34 Ташкентский БАП

ПАРАГУЗОВ ВИКТОР ПАВЛОВИЧ, майор, начштаба
Один из немногих офицеров полка, имевших реальный опыт военных действий. Рожденный в Туркестане, в Ташкенте, в юности он принимал участие в борьбе с басмаческими бандами Ибрагим-бека, Кур-Артыка и Алата в Туркестане, награжден именным маузером. К сожалению, наградной лист совсем ничего не рассказывает об этом героическом периоде жизни Виктора Павловича, но если вспомнить историю 34 полка, то мы знаем, что полк вырос из авиаотрядов, с 1919 года боровшихся в Таджикистане с бандами басмачей - вели разведку, штурмовали и бомбили. И борьба эта продолжалась до 1931 года, когда наконец Ибрагим-бек был взят в плен. Летали тогда на разных самолетах, в том числе и на хорошо зарекомендовавших себя в условиях Туркестана первенцах нашего отечественного самолетостроения — цельнометаллических разведчиках Р-3, созданных авиаконструктором А. Н. Туполевым. Фотографии этих самолетов сохранились в альбомах наших однополчан М. Карповича и
Лишь в 1939 году полк перевооружают на новые самолеты – бомбардировщики СБ, на которых полк в июне 1941 года полетит в Иран, а оттуда под Ленинград, и как начштаба и штурман полка, Виктор Петрович возглавит этот 3000-килиметровый зимний перелет.
О нем напишет несколько слов военкор Павел Лукницкий в своем дневнике «Ленинград действует»: «После обеда пошел к летчикам СБ, провел несколько часов с капитаном Викторм Парагузовым и капитаном Алексеем Каменевым. Парагузов прожил в Средней Азии двадцать восемь лет, Каменев — тоже много лет. И вот, сидя втроем в их комнате, мы вспоминаем Памир и Среднюю Азию. На аэродроме мне рассказали, как полк летел из Средней Азии, как на линии Актюбинск — Энгельс погода была исключительно скверной, видимости — никакой. И еще рассказали мне, как летели в кромешном снегопаде несколько часов подряд, видимость исчезла совсем, даже крупные города на бреющем полете видны не были... 34-й полк СБ вылетел из Средней Азии 7 октября, затем был в резерве на Западном фронте, в Калуге и в других местах. Сюда прилетел на 30 ноября и сразу начал боевые действия.»
До июня 1944-го майор Парагузов служил начштабом в полку, а потом был переведен в штаб дивизии, где и закончил войну. Множество документов пока – от оперсводок до наградных документов – подписаны его четкой, летящей подписью.
Его внуки живут в разных городах бывшего Советского Союза. Они любезно предоставили фотографии, хранящиеся в их семейном архиве, которые мы сегодня публикуем.
Фото публикуются впервые.

Общее построение.
На первом фото видно несколько женщин -они служили парашютоукладчицами .
На фтором фото - перед полком выступает Цибульский Александр Тарасович, старший батальонный комиссар полка, с бородкой он не расставался никогда

19 апреля я писала об экипаже Леоненко-Оносов-Привалов, не вернувшемся с боевого задания из района Виняголово. И все эти долгие годы о судьбе экипажа не было известно ровным счётом ничего.
Но к сегодняшнему дню появились новые сведения.
Лейтенант Привалов не погиб, он попал в плен.
