Сосновка Меж высоких хлебов затерялося...
Настроение у Данилы было самым наисквернейшим. Отчасти от того, что октябрьский моросящий и холодный дождь начавшийся еще после обеда, так и не давал парням и девчатам вовремя собраться на генеральную репетицию драмкружка, в то время, когда вот он, праздник седьмого ноября, на самом носу, а недоделок-то, недоработок с очередной постановкой сколько!
-И к чему бы мне, председателю сельского Совета, брать на себя такую ответственность за проведение торжества, - в душе рагал себя Данила, маршируя по кабинету взад и вперед, все чаще вглядываясь в сумрачные окна: не едут ли участники? Есть же в Поперечке на кого положиться. Взять хотя бы Иосифа Скадина или Алешку Лубгана, чем не ребята: ответственные, проворные. Или сельская учительница Елена Жундо. Так нет, председатель тебе наверное, больше всех надо. так и тяни, коль запрягся.
И только когда на крыльце послышались первые шаги, Данила облегченно вздохнул: "Наконец-то!" А парни и девчата как-то сразу один за другим, затем и гурьбой стали заполнять маленький домик сельского Совета, быстро занимать свободные стулья, сразу почувствовав расстроенность своего руководителя. "Прости нас, прости, Данила , за задержку. - оправдывался за всех Петр Жундо. - Мы сейчас, мы исправимся."
И деревенские артисты уселись кружком, а перед ними, словно бы дирижер перед хором, встал во весь рост за столом их Данила. И только паренек успел раскрыть книжку, как страшным звоном посыпались оконные стекла, странный предмет пролетел над головами собравшихся, а мелкая картечная дробь рассыпалась по всему кабинету, рикошетом прошлась по щеке одного из парней.
-Мама! Мамочка, помоги! - закричала сидевшая рядом Феня Телевич и рванулась навстречу Даниле. Сильные руки паренька скрестились у сердца, кровь хлынула через его длинные, как у музыканта пальцы, но Данила в одно мгновение оказался на крыльце сельского Совета, шагнул навстречу деревенской тьме, затем зашатался, стал медленно опускаться на чистые деревянные половицы...
- До-нь-ку уби-ли! До-нь-ку у-би-ли! - понеслось таежным эхом по речке Поперечке. Кто-то сильно застучал в окно Узолиных, инспектора сельсовета: "Дядя Петя, дядя Петя, дядя Петя, председателя убили!" Наспех накинув под руки попавшийся плащ, Петр Игнатьевич шагнул в ночную мглу. Данила лежал на крыльце сельского Совета с широко распластавшимися руками, а из груди торчал острый железный предмет. И помоч ему Петр Игнатьевич уже ничем не мог...
Весчть об убийстве председателя Попереченского сельского Совета Данилы Иосифовича Литвинова уже к утро принеслась
и в Сосновку, в дом его родителей Иосифа Донатовича и Елены Антоновны Литвиновых. Загоревали четыре деревни - Сосновка, Рудковка, Бороковка, Поперечка, приумолкли птицы, провожая в последний путь комсомольца Данилу. Трогательными были слова председятеля Тяжинского райисполкома А. С. Краева. Выпускника Томской советско-партийной школы, комсомольца двадцати трех лет от роду Краев знал хорошо. Он же его рекомендовал председателем Попереченского сельского Совета. Он же хорошо знал, что Данила и его родители были первыми поселенцами Сосновки. А Данила был из тех, кто зажигал, сгорая сам. Кто-то из деревенских вспомнил великую силу паренька, который однажды сторну строящегося дома в двенадцать венцов поднял аж на двенадцать сантиметров.
Отпевал тело Данилы Литвинова ксенз Бороковского костела, схоронили его на Бороковском кладбище. Плакали сосновцы, голосили младшие сестры Данилы. Только у Елены Антоновны(матери Данилы) слезы уже все иссохли. Она сидела над гробом, гладила его побледневшие руки и только приговаривала:
- Донечка, сынок, за что они тебя?
