Партизанский отряд "Смерть фашизму"

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Из истории 5-ой Вадинской партизанской бригады им. Ворошилова:

... 21 февраля 1943 года партизаны снова стали возвращаться в Татьяновский лес и к 1 марта большая часть партизан вернулась. С этого же дня в бригаду опять влились партизаны из партизанского отряда «имени Чапаева», оставшиеся в тылу врага партизаны отряда «имени Лазо», а также партизаны отрядов «имени Котовского», «Смерть фашизму», «За Родину».

Бригада приступила к сбору мелких мелких групп партизан, больных и раненых, оборудованию лагеря, сбору вооружения и боеприпасов, заготовке продуктов и одновременно снова приступила к боевым действиям.

В связи с тем, что все партизанские отряды имели большие потери при обороне леса и при выходе из котла, имелись потери на новых местах сосредоточения отрядов: Калыгинском, Симоновском, Барановском, Климовских лесах, а также переходом некоторых партизан на сторону противника, произошли некоторые объединения. Так партизанские отряды «имени Фрунзе», «Ворошиловец» и «Комсомолец» объединились в один отряд, оставив название наиболее боевого – «Ворошиловец». Отряды «Мститель», «имени Чапаева» объединились также в один отряд с названием «Мститель».

Следовательно, с новыми перестановками и реорганизациями в бригаде стало насчитываться 6 партизанских отрядов.

Командование бригады сохранилось прежнее и никаких изменений в этой части не произошло: командир бригады – Чернышев, комиссар бригады – Голиков С.П., начальник штаба старший лейтенант товарищ Михайлов А.А.

Командование партизанских отрядов распределилось следующим образом:

Партизанский отряд «Мститель» - командир младший лейтенант Сергеев Е.А.;

Партизанский отряд «Ворошиловец» - командир старший лейтенант Перминов П.Я.;

Партизанский отряд «имени Лазо» - командир капитан Читков И.Ф.,
комиссар старший лейтенант Гайдуков З.Л.;

Партизанский отряд «имени Котовского» - командир младший лейтенант Герасимов Н.И., комиссар – лейтенант Косовец И.Г.;

Партизанский отряд «Смерть Фашизму» - командир старший лейтенант Горский Д.Ф., комиссар – красноармеец Крахолев;

Партизанский отряд «За Родину» - командир старшина Митрофанов, комиссар – младший лейтенант Максимов В.П.

Когда 16 марта 1943 года бригада соединилась с частями Красной Армии, все районные работники (председатели сельских советов, НКВД, военнообязанные и т.д.) были оставлены в районе для восстановления советской власти.

Отряд «имени Калинина» оставался в районе как военнообязанный. Все больные, раненные, были отправлены в госпиталь.

На 15 апреля 1943 года в партизанской бригаде осталось всего 276 человек. Бригада до момента соединения с частями Красной Армии действовала в Батуринском, южной части Бельского, северной части Пречистинского и Ярцевского районов.

Источник: https://forum.ww2.ru/index.php?showtopic=4665178

Из рассказа Сергея Авраменко, командира поискового отряда "Серп и молот" г. Сафоново:

