 | Crotik49 Иванова Ольга Николаевна почётный участник Создайте аккаунт или войдите, чтобы отправить личное сообщение этому пользователю и увидеть его полные контактные данные |
Последние 30 сообщений Crotik49Тема: Тюрнины
18.08.2025, 10:23
Фото от Константин Лев на сайте "Вологодчина- Родина моих предков"
.jpeg)
Михаил Тюрнин
 |
Тема: Распопины и Леждомская церковь, Кулевы Николаевская Подбереж
14.08.2025, 16:57
https://gosarchive.gov35.ru/archive1/unit/646660#5
Л. 1 1858 г.
Духовные и их домашние.
Священник Ириней Сперанский 34
Жена его Екатерина Петрова 30
Дети их:
- Каллисфения 9
- Александра 7
- Марья 2
Дьячек Константин Федоров Вересов 38
Жена его Евдокия Иванова 38
Дети их:
- Миропия 18
- Фирс 15
- Иван 11
- Мария 9
- Матвей 8
- Александр 6
- :Александра 3
Пропущен Павел 14 л.
Л. 1 об.
- Геннадий 2
Пономарь Александр Чижев 25
Жена его Марья Иванова 26
Дети их:
- Иван 2
- Августа 1
Просвирня Александра Петрова Пшеницына 26
Сверх штатный диакон Иоанн Богословский 27
Жена его Александра Гаврилова 26
Дети их:
- Димитрий 5
- Павел 3
- Михаил 1
Заштатный пономарь Иван Смирнов 67
Жена его Афанасия Гаврилова 60
Дети их :
- Мавра 32
- Ирина 29
- Николай 25
- Параскева 15
Зачеркнута
Умершего диакона Гаврила Помехтова
дочь его девица Афанасия Гаврилова 37
|
Тема: Распопины и Леждомская церковь, Кулевы Николаевская Подбереж
14.08.2025, 8:13
Демид_Понежа
Роспись
1. Пшеницын Иван (Иоиль) Васильев, прапрапрадед
Родился: 1700
Умер: 1755
Продолжительность жизни: 55
Место жительства: Спасо-Прилуцкий монастырь МОНАСТЫРСКИЕ ВЕДОМОСТИ 1755 ГОД
Государственный архив Вологодской области (ГАВО). Ф. 496. Оп. 1. Д. 1928. Штатные ведомости монастырей Вологодской епархии за 1755 год, на 40 листах. Данные по Спасо-Прилуцкому монастырю.
В оном 1754 году в Спасо-Прилуцком монастыре …вновь прибыло, а именно:
присланных при указах в Спасо-Прилуцком монастыре, вновь пострижено: февраля 22 дня …………..
Вологодского уезда церкви Святого Симиона Богоприимца и Анны Пророчицы вдовый священник Гаврило Петров, в монашестве Герасим;
Л. 2.
Церкви Архангела Михаила, что поверх Вологды реки вдовый диакон Иоанн Васильев, в монашестве Иоиль……
Л. 8об.
Ведомость Спасо-Прилуцкого монастыря о монашествующих 1755 году. Имелось в оном 21 человек и в том 1755 году прибыло:
Апреля 1 дня для священнослужения иеродиакон Иоиль Пшеницын В том же 1755 году убыло:
………
Июля 7 дня иеромонах Симон Кручинин, октября 13 дня иеродиакон Гавриил, ноября 10 дня иеродиакон Феофилат Корнилов,
ноября 23 дня иеродиакон Иоиль Пшеницын – взяты в дом его Преосвященства….1
1 ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 1928. Л. 2, 8об. Комментарий: из этой первой записи за 1755 год мы узнаём, что в настоящее время родоначальником священнической династии Пшеницыных можно по праву считать Иван Васильевича Пшеницына, в монашестве Иоиль (Божественный (евр.), который впервые записан с фамилией
–[ Авт.писатель-краевед Пшеницын Дмитрий Александрович 2016]
"Первое упоминание о предках Пшеницыных относится к 1754 году – это именная ведомость о монашествующих Спасо-Прилуцкого монастыря. В этой ведомости впервые указана фамилия предка рода Пшеницыных - иеродиакон Иоиль Васильев Пшеницын.
фото 1, 2, 2об., 3, 3об., 8, 8об., 9, 9об.
«В 1754 году прибыл (лист 2) церкви Архангела Михаила, что поверх Вологды реки вдовый диакон Иоанн Васильев, в монашестве Иоиль;», всего братии 21 человек.
В том же 1754 году убыло (лист 3)…
запись №4: в августе 28 дня иеродиакон Иоиль Пшеницын по указу духовной консистории послан в Александрову пустынь, что на Пуште, в монастырское послушание.
В 1755 году 23 ноября иеродиакон Иоиль Пшеницын взят в дом его Преосвященства».
До 1754 г. Иоанн Васильев Пшеницын служил дьяконом Михайло-Архангельской Верхне-Вологодской церкви Вологодского уезда, был женат, возраст Иоанна Васильева и имя его жены установить не удалось." (Сергей Волков)
Сын: Пшеницын Афанасий Иванович (2)
Удалось установить точную дату смерти Петра Афанасьева Пшеницына. В метрической книге церкви Николая Чудотворца, что в Побережье за 1834 год в записи об умерших в марте «первого числа на десяти» (11 марта) указано: «Николаевской Побережской церкви священник Петр Афанасьев Пшеницын умер в возрасте 40 лет от головной и грудной болезни, погребен при сей церкви.
Погребение совершал: Преображенской Сеньговской церкви благочинный священник Алексей Полиектов». В клировой Николаевской Побережской церкви за 1838 год указано: «Просвирня умершего в 1834 году священника Петра Афанасьева жена Параскева Иванова, жительство имеет при церкви, в казенной келье,
определена по приказу Благочинного 1835 года октября 25 дня, получает от церкви плату на 46 руб. 80 коп.
Дети ее: Александр Пшеницын – 17 лет, обучается Вологодской духовной семинарии в высшем отделении, на полном казенном содержании.
Владимир – 15 лет, обучается Вологодской духовной семинарии, получает жалование. Иоанн – 12 лет, обучается в Вологодском духовном училище, получает жалование.
Екатерина – 10 лет, Александра – 7 лет».
В ревизии Николаевской Побережской церкви от 1850 года значатся: Умершего священника сей церкви Петра Афанасьева Пшеницына сыновья: Александр 28 лет, кончил курс Вологодской духовной семинарии, Иван 23 лет, кончил курс Вологодской духовной семинарии. Умершего священника сей церкви Петра Афанасьева дочь Александра 18 лет. Остальные дети не указаны.
Жена Петра Афанасьева – Параскева Иванова не указана, значит, она умерла ранее 1850 года, т.е. до 50 летнего возраста. Род Параскевы Ивановны установить не удалось."
(Сергей Волков)
Пшеницына Парасковья Ивановна, бабушка
Родилась: 1799
Умерла: 1835
Продолжительность жизни: 36
Муж: Пшеницын Петр Афанасьев (8)
Дочь: Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова (10) Сын: Пшеницын Александр Петров (12)
Сын: Пшеницын Владимир Петров (13)
Сын: Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович (18)
Дочь: Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова (14) Дочь: (Пшеницына) Александра Петрова (16)
Сын: Пшеницын Михаил Петровч (17)
10. Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова, тётя
Родилась: 1819 Умерла: ?
"Дочь Петра Афанасьева Пшеницына – Мария Петрова Пшеницына в возрасте 16-ти лет после смерти отца была выдана замуж за Константина Иванова Фаворского 23-х лет." (Сергей Волков)
Отец: Пшеницын Петр Афанасьев (8)
Мать: Пшеницына Парасковья Ивановна (9) Брат: Пшеницын Александр Петров (12) Брат: Пшеницын Владимир Петров (13) Брат: Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович (18)
Сестра: Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова (14) Сестра: (Пшеницына) Александра Петрова (16)
Брат: Пшеницын Михаил Петровч (17) Муж: Фаворский Константин Иванович (11)
Дочь: (Фаворская) Ольга Константиновна (20) Сын: Фаворский Евлампий Константинович (21) Дочь: (Фаворская) Варвара Константиновна (22)
11. Фаворский Константин Иванович, дядя
В метрической книге церкви Николая Чудотворца, что в Побережье за 1834 год в записи №6 о бракосочетавшихся («кто и когда именно») от 29 июля 1834 года указано: «Вологодской семинарии кончивший курс учения ученик Константин Иванов Фаворский, холост и Грязовецкого уезда Николаевской церкви, что в Побережье после умершего священника Петра Пшеницына дочь девица Мария Петрова (возраст жениха и невесты не указан).
«Кто были поручители»: по жениху Грязовецкого уезда Богородской церкви, что на Комеле дьячек Николай Иванов Спасский (родной брат жениха), того же уезда Михайло-Архангельской церкви, что на Бакланке священник Петр Николаев Аннинский, Спасо-Преображенской церкви, что на Печенге священник Александр Ерофеев Пухидский;
по невесте: Михайло-Архангельской церкви, что на Бакланке дьякон Стефан Иванов Ильинский, невестин брат Вологодского духовного уездного училища высшего отделения ученик Александр Пшеницын.
