ИСТОРИЯ КУРСКОГО КРАЯ В XVII–XX вв. Д. Е. Евсюков
СЕЛО РЕПЕЦ МАНТУРОВСКОГО РАЙОНА. КОГДА БЫЛА ПОСТРОЕНА ЦЕРКОВЬ?
Статья подготовлена в развитие исследования об истории основания села Репец Мантуровского района Курской области, опубликованного в настоящем сборнике четыре года назад [24]. Причинами, побудившими автора продолжить изучение темы, стали выявленные новые документы, уточняющие время основания населенного пункта, а также желание подтвердить (или опровергнуть) легенду о сожжении местной церкви, передающейся из поколения в поколение среди жителей села.
Легенда гласит о том, что деревянную церковь в Репце сожгли крымские татары на день Святой Троицы. Они закрыли дверь храма, в котором в тот момент шла служба, и подожгли его. От старой церкви сохранился лишь камень от алтаря, который хранится во дворе каменной церкви, построенной на новом месте.
По сложившемуся обычаю рядом со старой церковью когда-то располагалось кладбище. По воспоминаниям автора книги «Село Репец» Юрия Махрина, когда в советские годы по главной улице прокладывали новый водопровод, экскаваторщик выкапывал гробы необычной формы – выдолбленные из стволов вязов [28, с. 50].
Автор задался целью найти в архивных документах истоки этой легенды, а возможно и описание событий, в ходе которых сгорела местная церковь. Итак, известно, что в Репце первоначально действовала деревянная церковь, а затем на бугре была построена новая каменная, которая стоит там и поныне. Конечно, версия, изложенная на официальном сайте сельсовета, сообщающая о существовании в Репце церкви еще до прихода монголо-татар, не выдерживает критики [26]. Учитывая, что земля первым поселенцам Репца была выделена в 1648–1649 гг., а населенный пункт возник несколько позже, очевидно, что первая церковь (или часовня) была сооружена только во второй половине XVII в.
В отношении каменной церкви имеются довольно подробные исторические сведения за период конца XIX – начала XX вв., основная часть которых обобщена в справочнике 2014 г., подготовленном специалистами Государственного архива Курской области по материалам, находящихся на хранении в архиве [25, с. 45–46]. Детальные сведения о каменной церкви можно обнаружить и в других архивах. Так, в Российском государственном историческом архиве хранятся страховые документы по церквям Тимского уезда за 1910 и 1914 гг., в которых имеется подробное хозяйственное описание Репецкой церкви, включая ее размеры, материал здания и отделки, количество окон и дверей, перечень церковной утвари, сведения о колокольне, а также описание церковно-приходской школы и хозяйственных построек (сторожка, амбар, сарай). Годом строения каменной церкви указан 1801 г., пределы сооружены в 1907–1909 гг., главный и северный иконостасы устроены в 1914 г., в этом же году возобновлен южный [19, л. 64–67].
На 1921 г. в церкви села Репец имелось три престола: во имя святого великомученика Дмитрия Солунского (празднуемый 26 октября ), преподобного Серафима Саровского чудотворца (19 июля) и в честь Иверской иконы Божией Матери (на третий день Пасхи) [22, л. 98].
Что касается прежней деревянной церкви, сведений о ней чрезвычайно мало. Известно, что в конце XVIII в. церковь в Репце еще была деревянной. Так, согласно Топографическому описанию г. Тима и его селений А. Зубова за 1784 г. в селе имелась деревянная церковь во имя святого великомученика Димитрия, при которой располагались 4 двора церковнослужителей числом 10 душ [30]. Кроме прочего в данном источнике содержится хозяйственное описание самого села, включая площадь лесов, пашенных угодий, занятых под разными культурами, перечислены характеристики и владельцы семи мельниц и др.
Краткие сведения о церкви находим и в экономических примечаниях Межевой экспедиции, составленных к генеральному плану Тимского уезда 1782 г.: «в селе церковь деревянная во имя великомученика Димитрия мироточивого» [16, л. 100].
По поводу времени постройки каменной церкви сведения в архивных документах расходятся. Упомянуты следующие годы: 1801, 1825 гг. и даже 1761 г. [25, с. 45–46]. Более достоверным представляется 1801 г., указанный в наиболее ранних из выявленных источников – страховых документах за 1910 г. [19, л. 64] и клировых ведомостях за 1916 г. [23, л. 155].
Причиной строительства каменной церкви могла стать ветхость предыдущего строения, либо его утрата, например, при пожаре. Поиск таких сведений в РГИА в фонде канцелярии Синода результата не принес: дела о строительстве новой церкви в селе Репец не выявлено, хотя аналогичное дело за 1827 г. о дозволении устроить каменную церковь вместо сгоревшей деревянной имеется по соседнему селу Рогозцы [18], сохранился и чертеж фасада новой церкви за тот же 1827 г. [20].