«Память народа» опубликовала список личного состава 7 пулеметного батальона запасного стрелкового полка, в котором имеются подробные сведения о Сергее Васильевиче Привалове. Возможно, это тот самый запасный полк, где освобожденные из плена проходили фильтрацию. Прочтение этого документа дает некоторое представления о его судьбе. В новую часть Привалов прибыл 10.12.1945 с понижением звания — «быв. лейтенант». Его самолет был подбит 28 января 1942. Он несколько дней скитался (или скрывался!) на территории, занятой врагом, в конце концов был взят в плен 1 февраля в «деревне Березовка Волховского направления». Березовка, кстати, соседняя деревня с Виняголово, той самой, куда вылетели на боевое задание наши самолеты. Все годы войны провел в лагерях: Грюнхаус, Парндорф, Любек, Миттелькирхен... Своей настоящей фамилии не назвал, в лагерях был под фамилией Долетский. В 1946 году специальным приказом его исключили из списка безвозвратных потерь как вернувшегося из плена. Адрес жены: Ташкент, Авиагородок. Двое детей. Дальнейшее — неизвестно.
Но за этими подробностями кроются непрочитанные сведения и о судьбах других членов экипажа – лейтенанте Леоненко и старшем лейтенанте Оносове. Удалось ли всем покинуть падающую машину? Только ли Привалов попал в плен или это была судьба всего экипажа? И еще, и еще, и еще…. Но хотя бы эти факты открывают новые возможности поиска…

Леоненко Петр Семенович родился 28 ноября 1915 года в небольшом переселенческом поселении Романовском Саздинской вол. Актюбинского уезда Тургайской области. (ныне Шаповаловский сельсовет Оренбургской обл.) Его родители – крестьяне, переселенцы из Черниговской губернии. В 30-е годы из умирающего пос. Романовского семья перебралась в поселок Акбулак Оренбургской обл. Там Петр Семенович в 1936 г. закончил среднюю школу и поступил в Третью военную школу лётчиков-лейтенантов и лётчиков-наблюдателей им. Ворошилова в г. Чкалове (Оренбург).
В 1938 г. в звании лейтенанта (младшего летчика) начал службу в в/ч 6734 г. Ташкент на самолетах СБ.
В 1939 году Петр Семенович уже старший летчик, командир звена в/ч 34 СБАП.
Состав его экипажа: летчик Леоненко Петр Семенович, лейтенант, командир звена;
штурман Оносов Виктор Павлович, ст. лейтенант, штурман эскадрильи;
стрелок-радист Привалов Сергей Васильевич, лейтенант, нач. связи эскадрильи, стрелок-бомбардир.
В декабре 1941 г. в составе полка экипаж Леоненко П.С. перебазировался в действующую армию, на аэродром Сосновка в черте Ленинграда. 28 января 1942 г. экипаж не вернулся с боевого задания из района Виняголово Ленинградской обл. Обстоятельства происшествия до последнего времени неизвестны, все числились пропавшими без вести. Совсем недавно появилась надежда узнать подробности о судьбе экипажа и Леоненко П.С. – после публикации на сайте «Память народа» сведений о Сергее Васильевиче Привалове (см. выше посты Borisovna159)
Нет сомнений, что Петр Семенович погиб. Ему было всего 26 лет. Уже после его гибели, 9 февраля 1942 г. приказом по Ленинградскому Фронту Петру Семеновичу Леоненко было присвоено звание старшего лейтенанта.
Жизнь его была короткой, но яркой и горячей, как метеорит, как падающая звезда…
Фото 1937 года, первый курс.

И всё же Константин Васильевич по просьбе Совета Ветеранов рассказал о войне, и этот записанный рассказ сохранился в семье…
От Курска до Берлина.
Год 1941, март, 27. Аэродром Пулково. Ленинградский институт ГВФ. Студенты построены каре. В середину строя выходит генерал-майор авиации Шарапов А.Р.: «Здравствуйте, товарищи слушатели!» С этого момента Ленинградский институт ГВФ стал Ленинградской военно-воздушной инженерной Академией, а студенты военнослужащими — слушателями академии. С 15 июня 1941 - первый армейский отпуск, а 21 июня отпуску конец - война!
Первые налеты фашистов на город и аэродром Пулково в июле — горькое чувство обиды, наши И-16 сильно уступали и в скорости, и в вооружении немецким Ю-88. Просто не могли их догнать и в манёвре, хотя дрались отчаянно...
