 | 77759Создайте аккаунт или войдите, чтобы отправить личное сообщение этому пользователю и увидеть его полные контактные данные |
Последние 30 сообщений 77759Тема: РОСТОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
3.11.2022, 20:43
СУДЬБА 􀍵 ВЕЛИКИЙ
ДРАМАТУРГ
Воспоминания
Ростов-на-Дону. 1905–1922 годы
Нет, Ростов, конечно, не Одесса. И Тихий Дон, естественно
не Черное море. Ростову всегда не хватало романтики моря, ме-
стечкового остроумия и легкомысленной шаловливости.
Ростов-на-Дону.
У него не было дворцов, величественных архитектурных
комплексов, знаменитых памятников, уникальных лестниц,
замечательных чугунного литья решеток и прочих особенных
достоинств, полагающихся большому городу. Нет, Ростов не
был родовитым городом-аристократом. Он был большим ка-
раван-сараем. Все, что с севера стремилось на юг, неизбежно
проходило через Ростов и все, что держало путь с юга на север,
также должно было пройти через Ростов. И многое, многое осе-
дало на перепутье этих дорог, сначала временно, а потом – и на-
всегда. Ростов являлся значительным торгово-промышленным
центром на юго-востоке России. Здесь были банки и общества
взаимного кредита, посреднические конторы и акционерные
общества, огромные привокзальные и портовые склады, заме-
чательно красочный базар, ярмарки и богатые магазины, гро-
мадное количество различных лавок и лавчонок, погребков и
лабазов – всего не перечислишь… Да, в Ростове била ключом
кипучая жизнь южного города.
Административно Ростов входил в Область войска Донского.
Но он не был казачьим городом. Главным городом Области вой-
ска Донского был казачий город Новочеркасск, где инородцы не
жили. Там находился наказной атаман войска Донского генерал
Каледин, возглавлявший административный центр области. Ро-
стов же был городом-гибридом, городом-метисом. Здесь жили,
калейдоскопически перемешавшись, русские, украинцы, армя-
не, евреи, греки, татары, немцы, различные народности Кавка-
за, цыгане, поляки. В Ростове постоянно функционировали рус-
ские церкви с большим собором (на углу Большого проспекта и
Садовой улицы) во главе, армяно-грегорианская церковь (боль-
шой район Ростова – Нахичевань – был вообще армянским),
три синагоги, костел, мечеть, кирха, греческая церковь и даже
старообрядческая церковь на берегу Дона.
Вся эта разноязычная, разноликая масса жила и работала в
постоянном повседневном общении и взаимодействии. Однако
и были в центре города богатые дома, на воротах которых ви-
сели предупредительные объявления: «Евреям, халатам (тата-
20
рам) и собакам вход строго воспрещен». Предупреждение это,
надо заметить, касалось бедных евреев, татар и собак. Богатые
собаки, татары и евреи проходили в эти дома через парадный
вход. Вообще в городе было принято делить население по наци-
ональному признаку и национальным потребностям. Поэтому в
Ростове были национальные магазины и лавки, национальные
больницы и, естественно, национальные кладбища: православ-
ное, еврейское, армянское и просто кладбище для всех усопших
без национальных претензий. В праздничные дни горожане лю-
били приходить сюда: кладбище утопало в зелени, дорожки и
могилы аккуратно убраны, красивые памятники и благоговей-
ная тишина создавали настроение уютно отдохнуть на скамей-
ке, отрешившись от городской суеты и треволнений. Впрочем,
отдохнуть можно было не только на кладбище. В Ростове было
три больших сада: купеческий, приказчий и просто городской
сад. Купеческий клуб и сад предназначался для привилегиро-
ванной публики. Обстановка там была комфортабельная и чо-
порная. Днем здесь гуляли нарядные мамы и играли очень вос-
питанные дети, а по вечерам солидные мужи занимались карта-
ми. Демократией пахло уже только в приказчичьем саду. Трудно
догадаться, почему этому саду дали столь странное название.
Может быть для того, чтобы подчеркнуть разницу между купе-
ческим садом, где отдыхали коммерческие тузы, не терпевшие
присутствия в своем кругу приказчиков и других «шестерок»?
Так или иначе, название «приказчий» прочно закрепилось за
этим наиболее популярным в Ростове садом. Здесь по вечерам
всегда было много народу. Сюда после долгих вечерних хожде-
ний по Садовой (ростовскому «Бродвею») проникала, несмотря
на платный вход, молодежь. Днем здесь играл духовой оркестр,
а по вечерам давал концерты даже симфонический оркестр.
Здесь были веселые игры и танцы. Здесь возникали неожидан-
ные романы, здесь же разбивались сердца.
Вход в городской сад был бесплатный, но в нем было серо
и скучно. Кроме нескольких старых аттракционов и удобного
сквозного прохода с Садовой улицы на Пушкинскую, он ничем
другим не отличался. Иногда здесь тоже в праздники органи-
зовывались танцы под духовой оркестр и давались эстрадные
концерты – тогда надо было платить. Все сады и кинотеатры
(«иллюзионы», как их тогда называли) находились только на
Садовой, как и полагается «Бродвею». В кинотеатрах тогда но-
мерованных мест не было, и зрители, ворвавшись в зрительный
21
зал ураганной толпой, жестоко толкая и давя друг друга, спеши-
ли занять наиболее выгодные места. Сначала шел «Патэ-жур-
нал» [1]. За «Патэ-журналом» наступал перерыв, давали свет
в зал для дополнительного впуска опоздавшей публики, затем,
иногда показывали комедию «Дурашкина или глупышкина».
И, наконец, показывали настоящую картину. Смотрели наши
ханжонковские [2] фильмы – «Ношу мира сего» и другие чув-
ствительные ленты с участием Веры Холодной, Лисенко, Гзов-
ской, Максимова, Мозжухина и Рунича, Гайдарова [3]; смо-
трели американские боевики «Приключения Мациста», «Под
гипнозом миллионов», «Невеста солнца», «Железная рука» и
т. д. Кино уже тогда прочно вошло в быт города и стало люби-
мым развлечением городской молодежи.
Кроме иллюзионов в Ростове успешно работали театры.
В городе было два частных театра: Асмоловский и Машонкин-
ский [4]. В Асмоловском, очень уютном камерном театре на Та-
ганрогском проспекте, работала довольно сильная постоянная
драматическая труппа. Показывал он ныне уже забытые пьесы
«Тот, кто получает пощечины», «Хамка» и др. Большой и весьма
вместительный театр Машонкинский абонировался обычно при-
езжей оперной труппой или цирком Труцци [5]. Театр был боль-
шой, неуютный и почему-то всегда холодный. Когда приезжал
цирк, в зрительном зале разбирался партер, и получалась цир-
ковая арена. Так же, как и теперь на представления цирка народ
ходил охотней, чем на спектакли оперного театра. Знаменитый
клоун Эйжен [6] был куда более признан, чем любой оперный со-
лист. Солидная публика предпочитала все-таки посещать только
Асмоловский театр. Сам Асмолов – владелец табачной фабри-
ки, был видным лицом в Ростове. Вообще в Ростове было мно-
го богатых людей, но меценатов вроде Мамонтова [7] не было.
Меценаты в России были национальными деятелями, и Москва
всегда была ультра-русским городом. У Ростова, если так можно
сказать, был другой жанр. Он всегда был специфически торго-
во-промышленным городом с национально-пестрым населени-
ем, он был деловым центром, а не центром национальной куль-
туры, и в этих условиях для мецената не было поля деятельности.
Были, конечно, отдельные скромные «благотворители», но в ос-
новном коммерсанты народ не сентиментальный, предпочитаю-
щий вкладывать деньги в выгодное дело.
Тем не менее, Ростов был большим культурным цен-
тром. Кроме различных театров, кино, цирка, библиотек,
22
трамваев, разнообразных магазинов, хороших больниц и
отлично ухоженных кладбищ, в Ростове было много госу-
дарственных и частных средних учебных заведений, а уже в
советское время был открыт университет. Раньше в Ростове
были: мужская казенная гимназия, реальное училище, ком-
мерческое училище и частная Степановская гимназия. Жен-
ских гимназий было три: казенная Екатерининская и две
частных – Андреевская и Берберовская. По большим празд-
никам мужские и женские гимназии делали встречи – балы.
Играл оркестр, танцевали до упаду, кушали пирожные, со-
рили конфетти, развлекались почтой «флирт цветов», а при
удаче, скрывшись от бдительных классных наставников, то-
ропливо в темном классе целовались. Было захватывающе
интересно, и о каждой такой встрече потом долго вспоми-
нали. Даже сейчас, очень далеко, приятно вспомнить… Ро-
стов, как и многие южные города, был музыкальным горо-
дом. Кроме большого музыкального училища, обладавшего
педагогами высокой квалификации и опыта, нескольких му-
зыкальных школ в городе жили крупные музыканты, «ушед-
шие на покой» и занимающиеся частной педагогической
практикой. Музыка в городе всегда звучала – классическая,
эстрадная, духовая и просто уличная. Когда в Киеве слуша-
лось дело Бейлиса [8] в Ростове пели:
Вера-сибирячка – известная босячка,
Ющинского убила – на Бейлиса свалила.
Ростовская уличная песня всегда была очень актуальна. Она
всегда быстро откликалась на все волнующие события не толь-
ко в жизни Ростова, но и всей страны. Наибольший расцвет
уличная песня получила в годы войны 1914 года и, особенно
в первые годы революции. Не все эти песни уже можно вспом-
нить, но некоторые еще живут в моей слабеющей памяти. Так,
например, в 1914 году была песня солдат-новобранцев, уходя-
щих в армию:
Ночка темная
Да я боюся (да),
Проводи меня
Маруся.
Провожала (да)
Жалко стало,
Слезы лила (да)
Три квартала.
23
На Воронцовской улице преобладало еврейское население.
Там же находились синагоги. Об этой улице была очень попу-
лярная песня:
Жил на Воронцовской Хаим Шпик,
Он был очень набожный старик.
Ходил в синагогу и молился Богу,
И трефное кушать не привык.
