Старина и Былое

Железо с Черепецкого чугуноплавильного завода, приобретенного в начале XIX века Яковом Ивановичем Билибиным у тульского купца В.И. Попова, поступало в Нижний Новгород, а так же в крупные торговые порты - Рижский и Санкт-Петербургский. Огромным спросом пользовалось бумажное производство братьев Билибиных. Качественную бумагу использовали большей частью для печатания Библии, различных акафистов и многой другой "служебной" литературы. Владение фабриками и заводом, обеспечивало калужским купцам прочную социально-экономическую стабильность, а вместе с тем и процветание рода. В конце XVIII в., после образования гильдий для купечества, многие из Билибиных получили статус купцов 1-й гильдии, а в 1807 г. как богатые оптовики - звание первостатейных купцов, что считалось более почетным. Принадлежность к 1-й гильдии давало право калужским торговцам выезжать со своим товаром не только в российские столицы, но и за границу. Посетивший Калугу в 1781 г. Василий Зуев в своих "Записках" отмечал, что "кроме внутренних промыслов купцы ведут также торговлю внешнюю и заграничную. Они ездят в Лейпцих, Гданск и по другим ярмаркам" (4).

Приведенные строки, ярко характеризуют занятия калужского купечества в целом, легко могут быть применимы и к роду деятельности купцов Билибиных, обладающих кругом знаний и качеств, необходимых для "совершенного купца" (5). Отлично разбираясь в искусстве торговли, обладая навыком купеческой бухгалтерии, они на протяжении долгого времени грамотно руководили работой принадлежащих им фабрик.
О том, что «калужские купцы сбывали конопляное масло, полот­на, пеньку, канаты для Черноморского флота и некоторые другие това­ры на 12 миллионов руб. в год», писал и Г.К. Зельницкий в статье «О местной промышленности или торговле по Калужской губернии» // Урания. Калуга, 1804. С. 122, 123.
Активное участие они принимали в ярмарках - Лебядинской, Боровской, Коренной ярмарке Курского наместничества, а также старались передать накопленный опыт своим сыновьям. "Расположился я сына моего Николая, имеющего от рода 12 лет, определить в Московское коммерческое училище, в которое для представления, что действительно... Николай-сын мой, необходимо иметь мне свидетельство", - писал в декабре 1820 г. сын Ивановича Харитоновича Билибина Большого Иван Иванович (6).

Однако обеспеченные сыновья не оправдывали надежд богатых родителей-торговцев. После получения нужного образования они, в отличие от отцов, не желали открывать свое дело, наоборот, старались сразу же забыть об истинном купеческом происхождении. Учеба в университетах, устройство на государственную службу и удачная женитьба на купеческой дочери столичного коммерции советника или на дочери дворянина - все это вместе взятое позволяло расти "в чинах" и довольно быстро подниматься по служебной лестнице.
Все внуки Ивана Харитоновича Билибина Большого, оставившие свое родовое гнездо в 1-й пол. XIX века, навсегда обосновались в Санкт-Петербурге и в Калугу больше не вернулись. Начиная с сер. 20-х гг. XIX века сыновья Ивана Харитоновича Билибина Большого все чаще на неопределенный срок покидали Калугу. Иван Иванович Билибин (1782-1831), женатый на дочери именитого московского купца Сусанне Ивановне Постниковой (?-1837), занимался делами бумажной фабрики и главным образом пропадал в Москве. Яков Иванович (1779-1854), удачно женившись на Марии Ивановне Кусовой (1784-1848), отец которой петербургский купец 1-й гильдии, коммерции советник Иван Васильевич Кусов (1750-1819) являлся одним из учредителей Российско - Американской торговой компании, большую часть времени проводил в городе на Неве. В журналах Калужского городового магистрата, когда возникла необходимость решить несложные вопросы о мелких долгах Якова Билибина, так и записывалось: "Калужский купец Яков Иванович Билибин всегдашнее ныне жительство имеет с Санкт-Петербурге", после чего возникшая проблема отпадала сама собой или по требованию истца жалоба отсылалась в столичный магистрат (7). Я.И. Билибин с 1812 г. входил в Общество истории и древностей российских при Московском Императорском университете (8).

