Наши предки - участники ВОВ

фото 17:

фото 19:

Надеюсь, что хоть кто-нибудь найдет своего близкого.
фото 21:

Статья на тему из торопецкой газеты "Мой край" http://moi-krai.info/sotsium/2444/ 2010 г.

Через сердце

Фронтовой санбат посреди дорог был задушен и убит тоскою…

Тот молодой солдатик стонал и рвал с себя бинты всю ночь. Звал мамку, плакал и просился домой, в сад, под яблоньку. А к утру затих. «Отошел, родимый», — сказала санитарка, что постарше. Они перевалили его на носилки и привычной дорогой, четыре девчушки «в чем душа», понесли-потащили под горку, в общую яму. Добрались благополучно, налетов не было, и тело паренька упокоилось вместе с другими в общей могиле. Работали круглосуточно в три смены. Вольнонаемные санитарочки — такие же, как она, Люба, 15-16-летние девчонки. Но «вольно» — это одно название. Сказали: надо, и они работали. Убирали помещения, где лежали раненые, все — тяжелые, порой «одно мясо», ухаживали за ними, плакали от страха и жалости и провожали в последний путь, в ту огромную специально вырытую яму. За смену делали по две-три ходки. За сутки, значит, умирало по 6 -9 раненых.
Госпиталь располагался, вспоминает жительница деревни Колдино Л. А. Курова — та самая Люба, работавшая здесь вместе с другими местными девчонками санитарочкой, — в «красном доме». Здесь насмотрелась смертей на всю оставшуюся жизнь. Пережившая оккупацию — с голодом и холодом, с откровенной наглостью фашистов, грабивших мирное население, отобравших в их семье, у старых да малых, поросенка, заливших ульи водой и объедавшихся потом мясом и медом — она не могла привыкнуть к жутким, порой нечеловеческим, страданиям тяжелораненых красноармейцев. От невозможности помочь мучилась, плакала, забившись в уголок, и молилась за них…Молится и плачет, вспоминая, Любовь Александровна и по сей день: «Сколько отнесла их в ту яму под гору, не счесть, молодых, которым бы жить да жить, безвестных, в одном исподнем — одевать не было ни времени, ни сил. Хотела бы весь этот ужас забыть — столько ведь лет прошло, да не могу, так с этой болью, видно, и помирать придется».
«Красным домом» местные называли здание у железнодорожного вокзала в Торопце, где в послевоенное время находилась воинская часть, а там санитарный батальон, хранились медикаменты. Как выяснили поисковики отряда «Память», госпиталь — ППГ (передвижной полевой госпиталь) № 138 располагался в этом доме с февраля по апрель 1942 года, затем переместился в район деревни Кислово, далее след теряется. Вообще в 1942-1943 г.г. на территории города и района располагалось 45 передвижных полевых госпиталей. И это понятно: наш город освободили практически в самом начале войны, вокруг шли ожесточенные бои, а значит — убитые и раненые… много раненых. А климат нашей местности — сосновые боры, водоемы — благоприятен как для выздоровления, так и для удобства содержания госпиталей.
Наскоро вырытая яма, ставшая, получается, для сотен умерших от ран красноармейцев братской могилой, находилась метрах в 100 от госпиталя. Теперь здесь сосны до неба. Бор. А в последнее время еще и излюбленное место коротать время, веселиться, распивая напитки гастарбайтеров с соседнего предприятия. Тропинка, проложенная прямо по захоронению, захламленность различными отходами пикников, буквально рядом — откровенная свалка…
О том, что здесь покоятся красноармейцы из госпиталя, рассказывают командир торопецкого поисково-исследовательского отряда «Память» С. П. Бойков и его заместитель А. Н. Васюков, им стало известно от жителя деревни Колдино М. И. Курова, который указал предположительное место захоронения. Хотя информация на уровне слухов уже имелась, ведь в 1952 году после правительственного указа о перенесении всех известных захоронений в братские могилы попытка вскрыть его была. Но вскрыли «для галочки», подняв останки двух-трех бойцов. И место, известное в 50-е, с годами как вскрытое и поэтому не представляющее интереса, оказалось забытым и заброшенным.
На фото Л.А. Курова - санитарка ХППГ138, который с февраля по апрель 1942 г. находился в Торопце:

Я сравняюсь с землей…Буду просто травой…Но надеюсь вернуться далекой легендой…

Во время освобождения Торопца от оккупантов, известного как Торопецкая операция, схватки с противником шли в различных местах района. В январе 1942 года в Мартисове располагалась немецкая рота охраны железнодорожного полотна и станции. Наши наступали. Командованию поступила информация, что фашисты-охранники ничего о близости советских войск не знают и к обороне станции не готовы, особенно, если подойти не от деревни Кислово, а от станции Игнатово.
Для захвата станции в ночь с 18 на 19 января в Мартисово направили разведгруппу из 17 человек. Никто ни живыми, ни мертвыми этих солдат больше не видел. Позже стало известно, что все они расстреляны. Служащий водокачки, которая находилась на Игнатовском озере в пяти километрах от Мартисова, приспешник из местных, сообщил фашистам о приближении группы красноармейцев со стороны разъезда, от станции Игнатово. В срочном порядке фашистские автоматчики-“кукушки» засели на высоких елях рядом со штабом, который располагался в здании лесничества. Когда разведчики приблизились к штабу, с елей застрочили автоматы. 16 красноармейцев погибли сразу на месте, 17-й, тяжелораненый, отполз огородами к одному из домов, где его нашли местные жители, но, спустя несколько дней, солдат умер, не приходя в сознание.
Где похоронен он и другие разведчики, безрезультатно пытались узнать все послевоенные годы. В конце 60-х через нашу газету (тогда она называлась «Знамя труда»), чтобы узнать о судьбе разведотряда, пропавшего в Мартисове, был объявлен поиск очевидцев, задействованы школьники. Ничего.
И лишь в прошлом году житель деревни Александр Николаевич Гесельтин рассказал поисковикам, как он, будучи подростком, вместе с товарищем и своим дедушкой Германом Андреевичем Гесельтиным во дворе школы в воронке от разрыва бомбы хоронил расстрелянных фашистами красноармейцев. Почему никто из них не откликнулся на призывы рассказать, пояснить затрудняется, ссылаясь на то, что время было непростое: а вдруг что не так сделали?
Поисковики нашли захоронение. Перезахоронили останки солдат по просьбе жителей Мартисова в центре деревни. Совсем недавно здесь открыли обелиск.
Открыт обелиск и на месте захоронения останков шести красноармейцев в Пожне. Их также — сначала двух, а затем четверых — нашли поисковики в результате сбора информации от местных жителей и перезахоронили возле музея партизанской славы. И в том, и в другом большую помощь им оказал глава местной администрации П. З. Иванов. Историю гибели солдат из опрошенных старожилов-сельчан никто не знает. Но, возможно, прочитав эти строки, что-либо видевшие или слышавшие объявятся.
Недалеко от моста через Торопу у деревни Колдино рядом с железнодорожным полотном были найдены останки трех бойцов, последних защитников нашего города, покидавших его под натиском вооруженных до зубов «свежих» и еще далеких даже от мыслей о поражениях немецких солдат в конце августа 41-го. Красноармейцы как отстреливались из окопов, так и остались в них, убитые и непогребенные, с течением времени присыпанные облетавшей каждую осень листвой и песком, приносимым порывами ветра…Год назад они, наконец, нашли свой последний приют — их похоронили на Братском кладбище города.