Архивы: ЦГИА, РГА ВМФ и другие

>> Ответ на сообщение пользователя balabolka от 25 ноября 2021 22:07

Спасибо!

Вопрос к знатокам. В ЦГИА СПб в фонде19 имеются на хранении метрические книги полковой церкви 39-го Томского пехотного полка за 1864, 1869 и с 1886 по 1914 годы. Но отсутствуют метрики с 1870 по 1885 гг. Где могут храниться метрические книги за эти 15 лет, если они, конечно, сохранились?

Н.Г. Шабалина
Личные фонды отдела рукописей Русского музея



13 апреля 1895 года Николай II подписал Указ о создании Музея
Императора Александра III. В Указе, ныне хранящемся в Российском
государственном историческом архиве, говорилось «<…> в Музее этом
должна быть, прежде всего, отведена подобающая важному ее значению
часть, посвященная памяти о жизни и Царственных трудах Родителя Нашего.
С тем вместе, и впредь до составления этнографических и исторических
коллекций, подлежит немедленному устройству художественный отдел
Музея, долженствующий обнимать собрание картин и статуй лучших
русских художников, в том числе картины, приобретенные для Музея в Бозе
почившим Императором»1
.
После подписания Указа в Русском музее стали складываться фонды
архива, объединившего впоследствии два сектора – ведомственный архив и
архив рукописей. Ныне он носит название «Отдел рукописей, научного и
ведомственного архива». Его фонды составляют 42 300 единиц хранения, из
них почти 25 000 – документы, главным образом, личного происхождения,
входящие в состав Музейного фонда, поставленные на постоянный учет и
внесенные в Книгу поступлений. На сегодняшний день в отделе рукописей
насчитывается 243 фонда, большинство которых составляют документальные
материалы художников, коллекционеров, а также художественных
объединений, таких как Новое общество художников (НОХ), УНОВИС,
Кружок любителей изящных изданий и т.д.
Началом образования отдела рукописей считаются две книги почетных
посетителей, оставивших свои автографы 7 марта 1898 года – в день
торжественного открытия Русского музея, и некоторые частные письма.
Ряд представленных в архиве документов, подобно произведениям
изобразительного искусства, поступал в дар музею, но значительная часть
приобреталась у владельцев. Первоначально единой формы при оформлении
поступлений не существовало: все приобретения и дары сопровождались
заявлением владельца, написанным произвольно. Этот факт подтверждает
хранящаяся в фонде А.Н. Бенуа копия письма княгини М.К. Тенишевой о
принесении ею в дар коллекции рисунков и акварелей2
.
В 1900-е годы в Русском музее был разработан единый бланк заявления
для приобретения и дарения новых поступлений, юридически закреплявший
обязательства музея и владельцев. Так, в заявлении от 14 января 1911 года
барона А.Р. Энгельгардта, предлагавшего приобрести у него женский
портрет работы К.Е. Маковского, говорится: «<…> К сему считаю нужным
присовокупить, что если представляемое произведение не будет приобретено
Русским музеем Александра III, то, по извещении меня о сем, я обязуюсь
взять обратно из Канцелярии Музея не позднее двух недель со дня получения
извещения; по истечении же шести месяцев с того же числа я навсегда
отказываюсь от всякого права на представляемый предмет, таковой
поступает в полное распоряжение Русского Музея Императора Александра
III, и я никаких претензий к Музею предъявлять не буду»3
.
В отличие от произведений искусства передача документальных
материалов не сопровождалась необходимыми формальностями: в эти годы
личные архивы часто поступали в музей в составе коллекций, не всегда
фиксировались, а иногда передавались через третьи лица.
Политические катаклизмы начала ХХ столетия нарушили относительно
спокойный период существования Российской империи. Первая мировая
война, Октябрьская революция и последовавшая за ней жестокая,
кровопролитная гражданская война повлекли за собой тяжелейшие
разрушения и перемены, повлиявшие на все стороны жизни, в том числе на
судьбы художников, коллекционеров и владельцев художественных
ценностей.
Некоторые петербургские собиратели в этот период сдавали
принадлежащие им произведения на хранение в Русский музей. Среди них
был действительный статский советник Евгений Григорьевич Шварц, в 1917
году передавший коллекцию картин и рисунков. В последнем пункте своего
заявления он писал: «Если коллекция не будет взята обратно мною или
моими наследниками из музея в течение года после заключения Россией
мира с Германией, то коллекция эта, или невостребованная ее часть,