Совместное управление фабриками и заводом приносило братьям огромные доходы, однако, неприятная история с долгами Якова Ивановича Билибина, должного многочисленным калужским купцам в том числе и родственникам, заставила братьев в срочном порядке произвести раздел имения. В 1828 г. по определению Калужского городского магистрата на часть Я.И.Билибина достались "состоящие... в Калуге дом каменный о двух с половиной этажах и имуществом, надворным строением, плодовитым садом и под оными землею... два дома, один каменный, а другой деревянный и при них постоялый двор... дом каменный двухэтажный с деревянным флигелем... прусная, состоящая в Калужском уезде на речке Киёвке, фабрика с разными каменным и деревянным строениями и при ней мужеска 56 и женска полов 69 душ...бумажная фабрика в Лихвинском уезде со всем строением, заведениями и землею... и чугуноплавильный и молотовый на речке Черепети в Лихвинском уезде завод. А Ивану Билибину в Санкт-Петербурге каменный дом со всеми принадлежностями" (9). Упоминаемый каменный трехэтажный дом на Васильевском острове оказался легендарным. Он был приобретен Билибиными в конце XVIII в. у столичного купца Василия Грехова. В 1907 г. Общество архитекторов-художников основало в этом доме Музей старого Петербурга. Художник-график И.Я. Билибин - правнук калужского купца, и братья Бенуа, Н.К.Рерих и К.С.Петров-Водкин, А.А.Рылов и З.Е.Серебрякова выставили на продажу свои картины, а на вырученные деньги образовали денежный фонд музея.

Мир купечества, сформированный из особых деловых отношений и образа жизни, в центре которого были торговая деятельность и рост благосостояния, накладывал отпечаток и на создание купеческой семьи. При установлении брачных связей богатые торговцы в первую очередь обращали внимание на профессию отца своей избранной и на финансовую сторону брака. В билибинскую семью постоянно входили зажиточные купцы других известных калужских фамилий, такие как Шершневы, Подкованцевы, Торубаевы, Макаровы, богатейшие купцы Прянишниковы. Известный художник-передвижник Илларион Михайлович Прянишников (1840-1894) приходился правнуком И.Х. Билибину Большому, так как матерью его была Елизавета Ивановна Билибина (1810-?), внучка Ивана Харитоновича, выданная в 1827 г. замуж за калужского купца 1-й гильдии Михаила Петровича Прянишникова (1796-?) (10).

В брак из билибинской семьи вступали не только именитые калужане, но и известные фабриканты других близлежащих городов. В документах встречаются имена мещовских купцов Щетининых, стародубских Маршаковых, козельских Брюзгиных, владельцев двух парусно - полотняных фабрик, брянских Семякиных и многих других торговцев, связавших свою судьбу с девицами из рода Билибиных. Крепким связующим звеном между купеческими семьями выступало в основном страстное желание купцов сохранить и упрочить уже имеющееся состояние. В связи с этим, духовные завещания купцов Билибиных, насыщены подробным перечислением всего нажитого богатыми фабрикантами на протяжении долгих лет. В январе в 1836 г. потомственный почетный гражданин Иван Харитонович Билибин Меньшой, оставив за собой лишь дом "без всякого раздела до самой своей кончины, между сыновьями...поделил... всю движемость... серебро, иконы, медную и оловянную посуду, экипажи летние и зимние, лошадей, коров и другие вещи по ровной части" (11). Из недвижимого имения старший сын Павел Иванович (1801-1875) получил в вечное пользование "парусную - полотняную фабрику в Калужском уезде на речке Киёвке... с землями, с разными инструментами - товаром и материалом" (12). В последствии разбогатевший купец приобрел еще и салотопенный завод, принадлежавший ранее калужскому купцу К.А.Фалееву.
Второму сыну И.Х. Билибина Меньшого - Алексею Ивановичу (1809-1839) с супругой Елизаветой Сергеевной (1814-1894), по духовному завещанию достался "отдельный дом каменный... близ церкви Богоявления Господня со всем надворным строением и землею, в Гостином ряду две лавки и еще лабаз деревянный в Санкт-Петербурге на каменном пеньковом буяне" (13). Дело Алексея Ивановича Билибина продолжил его сын Николай (1834-1899). Проживая в Калуге, он с 1865 г. через своего поверенного калужского купца Д.Д. Подкованцева вел оптовую торговлю хлебом в столичном порту и постоянно принимал участие в собраниях Петербургского Биржевого общества (14).

Купеческая среда порождала сильные, волевые характеры, а средства позволяли реализовывать судьбу, не подчиняясь общепринятым нормам. Увеличение капиталов в билибинской семье происходило не только за счет удачной торговли и заключения выгодных брачных союзов с представителями других известных купеческих фамилий. Примерно со 2-й пол. XIX в. купеческий род пополнили знаменитые потомственные дворяне, такие как Муромцевы, Беккеры, Леонтьевы, Мягковы, Воскобойниковы — владельцы большого количества земель в Калужс­кой, Тверской, Ярославской, Псковской губерниях. Внучка И.Х. Билибина Большого Наталия Яковлевна Билибина (1817—?), проживавшая с родителями в Петербурге, в 1846 г. была выдана замуж за представителя старинного дворянского рода капитана Ка­бардинского пехотного полка Луку Александровича Кисловского (1819—1881). После венчания молодые уехали в родовое имение Кисловских — сельцо Александровское Весьегонского уезда Тверской губ., где и провели большую часть своей семейной жиз­ни (15). Мужем Александры Павловны (1821 —1879), дочери Павла Ива­новича Билибина, владелицы сельца Рыкова Перемышльского уезда Калужской губ., был потомственный дворянин поручик Пётр Сергеевич Леонтьев (1818—1856). В 1848 г. капи­тан -лейтенант флота Дмитрий Васильевич Былим-Колосовский (1818—1869) взял в жены внучку И.Х. Билибина Меньшого Марию Алексеевну Билибину (1832— 1890), и долгое время супруги проживали в имении потом­ственных дворян Былим-Колосовских Богимово Тарусского уезда Калужской губ.
К середине XIX в. эпоха процветания как купеческой династии Билибиных уже миновала. Мно­гие представители старинного купеческого рода, получив класси­ческое образование, ушли в науку, искусство, дипломатию и дру­гие сферы деятельности.