Венчал Преображенской Сеньговской церкви благочинный священник Алексей Полиектов.
При венчании брака находился Николаевской Побережской церкви дьякон Гаврило Афанасьев Полиектов, той же церкви дьячек Ефим Матфеев Кулев, той же церкви пономарь Иван Смирнов».
В книге брачных обысков за 1834 год указано: «1834 года июля 29 дня по Указу Его Императорского Величества Самодержавца Всероссийского Грязовецкого уезда Преображенской церкви, что на Сенге священник Алексей Полиевктов с причетники Николаевской церкви, что в Побережье учинили сей обыск, что сего 1834 года июля 29 дня Вологодской семинарии кончивший курс учения ученикКонстантин Иванов Фаворский вступает в брак Грязовецкого уезда Николаевской церкви, что в Побережье после умершего священника Петра Афанасьева Пшеницына с дочерью Марией Петровой (Пшеницыной). (Стиль изложения сохранен).
Своим произволением добрым и непринужденным, имея на то крепкую мысль и усердное желание, и не превратное намерение, сродства же между оными сочетающимися духовного и плотского и присвоения до супружества не допущающего не находится и иного никакого правильного препятствия супружеству возбраняющегося не обретается.
От родителей же оным сочетающимся ни единого к тому с оною персоною принуждения супружеству, как на предь сего не происходило. Еже ли хотя бы едино из выше реченных явится не истинно, то повинны мы, нижеподписавшиеся, истязанию церковному и политическому.
К сему обыску по жениху: Грязовецкого уезда Богородской церкви, что на Комеле дьячек Николай Иванов Спасский, подпись (родной брат Константина Иванова, прим.Артюгиной).
Оного же уезда Михайло-Архангельской церкви, что на Бакланке священник Петр Николаев Анненский, подпись.
К сему обыску вышеозначенного уезда Спасо-Преображенской церкви, что на Печеньге священник Александр Иерофеев Пухидский, подпись (муж родной сестры - Флены Ивановой).
К сему обыску по невесте: при браке был Михайло-Архангельской церкви, что на Бакланке диакон Стефан Иванов, подпись.
К сему обыску по невесте брат Вологодского духовного уездного училища высшего отделения ученик Александр Пшеницын подписуюсь».
(Сергей Волков)
Жена: Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова (10) Дочь: (Фаворская) Ольга Константиновна (20) Сын: Фаворский Евлампий Константинович (21) Дочь: (Фаворская) Варвара Константиновна (22)
12. Пшеницын Александр Петров, дядя
Родился: 1821 Умер: ?
В 1838 году обучается Вологодской духовной семинарии в высшем отделении, на полном казенном содержании.
В 1850 году кончил курс Вологодской духовной семинарии.
Отец: Пшеницын Петр Афанасьев (8)
Мать: Пшеницына Парасковья Ивановна (9)
Сестра: Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова (10) Брат: Пшеницын Владимир Петров (13)
Брат: Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович (18)
Сестра: Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова (14) Сестра: (Пшеницына) Александра Петрова (16)
Брат: Пшеницын Михаил Петровч (17)
13. Пшеницын Владимир Петров, дядя
Родился: 1824 Умер: ?
В 1838 году обучается в Вологодской духовной семинарии, получает жалование. В 1850 году кончил курс Вологодской духовной семинарии.
Отец: Пшеницын Петр Афанасьев (8)
Мать: Пшеницына Парасковья Ивановна (9)
Сестра: Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова (10) Брат: Пшеницын Александр Петров (12)
Брат: Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович (18)
Сестра: Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова (14) Сестра: (Пшеницына) Александра Петрова (16)
Брат: Пшеницын Михаил Петровч (17)
14. Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова, тётя
Родилась: 1829
Умерла: 1870
Продолжительность жизни: 41
Отец: Пшеницын Петр Афанасьев (8)
Мать: Пшеницына Парасковья Ивановна (9)
Сестра: Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова (10) Брат: Пшеницын Александр Петров (12)
Брат: Пшеницын Владимир Петров (13) Брат: Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович (18)
Сестра: (Пшеницына) Александра Петрова (16) Брат: Пшеницын Михаил Петровч (17)
Муж: Сперанский Ириней Александров (15)
Дочь: Якубова (Сперанская) Калисфения Иринеева (23)
15. Сперанский Ириней Александров, дядя
Родился: 1824 Умер: ?
Жена: Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова (14) Дочь: Якубова (Сперанская) Калисфения Иринеева (23)
16. (Пшеницына) Александра Петрова, тётя
Родилась: 1832
Умерла: 1870
Продолжительность жизни: 38
Отец: Пшеницын Петр Афанасьев (8)
Мать: Пшеницына Парасковья Ивановна (9)
Сестра: Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова (10) Брат: Пшеницын Александр Петров (12)
Брат: Пшеницын Владимир Петров (13) Брат: Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович (18)
Сестра: Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова (14) Брат: Пшеницын Михаил Петровч (17)
17. Пшеницын Михаил Петровч, дядя
Родился: 1833 Умер: ?
Отец: Пшеницын Петр Афанасьев (8)
Мать: Пшеницына Парасковья Ивановна (9)
Сестра: Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова (10) Брат: Пшеницын Александр Петров (12)
Брат: Пшеницын Владимир Петров (13) Брат: Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович (18)
Сестра: Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова (14) Сестра: (Пшеницына) Александра Петрова (16)
18. Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович, отец
Родился: 1827
Умер: 23.07.1888
Продолжительность жизни: 61
В 1838 году обучается Вологодской духовной семинарии, получает жалование. В 1850 году кончил курс Вологодской духовной семинарии.
Служил священником при Юзской Воскресенской церкви Никольского уезда Вологодской епархии с 1852 г. Умер 23 марта 1888 г.
летнюю службу мужа 65 руб. в год, дети её, живущие отдельно от матери – Дмитрий Иванов Пшеницын, 61 г., занимает должность члена Вологодской губ. по воинской повинности присутствия, 2 – священник Юзской Воскресенской церкви церкви Василий Иванов - 56 лет, 3 – священник в Ростове Павел Иванов – 54 лет, 4 – священник Небдинской Преображенской церкви Усть-Сысольского у. – 50 лет [Александр], 6 – учитель Якутского Духовного училища Михаил Иванов – 41 года
ГАВО. Ф. 1063. Оп. 1. Д. 1217. Л. 5 об.-6. Клировая ведомость Юзской Воскресенской церкви Никольского уезда за 1917 г. (выписки Д. А. Пшеницына)
ВЕВ. - 1869, №3, с. 50; 1869, №9, с. 170; 1874, №12, с. 194; 1875, №3, с. 47; 1878, №5, с. 53; 1880, №5, с. 53;
1882, №9, с. 88; 1887, №8, с. 84; 1888, №10, с. 93.
17
Отец: Пшеницын Петр Афанасьев (8)
Мать: Пшеницына Парасковья Ивановна (9)
Сестра: Фаворская (Пшеницына) Мария Петрова (10) Брат: Пшеницын Александр Петров (12)
Брат: Пшеницын Владимир Петров (13)
Сестра: Сперанская (Пшеницына) Екатерина Петрова (14) Сестра: (Пшеницына) Александра Петрова (16)
Брат: Пшеницын Михаил Петровч (17)
Жена: Пшеницына (Лавдовская) Агния Евгеньева (19) Сын: Пшеницын Дмитрий Иванов (25)
Дочь: Шадрина (Пшеницына) Аполлинария Иванова (26) Сын: Пшеницын Василий Иванов (28)
Сын: Пшеницын Павел Иванов (30) Сын: Пшеницын Александр Иванов (32) Сын: Пшеницын Николай Иванов (34) Сын: Пшеницын Николай Иванов (35) Сын: Пшеницын Михаил Иванович (36)
19. Пшеницына (Лавдовская) Агния Евгеньева, мать
Родилась: 1837
Умерла: После 1917
Продолжительность жизни: 80
На 1917 г.: вдова Агния Евгеньева Пшеницына, 80 лет. Получает пенсию за 35-летнюю службу мужа 65 руб. в год.
Муж: Пшеницын Иоанн (Иван) Петрович (18) Сын: Пшеницын Дмитрий Иванов (25)
Дочь: Шадрина (Пшеницына) Аполлинария Иванова (26) Сын: Пшеницын Василий Иванов (28)
Сын: Пшеницын Павел Иванов (30) Сын: Пшеницын Александр Иванов (32) Сын: Пшеницын Николай Иванов (34) Сын: Пшеницын Николай Иванов (35) Сын: Пшеницын Михаил Иванович (36)
|
Тема: Смирновы, Покровские. Банчаковская и др.ц. Грязовецкого у.
14.08.2025, 5:48
smigv48
https://forum.vgd.ru/2488/8225...iew&o=
Гурылевы
Краткие сведения (Именной список) о лицах духовного звания по отдельным соборам и церквям г. Вологды за 1763 год
(ГАВО, ф.496, оп.1, д.2401. - 174 л.)