Уже послереволюционное время ходила типично-уличная
песенка:
Отчего меня девочки не любят?
Отчего ботиночки не купят?
Ну, а третья полтора.
Вот тебе и новые ботиночки!
В годы революции, Гражданской войны Ростов часто пере-
ходил из рук в руки, менялась власть и тут же сразу менялась
уличная песня. У этих песен не было авторов, во всяком случае,
они если и были, то оставались в неизвестности, эти песни ни-
кто не пропагандировал, не разучивал (радио еще не было), но
они очень быстро завоевали широкую популярность. Пели их,
как бы между прочим, легко и просто. Любопытно, что сейчас,
в семидесятых годах, эта уличная песня полностью исчезла и
только современные композиторы-песенники иногда, испод-
воль, пользуются интонациями (впрочем, не только интонация-
ми) этой старой уличной песни для создания новых современ-
ных песен, забывая о том, что и интонации тоже продукт своего
времени, социальных условий жизни народа.
В Ростове, как и в Одессе, всегда было много жуликов и гра-
бителей. Но ростовские жулики старались делать свои темные
дела тихо, без внешнего одесского шика, без ненужной теат-
ральности и блеска. Ростовские жулики всегда были солидней
и, я бы сказал, масштабней. В 1918 году Ростов силой обстоя-
тельств стал прибежищем всей крупной буржуазии Петрограда
и Москвы. Уже почти потеряв все надежды на победоносное
возвращение, несмотря на дутые заверения Деникина и Вранге-
ля, эти богатые беженцы ждали возможности дальнейшего бег-
ства на Запад через Стамбул. А пока Ростов жил в лихорадочном
блеске неожиданно разбогатевшего караван-сарая, в угаре неве-
роятных торговых сделок и спекуляций, в отчаянной динамике
шикарного быта. Богачи привезли с собой свои драгоценности,
держать их дома было небезопасно, время было весьма ветре-
ное, сами защитники – белые офицеры могли грабануть кого.........
Если интересно могу закинуть продолжение
|
Тема: Как рассекречивают последний закрытый фонд XVIII века.
12.03.2019, 18:10
Semionoff Vitaly написал:[q] 1969 год, трагические события на острове Даманский. А Архивный комитет при Совете Министров СССР отправляет закрытое письмо по архивам СССР -фонды, в которых могут быть сведения о советско-китайском приграничье, закрыть.
Так был закрыт один из основных фондов по истории Омской области - фонд с почётным номером"№1" - фонд "Командующего войсками Сибирской дивизии и линиями военной коллегии".
Так фонд, который до этого активно использовался советскими учёными выбыл из научного оборота на 50 лет.
Об этом фонде я узнал случайно - мне не выдали одно из дел. Пошёл к директору Пугачёвой, она сказала, что так как фонд секретный, рассекречивать его надо с полной вычиткой, а у них нет столько специалистов по палеографии (фонд создан с 1745 по 1800 год).
И тем не менее этот процесс я начал. Сейчас уже 35 % фонда отсканировано и доступно онлайн. Но обратите внимание на такую вещь: фонд не секретный, просто "ограниченного доступа". Что это за норма закона. По закону есть секретные документы, документы, которые не подлежат выдаче по закону о персональных данных, документы пфс, документы, закрытые по указу Путина (разведчики, сотрудники НКВД и т.д.), но вот каким было правовое основание раскрывать эти документы через решение ЭМК?
Об этом я ещё спрошу Росархив.
[/q]
Ссылку на доступность в онлайне можно получить?
|
Тема: РГИА (Санкт-Петербург)
6.04.2018, 9:08
Здравствуйте! РГИА Ф. 58 Оп. 2 Д. 978. "Карты топографической съемки местности к исследованиям в Акмолинской, Семипалатинской, Сыр-Дарьинской и Семиреченской областях в Туркестане 1842-1921гг количество листов 1055." Нужна помощь об общей информации по этим картах. Каков масштаб? Кол-во листов по каждой области? Есть ли к ним сборные(бланковки) листы?
|
Тема: Вопросы по фондам ЦГА РК
7.02.2017, 13:57
Не мог Ставицкий Фёдор Пантелеевич в 1893 году родиться в г.Талды-Кургане, На тот период существовало село Гавриловка (ныне Талдыкорган) Копальского уезда. Искать нужно в архиве гор. Талдыкорган адмцентра Алматинской области
Вопрос к долгожителям  Кто нибудь встречал дела в ЦГА РК о финских военнопленных?
|
Тема: УЗБЕКИСТАН
27.07.2013, 14:59
Ищу десятиверстную карту Туркестанского военного округа. Часть листов есть. Нужна помощь в поиске других листов в ЦГА РУз или в Национальной библиотеке. Оплату за услуги в поиске гарантирую
Бланковка изданных листов
[ Изображение на стороннем сайте: e28129e4d5a1.jpg ]
 |
Тема: Поляки в Казахстане
16.05.2012, 21:18
Брониславу Феликсовичу и Екатерине Митрофановне,
вашим детям, внукам, правнукам, и всем Киндзерским.
Пишу, что еще помню о наших предках и родных.
Прадед твоей мамы Юлии Яновны Иваницкой-Киндзерской, и мой Григорий Яковлевич Иваницкий состоял в тайном обществе Декабристов. В чине прапорщика гренадерского полка выступал 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади, был смертельно ранен, в спешке, со многими другими был свезен в Петропавловскую крепость к Алексеевскому равелину, где и разыскал его денщик Туманевич среди раненых умирающих, и мертвых тел. Получив разрешение Туманевич забрал Григория Яновича для погребения, поэтому Г.Я. Иваницкий не учтен, в документах нигде не значится, как и многие другие погребенные без учета, и спущенные под лед Невы, офицеры низшего звания с незнатных семей, не титулованные и простые солдаты.
Григорий Яковлевич (на самом деле Янович) Иваницкий происходил из дворянской семьи бедной шляхты. Не граф и не князь.
Его жена больная туберкулезом, вскоре и умерла, а их два сына Бартломею 7 лет, Базилию около 5 лет остались на попечении денщика, Туманевич отвез мальчиков на Украину к своей сестре Каролине в Киевскую губернию.
Бездетная женщина обласкала детей как родных, дети к ней привязались, но беда была в том что Каролина Туманевич была Крепостной, и когда Бартоломею-по русски Варфоломей исполнилось 12 лет, помещик приказал записать его в реестровую книгу и выгонять на работу. Бедная женщина подняла lament- шум, стала доказывать, что дети свободного происхождения, да еще дети дворян. Потребовала от брата, чтобы искал родственников. Туманевич нашел в Варшаве двоюродных братьев декабриста, Аполлония Иваницкого и Наполеония Иваницкого, -дядюшки забрали мальчиков в Варшаву Бартоломея (это и есть мой дедушка, дзядунё вашей мамы Юлии) определили на учение. Впоследствии он был лесничим.
А младший Базилик – по русски Василий, не мог привыкнуть к новым тетушкам, кричал, плакал, заболел, просился к cioci Karolci пришлось отправить его обратно на Украину к Каролине до 12 лет. Когда Базилику исполнилось 12 лет его тоже забрали родственники в Варшаву, там он получил образование и специальность инженера сахарных заводов.
Когда мальчики стали зрелые они уехали на Украину, женились, Бартоломей работал лесничим, а Базиль на сахарном заводе, Каролина доживала свой век у своего любимца Базиля, воспитывала его детей.
Вы знаете, что до Великой Октябрьской революции Польши не было. Я окончила начальную школу до 1917 г. и хорошо помню, что была не Польша, а Привислинский край, который состоял из 11 или 12 Powiatuw- губерний.
Ведь по третьему разделу Польши половина отошла к России, западная часть была поделена между Пруссией и Австро-Венгрией. Та часть что относилась к России управлялась Великими князьями, т.е князьями из царской фамилии, виз не требовалось для людей чтобы ездить туда или обратно.
И так, старший сын Варфоломея Григорьевича Иваницкого Ян Варфоломеевич Иваницкий стал нашим отцом, а вашим дедушкой, вашим детям прадедушкой, пра-пра дедушкой и. т. д.
Варфоломей Григорьевич Иваницкий как критически мыслящий человек, сын декабриста неугоден был местной власти, они добились, что его уже не молодого, зачислили в Кавказкий полк, где он и погиб в борьбе с горцами.
Его жена с детками осталась на Украине, старший сын Ян, мой отец, был ее поддержкой, кормилец, потом подрастали младшие.
Ян Варфоломеевич Иваницкий, мой отец, тоже учился в Варшаве, получил среднетехническое образование, работал на заводах машинистом, наверно по современной терминологии техник, или прораб. Из-за своей метущейся революционной души часто менял место работы в городах Киев, Харьков, Кременчуг, Каменец-Подольский, Житомир. Хорошо, что заимел дом с небольшой приусадьбой в Кумарах, кажется Киевской или Хорсонской губернии, где моя мама Цецилия Петровна, с множеством детей могла жить за счет садика, коровьеньки и денег, которые он привозил, если был на воле. Арестовывался дважды, а третий раз, проработав в Ленинграде - тогда Петербурге, три месяца на Путиловском заводе, от подпольного комитета был послан с нелегальной литературой в Лодзь, там он опять был арестован, обвинен в подстрекательстве к бунту и стачке рабочих текстильной фабрики., был судим и выслан в Сибирь пожизненно без права возвращения ни в Польшу, ни в Европейскую часть России. Это было в 1896 г. Гнали их кандальников, поэтапно до Иркутска, а потом отобрали грамотных политических где повезли, где пешком, погнали обратно, погнали обратно, в помощь землемерам нарезавшим земли с поселками для переселенцев на Казахских степях.
Группа моего отца состояла из 3-х рабочих и 3-х студентов, работали с землемером Семеновым. В 1897 г. Больной туберкулезом один студент умер. Осталось 5 человек. В 1898г. Работы этого участка были закончены, три человека, один рабочий и два студента толи отбыли свой срок, толи были переведены на другой участок, а мой отец и еще один рабочий дядя Иван (фамилию я уже не помню) получили пожизненную прописку в Тургайской губернии Кустанайского уезда, Лаврентьевской волости лес Казанбасс. Они вырыли себе землянку не далеко от леса на горе, стены выложили из пластов дерна, обмазали и сделали печку, плиту и там жили, и стали строить Киргизам зимовки, и деревянные дома зажиточным.