переходит в собственность Русского музея Императора Александра III-го»4
.
В результате коллекция Шварца и его небольшой архив в 1918 году
стали музейной собственностью. Созданный в отделе рукописей фонд Е.Г.
Шварца состоял из трех единиц хранения. В их число вошли семейный
альбом, включающий 250 фотографий, письмо художника А.О. Орловского
А.Р. Томилову, тестю Шварца, и письмо трех художников – А.И. Иванова,
А.Ф. Чернышева и Л.Ф. Лагорио – о совместно написанной картине «Вид,
взятый от нижнего сада в селе Успенском», адресованное Н.А. Томилову.
Первые значительные по объему личные фонды стали поступать в
архив Русского музея после революции 1917 года. Один из них – фонд М.И.
Железнова – ученика Карла Павловича Брюллова, сопровождавшего его
вместе с Н.А. Лукашевичем в последней зарубежной поездке на остров
Мадейра. У наследников братьев Александра и Карла Брюлловых музей
приобрел ценнейший семейный архив. Позднее был приобретен и архив
Павла Александровича Брюллова, бывшего хранителя художественного
отдела Русского музея.
Граф Дмитрий Иванович Толстой, с 1901 года являвшийся товарищем
управляющего Русским музеем, перед отъездом из России в 1918 году
передал в дар музею материалы Международной художественной выставки в
Риме (1911) и собственный архив с условием вскрытия его через пятьдесят
лет, что и было исполнено в 1968 году.
После обработки фонд Д.И. Толстого составил 48 единиц хранения,
содержащих личные документы, фамильный герб семьи Толстых, различные
финансовые бумаги по продаже земель, счета. Особую ценность составила
личная переписка графа с родственниками и друзьями, а также письма
разных лиц по делам Музея Императора Александра III, в числе которых
были Д.А. Клеменц – исследователь жизни народов Сибири, руководивший
этнографическим отделом музея до 1910 года, и Н.М. Могилянский,
сменивший его на этом посту и, спустя десять лет, в мае 1920 года, подобно
Д.И. Толстому, покинувший Россию. Он уехал сначала в Константинополь,
затем в Париж и окончательно обосновался уже в Праге, где и скончался в
1933 году.
В фонде Д.И. Толстого среди многочисленных документов хранится
трогательное письмо музейного служителя Прокофия Овчарова, а также
телеграмма-соболезнование императрицы Александры Федоровны по поводу
смерти матери Елены Михайловны, жены Толстого. Кроме того,
вложенными в конверт оказались переснятые копии документов с
факсимильными подписями русских императоров. Понятно, что в
послереволюционные годы любые бумаги такого характера имели бы
тяжелые последствия для тех, чьи имена встречались в переписке.
В трудные времена, когда у музея не было денег на приобретения,
большую помощь оказывало Общество поощрения художеств, покупавшее
архивы у владельцев и передававшее их в дар музею. Таким образом, в
Русском музее оказались архивы М.П. Боткина, М.А. Врубеля и П.А.
Федотова. Последний был выкуплен у лейб-гвардии Финляндского полка, в
котором некогда служил художник.
История, предшествующая созданию личных фондов отдела рукописей
Русского музея, весьма интересна, однако рамки настоящей статьи
позволяют заострить внимание лишь на некоторых из них. Так, самым
большим по объему фондом рукописного отдела, насчитывающим 4538
единиц хранения (2788 – петербургский архив и 1750 – французский),
является фонд Александра Николаевича Бенуа. Это был не только известный
художник, театральный декоратор и режиссер, но и один из крупных
знатоков русского и зарубежного искусства, художественный критик, автор
многочисленных исследований и статей.
Рукописи Бенуа хранятся в архивах Эрмитажа, Третьяковской галереи,
музея-заповедника «Петергоф», Пушкинского Дома, Российской
Государственной Национальной библиотеки и других учреждений, однако
основной его архив находится в отделе рукописей Русского музея. Известно,
что Бенуа, покинувший Россию в 1926 году, в переписке с друзьями –
художником С.П. Яремичем и сотрудником Эрмитажа, коллекционером Ф.Ф.
Нотгафтом – неоднократно высказывал пожелание, чтобы архив его оказался
в Русский музее. Так и произошло спустя шесть лет.
Во Франции Александр Бенуа прожил тридцать четыре года. Как и в
России, он постоянно вел дневники, обширную переписку, писал
художественно-критические статьи, публиковал их. За этот период
образовался внушительный и не менее ценный архив. Благодаря усилиям
Василия Алексеевича Пушкарева, с 1951 по 1977 год возглавлявшего
Русский музей, «французский» архив Бенуа удалось приобрести у его дочери,
Анны Александровны Черкесовой. Этот бесценный, накопленный за годы