Выписки. Продолжение
Л.10 об.29. Церковь Иоанна Предтечи, что Дюдиковой пустыни
Священник Василий Васильев. Определен в священника в.1731 г. Преосвященным Павлом, епископом Вологодским, грамоту имеет.
Ныне за старостью отрешен.
На место священника назначен церкви Иоанна Предтечи диаконов сын Матфей Федоров.
Диакон Андрей Федоров. В диакона определен в 1761 г. Преосвященным Дамаскином, епископом Костромским и Галицким, грамоту не имеет.
Дьячок Александр Васильев,в дьячка определен в 1844 г. Преосвященным Пименом и указ имеет
л.11.
Пономарь Федор Алексеев. В пономаря определен в 1751 г. преосвященным Пименом и грамоту имеет.
|
Тема: Распопины и Леждомская церковь, Кулевы Николаевская Подбереж
13.08.2025, 17:34
https://forum.vgd.ru/post/1720...#pp2967264
Из родословного древа Ильинских следует, что женой моего прапрадеда- священника Луки Федоровича Косякова была Екатерина Васильевна Сатрапова.
Екатерина Васильевна 1771 г.р. -21.01.1841 г. ( 70 лет) родители: отец - дьячок Лихтошской Ильинской церкви Василий Афанасьевич Сатрапов ( 1743 г.р.), мать Настасья Федоровна (1742 г.р.) ,свящ.дочь ( ум.1785 г.) у них дети : Анна, 1771 г.р.,выдана в замужество за священнического сына Николаевской Лоптуновской церкви Петра Андреевича в 1789 г.; КАТЕРИНА,1775 г.р., выдана за дьяческого сына Предтеченской Косяковской церкви Луку Федоровича в 1791 г.; Паракева,1779 г.р.; Иван, 1781 г.р.( дьячек в 1825 г.Ильинской Лихтошской ц.жена Мария Алексеевна 1790 г.р.,дети : Евдокия, 1816 г.р.,Владимир, 1821 г.р.,Лукиан, 1822 г.р. и Афанасий, 1825 г.р.по выписке за 1825 г.) Лукиан Иванов Сатрапов, 1823 г.р., с 22 августа 1843 г.по день своей смерти 7 марта 1865 г.состоял пономарем Богородицкой Верхнедольской церкви.жена Евлампия Васильевна, 1831 г.р.,дочь пономаря Покровской Глухораменской церкви Василия Ивановича Левицкого ( брак 03.11.1848 г.)
|
Тема: Распопины и Леждомская церковь, Кулевы Николаевская Подбереж
13.08.2025, 17:29
smigv48 дневник Смирновой Галины Владимировны
https://forum.vgd.ru/post/2488...#pp2727204
РЕВИЗСКИЕ СКАЗКИ г. ВОЛОГДЫ И ВОЛОГОДСКОГО УЕЗДА за 1834 год
(ГАВО, ф.496, оп.3, д.271. - 670 л.) ВЫПИСКИ
Примечания:
1. В некоторых случаях количество лет будет указано в скобках - это сведения предыдущей ревизии;
2. Аббревиатуры:
- ВДК - Вологодская духовная консистория
- ВС - Вологодская семинария
- ВДУУ - Вологодское духовное уездное училище
- ВДПУ - Вологодское духовное приходское училище
- ВУУ - Вологодское уездное училище
- ВПУ - Вологодское приходское училище
ГОРОД ВОЛОГДА
17. Кирилловская в Рощенье одноприходня ц., л.106-111
- священник Симеон Николаев Розов (49) - умер в 1830 г., жена Татьяна Иванова 63,
дочь Александра 26
- священник Николай Алексеев Ламанский/b] 30 л., произведен в 1830 г., жена Клавдия Симеонова 22 л.
их дети:
Надежда 2,5 л.,
Василий 1,5 л
-диакон Александр Андреев Кудрявцев (52) - умер в 1830 г.
- диакон Филадельф Дмитриев Кириллов 24 л., определен в 1831 г., жена Клавдия Павлова 22 л.
дочь Варвара 2 г. 2 мес.
- дьячок Иван Григорьев Филатов (41) - умер в 1830 г.
- дьячок Михаил Васильев Попов 26 л., определен в 1832 г., жена Надежда Иванова 21 г.
- находившийся при указе на пономарском месте Иван Алексеев Рощенский (26) - выбыл из духовного звания в 1821 г.
- пономарь АФАНАСИЙ ПЕТРОВ Розанов 33 л., определен в 1821 г., жена Агриппина Матфеева 26 л.
Приписной Федоровской церкви священник Андрей Иванов Морозов (26) - умер в 1833 г.
- той же церкви пономарь Александр Федоров Покровский (33) - в 1816 г. выбыл к Николаевской церкви, что на Площади в пономаря,
его дети:
Павел (4) - определен к Николаевской Золото-Крестинской церкви в пономаря,
Евгений (2) - определен к той же церкви в пономаря на место своего брата
заштатные:
- умершего в 1784 г. священника Иоанна Ларионова жена Параскева Андреева 87 л.
- умершего в 1830 г. дьячка Ивана Филатова жена Ульяна Дмитриева 55 л.,
её дети:
Ольга 14 л.,
Алексей 9 л. - обучается в 1 кл. ВДПУ
- отданного в военную службу в 1807 г. дьячка Алексея Иванова дочери:
Елизавета 48 л.,
Надежда 30 л.
- приписной Федоровской церкви умершего в 1814 г. священника Алексея Гаврилова жена Ульяна Гаврилова 63 л.,
её дети:
Александр (17) - произведен КУ к Георгиевской церкви в диакона в 1830 г.,
Николай (12) - произведен к Вологодской градской Кирилловской Рощенской церкви в священника в 1830 г.
Федор (11) - поступил в число канцелярских служителей Губернского правления в 1828 г.
- приписной Федоро-Стратилатовской церкви умершего в 1833 г. священника Андрея Морозова дети:
Александр 18 л. - обучается в низшем отделении ВС,
Николай 13 л. - обучается в низшем отделении ВДУУ,
Елизавета 10 л.,
Александра 8 л.,
Анна 6 л.
- приписной Федоровской церкви пономарь Иван Павлов Покровский 22 л., переведен в 1831 г. к градской Михаило-Архангельской церкви в пономаря
- умершего в 1798 г. пономаря Ивана Гаврилова жена Анна Осипова 67 л.
- Великоустюжской Красногорской Покровской церкви прежде бывшего священника Василия Иоаннова Боршевского дочь Анна Васильева 38 л.
|
Тема: Смирновы, Покровские. Банчаковская и др.ц. Грязовецкого у.
12.08.2025, 3:52
Эльмира Катромская
https://forum.vgd.ru/post/710/...#pp3126986
КЛИРОВЫЕ ВЕДОМОСТИ ЦЕРКВЕЙ г. ВОЛОГДЫ за 1816 год. (ГАВО, ф.496, оп.1, д.7121).
Краткие выписки
21. Покровская в Козлёне ц., л.72-73об
....
-пономарь ВАСИЛИЙ Иванов Цивилев 20 л., г. Тотьмы Загородной Богословской ц. умершего в 1814 г. дьячка сын. Посвящен в 1811 г. г.Вологды к Афанасиевской на площади церкви; к сей ц. переведен в 1816 г., грамоту и переходный указ имеет.. В семинарии не обучался, состояния доброго, читать, петь по нотам и по наслышке умеет. Холост
с https://forum.vgd.ru/post/2488/82250/p2603468.htm#pp2603468
из дневника Галины Владимировны
Духовные книги приходских церквей г. Вологды
РЕВИЗСКИЕ СКАЗКИ г. ВОЛОГДЫ И ВОЛОГОДСКОГО УЕЗДА за 1834 год
(ГАВО, ф.496, оп.3, д.271. - 670 л.) ВЫПИСКИ. Окончание
Приписная Афанасиевская церковь
- священник Стефан Иванов (56) - умер в 1819 г.
- дьячок ВАСИЛИЙ Иванов Цивилев (21) - перемещен к Тотемской градской Троицкой церкви в причетника
с https://forum.vgd.ru/post/2488/82250/p2735137.htm#pp2735137
|
Тема: Бессонница
10.08.2025, 6:03
Не вам судить, не мне, не им,
Чем праведны, а в чём грешим –
Свой крест у всех, своё крыло…
Жизнь – не прозрачное стекло,
Чтоб наперёд увидеть всё:
На ровном месте захлестнёт
Беда волной – хоть плачь, хоть пой,
Хоть делай вид, что ты герой…
Не вам судить, не им, не мне,
Чему сгореть в земном огне,
Чему остаться на века…
Жизнь так безумно коротка,
Мгновенно всё... а что поймём,
Скользнёт в невидимый проём
И лёгкой птахой ввысь вспорхнёт,
Где всех неведомое ждёт –
Вот там и суд… А суета
Вся наша только до креста…
Не мне судить, не им, не вам,
Что важно здесь, что нужно там…
Забыв про то, своё твердим…
Зря! Не судить!.. ни вам, ни им…
Анна Опарина
 |
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 20:33
https://www.geni.com/people/Ли...3658343028
Лидия Васильевна Носкова (Авдуевская) (1921 - 2013)
Дата рождения: 05 апреля 1921
Место рождения: Novosibirsk, gorod Novosibirsk, Novosibirsk Oblast, Russia (Россия)
Смерть: 25 декабря 2013 (92)
Rostov-on-Don, gorod Rostov-na-Donu, Rostov Oblast, Russia (Россия) (Инсульт)
Место погребения: Rostov-on-Don, gorod Rostov-na-Donu, Rostov Oblast, Russia
Ближайшие родственники:
Дочь Василия Павловича Авдуевского и Полины Яковлевны Авдуевской
Жена Герасима Спиридоновича Носкова
Мать Не показана
 |
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 16:01
Уровень знаний обучавшихся в школах оценивался не по баллам, а по зачетной системе - удовлетворительно или неудовлетворительно. Выпускные экзамены также не предусматривались. Общий вывод о профессиональной пригодности выпускников делали особые комиссии во главе с начальниками школ.