Казахи народ хлебосольный, щедрый, гостеприимный, кормили их хорошо и хорошо вознаграждали за труд, скотом, кожей и шерстью. Дядя Иван умел тачать сапоги, а мой отец прясть и вязать чулки, варежки, шарфы, свитера. Построили загон для скотины, на зиму утеплили камышом и там жили пока не приехали к ним семьи. Палак-Иван и Орус-Иван. Так их называли казахи.
В начале приехала жена с детьми Ору-с – Ивана, т.е. русского Ивана. Дядя Иван получил право поселиться с семьей в новом поселке Половниковке. Хозяйство мужчины разделили, каждому досталось по корове и мелкий скот, лошадь с жеребенком д. Ивану. Свою лошадь мой отец продал в 1900 году и за большую мзду, тайно, под другой фамилией ездил в Екатеринбург на свидание с мамой. Рассказал ей как ехать, добираться до него, что его, казахи зовут Палак-Иван-поляк-Иван. Железная дорога была тогда только до Челябинска, а от Челябинска нужно было ехать гужевым транспортом.
Моя мама приехала в Челябинск зимой 1902 г, с собой она везла четверо младших деток Долюся-адольфа, Вилюся-Вильгельма, Северсю-Ксаверию и маленькую Стасю.
Марцелина к тому времени была уже замужем за Станиславом Волошановским, это самая старшая. Ее младшие дети еще живы. Казимир в Ленинграде, Стася в Одессе. Мартесю и Юлю, твою маму, она- моя мама оставила в Одессе у своей сестры Аполлонии Шаповаловой. Марьян учился у своей сначала в Ленинграде, потом, кажется в Симбирске. Валюся и меня еще не было.
Челябинский ж.д. вокзал состоял из служебных помещений, кухни, буфета и большой зал без скамеек. Переселенцы устраивались кучами прямо на полу. Во дворе были сараи, конюшни, лабазы для приезжих из глубинок степей.
Моя мама сгрузилась с поезда, устроилась в вокзале на освободившимся каточке и стала ожидать подводы и записку от отца. Зима была снежная, морозная, беспрерывные бураны и метели. Люди приезжали, уезжали, казахи. Русские, увозили переселенцев, а маме все не было записям.
Наконец на 5-й день стали заносить свои вещи, все в снегу в сосульках старый казах и два молодых, это были Байзак и два его старших сына Оспан и Омар. Старик стал обрывать сосульки с усов, бороды, малахая, молодые тоже устроились на свободном месте, разделись, заказали у буфетчика самовар, расстелили, дастархан кушали и согревались, согревались чаем, а сердце мамы трепетало от предчувствия, что это ее доля, но она терпеливо ожидала.
Наконец старик утерся полотенцем, поблагодарил Аллаха, поднялся, вынул записку из внутреннего кармана чапана, и стал обходить переселенцев, спрашивая маржу Палак-Ивана. Мама так и кинулась к нему, указывая на себя что она маржа Полак-Ивана, эти слова она заучила еще еще до свидания с отцом в 1900 году. Выхватила записку у дедушки Байзака посмотрела на почерк, прижала к сердцу, плачет и смеется.
Байзак потребовал показать детей, убедился, что все сходится с наказом нашего отца, подозвал сына, Омар умел немного объясняться по русски, сказал маме, что они приехали на Ярмарку в Челябинск, распродадут кожи, шерсть, лошадей и через три дня увезут маму к отцу. Тут мама уже спокойнее стала ожила ожидать отъезда.
Во время этих трех дней Байзак заботился о маме, покупал ей в городе хлеб, мороженое молоко для детей, крендели. И своими продуктами: мясом, курдючным салом подкармливал маму с детьми. Резали барашка, угощали бесбармаком.
Наконец все было продано, Байзаки закупили чай ящиками, сахар головками, соль, спички, мануфактуру, нитки т.п., и на четвертый день, рано утром погрузили все на сани и двинулись в путь. На первых санях с товаром, Оспан, вторые сани с грузом без седока, третьи сани, сам Байзак на облучке и мама с девчатами в кошеве под кошмой как в кибитке, на четвертых санях тоже с кошевкой кибиткой Омар с мальчиками и мамиными вещами. Мальчики к этому времени уже освоились с дядями, которых они вначале боялись, особенно в малахаях, потом бегали за ними, помогали поить лошадей, запрягать, убирать упряжь, для них это было интересной экзотикой.
Ехали от Челябинска до Кустаная , и дальше 60 км, кажется две недели. На постоялых дворах мама расплачивалась за постой, а в аулах с нее ничего не брали, наоборот, кормили бесплатно, и еще в дорогу кое-что давали. А если мама что- нибудь дарила хозяйским детям, или хозяйке, то они старались еще разумней одарить чем- нибудь её.
Знаю такой факт, в одном ауле задержал выезд буран на два дня, мама подарила хозяйке 5 –аршин ситца, а хозяйка повязала маму пуховым платком. Раньше маме никогда не приходилось иметь пуховой платок, поэтому она очень берегла его. Гарусные были у нее, а пуховых нет. Когда приехали на ту гору, к отцу, радости не было конца, для детей и для отца, семья была с ним. Мама долго тяготилась этой глухоманью, землянкой с единственным окошечком, но другого выхода в жизни не было.
Да и детей разбросала по всему свету, старших, это было ей тяжело.
Дедушка Байзак был у нас всегда дорогим гостем, а за привоз мамы, отец бесплатно выстроил ему дом для следующего сына, у всех старших уже дома были.
Лес и рабочая сила были байзаковские, а руководство отца и главное его мастерство.
В 1906 году отцу разрешили работать в Казанбасском лесничестве, а потом лесничим, там я и родилась в 1906 году, на старости лет моих родителей.
А Валентин родился еще раньше 1904 г, «На той Горе», так мы называли первое папино местожительство. А в Казанбассе была казенная квартира, деревянный просторный дом.
В нескольких километрах от Казанбасса в Семеновском поселке поселились немцы Католики, мама очень боялась отлучения от церкви – от Костела, и проклятия за не исповедания своей религии. Она много натерпелась унижений, обзывали ее – жена каторжника, и детей, тюремщики, кандальники и.т.д.
Поэтому она настояла что бы отец строил свой собственный дом в Семеновке, а не в Лаврентьевке как он хотел. В Семеновке стоили уже Rirche, и была школа, где мы потом учились. Дом был выстроен в 1911 г.
Не долго пришлось отцу пожить в своем собственном доме. В 1919 г. когда в этой полосе гнали Колчаковское войско в адьергарде войск Колчака шел карательный отряд под командованием Сахарова, наверное, кто- то выдал, что отец политически ссыльный, а все сыновья и две дочери в Красной армии, отца сахаровцы арестовали при обыске в лесничестве и в Семеновском доме все перевернули, забрали охотничье ружьё, волчью шубу, все отцовские документы и награды с Русско-Турецкой войны, георгиевские кресты и две медали, за бой под Шипкой и за взятие Плевена. Отец просил награды не брать, возможно, грубил им, его старого человека очень избили, и увезли в Лаврентьеку, или дальше. Но хорошо, что в Ересковке стоял партизанский отряд под командованием Лагошина, а комиссаром был дядя Климентий Змиевский, (отец Пети Змиевского, которого ваши дети Броня, Аня и Света видели на похоронах Фелюса).
Связным в отряде был Виля, да регулярные части Красной армии были на подходе, отца и еще двух мужиков отбили у сахаровцев, а документы и награды отца пропали. Отец очень убивался. После этого унижения, оскорбления, отец уволился в лесничестве и жил постоянно дома.
Но эта зима 1919-20 г. была в нашем доме зимой тифа. Сначала приехал больной сыпным тифом Виля, с товарищем. Товарищ уже переболел, приехал к нам на поправку.
Потом приехала из госпиталя Северия, Адольф. Феликс Матвеевич. Заболела Юля, их дети, Стася за ними ухаживала в их доме. Потом Стася заболела, мама, я, один. Валюсь не болел, за вами ухаживал.
Последним заболел папа Ян Варфаломеевич Иваницкий. Умер 23 мая 1920 г. Похоронен на Семеновском кладбище.
В Русско-Турецкую войну, мой отец был артеллиристом наводчиком, кажется, сражался находясь в армии Годецкого, в лейб-гвардии артиллерийской бригады штабс-капитана Подгорецкого.
Младшие братья отца Михаил и Аполлинарий участники сражений в Русско - Японской войне.
Аполлинарий Иваницкий был тоже был артеллиристом- наводчиком, защищая от Японцев Порт-Артур – Долань, ему оторвало до колена правую ногу. Вражеское кольцо сжималось вокруг Порта- Артура, солдаты приходили в госпиталь, жаловались Иваницкому, что их орудие бездействует, нет наводчика, тогда Аполлинарий Иваницкий попросил сделать ему деревяшку для ноги. Солдаты сделали такой «протез», выкрали его ночью через окно, донесли его на руках до орудия, приладили к ноге деревяшку, и Аполлинарий Иваницкий стоял еще 3 дня с окровавленной ногой у орудия, пока не погибливсе почти от вражеского ядра, остался в живых из их расчета только один солдат, он и был свидетелем гибели Аполлинария Иваницкого.
Михаил Иваницкий сражался в сухопутных войсках, был ранен под г.Ляо яно, по профессии ботаник, ему очень понравилась природа Сахалина, после мира с японцами, он перевез жену и двух сынишек на Сахалин, там работал и жил.
Один из его сыновей Эдвард Михайлович Иваницкий приезжал к нам в Семеновку из Омска, где он учился, а второй раз из воинской части на 10 дней на побывку, кажется в 1918 г.
Потом я о них ничего больше не слышала. Ещё был брат Мацин, о нем я ничего не знаю.