Партизанская бригада имени Ворошилова, которая входила в состав 5-й Вадинской партизанской бригады организовалась в Батуринском районе Смоленской области в лесах Симоновском и Татьяновском. К боевым действиям приступила с 10 октября 1942 года.
Инициаторами создания партизанской бригады имени Ворошилова были районные работники Батуринского района: Секретарь Батуринского РКВКП(б) Куксенков, председатель Райисполкома Степаненков, начальник НКВД Дударев и председатели сельских советов Кожуров, Баранов, Огурцов, Гусев, Есташков, Быстров и Волков.
Партизанскую бригаду возглавляли: командир бригады – начальник НКВД Дударев, комиссар бригады – секретарь Батуринского РВКП(б) Куксенков, начальник штаба бригады – председатель Райисполкома Степаненков.
Бригада была сформирована из местных жителей Батуринского района, бойцов и командиров, оставшихся в районе после окружения. Было организовано и входило в бригаду семь партизанских отрядов: «Мститель», «Ворошиловец», имени Фрунзе, имени Чапаева, имени Калинина, имени Дзержинского, «Комсомолец».
В каждом отряде насчитывалось примерно по 50-70 человек, а при управлении бригады около 40. На момент формирования, бригада насчитывала 390 человек, но уже к 15 декабря 1942 года численный состав вырос до 600 человек.
Партизанский отряд имени Фрунзе возглавлял – Григорий Михайлович Кожуров, комиссаром стал – Иван Матвеевич Кузнецов, а начальниками штаба – Александр Артёмович Михайлов и Андрей Федорович Баранов.
Организовывая отряды, командование одновременно вооружало личный состав. Вооружение и боеприпасы собирались в лесах специально выделенной командой от каждого отряда. Это было то оружие, которое оставалась после окружения 39-й и 22-й армий. Команда по сбору вооружения также ремонтировала винтовки, миномёты и пулемёты, найденные на местах боёв. Из двух-трёх винтовок собирали одну боевую. Таким образом, весь личный состав партизанских отрядов был почти на 100% вооружён.
За время действия партизан с 10 октября 1942 года по 8 декабря 1942 года Батуринский район почти полностью был очищен от немецких оккупантов, исключая северо-западную часть в виду того, что там проходила немецкая передовая.
Поэтому было принято решение Смоленского областного Исполнительного комитета об освобождении районных работников, занимающих командные должности в бригаде, как-то: командира бригады начальника НКВД Дударева, командира бригады секретаря РВКП(б) Куксенкова, начальника штаба бригады председателя РИКа Степаненкова для работы в районе.
Со второй половины 1942 года, немецкие войска с боями занимают одну за другой деревни, расположенные вблизи Вадинского леса. В период с 11-го по 18-е октября на станциях Вадино и Игоревская Дуровской ветки разгрузилась специальная карательная часть численностью около тысячи человек и полк власовцев трёхбатальонного состава. Позднее в район прибыли ещё несколько частей и подразделений карателей. Все эти факты говорили о том, что немецкое командование готовит против Вадинской партизанской группировки очередную, на сей раз, более крупную карательную операцию. В состав немецкой карательной группировки были включены помимо находящихся здесь охранных подразделений, снятые с фронта или подтянуты из тыла 3-я отдельная кавалерийская дивизия СС, 624-й охранный полк, 124-й отдельный танковый батальон, 4-й лыжный полк власовцев, специальная команда с 800-ми собаками, а так же, сапёрные, артиллерийские части и подразделения. Кроме того, на Дуровской железнодорожной ветке, на участке Вадино и Игоревская курсировал бронепоезд, оснащённый артиллерией среднего калибра. Всего против Вадинской партизанской группировки, насчитывающий чуть более трёх тысяч человек, было сосредоточено около десяти тысяч до зубов вооружённых и хорошо обеспеченных боеприпасами карателей.
С 8 декабря 1942 года командовать бригадой стал командир партизанского отряда имени Лазо капитан Чернышёв, комиссаром бригады 2-й секретарь Батуринского РВКП(б) капитан Голиков, начальником штаба - лейтенант Егоров.
10 декабря 1942 года партизанский отряд имени Дзержинского был расформирован и его боевой состав был перераспределён между другими партизанскими отрядами.
Одновременно с этим партизанский отряд имени Калинина сделали учебным, где подростков обучали военному делу и затем передавали в боевые отряды.
Расформирование партизанского отряда имени Дзержинского и создание учебного партизанского отряда имени Калинина было вызвано необходимостью сделать другие отряды наиболее боеспособными. Таким составом бригада действовала в тылу врага.
5 января 1943 года немецкое командование подтянуло к району действия партизан две дивизии СС, усиленные лыжными полками и карательными отрядами, состоящими из полицейских, с целью уничтожения личного состава бригады и партизанских баз.
С этого времени бригада перешла к усиленной обороне. Ни одного населённого пункта не отдавалось без боя. Одновременно с обороной бригада проводила операции по уничтожению живой силы противника. Район действия с каждым днём уменьшался.
25 января 1943 года бои начались непосредственно за лес.
Оборону леса держали до 4 февраля 1943 года. 3 февраля генерал-майором Иовлевым был издан приказ о выходе партизан из леса.
4 февраля партизаны стали выходить из окружённого Татьяновского леса, неся большие потери.
21 февраля 1943 года партизаны снова стали возвращаться в Татьяновский лес и к 1 марта большая часть партизан вернулась. С этого же дня в бригаду опять влились партизаны из партизанского отряда имени Чапаева, оставшиеся в тылу врага партизаны отряда имени Лазо, а также партизаны отрядов имени Котовского, «Смерть фашизму», «За Родину».
Бригада приступила к сбору рассеянных групп партизан, больных и раненых, оборудованию лагеря, сбору вооружения и боеприпасов, заготовке продуктов и одновременно снова приступила к боевым действиям.
Как мы видим, несколько отрядов, в том числе и имени Фрунзе здесь не упоминаются в виду полного их исчезновения после февральских боёв.
Источник: https://rusantikvar.ru/forum/viewtopic.php?t=10326

Из книги Теодора Гладкова "Фриц Шменкель - враг фюрера и рейха" (Москва, Издательство политической литературы, 1980).

