Высоцкий

Л. 52

Министерство Внутренних Дел
Начальника Тобольской губернии
23 декабря 1865 года
№6042
г. Тобольск

Господину Генерал Губернатору Западной Сибири

Водворенный в Тарском округе, высланный по политическим причинам, уроженец Белостокского уезда, Гродненской губернии переселенец Онуфрий Лукашев Высоцкий обращался ко мне с ходатайством о выдаче ему 200 руб. вырученных через продажу имущества его, конфискованного при арестовании его по подозрению в политическом отношении; это ходатайство Высоцкого мною было представлено на усмотрение Г. Министра Государственных Имуществ.

Ныне Первый Департамент Государственных Имуществ, отношением от 24 ноября за №23213, уведомляет меня, что вырученные через продажу имущества Высоцкого 52 руб. 05 коп. препровождены 19 мая за №56 из Министерства, в числе 662 руб. 74 коп. к Г. Председательствовавшему в Совете Управления Л. 28 об. Западной Сибири по выдаче по принадлежности.

Л. 52 об.

Доводя об этом до сведения Вашего Высокопревосходительства имею честь покорнейше просить сделать распоряжение об отсылке вышеозначенных денег к Тарскому Земскому Исправнику для выдачи переселенцу Онуфрию Высоцкому.

Управляющий секретной частью (неразборчиво).

Л. 59

Г. Томскому Губернатору

Получив от Тобольского губернатора донесение, что подлежащий к водворению на казенных землях Томской губернии политический преступник, уроженец Белостокского уезда Гродненской губернии Онуфрий Лукашев (в списках назван Лукьяновым) Высоцкий водворен в Тарском округе Тобольской губернии. Я покорнейше прошу Ваше Превосходительство распорядиться, чтобы отосланные к Вам при предложении моем от 09 июля 1865 за №949 деньги 52 руб. 05 коп. серебром, препровождены были к Тарскому Земскому Исправнику для выдачи Онуфрию Высоцкому за проданное его имущество.

На подлинной подписал Генерал Губернатор ...

Л. 60

Г. Тобольскому Губернатору
07 января 1866
№33

Препровадив Томскому Губ. об отсылке Тарскому Исправнику для выдачи водворенному в Тарском округе уроженце Белостокского уезда Гродненской губернии Онуфрию Высоцкому за проданное его имущество, я имею честь уведомить о том Ваше Превосходительство, на представление Ваше от 23 декабря прошлого года за №6092.

На подлинной подписал Генерал Губернатор ...

Просьба

Всеавгустейший Монарх!
Всемилостливейший Государь!

Во время вспыхнувшего у нас мятежа в 1863 года, по распоряжению Начальства, назначено было от каждого домохозяина по одному ратнику для охраны от бродящих мятежников, все это мы исполняли со всей точностью и готовностью, с полным стремлением, как верноподданные твои дети.

По усмирении же мятежа, местное Начальство, мировой посредник Г-н Кологривов, Жандармский Полковник Монтифель, неизвестно нам по чьему распоряжению, принуждали все наше обшество к принятию Уставной грамоты; но мы, как темный народ, не знали к чему это все послужит, к добру или худу.

Хотя мы и служили помещице своей Генеральше Г-же Красинской барщину, каждый домохозяин по два дня в неделю, но все-таки были под опекою Гродненской Палаты Государственных Имуществ, где сами за землю и подушный оклад взносили деньги через выборного от нас общественного сборщика. И мы, полагая себя за Государственных крестьян, как нам мировой посредник Г-н Кологривов всенародно объявил, что мы теперь не будем именоваться Государственными крестьянами, а временно-обязанными помещицы Красинской, которая нас наделила землей, лугами и прочими довольствиями. Мы, испугавшись в этом объявлении, полагая, что по Всемилостивейшему Манифесту, состоявшемуся 19 февраля 1863 года весь народ остался свободным от помещичьего владения, которое нам хуже всего надало; а укреплялся поданными помещицы Красинской, то к принятию вышеупомянутой грамоты отказались.