На Украине оставался еще самый младший брат отца Алексей Варфаломееевич Иваницкий, но его биография, мне неизвестна и какая семья у него бы была, не знаю.
Может быть, Казимир Станиславович Волошановский знает, но я теперь давно, с 1971г не была в Ленинграде, а раньше как то не приходило на ум расспрашивать.
Родословная моей мамы известна мне только с её родителей.
Мать Марыня Юзефовна Шляхетко, потом моя племянника Иеремия Вешневецкого, гетмана Украины.
Отец: Петр Феликсович Змиевский. Их дети: старшая моя мама Цецилия Петровна Змиевская-Иваницкая.
Вторая их дочь Доминика Петровна Змиевская-Каминская, рано умерла, оставив сиротами 3-х сына. Александра Каминского Августиновича, Антонина Августиновича и Виктора Августиновича Каминских..
Третья дочь: Аполлония Петровна Змиевская - Шаповалова, была замужем за помещиком, который умер в 1912 г. Умер и сын Коля.
А со старшим она приехала к нам в Семеновку в 1924 г. из Одессы, сына звали Алексей Алексеевич, ласкательно Леля, Шаповалов.
Четвертый сын: Климентий Петрович Змиевский.
Мой дядя Климуся учился в Киеве, в неспокойное студенческое время 1905 года, чтобы избежать ареста, уехал из Киева к нам в Семеновку. Старым родителям ничего не оставалось делать, как ехать в «Сибир» из Одессы в Казахстан к сыну и к дочери, моей мамы с папой.
Дядя Климуся женился в 1908 г. на Маргарите Вильгельмовне Шлёсс, прекрасной души человек.
Дзядунё и бабуня Змиевские приехал в Семеновку в 1913 году, привезли с собой мальчиков внуков Антонина- Антося, и Виктора Каминских. Старший Саша остался в Одессе.
Дзядунё Петр Феликсович Змиевский в том же 1913 году умер, похоронен на Семеновском кладбище. Бабуня Марыня прожила еще 10 лет, умерла в 1923 году, похоронена рядом с дзядунёй как сейчас помню, их могилы с витыми железными крестами. Только у них были железные, или чугунные, у нашего папы, и у всех, были только деревянные.
Твой отец, Бронислав, Феликс Матвеевич Киндзерский, помнится мне был изгнан из Польши, или выехала с дядей Вознярским после восстания, после Великого освободительного движения польского народа 1863-64 гг.
Или он состоял в организации Кастуся Калиновского не Феликс Матвеевич ,а его отец. Что-то в этом роде.
Вам, сыновьям , наверно, более точна известна причина скитания отца в чужих краях.
Да, что-то родословное древо Киндзерских связано с именем Тадеуша Калиновского.
Дядя Климусь Змиевский так и жил в Семеновке, участник Гражданской войны , в 1922 г. был назначен инспектором Народных школ по Лаврентьевской волости, имел хозяйство, держал работника – батрака, или батрачку, его раскулачили во время сплошной коллективизации, выслали в Караганду, там на шахте он был бригадиром, и освободили его в 1937 г. за хорошую работу.
Выезжая домой в Кустанай, он по пути заехал во Фрунзе, к племяннику Адольфу – моему брату (вашему отцу). С ним был еще кто-то, или товарищ, или Леля Шаповалов. Об этом мне сейчас писала Янина Адольфовна Артемовна. Там у Адольфа, в совхозе что-л. их арестовали в 1937 г. Клементия Змиевского, Адольфа Иваницкого и третьего Шаповалова, или Шапошникова, Нина не помнит, а я не знаю. Я помню только, когда строился Рудный, мы с Адольфом не виделись 30 лет. Он летел через Актюбинск в 1956 г. к детям в Рудный. Тогда он мне по секрету рассказывал, что сидел в одной камере с дядей Климусем, пытки на допросах были ужасные, но Адольф молодой, здоровый, хладнокровный, а дядя на много старше, да ещё вспыльчивый. И вот однажды после допроса дядю Клементия бросили в камеру всего избитого, из ушей и носа шла кровь. Когда его привели в чувства, дядя сказал Адольфу, что он подписал, что он польский шпион и враг народа, что пытки и унижения хуже смерти, что больше он все равно не выдержит.
Утром дядю увели на расстрел. Незнаю, знает ли об этом Петя. За Адольфа кажется так, ходатайствовали киргизы, местные руководители. Наверное, совхозу очень необходим был ветеринарный врач.
Виля Иваницкий работал инженером, или бухгалтером, он оканчивал финансово-банковский факультет, наверное, бухгалтером в Золототресте в г. Уфе, репрессирован кажется в декабре 1936 г. По натуре горячий человек, наверное, расстреляли. Хотя по реабилитации умер.
Марьян Иваницкий. На строительстве Магнитки Валентин младший, мой брат, работал по партийной путевке, жил в вагончике, семья жила, кажется, в Полтавке около города Карталы.
Валентин мне рассказывал; «Работал не считаясь со временем, от темна до темна. В моем распоряжении лошадь и ходок тарантас, еду однажды домой, смотрю на помойках копашаться заключенные, среди них вроде Марьям, но я не знал об его аресте. Второй раз еду, темно, плохо видно, но вроде мой брат. В третий раз, не выдержал, свернул с дороги, подъезжаю и окликнул, Марьям? Он так и упал, я соскочил, подбегаю к нему, у него в одной руке палочка, а в другой зажата в кулаке головка селедки и черная корочка хлеба. Поднял я его, посадил на ходок, он упирается, говорит, что ему нужно обязательно вернуться к 11-ти ночи. Я его увез в свой вагончик, позвонил начальнику лагеря, что на помойке встретил родного брата. Начальник лагеря сказал: «Я давно подозревал о вашем родстве, но ты Валентин Иванович Иваницкий, а он Марьян Янович Иваницкий. Ну ладно, покорми его хорошенько, а утром к выводу на работу привози, чтобы он был здесь»
Так Валентин каждый вечер забирал Марьяна к себе в вагончик, а утром увозил в лагерь. До ареста Марьян учительствовал в Семеновке.
После его освобождения, он заехал к нам, худой, бледный , одна кожа да кости. Я кинулась к нему: «Марьян, как же так, ты ещё юношей вступал в партию, как же тебя члена ВКП (б) посадили?». А он мне говорит: « Я удивляюсь тебе, ты же историк, ты должна правильно понимать ситуацию, когда лес рубят, щепки летят, а мы рубим громадный лес. Вот какое новое народное государство построили, без ошибок обойтись трудно». Он мне сказал, что начальник лагеря в Магнитогорске хороший человек, отпускал их заработать у людей частного сектора, или просить подаяния. «Но я, говорит, не мог протягивать руку для подаяния. Среди охраны были собаки».
Валентин мне рассказывал, что начальника лагеря обвиняли, что он мягкотелый, либерал.
А он говорил: « Мне нужно поставлять на стройку рабочую силу, они мрут, это же люди».
Я тогда по-настоящему узнала своего брата, старшего меня лет на 20-30. Какое у него мужество, какая сила духа, какое терпение и рассудительность? Это настоящий большевик-ленинец. Заключенные, которые не могли протягивать руку для подаяния, как и мой брат, пошли по помойкам. Собирали кости, вываривали кости в барак ах, пили этот бульон, поддерживая свои силы. Собирали корки хлеба, картофельные очистки и другие отходы мыли, варили и сообща кушали.
Тети Стасин муж Георгий Георгиевич Шенфельд, был депутатом Верховного совета Казахской ССР. Не успели мы прочитать его большое содержательное выступление на сессии в «Казахстанской правде», рассмотреть его клише, портрет в газете, как его по пути из Алма-Аты, сняли на станции Актюбинск, арестовали, но здесь его содержали, под конторой ГПУ, в отдельном кабинете как члена правительства. Мой Семен Алексеевич Барахтян работает начальником финотдела в ГПУ, а Георгий Георгиевич сидит под арестом. Потом Жоржа увезли, судили по 58 ст. Отправили без права переписки как всех. Но тетя Стася через добрых людей узнала, что он находится в Комсомольске на Амуре. Поехала она туда, но и от тюрьмы её гонят, и от ворот лагерей, говорят, что нет у них такого. Не верит она им, унижается, просит, её опять гонят. Она старается нарваться на арест, чтобы и её посадили, сидеть вместе с мужем. Наконец в темноте, появляется перед ней какая-то тень, мужчина, говорит: «Не унижайтесь, вашего мужа действительно здесь нет, его отправили в Калыму.» Пока моя сестра, сообразила задать вопрос, человек исчез так же обратно, как и появился.
Поехала она домой в Карталы, где оставила нашу маму и Алю, девочку тоже «врага народа».
Из Калымы (так было написано) она получила письмо, в котором Жорж писал… «Не убивайся по мне, береги свое здоровье, береги маму (Это нашу маму, он рос без матери, считал нашу маму своей).
Здесь такие величины гибнут, что я среди них невидимая песчинка, мне даже стыдно себя жалеть». И что письмо он передает через верные руки, надеется, что милая, любимая, незабываемая женушка получит это письмо.
Значит это письмо из лагеря, или тюрьмы, было вынесено руками, а потом запечатано в конверт, и уже другим почерком написан адрес. Опущено в п/я , не то в Карталах, не то еще в каком то Уральском городе. Стася его получила. Давала, по секрету мне прочитать, и тут же сожгла. Это был еще 1938-39 год, а во время Великой Отечественной войны Жорж оказался в Ухте, там и умер, согласно реабилитации.
Вот я описала сложные судьбы наших предков, и наших современных родственников. Многое вы сами знаете, а это ещё дополнение.
Ещё о моей сестре Северии Яновне Иваницкой. В 1916 году она училась в Ленинграде не то на третьем или четвертом курсе медицинского института, была мобилизована в полевой госпиталь. А в 1917 году тётя Мартыся и Александр Венедиктович Меленис, и их знакомые Урняж, упросили Северию (Вера, Саша, так её звали некоторые) взять отпуск или увольнение, и отвезти детей, вывести из Ленинграда. Северия летом 1917 года привезла Валю (по мужу Зина) к нам в Семеновку, а детей Урняж мальчика и девочку в Кустанай к их родственникам. Александр Венедиктович брал Зимний в октябре, он предвидел, какие горячие бои предстоят в Ленинграде.
