Вы не сравнивайте штатные составы, когда дивизии один на один, а сопоставьте указанное выше соотношение. Потому-то платные историки соревнуются в анализе именно штатных составов дивизий в первый период войны, период наших неудач, поскольку этот простой прием затмевает суть событий для неспециалистов, будоражит их эмоции и выплескивает на заказанный путь, мол, конечно, имея такое неблагоприятное соотношение в силах и средствах по штатным составу и вооруженности, мы никак не могли сдержать немцев в первый и второй годы войны.

Только с июля по декабрь 1941 г. в наших войсках по штату действительно количество автоматики было существенно меньшим, поскольку в этот период формировалось более 200 новых дивизий и 100 стрелковых бригад, а потом оно стало неуклонно возрастать и к июлю 1942 г. практически сравнялось с немецким, с июля 1943 г. превзошло в 1,3 раза, а с декабря 1944 г. - в 3 раза. Если привести цифры по личному составу и вооруженности к одному знаменателю - по количеству одноименных формирований в пересчете на расчетную пехотную дивизию, например, по немецкому штату 1942 г. то мы получим постоянное превосходство в среднем за войну не менее, чем в 2,5-3 раза, по автоматике над немцами. Все эти вычисления скрупулезным образом уже давно проделаны в Институте военной истории, военных академиях, в Генеральном штабе, опубликованы ограниченным тиражом в связи с расхождением реальных цифр с пропагандой и находятся пока под одним из грифов ограниченного доступа в хранилищах военных библиотек в том же ЦАМО, РГВА, в академиях и там, где, как говорили раньше, - им "положено" быть.

Предлагаю Вашему вниманию некоторые справочные сведения о штатах и их изменениях, которые приведены в Приложении N 3. В них Вы почерпнете данные об изменениях штатной численности личного состава и вооружения нашей стрелковой дивизии за период 1941 - 1945 гг. и сравнительные характеристики по численности, вооружению, оснащению и возможностям сторон. Там же приведен штатный состав немецкой пехотной дивизии 1942 г. Думаю, каждый из Вас найдет в этих цифрах нечто любопытное, меняющее многие Ваши представления...

Кроме того, при анализе БЧС обеих сторон (сведения о БЧС немцев добывались органами войсковой, воздушной и агентурной разведки) вскрывается не описанный в опубликованной литературе прецедент, имевший повсеместное распространение в военное время. Так, в наших разведсводках и боевых донесениях часто можно встретить горделивое упоминание о том, что нашим наступающим частям противостоят остатки таких-то дивизий немцев, только что разбитых нашими войсками. Страсть к приукрашиванию ситуации владела умами многих военачальников. После некоторого периода нашего наступления из документов становится ясно, что оно не удалось, войска не сумели преодолеть оборону противника, понесли большие потери и сами перешли к обороне. О неудачном исходе действий сведения выискиваются уже по крупицам, чаще всего в боевых донесениях об этом говорится невнятно, если говорится вообще. Поначалу берёт недоумение: как же это остатки разбитых немецких дивизий сдерживали и обескровливали боевые порядки наших пополненных перед наступлением частей? Главным свидетельством и объяснением причин неудачи, помимо донесений о потерях, являются донесения о БЧС.

Так, немцы при потерях пехотной дивизией 50 % личного состава переименовывали её в "группу" и давали ей имя пехотного генерала - командира дивизии. При наличии только 1/3 части штатного состава дивизию именовали "остатками".

Поскольку штатный состав немецкой пехотной дивизии в среднем насчитывает 16,8 - 17,4 тысячи человек, соответственно, "группа" имеет в своём составе более 8 тысяч человек, а "остатки" - почти 6 тысяч.