Окончившие школу прапорщиков по 1-му разряду получали право на этот низший офицерский чин. Выпускники 2-го разряда направлялись в действующую армию в званиях, которые соответствуют нынешним сержантским, и чин прапорщика они получали уже на фронте после 3-4 месяцев успешной службы.
Неудовлетворительно окончившие школы прапорщики относились к 3-й категории выпускников. Они, как не соответствовавшие критериям офицерского звания, направлялись в войска для службы нижними чинами и не могли в дальнейшем поступать в военные учебные заведения.
С февраля 1916 года курсантов в школах прапорщиков переименовали из обучающихся в юнкеров, а в январе 1917 года для них ввели форму одежды военных училищ, до этого будущие прапорщики носили форму пехотных полков.
Также по указу императора Николая Второго для выпускников школ прапорщиков были введены специальные нагрудные значки с целью их объединения "в одну общую семью и для установления наружной корпоративной связи".
Фактически этими мерами царское командование приравняло выпускников школ прапорщиков к юнкерам военных училищ. Однако, в отличие от кадровых офицеров, прапорщики, как офицеры военного времени, имели право служебного роста только до звания капитана (ротмистра в кавалерии), то есть максимум могли дорасти до командира батальона, и по окончании войны при демобилизации армии подлежали увольнению из офицерского корпуса.
art18_20_s.jpg
cafa2cb209bc.jpg
В годы Первой мировой войны школы прапорщиков были открыты не только в пехоте, но и в других родах войск. С июня 1915 года действовала Петроградская школа подготовки прапорщиков инженерных войск, в декабре того же года в Екатеринодаре открыли школу прапорщиков для казачьих войск.
Срок обучения в казачьей школе прапорщиков составлял 6 месяцев, в школу зачислялись "природные казаки" из Кубанского, Терского, Донского, Оренбургского, Уральского, Забайкальского, Сибирского, Семиреченского и Уссурийского казачьих войск. В июне 1916 года открылась школа подготовки прапорщиков для производства съемочных работ при военно-топографическом училище в Петрограде.
Особое место занимали военные школы в самом новом роду войск, возникшем только в 20-м веке - в авиации. Уже первый год боевых действий выявил проблему нехватки летного состава.
Поэтому 12 ноября 1915 года военное руководство российской империи разрешило даже частные школы авиации военного времени, в которых летному ремеслу обучались офицеры и рядовые.
Всего в годы Первой мировой войны в России действовало три частных военных школы: Школа Всероссийского Императорского аэроклуба в Петрограде, Школа Московского общества воздухоплавания в Москве и так называемая Школа авиации нового времени, учрежденная при заводе аэропланов в Одессе.
Правда, все авиационные школы царской России - и казенные, и частные - были очень небольшими с количеством курсантов по несколько десятков человек.
Поэтому российское правительство заключило соглашение с Англией и Францией о подготовке в этих странах летчиков, где в годы войны прошли обучение около 250 человек. Всего за годы Первой мировой в России было подготовлено 453 летчика.
e3a1754fa236323adb52753679150703.jpg
prapor3
Для сравнения, Германия за 1914-18 годы только убитыми потеряла на порядок больше летчиков - 4878. Всего же за годы войны немцы подготовили около 20 тысяч человек летного состава. Россия же, имея к 1914 году самый большой воздушный флот в мире, за годы войны резко отстала в деле развития ВВС от ведущих европейских держав.
Социально-экономическая отсталость России сказывалась на подготовке военных специалистов до конца войны. Например, во всех воюющих державах Западной Европы значительные пополнения младшего офицерского состава давало относительно многочисленное студенчество.
Россия по количеству студентов на душу населения заметно уступала этим странам. Так, в Германском Втором рейхе в 1914 году при населении 68 млн человек было 139 тысяч студентов, в Российской империи, при населении в 178 млн, студентов насчитывалось 123 тысячи.
В ноябре 1914 года, когда немцы на Западе попытались решительным наступлением не допустить образование позиционного фронта, их атакующие дивизии во Фландрии почти на треть состояли из студентов колледжей и университетов Германии.
В России число студентов на душу населения было в 3 раза меньшим, патриотический энтузиазм первых месяцев войны быстро схлынул и до начала 1916 года к обязательному призыву студентов не прибегали.
f52debd95526bca19c96c6c35c2b04e5.jpgfile.jpg
В связи с катастрофической нехваткой образованных кадров в армии, первый призыв студентов в России был проведен в марте 1916 года.
Под него попадали студенты-первокурсники, достигшие по возрасту 21 года. Царское командование предполагало из всех студентов достаточно быстро сделать офицеров.
Для этого в тылах планировалось создать Подготовительные учебные батальоны, в которых студенты в течении трех месяцев проходили бы первоначальное солдатское обучение, после которого направлялись бы в школы прапорщиков.
Любопытно, что студенты рассматривались армейским командованием как привилегированный слой. Так, в июле 1916 года отдел по устройству и службе войск Генерального штаба отмечал:
"Принимая во внимание, что в подготовительные батальоны будут попадать исключительно воспитанники высших учебных заведений, бoльшая часть коих вслед за сим будет назначена в военные училища и школы прапорщиков, полагаем, что было бы более удобным установить для этих молодых людей во время их пребывания в подготовительных батальонах обращение на Вы.
Командиры этих батальонов должны обладать соответствующим тактом для успешного ведения дела воинского воспитания интеллигентной студенческой молодежи, почему надлежащий выбор таковых представляется весьма затруднительным."
i603_1209_64_9409ccbe2fc4.jpg
Прапорщик_Виктор_Кербер.jpg
Однако затруднительным оказался не только подбор педагогов-офицеров для рядовых из студентов, но и сам призыв учащихся вузов.
Из 3566 студентов Москвы и Петрограда, подлежавших призыву в марте 1916 года, явилось и оказалось годными к военной службе менее трети - всего 1050. Остальные уклонились по теми или иными предлогами разной степени законности.
При этом в разгар мировой войны в Российской империи просто отсутствовало какое бы то ни было уголовное наказание для студентов, уклоняющихся от воинской повинности.
Когда Военное министерство в июле 1916 года впервые озаботилось этим вопросом, предложив наказать студентов, уклонившихся от весеннего призыва, то Министерство внутренних дел вдруг выступило против.
Заметим, что вся эта бюрократическая игра в законность происходила в июле 1916 года, в разгар ожесточенных и кровопролитных боев.
За этот месяц только в ходе Брусиловского прорыва в Галиции русская армия потеряла убитыми и ранеными почти полмиллиона человек, а в Белоруссии, при попытке отбить у немцев город Барановичи, только лишь за первую линию немецких траншей русская армия заплатила 80 тысячами человек.
Огромные потери привели к тому, что на должности младших офицеров стали назначать кого угодно, лишь бы с достаточным образованием, включая так называемых неблагонадежных.
Например, в Царицыне, где всего через 3 года взойдет политическая звезда Сталина, в июне 1916 года был сформирован Подготовительный студенческий батальон, куда направлялись все неблагонадежные элементы из образованных, включая лиц, находившихся под негласным надзором полиции за принадлежность к революционному подполью.
В итоге из этого батальона вышло несколько десятков активных деятелей будущей революции - от ведущего идеолога сталинизма Андрея Жданова до одного из руководителей советской внешней разведки Льва Фельдбина или главного советского специалиста по творчеству Маяковского Виктора Перцова.
tjapkov.jpg
10195245.jpg
В итоге к началу 1917 года четыре десятка школ прапорщиков сумели справиться с нехваткой командных кадров на фронте, но одновременно резко изменился социальный и политический облик Русской императорской армии - младшее офицерство уже совсем не отличалось лояльностью к власти. Все это и сказалось решающим образом в феврале 1917-го.
В мае 1917 года, уже на следующий день после своего назначения военным министром, Александр Керенский издал приказ о допуске к производству в прапорщики всех нижних чинов в званиях унтер-офицеров, вне зависимости от уровня образования, но с опытом службы не менее четырех месяцев во фронтовых частях. Правительство готовило на июнь большое летнее наступление русской армии, для чего требовалась масса младших командиров.
