Пуцыло Андрей Иванович

[q]

...в 1999 году на выставке, приуроченной к 95-летию начала русско-японской войны, и всплыла коллекция почтовых карточек, проделавших путь с той далекой войны. Тогда это была перевязанная бечевкой пачка открыток, значение которых только предстояло оценить. Неясным оказалось и происхождение подборки. Владелица смогла лишь сообщить, что недавно умерший пожилой ее родственник служил в органах НКВД при Ежове. Так в руках специалистов оказалась уникальная коллекция открыток, которые офицер М. Пуцилло отправлял с железнодорожных станций Транссибирской железной дороги по пути следования к театру военных действий. Адрес получателя на всех открытках был один: «Петербург, Охтинские пороховые заводы, Пороховское шоссе, Ее Высокоблагородию Александре Михайловне Пуцилло». Первая открытка, с видом вокзала станции Орел, была отправлена 15 февраля 1905 года. С некоторых станций, где поезд, видимо, простаивал подолгу, было отправлено по три-четыре послания: «Жив, здоров, но не особенно весел. Нет от тебя весточки. Твой Миша». «Прижимаю мою Тюшечку крепко, крепко. Твой Миша». Из текста открыток видно, что корреспонденция находила и едущего в поезде. «Читаю твои письма в десятый раз. Воспрял духом. От волнения не мог спать ночь». Две открытки были отправлены уже из Харбина 19 марта 1905 года. На лицевой стороне последней, с видом старой церкви в Харбине, написано: «Целую тебя, моя ласточка, крепко, крепко. Твой Миша».

[/q]

[q]

Сначала 2-й дивизион шел собранною рысью по следам батареи, которая, напрягая все усилия, уходила галопом и мало но малу начала догонять свою пехоту, стараясь проскакать в ее интервалы. Дивизион горячился; застоявшиеся кони сами рвались вперед; Офицеры то и дело просили позволения пуститься «марш-марш!» Но командир дивизиона, майор Пуцылло, не решаясь без приказания исполнить всеобщее желание, едва-едва мог удерживать порывы офицеров и солдат.
— Не горячись, не горячитесь, ребята, не суети лошадей! кричал он своим эскадронам.
Однакож, по его команде подняли в галоп; но в это самое время первый дивизион, получивший, как мы видели, особое приказание, начал свой заезд левым плечом. Об этом распоряжения ничего но было сообщено майору Пуцылло. Чрез густое облако пыли, 2-й дивизион увидел какую-то перемену фронта в своем полку, но не знал, в чем дело. К тому же, не получая ни от кого приказания, легко можно было предположить то, что команда или сигнал, поданные для всего полка, не были услышанны дивизионом за грохотом ружейной перестрелки; а потому майор Пуцылло скомандовал своему дивизиону "левое плечо!", согласно замеченной им перемене в 1-м дивизионе.
Эта неожиданная переменна направления не только спасла батарею, успевшую ускакать из виду, но — главное — позволила баталионам, ближайшим к центру позиции, отступить в порядке, и, вместо того, чтобы смять всю линию, нам пришлось ограничиться только уничтожением небольшой ее части.
Сделав заезд почти на четверть круга, дивизион очутился на фланге одной отступающей колонны, которая немедленно остановилась и повернулась лицом в нашу сторону. Закипела сильная ружейная перестрелка. Пули летали кругом эскадронов, не нанося, впрочем, чувствительного вреда нам. Люди незаметно прибавляли галоп, горячились, и наконец не было средства удерживать фронта. Тогда, по команде Пуцылло: «марш-марш!» дивизион пустился на неприятеля. Турки дрогнули на первых порах. Одни бросали оружие, другие напрасно думали сомкнуть разорванные ряды свои и теснились ближе [254] друг к другу. Врезавшиеся в середину их драгуны не давали опомниться ни на минуту. В тесноте, нашим людям гораздо удобнее было рубить с лошадей шашками, чем Туркам действовать штыками, и пехота скоро побежала. Тогда началось преследование. Неприятеля рубили, топтали конями. Потерявшиеся Турки почти не защищались, и только малая часть их продолжала на бегу отстреливаться и отбиваться штыками: остальные же, снимая амуницию и бросал ружья, поднимали кверху руки, громко просили о пощаде. Их оставляли в покое, и они спешили пробираться между нашими войсками, громко крича, что «они безоружные, что они пленные».
Результаты этого поражения были самые блестящие. Преследуя разбитый баталион, дивизион ворвался в самую середину пеприятельской линии и произвел такое смятение, что вся пехота, разбитая на голову, бежала, как говорится, без оглядки.
В числе трофеев, отбитых 2-м дивизионом, находилось два значка: один взят, при преследовании, поручиком Богдановым, другой, в самом пылу рукопаншего боя, рядовым 4-го эскадрона Сороколетом.
Потеря дивизиона, сравнительно, была незначительная. В 3-м эскадроне убит один рядовой; ранено нижних чинов трое; лошадей убитых не было, а ранено тоже три, в том числе и лошадь под эскадронным командиром, штабс-капитаном Яковлевым. Контужен один унтер-офицер. Потеря 4-го эскадрона, пред которым неприятель оказал гораздо большее сопротивление, была довольно чувствительная. По донесению эскадронного командира штабс-капитана Чутя, она заключалась в следующем: убито: один унтер-офицер и пять лошадей; ранено: нижних чинов 8; лошадей 8; контужены ядрами: один трубач в голову, вскоре умерший на перевязочном пункте, и две лошади.
Был уже в исходе одиннадцатый час. На левом фланге и в центре заметно умолкала артиллерия, и только изредка слышались ее отдаленные выстрелы. В это время прискакавший ординарец от генерала Багговута доложил князю Бебутову просьбу начальника кавалерии усилить войска правого фланга, так как он сам переходит в решительное наступление.
…
Ударили отбой, и вскоре по всей нашей линии загремели барабаны, передавая приказания главнокомандующего. Трубачи хором подхватывали в разных пунктах боевого поля; но трудно было удержать и собрать людей, в рассыпную преследовавших неприятеля. Несколько ординарцев проскакало мимо нас, спеша остановить бой. Наконец явился начальник кавалерии. «Соберите эскадроны!» громко закричал он нашим офицерам, попавшимся ему навстречу. Нужно было исполнить приказание. С недовольным видом покорялись солдаты печальной необходимости, оставляли преследование и возвращались в строй. Некоторые просились хоть немного еще погарцовать в виду неприятеля, но пехота наша уже давно остановилась и, составив ружья в козлы, отдыхала на поле. Очередь была за кавалериею.
Несмотря на все старания офицеров, собрался только один 2 дивизион. Эскадроны, пришедшие с подполковником Стрелецким, были еще далеко впереди. Послан приказание немедленно возвратиться и им, генерал Багговут подъехал ко 2 дивизиону, обнял майора Пуцылло и благодарил офицеров и солдат за храбрую службу.
— Ваше превосходительство, говорили офицеры, окружая начальника кавалерии: — позвольте преследовать дальше.
Кюрук-даринское сражение было кончено.