Сравним с показателями нашей стрелковой дивизии (смотри Приложение N 3). В ходе боевых Действий при неизбежных потерях дивизия теряла большинство боевого состава; соотношение его с обслуживающим менялось, но дивизия считалась вполне боеспособной для обороны, если имела по списку от 3 до 4 тысяч бойцов всех категорий, причем боевого состава могло быть всего лишь до 30 %; для наступления такую дивизию пополняли и доводили её численность примерно до 5-5,5 тысяч человек, реже до 7-8 тысяч, в-основном, пополняя боевой состав маршевыми наскоро обученными ротами .

Из указанного количества людей в таких дивизиях обслуживающий состав насчитывал около половины и более. Боевой состав до штатной численности пополняли редко, обычно имея всего половину штата и меньше. Выучка солдат как боевого, так и обслуживающего состава оставляла желать лучшего. Обслуживающий состав, как правило, в непосредственных боях на передовой линии не участвовал, за исключением кризисных моментов. Эффективность его боевого использования тем более была весьма невысокой.

Вот и получается, что нашим пополненным и считавшимся вполне боеспособными дивизиям с их боевым составом в полштата (т.е. около 3,5-4 тысяч человек) часто противостояли "остатки", численно равные, а то и превосходящие по отдельности каждую нашу часть не только по боевому составу, но и по общей численности. Поскольку для успешного наступления, чтобы сломить устойчивую оборону, нападающей стороне нужно создать как минимум двух-трёхкратный перевес в живой силе и технике, да и этого в описываемом случае подчас не хватало, то очень часто один немецкий "остаток" успешно сдерживал атаки 3-4 "боеспособных" наших дивизий, - уж что-что, а обороняться немцы умели прекрасно. Нередки случаи, когда немецкие "остатки" ничуть не хуже противостояли нашим свежим полнокровным частям, полностью уступая и по личному составу, и по вооружению. Соотношения сил и средств достигали размеров 4:1 и более в нашу пользу, но результат оставался, увы, скромным при наших больших потерях.

Командование наших войск вполне представляло себе суть немецких понятий "группа" и "остаток"; их упорное сопротивление превосходящим советским дивизиям ничего, кроме раздражения и чувства бессилия, не вызывало. "Силен, вражина!" - часто говорили тогда. При встрече в захваченных немецких документах слова "остатки" наши переводчики транслировали его буквально. И коль переведенное слово "остатки" по-русски звучит не вполне солидно, то политруки использовали это обстоятельство при идеологической "накачке" бойцов. Правда, гибли после этого они сотнями, встречаясь с немецкой обороной там, где её вроде бы быть уже не должно, - враг разбит, какие-то "остатки"...

Стоит упомянуть ещё об одной особенности нашей статистики по части анализа БЧС. Это касается как военного, так и послевоенного времени. Кто из нас не помнит таблиц соотношения сил противоборствующих войск в преддверии важнейших сражений войны, что приводятся во всех учебниках истории? Такие же таблицы составлялись оперативными отделами штабов дивизий, корпусов, армий и фронтов с подачи собственных разведорганов. В них подробно расписаны количество людского состава, артиллерия, танки, минометы, самолеты, ручные и станковые пулемёты, даже винтовки.

И вот, анализируя БЧС наших частей и возможности противника на дату составления таблицы, приходишь к ошеломляющему выводу. Оказывается, во всех изученных таблицах по нашей стороне приводились данные о численности только боевых частей (пехота, артиллерия, танки, отдельные минометные части, ВВС) абсолютно без учёта частей боевого обеспечения (связь, саперы, химики, ПВО и т.п.) и без тылов армий и фронтов. В немецкой же графе учитывались все военнослужащие вермахта, до единого человека боевых, обеспечивающих и тыловых частей, сколько их смогла подсчитать наша войсковая и агентурная разведка в сводных цифрах своих донесений. Ведь на глазок определить, кто в немецкой части принадлежит боевому составу, а кто к тыловикам, невозможно, тем более, что немецкие командиры не утруждали себя составлением отчетности для наших штабов, и потому приходилось разведке считать всех, кого удавалось заметить.

Затем в архиве удалось найти и прямые указания о включении в таблицы соотношения сил только численности боевого состава наших частей, соединений, объединений, армий, фронтов.