Наступление Керенского провалилось и германские войска на русском фронте начали свое контрнаступление. К осени кризис русской армии начал переходить в откровенный развал.
Временное правительство пыталось поправить положение на фронте любыми лихорадочными мерами. Например, 28 сентября 1917 года к производству в чин прапорщика было разрешено допускать даже женщин, проходивших службу в добровольческих "ударных" частях, прозванных в народе "батальонами смерти".
Знак об окончании школы прапорщиков.
Officers_WWI_vrez6a_600.jpg
image008.jpg
1917 год не просто ликвидировал нехватку младших командиров, но и создал их избыток за счет понижения качества подготовки и отбора кадров.
Если с 1914 по 1917 год армия получила около 160 тысяч младших офицеров, то только за первые 10 месяцев 1917 года в стране появилось свыше 70 тысяч новых прапорщиков военного времени. Это новые офицеры не только не укрепили фронт, но наоборот, лишь усилили политический хаос в стране и армии.
Поэтому, едва захватив власть, большевики сразу же попытались сократить офицерский корпус. Уже 1 ноября 1917 года приказом народного комиссара по военным и морским делам Николая Крыленко отменялись все выпуски в офицеры из военно-учебных заведений и запрещалась организация набора новых юнкеров в военные училища и школы прапорщиков.
В итоге именно этот приказ привел к массовой борьбе обиженных юнкеров против большевиков - от московских перестрелок в ноябре 1917-го до первого "ледяного похода" в феврале следующего года.
Так Россия из мировой войны вползала в гражданскую, на фронтах которой по все стороны будут активно сражаться друг с другом бывшие выпускники школ прапорщиков.
1) Были еще две Одесские школы прапорщиков. Школа прапорщиков юго-западного фронта.
2) Все военные училища выпускали ускоренные выпуски, кого бы вы думали? Правильно, прапорщиков тоже.
3) Крестьяне тоже заканчивали гимназии и училища и поступали в университеты и политехи. Так что прослойка Ваших благородий из крестьян была и до 1917. Причем до июня 1917 все выпущенные прапорщики были царских наборов.
4) Новочеркасское казачье училище выпускало прапорщиков для Войска Донского, именно они в львиной доле пополняли Донские казачьи сотни и полки. Туда же вливались уроженцы Войска Донского из всех других военных училищ в чине прапорщика, уже в меньшем количестве. А в статье упор на Екатеринодар...
5) Выпускники военных училищ тоже в своей массе потолок в чинах в мирное время имели капитана. Для дальнейшего роста нужно было заканчивать Офицерские кавалерийскую или стрелковую школы, Академию генштаба или получить Георгия 4 класса/Георгиевское оружие. Реже заслуги по службе давали продвижение на одно звание выше.
|
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 15:53
https://oper-1974.livejournal.com/412299.html
По статистике Первой мировой войны, русский прапорщик на передовой в среднем жил 10-15 дней до гибели или ранения. Из порядка 70 тысяч убитых и раненых в 1914-17 годах лиц командного состава русской армии 40 тысяч - это именно прапорщики, на которых приходился самый высокий процент боевых потерь среди офицеров и рядовых.
Школы прапорщиков комплектовались лицами с высшим и средним образованием, гражданскими чиновниками призывного возраста, студентами и, вообще, любыми гражданскими лицами, имевшими образование хотя бы в объеме выше начального училища.
Курс обучения составлял всего 3-4 месяца. Будущим младшим командирам действующей армии преподавали азы военной науки в соответствии с реальным опытом мировой войны: стрелковое дело, тактику, окопное дело, пулеметное дело, топографию, службу связи. Также они изучали воинские уставы, основы армейского законоведения и административного права, проходили строевую и полевую подготовку.
veJournal
Войти
oper_1974
Подписаться
17 апреля 2015, 20:14
059
Категории:
Образование
Армия
История
Русский прапорщик Первой мировой. ( 28 фото )
По мотивам статьи А.Волынца.
В 1907 году, по статистике, в Русской императорской армии на тысячу новобранцев приходилось 617 неграмотных, в то время как в армии Германского рейха один неграмотный приходился лишь на 3 тысячи призывников. Разница в 1851 раз.
Многомиллионные призывные армии, которые двинутся в многолетний бой в августе 1914 года, требовали не только миллионов рядовых, но и огромное количество офицеров, особенно младших, которые должны были повести за собой солдат.
В Российской Империи, которая за годы Первой мировой призвала в армию свыше 16 миллионов человек, на должности младших командиров по образованию, сравнимому с германским школьным, могло претендовать менее 10% от этой огромной массы.
Боевые потери офицерского корпуса русской армии в 1914-17 годах составили 71 298 человек, из них 94% пришлось на младший офицерской состав - 67 722 погибших. При этом большая часть убитых офицеров (62%) полегла на поле боя в первые полтора года войны. В армии образовался огромный некомплект командиров, особенно младших.
Слабая подготовка солдатской крестьянской массы вынужденно компенсировалась активностью младших офицеров - такая активность под огнем неприятеля естественно влекла повышенные потери среди командиров ротного уровня, а та же низкая грамотность рядовых, в свою очередь, не давала массово производить из них младших офицеров.
К 1 сентября 1915 года, когда завершилось так называемое великое отступление, в ходе которого были оставлены западные губернии России, некомплект офицеров в частях русской армии, по данным генерального штаба, составил 24 461 человек.
В те дни главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал от инфантерии Михаил Алексеев в докладе военному министру писал: "Государству надлежит принять самые настойчивые меры к тому, чтобы дать армии непрерывный поток новых офицеров. Уже в настоящее время некомплект офицеров в частях пехоты в среднем превышает 50%".
4_1_2.jpg
17-image-38.jpg
Отсутствие элементарной грамотности катастрофически сказалось на поле боя. В ходе сражений невиданных ранее масштабов прежде всего массово терялись винтовки, массово гибли солдаты и младшие офицеры.
Но если винтовки еще можно было экстренно купить в Японии или США, а солдат призвать из многочисленных деревень, то офицеров нельзя были ни купить, ни призвать. Поэтому на офицерские должности с началом войны стали назначать кого угодно, лишь бы они обладали достаточным образованием.
Накануне Первой мировой войны самым младшим офицерском званием в Русской императорской армии в мирное время был подпоручик - именно в этом чине поступали на службу большинство выпускников военных училищ.
Однако на случай войны и для офицеров запаса было предусмотрено еще одно воинское звание, занимавшее промежуточное положение между подпоручиком и нижними чинами - прапорщик.
В случае войны это звание могли получать призванные в армию и отличившиеся в боях солдаты со средним и высшим образованием - то есть, окончившие университеты, институты, гимназии и реальные училища.
В 1914 году доля граждан с таким образованием не превышала 2% от всего населения России. Для сравнения, к началу Великой войны только в Германии с населением в 2,5 раза меньшим, чем в Российской империи, число лиц с таким образованием было в 3 раза большим.
К 1 июля 1914 года в запасе Русской императорской армии числилось 20 627 прапорщиков. Теоретически этого должно было хватить, чтобы покрыть открывшиеся с массовой мобилизацией вакансии командиров рот. Однако такое количество никак не компенсировало огромные потери младших офицеров, последовавшие в первые же месяцы войны.
6e1f2d45cb7951018bdbd7d583be17d1.jpg
7ea90ad4d9cc.jpg
Еще только разрабатывая планы будущих боевых действий, русский Генштаб в марте 1912 года предложил для ускоренной подготовки офицеров во время войны в дополнение с существующим военным училищам создавать специальные школы прапорщиков.
И уже 18 сентября 1914 года было принято решение о создании шести таких школ - четыре были открыты при запасных пехотных бригадах, располагавшихся на окраине Петрограда в Ораниенбауме, и по одной школе - в Москве и Киеве.
Прием в эти школы начался 1 октября 1914 года, и первоначально они рассматривались как временная мера, рассчитанная всего на один выпуск офицеров-прапорщиков.
Однако потери младших командиров на фронте росли и временные школы быстро стали постоянными. Уже в декабре было создано четыре новых школы. Первоначально они именовались "Школами ускоренной подготовки офицеров при запасных пехотных бригадах", а в июне 1915 года их стали именовать "Школами подготовки прапорщиков пехоты".
Именно на 1915 год пришелся в России самый жестокий военный кризис, когда на фронте катастрофически не хватало винтовок, снарядов и младших офицеров. Винтовки тогда массово стали покупать за границей, а прапорщиков готовить в спешно создаваемой сети офицерских школ.
Если к началу 1915 года действовало 10 таких учебных заведений, то к концу года их было уже 32. В начале 1916 года создали еще 4 новых школы.
25e62c746775.jpg
300x263_1-1.jpg
Всего по состоянию на 1917 год в сухопутных войсках России была создана 41 школа прапорщиков. Наибольшее их количество располагалось в столице и ее окрестностях - четыре в самом Петрограде, четыре в Петергофе и две в Ораниенбауме. Второй по числу школ прапорщиков была Москва, где создали семь таких учебных заведений.