Твой отец Феликс Матвеевич Киндзерский тоже сражался за взятие Зимнего дворца. Это ты наверное знаешь.
Северия, детей произвела, а обратно вернуться уже не могла, ж/д была забита войсками, а потом совсем прервана. Немного побыв дома в Семеновке, она потом поступила работать в госпиталь гор. Костаная. Зимой 1919-22 г. г. Переболела сыпным тифом, а после выздоровления ей удалось вернуться в Ленинград, работала в Гатчиском госпитале. Потом её опять назначили вывозить раненых из полевых госпиталей в тыловые, в 1921 г, когда Красная армия прогнала с нашей территории бело-поляков. Во время эвакуации, на повозках, раненых, она была ранена в грудь, случайной пулей, в лесистой местности везде шли бои. Её вместе с ранеными, уже по ж/д отправили в Ленинград, там она умерла в 1922 году. Похоронена на Волковом кладбище в его центральной части. Мария Александровна в правом крыле в 1916 г. Эта часть кладбища не пострадала во время В.О.В.
Тетя Полина Петровна Шаповалова ещё до 1917 г продала земельные угодья, крестьянам по сходной цене. А в своем доме в Лозоватке устроила школу для сельских ребятишек. Сама заведовала, а за счет общества, взяла ещё одну учительницу и обучала детей.
Для себя оставила только 4 комнаты и кухню, себе спальню, сыну спальню, гостиную и рабочий кабинет-кабинет служил и учительской. До замужества тетя Полина была классной дамой в женской гимназии г. Одессы, потом начальницей гимназии.
В 1924 году наверное ей как бывшей помещице, нельзя было оставаться там, да и Лозоватку петлюровцы да махновцы вконец разграбили. И она с Лёлей приехала к нам, в Семеновку, и с дворовой женщиной Зиной, разбитую параличем в детстве, тетя взяла её в помещичье хозяйство 8 летней девочкой пасти гусей. Так она у них и состарилась. Лицо было перекошено, плохо говорила.
Зиму 1924-25 годов, они прожили у нас, а летом дядя Клим снял им квартиру в Кустанае, Лёля поступил на службу бухгалтером-экономистом в Сельхоз-управление. Кроме того завоевал большой авторитет в шахматной игре в клубе ИТР -инженерно-технических работников. Как работник был сильный, с высшим образованием, его перевели в Алма-ату, о том, что он сын помещика, видно не было известно властям и общественности.
В 1936 году тетя Полина умерла, как мне впоследствии Полинка Змиевская-Балашова рассказывала. она у них жила(Полинка).
Лёля продолжал работать. Полинка потом вышла замуж уехала из Алма-Аты.
Ноступил в 1937 г. Переписка с Алексеем Алексеевичем Шаповаловым прекратилась. Потом началась война, у каждого были свои заботы и горести. Я во время войны и после, до 1448 г. часто бывала в командировке в Алма-Ате, сначала не вспомнила о них ,потом в 19488887 году взяла их адрес у Стаси, пошла по этому адресу, но там жили совсем другие люди, эвакуированы из Воронежа, они ничего не знали, а в адресный стол я не сходила., всегда была какая-то спешка, там мы потеряли след о Лёле.
Но Юлиян, твой брат, после войны встретил на Зеленом базаре Зину. Она его не узнала и стала гнать метлой, работала уборщицей базара.
На вторую свою командировку. Юлиан взял фотографии тети Полины, ваших родителей, разыскал Зину рыночной конторе, показал ей фотографии, она как кинулась к нему, плачет, припадет к его груди, целует ему руки, называет его «своим» именем, кажется Люка. На фотографиях всех узнала, говорит: «Паночка, панночка».
Юлиан спрашивает, где Лёля, показывает его фотографии, она говорит: «Умер». Когда, что, объяснить она не могла. А служащие конторы ничего не знали. Знали только Зину и где живет. Говорили, что работница она сильная, только злая. Был Юлиан у неё на квартире (Казенной), но ни вещей Шаповаловых, ни фотографий, которых было много, портреты в дорогих рамках, ни документов, ничего не было, только Зинины вещи и постель.
А соседи, чужие приезжие, ничего не знали.
Все мы думали, что Лёлю постигло то же несчастье 1937 года, а может, оно так и было.
Нина Артемова мне пишет, что с Адольфом и дядей Змиевским арестован у них в доме ещё один человек толи Шапошников, толи Шаповалов, но Адольф рассказывал только о дяде Климусе. А может это и был Лёля.
Но Зина говорила «умер».
Если было знать, что будет гласность, что архивы будут открыты, и страха у людей не будет, я бы у старших братьев всё расспросила. А тогда все молчали.
На этом я заканчиваю свое повествование, твоя тетя Полина Яновна Барахтян, рожденная Иваницкая, крещенная Аполлония, Аполинария.
Дорогие Бронислав и Катенька, посылаю вам фотографии, которых у меня по два экземпляра, на память вашим детям.
Фотография, когда вы были ещё малы, мне очень дорога, на ней 4 Киндзерских и вам она дороже, чем моим внукам, поэтому я высылаю всё вам, хотя из всех живых остались только мы с тобой, Бронник. Даже самого маленького Коли и того уже нет. А я все живу, да и живу, никак не получу путевку на тот свет.
Янине Артемовой я выслала тоже кое-какие фотографии и негативы.
Если негативы ещё сгодятся, то помогите им их переснять, кто может из круга родных, и распространит фотографии родным Кустаная и Рудного.
Кто захочет их иметь, память предков вашим детям. Потому что после меня о них никто не вспомнит, старших уже нет, только молодое поколение будет вспоминать, то, что я сейчас передаю.
За плохое написание моего повествования, которое я вкладываю в этот пакет, за ошибки грамматические и стилистические, прошу строго меня не судить, а что можно исправьте, трудно мне писать уже так много, в голове всегда шум, зрение совсем плохое, забываю, так что извините.
А написала Артемовым, вам, и пишу Иваницким Вильгельмовичам и Валентиновичам.
|
Тема: Сероухи
7.04.2012, 6:29
Tasha56 написал:[q]
«Тобольские губернские ведомости», 1911г. [/q]
Здравствуйте Tasha56! Не встречалась ли Вам статья Абрамова "Река Аягуз и ея окрестности" опубликованная в одной из "Тобольских губернских ведомостях". Не помню год издания. Кажется 1862-65гг
|
Тема: Поляки в Казахстане
4.04.2012, 12:54
Вот я описала сложные судьбы наших предков, и наших современных родственников. Многое вы сами знаете, а это ещё дополнение.
Ещё о моей сестре Северии Яновне Иваницкой. В 1916 году она училась в Ленинграде не то на третьем или четвертом курсе медицинского института, была мобилизована в полевой госпиталь. А в 1917 году тётя Мартыся и Александр Венедиктович Меленис, и их знакомые Урняж, упросили Северию (Вера, Саша, так её звали некоторые) взять отпуск или увольнение, и отвезти детей, вывести из Ленинграда. Северия летом 1917 года привезла Валю (по мужу Зина) к нам в Семеновку, а детей Урняж мальчика и девочку в Кустанай к их родственникам. Александр Венедиктович брал Зимний в октябре, он предвидел, какие горячие бои предстоят в Ленинграде.
Твой отец Феликс Матвеевич Киндзерский тоже сражался за взятие Зимнего дворца. Это ты наверное знаешь.
Северия, детей произвела, а обратно вернуться уже не могла, ж/д была забита войсками, а потом совсем прервана. Немного побыв дома в Семеновке, она потом поступила работать в госпиталь гор. Костаная. Зимой 1919-22 г. г. Переболела сыпным тифом, а после выздоровления ей удалось вернуться в Ленинград, работала в Гатчиском госпитале. Потом её опять назначили вывозить раненых из полевых госпиталей в тыловые, в 1921 г, когда Красная армия прогнала с нашей территории бело-поляков. Во время эвакуации, на повозках, раненых, она была ранена в грудь, случайной пулей, в лесистой местности везде шли бои. Её вместе с ранеными, уже по ж/д отправили в Ленинград, там она умерла в 1922 году. Похоронена на Волковом кладбище в его центральной части. Мария Александровна в правом крыле в 1916 г. Эта часть кладбища не пострадала во время В.О.В.
Тетя Полина Петровна Шаповалова ещё до 1917 г продала земельные угодья, крестьянам по сходной цене. А в своем доме в Лозоватке устроила школу для сельских ребятишек. Сама заведовала, а за счет общества, взяла ещё одну учительницу и обучала детей.
Для себя оставила только 4 комнаты и кухню, себе спальню, сыну спальню, гостиную и рабочий кабинет-кабинет служил и учительской. До замужества тетя Полина была классной дамой в женской гимназии г. Одессы, потом начальницей гимназии.
В 1924 году наверное ей как бывшей помещице, нельзя было оставаться там, да и Лозоватку петлюровцы да махновцы вконец разграбили. И она с Лёлей приехала к нам, в Семеновку, и с дворовой женщиной Зиной, разбитую параличем в детстве, тетя взяла её в помещичье хозяйство 8 летней девочкой пасти гусей. Так она у них и состарилась. Лицо было перекошено, плохо говорила.
Зиму 1924-25 годов, они прожили у нас, а летом дядя Клим снял им квартиру в Кустанае, Лёля поступил на службу бухгалтером-экономистом в Сельхоз-управление. Кроме того завоевал большой авторитет в шахматной игре в клубе ИТР -инженерно-технических работников. Как работник был сильный, с высшим образованием, его перевели в Алма-ату, о том, что он сын помещика, видно не было известно властям и общественности.
В 1936 году тетя Полина умерла, как мне впоследствии Полинка Змиевская-Балашова рассказывала. она у них жила(Полинка).
Лёля продолжал работать. Полинка потом вышла замуж уехала из Алма-Аты.