эмиграции материал является источником изучения не только жизни Бенуа,
но и его современников, художников русского зарубежья, оказавшихся в
вынужденном изгнании.
Не менее интересным и содержательным является фонд художника
Константина Андреевича Сомова. Он включает 474 единицы хранения.
Первая часть фонда была приобретена в 1959 году в Ленинграде у
племянника художника, Е.С. Михайлова. А спустя четырнадцать лет из
семьи М.В. Брайкевича, ближайшего друга Сомова, Русский музей получил
материалы зарубежного периода жизни и творчества художника. Их привез
из Лондона господин Филдинг-Кларк, муж дочери Брайкевича Ксении
Михайловны. Так в Русском музее произошло воссоединение архивов двух
выдающихся художников, ярких представителей объединения «Мир
искусства» – А.Н. Бенуа и К.А. Сомова, волею судеб оказавшихся в
эмиграции.
К числу ценнейших фондов, связанных с русским зарубежьем,
относится личный архив архитектора, художника и театрального декоратора
Андрея Яковлевича Белобородова. После его кончины в Риме в 1965 году
значительная часть материалов через Д.В. Иванова, сына знаменитого поэта,
поступила в Министерство культуры СССР, а потом в Русский музей. Вместе
с архивом музею досталось большое количество рисунков и акварелей
Белобородова и его пастельный портрет, исполненный в 1925 году З.Е.
Серебряковой.
Выпускник архитектурного отделения Императорской Академии
художеств (1915), Белобородов выполнил в Петербурге ряд ответственных
заказов, среди которых самым значительным явилось создание новых
апартаментов первого этажа Юсуповского дворца на Мойке. Из материалов
архива, освещающих ранний период творчества Белобородова в России,
представляют интерес сделанные им обмеры архитектурных сооружений,
расположенных вдоль Царскосельской дороги, – фонтанов Т. де Томона, А.Н.
Воронихина, деревянных жилых домов. Его архив содержит чертежи
Большого дворца и других построек в имении графа П.В. Завадовского в
Ляличах, а также письма последнего владельца этой усадьбы, адресованные
архитектору. Доклад Белобородова о состоянии графского дворца,
прочитанный в Обществе защиты и сохранения в России памятников
искусства и старины, дополненный рисунками и чертежами, свидетельствует
об отличном знании истории архитектуры, его скрупулезном внимании ко
всем, казалось бы, незначительным и мелким деталям.
Документы подтверждают, что, покинув Россию зимой 1920 года,
Белобородов отправился в Лондон, затем перебрался во Францию и только в
1935 году окончательно поселился в Риме. Творческий потенциал
архитектора, в отличие от многих его соотечественников, оказавшихся в
эмиграции, реализовался в полной мере. Благодаря Ф.Ф. Юсупову
архитектор имел хорошие связи и солидных заказчиков.
Альбомы фотографий замка Коленкур, разрушенного в годы Первой
мировой войны и заново возведенного в 1934 году по проекту Белобородова,
а также фотографии и чертежи знаменитой «Виллы Пеполи», построенной
им по заказу крупного промышленника, владельца швейцарской
фармацевтической фирмы, поэта и музыканта Мориса Сандоза на
Авентинском холме близ Рима, представляют собой важные источники для
изучения зарубежного периода творчества этого талантливого архитектора.
Многочисленные фотографии и рисунки Белобородова из архива
Русского музея впервые в России были показаны на выставке «В Петербурге
мы сойдемся снова», проходившей в Юсуповском дворце на Мойке (2005).
Отдел рукописей музея постоянно пополняется новыми материалами.
К ним относятся также поступления личных фондов сотрудников Русского
музея, например, Н.Н. Новоуспенского, заведовавшего отделом русской
живописи второй половины XIX – начала XX веков, Е.Ф. Ковтуна,
исследователя искусства русского авангарда, и др.
За последнее десятилетие образовалось 16 фондов, включающих 2600
единиц хранения. В число новых фондообразователей вошли такие
художники как Н.А. Тырса, О.Н. Гильдебрандт-Арбенина, О.А. Еремеев,
псковский коллекционер, купец I-ой гильдии Ф.М. Плюшкин, правнук
которого, академик С.А. Плюшкин, передал ценные материалы, включая
большой семейный фотоальбом.
Нельзя не упомянуть и о введении важных изменений юридического
характера, внесенных в современные документы Русского музея,
регламентирующие взаимоотношения с владельцами, передающими в дар
свои личные архивы. Вместо дарственной владелец теперь пишет заявление,
на основании которого составляется договор дарения и акт приема-передачи.
Форма договора исключает любые спорные вопросы в отношении авторских
прав, передаваемых музею.

