Библия, православные праздники, традиции

Мученица Нина Кузнецова ( 1938 г.)


14 мая Церковь отмечет память мученицы Нины из п. Лальск



Великая сия тайна есть – как выбирает человек путь жизни духовной, как обретает душа пути к рекам воды живой, текущим в жизнь вечную, и, испив из их чистых источников, уже не желает вернуться к призрачным ценностям мира сего. Только здесь, в Православной Церкви, у Креста Христова, под покровом Матери Божией душа обретает подлинный мир, истинное измерение всех ценностей и качеств, когда она может обо всем мире судить, не осуждая. «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2, 14-15).

Северная Русь завоевывалась и утверждалась не доблестью воинской, а благодатной силой подвижников. Вместе с подвижниками-монахами там просияли святые праведные священники, как Леонид Устьнедумский, мощи которого покоятся в городе Лальске, и подвижники-миряне, как святой праведный Прокопий в Великом Устюге. Настоящая, подлинная история Руси – это история ее подвижников, без них она бессодержательна и пуста, как проходной двор для различных народов, не имеющий самостоятельной истории.
В ХХ веке многие мученики, прежде украшения мученически ми венцами, явили себя большими подвижниками, подвизаясь иные в постничестве, иные в юродстве, иные в странноприимчестве и делах милосердия.

Мученица Нина родилась 28 декабря 1887 года в селе Лальске* Устюжского уезда Вологодской губернии в благочестивой семье урядника Алексея Кузнецова и жены его Анны. Она была единственным ребенком, и родители любили ее до чрезвычайности. Они мечтали выдать дочь замуж, но Нина с детства любила только молитву, монастыри и духовные книги. Храмов тогда было немало, в одном только Лальске – восемь, хотя в те годы это было всего лишь небольшое село с числом жителей, не превышавшим тысячу человек. Посмотрел отец на тяготение дочери к духовному и счел неразумным настаивать на выборе дороги семейной и препятствовать ее духовным устремлениям, – отдал ей под келью амбар, в котором сам смастерил полки, и стал приглядывать по монастырям и церковным лавкам и покупать для нее духовные книги. Так у Нины собралась богатая библиотека, и не было для нее большего утешения, чем чтение книг. Она много молилась, многие молитвы знала наизусть, на память читала Псалтирь. В постоянной молитве и трудах душа ее возрастала и укреплялась в чистоте и добродетелях и устремлялась к совершенству. Тогда же она стала принимать, по евангельскому завету, странников и людей обездоленных. Родители примирились с выбранным ею жизненным поприщем, да и сами уже видели, что наступило время гонений, – и уж какая теперь счастливая семейная жизнь, когда христиан повсеместно начинают преследовать, мучить и убивать.

В 1932 году власти арестовали Алексея и Анну; они были уже в преклонных летах и, не выдержав тягот заключения, вскоре скончались. Власти собирались арестовать вместе с ними и Нину, но во время ареста родителей ее разбил паралич, и они оставили Нину дома. До конца жизни потом она с трудом передвигалась и почти не владела правой рукой: когда нужно было перекреститься, она всегда помогала себе левой рукой. По причине ее тяжелой болезни ей оставили дом и имущество, которыми она распорядилась как нельзя лучше. Дом был большой, пятистенный, с огромной кухней, где на полатях умещалось до двадцати человек, да на печи пять; была еще большая комната, которая вся занималась народом, в основном женщинами, у которых были арестованы мужья, а имущество отобрано. Все они шли к Нине, у которой находили приют и пропитание.
После закрытия в начале революции Коряжемского монастыря братия его перебралась в Лальск, и здесь образовался монастырь из двенадцати монахов. Под храмом, в бывшем складском помещении, они сложили печь, прорубили два окошка, перегородили склад надвое, и у них получилось две кельи. Здесь они жили, а служили в лальском соборе и в своей жизни, и в церковной службе сохраняя монастырский устав и монашеское благочестие. Настоятелем монастыря стал игумен Павел (Хотемов). Родом он был из зырян, из глухой деревни неподалеку от Усть-Сысольска**. Грамоте его обучил благодетель учитель, который преподавал в городе, но каждое лето, возвращаясь домой, проходил через деревню, где жил мальчик с родителями. Учитель объяснял ему урок, давал задание на лето и уходил, а на обратном пути проверял выполненное, делал свои замечания и давал новое задание – и так мальчик обучился грамоте. На всю жизнь отец Павел сохранил благодарность к своему учителю и поминал его за каждой литургией. Но еще больше он был благодарен тем, кто пробудил в нем интерес к грамоте духовной, любовь ко Христу и монашеской жизни. Был он подростком, когда деревенские женщины, собравшись идти пешком на богомолье в Киев, предложили его родителям взять его с собой. Он настолько поспешно собрался, что даже шапки не взял, а путешествие заняло год. Вот тогда, у мощей преподобных в пещерах Киево-Печерского монастыря, он только и открыл для себя, что это такое – спасительный монашеский путь. «Я за тех женщин, кто меня в Киев водил, каждый день молюсь, – говорил отец Павел. – Если бы не попал я тогда в Киев, то не стал бы монахом, а не стал бы монахом, то не спасся бы». – «А теперь, батюшка, спасешься?» – спрашивал его послушник Андрей Мелентьев***. «А как не спасусь?! Бесы меня потащат в ад, так я вот так руки расставлю да скажу: я христианин! Нет вам до меня дела!»