В результате приведение к одному знаменателю цифр по обеим сторонам дает приращение общей численности наших войск подчас на 30 - 50 %, укрытого от анализа. А ведь именно из частей боевого обеспечения и тылов прежде всего черпалось пополнение в поредевшие боевые порядки на передовую, и уж потом только извне за счет маршевых рот. Потому так легко оказалось сфальсифицировать после войны итоги и ход любой проигранной нами операции или сражения - пойди догадайся, все ли наше войско учтено в таблицах или нет? Привел таблицу - и будь спокоен, никто не разберется в сути, неудача, мол, вполне объяснима, никакой военный гений не смог бы выиграть операцию, поскольку соотношение сил недалеко от равенства. Такими "достоверными" таблицами полны и академические издания, описывающие боевые действия фронтов в войне, и воспоминания военачальников.

Кроме того, не всегда в таблицах соотношения сил учитывались части Резерва Главного Командования или части, временно приданные фронту (армии). Номинально в состав войскового объединения они могли не входить, а реально же полным ходом воевали в тесном взаимодействии с ним. Вот еще один существенный довесок к данным таблиц, о котором молчат учебники и мемуары.

Оперативные отделы войсковых штабов учитывали с нашей стороны только боевой состав в соответствии с действовавшими в войну инструкциями Генерального Штаба. Формально это верно – боевой состав должен непосредственно воевать, обеспечивающий - обеспечивать бесперебойную работу связи, дорог, ПВО, химзащиту, постройку оборонительных рубежей, мостов, жилищ. Тыловики обязаны кормить, одевать, лечить, снабжать боевой состав всем необходимым. Такой подход обязателен в условиях боевых действий, когда нужно трезво оценить - чем мы располагаем, по силам ли нам враг?

Но война закончилась. И что же, историки стали считать соотношения сил и средств сторон по одной мерке? Увы. Разделение общей численности войск в отчетности штабов на три обособленные категории оказалось весьма удобным фактом. При составлении исторических справок и описаний из таблиц достаточно было изъять две последних категории, что и было сделано с ведома Генерального Штаба. И пошли во всю ивановскую гулять по страницам учебников и мемуаров фальсифицированные данные. Вслед за высоким начальством и их трудами, где опубликованы многие заниженные цифры по нашим войскам, за дело взялись ветераны рангом попроще. Им теперь было достаточно сослаться на своих бывших начальников, чем многие и занимались, не утруждая себя тщательной проверкой, и – очередной труд выходил в свет.

Вслед за прославленными победителями настала очередь составителей учебников истории. С враньем генералов и маршалов те решили познакомить школьников и студентов. Результат превзошел ожидания. Труднее всего из реалий войны что-либо доказать именно им, в историческом смысле воспитанным на суррогатах истины.

Если бы приводились истинные данные, то любой школьник сразу сделал бы однозначный вывод о степени талантливости и организованности наших военачальников, погубивших столько людей. Но тим военачальникам ставились и ставятся монументы...

Такая бывает статистика - что-то вроде дышла из известной пословицы.

Резюмируем особенности данного раздела (на примере армии):
а) донесения о БЧС - это сведения о штатной и списочной численности частей в людях и составе вооружения по состоянию на конкретную дату;
б) структура - сведения о боевых частях, частях боевого обеспечения, тыловых, запасных частях и подразделениях вне норм НКО по людям и вооружению, а также суммарные цифры;
в) боевые части: стрелковые, артиллерийские, танковые, отдельные минометные, ВВС, кавалерийские;
г) части боевого обеспечения: связь, инженерные (саперы, понтонеры, дорожники), химики, автотранспортные части, гужтранспортные части, полевое управление армии ( с частями обслуживания, в т.ч. Особый отдел);
д) тыловые части и учреждения: санитарные, ветеринарные, продовольственные, обозно-вещевые, трофейные, политучреждения (газеты, музкоманды, оркестры, клубы), артснабжение, артмастерские, учреждения связи, батальоны выздоравливающих, рабочие части, пекарни, склады разного профиля;
е) подразделения вне норм НКО: полевые кассы Госбанка, полевые почтовые станции, запасные части, курсы сержантов и младших лейтенантов, резерв комначсостава, военторг.