"Немало партизанских отрядов действовало и в округе города Ярцево. С некоторыми из них были связаны семьи Сидоровых и Поручиковых, в том числе с партизанским отрядом "Смерть фашизму". Начал свой боевой путь отряд в декабре 1941 года в Бельском районе Смоленской области. Ядром его стали семь красноармейцев-окруженцев, которых возглавил сержант Иван Константинович Просандеев. Вокруг этого ядра он быстро сколотил настоящий отряд - 36 бойцов - отчаянных, смелых ребят, не выпускавших оружия из рук с 22 июня, из тех, что приняли на себя первый удар, испытали бомбардировки, танковые прорывы и "клещи" начальных недель войны.
Эти люди познали ад на земле. Они теряли боевых друзей. Видели горящие русские хаты. Проходили мимо раскачивающихся на ветру тел повешенных крестьян. Слышали - вовек не забыть этого крика! - как кричат дети возле заколотых штыками матерей...
К началу 1942 года отряд Просандеева вырос вдвое и был основательно по тому времени вооружен. Позже появились минометы и даже противотанковая пушка. Отряд сменил место боевых действий - из Бельского района перебрался в Ярцевский, где находились деревня Курганово и хутор Паделище с его обитателями. Оружие в основном было трофейного происхождения, не все бойцы, правда, умели обращаться с ним, использовать полностью его тактико-технические данные, совсем неважно обстояло дело с ремонтом. Рачительный и деловитый командир понял, что такой человек, как беглый немецкий артиллерист, для отряда сущая находка."

"Партизанский героизм... Он проявлялся не только в налетах на вражеские гарнизоны, диверсиях на железных и шоссейных дорогах, рейдах по расположению войск противника. Высочайшего мужества, мобилизации всех духовных и физических сил требовала сама повседневная жизнь партизана, его нелегкий быт. Приходилось неделями и месяцами спать под открытым небом, когда даже землянка казалась царскими хоромами, мерзнуть в лютые морозы и мокнуть под дождями, питаться порой древесной мукой, обходиться без теплой одежды и горячей пищи. Прохудившиеся сапоги могли обернуться настоящей трагедией, подмоченные спички катастрофой. Особенно тяжело приходилось раненым и больным партизанам. Операции нередко делали прямо на земле, иногда без наркоза. Эвакуировать раненых в безопасное место чаще всего оказывалось невозможно, транспортировали их в лучшем случае на тряской подводе, когда каждый толчок отдавался невыносимой болью, а то и просто на самодельных носилках - той же шинели с продетыми в рукава винтовками или жердями. "

" В середине лета произошло событие, которого ждали давно, правда, относились к нему по-разному: одни одобряли, другие были против. Речь шла вот о чем: 26 июня 1942 года в деревне Раздобарино была образована партизанская бригада, которой присвоили имя прославленного героя гражданской войны Василия Ивановича Чапаева. Первоначально в бригаду включили семь партизанских отрядов: имени Котовского, Чкалова, Буденного, Лазо, Щорса, "За Родину!" и "Смерть фашизму". Позднее, когда бригада перейдет в оперативное подчинение командованию Западного фронта, она пополнится отрядами имени Фурманова и Александра Невского, а также особым отрядом автоматчиков старшего лейтенанта Горбика.
Командиром бригады был утвержден боевой артиллерист родом из семиреченских казаков, старший лейтенант, а потом и капитан Николай Афанасьевич Морогов."

"Всю осень бригада ... вела активные боевые действия, не давая оккупантам покоя ни днем, ни ночью. Четвертьвековой юбилей Советской страны партизаны-чапаевцы встретили достойно - внушительным счетом уничтоженных гитлеровцев.
По итогам боевой деятельности первое место среди отрядов бригады занял отряд "Смерть фашизму".
Через день комбриг Морогов, комиссар Полуэктов и начальник штаба Савинов подписали приказ № 031, один из параграфов которого гласил:
"Переходящее Красное знамя Батуринского РК ВКП(б) и райисполкома передать на хранение в торжественной обстановке лучшему, передовому отряду бригады "Смерть фашизму" в лице его командира тов. Васильева и комиссара тов. Горских."