Позвольте чуть подробнее остановиться на Иване Яковлевиче Билибине (4.08.1876 - 7.02.1942), из потомственных дворян, график - иллюстратор, художник театра и педагог, уроженец с.Тарховка, близ Сестрорецка под Пе­тербургом. В 1890 г. был определен в третий класс 1-й Петербургской гимназии, после окончания которой с серебряной медалью посту­пил на юридический факультет Санкт-Петербургского Универси­тета. Одновременно посещал рисовальную школу Общества по­ощрения художеств, в 1898 г. занимался живописью в мастерской А. Ашбе в Мюнхене. В марте 1900 г. получил свидетельство о прослушивании полного кур­са юридического факультета и в октябре поступил вольнослу­шателем в мастерскую И.Е. Ре­пина в Высшем художествен­ном училище Академии худо­жеств, где занимался до 1904г.

Имя Билибина стало широко известно после того, как в Экс­педиции заготовления государственных бумаг в период с 1899 по 1902 г. были изданы шесть русских сказок с его иллюстрациями. В архивах «Гознака» сохранилась любопытная переписка между художником и управляющим экспедицией, которая носила деловой, денежный характер. Сначала экспедиция платила художнику по 50 руб. за каждый рисунок, однако затем И.Я. Билибин поставил новые усло­вия — платить ему по 75 руб. за каждую иллюстрацию. В этом случае он предоставлял экспедиции право «навечно их воспроизводить». Ру­ководство издательства, подумав, приняло эти условия и сотрудниче­ство художника с экспедицией продолжалось до 1912 г. С раннего времени у Ивана Билибина проявился интерес к народному искусству, закрепленный поездками на север России — в Вологодскую, Архангельскую и Олонецкую губернии. Еще буду­чи студентом Петербургского университета, он часто проводил лето в Весьегонском уезде Тверской губ., где останавливался у своего товарища по университету П.П. Тройского в деревне Ёгна. Иван Егорович Мокин, член первого состава Весьегонского уездного ис­полкома 1918—1919 гг., вспоминал: «И.Я. Билибин приезжал еже­годно (лет десять) в Ёгну к Тройским. Помню, он делал наброски крестьянских изб, березовой рощи, имения Званы, деревенских ребятишек. Иван Яковлевич в доме Тройских писал маслом и мой портрет — восьмилетнего пастуха овец. Художника, возможно, при­влекала одежда пастуха: большие сапоги отца, с чужого плеча ды­рявый пиджак и картуз с прорванным верхом, откуда выбивался клок волос. Позировал я, стоя у окна, приложив руку к шеке. Иван Яковлевич за сеанс платил 10 копеек. Он рисовал и других детей нашей деревни». Несколько полотен художника, написанные им в усадьбе Ёгна, в 1899—1911 гг. поступило в Третьяковскую галерею. По воспоминаниям ветфельдшера В.А. Спирова из с. Любегощи названного уезда, в начале 1917 г. И.Я. Билибин гостил у местного помещика И.Н. Калитеевского в имении Попово. Художник создал здесь оригинальный театральный занавес для спектаклей, которые ставились в новом каменном здании земской школы. В годы революции билибинский занавес пропал. В 1904 г. целый номер журнала «Мир искусства» был отведен под работу художника «Народное творчество русского Севера», в которой помимо неболь­шого очерка воспроизводилось 70 фотографий Билибина церквей северных губерний, народных вышивок и предметов утвари.
Став признанным мастером так называемого «русского стиля» и получив известность как автор красочных иллюстраций к народным сказ­кам и героическим былинам, художник с достоинством заявлял: «Я — русский с головы до ног. Мои предки — именитые калужские богачи-купцы. Значит, говорил во мне и приказывал голос крови. Толь­ко прислушиваясь к нему, я потянулся к родной старине и ее образам».

