Лодыгины

Последняя владелица усадьбы Алексейково-Отрадное Варвара Александровна Лодыгина - совершенно точно, по воспоминаниям старожилов Алексейкова. Своих детей у неё не было - только приёмный сын.

Интересненько!

http://www.prussia39.ru/geo/geo.php?id=1140
Ленценбург, Коршенру до 1946 года

Ладыгино (Ленценбург, Коршенру до 1946 года) - поселок в составе муниципального образования Ладушкинского городского округа Калининградской области. Координаты поселка Ладыгина: 54°36'15'' с.ш. 20°13'00'' в.д.; почтовый индекс: 238434; телефонный код: 401 56



http://imperiya.net/prussia.htm
1241 г. — обращение в православие под именем Иоанна пришедшего в Новгород прусского военачальника Гландо Камбило, сына Дивона, родоначальника фамилии Романовых.

http://offtop.ru/castles/v17_553347__.php
Ленценбург (Коршенру) —Ладыгино (Багратионовский район)
Замки Калининградской области России

Здесь мы вновь перенесемся в обстановку первых лет завоевания Пруссии Тевтонским орденом. Крестоносцы захватили Вармию, Бартию и упорно продвигались на север, к Самбии. Их внимание привлекла река Прусса (ныне «Прохладная»). Неподалеку от устья, в двух милях юго-западнее, стояло прусское укрепление, которое местные жители называли «Вееранляге» (вблизи нынешнего Ушакова). Захватив крепость силой оружия, они использовали ее как свой опорный пункт. Рядом построили большое деревянное строение для спальных комнат, трапезной, часовни и конюшни. В 1246 году крепость интенсивно использовалась, в ней разместились службы фогта.

Немецкая крепость вначале называлась Лемптенбург (Lemptemburg), что было отмечено в грамоте Тевтонского ордена. Потом стала именоваться как замок Ленценбург (Lencenburgk). В «Хронике земли прусской» крепость помечена как «Ленценберг» (Lencenbergk). Смысл названия не вполне ясен. Возможно, оно просто приятно звучит для немецкого уха, как нечто связанное с весной. Кстати, есть городок Ленцбург в Швейцарии.

В 1260 году в замке Ленценбург случилась трагическая история с печальным исходом. Фогт Наттангии и Вармии Вольрад Мирабилисс был хитрым и коварным человеком. Он не отличался ни тактом, ни дипломатическими способностями. Не случайно его прозвали «Достойный удивления». Однажды к нему пришла на прием делегация крещеных прусских дворян. Они просили его несколько уменьшить оброк на ведение строительных работ. Из-за привлечения земледельцев на разные работы земля оставалась необработанной. Фогт Вольрад выслушал просителей, сказал, что подумает, и пригласил их отужинать. Сам же замыслил злое дело. Он надел под исподнее панцырь. Когда гости уселись за стол, неожиданно погасли светильники, послышался шум, крики и возня. Вбежали слуги и увидели своего господина лежащим на полу. Он был избит, а одежда разорвана. Пруссы, оставаясь на своих местах, были смущены и озадачены случившимся. Получалось, что это они воспользовались темнотой и пытались убить хозяина. Но фогт поднялся и спросил нобилей, чего заслуживает такой убийца. Все ответили, что заслуживает быть сожженным. Фогт на прощание сказал, что зла не держит, жалобу обдумает и просит вновь зайти через два дня.

Нобили заподозрили опасность, но не придти и показаться трусами они не могли.

В назначенный день 12 прусских князей пришли на ужин. В разгар пира фогт незаметно покинул трапезную. Двери и ставни закрыли на засовы. Во внутрь полетели горящие факелы. Огонь поглотил доверчивых и смелых нобилей.

Это событие послужило сигналом к восстанию. Волна неповиновения охватила все прусские земли. Во главе восставших встали молодые прусские вожди, сыновья нобилей, которых детьми взяли в заложники крестоносцы, обучили немецкому языку и военному делу, надеясь в будущем обратить против своих отцов. Хроника сохранила имена народных героев. Гланде (Glande — «утешение») возглавлял самбов. Глаппо (Glappus — «глядеть» ) стал вождем вармийцев. Бартами руководил Дивон (Diwanus — возводится к славянскому корню див — «чудо»). Во главе погезан стал Ауттум (Auttume — «верховный»). Генрих Монте (Henricus Monte) возглавлял наттангов.

---

ЛО(А)ДЫГИНЫ

Герб Лодыгиных Ч. 9, отдел 1, стр. 13.
"Посредине золотого щита, в красном поле, окруженном лавровым венком, изображена золотая корона, то есть: герб древних владетелей прусских, и под оною два серебряных креста, означенные перпендикулярно. Щит увенчан дворянским шлемом и короною, на поверхности которой изображен дуб и по сторонам онаго две шестиугольныя серебреныя звезды. Щит держат два льва, с золотыми лбами, имеющие во рту лавровую и масличную ветви, а в лапах скипетр и державу, в память того, что предки Лодыгиных были в Пруссии владетелями.