...............................

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

1.3. УСТАНОВЛЕНИЕ СУДЕБ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ, ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ДОКУМЕНТАХ.


1.3.1. УСТАНОВЛЕНИЕ ИМЕНИ ПОГИБШЕГО СОЛДАТА.

Военнослужащим обеих воевавших сторон выдавались медальоны ("смертники") или жетоны, по которым похоронные команды и штабы должны были определять биографические данные военнослужащего и его принадлежность к определённой войсковой единице.

С нашей стороны выдавались металлические, деревянные, эбонитовые капсулы.

Металлические "смертники" представляли собой либо складывающиеся плоские коробочки разного типа с ушком для ношения на шее, либо кустарным способом изготовленный (бывало, просто из патронной гильзы) цилиндр с резьбой или без неё и крышкой, для ношения в брючном кармашке на поясе под ремнём. В подавляющем большинстве случаев металлические медальоны не обеспечивали герметичной упаковки вкладыша записки, и потому сохраняемость её является почти нулевой.

Правда, к счастью, есть прецеденты удачного прочтения записок, казалось бы, в безнадёжных случаях, когда туго свёрнутая бумага с текстом играла роль пробки в автоматной гильзе, будучи незащищенной от атмосферного и почвенного воздействия. Благодаря этому Архангельским областным фондом "Поиск" была найдена, к примеру, жена погибшего на склоне сопки под Мурманском солдата. И таких же примеров в каждом поисковом объединении немало. Если хотя бы половина бойцов на всякий случай использовала такой простой способ, то среди поднятых солдат, безусловно, имен было бы определено больше.

Деревянные капсулы вытачивались из разных пород дерева без пропитки в виде пенальчика с отверстием для вкладыша и крышки. Они, увы, хорошо пропускали влагу через корпус и целости вкладыша также не обеспечивали.

Более надежным в этом весьма ненадёжном наборе является эбонитовый медальон - шестигранная капсула с завинчивающейся пробкой. Хотя полной герметичности во влажной почве не обнаруживает и этот тип медальона, но по степени сохранности вкладышей он имеет приоритет.

Вся беда советского солдата заключалась в том, что помимо выдачи упомянутых некачественных медальонов при формировании частей сам факт их выдачи был нечастым делом. Великое множество солдат шло в бой и гибло без "смертника" в кармане, не оставляя себе и своим родственникам надежды быть опознанными впоследствии.

Более того, даже те, кому медальоны всё-таки бывали вручены, чаще всего попросту не заполняли узкую полоску вкладыша подробными данными о себе, суеверно считая: "Заполню - убьют!" Одни в капсуле хранили иголки, другие - спички, третьи за отсутствием бумаги пускали вкладыш на самокрутку. Смерть косила людей без разбора, всех подряд, - правых и виноватых, заполнивших и не заполнивших вкладыши, не взирая на должности, звания и суеверия. По практике поисковых работ, один читаемый медальон в-среднем приходится на 35-50 перезахороненных солдат.

И уж совсем непостижимым кажется решение ГКО СССР от 27 ноября 1942 г. об отмене выдачи смертных медальонов. После этого опознание человека при погребении зависело только от случайных факторов.