Отец Павел был большим подвижником. Он помнил на память больше шестисот имен людей, за которых всегда молился за литургией. Чтобы иметь возможность помянуть всех, он приходил в храм за несколько часов до начала обедни, совершал проскомидию и молился за каждого человека. Когда его спрашивали, что такое монастырь, он отвечал: «Монастырь – это семнадцатая кафизма и кислая капуста каждый день», – в простоте своего сердца выделяя для вопрошавшего главное – молитву и пост. Сам он постился весьма сурово. Бывало, принесет ему кто-нибудь домашнего печенья или ватрушек вкусных. Отец Павел посмотрит, пощупает и эдак скажет со смехом: «Ой, ой, сильно хорошие, да жалко». И уйдет. Эти ватрушки потом так и лежат, пока не засохнут. Нина забирала их уже сухарями, размачивала в ковше с водой и ела. Это и была вся пища подвижницы в течение многих лет.
После того как и этот монастырь в Лальске был властями закрыт, часть братии, и среди них игумены Павел и Нифонт, нашли приют в доме блаженной Нины.

Подвижнический «устав» блаженная соблюдала строго. Спала она четыре часа в сутки и в два часа ночи неизменно становилась вместе с монахами на молитву. И никогда она не пила ни чаю, ни молока, не ела сахара и ничего вкусного, а вся ее каждодневная пища состояла из размоченных в воде сухарей. И это при том, что в горнице у нее никогда самовар со стола не сходил – один вскипит, другой ставят, а за столом вокруг самовара люди сидят, чай пьют, обедают, полон двор лошадей, потому что и проезжие у нее останавливались: за постой платить не надо, да и искать не надо – дом блаженной Нины, урядниковой дочки, каждый укажет, а уж в доме все не по новому, советскому, а по простому, православному обычаю устроено – всякий здесь мог найти кров и какое-то пропитание; у кого был излишек хлеба, муки или крупы, те, уезжая, оставляли его для других. Гости хозяйки располагались обычно вокруг стола, но сама Нина никогда за стол не садилась, а в углу перед печью, у загородочки на чурбачке. Она никогда не спала на постели: ляжет в углу избы под умывальником, натянет калечными руками на голову одеяло, свернется калачиком и спит. В храме она присутствовала за каждой службой: устраивалась где-нибудь на клиросе и делала вид, что спит. Но стоило кому-нибудь запнуться в тексте службы, как она сразу подавала голос и говорила, что следовало дальше, потому что службу она знала наизусть. Зрение у отца Павла было худое, и он, зная, что блаженная в совершенстве знает службы и церковный устав, бывало, открывал из алтаря дверь и оттуда спрашивал: «Нинка, какое зачало Апостола и Евангелия читать?» Она тут же и отвечала: такие-то, и никогда не ошибалась.
В это время за псаломщика на клиросе был послушник Андрей Мелентьев. Многих, кто пел раньше в церкви, кого закулачили и кого уже выслали, а некоторые сами разъехались и попрятались. Остались только старушки-матушки да купчихи-старушки, да иных старушек еще насобирает псаломщик и с ними поет. А пока с ними поет, забудет вовремя нужный Апостол найти, а пора бывает уже читать выходить. Блаженная сидит на клиросе с закрытыми глазами, делая вид, что спит, и в этот момент говорит: «Открывай зачало...» – «Ну, не мешай, Нинка», – ответит послушник, а сам спешно ищет. Первое время он не верил, что она ему верно говорит, но потом, многократно убедившись в этом, уже не проверял. К тридцатым годам из монастырских священников остался только игумен Павел (Хотемов), и стали прихожане опасаться –сможет ли вести каждый день службу старец, который из-за возраста становится весьма немощным. Отец Павел хотел пригласить служить иеромонаха, только что вернувшегося из заключения, но староста храма испугалась, как бы совсем не закрыли церковь, если взять бывшего узника, и воспротивилась этому. Тогда пригласили протоиерея Леонида Истомина, служившего в селе Опарино. Он был родом из Великого Устюга, до революции был лесничим, а после революции, в самый разгар гонений на Церковь, выразил желание стать священником и был рукоположен. Очень переживали отец Павел и блаженная, а ну как придет мирской протоиерей и нарушит устав монастырский. Он придет настоятелем – как его не послушаться, если он потребует сократить службу? Андрей Мелентьев сказал блаженной: «Нинушка, давай так уговоримся – не будем поддаваться, пока он сам не запретит. А и то – поспорим немножко. Скажем: батюшка, во-первых, собор, а во- вторых, в городе был монастырь, люди здесь просвещенные, понимают службу. Вот мы и держимся за церковный устав, чтобы пороку нам от людей не было. А если уж вы благословите – так и будет, как благословите». А заранее решили они священника ни о чем не предупреждать и не спрашивать. Отец Леонид, прослужив несколько первых служб, ничего не сказал, – так и осталась у них в соборе полная монастырская служба.