"... Фашистское командование в январе 1943 года сосредоточило в районе действия вадинских партизан значительные силы.
Возглавил карательную экспедицию эсэсовский генерал Петрих. Операции по уничтожению партизан было присвоено звучное кодовое название "Штернлауф" - "Падающая звезда".
22 января отряд гитлеровцев числом до 700 солдат повел наступление на деревню Овсяники. Отряд"Смерть фашизму" принял бой, но под давлением превосходящих сил врага вынужден был отступить к деревне Верховье. Однако и здесь закрепиться ему не удалось.
25 января противник занял деревни Курбатово, Верховье, Андрейково, Самодумки, Ширково. 26 января фашистам удалось полностью блокировать Канютинский и Вадинский леса...
29 января возникла реальная угроза прорыва врага на участке, удерживаемом чапаевцами. Чтобы предотвратить атаку противника, комбриг Морогов решил нанести упреждающий удар и уничтожить фашистские гарнизоны в нескольких ближайших селах.
Бригаду разделили на три части. Отряды "Смерть фашизму" и имени Александра Невского должны были совершить нападение на Самодумки, отряды имени Фурманова, Чкалова и Буденного - на Гаврюшино и Ширково. Отряды "За Родину!", имени Котовского и Лазо остались в засаде, своего рода резерве, на пути возможного продвижения противника.
Операция завершилась успехом. Гарнизоны в Самодумках и Гаврюшино были разгромлены., около шестидесяти гитлеровцев убито. Но смелый рейд партизан мог только на короткое время спасти положение.
Уже 2 февраля гитлеровцы предприняли новое наступление. Свыше тысячи солдат при поддержке танков обрушились на участок между деревнями Колыгино, Татьянка, Самодумки. Главный удар противника приняли на себя отряды "Смерть фашизму", имени Щорса, имени Котовского, имени Фурманова. Им удалось несколько задержать противника у деревни Колыгино - здесь фашисты оставили на поле боя до ста пятидесяти трупов. Но таяли и силы партизан - редели их ряды, на исходе боеприпасы и продовольствие. Трижды ранен в бою командир отряда "Смерть фашизму" лейтенант Васильев, но не оставил строй.
Гитлеровцы усиливали натиск, бомбардировали лес методично и с нарастающей мощью, местами он уже горел. К полевой артиллерии присоединились крупнокалиберные орудия бронепоезда, по-прежнему, сменяя друг друга, с пронзительным воем крутили смертельную карусель фашистские самолеты, обрушивая на многострадальный русский лес фугасные и зажигательные бомбы.
3 февраля ночью фашисты захватили место расположения отряда "Смерть фашизму" на опушке леса у деревни Татьянки, танки прервали связь чапаевцев с другими вадинскими партизанскими бригадами - Стороженко и Боброва...
Генерал Иовлев в связи с тем, что все возможности для удержания обороны были исчерпаны, принял единственно возможное в создавшейся обстановке решение: ночью снять отряды с позиций организованно уйти в Симоновские и далее в Варваринские леса. К этому времени чапаевцы уничтожили в непрерывном фактически сражении свыше шестисот гитлеровцев.
Александр Земцов вспоминает.
"...Бригада имени Чапаева снялась из лагеря и вьюжной ночью под носом врага без боя вышла из кольца. За одну ночь мы сделали бросок в двадцать километров. Поземка занесла наши следы, и каратели потеряли нас из виду. Пройдя через Свитские болота, ... мы 10 февраля переправились через немецкий передний край и вышли на позицию одной из частей 41-й армии Калининского фронта..."
Тут можно только уточнить, что голодные, изможденные, многие раненные, партизаны прошли при этом по вражескому тылу около ста километров. Перешло линию фронта между Черным ручьем и Островами в ночь на 9 (а не 10) февраля около 470 чапаевцев, свыше 100 присоединившихся к ним бойцов других бригад и до 500 мирных жителей.
Выйти к своим полным составом бригада не сумела, часть отрядов была рассеяна, и бойцы пробивались через линию фронта мелкими группами, а то и в одиночку. И все же гитлеровцы не достигли той цели, к которой стремились. Партизаны понесли тяжелые потери, но уничтожены не были...
Решив, что партизаны в этом районе полностью уничтожены, гитлеровцы сняли блокаду. Остатки отряда мелкими группами потянулись обратно к месту старой базы в Вадинский лес. И снова возродился отряд "Смерть фашизму". Командование принял на себя после смерти командира комиссар старший лейтенант Дмитрий Фролович Горских...
2 марта 1943 года войска Западного и Калининского фронтов начали Ржевско-Вяземскую наступательную операцию...
Вадинский партизанский край перестал быть тылом фашистских войск и естественным образом прекратил свое существование. Линия фронта продвинулась на запад."