Для уточнения года постройки каменной церкви привлечены ведомости о церквях Курской епархии за 1806 г. [17, л. 51 об. – 52]. Однако в данном источнике материал строения церкви не указан. Имеются данные о составе притча: 2 священника, 2 дьячка, 2 пономаря, всего занято 6 штатных единиц, кроме того, место диакона предоставлено семинаристу. У священно- и церковнослужителей семеро малолетних детей в возрасте от 3 до 14 лет (учтены только не поступившие в семинарию, училище или на место причетника). Церковной земли 33 десятины, прихожан 1 199 мужчин и 1 300 женщин. Доход служителей церкви от треб и земли составлял примерно 190 руб. в год.
Наконец, уже при подготовке статьи к сдаче обнаружились новые неожиданные сведения о постройке. В материалах Тимского уездного суда было выявлено дело местных помещиков, касающееся исправления ошибки в межевых книгах , и хотя Репецкая церковь здесь упомянута мимоходом («против вновь строящейся в селе Репце каменной церкви»), отсюда мы узнаем, что строительство каменной церкви в Репце велось уже летом 1795 г. [21, л. 5, 9 об.].
С целью локализации обеих церквей на местности изучены материалы межевого архива РГАДА. Проанализированы подробные (масштаб в 1 дюйме 100 сажен) геометрические специальные планы за 1784 и 1864 гг. [14; 15]. Установлено, что деревянная церковь в конце XVIII в. находилась в центральной части села. В то время юго-восточная сторона улицы (со стороны реки Оскол) имела зигзагообразную форму, как огибающую здание церкви4. Ту же конфигурацию улица сохраняет и в 1864 г., но церкви на старом месте уже нет.
Вместо нее на плане имеются две точки, которые, вероятно, обозначают фрагменты прежней церкви (алтаря) – по-видимому, здесь и находился белый камень, о котором помнят старожилы. Новая же каменная церковь на плане 1864 г. находится на бугре, к ее ограде с юго-восточного угла примыкает кладбище (ныне кладбище расположено к западу от церкви).
Таким образом, архивные планы подтверждают известное местным жителям местонахождение старой деревянной церкви, которая располагалась здесь до рубежа XVIII–XIX вв. В настоящее время в непосредственной близости с этим местом (а, возможно, и по нему) проходит главная улица, теперь прямая без изгибов.
Еще дальше углубляясь в прошлое, узнаем, что церковь в селе существовала уже в начале XVIII в. Так, согласно ландратским книгам за 1710–1718 гг. в селе Репец церковь во имя святого великомученика Дмитрия [11, л. 993]. В 1710 г. священником при церкви был отец Дмитрий Афанасьевич, впоследствии проживавший в селе Дорожня, где в 1718 г. строилась новая церковь. На тот момент ему 50 лет, у него жена Катерина 59 лет, дети Степан 28 лет, Матрена 15 лет и Анна 12 лет, еще одна дочь Аграфена выдана замуж в 1715 г. У сына Степана жена Анна 33 лет [11, л. 927–927 об.].
В 1714, 1718 и 1723 гг. священником при Репецкой церкви служил Фома Иванович, 30 лет (на 1718 г.), у него жена Соломонида 38 лет, дети Прасковья 4 года, Авдотья 3 года, сын Гаврила (умер в 1716 г.). Согласно переписи 1710 г. Фома был диаконом в селе Погожем Засемского стана при священнике отце Иване
[12, л. 773 об.].
В 1710–1718 гг. церковным дьячком служил Андрей Федорович Попов, 37 лет (на 1718 г.), у него жена Анна 33 года, дочери Агафья 9 лет, Февронья 1,5 года, брат Логвин 28 лет, у него жена Агафья 23 года [12, л. 993 об.].
Переходя к документам XVII в., стоит отметить, что данные о церкви за этот период крайне скудны. В предыдущей статье сообщалось об упоминании Репца в сборной книге хлеба за 1670/71 г. [3, л. 75–75 об.]. Однако статус населенного пункта (село или деревня) в этом документе не определен. Недавно обнаружен еще один источник с упоминанием селения – сказки о крестьянских и бобыльских дворах за 1678 г., в котором присутствует такая фраза: «села Репца поп Василей Иванов сын сказал: в том селе часовня святаго великомученика Димитрея, селитца вновь». Таким образом, в 1678 г. в селе была только часовня, но не церковь. Кроме того, обращает на себя внимание помета «селиться вновь», означающая, что этот населенный пункт возник недавно, вероятно, не более 10 лет назад.