1
РГИА. Ф. 1329. Оп. 1. Ед. хр. 939. Л. 22 – 23.
2 ОР ГРМ. Ф. 137. Оп. 1. Ед. хр. 2016. Л. 1-2
3 ВА ГРМ. Ф. ГРМ (1). Оп. 1. Ед. хр. 453. Л. 12.
4 ВА ГРМ. Ф. ГРМ (1). Оп. КПХО. Ед. хр. 45. Л. 4.

РГВА Москва
https://dzen.ru/a/Y8_3Q7a9nF-tv9Sb

РГВА: дружелюбие и спокойствие
Вчера
156 прочитали
Из всех военных архивов, Российский Государственный Военный архив (РГВА) самый дружелюбный и, что называется, "клиентоориентированный". Может, потому что небольшой и не пользуется таким бешеным спросом как ЦАМО или РГВИА.

Доехать до него просто: до станции метро "Водный стадион", а там 5-10 минут пешком до улицы Адмирала Макарова. Для тех, кто на машине, вокруг здания на прилегающих улицах довольно много парковок по 40 р за час.

Время работы читального зала тоже вполне приличное. Читальный зал работает: понедельник, среда, четверг: с 10 ч. до 17 ч.; вторник: с 12 ч. до 20 ч.; пятница: с 10 ч. до 16 ч. При этом, никакой обязаловки, то есть, даже если вы придете в за час до закрытия, вас примут.

В РГВА хранятся документы частей НКВД (и очень важно понимать, что НКВД - это далеко не только лагеря ГУЛАГ, но и пограничные войска, например), а также документы по Финской войне.

В РГВА можно прийти с улицы и, заполнив заявление, пройти тут же в читальный зал и начать работать. Главное иметь при себе паспорт. Описи выдаются в тот же день, максимальное время ожидания - 1 час, но на моей практике такого почти не бывало. Читальных залов здесь два, места предостаточно, и, главное, сотрудников не 1-2, как обычно, а сразу целый отдел. Возможно, поэтому они не жалеют времени на консультации. Да-да, здесь вас могут проконсультировать на предмет наличия фондов или рассказать о том, где и как вам лучше искать. Примечательно, что РГВА один из немногих архивов, в котором достаточно большое количество молодых сотрудников 25+. Это, кстати, очень хороший показатель: значит здесь никого не шпыняют и в обще относятся по-человечески.

Как и в ЦАМО, здесь тоже фонды хранятся сообразно воинским частям и тоже есть картотеки, которые не выдаются в зал. Проверить наличие нужного вам бойца в картотеках можно написав там же, в читальном зале, заявление. Ответ присылают на электронную почту примерно за месяц. При этом, в РГВА есть еще перечень фондов, в котором можно поковыряться до заказа описей. Очень полезное времяпрепровождение. Советую им не пренебрегать.

Описи сдаются сразу в зале. Дела можно получить на третий рабочий день от заказа.

Сохранность дел по воинским частям не слишком хорошая. Во многих частях нет сведений о личном составе. Зато есть журналы боевых действий периода Зимней войны.

Еще один плюс и отличие от ЦАМО: дела сдаются прямо в читальном зале. В ЦАМО, чтобы сдать дела, необходимо приезжать отдельно.

Еще один вечный камень раздора: копирование собственными средствами. В РГВА оформление примерно такое же как в ЦАМО: выбираете листы, оформляете требование с указанием нужных страниц, сдаете дело, приезжаете за квитанцией через 2-3 дня. ВАЖНО: оплатить квитанцию можно прямо в читальном зале через банк-онлайн и тут же выслать чек на почту отдела копировки. Занимает это ровно 5 минут. Как только сотрудники получают ваш чек, вам выдают дело для фотографирования. Почему так нельзя сделать в ЦАМО я не знаю.

И да, у вас вежливо поинтересуются, копировали ли вы когда-нибудь документы, не надо ли вам помочь, например, подержать страницы.

Второй момент: в читальном зале стоит отличный аппарат для пересъемки. С подсветкой как снизу, что важно для документов на кальке, так и двумя лампами сверху. Опять же почему нельзя поставить такой в ЦАМО не знаю.

И нет, на вас никто не накричит, вас вежливо спросят умеете ли вы пользоваться чудо-машинкой, и если вдруг не умеете, то вам все включат или, как минимум, расскажут как что включать.

Фантастика какая-то.

Стоимость копирования существенно ниже, чем в ЦАМО. Сегодня за копирование 8 страниц я отдала 344 р., в ЦАМО такой заказ мне бы обошелся в 561 р.

на фото фрагмент схемы на кальке, снятый на обычный смартфон.
В общем, если вдруг вам нужны документы межвоенного периода или документы НКВД, то наслаждайтесь работой в РГВА.

P.S. Лайки, комментарии и перепосты приветствуются. Многие спрашивают как заказать у меня исследование по генеалогии или поиск боевого пути. Для этого можно написать мне на почту alinaakoeff@yandex.ru или в вотсапп +79888302514

Удаленно невозможно посмотреть документы архива? Очень интересен вот это дело, нашей прабабушки: ЦГИА СПБ Фонд 3 опись 2 дело 2109 Об определении дочери капитана Елены Ланге пансионеркой государя императора. Может кто-то имеет доступ?