Имена партизан отряда, упоминающиеся в книге:
Петр Рыбаков
Ольга Сидорова (Кондрученкова)
Михаил Сидоров
Виктор Коровин
Надежда Ивановна Федорова
Андрей Красильников
Петр Редькин
Виктор Спирин
Ефрем Шитиков
Андрей Козлов
Анастасия Кудинова
Николай Козуб
Иван Константинович Просандеев
Василий Иннокентьевич Васильев
Дмитрий Фролович Горских
Сергей Тихомиров
Петр Филиппов

Разведчик отряда им. Александра Невского Федор Русаков
Партизан отряда им. Александра Невского Ян Кубат
Комиссар отряда "Комсомолец" Фрол Мефодьевич Тимошенков
Немец-партизан партизанского полка Владимира Жабо Густав Кельман
Разведчик партизанского полка "Тринадцать" Фридрих Брамгольц
Врач-австриец Франц Габерль (партизанский отряд "Месть за Родину")

Из книги воспоминаний Аркадия Глазунова "Война: в плену, в партизанах, в действующей армии" (М. "Канон+", РООИ "Реабилитация", 2012):

"...В поселке Никитинка (это на железнодорожной ветке, которая идет на север в район Сафонова от основной магистрали Москва-Минск) мы стояли несколько дней. На эту же станцию прибыл партизанский отряд "Смерть фашизму", который сильно отличался от нашего отряда. Если мы остерегались открытой встречи с немцами, то здесь искали такой встречи. Отряд боевой, большинство ребят - молодые сибиряки из дивизии, формировавшейся в Томске и попавшей в окружение в районе Вязьмы осенью 1941 г. Командиром был И. И. Просандеев. Я, как и многие партизаны прежнего отряда, перешел в этот отряд.
Наш новый отряд был очень подвижен. Все передвигались на лошадях в санях, было всего 15-20 подвод, целый обоз. Впереди на хорошей лошади в легких санках ехал командир отряда Просандеев, за ним в санях его штаб, а затем и наши подводы. Всего в отряде тогда было партизан 70-80. Было как-то радостно, весело, ехали с песнями, с гармонью. В деревнях и селах нас встречали радостно, как освободителей. В крупных селах тогда располагались небольшие немецкие гарнизоны, человек по 15-20, но еще до нашего появления они убегали оттуда. Так, почти без больших боев, мы освободили большую территорию Смоленской области. Немцы бежали в деревни, расположенные около больших дорог, по которым снабжались их войска под Вязьмой, Ржевом. А на освобожденной земле создавались свои партизанские отряды из местных жителей, а потом появилась и советская власть.
Где-то на северо-западе Смоленской области не было сплошного фронта, там через болото Свитский мох можно было даже на лошади проехать к нашим войскам, освободившим в ходе зимнего наступления из-под Москвы большую часть Калининской области. Через этот проход отправляли раненых партизан на "большую землю". А в апреле 1942 г. мы даже смогли посылать письма домой и получать весточки от родных, это впервые после начала войны. Меня дома уже считали убитым, и вот мои мать с отцом почти через год после начала войны узнали, что я жив и нахожусь в партизанском отряде.
В конце января, начале февраля [1942г.] наш отряд оказался вблизи магистрали Москва-Смоленск-Минск, по которой шло основное снабжение гитлеровских войск под Москвой. Мы остановились в деревне километрах в 10-15 от магистрали в районе Ярцева. Расположились как всегда: штаб в центре деревни, в лучшем доме. Каждое отделение заняло отдельный дом. У каждого дома выставляли круглосуточный пост. Немцы здесь были еще не "пуганые". Они ездили небольшими группами в ближайшие к магистрали деревни за продуктами...
К этому времени относится мое участие в первом настоящем бое. Километрах в 5 от нашей деревни, ближе к магистрали, была деревня (названия не помню), в которой не было немецкого гарнизона, но туда часто наезжали немцы. Мы в эту деревню поехали ночью устраивать там засаду. Нас партизан поехало человек 20. Командовал нами "Чапай", так в отряде звали одного авторитетного командира, очень похожего на Чапаева (он и сам старался соответствовать этому облику: говорил высоким голосом, имел усы). Обычно его никто и не звал по имени, "Чапай и Чапай". Только уже после войны я, узнал, что его звали Петр Каллистратович Митрофанов. Ночью мы заняли деревню. Оказалось, что в нее ведет две дороги, решили сделать засаду на обеих. Мы разделились на две группы, "Чапай" ушел в засаду на другой конец деревни. На нашей дороге осталось 8 или 10 партизан. У нас был снятый с танка пулемёт, только прицел у него был плохой, или вообще его не было. У остальных партизан были винтовки и гранаты.