По молитвам и заступничеству блаженной Нины собор в Лальске долго не закрывался, хотя власти не раз предпринимали шаги к прекращению в нем богослужения. В начале тридцатых годов они все же распорядились закрыть собор, но блаженная стала писать в Москву решительные письма, собрала и отправила ходоков и действовала столь твердо и неотступно, что властям пришлось уступить и вернуть собор православным.
В начале 1937 года сотрудники НКВД арестовали протоиерея Леонида Истомина, псаломщика Андрея Мелентьева, старосту, певчих и многих прихожан лальского собора и последних, еще остававшихся на свободе священников ближайших приходов. Все они были этапированы в Великий Устюг и заключены в храм Архистратига Божия Михаила, который безбожники превратили в тюрьму. Православных поместили в небольшую камеру над алтарем, там же были собраны священники и диаконы из Лальска. Лежа служили всенощные под большие праздники: священники, не приподнимаясь с нар, подавали вполголоса возгласы. Два года пробыл отец Леонид Истомин в тюрьме и лагере вместе со своими прихожанами, а затем его среди других священнослужителей отправили на лесозаготовки в Карелию. Условия содержания были такими, что заключенные вымирали почти целыми лагерями. Здесь и принял кончину протоиерей Леонид.
31 октября 1937 года сотрудники НКВД арестовали блаженную Нину, но обвинений
против нее собрать не смогли. Полмесяца продержали они ее в лальской тюрьме, ни о чем не спрашивая и не предъявляя обвинений. Власти принуждали к лжесвидетельству против подвижницы многих людей, но согласился на это только один – заместитель председателя Лальского сельсовета. Он дал показания о том, что блаженная Нина является активной церковницей, которая не только противится закрытию храмов, но неустанно хлопочет об открытии новых. «Летом 1936 года, когда сельсовет намеревался закрыть церковь в Лальске, – показал он, – Кузнецова организовала кампанию, приведшую к срыву этого мероприятия, она собирала подписи и проводила собрания верующих, предоставляя для этой цели свой дом. В августе 1937 года сельсовет начал собирать подписи среди жителей Лальска, которые желали бы закрыть храм, но Кузнецова снова собрала собрание верующих в своем доме и, таким образом, сорвала мероприятие, намеченное к проведению советской властью. Когда был арестован псаломщик Мелентьев, Кузнецова сразу же стала хлопотать за него, просить, чтобы его освободили, брала его под защиту»[1].
На основании этих показаний в середине ноября 1937 года блаженной Нине было предъявлено обвинение, и она была допрошена.
– Следствие располагает данными о том, что вы на протяжении ряда лет предоставляли свою квартиру для сборищ церковников, так ли это?
– Да, у меня в квартире до сих пор проживает священник Павел Федорович Хотемов, а также приходили другие верующие по вопросам церкви и службы в ней.
– Следствию известно, что вы по вопросу открытия лальского собора говорили: «Эта власть долго не продержится, все равно скоро будет война и снова все будет по‑старому». Так ли это?
– Нет, этого я не говорила.
Виновной себя перед советской властью блаженная не признала. Но что было делать с калекой, само содержание которой в тюрьме было для властей неудобным, а по известности блаженной среди народа могло быть и хлопотным, – и на следующий день после допроса она была отправлена в тюрьму в город Котлас.
23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила блаженную Нину к восьми годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Блаженная Нина была отправлена в один из лагерей Архангельской области, но недолго пробыла здесь исповедница – 14 мая 1938 года блаженная Нина скончалась.