В Выписке из Авторов о древних Пруссах, из Прусского гербовника и в справке из Архива Коллегии Иностранных дел показано, что фамилия Лодыгиных начало свое восприяла от Андрея Ивановича, по прозванию Кобыла, происшедшаго от Короля Прусского Вейдевута, коему в 305 году по Рождестве Христове старший брат Короля Прутено, уступив Царство свое, пошел во первые жрецы к идолослужению, что было около означеннаго в гербе кумиропоклоннаго дуба; в древней столице Прусской Король Вейдевут разделил Царство свое двенадцати сыновьям. Потомок четвертаго сына Недрона, владетель Судовии Самогиции и прочих, Гланда Камбила Дивонович, утомленный во бранех противу Крыжаков, и быв ими побежден, выехал с сыном своим и со множеством подданных в Рассию к Великому князю Александру Яковлевичу Невскому и по восприятии Святаго крещения, дано ему имя Иоанн, а сыну Андрей Иванович, прозванный по просторечию Кобыла, от коего пошли Сухово-Кобылины, Романовы Шереметевы, Колычевы, Яковлевы и другие роды. Сей родоначальник знаменитейших фамилий, был в отличной доверенности у Великаго Князя Московскаго Симеона Иоанновича и когда Государь сговорил жениться на дщери Князя Александра Тверского, то Андрей Иванович, как ближайшая при нем особа, ездил в Тверь за невестою. Сего Андрея Ивановича сын, Семен Андреевич, имел сына Григорья Лодыгу. Потомки сего рода Лодыгины служили Российскому престолу дворянские службы Стольниками и в иных чинах, жалованы были по грамотам Государей поместьями и вотчинами. Все сие доказывается справками Архивов."

Род Лодыгиных занесен в VI часть дворянской родословной книги, куда записывались лишь фамилии древностью более 100 лет (на момент составления (в 1687) т.н. Бархатной книги-VI части).
Это пышное родословие, ведущее начало от прусского короля, конечно же, не могло подтвердиться ни одной справкой из "архивов" короля Вейдевута.
Несомненно лишь одно: московский боярин середины XIV века Андрей Иванович Кобыла и его брат, имевшие многочисленное потомство, стали прародителями многих известных фамилий: Боборыкиных, Голтяевых, Епанчиных, Коновнициных, Колычевых, Кокоревых, Лодыгиных, Неплюевых, Образцовых, Романовых, Сухово-Кобылиных, Шереметьевых, Яковлевых, и др.

В последнее время ряд исследователей с большей или меньшей определенностью высказывается за происхождение Кобылы из Новгорода, из т. н. прусского конца (Н.П. Петров, Н.П. Павлов-Сильванский, и П.Г. Васенко). Или, вернее, главной улицы Людина конца (поселка) Великого Новгорода - Прусской.
Об Андрее Ивановиче Кобыле есть лишь одно достоверное летописное известие:
в 1347 году великий князь Симеон Гордый, сын Ивана Калиты, посылал его в Тверь за невестой.

Ц. св. Власия в Людином конце Новгорода Великого, рядышком - Прусская улица.

. 100-ЛЕТИЕ МУЗЕЯ → Спасо-Преображенский Усть-Медведицкий женский монастырь..............

В 2004 году в фонды музея поступили интереснейшие предметы, принадлежащие в свое время игумении Арсении. Это несколько фотографий родственников матушки – отца Михаила Васильевича, брата Алексея**, жены брата Василия*** – Анастасии Михайловны с внучками; дальней родственницы Себряковых (по женской линии) Ладыгиной Софьи Александровны (ур. Крыловой) с дочерью Анной Эпафродитовной.
Самым уникальным является фотопортрет матушки (размер 40 х 27 см), с дарственной надписью своей келейнице: «Монахине Агнии. 9 сентября 1890г. Игумения Арсения»;
три небольшие иконы – Образы Пресвятой Богородицы «Всех Скорбящих радость», Почаевская и св. мученика Валентина.
Икона «Всех Скорбящих Радость» в семье Ладыгиных передавалась из поколения в поколения.
Эту икону Эпафродит Петрович Ладыгин брал на русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Пресвятая Богородица спасла ему жизнь, пуля попала в оклад иконы, которая хранилась около сердца;
несколько почтовых карточек с видами Царицына, и, самая интересная, с видом Спасо-Преображенского монастыря.
Также большой ковер и диванная подушка, вышитые крестом разноцветными шерстяными нитками трудолюбивыми монастырскими мастерицами.
Эти предметы долгое время хранились в семье Ладыгиных, дальних московских родственников Себряковых. Ведь именно в келье казначеи Леониды Ладыгиной поселилась Анна Михайловна Себрякова, при поступлении в монастырь.
А у Софьи Александровны Ладыгиной матушка всегда останавливалась, когда бывала в Москве.
Все предметы были переданы областному краеведческому музею Анной Леонидовной Хорошкевич (правнучкой Софьи Александровны Ладыгиной) - доктором исторических наук, профессором, ведущим научным сотрудником института славяноведения РАН.