Начальство признало это упорством. С города Белостока, будто бы по непослушании нас, вытребовалась экзекуция и на каждого домохозяина поставили по три пехотных солдата, на нашем все продовольствии, которые были у нас на постое один месяц. По истечении одного месяца, отправили таковых, на место их вручили на постой уланов, на каждого домохозяина, по три лошади и три человека, на всей нашей провизии, которые продолжали постой два месяца. Экзекуция эта нас разорила до крайности. Полагая, что Солдат исполняет волю Начальства, то мы на их нисколько не претендуем. Тут же прибыл к нам Начальник Гродненской Губернии Скворцов, который, вместе с вышеупомянутым Начальством, принуждал нас к принятию Уставной Грамоты и подписок. Мы, на основании Всемилостивейшего Манифеста и объявления Мирового Посредника Кологривова, от росписки и принятия Уставной Грамоты уклонялись.

Начальник Губернии ожесточились на наше упорство, подвергнув многих хозяев к жестокому наказанию и безобразному истязанию, так что наказывал каждого по пяти и шести сот ударов розог, которые и в настоящее время страдают болезнию, от жестоких побоев. Многие из таковых, волею Божиею, перешли в вечную жизнь. По выдержанию нас в остроге около десяти месяцев, по распоряжению Начальства, собрали все наше имущество в одну груду и распродали с аукционного торга. По выручке их денег выдали нам десятую часть из всего имущества.

Когда же мы содержались в секретных каморах, то выдавали нам в сутки по 2 1/2 фунта хлеба и по одной манерочной крышке воды, где содержались мы с 1863 года, то есть с Петрова и до Свято Христова Воскресения. Здесь не дозволяли нам видеться нашими семействами, а семействам не дозволяли никуда обращаться с просьбами, а также и целому обществу. О поведении нашем не только Креплянское общество, но даже и прочих волостей лица могут под присягою показать, что мы поведения не худого, под судом, не только мы, но и предки наши, никогда ни за что не были. Начальство довело нас до самой последней крайности и по несправедливым выводам выслало нас с семействами в числе 48 душ в Сибирь, где и в настоящее время претерпеваем и оплакиваем свое горестное положение. К тому же все мы в преклонных годах, с малолетними детьми.

Желали бы Государь, хоть старые свои кости уложить с предками нашими в своей родимой стороне. Не заставь Государь оплакивать всех нас свою немилостивую судьбу горькими слезами. Невыносимо быть узником в тюрьме, не имеющему за собой никакой вины, в настоящее время бедствует совершенно напрасно.

Во время же прибытия Губернатора Волостной Голова Иван Потапов оговорил нас перед Начальством о недобром поведении и подстрекательстве. В то время когда нам был объявлен Всемилостивейший Манифест, который мы выслушали, от избытка чувств плакали, что Господь Бог избавил нас от такого помещичьего гнета, который претерпевали наши предки назад тому сколько лет. Молим Бога за твое Государь здравие и за дарованную нам милость, по всем церквям провозглашаем за твое Государь многолетнее здравие, от старого и до малого стекались на богослужение и, с теплыми молитвами, молились за долгоденствие твоих дней. В добавок ко всему этому, Начальство угрожало нам, не глядя на Всемилостивейший Манифест, что мы должны еще 49 лет трудится под ведением помещицы Красинской.

В настоящее время считаемся польскими переселенцами, сосланными по политическим делам, тогда как по политическому делу не судились, а служили тебе, Государь, как верноподданные твои по справедливости, долгу и присяге. Ничего такого не только в деревне Длуголенке, но и даже в целом обществе не обнаружилось. При отправке нас с семействами в Сибирь, хотя мы и просили Начальника Губернии Господина Скворцова, об увольнении нашего семейства от ссылки, так как они ни в малейшем предмете перед Начальством ни завинены, то они и не должны с нами погибать и ссылаться в Сибирь. Пусть мы одни будем погибать на наше преступление, хотя и невинно, а семейства наши, как ни в чем ни завинянные, водворить в место жительства, го Господин Начальник Губернии в все наши просьбы оставил без последстсвий.

По прибытии же нашим в Сибирь с семействами, нас распределил Тобольский Приказ о Ссыльных: Тобольской Губернии Тарского Округа на водворении в Аевскую волость в деревню Тевриз Лаврентий Гайда, Петр Адамский, Петр Жовицкий, Матеуш Орловский, Степан Лясовский и деревни Низово-Чередовой Яков Радишевский и Мартын Лещинский; в деревню Ботвино Иван Гавелко, Андрей Хилинский, Онуфрий Высоцкий; Андрей Хилинский и Иосиф Пухальский сосланы в каторжную работу, но куда нам незвестно.