«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века.


Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Май».

http://www.fond.ru/index.php?m...son_id=408
sobor-urzhum.ucoz.ru›news/novomucheniki…kuznecova…
Нина Кузнецова с родителями Алексеем и Анной

Пафнутьевский монастырь

Схиархимандрит Власий (Перегонцев)

Схиархимандрит Власий (Перегонцев) родился 8 февраля 1934 году в верующей семье. Его бабушка, будучи схимонахиней, с раннего детства воспитывала мальчика в вере и благочестии, однако в советское время это приходилось тщательно скрывать. Окончив школу, молодой человек поступил учиться в Смоленский медицинский институт. Обучаясь в институте, будущий священник тайно ходил молиться и прислуживать в Успенский собор. Об этом донесли в ректорат института, после чего начались гонения и травля верующего студента. Тогда он решил оставить учебу и уехать из Смоленска – поехал в Тамбовскую область, в город Козлов, где встретился с отцом Иларионом (Рыбарем) и по его предложению уехал Закарпатье, в монастырь свв. Флора и Лавра. Там сбежавшему студенту пришлось поменять имя, поскольку его объявили во всесоюзный розыск. Через несколько лет отец Власий был пострижен в мантию в честь Власия Севастийского и исполнял послушание келейника у своего духовного наставника отца Илариона. Во время хрущевских гонений монастырь закрыли, поэтому отцу Власию пришлось возвращаться в Смоленск и выправлять настоящие документы. Представители власти предлагали о. Власию бросить монашество и восстановиться в институте, однако он отказался.



Отец Власий пошел на прием к епископу смоленскому Гедеону, и тот взял его в собор. Начинал свое служение будущий схиархимандрит с уборки алтаря, потом последовательно стал псаломщиком, регентом, диаконом, священником и наконец келейником владыки Гедеона. Когда в 1972 году епископа Гедеона перевели в Новосибирскую епархию, о. Власий отправился вместе с ним в Сибирь, а некоторое время спустя его направили служить в Тобольск, в Покровский собор.

С 1980 года о. Власий служил в храмах Калужской епархии (храме в честь вмч. Димитрия Солунского в д. Рябушки; Благовещенском кафедральном соборе в г. Боровске). В этот период во время тяжелой болезни он принял постриг в Великую схиму с тем же именем – в честь Власия Кесарийского от известного подвижника архимандрита Серафима (Тяпочкина).

С 1991 года по благословению Митрополита Калужского и Боровского Климента схиархимандрит Власий является духовником Свято-Пафнутьева Боровского монастыря. Со временем все больше людей приходило к нему за духовной помощью. В 1998 году отец Власий покинул обитель Пафнутия – он уехал на Афон, где и прожил среди монахов пять лет. Затем он вернулся в Боровский монастырь, куда и по сей день за духовной помощью приезжают тысячи прихожан из многих российских городов и зарубежья. К отцу Власию люди приходят по разным причинам: кто-то ищет путь избавления от неизлечимого заболевания, кому-то нужен житейский совет по важному для него мирскому делу, а кто-то ищет духовной поддержки на жизненном пути. Для каждого посетителя у старца находится простой и доходчивый ответ.
Служение:

схиархимандрит Власий участвует в монастырских богослужениях согласно еженедельному расписанию. Обычно он служит на всех всенощных бдениях и большинстве полиелейных служб.