Засаду сделали в крайнем доме. За домом был овраг, по которому шла дорога. У дороги - колодец с деревянным срубом высотой около метра. За оврагом на пригорке стояла деревянная, одноэтажная школа, а за ней - чистое поле до леса, примерно 1 км. Два наших пулеметчика забрались на чердак дома, а мы, остальные, залегли в снегу, выкопав ячейки около дома. Как рассвело, показались на дороге из леса немцы на лошади. Лошадь большая, серая, тяжеловоз, сани тоже большие, не наши русские. На санях немцы, человек восемь. Конечно, первый раз у нас было волнение, но надо лежать, ничем себя не показывать. Немцы доехали до школы, за школой оставили лошадь с санями и одного или двух человек, а остальные гуськом с автоматами и винтовками наготове пошли по дороге деревню. Мы начали стрелять, когда немцы поравнялись с колодцем, они залегли за срубом и стали отстреливаться. Минут десять стреляли и мы, и они, "Чапай" прибежал к нам, как услышал стрельбу. Первый, кто попался ему на глаза, был я. Он меня спросил, где немцы, я ему показал на сруб. Он мне приказал бежать туда.
Я подхватил свою винтовку и кинулся под горку. Метрах в 20 от колодца я увидел, что один немец высунулся и целится в меня. Я как бежал, так сходу упал за какой-то бугор. Пуля просвистела у меня над головой. Я выглянул из-за бугра, никого не вижу, приготовил свою винтовку. Кто-то из немцев снова высовывается, стреляю, немец исчезает за срубом. Перезаряжаю винтовку, снова целюсь на угол сруба. Что-то там зашевелилось, снова стреляю. В это время кто-то из наших бросает через мою голову гранату, она закатывается за сруб и взрывается. Выглядываю, немцев не видно, бегу к колодцу. За срубом немцев человек 6 или 7 убитых, никто не шевелится. У одного немца пистолет в кобуре на ремне. Снимаю с немца пистолет вместе с ремнем. На пряжке ремня надпись по-немецки " Got mit uns"и орел со свастикой. Такие ремни у наших партизан, как говорится, были "в моде". Во-первых, он широкий, удобный, а во-вторых, всем видно, что добыл ты его в бою, ведь так добровольно немец не отдаст свой ремень. Прибежали и другие наши ребята, подобрали немецкие автоматы и винтовки. Прибежал и "Чапай", он приказал мне везти наших раненых туда, где стояли основные силы отряда. Оказывается, ранены были пулемётчики, которые были на чердаке дома и прятались там за тоненькими дощечками. Я побежал туда, где стояли наши лошади, взял лошадь нашего отделения и поехал к дому, где была засада. Раненых уже перевязали, в сани положили побольше сена, накрыли раненых тулупом, и я повез их в наш отряд. Оба наши партизана были ранены в грудь и просили, чтобы я на ухабах ехал потише. Приехал в свой отряд, сдал раненых медикам - у нас была одна женщина-врач и две медсестры.
А сам я занялся пистолетом, оказалось, это "парабел" (парабеллум). Патроны к нему подходили от немецкого автомата, их у нас было много. Научился пистолет разбирать и собирать, пострелял из него по мишеням. А там, где была засада, за школой наши ребята убили еще одного или двух немцев (точно не помню) и захватили там немецкую лошадь - серого тяжеловоза с санями. Этот тяжеловоз потом один возил пушку. У нас в отряде было отделение артиллеристов и две пушки: 45 мм противотанковая и 76 мм. В этой деревне мы стояли недели 2 или 3. Были стычки еще несколько раз с переменным успехом. Примерно через неделю после первого боя меня вызвали в штаб, и командир отряда приказал мне сдать пистолет, потому что еще не у всех командиров они были. Хоть и жаль мне было расставаться с "парабелом", но пришлось это сделать/
Вот в это время наши разведчики нашли в одной деревне немца без оружия, который ушел из своей части и скрывался у местных жителей. Его привезли в наш отряд. Русского языка он не знал. С трудом поняли, что он немецкий комсомолец и не хочет воевать против Советской России. Звали его Фриц Шменкель, до войны он жил в Германии около города Штетин. Этого немца оставили в отряде и направили в наше отделение. Конечно, сначала было определенное недоверие, но потом к нему привыкли и даже подружились с ним. Он довольно быстро изучал русский язык, и месяца через два-три уже разговаривал по-русски..."