Данила в семье Литвиновых был вторым сыном. В Бороковской школе учился успешно, но только классов-то мало пришлось закончить - всего четыре. А раньше и такой человек считался самым грамотным в деревне. Сразу почувствовали родители, что их Доня в руководителях будет ходить: как соберется, бывало, ватага мальчишек, он, их Доня, заводилой становится.
А подрос парнишка, комсомольцем стал, руководство района как-то сразу приметило паренька из Сосновки и направило на учебу в Томскую высшую партийную школу, затем-туда, где потруднее.
А время было какое! Шла коллективизация в районе, люди с трудом шли в колхозы. Вот и Данила Литвинов поплатился своей жизнью за то, что агитировал, а то и приказывал жителям Поперечки, где он работал председателем сельсовета, вступать в колхоз. Убийцы подкараулили, вернее, караулили несколько дней, чтобы найти удобный момен. И он наступил, когда Данила был рядом с молдежью, которая его так любила...
Так закончилась молодая жизнь, комсомольская юность председателя Попереченского сельского Совета, жителя Сосновки Данилы Литвинова. И было это шестьдесят лет назад, в октябре 1932 года. Был и суд над убийцами. Ими были парни из Поперечки. И приговор прокурор вынес. Да разве вернуть паренька было?
Не успела Сосновка перегоревать одно горе, как свалилось другое. На одной неделе слегли в могилу супруги Барташевич - Фрол Андреевич и Софья Федоровна, оставив в доме за старшего одного из пяти, двенадцатилетнего Владимира, а во дворе - всякую живность. Собралось село на совет, что делать с сиротами? Слово взял Леонтий Андреевич Барташевич, родной брат Фрола Андреевича: "Поверьте нам, сельчане мы с моей Агафьей заменим им родителей". И заменили, и всех подняли на ноги , в люди вывели.
...Несколько лет мы косили сено на Сосновке, что была на речке Албатат, в трех километрах от Бороковки, вблизи высела Подгорного. Эту широкую поляну, где по осени обычно теперь лежат большие рулоны свежего душистого сена совхоза "Восточный", когда-то засевали сосновцы, вернее организованное в селе товарищеское общество Сосновки, рожью, пшеницей. Десять лет жило село. Всего 10 лет!
А вчера я специально поехала туда, чтобы еще раз взглянуть на чистый, но обмелевший Албатат. испить родниковой воды у склона к речке и прйтись по когда-то бывшей улице. Ее не узнать, только жгучая крапива да ямы от подпольев. Вот дом Телевичей, рядом - Исюкевичей сын Иван, говорят, где-то в нашем районе живет. Дальше жили Василенки, Лейниши, опять Исюкевичи, и так далее. Всего девятнадцать ям, девятнадцать домов.
Был ясный теплый денек, птицы рапевали на все голоса, кудрявые березки нежно склоняли свои ветки. А мне было не до радости. Голову все наполнял и наполнял один и тот же мотив старинной песни, первую строку из которой я вынесла в заголовок:
Меж высоких хлебов
затерялося
Небогатое наше село.
Горе горькое по свету
шлялося
И нечайно на нас
набрело...
А память? Как жестока она бывает. На бороковском кладбище и следов не найдете от могилы Данилы Иосифовича Литвинова. Не находит ее и его брат Кузьма Иосифович.
И все же. Спасибо тебе, земля сосновская, что взрастила главу большой трудовой династии Барташевичей из Бороковки-Владимира Фроловича. Что живет вблизи тебя, только в трех километрах, тоже в Бороковке, замечательный человек, ныне ветеран педагогического труда Учитель с большой буквы Анна Мартыновна Шустова (девичья Баранова). Значит, не зря ты жила, деревенька Сосновка, на тяжинской земле...
Н. ДУДИНА На снимках: старший брат Данилы - Кузьма Иосифович Литвинов;
Леонтий Андреевич и Агафья Барташевичи;
семья Иосифа Евсеевича Кромана.
[Тяжинская районная газета "Призыв" 8 июля 1992 года стр.2]
скан источника в прикрепленном файле:
Файл Sosnovka Tiajin Priziv.PDF, 1557 Кб 