Траверсе (де Траверсе) - маркизы

Потомки командующего Черноморским флотом адмирала Де Траверсе приехали в Севастополь

26-06-2010 14:32

Сегодня в Севастополь приехали потомки 10-го по счету командующего Черноморским флотом адмирала Де Траверсе. Это Александр Траверсе с супругой Еленой, проживающие в Киеве, и Люк Де Траверсе с женой Даниэль, проживающие во Франции в небольшом городке с 30-тысячным населением недалеко от Бордо.

Их поездку и культурную программу в Севастополе патронирует МКДЦ «Дом Москвы в Севастополе». Директор МКДЦ по связям с общественностью Кирилл Сомов и сообщил журналистам о приезде в наш город потомков главного командира Черноморского флота и портов, военного губернатора Севастополя и Николаева в 1802-1809 годах.

Встреча с журналистами состоялась у входа в Музей ЧФ РФ, а затем гости совершили экскурсию по музею, в ходе которой экскурсовод Людмила Лесикова рассказала гостям не только об истории Черноморского флота и Севастополя, но и военной службе их знаменитого предка, а начальник музея капитан-лейтенант Сергей Солинский тепло поблагодарил потомков командующего ЧФ, которые подарили Музею бюст адмирала Де Траверсе.

Людмила Лесикова поведала гостям и журналистам, что Де Траверсе был эмигрантом из Франции. В России его именовали Иваном Ивановичем. У себя на родине он служил в сухопутной армии и во флоте и особенно отличился в войне за независимость английских колоний в Северной Америке, взяв в качестве призов 22 судна, и овладел береговыми укреплениями на острове Св. Христофора в Вест-Индии, подняв первым там французский флаг.

Эмигрировал де Траверсе (Жан Батист Прево де Сансак, маркиз де Траверсе) в Россию 7 мая 1791 года из капитанов французской морской службы, был принят в русский гребной флот чином капитана генерал-майорского ранга, через месяц переименован в контр-адмиралы и назначен начальником гребной эскадры для крейсерства между Кронштадтом и Роченсальмом.

Последующие 4 года командовал гребными судами при Петербургском порту, в 1796 году получил под свое начальство Роченсальмский порт, служивший в то время главной базой Балтийского гребного флота.

30 сентября 1797 года был произведен в вице-адмиралы, награжден орденом Св. Анны І степени, 500 душами крестьян в Пензенской губернии.

14 марта 1801 года маркиз получил чин адмирала и в следующем году сменил Фондезина в должности Главного командира Черноморского флота и портов Черного моря.

К 1803 году относится составленный адмиралом проект застройки Севастополя. Проект предусматривал четкое разделение города на две части: все, относящееся к нуждам флота, ремонту и строительству кораблей, расквартированию экипажей переносилось на Корабельную сторону, а территория Южной бухты отводилась под застройку. Для осуществления проекта тогда не было средств. Но идеи, заложенные в проекте де Траверсе, все же повлияли на последующую застройку Корабельной стороны. Их провели в жизнь командовавшие в 30-40-е годы Черноморским флотом адмиралы А.С. Грейг и М.П. Лазарев.

При де Траверсе в начале 1804 года Севастополь был объявлен Главным портом Черноморского флота вместо Херсона. Указом от 20 марта 1805 года к должности Главного Командира Черноморского флота было присоединено звание «николаевского и севастопольского губернатора».

Семь лет командовал И.И. Траверсе Черноморским флотом. Александр I наградил маркиза де Траверсе в 1804 году орденом Св. Александра Невского, а через три года – орденом Владимира 1-ой степени.

В 1809 году он был назначен Управляющим Морским министерством с оставлением в прежней должности Главного Командира Черноморского флота. В следующем году де Траверсе назначается членом созданного Государственного Совета. 2 ноября того же года он был утвержден в должности Морского министра.

30 августа 1821 года из рук Александра І Траверсе получил высшую российскую награду – орден Св. Андрея Первозванного.

12 лет руководил Морским министерством де Траверсе. Был уволен в отставку 29 марта 1826 года.

Скончался И.И. де Траверсе в возрасте 80 лет 19 мая 1831 года.

Сын адмирала Александр Иванович маркиз де Траверсе (1779- 1850), поступивший на морскую службу в 1793 году гардемарином и в 1796 году произведенный в мичманы, до 1820 года служил большей частью на Черном море. В 1811 году, во время русско-турецкой войны, отличился при взятии у Пендераклии двух турецких судов. Был капитаном над Херсонским портом, исполнял должность начальника Казанской губернии. С 1842 года командовал Архангельским портом и был там военным губернатором. В 1848 году получил чин вице-адмирала. Среди многочисленных наград имел также «знак отличия беспорочной службы за 50 лет». Умер в Архангельске 18 февраля 1850 года 70 лет от роду. Погребен в Казани. Но затем был перезахоронен.