Продолжение.
"Наш отряд через некоторое время переехал в другую деревню, ближе к дороге Москва-Минск. У немцев в это время, очевидно, не было резерва, чтобы его послать на уничтожение нашего отряда, и мы жили не скрываясь. Со стороны, откуда могли появиться немцы, стояли усиленные посты, заранее было намечено, где кому встречать немцев, в случае их появления, до какого места можно их подпускать, приготовлены пулеметные гнезда и ячейки для партизан. Конечно, мы немцам мешали, и они однажды направили против нас довольно большой карательный отряд. В один ясный день часов около 12 дня наши посты заметили на дорогах с двух сторон немцев. Мы скрытно заняли свои места на краю деревни. Немцев было человек 80 или 100, у них было несколько лошадей с санями, но большинство из них шли пешком, растянувшись по дороге. Снег был глубокий, и они двигались медленно. Подпустили их на намеченное расстояние и открыли огонь, а они оказались в чистом поле на снегу. Сколько их там осталось лежать, никто не считал. А мы никого не потеряли и добыли богатые трофеи. В том же бою мы захватили новый станковый пулемет и с ним инструкцию на немецком языке. Фриц Шменкель изучил инструкцию, освоил пулемет и так стал пулеметчиком...
Примерно в это время к нам в отряд пришли новые люди. Это были попавшие в окружение осенью 1941 г. трое бывших офицеров Красной Армии. Сейчас мне жаль, что я не запомнил их фамилии, ведь с ними связаны трагические события, о которых расскажу позже. Эти офицеры и в отряде хотели командовать, но здесь уже были свои командиры, проверенные в боях. Командование отряда решило создать для этих офицеров свое отделение и направить туда из других отделений по два-три человека. Желающих переходить в это офицерское отделение не нашлось, поэтому пришлось направлять туда людей в приказном порядке. В нашем отделении большинство партизан было из Анжеро-Судженска, шахтеры, их дивизия формировалась в г. Томске. Многие из них знали друг друга еще до мобилизации в армию, и они не захотели расставаться, держались вместе. И вот в новое отделение направили меня, Фрица Шменкеля и еще одного молодого партизана. Командовать отделением стал один из вновь пришедших офицеров.
Как я уже писал, каждое отделение занимало в деревне один дом...
Теперь расскажу о гибели командира, которая тяжело отразилась на судьбе нашего отряда. Командир отряда вместе со своим штабом решил проверить боевую пригодность противотанковых гранат. Они вышли за деревню и бросили одну гранату, а она не взорвалась. Они стали стрелять в лежащую гранату из пистолетов и винтовок, а она не рвется. Тогда командир отряда подошел к гранате, поднял ее и, очевидно, хотел ее еще раз бросить. А граната взорвалась у него в руке, когда он замахнулся. Схоронили мы командира, а новым командиром стал его заместитель (фамилию и имя его я не помню).
К этому времени наш отряд вместе с соседними отрядами объединился в бригаду имени Ворошилова, и у нас появилось высокое начальство. Нас направили в другую сторону нашего освобожденного района к большой дороге, ведущей из г. Смоленска в г. Белый. Около Белого проходила линия фронта, и все снабжение группировки немцев проходило по этой дороге. Местность там лесистая, болотистая, деревни маленькие, глухие. Вдоль большой дороги в деревнях стояли немецкие гарнизоны. С первых дней, как мы туда прибыли, были частые стычки с немцами и полицаями...