Прием:

схиархимандрит Власий ведет прием посетителей ежедневно в дни, свободные от богослужений. Монашествующие, благотворители, дети и тяжело больные люди попадают на прием без очереди. Остальные посетители идут в порядке «живой» очереди.

Исповедь:

по воскресным дням, а также двунадесятым праздникам с 6:30 до 9:30 отец Власий принимает исповедь в соборе Рождества Богородицы. Иpafnuty-abbey.ru›Духовник обителисповедь проходит в порядке живой очереди.

"Святые Борис и Глеб в житии".

Зача́тьевский монасты́рь в Москве — православный женский монастырь Русской православной церкви в районе Хамовники, между улицей Остоженка и рекой Москвой.

Первый монастырь на этом месте основал в 1360-е годы митрополит Алексий (Бяконт). Он именовался и Зачатьевским, по имени церкви Зачатия св. Анны, и Алексеевским — по престолу этой церкви. Первыми монахинями, по преданию, стали родные сёстры митрополита, принявшие в монашестве имена Иулиании и Евпраксии. После пожара 1547 года вновь основан в 1584 году на месте упразднённого в том же 1547 году Алексеевского монастыря; был закрыт в 1918 году (фактически в 1927); возобновлён в 1995 году в статусе ставропигиального.

Надвратная церковь Спаса Нерукотворного, единственная из сохранившихся в советское время, — архитектурный памятник конца XVII — начала XVIII века.
ru.wikipedia.org›Зачатьевский монастырь

liveinternet.ru›community/3299606/post361927877/

18 мая

Седьмица 6- я по Пасхе. Вмч. Ирины ( I-II).

Обретение мощей прп. Иакова Железноборовского. Прп. Варлаама Серпуховского ( 1377). Прмч. Ефрема Нового ( 1426).

Иконы Божией Матери " Неупиваемая чаща"( 1878).