Всемилостливейший Государь и Отец!

Мы, как верноподданные ТВОИ дети, решились изложить истину, обратиться с сею Всеподданнейшею нашею просьбою, просим милосердия Твоего, Государь, о помиловании нас и повеления о возвращении нас на родины. Мы, Государь, надеемся, что Ты добр к детям своим и неисчислимое множество оказал им щедрот Твоих, не отринь и нашей сей просьбы. Желаем бы, Государь, воспользоваться Монаршею Милостью, дарованною Манифестом в 28 день октября 1866 года и возвратится в Россию. В ожидании милости имеем счастье именоваться верноподданными твоими.

Бывшие крестьяне Гродненской губернии, Белостокского уезда Лаврентий Гайда, Мартын Лещинский, Иван Гавелко, Андрей Хилинский, Иосиф Пухальский, Яков Радзишевский, Петр Адамский, Степан Лясковский, Матвей Орловский, Степан Лясовский, Онуфрий Высоцкий и Петр Новицкий.

К сему прошению вместо вышеупомянутых крестьян Гайды, Лещинского, Гавелко, Хилинского, Пухальского, Радзишевского, Адамского, Орловского, Лясковского, Высоцкого и Новицкого, неграмотных, по их личной просьбе руку приложил Адам Иванов Меченко.

Февраля 16 дня 1867 года сие Подданейше прошение со слов просителей в черно и на бело писал писец 2-го разряда Николай Охотин.

Резолюция

МВД Начальника Тобольской Губернии
По Канцелярии I отделения
08 августа 1867 года
№3663
Г. Тобольск

Господину Генерал-Губернатору Западной Сибири

В следствие предложения от 28 февраля сего года за № 455, возвращая всеподданнейшее прошение политических ссыльных Лаврентия Гайда с товарищами, всего 11 человек о возвращении их на родину, имею честь довести до сведения Вашего Высокопревосходительства, что по собранным сведениям о поименованных в этой просьбе лицах, оказалось следующее:

- Лаврентий Гайда с женой Францишкой, детьми Яковом, Петром, Иосифом, Иваном и Екатериною;
- Петр Адамский с женой Анелей, детьми Петром, Анной, Викторией и Марианной;
- Мартын Лещинский с женой Анной, детьми Осипом и Игнатием;
- Матвей Орловский с женой Соломеей и дочерью Констанцией;
- Степан Лясковский с женой Екатериной, дочерьми Розалией и Францышкой;
- Иван Гавелко с женой Марианной, детьми Иваном и Марианной;
- Ануфрий Высоцкий с сыном Францом;
- Петр Новицкий с женой Марианной и сыном Павлом

Прибыли в Тобольск в 1865 году без документов, но как видно из полученного именного списка о лицах, следующих на водворении по Тобольской губернии, означенные ссыльные происходят из крестьян Белостокского уезда, и сосланы на водворении по неблагонадежности в политических отношениях. Яков же Радзишевский с женой Марией и дочерью Уршулой прибыли при статейном списке, выданном в Управлении Коменданта города Гродно 3 января 1865 года, где показан из крестьян деревни Козинцы, следующим на водворение.

Все эти лица водворены Тарского округа, из них Гавелко и Высоцкий а Такмыкской волости, а остальные в Аевской волости.

Ходатайство этих лиц о возвращении на родину, по моему мнению, не подлежит удовлетворению, так как, на основании журнала Западного Комитета, высланные в Сибирь польские переселенцы должны быть водворены здесь навсегда, что же касается Иосифа Пухальского и Андрея Хилинского, то они, как оказавшиеся виновными в открытом противодействии начальству и сопротивлению в выборе и назначении должностных общественных лиц, выразившемся в подговоре к тому других крестьян и насильственном нападении на местного своего старшину Марковского и прапорщика Оходушинова, по конфирмации Командующего войсками Виленского военного округа последовавшим 26 февраля 1865 года, лишены всех прав состояния и сосланы на каторжную работу в рудники, Пухальский, как более виновный на 15, а Хилинский на 12 лет. Оба они распределены Тобольским Приказом о Ссыльных в Иркутскую Губернию и отправлены туда 03 июля 1865 года.

И. о. Губернатора, Председатель Губернского Правления