Коробочка для всего...

Эрмитаж.
Стела Харуна, ювелира храма Амона, с перечнем пяти поколений его предков
XXVI династия. VII в. до н.э.
Фивы

Памятники Отечества. 1980. № 1 (1)

Сергей Викулов

Память рода

Не пугало средь огорода
и не овца среди овец
ты, Человек...
Ты - память рода
и память крови, наконец.

Тебе сегодня жить досталось.
Не первый ты.
Но крайний ты.
В тебе всех пращуров усталость,
всех предков смелые мечты.

И опыт их, и честь, и слава,
и гордость их, и даже стать...
И у тебя такого права
нет - их могилы растоптать.

И осмеять в своей гордыне
(а ведь порой смеешься ты!)
все то, что кажется нам ныне
наивным с нашей высоты.

Остановись же, брат...
Помедли
кирпич обрушить в лебеду.
Не первый, но и не последний
ты в человеческом роду.

Почувствуй стык времен плечами.
Ведь ты всего лишь знак кольца
в цепи, которой нет начала
и не предвидится конца!

Не задирай особо круто свой нос.
А вдруг... А вдруг потом
смешным покажется кому-то
тобой уложенный бетон?!

Снесут его и бросят в груду
потомки где-нибудь во рву
и самого тебя забудут,
как прошлогоднюю траву?!

...Войди в старинные ворота,
на башни глянь и купола.
Здесь шла великая работа,
творились дивные дела.

Здесь
смердами в былое время
по разуменью, не сплеча,
слагалась чудная поэма
из камня да из кирпича.

И эта звонница собора -
ее запевная строка,
а башня — эхо разговора,
что меж собой ведут века.

Сумей расслышать это эхо,
глубинным нервом ощутить,
чтоб, не плутая,
дальше ехать,
чтоб не вслепую дальше плыть.
https://yandex.ru/archive/cata...657cca2/41

Наринэ Абгарян. С неба упали три яблока.
Послесловие

"и вот что я хотела сказать
самое больное - это не города, которые мы оставляем за спиной, не улицы, по которым нам уже не пройтись, не деревья, которым не под нашими окнами облетать, не звезды, до которых нам не дотянуться

это не полусгнившая калитка с насквозь проржавевшей щеколдой - сто лет назад эту щеколду выковал твой прапрадед-кузнец Василий - человек суровый и несгибаемый, но бесконечно, бесконечно тобой любимый,
ты возьмешь ее с собой - на память, и по глупости, по непростительной глупости оставишь в ручной клади, ее отберут у тебя неусыпные аэропортовские Аргусы - невзирая на твои мольбы,
и выкинут туда, где по закону времени этой щеколде и место, по закону времени, но не по закону твоего сердца,
это не древняя посуда прабабушки - медная, с неровными краями, латаная-перелатаная, дремлющая в мотках паутины, если внимательно приглядеться, можно рассмотреть чеканную надпись, что тянется по ее жалко-кривому боку: "Анатолия Тер-Мовсеси Ананян, 1897 год"
никому больше не приготовить в этой посуде похиндз - традиционную кашу из толченого жареного зерна - с солью, с растопленным до темного дымка сливочным маслом, но, если крепко зажмуриться, на секунду можно увидеть, как прабабушка размешивает ее деревянной ложкой,
она совсем маленькая, худенькая, длинные косы по плечам,
и в ней столько любви, сколько тебе никогда не объять,
но единственное, что тебе позволено сейчас, - хранить ее образ в сердце до той поры, пока там, на пороге иного мира, она не встретит тебя и не скажет - отныне ты навсегда с нами, дочка..."