Житие великомученицы Ирины Македонской

Свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Ири­на жи­ла в I ве­ке и до кре­ще­ния но­си­ла имя Пе­не­ло­па. Она бы­ла до­че­рью языч­ни­ка Ли­ки­ния, пра­ви­те­ля об­ла­сти Ми­гдо­ния Ма­ке­до­ния. Ли­ки­ний по­стро­ил для до­че­ри от­дель­ный рос­кош­ный дво­рец, где она жи­ла со сво­ей вос­пи­та­тель­ни­цей Ка­ри­ей, окру­жен­ная сверст­ни­ца­ми и слу­га­ми. Еже­днев­но к Пе­не­ло­пе при­хо­дил на­став­ник по име­ни Апе­ли­ан, ко­то­рый обу­чал ее на­у­кам. Апе­ли­ан был хри­сти­а­ни­ном; во вре­мя уче­ния он го­во­рил де­ви­це о Хри­сте Спа­си­те­ле и на­ста­вил ее хри­сти­ан­ско­му уче­нию и хри­сти­ан­ским доб­ро­де­те­лям. Ко­гда Пе­не­ло­па под­рос­ла, ро­ди­те­ли ста­ли ду­мать о ее за­му­же­стве. В этот пе­ри­од жиз­ни Гос­подь вра­зу­мил ее чу­дес­ным об­ра­зом: к ней в ок­но при­ле­та­ли од­на за дру­гой три пти­цы – го­лубь с мас­лич­ной вет­кой, орел с вен­ком и во­рон со зме­ей. Учи­тель Пе­не­ло­пы Апе­ли­ан объ­яс­нил ей зна­че­ние это­го зна­ме­ния: го­лубь, озна­чав­ший доб­ро­де­те­ли де­ви­цы – сми­ре­ние, кро­тость и це­ло­муд­рие, при­нес мас­лич­ную ветвь – бла­го­дать Бо­жию, по­лу­ча­е­мую в Кре­ще­нии; орел – зна­ме­ние вы­со­ты ду­ха, до­сти­га­е­мой через бо­го­мыс­лие, – при­нес ве­нок за по­бе­ду над неви­ди­мым вра­гом как на­гра­ду от Гос­по­да; во­рон же при­нес змею в знак то­го, что диа­вол опол­чит­ся на нее и бу­дет до­став­лять пе­ча­ли, скор­би и го­не­ния. В кон­це бе­се­ды Апе­ли­ан ска­зал, что Гос­подь же­ла­ет об­ру­чить ее Се­бе и что Пе­не­ло­па пре­тер­пит мно­гие стра­да­ния за сво­е­го Небес­но­го Же­ни­ха. По­сле это­го Пе­не­ло­па от­ка­за­лась от за­му­же­ства, при­ня­ла Кре­ще­ние от ру­ки апо­сто­ла Ти­мо­фея, уче­ни­ка свя­то­го апо­сто­ла Пав­ла, и бы­ла на­ре­че­на Ири­ной. Она ста­ла убеж­дать и сво­их ро­ди­те­лей при­нять хри­сти­ан­скую ве­ру. Мать ра­до­ва­лась об­ра­ще­нию до­че­ри ко Хри­сту; отец вна­ча­ле не пре­пят­ство­вал до­че­ри, но за­тем стал тре­бо­вать от нее по­кло­не­ния язы­че­ским бо­же­ствам. Ко­гда же свя­тая Ири­на твер­до и ре­ши­тель­но от­ка­за­лась, раз­гне­ван­ный Ли­ки­ний ве­лел свя­зать свою дочь и бро­сить под ко­пы­та сви­ре­пых ко­ней. Но ко­ни оста­лись непо­движ­ны­ми, лишь один из них ото­рвал­ся от при­вя­зи, бро­сил­ся на Ли­ки­ния, ухва­тил зу­ба­ми его за пра­вую ру­ку, вы­рвал ее из пле­ча, а са­мо­го Ли­ки­ния сбил и на­чал топ­тать. То­гда свя­тую де­ву раз­вя­за­ли, и по ее мо­лит­ве Ли­ки­ний в при­сут­ствии оче­вид­цев встал невре­ди­мый, со здо­ро­вой ру­кой. Ви­дя та­кое чу­до, Ли­ки­ний с же­ной и мно­же­ством на­ро­да, чис­лом око­ло 3 000 че­ло­век, уве­ро­вал во Хри­ста и от­рек­ся от язы­че­ских бо­гов.