---

** Алексей Михайлович Себряков (р. 11 октября 1829 г.- у. после 1866 г.)
Начал службу корнетом Атаманского полка, вышел в отставку по болезни в 1851 г. Получил от отца большие наделы в с. Сидорах, имение Никольское в Черкасском окр., поселок Верхне-Себряковский.
Всеми делами его занимался управляющий П.С. Осинский, а сам он практически постоянно жил в Швейцарии.
Дети: Николай и Мария
***\****Василий Михайлович Себряков (13 февраля 1832 г. - весною 1904 г.), начал службу рядовым Лейб-гвардии казачьего полка, вышел в отставку в 1861 г. с чином гвардии поручика, участвовал в кампаниях 1854 - 1855 гг.
На 1858 г. член Усть-медведицкого Дворянского комитета по устройству быта помещичьих крестьян, почетный попечитель Новочеркасской гимназии.
Областной предводитель дворянства с 1867 по 1870 гг.
В 1868 г - статский советник, в 1869 г. - камергер Высочайшего двора, в 1873-1875 гг. почетный мировой судья Усть-Медведицкого округа.
В 1891 г.- почетный член Иоанно-Богословского общества.
Жена - Анастасия Михайловна Кузнецова (? - февраль 1904), дочь генерал-майора.
Дети: Анна, Анастасия, Александра (Комлева).


Игуменья Арсения, 9 сентября 1890 г.
Ну, вылитая Анна Эпафродитовна и Анна Валентиновна !!! Ася тоже похожа! Вот, как передаются родственные черты.

Никифор Михайлович Марин, отец мемуариста и Петр Николаевич Лодыгин были женаты (первыми браками на сестрах Якушкиных, Анне и Софье, соответственно. Отец их - Дмитрий Якушкин.

valcha написал:

[q]

Род Буниных
1. Петр Максимович Бунин (1746 – 1801), прапорщик, сын Максима Казмича, капитана. с. Урусово и сц. Ивановское Данковского у.
Жена - Анна Ивановна Лодыгина (ум. в марте 1775).
Их дочь - Анна Петровна (7 янв. 1774 с. Урусово - 4 дек. 1829 с. Денисовка - Дуроломовка), Раненбургский у. Рязанской губ. была поэтессой

[/q]

Русская Сафо на родине.
http://rodnaya-storona.ru/node/1117

первая русская поэтесса Анна Петровна Бунина (1774-1829).
Мало кому известно, что жизнь Северной Коринны окончилась в рязанской усадьбе Денисовка (ныне Липецкая область), где сохранился дом — последнее пристанище поэтессы.

К ИСТОКАМ

В начале 1820-х годов здоровье Анны день ото дня слабело, болезнь (рак груди) прогрессировала, помощи ждать было неоткуда, и в 1823 году неизлечимо больная поэтесса решила навсегда покинуть российскую столицу. Она отправилась на рязанскую родину, о которой постоянно вспоминала в промозглом Петербурге, и поселилась в деревне Денисовка Раненбургского уезда Рязанской губернии, в пяти верстах от родного Урусова, у двоюродного племянника Бунина Дмитрия Максимовича. Первоначально сельцо носило название по фамилии его хозяев Денисовых. А острые на язык местные жители дали ему ещё одно название: Дуроломовка. Это поселение со сменой владельцев обрело и новое имя — Бунине (или деревня Бунина).
Денисовка в списке населённых мест 1859 года значилась как владельческое село, насчитывавшее 7 дворов и 117 жителей. А позже село стало деревней. В 1920 году в ней насчитывалось 200 жителей, в 1932 году — 255. Но затем Денисовку настигла всероссийская беда — вымирание сельского населения. Сейчас здесь осталось лишь несколько домов, да и те позаброшены...

Приютивший поэтессу Дмитрий Бунин был личностью колоритной. Этот человек служил на флоте, принимал участие в морских баталиях, он оставил службу в звании капитан-лейтенанта и занялся хозяйством. В тот период предводителем Раненбургского уездного дворянства был майор Пётр Лодыгин, дядя хозяина Денисовки. (Кстати, из рода Лодыгиных происходила и мать Анны Буниной.)