Экскурсия прошла очень интересно. Гости поблагодарили начальника музея и экскурсоводов за обширный материал и сохранение памяти об адмирале де Траверсе. После Музея ЧФ гости Севастополя отправились во Владимирский собор-усыпальницу адмиралов.


Владимир Пасякин
Фото автора

Источник: Новый Севастополь

Тут писали о каких-то потомках Жана-Батиста Траверсе.
https://forum.vgd.ru/post/41/5142/p709337.htm#pp709337
Романс написал:

[q]

Специальные гости:
Маркиз Александр де Траверсе, потомок знаменитого Ивана Ивановича де Траверсе

[/q]

https://forum.vgd.ru/post/41/5142/p727895.htm#pp727895

Может имеет смысл к ним обратиться?
Еще есть потомки во Франции. Тема потомков адмирала и по телевизору всплывала.

Увидела Париж — и умерла...

Автор: Сергей БУТКЕВИЧ I 8 красавiка 2010 г.

Показав жене родину своих далеких предков, наследный маркиз де Траверсе из Витебска буквально через несколько недель проводил ее в последний путь.

“Неповторимый праздник Виктора Траверсе” — под таким заголовком в нашей газете за 19—21 января 2010 года вышел очерк о судьбе жителя Витебска Виктора Сергеевича Траверсе, единственного в Беларуси прямого потомка видного военно-морского деятеля России ХІХ века Жана-Батиста де Траверсе, который, будучи приглашенным на русскую службу из Франции Екатериной Великой, успешно командовал флотами, славно воевал и наконец удостоился чина военно-морского министра. Уже в наше время его французская наследница по линии младшего брата Огюста, ученый-океанограф Мадлен дю Шатне, написала об адмирале книгу, перевод которой был издан в Москве.

Именно из этой книги, присланной в подарок от Мадлен, узнал вышедший на пенсию инженер витебского завода “Эвистор” Виктор Траверсе подробную биографию своего знаменитого пращура по “русской линии”. А вскоре Мадлен, которая учредила и возглавила у себя на родине “Ассоциацию адмирала де Траверсе”, пригласила Виктора и его жену Анну Александровну Траверсе в Париж, на встречу потомков адмирала, живущих во Франции, России, Беларуси, Литве, США, Украине и других странах.

Взяв обременительный для пенсионеров кредит в банке, супруги Траверсе 21 января 2010 года вылетели в столицу Франции из Минска. Через три часа достигли цели, приняли участие в большой международной встрече родни знаменитого француза, ставшего российским флотоводцем, а на обратном пути заглянули к племяннице в Германию и 31 января самолетом из Франкфурта-на-Майне добрались до Минска. По возвращении Виктор Траверсе, как и обещал до поездки, дал эксклюзивное интервью газете “Народная Воля”.





Виктор и Анна Траверсе любуются Парижем с Эйфелевой башни. 22 января 2010 года.

— Признайтесь, Виктор Сергеевич, оправдал ли Париж ваши ожидания?

— Эта поездка превзошла все ожидания. И первое, о чем я подумал, сойдя с трапа лайнера в Минске и вспоминая неделю в Париже, была благодарность за гостеприимство и родственную заботу госпоже Мадлен дю Шатне, которая была там для нас с женой главным человеком. Ее опеку мы чувствовали с первых и до последних минут пребывания в Париже, этом бесподобном городе, находясь в котором, я постоянно испытывал необъяснимый душевный подъем. Такое же праздничное настроение было и у жены Ани.

— Чем обогатило вас это путешествие? Чем удивило? Что изменило во взглядах и представлениях?

— Я узнал много нового, порой неожиданного, кое-какие заблуждения, стереотипы вылетели из моей головы навсегда, но зато я сделал для сябе немало открытий. Одним из ярких впечатлений была наша парижская хозяйка, восхитительная мадам дю Шатне. Зная об аристократическом происхождении Мадлен, ее принадлежности к высшему обществу, я ожидал встретить чопорную, несколько жеманную, увешанную драгоценностями старушку. Но Мадлен оказалась совсем другой. В свои 76 лет выглядит едва ли не вдвое моложе, являет собой человека острого, живого ума, редкого обаяния и образцовой простоты в общении. И — удивительной щедрости в отношении к своим гостям. Столь же радушны и дружелюбны и члены ее семьи: сыновья Эмар и Сипион, племянник Жан, встречавший нас в аэропорту. Мадлен, будучи в далеко не молодом возрасте, совершила на российском научном судне плавание к Антарктиде, которую в свое время открыла снаряженная министром де Траверсе (к этому времени уже не Жаном-Батистом, а Иваном Ивановичем) экспедиция Ф.Беллинсгаузена и М.Лазарева, которая, обнаружив архипелаг, назвала его именем де Траверсе. Мадлен привезла туда и установила памятную доску в честь исторического открытия, изготовленную по ее эскизу и на ее средства.