В 1900 г. И.Я. Билибин вошел в круг художников объединения «Мир искусства», в 1905—1906 гг. принимал участие в сатирических журналах «Адская почта» и «Жупел», помещая там карикатуры, направленные против самодержавия, и в этот же период впервые обратился к сценографии — оформлял постановки Старинного те­атра в Петербурге, а затем Оперного театра СИ. Зимина в Москве. В 1907 г. И.Я. Билибин был назначен преподавателем класса графи­ческого искусства в школе Общества поощрения художеств, кото­рый вел до 1917 г. По воспоминаниям гражданской жены художни­ка британки P.P. О'Коннель, «у Ивана Яковлевича была большая библиотека русских и иностранных книг по искусству. Он знал хорошо французский и немецкий языки, по-английски читал. Великолепно раз­бирался в старинных книгах и был неплохой антиквар. Определял стили и эпохи предметов искусства, мебели, бронзы или фарфора. Интересовался как профессионал русскими иконами и фресками».

В 1911 г. И.Я. Билибин вошел в число 26 пайщиков, которые приобрели у общества татар дер. Хайты небольшие дачные участки в имении Батилиман, расположенные между Ялтой и Севастополем. Среди членов кооператива были Елпатьевские, Ростовцевы, Коро­ленко, Станиславские и многие другие. До сегодняшнего дня в Батилимане сохраняется красивое и интересное по архитектуре двухэтаж­ное здание, которое «легко узнать: на нем сохранились фрески, сде­ланные рукою члена кооператива, талантливым сказочником, иллю­страции которого известны всем художникам мира, Иваном Яковле­вичем Билибиным. Здание построено по его рисункам и эскизам», как отмечает мастер современной прозы МЛ. Лезинский.

События 1917 г. художник не принял. Не дожидаясь начала революционного переворота, И.Я. Билибин уехал в свое имение Батилиман на южном берегу Крыма, через два года перебрался в Ростов-на-Дону, где почти год работал в художественной части отдела пропаганды. Изначально это было «осведомительно - агитаци­онное отделение» (осваг), учрежденное в сентябре 1918 г. генералом М.В. Алексеевым. Плакаты, созданные художником в Осваге, были неинтересны, они сильно проигрывали по сравнению с плакатами большевиков из-за засилия цензуры и бюрократии в аппарате отде­ла. Покинув Ростов, И.Я. Билибин недолго жил в Новороссийске, откуда в феврале 1920 г. эвакуировался и попал в Египет. Проживая за границей, он исполнил несколько декоративных панно, портре­тов и пейзажей, а также эскизы иконостасов и фресок для Гречес­кой госпитальной церкви в Каире и Сирийского православного храма в Александрии. В августе 1925 г. художник переехал с женой в Париж и снял большую квартиру с мастерской на бульваре Пастера, где бывали русские политические деятели, литераторы, художники и артисты. Немного позже он купил участок земли в пригороде Тулона Лафавь-ер на Средиземном море, по соседству с дачами Саши Чёрного и П.Н. Милюкова, и ежегодно проводил здесь летние месяцы. В 1925 г. И.Я. Билибин наряду с другими известными людьми — Сергеем Маковским и князем С. Щербатовым — выступил в роли члена-основателя масонского общества «Икона», главной целью которого было изучение и охрана древней школы искусства Восточной Цер­кви. Организация, ставшая впоследствии одним из ведущих цент­ров сохранения русской культуры в изгнании, размещалась в доме № 27 по парижской ул. Транше и организовывала выставки, курсы, лекции, школы иконописи, издавала книги.

Иван Яковлевич неоднократно приезжал в Чехию и Словакию. В Праге он исполнил эскизы фресок, иконостаса и наружных мозаик для православного храма Успения Пресвятой Богородицы, находящегося на старинном Ольшанском кладбище. В 1934 г. художник оформил оперу «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Н.А. Римского-Корсакова для городского театра в Брно, в 1935 г. — оперу «Сказка о царе Салтане» для национального театра в Праге.
«Долгих пятнадцать лет прожили талантливые супруги во Фран­ции, — пишет М. Лезинский. — Но Франция была только местом проживания — за годы эмиграции они объездили-обходили всю Палестину, Египет, Ливан... И всюду, где бы они ни бывали, пополняли свою уникальную коллекцию, начатую еще в России. И когда супруги Билибины вернулись на родину, они привезли с собою всё, что собрали за многие годы... Всё. До последнего гвоздика. Одной из самых оригинальных работ последних лет жизни были иллюстрации к сборнику былин "Героическое прошлое русского народа "». Приведем рассказ одного из учеников Билибина, который стал свидетелем такой сцены в Париже: - От издателя Иван Яковлевич вышел хмур, не сразу узнал меня. А потом передал свой разговор с издателем. "Мы любим печатать ваши рисунки, - сказал тот Билибину, - но ваше иностранное имя... В общем, оно раздражает ваших коллег-французов. Поменяйте его на какое-нибудь французское. Дюпон или Билибон. И мы станем вас печатать. А вот это ваше Либибин или Билибин чуждо французскому уху". На это Иван Яковлевич сказал: "Есть старая грязная тряпка и называется она - знамя. За него сражаются и умирают. Мое имя - мое знамя". К концу французского периода Билибину становилось все сложнее. В это время и русская эмиграция раскололась, что тоже его раздражало. Сын Ивана Яковлевича пришет, почему Билибин все же решил вернуться, несмотря на то, что в Советском Союзе в ту пору были репрессии, - говорит Ирина Миронова. - Возможно, потому, что Билибин в то время уже был известен во всем мире. Делал эскизы во Франции, для театра Колумба в Буэнос-Айресе, его работы есть в пражском музее... Но главное - Билибин знакомится с Владимиром Потемкиным - тогда послом СССР во Франции, который начинает хлопотать о его возвращении на Родину. И Билибин возвращается. Зная, о жизни в Союзе не понаслышке (он переписывается с братом). Зная о репрессиях. Зная о противниках, которые говорили, что Билибин в самое трудное время уехал, а теперь снова будет здесь. И несмотря на свои антибольшевистские плакаты 1917 года. Например, "О том, как немцы большевика на Россию выпускали".
Но есть в творчестве Билибина и произведения со скрытым смыслом. Одно из них привезли в Москву. Это изображение святых князей Бориса и Глеба. - В семье Билибина говорили, что Борис и Глеб стучат в окошко Илье Муромцу - будят его на борьбу с большевиками. Правда это или нет, но такая семейная легенда действительно существовала...