По пять школ прапорщиков действовало в Киеве и Тифлисе (Тбилиси). В Грузии, кстати, оказалось наибольшее число школ из всех национальных окраин - здесь их насчитывалось аж восемь, помимо Тифлиса действовали школы прапорщиков в грузинских городах Гори, Душети и Телави.
По три школы прапорщиков было создано в Иркутске и Саратове, по две в Казани и Омске, по одной - во Владикавказе, Екатеринодаре и Ташкенте.
Массовое создание офицерских школ позволило к началу 1917 года преодолеть дефицит младших командиров на фронте. Если с 1 июля 1914 года по начало 1917-го все военные училища Российской империи выпустили 74 тысячи офицеров, то школы прапорщиков за тот де период подготовили 113 тысяч младших командиров.
Пик выпуска пришелся как раз на 1917 год: с 1 января по 1 ноября военные училища подготовили 28 207 офицеров, а школы прапорщиков - 40230.
300x437_2.jpg
0509e88792e4.jpg
Однако, почти четверть миллиона прапорщиков, подготовленных за все годы Первой мировой войны, лишь компенсировали убыль младших офицеров на фронте. Размах и ожесточение боевых действий на почти полутора тысячах километров фронта были таковы, что прапорщик в окопах выживал очень недолго.
По статистике Первой мировой войны, русский прапорщик на передовой в среднем жил 10-15 дней до гибели или ранения. Из порядка 70 тысяч убитых и раненых в 1914-17 годах лиц командного состава русской армии 40 тысяч - это именно прапорщики, на которых приходился самый высокий процент боевых потерь среди офицеров и рядовых.
Школы прапорщиков комплектовались лицами с высшим и средним образованием, гражданскими чиновниками призывного возраста, студентами и, вообще, любыми гражданскими лицами, имевшими образование хотя бы в объеме выше начального училища.
Курс обучения составлял всего 3-4 месяца. Будущим младшим командирам действующей армии преподавали азы военной науки в соответствии с реальным опытом мировой войны: стрелковое дело, тактику, окопное дело, пулеметное дело, топографию, службу связи. Также они изучали воинские уставы, основы армейского законоведения и административного права, проходили строевую и полевую подготовку.
141349.jpg
10195238.jpg
Обычный распорядок дня в школе прапорщиков выглядел следующим образом:
в 6 утра подъем, подававшийся трубачом или горнистом;
с 6 до 7 утра время для приведения себя в порядок, осмотра и утренней молитвы;
в 7 часов утренний чай;
с 8 утра и до 12 дня классные занятия по расписанию;
в 12 часов завтрак;
с 12.30 до 16.30 строевые занятия по расписанию;
в 16.30 обед;
с 17 до 18.30 личное время;
с 18.30 до 20.00 приготовление заданий и прочитанных лекций к следующему дню;
в 20.00 вечерний чай;
в 20.30 вечерняя повестка и перекличка;
в 21.00 вечерняя зоря и отбой.
По воскресеньям и во время православных праздников занятия не проводились, в эти дни юнкера из школ прапорщиков могли получить увольнение в город.
|
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 5:17
На роль русского университета в самом сердце польских земель можно посмотреть и шире. «Студенчество — квинтэссенция русской интеллигенции», — читаем в знаменитых «Вехах», увидевших свет в 1909 г. Создание, помимо чиновничьей, русской интеллигентской прослойки в Царстве Польском почиталось за важную политическую задачу 81. «Русские, учившиеся в Варшаве, — полагал правый профессор и издатель еженедельника «Окраины России» П. А.Ку–лаковский, — всегда являются полезными России своим знанием страны и народа»82. Однако, принимая в расчет четырехлетнюю (для медиков пятилетнюю) продолжительность обучения, первый выпуск дипломированных специалистов, среди которых преобладали бывшие воспитанники духовных семинарий, произошел лишь в середине 1912 г., за три года до эвакуации русских из Царства Польского. За столь короткий срок осевшие в польских губерниях экс–семинаристы не могли составить значительную группу, способную повлиять на местный духовный климат.
Как в силу внешних обстоятельств, так и по причине внутренних убеждений абсолютного большинства студентов, оставшегося равнодушным к русификаторским прожектам властей, важный резерв русских сил задействован не был. «Многие из них даже пошли по чисто научному пути и стали известны своими учеными работами, — пишет мемуарист о студентах–поповичах конца XIX в. и заключает: — Несмотря на то, что они допускались в Варшавский университет с несомненно обрусительными целями, они этих целей не оправдывали». «То была тихая, послушная, трудолюбивая, фанатично обожавшая науку и своих наставников молодежь», — писал другой преподаватель университета 83. В этой связи, возможно, допустима параллель между русским студенчеством Варшавы и польскими студентами столичных университетов России того времени, когда в Царстве Польском отсутствовали высшие учебные заведения. Как мы уже знаем, в Московском и Петербургском университетах рубежа 1850–1860?х гг. количество поляков доходило до 30 % от общего числа учащихся. Современники свидетельствуют не только об их участии в конспирации, но и — очень часто — упорном труде на ниве науки, заставлявшем даже университетское руководство ставить студентов–поляков в пример их русским однокурсникам 84.
Семинарское образование представляло собой в дореволюционной России разветвленную систему, включавшую в 1913 г. 47 многолюдных, как правило, учебных заведений и ежегодно выпускавшую по нескольку тысяч «пасынков судьбы» 85. Облегчение дороги к столь желанному для семинаристов светскому поприщу, предоставление этой нищей в массе своей молодежи хотя бы скромной материальной помощи нельзя не признать хорошо продуманным ходом правительства. С гораздо меньшим успехом ему удавалось обратить призванных на западные рубежи Империи детей духовенства в силу, содействующую достижению политических целей самодержавия. Заложники политики, «пасынки судьбы» не стали ее слепым орудием. В воспринимаемом местным населением как инородное тело Варшавском университете русские студенты либо с головой погружались в учебу, либо протестовали против существующего строя. Первый выбор, на наш взгляд, был преобладающим. Черносотенное же направление не нашло в студентах–поповичах сколь–нибудь массового сочувствия.
1Б. Я.Табачников. Студенческое движение в высших учебных заведениях Королевства Польского в 1910–1911 гг. / Связи революционеров России и Польши XIX— начала XX в. М., 1968; T. Monasterska. Narodowy Zwiazek Robotniczy 1905–1920. Warszawa, 1973; А. Е.Иванов. Варшавский университет в конце XIX — начале XX века. См. также: Dzieje Uniwersytetu Warszawskiego 18071915. Warszawa, 1981.
|
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 5:16
Итак, за студентами–поповичами стояла полная нужды и унижений жизнь русского духовенства, описанная Чеховым в рассказе с красноречивым названием «Кошмар» и заставлявшая выходца из церковных низов Евлогия Холмского оправдывать (!) леворадикальные настроения семинаристов. «В семинариях революционная настроенность молодежи, — писал он, — развивалась из ощущений социальной несправедливости, воспринятых в детстве. Забитость, униженное положение отцов сказывались бунтарским протестом в детях». «В семинарию, — свидетельствовал другой архиерей, описывая ситуацию начала века, — шли совсем не для того, чтобы потом служить в церкви, а потому, что это был более дешевый способ обучения детей духовенства… Ученики их, по окончании семинарии, в огромном большинстве уходили по разным мирским дорогам: в университеты, в разные институты, в учителя, в чиновники и только 10–15 процентов шли в пастыри. И, конечно, таким семинаристам не очещ> нравились многие духовные порядки…»68. «Бунтарский протест» действительно имел место, составляя один полюс русского студенчества Варшавы.
Был и другой — дающий основание видеть в семинаристах посланцев великодержавной реакции. Еще в феврале 1904 г., когда города Царства Польского впервые стали свидетелями русских патриотических манифестаций, зайетную роль в них играли студенты 69. Осенью 1910 г. в Ново — Александрийском институте сельского хозяйства и лесоводства (г. Пулавы Люблинской губернии) была предпринята попытка основать отделение черносотенной организации «Сильвания». Правда, сочувствовавшие ее направлению студенты, преимущественно дети обеспеченных родителей, столкнулись с решительным отпором основной массы учащихся и, по совету директора института, отказались от своего замысла 70.
В «палате» зарегистрированного в 1912 г. варшавского отдела Русского народного союза имени Михаила Архангела пост секретаря занимал студент университета Севериан Климюк. Менее чем через год он вырос до товарища председателя палаты и привлек в нее своего младшего брата Филиппа, также студента. Братья–черносотенцы были детьми сельского псаломщика из Люблинской губернии, воспитанниками холмской духовной семинарии 71. Последняя отличалась от других подобных учебных заведений Империи не только своей малочисленностью, нетипичными для них сословным происхождением и «европейским» обликом слушателей, но также правыми настроениями. Когда в октябрьские дни 1905 г. по улицам Холма проходила демонстрация учащихся светских образовательных заведений, у стен семинарии ее ждал решительный отпор. «Семинаристы с криком «Жидовские прихвостни!» плевали из окон на манифестантов, — вспоминал Евлогий. — Семинария была по духу «правая»… и явила пример преданности существующему государственному порядку. Будь это во Владимире (имеется в виду Вла–димир–на-Клязьме. — Л. Г.), семинаристы пошли бы впереди толпы»72. Неудивительно, что старший Климюк печатно давал антисемитское толкование университетским событиям 1911 г., схожее с секретными донесениями агента охранки, направленного наблюдать за бунтующими студентами 73. Возвращаясь к варшавской палате Союза Михаила Архангела, отметим, что остальные ее члены являлись служащими привислинских железных дорог, что опять–таки не случайность: накануне мировой войны правительство целенаправленно превращало пути сообщения в «артерии обрусения» польских губерний.