Итак, имея сведения о существовании Репца по меньшей мере с конца 60-х – начала 70-х гг. XVII века мы наконец подходим к главному открытию.
Не так давно автору удалось выявить еще более ранний документ, в котором имеется упоминание о Репце – это сказки о разорении за 1659 г., в которых упомянуты три семьи детей боярских Баклановых, чьи имена присутствуют в челобитных 1648/49 г. о выделении земли (см. [24]). Причем в этом документе местом проживания Григория, Федора и Тимофея Баклановых значится село Репенское (Репейское) Ублинского стана [4, л. 10, 14]. Сказки поданы дозорщику Г. В. Колемину в декабре 1659 г. после летнего татарского набега и содержат сведения о взятых в плен родственниках и ущербе, нанесенном имуществу служилых людей. В документе это передано следующими строками: «в прошлом во 167-м году приходил войною крымский хан со многими ратными ордами и черкасы...».
Подобные сказки за рассматриваемый период сохранились по многим уездам, причиной к этому послужили события летней кампании 1659 г. по свержению власти гетмана И. Выговского в ходе Русско-польской войны 1654–1667 гг. В период с конца июля по середину августа 1659 г. крымский хан Мехмед-Гирей при поддержке казаков Выговского напали на русские земли южных уездов, в том числе на Старооскольский. По некоторым оценкам численность крымского войска составляла 20 тыс. татар и до 10 тыс. казаков. В ходе набега было разорено 18 уездов и уведено в плен 25,5 тыс. чел. [27].
5 сентября старооскольский воевода Т. Левашов сообщил, что 1 августа на уезд напали крымские татары, турки и черкасы, «на посаде слободы, и в уезде села и деревни, и хлеб в гумнах и в лесах пожгли». Всего в ходе набега были убиты 21 человек, 760 взяты в плен [1, л. 19, 27]. Нужно отметить, что о сожженных церквях документ не упоминает, хотя по некоторым другим уездам такие сведения приводятся.
Вернемся к Баклановым. В своих сказках они сообщили следующие сведения. У Григория Бакланова взяли в плен невестку Варвару и внука Сергея. У Федора Бакланова увели плен братьев Григория, Якова, Антамона, жену Феклу, невесток Матрену, Степаниду, племянников Ивана и Петра. Более всего пострадала семья Тимофея Бакланова, у которого в плен попали жена Матрена, сын Микитка, три невестки – Ирина, Матрена и Анисья, восемь племянниц – Настасья, Алена, Анна, Афимья, Евдокия, Федосья, Афимья и Евдокия.
Приведем здесь более подробные биографические сведения об этих семьях. Иван Лукьянович Бакланов уже в начале XVII в. служил станичным ездоком и проживал в Ездочной слободе, на посаде за ним числится торговая лавка, он упоминается в документах по начало 1650-х гг. Вскоре вступает в службу его сын Данила, взятый на место Петра Захарова, убитого в 1616/17 г. В 1621 г. Данила упомянут ездоком 1-й станицы [2, л. 109 об.], а уже в 1637/38 г. сведен «на вечное житье» в г. Усёрд. Впоследствии в 1644 г. часть его поместья в Ездочной слободе отдана сыну Федору, верстанному в дети боярские в промежуток 1641–43 гг. с окладом 100 четей.
Братья Григорий и Тимофей Ивановичи Баклановы, по-видимому, также являлись сыновьями Ивана Лукьяновича. Григорий служил в станичных ездоках с 1-й половины 1630-х, во 2-й половине 1640-х верстан в дети боярские. Тимофей в середине 1640-х гг. сразу поступил на службу в дети боярские с окладом 100 четей.
В 1653 г. главой двора этой линии Баклановых в Ездочной слободе записан Григорий, его брат Тимофей и племянник Федор, вероятно, проживали там же. В 1670/71 г. дворы Фёдора, Тимофея и Петра Баклановых по-прежнему числятся в Ездочной слободе, и только в 1678 г. Петр Тимофеевич Бакланов записан главой двора в Репце.
Таким образом, мы видим парадоксальную картину. С одной стороны, в 1659 г. по меньшей мере три семьи Баклановых уже проживали в Репце (во всяком случае такие сведения они сообщили в своих сказках). Однако по окладным книгам 1670/71 г. они все еще числятся в Ездочной слободе, и лишь через несколько лет (в 1678 г.) представитель одной из семей, Петр Тимофеевич, появляется в Репце. С другой стороны, из прочих детей боярских, получивших здесь земли в 1648/49 г., в сказках о разорении упомянуты только Перфил Деревягин и четверо Коршиковых, местом жительства которых указаны с. Верхнее Чуфичево и д. Долгая поляна соответственно (Коршиковы фиксируются в Репце с 1670/71 г., Деревягин – только с 1678 г.). Другие участники челобитной 1648 г. в сказках о разорении не упомянуты (не пострадали от набега), что не позволяет достоверно утверждать, где они проживали в 1659 г.