В 1936 г. И.Я. Билибин, приняв советское гражданство, вер­нулся с женой в Ленинград и сразу же был приглашен на должность профессора графической мастерской во Всероссийскую Академию художеств. Он мгновенно возобновил работу над детской книгой и театральными постановками, начал серию рисунков к сводному тексту киевских былин, выполнил реалистические рисунки к ро­ману А.Н. Толстого «Пётр I» (1934—1937) и к «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калаш­никова» (1941). Художники, близко знавшие И.Я. Билибина, вспо­минали, что возвращение на Родину радовало мастера, он был по­лон новых идей и замыслов, и, когда однажды кто-то из них нечаянно пожаловался, что не знает, как убить время, Иван Яковлевич воскликнул: «Как! Убить время! Отдайте его мне, мне его не хвата­ет!» В 1939 г. И.Я. Билибину была присуждена степень доктора ис­кусствоведения.

Архитектор Евгений Петрович Климов в своей статье - «Последние дни И.Я. Билибина», собрал уникальную коллекцию изданий, иллюстрированных и оформленных талантливым художником И.Я. Билибиным, Климов писал: «Своими бессмертными иллюстрациями Билибин вводил нас в чудесный и увлекательный мир, полный фантастики и грез. Лю­бовь к России, возвышенную красоту, духовное благородство, доб­лесть и готовность к подвигу художник олицетворил в легендарных образах русских былин и сказок. Последние годы своей жизни Билибин провел в Ленинграде. Пришло лето 1941 года. Война, блокада. Транспорт парализован, света мало, воды нет. Артиллерийский об­стрел все нарастает. В один из таких октябрьских дней из своей полуразрушенной квартиры (ул. Гулярная, 25) уходил под кров Академии художеств Иван Яковлевич Билибин. Еще в сентябрьские дни, когда над городом только нависала угроза вторжения, нарком просвещения В.П. Потёмкин предлагал художнику эвакуироваться с семьей в глубь страны. Билибин отказался. Крылатыми стали ска­занные им в ответ слова: "Из осажденной крепости не бегут, ее защищают".
С честью и мужеством переносили все испытания бло­кады учителя и учащиеся Академии художеств. Пока рука, повину­ясь мозгу, была в состоянии держать кисть и карандаш, пока би­лось в груди сердце, неутомимо работал здесь Иван Яковлевич Би­либин над плакатами, посвященными борьбе с врагом, и над серией иллюстраций к киевским былинам. За этот период в числе других работ были исполнены четыре акварели и подготовлен контурный карандашный рисунок для пятой. Шел январь 1942 года... Худож­ник, будучи смертельно болен и чувствуя приближение скорой кончины, над верхней кнопкой, удерживающей на доске бумагу пятого рисунка, поставил каран­дашом восьмиконечный крест. Это был последний штрих и "последнее прости". В ночь с 7 на 8 февраля 1942 года в стаци­онаре для больных дистрофией при Всероссийской Академии ху­дожеств на 66-м году И.Я. Би­либин скончался. В ясное мороз­ное утро 18 февраля более чем скромная траурная процессия, состоявшая из трех членов бригады, тронулась в путь. Было пять часов вечера, когда автомашина остано­вилась в 120—150 метрах от места, отведенного для захоронения. К могиле тащили волоком. Они были установлены в два яруса и сверху насыпали небольшой могильный холм. Захоронение было про­изведено вблизи Смоленского кладбища, на правом берегу Чёрной речки, так как на самом кладбище мест уже не было. Лишь только в 1960 году старанием Академии художеств над братской могилой ус­тановили памятник по проекту архитектора В.О. Мунца» (16).