Не каждый вкладыш из редких медальонов наших солдат удаётся успешно прочесть. Размытость букв, слипание бумаги, оборванность краёв подтачивают тонкую нить, связывающую погибшего солдата с живыми соотечественниками. Вкладыш чаще всего заполнялся химическим карандашом, и потому во влажном состоянии текст может быть не виден. Достаточно бумаге просохнуть в расправленном виде, - и часто проступают буквы. Попадаются записки, заполненные чернилами или обычным карандашом. Иногда они столь плохо различимы, что требуется целый консилиум опытных поисковиков, чтобы правильно прочесть данные. Конечно, тут используется лупа, но целесообразно также иметь под рукой портативный микроскоп из школьного набора. Кроме того, может потребоваться инфракрасный или ультрафиолетовый источник освещения, но в походных условиях это большая редкость. Эффективен разноцветный фонарь, которым под разными углами необходимо освещать бланк медальона. Можно использовать светофильтры для фотосъемки с той же целью и применением, если нет разноцветного фонаря.

Настоятельно рекомендую и просто прошу:
малоопытным поисковикам не рисковать и не бравировать своей "опытностью" при находке медальона. НЕ ВСКРЫВАЙТЕ ЕГО!

Следует тщательно упаковать капсулу в образец грунта, из которого она была извлечена, той же влажности, обернуть в полиэтилен и запаять в полиэтиленовый водонепроницаемый пакетик для вскрытия специалистом. Поверьте, лучше несколько раз внимательно посмотреть как это делается и только затем обязательно под контролем специалиста попытаться самому, чем брать на себя грех порчи вкладыша. Потом сами себе долго не сможете простить своей оплошности. Ведь тем самым Вы, именно Вы, и никто другой, убьете солдата во второй раз и теперь окончательно. Так считается среди поисковиков. Не рвите последнюю ниточку, не берите грех на душу!

Если же медальон удачно вскрыт, развёрнута и прочитана записка в нём, то последнюю необходимо вложить между двумя чистыми листами бумаги и поместить в книгу, играющую роль пресса. Сделать это нужно как можно быстрее, пока бумага вкладыша полностью не высохла, иначе сохранятся все норщины и неровности, образовавшиеся при развороте. После высыхания в книге записку целесообразно поместить между двух прозрачных пластин целлулоида для дальнейшего хранения. При отклике родственников записка будет для них бесценным посланием из небытия от близкого человека.

В медальон вносились:
а) фамилия, имя, отчество;
б) год рождения;
в) звание;
г) уроженство - республика, область, город, район, сельсовет, деревня;
д) райвоенкомат призыва;
е) данные о семье: адрес с теми же графами, Ф.И.О. жены, ближайшего родственника;
ж) группа крови по Янскому.

Бланки записок должны были выдаваться в двух экземплярах: один был предназначен для похоронной команды, которая изымала его для доставки в штаб части и последующего учета и сообщения близким о гибели солдата, другой оставался при нем и погребался, если, конечно, медальон имелся. В реальности бойцы получали чаще одинарные экземпляры бланков, нежели двойные.

В войсках выдавались вкладыши разного образца. Типографии не успевали печатать бланки в соответствии с "Положением..." и потому часто можно встретить бланки старого образца, те, что были предназначены для закладки в металлический медальон из двух пластинок с ушком для ношения на шее. Клочки бумаги у них чрезвычайно малы и потому в такой вкладыш можно было записать только самое важное: фамилию, сокращенно - имя, отчество, год рождения, военкомат призыва, область (республику), город (район), село (деревню), воинское звание. И все, к сожалению. Если на бланках, введенных "Положением...", при наличии размытости или порчи данных в первой из половин вкладыша все же остается надежда прочесть их во второй, то старый образец бланка такой возможности не дает.

Иногда штабы частей практиковали выдачу заменителей стандартных бланков: писарь части аккуратным почерком исписывал стопку грубой бумаги, где на каждый листок вносил те самые графы, что было положено иметь на стандартном бланке. Боец далее записывал своей рукой сведения о себе. Поэтому почерки могут не совпадать. Частым делом являлось и составление писарями своей рукой, со слов солдата или данных поступивших списков, всего текста медальона.

Немецкие медальоны представляли собой овальные жетоны из желтого или оранжевого металла, с отверстиями для носки на шее и ломки жетона на две равные доли. В случае гибели солдата похоронная команда разламывала жетон, оставляя одну половину на шее убитого или в кармане и хороня с ним, другую забирая для учета.