Политическое размежевание в среде русского студенчества дополнялось отсутствием единодушия в рядах преподавательского состава. На «недостаток надлежащего. единства» обращал внимание варшавский обер–полицмейстер в 1881 г. Уже упоминавшиеся события 1910 г. обнаружили сочувствие профессуры Ново — Александрийского института левым студентам. Полицейские власти утверждали даже, что именно преподаватели–прогрессисты явились истинными руководителями беспорядков 74. В комитете открытого в 1907 г. варшавского отдела право либерального Союза 17 октября должности председателя и секретаря занимали университетские преподаватели 75. Многие профессорские ставки в Царстве Польском были предоставлены правым. Независимо от своей идейной принадлежности, большинство преподавателей могли существовать только в русском образовательном пространстве. «По–видимому, наступает полонизация всего учебного ведомства, — с тревогой писал Ф. Ф.Зигель весной 1915 г., — а это несовместимо с нашими курсами»76.
Присутствие в стенах университета нескольких социально–политических стихий было чревато сложными коллизиями. Так, не удовлетворившись распределением казенных стипендий после событий 1911 г., студенты–черносотенцы попытались перенести вопрос в политическую плоскость. «Мы бы не дивовались, будь наша университетская администрация кадетской, — вещал в «Русском знамени» студент юридического факультета, скрывший свое имя под псевдонимом Холмич. — Но наш ведь университет считается правым. Надо вам, союзники («Русское знамя» г — орган «Союза русского народа». — Л. Г.), доложить, что нет ничего хуже национал–октябриста, т. е. человека, сидящего на елико возможно большем количестве стульев. Тошнотворное дело — анализ духовного «я» подобного типа». Не утруждая себя «тошнотворным» анализом, Холмич прямо апеллировал к полиции. «Позволю себе полюбопытствовать, чего смотрит г. варшавский обер–полицмейстер», — вопрошал провокатор 77. Личность Холмича, помещавшего свои корреспонденции также в «Земщине» — рупоре крайне правых депутатов Государственной Думы — достойна внимания. Обращение к архиву Всероссийского дубровинского союза русского народа позволило раскрыть псевдоним, за которым, как оказалось, скрывался уже знакомый нам С. Климюк. Последний одновременно с членством в Союзе Михаила Архангела состоял также в рядах холмского отделения дубровинской организации 78.
Прибывающие в Варшаву семинаристы рассматривались властями как потенциальные кандидаты на казенные должности, все большее число которых замещалось исключительно «русскими и православными». Администрацию интересовали не только окончившие полный курс, но и недоучившиеся — таковые могли довольствоваться самыми скромными вакансиями и окладами. Так, в 1895 г. варшавская пробирная палата зондировала почву на предмет выпускников–химиков. В марте 1909 г. варшавская контора Государственного банка осведомлялась, нет ли среди студентов лиц, «которые, не имея возможности продолжать образование, пожелают поступить на государственную службу». Аналогичный запрос пришел в университет также в 1912 г.79. В поисках приработка в летнее время или постоянной работы в различные инстанции обращались и сами студенты. Несколько старшекурсников выразили желание поступить на педагогические курсы при Варшавском учебном округе. Другие пытались занять вакансии в управлении казенных привислинских дорог, но получили отказ, вызвавший недовольство университетского начальства 80.
|
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 5:15
События в университете получили драматическое развитие. На короткой сходке в студенческой чайной, во время которой студент–филолог 2?го курса И. Павлов провозгласил здравицу в честь революции, 200–300 собравшихся объявили забастовку, затем состоялись пикетирование аудиторий для противодействия штрейкбрехерам, две попытки «химической обструкции», вызов полиции и арест свыше ста студентов 65. Среди признанных активными участниками беспорядков подавляющее большинство носило русские фамилии. Подшитые в пухлое дело прошения исключенных и их родителей о восстановлении в университете дают уникальный по своей человеческой пронзительности портрет студентов–семинаристов. В прошениях, конечно, отсутствуют признания в революционных симпатиях, зато отразились материальное положение, климат в семьях, жизненные ориентиры и — как равнодействующая всего этого — значение для поповичей высшего образования.
«Я должен потерять то, к чему стремился всю жизнь, что являлось единственною целью моего существования, — писал Б. Кириллов из Мариуполя. — Неужели я, проучившись 12 лет в духовных учебных заведениях, окончив духовную семинарию, не имея прав для поступления в другие университеты, не имея средств, неужели я, 24 лет поступив в университет, стал бы сочувствовать волнениям, тормозящим ход занятий, и тем самым добиваться увольнения себя из университета. Мое материальное положение, когда я не только не получал из дому средств, но сам посылал туда из своих скудных заработков, могло родить и воспитать у меня только одну мысль — скорее окончить образование». «Я ввиду совершенной материальной необеспеченности дорожу каждым потерянным днем», — вторил ему Н. Никольский из Вологодской губернии 66. «Любовь моя к наукам и университету, — писал выпускник тверской семинарии К. Малеин, — еще усиливалась желанием помочь впоследствии своей семье, материально крайне необеспеченной; я не имею отца, а мать, семь братьев и две сестры имели надежду на мою помощь». Сын священника из Челябинска В. Тресвятский сообщал в Варшаву о том, что его призывают на военную службу, а через три года его пожилой и обремененный большим семейством отец у^ке не сможет ему помогать: «двери университета для меня закрою*ся навсегда». Из прошений, между прочим, видно, на какие жертвы шло духовенство, чтобы дать своим детям светское образование. Один сельский батюшка из Самарской губернии, например, определив в высшую школу четверых из девятерых своих детей, изыскивал средства для отправки в Варшаву книг. Исключение из университета сыновей было для родителей ударом сокрушительной^ силы. «Всю жизнь ждали старики от меня поддержки, а я выгнанный, без определенных занятий студент, — писал уже цитировавшийся выше Кириллов. — Наказание выше моих сил». «Отчаянность моего положения, — признавался Д. Воронович из Могилевской губернии, — усиливается еще страданиями моей матери–старухи, вдовы псаломщика, для которой я был единственная надежда»67.
|
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 5:15
Гораздо более серьезные и показательные события произошли два года спустя. В конце января — начале февраля 1911 г. в обстановке роста оппозиционного движения в высшей школе России вновь поднялось варшавское студенчество. Цели выступления были сформулированы в воззвании Коалиционного совета организованных групп университета, близком по своему направлению к прокламации группы левых беспартийных студентов высших учебных заведений города Варшавы. Оба документа обрушивались на правительство, «верное своей традиции превращать университеты в казармы», делать из них охранку, где «царит сыщик» и «атмосфера взаимного недоверия, трусости, угодливости, вечного дрожания за свою шкуру». «Мы находимся еще в более тяжелых условиях, — заявлял Коалиционный совет. — Громадное большинство из нас — семинаристы, волею судьбы согнанные со всех концов России на чужую территорию, где нам бросают упрек в русификации. Мы, «пасынки судьбы», уже много лет безрезультатно стучимся в двери русских центральных университетов. Правительство упорствует и не желает удовлетворить нашего законного требования… Сможем ли молчать в настоящий момент мы, которые громче других должны протестовать по поводу попранных прав!». Воззвание заканчивалось призывом к уничтожению существующего строя, без чего немыслима полная автономия высшей школы, а прокламация группы левых апеллировала к традициям русского студенчества и провозглашала забастовку продолжительностью в целый семестр 60. В еще одной прокламации Коалиционного совета, изъятой полицией в Политехническом институте, прямо «указывалось, что правительству «надо» было создать искусственный наплыв слушателей, могущих обеспечить существование высшей школы в Польше». В ней звучала не только политическая, но и бытовая нота. «Делая слепым орудием своих целей русскую учащуюся молодежь, — говорилось в прокламации, — оно (правительство. — Л. Г.) не думало, конечно, о том, что она, чуждая в своем большинстве польской культуре и не знающая польского языка, окажется в тяжелом материальном положении» 61.
Ответом несогласных с линией радикалов (последшЪс проректор университета связывал с эсерами и социал–демократами) стала контрпрокламация, обвинившая Коалиционный совет в безответственной игре в большую политику. «Чего ожидает от нас русский народ: политической борьбы, эффектных выступлений? — вопрошали умеренные и сами же отвечали: Нет, он в нашем лице ждет полезных работников. Для политической борьбы есть тысячи людей во всеоружии науки и знания жизни. Мы же будем готовиться к упорному труду на столь обширной и необработанной ниве. Народ требует этого от нас и имеет на это право. Всем дорога свобода науки, всем дорога родина, у всех болит сердце за ее долю. Так будем же готовиться упорным трудом к служению ей, к сеянию разумного, доброго, вечного! Забастовка — помеха этому. Итак, долой забастовку! Да здравствует наука и труд!». Близкая по духу прокламация хранится в делах департамента полиции. «Хорошо говорить о забастовке человеку, который от этого ничего не теряет…, но много ли среди нас таких, — читаем в ней. — Что даст это русскому народу, о благе которого мы все так любим кричать, но для блага которого мы взамен затрачиваемых им на нас грошей, кроме трескучих фраз и эффектных выступлений, ничего не делаем… Мы не забастуем»62.