— Вы сказали, что поездка на Запад многому вас научила. Если можно, подробнее об этом...

— Я сделал для себя важное открытие: Беларусь — никакой не центр Европы, как у нас любят говорить. Более того, она — не европейская страна, а мы, живущие в ней, не можем считать себя европейцами. Понимать это я начал еще до вылета из Минска, в процессе получения виз. Бюрократы Посольства Франции в Минске подвергли нас унизительному допросу, а визы обошлись нам с женой по 60 евро, в то время как россияне платят по 40, а украинцы — по 30. Белорусам, сказали мне знающие люди, приходится переплачивать из-за разногласий между Лукашенко и Евросоюзом. Как бы там ни было, но не похоже это на отношение к “центру Европы”. На Западе нас не считают европейцами. И поделом. Долго мы еще будем топтаться в прихожей Европы. Чтобы раз и навсегда это понять, хватает одного полета из Минска в Париж через Варшаву, где самолет заправляется и берет новых пассажиров. Если от нашей столицы до польской салон был полупустым, то после Варшавы почти не осталось свободных кресел. Значит, понял я, для поляков, в отличие от минчан, вылет за рубеж — не редкость, не проблема. В тот же Париж они летают запросто. Так же, как, впрочем, и немцы, и англичане, и голландцы, и норвежцы, а с недавнего времени — чехи, поляки, латыши и румыны, которые вступили в Евросоюз, куда нас пока не пускают и куда наше руководство не хочет или боится вступать. А посему не стоит нам пыжиться, называя Беларусь центром Европы. Это поляки — в Европе, а мы — за ее забором. Правда, французы, похоже, и Россию не признают частью Европы. В Лувре, этом общедоступном храме искусства, я не обнаружил путеводителя на русском языке. И невольно подумал, что смогу назваться гражданином европейской страны, когда в Лувре появятся белорусскоязычные путеводители. Дождемся ли мы такого признания?

— Что беспокоило вас или мешало вам в Париже?

— Незнание иностранных языков. Я ведь учился в годы, когда власть СССР считала нашу страну не только самой великой, но и самой сильной, богатой и счастливой, а все зарубежное презирала. Поэтому иностранные языки были не в почете, им не придавалось большого значения. Нам, дескать, нечего заимствовать за границей, а подражать ей — вредно. Вот и вышло, что я, кроме родного русского, ни в каком языке не силен. Во время встречи потомков адмирала де Траверсе, съехавшихся из многих стран, со мной пытались говорить на французском, английском и немецком. Но я, к своему стыду и огорчению, не мог поддержать беседу. Одна дама, правда, обратилась ко мне по-русски, прочитав на моем бейджике, что я — из Беларуси. Это была гостья из Эстонии, посол этой страны во Франции. Сказала, что ей очень понравилось наше собрание и что она хотела бы устроить подобную встречу в Таллинне, где, оказывается, служил в чине генерал-майора один из сыновей адмирала де Траверсе. Рассказав это мне по-русски, госпожа посол приветствовала всех остальных на английском языке, понятном большинству присутствующих. Спасибо, помог мне тогда один из киевских потомков адмирала, Михаил Траверсе, который, кроме родного украинского, свободно владеет русским и английским. “Вот он, — подумал я о моем добровольном переводчике и посреднике, — может называться европейцем, а я — вряд ли”. Остается уповать на то, что новые поколения белорусов, которые придут на смену нашему, будут более образованными во всех отношениях, в том числе — и в иностранных языках. Еще раз невольно посрамил меня в Париже старший сын Мадлен дю Шатне Эмар, владелец издательства, знаток и коллекционер живописи. Устроив для нас с женой роскошный ужин в престижном ресторане, Эмар попросил, чтобы мы по возвращении домой выяснили, есть ли в музеях Витебска что-нибудь из работ французской художницы Надежды Ходасевич-Леже, которая, оказывается, родилась на Витебщине, училась в Смоленске и Варшаве, а потом перебралась в Париж, где стала ученицей и женой известного живописца Фернана Леже, а после его смерти сама получила признание как оригинальный художник. Видя, что для меня все это новость, Эмар показал мне книгу “Рассказывает Надя Леже”, изданную... в Минске в 1970-х годах. Я, понятно, был смущен и не мог чувствовать себя европейцем. Правда, был один момент в Париже, когда я подумал, что и мы, белорусы, не лыком шиты. Это случилось во время первой встречи потомков адмирала де Траверсе, где собрались его наследники по так называемой русской линии. Там гости знакомились с выставленными на особом стенде газетами из разных стран, где были опубликованы статьи о потомках знаменитого выходца из Франции, ставшего российским морским министром. Как и другие участники встречи, я привез газеты с материалами обо мне — областную “Віцебскі рабочы” и республиканскую — “Народную Волю”. Оба издания вызвали большой интерес, их даже фотографировали. Немного, правда, удивили названия газет. “У вас что, все еще классовая борьба?” — спросила Мадлен. О газете “Народная Воля” все говорили одобрительно, записывали ее электронный адрес.