На обеих половинках прессом глубоко и отчётливо были выдавлены аббревиатура точного названия части, её номер согласно принятой номенклатуре и личный номер солдата в списках части, присвоенный ему при мобилизации или постановке на довольствие. Правильное прочтение и определение по аббревиатурам названия части является прерогативой немногих специалистов в России. Их можно пересчитать по пальцам.

Ни имени, ни фамилии, никаких других данных на жетоне не было: немцы сразу позаботились об обезличении медальона, дабы не совершалось надругательств над именем в любом виде. Списки же частей хранились в архивах Германии; там всегда можно было установить биографические данные солдата и произвести учет; там же хранились собранные с похороненных солдат половинки жетонов. При находке на останках целого, неразломленного жетона можно с уверенностью сказать, что этот солдат пропал без вести, причем сказать сразу, в момент находки.

По опыту работы, следует отметить, что сохраняемость такого медальона практически в любых условиях великолепная. Несколько худшую сохранность имеют медальоны той же формы из некачественного алюминиевого сплава, если попали в переувлажненную почву. Кроме медальонов военнослужащие обеих сторон очень часто подписывали своими именами, фамилиями или просто инициалами личные предметы: котелки, ложки, ножи, бритвы, оружие и т.п. Иногда только фамилия или инициалы позволяют по оставшимся архивным сведениям установить полные данные бойца. После установления характера боевых действий и перечня частей, имевших безвозвратные потери на территории, где найден личный подписанный предмет, рекомендую обратиться к алфавитным спискам личного состава или безвозвратных потерь этих частей (если они есть). При отсутствии алфавитных списков попробуйте проверить любые другие списки, коль они есть в фонде этой части. И, возможно. Вам удастся отыскать ниточку к полным данным по солдату через одиночную фамилию на предмете или даже инициалы.

Так, всего лишь по одной довольно распространенной фамилии на ручке ножа, карте боевых действий 372 сд в июне 1942 г. и списку безвозвратных потерь этой дивизии за июнь была разыскана семья П.П.Новикова, погибшего под Мясным Бором в 1942 г. – трое детей, племянники, внуки. Он оказался единственным Новиковым, числившемся в полку. Жена, увы, умерла за 2 года до получения известия о находке. Все 49 лет П.П.Новиков считался пропавшим без вести.

Более подробно о столь нетривиальном способе поисков и установлении имен солдат мы с Вами узнаем в следующем разделе.

.....................................

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

О послевоенных донесениях о потерях рассказано ниже в разделе 1.3.3. "Обработка запросов граждан".

Выше мы уже говорили о том, что нередка ситуация, когда в картотеке 9-го отдела нет никаких данных о солдате. Таких примеров очень много, иногда даже абсурдных. Автору настоящих заметок встретился подобный прецедент: при запросе в 9-й отдел на двух бойцов, найденных рядом друг с другом в поисковой экспедиции в Карелии, один из них - В.Н.Никитин, отыскался и был учтен по фронтовому донесению из части, другой же - А.А.Кравец, в картотеке не значился. Каково же было наше удивление, когда в том же самом фронтовом донесении через лист от В.Н.Никитина оказался и А.А.Кравец! Архивисты, составляя картотеку, при отработке дела либо пропустили его и не нанесли данные на карточку, либо потеряли ее впоследствии.

Что тут скажешь? До сих пор имеющая место в архиве неразобранность некоторых документов и необработанность многих списков безвозвратных потерь частей, позволяющих при отсутствии входящих донесений о потерях хоть как-то восполнить пробелы картотеки, препятствуют определению данных, которые должны следовать за находкой медальона, например, номера части и фронтового донесения о потерях или списка потерь части.

