Употребление терминов "черкашенин", "малороссиянин"

«Челобитчик-черкашенин, который литвин, но белорусец и русская женка-полонянка»

В 7139 (1631) году на имя царя Михаила Федоровича подал челобитную иноземец, который писал о себе: «…бьет челом холоп твой Государев нововыезжей иноземец черкашенин Федка Еремеев сын Бырановской в нынешнем Государь во 139-м году выехал я холоп твой на твое Царское имя слышачи твою царскую неизреченую милость к нам иноземцом тебе Государю благоверному Царю служить вераю и правдаю». В своей челобитной черкашенин Федка Бырановский просит царя пожаловать его с женой и детьми за выход деньгами «против его братии».

В Разрядном приказе была составлена выписка о появлении, происхождении выходца и его семьи. Известно, что Федор Бирановский пришел в Русское государство из Литвы через Путивль: «…139-го сентября в 3 день писал к Государю Царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа русии ис Путивля воевода князь Ондрей Мосалской да Игнатей Уваров и прислали выходца литвина Федку Еремеева з женой и з детьми». Попав в Москву, Федор был допрошен. В допросе он рассказал о себе следующее: «…выходец Федка Еремеев в роспросе сказал литвин белорусец отец де ево бывал Брягинсково повету шляхтич а слыл отец ево Еремеи Бирановской а служил князю Вишневетцкому с именя на 2 кони а имене де за отцом ево человек с 14 а он Федка сшол от отца своего в Запороги и служил в Запорогах казацкую службу лет з 20 и болши и в Прилуках он Федка окупил у литвина у купца рускую полонянку Варку на ней женился тому ныне лет с 15 и прижил с нею 4 детей и женясь жил в Прилуках». В Русское государство Федор Бирановский с семьей пошел в 7138 году «перед Оспожиным днем».

Была допрошена и жена выходца Варка, которая сказала о себе: «…бывала ис Кром казачя дочь а тому де ныне лет с 18 взяли ее в полон литовские люди и свели в Литву и была в полону в Литве в городе Прилуках у литвина у купца к Терешки года с 3 а тому де ныне лет с 15 как ее окупя у того литвина Федка Еремеев на ней женился и прижил с ней 4 детей и на Государево имя вышла она с ним вместе». У Варки от Федора было 4 детей, дочери девка Анютка 14 лет, Анютка 8 лет, Агафьица 2 лет и сын Савка 6 лет.

О происхождении и подтверждении слов выходца Бирановского были расспрошены кормовые литовцы, жившие в Москве – Карп Хромово, Остафейка Менской, Миколай Волковицкий, Степан Будай, Иван Букшеев, Федор Лысенков и Степан Кузмин. Все они, поцеловав крест сказали, что «…они в Литве ево Федку и отца ево знали отец ево бывал Брянсково повету служил Вишневетцкому с именя на 2 кони шляхетцкую службу а слыл отец ево Еремей Бирановской а он Федка служил с ними вместе в Запорогах казатцкую службу».

На просьбу о пожаловании деньгами за выход в Русское государство была составлена справка. Согласно справки, за выход на Государево имя «литовским людям на которых знатцы есть что они служилых отцов дети и служили казацкую службу», давалось жалование от 5 до 7 рублей. При этом, их женам-пленницам (русским казачьим дочерям), давалось по 2 рубля и сукно доброе. Совместным детям возрастом 14 и более лет – по 2 рубля и по сукну доброму, детям возрастом от 7 до 8 лет – от 1,5 до 1 рубля, детям возрастом до 2 лет – по полтине.

В данной челобитной и разрядной выписке особый интерес представляет неразбериха в употреблении слов «черкашенин», «литвин», «белорусец». Выходец Федка Еремеев сын Бирановский называет себя в челобитной «нововыезжим иноземцем черкашенином». Воеводы в Путивле и в самом Разряде его называют «литвином» по месту выхода (из литовского города Прилук). При расспросе в Москве Бирановский уже называет себя «литвином беларусцом Брягинского повету шляхтичем». В этом случае мы видим, что четкого различия между «литвином», «черкашенином» и «белорусцем» в Русском государстве не существовало и один и тот же человек называется всеми тремя наименованиями. Однако, это не распространяется на его жену – пленницу из Кром. Её везде называют «русская женка, казачья дочь». Несмотря на 18 лет, прожитых в Литве и мужа-«белорусца», в делопроизводственных документах Варку не называют «литовкой». Оказала ли русская жена влияние на мужа в принятии решения о переходе в Русское государство? Вероятнее всего да.

О наказании стародубского сына боярского Клима Александрова за ношение "черкасского платья" и оселедца (1657 г.)

Любопытный случай приключился летом 1657 г. 28 июля. В тот день в съезжую избу Севска явился сын боярский стародубец Клим Александров и привез местному воеводе письмо от глуховского атамана Семена Тарасова. Внимание подьячих привлек необычный вид сына боярского: "пришел ка мне... в съезжую избу... в литовском платьи с черкаским хахлом" - писал впоследствии в своей челобитной на имя царя местный воевода. Более того: в данном письме от глуховского атамана Александров был указан как "черкашенин". В расспросных речах стародубец сказал о себе следующее: жил он ранее в Карачевском уезде при дяде своем Иване Александрове, а в прошлом году пошел он на государеву службу в Киев. Из Киева (по каким-то непонятным причинам) он подался к родственникам в Нежин.

Что это были за родичи - сообщал Клим так: "и тетка де ... отцу ... сестра радная, вдова Пелагея, полковника Иванава мать Залатаренка". Задержался Клим в Нежине дольше положенного, отпустили незадачливого вояку "и велели де... учинить себе хахол по черкаски и он де по их велению хохол себе учинил". Далее путь его лежал в Комарицкую волость через Глухов, где местный атаман дал ему "проезжий лист", где "имя свое велел написать черкашенином от простоты ума своего" чтобы "в Комарицкой волости в селех и деревнях да Севска ево пропустили".

Далее Александров был заключен под стражу (до получения указа из столицы), ответ из Разрядного приказа пришел достаточно быстро: службы "не пустошить", служить в Севске, а за такой проступок - "бить <его> кнутом", впредь "так не воровать, в черкасские города не съезжать, а по черкаски хохла у себя не делать"