Ноступил в 1937 г. Переписка с Алексеем Алексеевичем Шаповаловым прекратилась. Потом началась война, у каждого были свои заботы и горести. Я во время войны и после, до 1448 г. часто бывала в командировке в Алма-Ате, сначала не вспомнила о них ,потом в 19488887 году взяла их адрес у Стаси, пошла по этому адресу, но там жили совсем другие люди, эвакуированы из Воронежа, они ничего не знали, а в адресный стол я не сходила., всегда была какая-то спешка, там мы потеряли след о Лёле.
Но Юлиян, твой брат, после войны встретил на Зеленом базаре Зину. Она его не узнала и стала гнать метлой, работала уборщицей базара.
На вторую свою командировку. Юлиан взял фотографии тети Полины, ваших родителей, разыскал Зину рыночной конторе, показал ей фотографии, она как кинулась к нему, плачет, припадет к его груди, целует ему руки, называет его «своим» именем, кажется Люка. На фотографиях всех узнала, говорит: «Паночка, панночка».
Юлиан спрашивает, где Лёля, показывает его фотографии, она говорит: «Умер». Когда, что, объяснить она не могла. А служащие конторы ничего не знали. Знали только Зину и где живет. Говорили, что работница она сильная, только злая. Был Юлиан у неё на квартире (Казенной), но ни вещей Шаповаловых, ни фотографий, которых было много, портреты в дорогих рамках, ни документов, ничего не было, только Зинины вещи и постель.
А соседи, чужие приезжие, ничего не знали.
Все мы думали, что Лёлю постигло то же несчастье 1937 года, а может, оно так и было.
Нина Артемова мне пишет, что с Адольфом и дядей Змиевским арестован у них в доме ещё один человек толи Шапошников, толи Шаповалов, но Адольф рассказывал только о дяде Климусе. А может это и был Лёля.
Но Зина говорила «умер».
Если было знать, что будет гласность, что архивы будут открыты, и страха у людей не будет, я бы у старших братьев всё расспросила. А тогда все молчали.
На этом я заканчиваю свое повествование, твоя тетя Полина Яновна Барахтян, рожденная Иваницкая, крещенная Аполлония, Аполинария.
Дорогие Бронислав и Катенька, посылаю вам фотографии, которых у меня по два экземпляра, на память вашим детям.
Фотография, когда вы были ещё малы, мне очень дорога, на ней 4 Киндзерских и вам она дороже, чем моим внукам, поэтому я высылаю всё вам, хотя из всех живых остались только мы с тобой, Бронник. Даже самого маленького Коли и того уже нет. А я все живу, да и живу, никак не получу путевку на тот свет.
Янине Артемовой я выслала тоже кое-какие фотографии и негативы.
Если негативы ещё сгодятся, то помогите им их переснять, кто может из круга родных, и распространит фотографии родным Кустаная и Рудного.
Кто захочет их иметь, память предков вашим детям. Потому что после меня о них никто не вспомнит, старших уже нет, только молодое поколение будет вспоминать, то, что я сейчас передаю.
За плохое написание моего повествования, которое я вкладываю в этот пакет, за ошибки грамматические и стилистические, прошу строго меня не судить, а что можно исправьте, трудно мне писать уже так много, в голове всегда шум, зрение совсем плохое, забываю, так что извините.
А написала Артемовым, вам, и пишу Иваницким Вильгельмовичам и Валентиновичам.
Это письмо мне переслали с разрешения родственников о публикации. Прочитал на одном дыхании не сдерживая слез, у самого дед и отец были репрессированы. Отец побывал и в фашистских лагерях и 10 лет в советском концлагере на Колыме. Спасибо парню Дмитрию который один в один набрал текст этого письма и переслал его мне.. Я же считаю своим долгом выставить письмо на ВГД.
|
Тема: Поляки в Казахстане
4.04.2012, 12:54
Виля Иваницкий работал инженером, или бухгалтером, он оканчивал финансово-банковский факультет, наверное, бухгалтером в Золототресте в г. Уфе, репрессирован кажется в декабре 1936 г. По натуре горячий человек, наверное, расстреляли. Хотя по реабилитации умер.
Марьян Иваницкий. На строительстве Магнитки Валентин младший, мой брат, работал по партийной путевке, жил в вагончике, семья жила, кажется, в Полтавке около города Карталы.
Валентин мне рассказывал; «Работал не считаясь со временем, от темна до темна. В моем распоряжении лошадь и ходок тарантас, еду однажды домой, смотрю на помойках копашаться заключенные, среди них вроде Марьям, но я не знал об его аресте. Второй раз еду, темно, плохо видно, но вроде мой брат. В третий раз, не выдержал, свернул с дороги, подъезжаю и окликнул, Марьям? Он так и упал, я соскочил, подбегаю к нему, у него в одной руке палочка, а в другой зажата в кулаке головка селедки и черная корочка хлеба. Поднял я его, посадил на ходок, он упирается, говорит, что ему нужно обязательно вернуться к 11-ти ночи. Я его увез в свой вагончик, позвонил начальнику лагеря, что на помойке встретил родного брата. Начальник лагеря сказал: «Я давно подозревал о вашем родстве, но ты Валентин Иванович Иваницкий, а он Марьян Янович Иваницкий. Ну ладно, покорми его хорошенько, а утром к выводу на работу привози, чтобы он был здесь»
Так Валентин каждый вечер забирал Марьяна к себе в вагончик, а утром увозил в лагерь. До ареста Марьян учительствовал в Семеновке.
После его освобождения, он заехал к нам, худой, бледный , одна кожа да кости. Я кинулась к нему: «Марьян, как же так, ты ещё юношей вступал в партию, как же тебя члена ВКП (б) посадили?». А он мне говорит: « Я удивляюсь тебе, ты же историк, ты должна правильно понимать ситуацию, когда лес рубят, щепки летят, а мы рубим громадный лес. Вот какое новое народное государство построили, без ошибок обойтись трудно». Он мне сказал, что начальник лагеря в Магнитогорске хороший человек, отпускал их заработать у людей частного сектора, или просить подаяния. «Но я, говорит, не мог протягивать руку для подаяния. Среди охраны были собаки».
Валентин мне рассказывал, что начальника лагеря обвиняли, что он мягкотелый, либерал.
А он говорил: « Мне нужно поставлять на стройку рабочую силу, они мрут, это же люди».
Я тогда по-настоящему узнала своего брата, старшего меня лет на 20-30. Какое у него мужество, какая сила духа, какое терпение и рассудительность? Это настоящий большевик-ленинец. Заключенные, которые не могли протягивать руку для подаяния, как и мой брат, пошли по помойкам. Собирали кости, вываривали кости в барак ах, пили этот бульон, поддерживая свои силы. Собирали корки хлеба, картофельные очистки и другие отходы мыли, варили и сообща кушали.
Тети Стасин муж Георгий Георгиевич Шенфельд, был депутатом Верховного совета Казахской ССР. Не успели мы прочитать его большое содержательное выступление на сессии в «Казахстанской правде», рассмотреть его клише, портрет в газете, как его по пути из Алма-Аты, сняли на станции Актюбинск, арестовали, но здесь его содержали, под конторой ГПУ, в отдельном кабинете как члена правительства. Мой Семен Алексеевич Барахтян работает начальником финотдела в ГПУ, а Георгий Георгиевич сидит под арестом. Потом Жоржа увезли, судили по 58 ст. Отправили без права переписки как всех. Но тетя Стася через добрых людей узнала, что он находится в Комсомольске на Амуре. Поехала она туда, но и от тюрьмы её гонят, и от ворот лагерей, говорят, что нет у них такого. Не верит она им, унижается, просит, её опять гонят. Она старается нарваться на арест, чтобы и её посадили, сидеть вместе с мужем. Наконец в темноте, появляется перед ней какая-то тень, мужчина, говорит: «Не унижайтесь, вашего мужа действительно здесь нет, его отправили в Калыму.» Пока моя сестра, сообразила задать вопрос, человек исчез так же обратно, как и появился.
Поехала она домой в Карталы, где оставила нашу маму и Алю, девочку тоже «врага народа».
Из Калымы (так было написано) она получила письмо, в котором Жорж писал… «Не убивайся по мне, береги свое здоровье, береги маму (Это нашу маму, он рос без матери, считал нашу маму своей).
Здесь такие величины гибнут, что я среди них невидимая песчинка, мне даже стыдно себя жалеть». И что письмо он передает через верные руки, надеется, что милая, любимая, незабываемая женушка получит это письмо.
Значит это письмо из лагеря, или тюрьмы, было вынесено руками, а потом запечатано в конверт, и уже другим почерком написан адрес. Опущено в п/я , не то в Карталах, не то еще в каком то Уральском городе. Стася его получила. Давала, по секрету мне прочитать, и тут же сожгла. Это был еще 1938-39 год, а во время Великой Отечественной войны Жорж оказался в Ухте, там и умер, согласно реабилитации.
|
Тема: Поляки в Казахстане
4.04.2012, 12:53
Один из его сыновей Эдвард Михайлович Иваницкий приезжал к нам в Семеновку из Омска, где он учился, а второй раз из воинской части на 10 дней на побывку, кажется в 1918 г.
Потом я о них ничего больше не слышала. Ещё был брат Мацин, о нем я ничего не знаю.
На Украине оставался еще самый младший брат отца Алексей Варфаломееевич Иваницкий, но его биография, мне неизвестна и какая семья у него бы была, не знаю.
Может быть, Казимир Станиславович Волошановский знает, но я теперь давно, с 1971г не была в Ленинграде, а раньше как то не приходило на ум расспрашивать.
Родословная моей мамы известна мне только с её родителей.
Мать Марыня Юзефовна Шляхетко, потом моя племянника Иеремия Вешневецкого, гетмана Украины.
Отец: Петр Феликсович Змиевский. Их дети: старшая моя мама Цецилия Петровна Змиевская-Иваницкая.
Вторая их дочь Доминика Петровна Змиевская-Каминская, рано умерла, оставив сиротами 3-х сына. Александра Каминского Августиновича, Антонина Августиновича и Виктора Августиновича Каминских..