Или вот еще ситуация: военкомат призыва бойца в свое время выдал извещение его семье о гибели или пропаже без вести на основании соответствующего документа прямо из воинской части; родственники после войны запросили архив на предмет более точных сведений, а тот ответил, мол, не значится боец ни в списках погибших, ни умерших, ни пропавших без вести, нет его в картотеке потерь. Но ведь и военкомат не с потолка взял данные для извещения. Стало быть, где-то в архивном фонде хранения какой-либо части в документах есть ссылка (если документы сохранились) или даже точное указание судьбы военнослужащего, которое не перенесено в картотеку потерь, даже не заведена карточка с демографическими данными. Здесь выход один: нужно попытаться в военкомате установить - из какой части пришел документ, на основании которого родственникам выписали извещение. Получив номер или название части, следом нужно изучить документы ее фонда хранения, и, возможно, найти искомое.

Еще одна причина отсутствия данных о человеке в картотеке потерь могла быть такой: прибывшее из тылов на передовую пополнение без переписи и учёта непосредственно в части из-за кризисной обстановки сразу же бросалось в атаку, гибло, а поскольку списков этого пополнения могло не быть, или они в суматохе боя были утрачены, то вверх по инстанции подавалось только количество потерь с отпиской о невозможности представить именные списки и указанием упомянутых причин. Автор этих строк имеет в своём распоряжении документы с подобными отписками, а также, к сожалению, истории четырнадцати таких солдатских судеб. Имена солдат установлены по медальонам, но подняты они из неучтенных захоронений, в каждом из которых находилось по 20, 30, 40 чел., не имевших ничего, что помогло бы сразу установить имена. Никакой гарантии в том, что все эти безымянные солдаты где-либо учтены по потерям, нет, поскольку это были маршевики из пополнения и лыжных батальонов. Списки в фондах частей отсутствуют, сожжены в окружении. И потому число неучтенных по потерям солдат только в приведенном случае, по маленькому участку большого фронта войны, увеличивается до 800. А сколько таких маленьких участков, кто считал?

Вот еще один пример. Бойцы погибли под Мясным Бором в июне 1942 г. При них были медальоны, в которых значилось - В.А.Воронцов и Е.А.Марков. Их перезахоронили на войсковом кладбище в Мясном Бору. Запрос в 9-й отдел ЦАМО остался без результата - солдаты в картотеке потерь не числятся. Райвоенкоматы же дали положительные ответы на запросы. То и удивительно - почему же их нет хотя бы по военкоматовским донесениям?

Попросту вызывает недоумение факт отсутствия в картотеке данных о человеке, если учесть, что сразу после войны местными военкоматами была проведена огромная работа по выявлению судеб военнослужащих, призванных этими военкоматами. Ее еще называют подворным опросом (о нем подробно в разделе 1.3.3. "Обработка запросов граждан"). Весной 194-6 г. вышла специальная директива Генерального штаба Советской Армии, предписывающая всем военкоматам и иным учреждениям провести полный учет призванных ими и не вернувшихся назад военнослужащих. В Москву потоком пошли огромные "простыни" донесений о потерях из военкоматов, составленные по специальной форме. Они дополняли фронтовые донесения о потерях из частей и на их основе дополнялась картотека потерь. Данные военкоматов были сверены в архивах с фронтовыми сведениями и при повторе в картотеку не включались. Если же во фронтовых сведениях человек не значился, то на него заводилась карточка на" основании послевоенного донесения.

И тем не менее, великое множество солдат не значатся по картотеке потерь. Сложности фронтовой обстановки понятны, документы, как мы. убедились выше, могли "не отложиться" в архивных фондах по огромному ряду причин. Но что могло происходить в тыловых областях: пожары, взрывы, хищения, обвалы? Многим поисковикам попадаются останки и медальоны именно не значащихся в архиве бойцов. Большинство из них проживали перед войной на территории, не занимавшейся врагом, и были призваны там, в условиях глубокого тыла. Стало быть, не немцы виноваты в отсутствии данных о бойцах в нашей картотеке потерь и не фронтовые передряги. Не могу не задать тот же вопрос: еоли частота обнаружения поисковиками на поле боя отсутствующих в картотеках бойцов столь велика (при наличии у них медальона), то сколько же сотен и тысяч их, у кого при себе медальона не было, разделили ту же участь неучтенных?