Оста­вив управ­ле­ние об­ла­стью, Ли­ки­ний по­се­лил­ся во двор­це сво­ей до­че­ри, на­ме­ре­ва­ясь по­свя­тить се­бя слу­же­нию Гос­по­ду Иису­су Хри­сту. Свя­тая же Ири­на на­ча­ла про­по­ве­до­вать уче­ние Хри­сто­во сре­ди языч­ни­ков и об­ра­ща­ла их на путь спа­се­ния. Она жи­ла в до­ме сво­е­го учи­те­ля Апе­ли­а­на. Узнав об этом, Се­де­кия, но­вый пра­ви­тель об­ла­сти, при­звал Апе­ли­а­на и спро­сил об об­ра­зе жиз­ни Ири­ны. Апе­ли­ан от­ве­тил, что Ири­на, как и дру­гие хри­сти­ане, жи­вет в стро­гом воз­дер­жа­нии, в непре­стан­ной мо­лит­ве и чте­нии Бо­же­ствен­ных книг. Се­де­кия при­звал к се­бе свя­тую и на­чал убеж­дать ее пре­кра­тить про­по­ведь о Хри­сте и при­не­сти жерт­ву бо­гам. Свя­тая Ири­на бес­тре­пет­но ис­по­ве­да­ла свою ве­ру пе­ред пра­ви­те­лем, не устра­шив­шись его угроз и го­то­вясь до­стой­но пре­тер­петь стра­да­ния за Хри­ста. По при­ка­за­нию Се­де­кии она бы­ла бро­ше­на в ров, на­пол­нен­ный зме­я­ми и га­да­ми. Де­сять дней про­бы­ла во рву свя­тая и оста­лась невре­ди­ма, ибо Ан­гел Гос­по­день со­хра­нил ее и при­но­сил ей пи­щу. Се­де­кия при­пи­сал это чу­до вол­шеб­ству и пре­дал свя­тую страш­ным пыт­кам: при­ка­зал пе­ре­пи­лить ее же­лез­ной пи­лой. Но пи­лы ло­ма­лись од­на за дру­гой и не при­чи­ня­ли вре­да те­лу свя­той де­вы. На­ко­нец чет­вер­тая пи­ла обаг­ри­ла те­ло му­че­ни­цы кро­вью. Се­де­кия со сме­хом ска­зал му­че­ни­це: «Где же Бог твой? Ес­ли у Него есть си­ла, пусть Он те­бе по­мо­жет». Вне­зап­но под­нял­ся вихрь, блес­ну­ла осле­пи­тель­ная мол­ния, по­ра­зив­шая мно­гих му­чи­те­лей, раз­дал­ся гром и по­лил­ся силь­ный дождь. Ви­дя та­кое зна­ме­ние с неба, мно­гие уве­ро­ва­ли во Хри­ста Спа­си­те­ля. Се­де­кия не вра­зу­мил­ся яв­ным про­яв­ле­ни­ем си­лы Бо­жи­ей и пре­дал свя­тую но­вым пыт­кам, но Гос­подь со­хра­нил ее невре­ди­мой. На­ко­нец на­род воз­му­тил­ся, гля­дя на стра­да­ния невин­ной де­вы, вос­стал про­тив Се­де­кии и из­гнал его. Сме­нив­шие Се­де­кию пра­ви­те­ли так­же под­вер­га­ли свя­тую Ири­ну раз­ным же­сто­ким му­кам, во вре­мя ко­то­рых си­лой Бо­жи­ей она про­дол­жа­ла оста­вать­ся невре­ди­мой, а на­род под вли­я­ни­ем ее про­по­ве­ди и со­вер­шав­ших­ся чу­дес все в боль­шем чис­ле об­ра­щал­ся ко Хри­сту, остав­ляя по­кло­не­ние идо­лам. Все­го свя­той Ири­ной бы­ло об­ра­ще­но свы­ше 10 000 языч­ни­ков. Из сво­е­го род­но­го го­ро­да Ми­гдо­нии свя­тая пе­ре­шла в го­род Кал­ли­поль и там про­дол­жа­ла про­по­ве­до­вать о Хри­сте. Пра­ви­тель го­ро­да по име­ни Ва­ва­дон под­верг му­че­ни­цу но­вым каз­ням, но, уви­дев, что свя­тая оста­ет­ся невре­ди­мой, вра­зу­мил­ся и уве­ро­вал во Хри­ста. Вме­сте с ним уве­ро­ва­ло боль­шое чис­ло языч­ни­ков, ко­то­рые все при­ня­ли Свя­тое Кре­ще­ние от апо­сто­ла Ти­мо­фея.

По­сле это­го свя­тая Ири­на по­се­ти­ла и дру­гие го­ро­да – Кон­стан­ти­ну, Ме­сем­врию – с про­по­ве­дью о Хри­сте, тво­ря чу­де­са, ис­це­ляя боль­ных и пре­тер­пе­вая стра­да­ния за Хри­ста. В го­ро­де Ефе­се Гос­подь от­крыл ей, что при­бли­зи­лось вре­мя ее кон­чи­ны. То­гда свя­тая Ири­на в со­про­вож­де­нии сво­е­го учи­те­ля стар­ца Апе­ли­а­на и дру­гих хри­сти­ан уда­ли­лась за го­род к гор­ной пе­ще­ре и, осе­нив се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем, во­шла в нее, ука­зав сво­им спут­ни­кам за­крыть вход в пе­ще­ру боль­шим кам­нем, что и бы­ло ис­пол­не­но. Ко­гда на чет­вер­тый день по­сле это­го хри­сти­ане по­се­ти­ли пе­ще­ру, то те­ла свя­той в ней не об­ре­ли. Так пре­ста­ви­лась свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Ири­на.

Народный календарь: Ирина, Арина, Арина- рассадница, Рассадница.

Издавна принято считать ,что в период с 18 по 25 мая следует высаживать рассаду капусты. Причем занятие это должно быть чисто женским." Если посадит овощи мужиик, то они зацветут, но не дадут плода". У этого дня есть и другое название - Иван Головатый. Так говорят потому, что при посадке капусты приговаривали: " Дай, Боже, час добрый,чтобы капуста моя принмалась и в головки складывалась".

azbyka.ru›Календарь›Ирины Македонской