Третья дочь: Аполлония Петровна Змиевская - Шаповалова, была замужем за помещиком, который умер в 1912 г. Умер и сын Коля.
А со старшим она приехала к нам в Семеновку в 1924 г. из Одессы, сына звали Алексей Алексеевич, ласкательно Леля, Шаповалов.
Четвертый сын: Климентий Петрович Змиевский.
Мой дядя Климуся учился в Киеве, в неспокойное студенческое время 1905 года, чтобы избежать ареста, уехал из Киева к нам в Семеновку. Старым родителям ничего не оставалось делать, как ехать в «Сибир» из Одессы в Казахстан к сыну и к дочери, моей мамы с папой.
Дядя Климуся женился в 1908 г. на Маргарите Вильгельмовне Шлёсс, прекрасной души человек.
Дзядунё и бабуня Змиевские приехал в Семеновку в 1913 году, привезли с собой мальчиков внуков Антонина- Антося, и Виктора Каминских. Старший Саша остался в Одессе.
Дзядунё Петр Феликсович Змиевский в том же 1913 году умер, похоронен на Семеновском кладбище. Бабуня Марыня прожила еще 10 лет, умерла в 1923 году, похоронена рядом с дзядунёй как сейчас помню, их могилы с витыми железными крестами. Только у них были железные, или чугунные, у нашего папы, и у всех, были только деревянные.
Твой отец, Бронислав, Феликс Матвеевич Киндзерский, помнится мне был изгнан из Польши, или выехала с дядей Вознярским после восстания, после Великого освободительного движения польского народа 1863-64 гг.
Или он состоял в организации Кастуся Калиновского не Феликс Матвеевич ,а его отец. Что-то в этом роде.
Вам, сыновьям , наверно, более точна известна причина скитания отца в чужих краях.
Да, что-то родословное древо Киндзерских связано с именем Тадеуша Калиновского.
Дядя Климусь Змиевский так и жил в Семеновке, участник Гражданской войны , в 1922 г. был назначен инспектором Народных школ по Лаврентьевской волости, имел хозяйство, держал работника – батрака, или батрачку, его раскулачили во время сплошной коллективизации, выслали в Караганду, там на шахте он был бригадиром, и освободили его в 1937 г. за хорошую работу.
Выезжая домой в Кустанай, он по пути заехал во Фрунзе, к племяннику Адольфу – моему брату (вашему отцу). С ним был еще кто-то, или товарищ, или Леля Шаповалов. Об этом мне сейчас писала Янина Адольфовна Артемовна. Там у Адольфа, в совхозе что-л. их арестовали в 1937 г. Клементия Змиевского, Адольфа Иваницкого и третьего Шаповалова, или Шапошникова, Нина не помнит, а я не знаю. Я помню только, когда строился Рудный, мы с Адольфом не виделись 30 лет. Он летел через Актюбинск в 1956 г. к детям в Рудный. Тогда он мне по секрету рассказывал, что сидел в одной камере с дядей Климусем, пытки на допросах были ужасные, но Адольф молодой, здоровый, хладнокровный, а дядя на много старше, да ещё вспыльчивый. И вот однажды после допроса дядю Клементия бросили в камеру всего избитого, из ушей и носа шла кровь. Когда его привели в чувства, дядя сказал Адольфу, что он подписал, что он польский шпион и враг народа, что пытки и унижения хуже смерти, что больше он все равно не выдержит.
Утром дядю увели на расстрел. Незнаю, знает ли об этом Петя. За Адольфа кажется так, ходатайствовали киргизы, местные руководители. Наверное, совхозу очень необходим был ветеринарный врач.
|
Тема: Поляки в Казахстане
4.04.2012, 12:52
Не долго пришлось отцу пожить в своем собственном доме. В 1919 г. когда в этой полосе гнали Колчаковское войско в адьергарде войск Колчака шел карательный отряд под командованием Сахарова, наверное, кто- то выдал, что отец политически ссыльный, а все сыновья и две дочери в Красной армии, отца сахаровцы арестовали при обыске в лесничестве и в Семеновском доме все перевернули, забрали охотничье ружьё, волчью шубу, все отцовские документы и награды с Русско-Турецкой войны, георгиевские кресты и две медали, за бой под Шипкой и за взятие Плевена. Отец просил награды не брать, возможно, грубил им, его старого человека очень избили, и увезли в Лаврентьеку, или дальше. Но хорошо, что в Ересковке стоял партизанский отряд под командованием Лагошина, а комиссаром был дядя Климентий Змиевский, (отец Пети Змиевского, которого ваши дети Броня, Аня и Света видели на похоронах Фелюса).
Связным в отряде был Виля, да регулярные части Красной армии были на подходе, отца и еще двух мужиков отбили у сахаровцев, а документы и награды отца пропали. Отец очень убивался. После этого унижения, оскорбления, отец уволился в лесничестве и жил постоянно дома.
Но эта зима 1919-20 г. была в нашем доме зимой тифа. Сначала приехал больной сыпным тифом Виля, с товарищем. Товарищ уже переболел, приехал к нам на поправку.
Потом приехала из госпиталя Северия, Адольф. Феликс Матвеевич. Заболела Юля, их дети, Стася за ними ухаживала в их доме. Потом Стася заболела, мама, я, один. Валюсь не болел, за вами ухаживал.
Последним заболел папа Ян Варфаломеевич Иваницкий. Умер 23 мая 1920 г. Похоронен на Семеновском кладбище.
В Русско-Турецкую войну, мой отец был артеллиристом наводчиком, кажется, сражался находясь в армии Годецкого, в лейб-гвардии артиллерийской бригады штабс-капитана Подгорецкого.
Младшие братья отца Михаил и Аполлинарий участники сражений в Русско - Японской войне.
Аполлинарий Иваницкий был тоже был артеллиристом- наводчиком, защищая от Японцев Порт-Артур – Долань, ему оторвало до колена правую ногу. Вражеское кольцо сжималось вокруг Порта- Артура, солдаты приходили в госпиталь, жаловались Иваницкому, что их орудие бездействует, нет наводчика, тогда Аполлинарий Иваницкий попросил сделать ему деревяшку для ноги. Солдаты сделали такой «протез», выкрали его ночью через окно, донесли его на руках до орудия, приладили к ноге деревяшку, и Аполлинарий Иваницкий стоял еще 3 дня с окровавленной ногой у орудия, пока не погибливсе почти от вражеского ядра, остался в живых из их расчета только один солдат, он и был свидетелем гибели Аполлинария Иваницкого.
Михаил Иваницкий сражался в сухопутных войсках, был ранен под г.Ляо яно, по профессии ботаник, ему очень понравилась природа Сахалина, после мира с японцами, он перевез жену и двух сынишек на Сахалин, там работал и жил.
|
Тема: Поляки в Казахстане
4.04.2012, 12:52
Моя мама приехала в Челябинск зимой 1902 г, с собой она везла четверо младших деток Долюся-адольфа, Вилюся-Вильгельма, Северсю-Ксаверию и маленькую Стасю.
Марцелина к тому времени была уже замужем за Станиславом Волошановским, это самая старшая. Ее младшие дети еще живы. Казимир в Ленинграде, Стася в Одессе. Мартесю и Юлю, твою маму, она- моя мама оставила в Одессе у своей сестры Аполлонии Шаповаловой. Марьян учился у своей сначала в Ленинграде, потом, кажется в Симбирске. Валюся и меня еще не было.
Челябинский ж.д. вокзал состоял из служебных помещений, кухни, буфета и большой зал без скамеек. Переселенцы устраивались кучами прямо на полу. Во дворе были сараи, конюшни, лабазы для приезжих из глубинок степей.
Моя мама сгрузилась с поезда, устроилась в вокзале на освободившимся каточке и стала ожидать подводы и записку от отца. Зима была снежная, морозная, беспрерывные бураны и метели. Люди приезжали, уезжали, казахи. Русские, увозили переселенцев, а маме все не было записям.
Наконец на 5-й день стали заносить свои вещи, все в снегу в сосульках старый казах и два молодых, это были Байзак и два его старших сына Оспан и Омар. Старик стал обрывать сосульки с усов, бороды, малахая, молодые тоже устроились на свободном месте, разделись, заказали у буфетчика самовар, расстелили, дастархан кушали и согревались, согревались чаем, а сердце мамы трепетало от предчувствия, что это ее доля, но она терпеливо ожидала.
Наконец старик утерся полотенцем, поблагодарил Аллаха, поднялся, вынул записку из внутреннего кармана чапана, и стал обходить переселенцев, спрашивая маржу Палак-Ивана. Мама так и кинулась к нему, указывая на себя что она маржа Полак-Ивана, эти слова она заучила еще еще до свидания с отцом в 1900 году. Выхватила записку у дедушки Байзака посмотрела на почерк, прижала к сердцу, плачет и смеется.
Байзак потребовал показать детей, убедился, что все сходится с наказом нашего отца, подозвал сына, Омар умел немного объясняться по русски, сказал маме, что они приехали на Ярмарку в Челябинск, распродадут кожи, шерсть, лошадей и через три дня увезут маму к отцу. Тут мама уже спокойнее стала ожила ожидать отъезда.
Во время этих трех дней Байзак заботился о маме, покупал ей в городе хлеб, мороженое молоко для детей, крендели. И своими продуктами: мясом, курдючным салом подкармливал маму с детьми. Резали барашка, угощали бесбармаком.
Наконец все было продано, Байзаки закупили чай ящиками, сахар головками, соль, спички, мануфактуру, нитки т.п., и на четвертый день, рано утром погрузили все на сани и двинулись в путь. На первых санях с товаром, Оспан, вторые сани с грузом без седока, третьи сани, сам Байзак на облучке и мама с девчатами в кошеве под кошмой как в кибитке, на четвертых санях тоже с кошевкой кибиткой Омар с мальчиками и мамиными вещами. Мальчики к этому времени уже освоились с дядями, которых они вначале боялись, особенно в малахаях, потом бегали за ними, помогали поить лошадей, запрягать, убирать упряжь, для них это было интересной экзотикой.