В августе Академию эвакуировали, выезжали из города с последними эшелонами, прорывавшимися через замыкающееся кольцо вокруг Ленинграда под непрерывными обстрелами и бомбежкой. Ехали через Мгу, Красный Холм. Практически всю дорогу эшелоны подвергались налетам вражеской авиации, как истребительной, так и бомбардировочной, так что пришлось в дороге осваивать специальность ремонтников ж/д путей. Чудо, что с минимальными потерями удалось прибыть в город Йошкар-Олу.
В ноябре 1941 Академия закончена. Диплом написан — защита на фронте. Первое назначение — инженер полка 3-его запасного авиаполка. Задача: переоборудование самолетов У-2 (ПО-2) для боевого применения как ночных бомбардировщиков. Самолеты поступали со всех концов страны. Было оборудовано более 300 самолетов, в дальнейшем вновь выпускаемые самолеты ПО-2 оснащались необходимым оборудованием уже на заводах. Задача полка выполнена. Далее небольшой перерыв- пребывание в резерве, самолетов в стране катастрофически не хватало. Кадры авиаинженеров берегли, все наши рапорты об отправке на фронт в любом качестве возвращались с неизменной резолюцией «Придет время - отправим».
В апреле 1942 наконец получил назначение в 34 авиационный бомбардировочный полк. Получили самолеты ПЕ-2, как их у нас называли «пешки». Всех тщательно обучили: летчиков летать на новых машинах, инженеров — эксплуатировать, по тем временам сложнейшую, насыщенную новым, незнакомым оборудованием машину. Началась боевая работа: все до единого самолета должны быть готовы к выполнению боевого задания. На устранение боевых повреждений — только одна ночь! Полк начал боевые действия на Центральном фронте в пунктах Ефремов — Елец — Лебедянь со сменой точки базирования через 2-3 дня, чтобы сократить вероятность быть подвергнутым вражеской бомбардировке. Этот маневр оказался достаточно эффективным, хотя и очень напряженным по передислокации, за четыре месяца работы попали под бомбардировку только дважды, а остальные, практически ежедневные бомбардировки фашистской авиации суждено было делать по опустевшим аэродромам.
После Центрального фронта особенно вспоминаются бои на Курской дуге. Ожесточеннейшие танковые боевые действия активно поддерживались нашими пикирующими бомбардировщиками. В тяжелых боях погибло много моих товарищей, особенно стрелков-радистов, которые были основными лицами, осуществлявшими защиту самолета. Фашистские летчики в первую очередь старались обезвредить пулеметы стрелка -радиста, тогда ПЕ-2 становился снизу-сзади практически беззащитным. Стрелков -радистов явно не доставало, и поэтому технический состав добровольно выполнял их обязанности. В этот период и мне довелось выполнить 9 боевых вылетов. Летать приходилось оружейникам на ведомых самолетах звеньев, обеспечивающих огневую защиту строя, а радистам –электрикам - на самолетах командиров звеньев, обеспечивающих связь.
В апреле 1942 г. наконец получил назначение в 34 авиационный бомбардировочный полк. Получили самолеты ПЕ-2, как их у нас называли - «пешки». Всех тщательно обучили: летчиков летать на новых машинах, инженеров — эксплуатировать, по тем временам сложнейшую, насыщенную новым, незнакомым оборудованием машину. Началась боевая работа: все до единого самолета должны быть готовы к выполнению боевого задания. На устранение боевых повреждений — только одна ночь! Полк начал боевые действия на Центральном фронте в пунктах Ефремов — Елец — Лебедянь со сменой точки базирования через 2-3 дня, чтобы сократить вероятность быть подвергнутым вражеской бомбардировке . Этот маневр оказался достаточно эффективным, хотя и очень напряженным по передислокации, за четыре месяца работы попали под бомбардировку только дважды, а остальные, практически ежедневные бомбардировки фашистской авиации суждено было делать по опустевшим аэродромам.