[/q]

[q]

Вы пишите много информации, но очень жаль, что практически никогда не даёте ссылок на источники.
Во первых - это не очень корректно для тех, кому интересны не только Ваши фамилии , но и район Ваших поисков.
Во вторых - нет возможности проверить в первоисточники Ваши выводы и трактовки,
то есть - приходится верить Вам на слово, а это не совсем правильно - Вы же можете тоже где-то ошибаться.
Но это просто совет и ни в коем разе не указание..

[/q]

[q]

ПУЦЫЛЛО (ПУЦИЛЛО) МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ (род. 29.10.1857),
подполковник. Воспитывался дома и пехотном юнкерском училище. В офицерских чинах с 1877: участник Русско-Турецкой войны 1877-78, военных
экспедиций 1879 и 1880, произведен в прапорщики ‒ 17.07.1877, подпоручик ‒ 19.02.1881, поручик ‒ 19.02.1885, штабс-капитан ‒ 15.03.1890, капитан ‒ 15.03.1900, за отличие награжден чином подполковника ‒ 1.01.1906.
В 1907-1910 служил в 78 пехотном Навагинском полку.
За военно-служебные заслуги награжден орденами Св. Анны 3 ст.
(1891), Св. Владимира 4 ст. с бантом (1904).
Spisok, 1907: 165; Spisok, 1909: 1180; Spisok, 1910: 139

[/q]

[q]

Лица, принадлежащие к составу сельских и волостных обществ уезда, не подлежат внесению в списки землевладельцев и городских, избирателей по этому уезду, хотя бы и. владели установленным для того цензом.

[/q]