Важной и, надо признать, нелегкой проблемой является реконструкция расстановки сил в событиях 1911 г. Коалиционный совет называл тех, кто прикрывается «мнимой идейной ширмой якобы любви к аауке и труду», «ничтожной кучкой». Активных противников забастовки, по всей видимости, действительно насчитывалось немного. Один из них писал о «горсточке академистов», оказавшей, впрочем, решающее влияние на «беспартийную группу»: «кто знает, не будь и у нас академистов, забастовка, пожалуй, и прошла бы»63. Беспартийные, бесспорно, составляли, абсолютное большинство варшавского студенчества. Определенная их часть придерживалась левых взглядов, была известна полиции еще во время обучения в семинарии и успела объединиться в Варшаве в радикальные группы. Однако в численном отношении преобладала молодежь с достаточно расплывчатыми убеждениями, которая реагировала на происходящее скорее эмоционально, чем политически осознанно. Примером подобных настроений может служить перлюстрированное полицией письмо в Петербург. «Нынешний год идет довольно интересно…, даже моментами захватывает, — говорится в нем. — Я тоже не верю в победу, но считаю выступление необходимым… Вероятно, придется вылететь к чертям. Но и это сейчас неважно. Лишь бы было дружно, грандиозно и настойчиво»64. Эта юношеская тяга к грандиозному в начальный период нового общественного подъема в стране объясняет многое в поведении семинаристов. Весьма значительную, на наш взгляд, часть беспартийного студенчества составляли те, в чьей позиции решающую роль играли образовательно–профессиональные установки. Их не следует отождествлять с идейными черносотенцами или считать беспринципными карьеристами, как это делали инициаторы университетских беспорядков, а вслед за ними и некоторые исследователи. Интересно заметить, что разнообразная гамма жизненных приоритетов обнаруживается при большой однородности социального состава варшавского студенчества.
|
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 5:14
Сразу же по прибытии в Варшаву новоиспеченны^ студенты столкнулись и с недоброжелательным отношением квартирных хозяев, и с запугиванием, и — хотя достоверно известны буквально считанные случаи — с попытками физической расправы. Ддя обеспечения безопасности абитуриентов и студентов на улице Краковское Предместье, напротив Университетского переулка, по просьбе ректора, был установлен полицейский пост. Имея в виду уже произошедшие инциденты, ректор Е. Ф.Карский, сам, кстати, выпускник семинарии, 23 августа 1908 г. в весьма категорической форме потребовал от варшавского обер–полицмейстера «принятия решительных мер к подавлению в зародыше подобных безобразий, так как в противном случае студенты университета, число которых уже доходит до 800, будучи беспомощны…, даже могут совершенно оставить университет»55. Неблагоприятная атмосфера, сложившаяся вокруг русского студенчества, признавалась и полицейскими властями. «В национальном… польском движении, — отмечал во всеподданнейшем отчете за 1908 г. варшавский обер–полицмейстер, — по–прежнему проявлялось стремление противодействовать возобновлению занятий в высших учебных заведениях…, причем менее осторожные политические агитаторы не останавливались даже перед насильственным бойкотированием русской учащейся молодежи»56.
Поначалу жизнь университета, студенчество которого состояло из одних первокурсников, текла вполне спокойно. В январе 1909 г. Совет сделал вывод о том, что «поступившие… на льготных условиях… воспитанники православных духовных семинарий оказались в достаточной степени подготовленными к слушанию университетских курсов и вполне работоспособными»57. Но не прошло и месяца после этого оптимистического заключения, как Варшава стала свидетельницей новых студенческих беспорядков, движущей силой которых на сей раз явились не поляки, а русские.
В конце февраля, в преддверии сессии, студенты потребовали допущения переноса экзаменов на бсень и разрешения задолжникам продолжать обучение. Университетские власти, видя в этом нарушение устава, отказали в каких бы то ни было послаблениях. Прозвучали призывы к забастовке, некоторые занятия оказались сорванными, студенты дерзко вели себя с начальством, не исключая самого ректора. Однако профессорский дисциплинарный суд, рассмотревший поведение около 300 студентов, более всего, кажется, искал оправдательных мотивов. «Студенты Варшавского университета в нынешнем своем составе — воспитанники главным образом духовных семинарий, в которых общеобразовательные предметы поставлены слабее, чем в гимназиях, — гласило резюме расследования. — Для таких слушателей переход к университетскому преподаванию оказался слишком резким, и они, не имея твердой уверенности в своих силах, почувствовали естественный страх перед предстоящими им экзаменами. Страх этот усиливался еще тем обстоятельством, что… студент, не выдержавший испытания хотя бы по одному предмету, оставляется на второй год. А между тем студенты…, съехавшиеся в Варшаву изо всех концов России, крайне плохо обеспечены в материальном отношении; они в значительной своей массе получают от университета стипендии и всякого рода пособия, и только благодаря этой поддержке многие из них и могут продолжать свое образование. Оставление же на второй год и даже вообще посредственная сдача экзаменов повлечет для них лишение и этого последнего источника для существования». Признавая таким образом некоторые академические неудобства, сопряженные с семинарским контингентом учащихся, руководители университета всячески подчеркивали отсутствие политической окраски выступления студентов 58. Позднее историко–филологический факультет внес поддержанное физико–математическим факультетом предложение разрешить перенос части экзаменов на осень. Голосованием Совета, однако, эта уступка студенчеству была отклонена 59.
|
Тема: Род Слободиных (Авдуевских)
7.08.2025, 5:14
«Русский элемент» в том виде, в каком получал его университет, являлся, с точки зрения профессуры, суровой необходимостью. Некоторые преподаватели явно осуждали политическую подоплеку призыва поповичей. «Вы приехали сюда учиться — это верно, и приехали с мирными намерениями, — говорил Г. В.Вульф, в прошлом сам воспитанник Варшавского университета, в беседе со студентами, жаловавшимися на обиды со стороны местного населения. — Но отдавали ли вы себе ясный отчет, почему вы попали в Варшаву, в силу каких обстоятельств вам, семинаристам, открыл так широко свои двери Варшавский университет?»51. Оценка русских семинаристов на университетской скамье в Варшаве зависела от той оптики, которой придерживались оценивающие.
Особой колоритностью отличалось обсуждение статута так называемой Романовской стипендии, учреждение которой приурочивалось к 300-летию царствующей династии (см. Приложение № 6). Члены Совета университета серьезно повздорили, решая, кому она должна присуждаться: всем ли студентам либо только учащимся русского происхождения. Сторонник этой последней редакции профессор А. В. Михайлов ссылался на то, что «контингент русских студентов составляют сыновья по преимуществу бедного духовенства, для которых найти заработок в Варшаве крайне трудно, а существующие при Варшавском университете стипендии, за весьма немногим исключением, предназначены для других национальностей». Действительно, фундаторы частных именных стипендий, как правило, оговаривали вероисповедание стипендиатов, и общая тенденция была не в пользу православных. Михайлову вторил профессор П. В.Никольский. «Михаила Федоровича Романова, — напоминал он, — избрал и умолил принять бразды правления православный русский народ во главе со своим православным духовенством. Ни поляк, ни еврей не принимали участия в этом устроительном государственном деле». За ограничение круга стипендиатов русскими высказался и ректор. Однако голосованием 9 против 26 условие русского происхождения было изъято из текста статута. Зато большинством 18 против 17 Совет утвердил формулировку о преимущественных правах на стипендию уроженцев Костромской губернии, с которой, как известно, была связана история Романовых 52.
Варшава приняла русских юношей враждебно. Как и четырьмя десятилетиями ранее, практически по тем же внешним признакам они явно диссонировали с коренным населением, являя собой малоизвестный в Польше тип русского человека. «Резкий, странный и непривычный контраст с прежним студенчеством представляла эта молодежь для глаза варшавянина. Прежнее студенчество было подобранное, даже щеголеватое, в мундирчиках с золотыми галунами…, теперешнее же носило форменные тужурки поверх красных и черных рубах–косовороток и на головах нередко пышную шевелюру. И всей повадкой своей оно резко выделялось на общем фоне варшавской уличной толпы»53. Но если в 1870?егг. поповичи вызывали иронические улыбки прохожих, то теперь речь шла о личной безопасности приезжих, которой реально угрожали вооруженные группы польских экстремистов, состоявшие, как правило, из молодых людей, часто одетых в /ученическую форму. В этой связи генерал–губернатор Г. А.Ска^юн временно закрыл в Варшаве 16 средних учебных заведений 54.
|
|
|
.jpeg)