Еще одним неожиданным фактом является то, что Репец в 1659 г. назван селом. Это означает, что на тот момент здесь уже была церковь или часовня, что заслуживает отдельного рассмотрения.
Прежде всего, насколько большими в середине XVII в. были села и сколько дворов должно иметь селение, чтобы жители могли поставить церковь (часовню)? Определенного ответа на этот вопрос нет. С одной стороны, согласно переписной книге 1646 г. Оскольского уезда, села Ублинского стана были довольно небольшими, менее 10 дворов (Ублинское – 3, Лапыгино – 8), с другой стороны деревня Курская насчитывала 18 дворов [13, л. 16–16 об., 25–28 об.]. Следовательно, село Репец в конце 1650-х гг. вполне могло быть небольшим населенным пунктом (скажем, до 10 дворов). В предыдущей статье было показано, что согласно сборной книге за 1670/71 г. в Репце числилось 9 дворов [3, л. 75– 75 об.] (впрочем, как отмечалось, достоверность этого источника в части отнесения служилых людей к тому или иному населённому пункту, вызывает определенные сомнения).
С другой стороны, поскольку прочие семьи (кроме Коршиковых и Деревягиных) в документе 1659 г. не упомянуты, можно сделать осторожное предположение, что некоторые из челобитчиков уже могли проживать в Репце, но их семьи при татарском набеге не пострадали. Так, в отношении жителей Репца сведений о пострадавшем имуществе не имеется (по некоторым другим населенным пунктам встречается информация о сожженных дворах). Если бы такие случаи были зафиксированы, можно было бы говорить о разорении села татарами и оставление его жителями.
Имеется ли упоминание о Репецкой церкви в документах конца 1650-х гг.? До образования Белгородской епархии церкви Оскольского уезда относились к Патриаршей области (подробнее см. [31]) и составляли Оскольскую десятину. Ежегодно в Патриаршем Казенном приказе составлялись приходные книги церковной дани со всех церквей Патриаршей области. Первая из таких сохранившихся книг, в которой перечислены церкви Оскольской десятины, составлена в 1627/28 г. [5, л. 127–129 об.]. Для уточнения факта существования церкви в период подачи сказок о разорении были изучены приходные книги по церквям Оскольской десятины за 1657, 1658, 1659 и 1660 гг., однако сведений о Репецкой церкви (часовне) выявлено не было [6, л. 906–908; 7, л. 881а–883; 8, л. 917–919; 9, л. 944–946]. Нет таких сведений и в наиболее поздней из сохранившихся окладных книг Оскольской десятины за 1670 г. Здесь следует пояснить, что, несмотря на открытие Белгородской епархии в 1667 г., ее церкви первоначально передавались в управление митрополиту Белгородскому и Обоянскому Феодосию только по духовным делам, а окладную дань продолжали платить в патриаршую казну [29, с. 117]. Так, церкви Оскольской десятины упоминаются в приходных книгах церковной дани Патриаршего Казенного приказа по 1670 г. включительно. Однако и в этот год упоминаний о Дмитровской церкви (часовне) в указанных книгах не выявлено [10, л. 1022–1025].
Причиной таких нестыковок может служить несвоевременное включение в оклад построенной в Репце часовни (в том числе и непреднамеренное). Известны случаи утайки новых церквей и их приходов от нескольких до десяти и более лет с момента постройки. Активный процесс введения таких приходов в оклад начался уже позже, при патриархе Иоакиме (1674–1690 гг.) в ходе «досмотров церковного и всякого благочиния» [32, с. 145–147].
Таким образом, развитие событий могло выглядеть следующим образом. Получив землю в будущем Репце в 1648–1649 гг., первые служилые люди поселились здесь во 2-й половине 1650-х гг. и поставили часовню. После татарского набега жители в селе остались, а часовня уцелела, но тогда следует признать, что Дмитровский приход не попадал в церковные книги более 10 лет. В альтернативном сценарии первыми и единственными жителями были три семьи Баклановых, которые после татарского набега 1659 г. были вынуждены покинуть село. На время село опустело, жители появились здесь только во второй половине 1660-х гг., а Баклановы еще через десятилетие. К 1678 г. в селе Репец числится уже 25 дворов.
Итак, несмотря на то, что загадка о сожженной татарами церкви не была полностью разгадана (а легенда ни подтверждена, ни опровергнута), теперь мы имеем набор фактов, на основе которых можно строить более обстоятельные рассуждения. Остается надежда, что описание искомых событий все-таки будет рано или поздно обнаружено в архивных документах.