Отнесем на долю изменчивой фронтовой судьбы отсутствие документов военного времени о потерях. Но, господа хорошие, кто же мешал (и мешал ли) уже в мирное время победителям досконально разобраться - кого и сколько мы потеряли? Как же невнимательно, спустя рукава, в военкоматах нужно было проводить эту работу, чтобы так и не довести ее за пять десятилетий до конца? Прямо скажу, - за державу обидно и за людей наших.

Безусловно, если поисковик узнает, что найденный им боец с медальоном не значится в архивной картотеке, то он должен путём установленной процедуры внести поправки в ее сведения. Как уже затронуто выше, алгоритм этой процедуры такой: нужно написать в военкомат призыва солдата, указанный в медальоне, с просьбой официально подтвердить факт его призыва; если произошла какая-то ошибка и работники военкомата ответили об отсутствии сведений на человека (словно он там не призывался), то целесообразно написать в городской (если район входил в город) или областной военкоматы с просьбой подтвердить факт призыва бойца и описанием вновь возникших обстоятельств по районному военкомату (не бойтесь "накапать" начальству на работников райвоенкомата, частенько именно из-за их безответственности не сдвигается с мертвой точки очевидная ситуация); после получения официального подтверждения военкомата с ним .нужно обратиться в ЦАМО и просить внести дополнения в картотеку соответствующего отдела, если данные солдата отсутствуют в ней (ксерокопию официального ответа оставьте у себя). Подчеркиваю, коллеги - не имея официального подтверждения военкомата. Вы не сможете дополнить картотеку данными найденного Вами бойца и потому необходимо тщательно отработать весь путь.

Почти так же нужно действовать в случае, когда Вы при работе в архиве в фонде какой-нибудь части, которой Вы интересуетесь, случайно встретите списки любого вида с данными на выбывших (погибших, умерших, пропавших без вести) лиц. Для начала Вам нужно выяснить в 6, 9, 11 отделах (в зависимости от принадлежности человека к тому или иному составу) - как он учтен и учтен ли вообще? Это займет немного времени. Обычно против каждой фамилии в таких списках стоит "жирная" галочка цветным карандашом, что означает обработку архивистами на предмет включения в картотеки потерь. Но попадаются списки, где галочек нет.

В результате проверки, если найденный Вами документ имеет сведения о гибели, а картотека - о пропаже без вести или не имеет сведений о военнослужащем совсем, то для архивистов окажется достаточным представление того архивного дела, где Вы нашли список, и они все остальное сделают сами. Вам только останется договориться с ними о посылке извещений в военкоматы - кто это сделает, для того, чтобы дополнить сведения на местах. Обычно это делает архив, но его обязательно нужно продублировать, получив официальную справку ЦАМО на установленных людей и послав ее копию самостоятельно по адресу военкомата. На всякий случай. Доверяй, но...

Однако поиском родственников по обнаруженным в списках солдатам ни архив, ни военкомат, - никто, кроме Вас, заниматься не будет. У них всегда есть дела "поважнее". Об этом следует помнить, принимаясь за столь ответственное дело. Здесь, как и в случае с развертыванием медальона, цена Вашей ошибки или недоработки слишком высока: ведь если за 50 лет к подобному списку не добралась опытная рука архивиста и данные на бойцов или офицеров остались невостребованными картотекой (на основании ее сведений как раз и пишутся стандартные ответы на запросы родственников - пропал без вести или в списках погибших, умерших, пропавших без вести не значится), то где вероятность того, что после Вас кому-то еще попадется на глаза этот же список и дело будет доведено до логического финала?! Если Вы не побеспокоитесь о солдатах, то они так и останутся никому не нужными, как это было после войны.

.....................................