— Вы успели посетить Париж, Люксембург и Франкфурт-на-Майне. Что-нибудь там вызвало у вас удивление или зависть?

— Завидовать — дело бессмысленное и грешное. Но все же сознаюсь: по-доброму завидовал взаимному доверию между властью и народом и граждан друг к другу. Что я имею в виду? Да хотя бы то, что за неделю в трех странах, в трех крупных городах я почти не видел полиции, тем более — вооруженной. Совсем не так, как в Витебске в период “Славянского базара” или во время приезда в город Лукашенко, когда улицы переполнены вооруженными до зубов стражами порядка в касках. Не увидел я там, на Западе, и решеток на окнах, и высоких заборов вокруг частного жилья. Вместо заборов у французов и немцев используются ряды декоративного кустарника. И еще — о доверии. Когда мы с женой покупали билеты на поезд “Париж—Люксембург”, кассир вокзала продал их нам за полцены как пенсионерам, хотя не потребовал паспортов для того, чтобы узнать возраст: увидел, что перед ним старые люди. Правда, предупредил, чтобы держали паспорта наготове: в пути, мол, будет контролер. Но и в пути паспортов никто не спросил, так и ехали спокойно до Люксембурга, в котором возле дворца герцога опять-таки не было вооруженной охраны. Кстати, о льготах для пенсионеров. Такая же 50-процентная скидка на проезд по железной дороге, как во Франции, установлена и в ФРГ. Кроме того, на всех внутренних маршрутах немецких поездов узаконена половинная скидка не только для пенсионеров, но и для едущих, скажем, в гости либо на природу семей, если в такой компании даже, к примеру, пятеро — бабушка, дедушка, родители и дети. Ну как тут не позавидовать? Добавлю, что в Париже человек, имеющий доход меньше 1200 евро, считается малоимущим и получает право на целый ряд льгот и пособий. В Германии уровень официальной бедности установлен при доходе 400 евро. Зато в этой стране продукты заметно дешевле, чем у нас. Словом, информация о тяжелом положении народа в государствах Евросоюза, мягко говоря, преувеличена. И вряд ли какой-нибудь француз, немец или поляк согласится поменять свою непростую жизнь на родине на “стабильное” существование в “центре Европы”. Ну, а о Париже я могу рассказывать долго. Это — город-праздник, волшебное место, из которого не хочется уезжать и в который хочется возвращаться вновь и вновь. Так думает и моя жена. Недавно она сказала, что больше не стоит нам ездить летом, как раньше, к Черному морю. “Вот через два года рассчитаемся с банком за кредит, — предложила она, — и начнем откладывать понемножку на поездку в Париж. Пусть для этого потребуется пять лет или больше, но Париж того стоит”. И я с ней сразу же согласился. Вслед за одной, уже исполнившейся, мечтой — побывать в Париже — родилась новая — побывать там еще раз. Этот бесподобный город продолжает манить к себе. Конечно, новая поездка туда для нас не менее проблемна, чем первая. Но жизнь меняется. И то, что сейчас кажется недостижимым, завтра может стать реальным. Не изменится, уверен, только наша любовь к Парижу, который остается для нас непроходящей мечтой...

P.S. К сожалению, жизнь доказала свою изменчивость самым неожиданным и трагическим образом. Сегодня уже можно сказать, что семейным планам супругов Траверсе не суждено свершиться. 20 марта 2010 года Анна Александровна скоропостижно скончалась от инсульта. Получилось как в сакраментальной фразе: “Увидеть Париж — и умереть!”. Одно, собственно говоря, и утешает потрясенного Виктора Сергеевича: то, что его верная на протяжении более 30 лет спутница успела побывать в прекраснейшем городе мира. А вот удастся ли последнему прямому потомку маркиза Жана-Батиста (Ивана Ивановича) де Траверсе хоть раз еще встретиться со своей непроходящей мечтой, ведомо только Богу...