Дмитрию Максимовичу болезни и ранения не позволили принять участие в Отечественной войне 1812 года. В Денисовке он вёл жизнь домоседа, сосредоточив всё внимание на обустройстве имения и облегчении участи крестьян и дворовых. Его жена, Елизавета Петровна, слыла женщиной доброй, но, по словам Петра Петровича Семёнова-Тян-Шанского, «с немалой долею психопатии». Морскому офицеру в отставке самому приходилось ухаживать за больной тёткой, заботиться об имении.

НА ЗАКАТЕ

Анна Петровна провела закат своей жизни в сельской глуши, изредка наведываясь к родственникам и знакомым в Скопин, Усмань. В феврале 1826 года она лечилась в Липецке, на минеральных водах, но целебные источники результатов не дали.

Последней работой поэтессы является перевод с английского языка «Нравственных и философических бесед» шотландского писателя и проповедника X. Блэра, который в июне 1829 года вышел из печати с посвящением российскому юношеству. Получив наконец долгожданное издание, переводчица любовно погладила красный сафьяновый переплёт, обмакнула перо в чернильницу, а затем подписала и отправила «со смертного и страдальческого одра» дарственный экземпляр книги в адрес Российской академии. Ещё один памятный экземпляр книги с автографом Анны Петровны долгое время хранился в семье её внучатого племянника Петра Петровича Семёнова-Тян-Шанского.

Судьба так распорядилась, что Анна Бунина ушла из жизни в период расцвета своего таланта. Поэтесса замечала, что счастью она «была всегда отдалённою знакомою».

Российская академия, хорошо осведомлённая о стеснённости поэтессы в средствах, отправила ей 1000 рублей ассигнациями за перевод сочинения Блэра, а также поэтическое творчество, однако никакие деньги уже не могли спасти Анну Петровну.

Мучительные боли не давали покоя, и Анна Бунина находила утешение в заветном талисмане — маленьком мешочке с ладаном, который носила обычно с собой. Помолившись в полупустой церкви перед иконой Пресвятой Богородицы, она с помощью Дмитрия Максимовича с трудом поднималась с колен, раскрывала ладанку и долго вдыхала тягучий аромат. И, казалось, боль отступала, но ненадолго. Племянник на руках выносил Анну Петровну из церкви, усаживал в пролётку и вёз домой. Ночью мучительные боли снова истощали силы поэтессы, и без того угасающие.

Чувствуя свой близкий уход, Анна Петровна составила духовное завещание, представляющее собой исповедь перед Богом и близкими людьми, которых поэтесса любила, по её выражению, «в простоте сердца» и перед которыми у неё не было «ни злоумышления, ни лести, ни коварства».

ПОСЛЕДНИЙ ПРИЮТ

Анна Петровна Бунина скончалась 4 декабря 1829 года в Денисовке. Памятник на могиле русской Сафо сооружён стараниями племянницы поэтессы, Надежды Ивановны Буниной, и внука её сестры, Марии Петровны, прославленного географа, статистика, путешественника Петра Петровича Семёнова-Тян-Шанского.

В 20-х годах XIX века имение Буниных в Урусове обезлюдело. Вихрь революции 1917 года разметал по свету насельников усадьбы. Со временем пришло в запустение и кладбище, на котором нашли упокоение представители славных дворянских родов: Буниных, Семёновых и Кропоткиных. Надгробная плита Анны Буниной сохранилась в краеведческом музее, а место захоронения затерялось.

В 1990-е годы при помощи биолокации на кладбище Урусова, где оставалось несколько полуразрушенных склепов да еле приметные могильные холмики, было приблизительно установлено место захоронения русской Сафо. Тогда же это место привели в порядок, а на условной могиле установили мраморное надгробие с деревянным крестом. Над местом вечного покоя поэтессы шумит кружевной листвой берёзка, и почитатели её таланта по сей день приносят сюда живые цветы.

Имя русской поэтессы с течением лет затерялось в сонме иных литературных имён, хоть и не столь значительных. Даже столетие со дня рождения Анны Буниной, к сожалению, прошло незамеченным. Забыли отметить даже столетие со дня её смерти, по поводу чего сетовал другой представитель рода — Иван Алексеевич Бунин: «Если принять во внимание время, в которое жила Бунина, нельзя не согласиться с теми, которые называли её одной из замечательных русских женщин».

Пришла пора и нам воздать должное подвижнице российской словесности, первой из поэтесс, поднявшейся на российский Парнас.

Александр Потапов

Газета «Панорама города», 2014 г.

Портрет Анны Буниной (художник А. Г. Варнек, Эрмитаж)