Справедливым будет вспомнить и других родственников Ивана Яковлевича....

Александра Яковлевна Билибина (1816 - 6.11.1873) - потомственная почетная гражданка, девица. Певица-любитель­ница (сопрано). Проживая в Калуге, с ранней юности проявила незаурядные музыкальные способности. Н.Ф. Христианович в сво­ем «Отрывке из автобиографии русского музыканта», вспоминая о 1830-х гг., проведенных в Калуге, писал: «Александра Яковлевна Билибина в то время была уже лет 17-ти; ее чудный голос поражал меня всегда, и, раз увидевши ее в благородном спектакле в роли Кетли, я долго не мог забыть этого наслаждения». Часто вместе с сестрами, Юлией и Клавдией, Александра Яковлевна участвовала в благотворительных концертах для бедных, о которых непременно сообщалось в «Калужских губернских ведомостях». В 1841 г. деньги, вырученные от двух концертов, данных любителями музыки, где принимала участие А.Я. Билибина, были пожертвованы к составле­нию вечного капитала Калужского женского благотворительного общества.

Пению Александра Яковлевна училась в Санкт-Петербурге, сначала у Тамброни, а позже у итальянского педагога Дж. Давида, но выступала только в тесном кругу родных и знако­мых. После первого публичного выступления певицы в благотвори­тельном университетском концерте, замечательный голос и выдающееся музыкальное дарование А.Я. Билибиной обра­тили на себя внимание петербургских любителей музыки, и в сто­личной печати появились самые ранние одобрительные отзывы о ее искусстве. В следующем году состоялось знакомство пе­вицы с М.И. Глинкой, среди богатого литературного наследия которого встречаются письма, адресованные Александре Яков­левне, с приглашением навестить его: «Мы с вами и попоем, и поболтаем». В пятом номере петербургской газеты «Северная пче­ла» за 8 января 1844 г. по поводу исполнительского дарования певи­цы имеются следующие строки: «Просим извинения у М.И. Глин­ки, но мы должны сознаться, что, слышав более двадцати раз его оперу "Жизнь за царя", мы не понимали его музыки и только тогда постигли ее прелесть, когда услышали, как поет эту музыку А.Я. Билибина». По положитель­ным оценкам критиков, Били­бина обладала ярким музыкаль­ным дарованием, «постигла на­родность музыки и в этом не имеет соперниц».
В 1840-е гг. певица полу­чила широкую популярность как исполнительница русских народных песен и романсов, старалась не пропускать музы­кальных вечеров, устраивавшихся князем ВТ. Кастриото. Об одном из таких вечеров, состоявшемся 24 ноября 1848 г., упоминает на страницах своих «Вос­поминаний» П.А. Степанов: «Вечер прошел в музыке... На вечерах у Кастриото постоянно бывали Глинка, Даргомыжский, Рубинштейн. Посетителями бывали всевозможные любители, между прочим, князь Одоевский, граф Виельгорский, Дамке — музыкальный критик и др. Музыку исполняли сами сочинители, певицы и певцы-любители, между прочими — Билибина». Ректор Санкт-Петербургского университета П.А. Плетнев как тонкий це­нитель пения, постоянно посещавший музыкальные вечера, кото­рые проходили в салоне талантливой пианистки-любительницы Екатерины Сергеевны Уваровой, высказал свои впечатления о нем следующим обра­зом: «Концерт был прекрасный. Особенно была восхитительна Би­либина, когда пела Лермонтова "Тучки"».

В начале 1850-х гг. певица, так ярко начавшая свою исполнительс­кую деятельность, по неизвестным причинам внезапно исчезла с артистического горизонта, о чем с сожалением сообщали многие петербургские газеты. Однако в доме Билибиных по-прежнему систе­матически устраивались музыкальные вечера, на которые приглашались композиторы, исполнители песен и романсов и просто любите­ли музыки. Прекратив открытые концертные выступления, Алексан­дра Яковлевна продолжала участвовать в домашнем музицировании, часто брала уроки пения у композитора А.С. Даргомыжского, прожи­вавшего в Петербурге в своей квартире на Моховой, где он бесплат­но занимался музыкой и пением преимущественно с певицами-лю­бительницами. Подтверждением тому служит сохранившееся письмо Билибиной к Даргомыжскому,1852г., «Вообразите, я не имела время просмотреть арию из "Русалки", все мешали гости, нынче я просматривала ее, надеюсь к будущей неделе ее приготовить. Она мне очень нравится». Известно, что в 1855 г. А.Я. Билибина приезжала в Калугу для участия в очередном концерте в пользу Женского благотворитель­ного общества. На следующий день в «Калужских губернских ве­домостях» появились первые восторженные отклики о состоявшем­ся концерте: «Что сказать о госпоже Билибиной? Кроме силы и чистоты голоса, мы удивились и необыкновенной обработанности его; быстрые переходы от высоких нот к низким совершались с удивительной верностью. И должно сказать искреннее спасибо г-же Билибиной за то, что она доставила удовольствие послушать голос, которому подобного не всегда услышишь и на сцене в Мос­кве и Петербурге».
Как оказалось, ни один из документальных источников, в том числе и знаменитый «Петербургский некрополь» В.И. Саитова, не называет точную дату смерти «царицы русского пения».Из проведенных исследований, утверждают, что певица умерла в 1873 г., свиде­тельством чему служит мемориальная надпись на старом памятни­ке, обнаруженном в Санкт-Петербурге на Смоленском православ­ном кладбище (17).