После Центрального фронта особенно вспоминаются бои на Курской дуге. Ожесточеннейшие танковые боевые действия активно поддерживались нашими пикирующими бомбардировщиками. В тяжелых боях погибло много моих товарищей, особенно стрелков-радистов, которые были основными лицами, осуществлявшими защиту самолета. Фашистские летчики в первую очередь старались обезвредить пулеметы стрелка -радиста, тогда ПЕ-2 становился снизу-сзади практически беззащитным. Стрелков -радистов явно не доставало, и поэтому технический состав добровольно выполнял их обязанности. В этот период и мне довелось выполнить 9 боевых вылетов. Летать приходилось оружейникам - на ведомых самолетах звеньев, обеспечивающих огневую защиту строя, радистам -электрикам - на самолетах командиров звеньев, обеспечивающих связь.
После Курской дуги — Белоруссия: Шклов, Могилев, Старый Быхов, Рогачев, Чериков, Поповичи, Жлобин, Осиповичи, и Бобруйск.
При ликвидации окруженной бобруйской группировки фашистских войск была, пожалуй, самая напряженная работа, цель которой - не дать врагу разорвать кольцо окружения. На подготовку повторного вылета в этот период давалось сначала 45 минут, затем сократили время до 30 минут. За это время надо было устранить боевые повреждения, заправить самолеты, пополнить боезапас пулеметов, подвесит авиабомбы и снарядить их взрывателями. А подвесить их нужно было иногда более 400 штук, а точнее - 406: 400 противотанковых или противопехотных бомб в две кассеты и 6 бомб на внешней подвеске. Особенно сложной было подвеска 100 килограммовых бомб в мотогондольные отсеки. Для ускорения подвески был отработан прием, когда один из механиков ложился на спину на землю и на него накатывали бомбу, а уже он при помощи рук и ног поднимал ее и защелкивал на замок. Только так можно было обеспечить выполнение задания в отведенный срок, подвеска бомб с помощью штатных средств не позволяла уложиться в необходимое время. Наша 301-я бомбардировочная дивизия успешно выполнила эту задачу и была удостоена почетного наименования — Бобруйской.
После окончания Белорусской компании — участие в освобождении Варшавы. Вспоминается также взятие Познаньской крепости в марте — апреле 1945 г. Аэродром наш располагался в в 2-х километрах от крепости. Для выполнения бомбометания с необходимой высоты, самолеты для ее набора осуществляли несколько кругов над аэродромом. Была весна — распутица. Подвоз боеприпасов автомашинами прекратился. Бомбы подвозили самолетами ЛИ-2 по две 500 килограммовые штуки. Бомбы меньшего калибра при бомбардировке крепостных сооружений бесполезны. Крепость отчаянно сопротивлялась, сковывая значительное количество наших войск. Фронт ушел далеко вперед на Одер, и оставлять в тылу такой объект было опасно - в крепости оставалось значительное количество фашистов, а бомбить нечем. Вот тогда и было предложено использовать немецкие бомбы, склад которых был обнаружен в лесу, рядом с аэродромом.
Над возможностью подвески немецких бомб работали наши оружейники и изобрели специальные бугели для их подвески.
С самодельными подвесными устройствами стали бомбить фашистов их же бомбами, что позволило в ближайшие дни взять крепость, в которой, как оказалось, было свыше 30 тысяч солдат и офицеров.
После взятия Познаньской крепости проводились полеты по поддержке наших войск на Одерском плацдарме, затем на Зееловских высотах.
Последний боевой вылет мне привелось совершить на Берлин 29 апреля 1945 года. Под нами раскинулся задымленный, страшно разрушенный город. Наша задача была - бомбить фашистскую группировку, засевшую на Штетинском вокзале. Задание мы благополучно выполнили. Я за успешное выполнение 10 боевых вылетов был награжден вторым орденом Красной Звезды.