Ехали от Челябинска до Кустаная , и дальше 60 км, кажется две недели. На постоялых дворах мама расплачивалась за постой, а в аулах с нее ничего не брали, наоборот, кормили бесплатно, и еще в дорогу кое-что давали. А если мама что- нибудь дарила хозяйским детям, или хозяйке, то они старались еще разумней одарить чем- нибудь её.
Знаю такой факт, в одном ауле задержал выезд буран на два дня, мама подарила хозяйке 5 –аршин ситца, а хозяйка повязала маму пуховым платком. Раньше маме никогда не приходилось иметь пуховой платок, поэтому она очень берегла его. Гарусные были у нее, а пуховых нет. Когда приехали на ту гору, к отцу, радости не было конца, для детей и для отца, семья была с ним. Мама долго тяготилась этой глухоманью, землянкой с единственным окошечком, но другого выхода в жизни не было.
Да и детей разбросала по всему свету, старших, это было ей тяжело.
Дедушка Байзак был у нас всегда дорогим гостем, а за привоз мамы, отец бесплатно выстроил ему дом для следующего сына, у всех старших уже дома были.
Лес и рабочая сила были байзаковские, а руководство отца и главное его мастерство.
В 1906 году отцу разрешили работать в Казанбасском лесничестве, а потом лесничим, там я и родилась в 1906 году, на старости лет моих родителей.
А Валентин родился еще раньше 1904 г, «На той Горе», так мы называли первое папино местожительство. А в Казанбассе была казенная квартира, деревянный просторный дом.
В нескольких километрах от Казанбасса в Семеновском поселке поселились немцы Католики, мама очень боялась отлучения от церкви – от Костела, и проклятия за не исповедания своей религии. Она много натерпелась унижений, обзывали ее – жена каторжника, и детей, тюремщики, кандальники и.т.д.
Поэтому она настояла что бы отец строил свой собственный дом в Семеновке, а не в Лаврентьевке как он хотел. В Семеновке стоили уже Rirche, и была школа, где мы потом учились. Дом был выстроен в 1911 г.
|
Тема: Поляки в Казахстане
4.04.2012, 12:51
Вы знаете, что до Великой Октябрьской революции Польши не было. Я окончила начальную школу до 1917 г. и хорошо помню, что была не Польша, а Привислинский край, который состоял из 11 или 12 Powiatuw- губерний.
Ведь по третьему разделу Польши половина отошла к России, западная часть была поделена между Пруссией и Австро-Венгрией. Та часть что относилась к России управлялась Великими князьями, т.е князьями из царской фамилии, виз не требовалось для людей чтобы ездить туда или обратно.
И так, старший сын Варфоломея Григорьевича Иваницкого Ян Варфоломеевич Иваницкий стал нашим отцом, а вашим дедушкой, вашим детям прадедушкой, пра-пра дедушкой и. т. д.
Варфоломей Григорьевич Иваницкий как критически мыслящий человек, сын декабриста неугоден был местной власти, они добились, что его уже не молодого, зачислили в Кавказкий полк, где он и погиб в борьбе с горцами.
Его жена с детками осталась на Украине, старший сын Ян, мой отец, был ее поддержкой, кормилец, потом подрастали младшие.
Ян Варфоломеевич Иваницкий, мой отец, тоже учился в Варшаве, получил среднетехническое образование, работал на заводах машинистом, наверно по современной терминологии техник, или прораб. Из-за своей метущейся революционной души часто менял место работы в городах Киев, Харьков, Кременчуг, Каменец-Подольский, Житомир. Хорошо, что заимел дом с небольшой приусадьбой в Кумарах, кажется Киевской или Хорсонской губернии, где моя мама Цецилия Петровна, с множеством детей могла жить за счет садика, коровьеньки и денег, которые он привозил, если был на воле. Арестовывался дважды, а третий раз, проработав в Ленинграде - тогда Петербурге, три месяца на Путиловском заводе, от подпольного комитета был послан с нелегальной литературой в Лодзь, там он опять был арестован, обвинен в подстрекательстве к бунту и стачке рабочих текстильной фабрики., был судим и выслан в Сибирь пожизненно без права возвращения ни в Польшу, ни в Европейскую часть России. Это было в 1896 г. Гнали их кандальников, поэтапно до Иркутска, а потом отобрали грамотных политических где повезли, где пешком, погнали обратно, погнали обратно, в помощь землемерам нарезавшим земли с поселками для переселенцев на Казахских степях.
Группа моего отца состояла из 3-х рабочих и 3-х студентов, работали с землемером Семеновым. В 1897 г. Больной туберкулезом один студент умер. Осталось 5 человек. В 1898г. Работы этого участка были закончены, три человека, один рабочий и два студента толи отбыли свой срок, толи были переведены на другой участок, а мой отец и еще один рабочий дядя Иван (фамилию я уже не помню) получили пожизненную прописку в Тургайской губернии Кустанайского уезда, Лаврентьевской волости лес Казанбасс. Они вырыли себе землянку не далеко от леса на горе, стены выложили из пластов дерна, обмазали и сделали печку, плиту и там жили, и стали строить Киргизам зимовки, и деревянные дома зажиточным.
Казахи народ хлебосольный, щедрый, гостеприимный, кормили их хорошо и хорошо вознаграждали за труд, скотом, кожей и шерстью. Дядя Иван умел тачать сапоги, а мой отец прясть и вязать чулки, варежки, шарфы, свитера. Построили загон для скотины, на зиму утеплили камышом и там жили пока не приехали к ним семьи. Палак-Иван и Орус-Иван. Так их называли казахи.
В начале приехала жена с детьми Ору-с – Ивана, т.е. русского Ивана. Дядя Иван получил право поселиться с семьей в новом поселке Половниковке. Хозяйство мужчины разделили, каждому досталось по корове и мелкий скот, лошадь с жеребенком д. Ивану. Свою лошадь мой отец продал в 1900 году и за большую мзду, тайно, под другой фамилией ездил в Екатеринбург на свидание с мамой. Рассказал ей как ехать, добираться до него, что его, казахи зовут Палак-Иван-поляк-Иван. Железная дорога была тогда только до Челябинска, а от Челябинска нужно было ехать гужевым транспортом.
|
Тема: Поляки в Казахстане
4.04.2012, 12:49
Брониславу Феликсовичу и Екатерине Митрофановне,
вашим детям, внукам, правнукам, и всем Киндзерским.
Пишу, что еще помню о наших предках и родных.
Прадед твоей мамы Юлии Яновны Иваницкой-Киндзерской, и мой Григорий Яковлевич Иваницкий состоял в тайном обществе Декабристов. В чине прапорщика гренадерского полка выступал 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади, был смертельно ранен, в спешке, со многими другими был свезен в Петропавловскую крепость к Алексеевскому равелину, где и разыскал его денщик Туманевич среди раненых умирающих, и мертвых тел. Получив разрешение Туманевич забрал Григория Яновича для погребения, поэтому Г.Я. Иваницкий не учтен, в документах нигде не значится, как и многие другие погребенные без учета, и спущенные под лед Невы, офицеры низшего звания с незнатных семей, не титулованные и простые солдаты.
Григорий Яковлевич (на самом деле Янович) Иваницкий происходил из дворянской семьи бедной шляхты. Не граф и не князь.
Его жена больная туберкулезом, вскоре и умерла, а их два сына Бартломею 7 лет, Базилию около 5 лет остались на попечении денщика, Туманевич отвез мальчиков на Украину к своей сестре Каролине в Киевскую губернию.
Бездетная женщина обласкала детей как родных, дети к ней привязались, но беда была в том что Каролина Туманевич была Крепостной, и когда Бартоломею-по русски Варфоломей исполнилось 12 лет, помещик приказал записать его в реестровую книгу и выгонять на работу. Бедная женщина подняла lament- шум, стала доказывать, что дети свободного происхождения, да еще дети дворян. Потребовала от брата, чтобы искал родственников. Туманевич нашел в Варшаве двоюродных братьев декабриста, Аполлония Иваницкого и Наполеония Иваницкого, -дядюшки забрали мальчиков в Варшаву Бартоломея (это и есть мой дедушка, дзядунё вашей мамы Юлии) определили на учение. Впоследствии он был лесничим.
А младший Базилик – по русски Василий, не мог привыкнуть к новым тетушкам, кричал, плакал, заболел, просился к cioci Karolci пришлось отправить его обратно на Украину к Каролине до 12 лет. Когда Базилику исполнилось 12 лет его тоже забрали родственники в Варшаву, там он получил образование и специальность инженера сахарных заводов.
Когда мальчики стали зрелые они уехали на Украину, женились, Бартоломей работал лесничим, а Базиль на сахарном заводе, Каролина доживала свой век у своего любимца Базиля, воспитывала его детей.
|
Тема: Сибирские летописи
21.03.2012, 15:14
Помогите найти очерк Абрамова "Река Аягуз и ея окрестности" опубликованный в "Тобольских губернских ведомостях за 1861 г." 
|
Тема: Бейсеков Мухамедьяр
7.08.2011, 21:49
Спасибо за инфо. Буду уточнять год рождения у старших, Хотя и их осталось мизер. Но в любои случае еще раз спасибо за участие.
|
Тема: Бейсеков Мухамедьяр
14.07.2011, 22:39
Призван Аягузским РВК Семипалатинской области в начале войны. Пропал без вести в 1943 году, рядовой
|
Тема: Куанышев Гусман Калиевич 1906 г.р.
26.05.2011, 17:56
Елла! Спасибо! Спасибо! Спасибо!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
|
Тема: Карты.Поиск
22.05.2011, 8:51
Ищу топокарту Астраханской губернии 1909 года 
|
Тема: Куанышев Гусман Калиевич 1906 г.р.
8.05.2011, 12:17
Ищу деда Куанышева Гусмана Калиевича без вести пропавшего. Призван в 1942 году из села Бахты Маканчинского района Семипалатинской области КазССР
|
Тема: Костанайская область
30.03.2011, 18:23
Уважаемый Арман! У меня к Вам вопрос -встречались ли Вам в Вашей работе карты Кустанайского региона дореволюционного периода? 77759
|
|
|