Яков Иванович Билибин (14.03.1779 - 11.07.1854) – купец 1-й гильдии, коммерции советник. Потомственный по­четный гражданин. Он унаследовал в 1808 г. капитал и дело своего отца, а так же, вместе с братом Иваном вел оптовую торговлю чугунными и дру­гими изделиями в Санкт-Петербургском порту. Во время Отече­ственной войны 1812 г. пожертвовал 35 тыс. руб. на нужды народ­ного ополчения. В 1813 г. выделил средства на возведение в Калуге трехъярусной колокольни Михаило - Архангельской церкви, при­хожанином которой он являлся. В 1821 г. Яков Иванович испол­нял должность бургомистра в Калужском городовом магистрате, а с 1830 г. по 16 мая 1831 г. занимал должность городского головы. В Санкт-Петербурге с апреля 1816 г. посещал масонскую ложу «Избранный Михаил» (18). С 1830 г. Я.И. Билибин был записан в 3-й купеческую гиль­дию, и в это же время он распродал принадлежавшее ему в Калуге недвижимое имение. Писчебумажную фабрику в Лихвинском уезде приобрел калужский купец 1-й гильдии Пётр Илларионович Прянишников, а владельцем парусно-полотняной фабрики в Ка­лужском уезде с 1830 г. стал первостатейный купец Иван Иванович Зюзин. Черепецкий чугуноплавильный завод в Лихвинском уез­де Калужской губ., купленный им в нач. XIX в. у тульского купца Василия Ивановича Попова, надолго поступил в арендное содержа­ние к купцу 1-й гильдии Иосифу Ивановичу Билибину. В 1860 г. завод был сдан в аренду жене коллежского асессора Александре Петровне Загариной. По сведениям 1881 г., при заводе открылось училище от земства и земский фельдшерский пункт, а несколько позже заводская больница и читальня. Изделия из чугуна сбывались в зимнее время в основном на месте и в Ельце, а летом отправля­лись на Нижегородскую ярмарку.

По при­веденным статистическим данным советником В.Е. Варзаром, в дальнейшие годы арендаторами завода являлись: Бельгийское ак­ционерное общество Тульских доменных печей, а с 1902 г. — торго­вый дом «Веревкин, Тальман и К°». Постоянными же владельцами завода по-прежнему оставались Билибины, на 1908 г. — личные дво­ряне: Лариса Яковлевна Билибина, Николай Иванович Билибин, Лидия Александровна и Ольга Васильевна Билибины. В 1915 г. чугу­ноплавильный завод дворян Билибиных получил от Калужского военного комитета заказ на изготовление 60 тыс. снарядов для бом­бометателей, и в связи с этим приступил к устройству необходи­мых приспособлений. Все работы производились под руководством прибывших из Риги специальных механиков. По «Сведениям о фаб­риках и заводах Калужской губ. на 1916 г.», на Черспецком заводе работало 480 чел., выпускались большей частью чугунные механи­ческие части и чугунная посуда. Владельцами завода были Алек­сандр Яковлевич, Мария Николаевна и Николай Викторович Би­либины, дворяне.
Я.И. Билибин похоронен с семьей в Санкт-Петербурге на Смо­ленском православном кладбище. На могиле был установлен над­гробный памятник, решенный в виде античного жертвенника, из черного полированного гранита, с геометрически строгим рисунком навершия, подчеркнутым острыми треугольниками фронтонов и акротериев. Памятник, , вызывает к себе интерес сохра­нившейся надписью, помещенной в нижнем правом углу его цо­кольной части: «Р. м. Ив. Бариновъ», расшифровать которую не со­ставило большого труда: «Резал мастер Иван Баринов». Фамилия скульпторов Бариновых, оставивших свои инициалы на старых ка­менных надгробиях, была очень хорошо известна в столичных кру­гах. Они числились в купеческом сословии и содержали недалеко от кладбищ собственные мастерские, лавки, магазины гранитных и мраморных изделий. Высоким уровнем исполнения и художествен­ным вкусом выделялась в 1840-х гг. монументная мастерская члена Петербургского общества архитекторов купца 2-й гильдии Ивана Ивановича Баринова на 17-й линии Васильевского острова. Таким образом, гранитный жертвенник с именами купцов Билибиных, как подписная работа мастера, несет в себе определенную ценность.

В заключении скажем, в отличии от многих других провинциальных предпринимателей, семейство Билибиных отличалось высокой образованностью, почти все купеческие дети Билибиных получили образование в Московском коммерческом училище, а трое из сыновей – Осип, Иван и Николай получили университетское образование. Большая часть пожертвований Билибиных была вложена в сферу образования. Из рода Билибиных вышли: певица мирового масштаба и дарования Александра Яковлевна и композитор Иван Иванович Билибины, известный математик Николай Иванович и выдающийся художник, член общества «Мир искусств» Иван Яковлевич Билибин. Он стал доктором искусствоведения, мастером фресковой росписи и непревзойденным иллюстратором сказок А.С.Пушкина.
Общественная деятельность, благотворительность и система духовных ценностей предпринимательского сословия тесно связаны друг с другом.
К концу XIX века многие семьи из рода Билибиных перешли в разряд мещан и отошли от активной общественной и предпринимательской деятельности.

______
1 ГАКО, ф. 33, оп. 4, д. 58, л. 89; д. 199, л. 475; ф. 565, оп. 2, д. 10, л. 77 об.

2 РГАДА, ф. 137, оп. 1 (Калуга, № 1), л. 79 об., 83 об. Сажень - рус­ская мера длины, равная 2 м 13 см.

3 Ганиев Ф.А., Абдумин И.А., Гатаулина Р.Г., Юсупов Ф.Ю. Татарско-русский слов. / Под ред. проф. Ф.А. Гаиисва. М., 1993. С. 46.

4 Путевые записки Василия Зуева от Санкт-Петербурга до Херюна в 1781 и 1782 гг.; Памятная книжка Калужской губ. на 1908 г. Калуга, 1908. С. 207.

5 Козлова ИВ. Российский абсолютизм и купечество в XVIИ в. М., 1999.

6 ГАКО, ф. 49, oп. 1, д. 59а, л. 475. Московское коммерческое учили­ще было основано в 1804 г. и располагалось на Остоженке.

7 ГАКО,ф.45, оп. 1,д. 641, л. 151.

8 Рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинский дом) РАН. Картотека 1 .Л. Модзалевского.

9 ГАКО, ф. 43, оп. 1,д. 1241, л. 4.

10 ГАКО, ф. 33, oп. 4, д. 45, л. 211.

11 ГАКО, ф. 43, оп. 2, д. 252, л. 42.

12 ГАКО, ф. 43, оп. 2, д. 252, л. 42. Все движимое и недвижимое име­ние И.Х. Билибина Меньшого было оценено в 400 тыс. руб.

13 ГАКО, ф. 43, оп. 2, д. 252, л. 42. Лабаз — помещение для торговли и хранения зерна, муки. Буян — речная пристань на набережной Большой Невы, место для выгрузки товаров, в основном пеньки, кож и льна.

14 Справочная кн. о лицах, получивших на 1868 г. купеческие свиде­тельства по 1-й и 2-й гильдиям. СПб., 1868. С. 6.

15 Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сб. рус. дворян, фамилий Т. 1.СП6., 1886. С. 375, 376.

16 ГАРФ, ф. 5982, оп. 1, д. 71; Иван Яковлевич Билибин. Статьи. Письма. Воспоминания о художнике / Сост. С.В. Голынец. Л., 1970. С. 19-28,49,105,156,209,338-339, 378; Мир искусства. СПб., 1904. № 11. с. 265-318.

17 Благотворительный концерт в Калуге // Калужские губернские ведомости. 1855. № 39; Воспоминания Ю. Арноль­да. Вып. III. М., 1893. С. 5; Глинка М.И. Летопись жизни и творчества. М., 1952. С. 285,437; Калужские губернские ведомости. 1841. № 28. С. 210-213; Лит. газ. 1841. №44, 24 апр. С. 173; Муз. энцикл. Т. 1-6. М., 1973. Т. 1.С. 480; Пекслис М.С. А.С. Даргомыжский и его окружение. Т. 1—3. М., 1966. Т. 1. С. 207—209; РГАЛИ, ф. 975, № 3, с. 33; Сайтов В.И. Петербургский некро­поль Т. 1—4. СПб., 1912. Т. 1.С. 216-217; Северная пчела 1841. №82,15 апр.С. 325; Степанов П.А. Воспоминания о М.И. Глинке // Глинка в воспоминаниях современников. М., 1955. С. 64—65.

18 Ложа «Избранный Михаил», работавшая по древнеанглийской системе, была открыта в 1815 г. в здании, принадлежавшем Вольному экономическому обществу (Невский проспект 2). Свое название она полу­чила по имени царя Михаила Фёдоровича, избрание которого в 1613 г. на царство считалось актом народного волеизъявления. Всего ложа насчи­тывала 145 членов, куда входили и декабристы.