Наступила весна 1942 г. Снег стал рыхлый, зимние дороги развезло, на проталинах земля оттаяла. Полем пройти было совсем невозможно, ноги проваливались по колено. В небольшой деревне (всего 10-12 дворов) мы стояли совершенно открыто. Да еще за деревней устроили стрельбище - учились стрелять изо всех видов оружия. Немцы, конечно, слышали нашу пальбу. И вот в один ясный день на нашу деревню налетели три немецких пикирующих бомбардировщика "Юнкерс-87". Они стали кружить над нами, по очереди пикировать и сбрасывать бомбы, каждый самолёт заходил на бомбёжку раза 4-5. Хорошо было видно, как бомбы отрываются от самолёта и падают на нас. Укрыться от самолётов в лесу или в кустах было нельзя. Вступишь на землю - нога проваливается выше колена. Пока ногу вытаскиваешь, другая нога проваливается еще глубже. Мы стреляли по самолётам из винтовок, Фриц Шменкель из пулемёта, но не попали. Они сбросили все бомбы и стали обстреливать нас из пулеметов.
От этого налета в отряде погиб только один человек...
Как-то вечером наши офицеры куда-то ушли, ничего нам не сказав. Пришли они уже поздно ночью, разбудили всех и приказали быстро собираться и уезжать. Куда едем - ничего не сказали. Война есть война - приказ надо выполнять. Быстро собрались, и только дорогой мы узнали, что группа партизан (человек 10-15) во главе с командиром нашего отделения ночью пришли в штаб отряда и разоружили командира, комиссара, а также всех, кто был в штабе. Командиром отряда объявили командира нашего отделения. И вот мы едем куда-то на новое место, за ночь проехали километров 15-20 и остановились в одной деревне. В дом, где остановилось наше отделение, привели разоруженных бывшего командира отряда, комиссара, еще нескольких бывших командиров. Новые командиры долго спорили, что-то искали по карте. Потом все вместе пошли спать в комнату около печки, отгороженную от остальной избы легкой тесовой перегородкой. Рядовые партизаны принесли соломы и тоже легли спать в комнате с другой стороны печки.
Я стал помогать хозяйке дома готовить на всех завтрак. Начистили картошки в большой чугун, положили туда еще мясо, затопили печь, поставили в нее чугун. Хозяйка что-то еще делала, а я сел за стол с красном углу под иконами читать книжку. Прошло примерно около часа. Гляжу, открывается дверь, и входит "Чапай", за ним большая группа партизан с автоматами и винтовками. Я один не спал, "Чапай" подошёл ко мне. Спрашивает: "Где командир?", я ему показал на комнату за печкой. В это время кто-то стал стрелять из автомата, я даже не заметил, кто первый начал. Тут поднялась такая пальба, что трудно было понять, кто в кого стреляет. Минут через 5 гляжу: все, кто был в середине дома, лежат на полу, кто был у двери, выбежали на улицу, а я один стою в углу дома. Думаю - и мне попадёт, полез под стол. Стрельба прекратилась, я подхватил свою винтовку и выбежал на улицу. Смотрю - весь отряд стоит около нашего дома. Мне кричат: "Бросай оружие!" Я поставил в уголок сарая свою винтовку, сам стал рядом. В это время с другой стороны дома из окна выпрыгнули два бывших офицера и побежали через овраг в поле. Одного из них убили, другой сумел убежать. Всего погибло у нас 10 партизан, среди них старый и новый командиры, комиссар и "Чапай", да еще двух активных участников беспорядков расстреляли. После всего этого наше "офицерское" отделение распалось, и мы (Фриц Шменкель, я и еще один партизан, имя которого я забыл) перешли назад в отделение сибиряков.
На общем собрании партизан нашего отряда избрали нового командира - Василия Васильева, сибиряка, до войны он жил, кажется, в Томске. Его уважали в отряде за спокойствие, смелость. До того, как стать командиром отряда, он командовал нашими артиллеристами. "

Продолжение.
"В начале мая 1942 г. мы вместе с двумя соседними партизанскими отрядами устроили засаду в лесу на большой дороге Смоленск - Белый. Ждали обоз или колонну автомобилей, а пошли танки. Дорога еще не просохла, и танки тянули на буксире грузовые машины. Погода была солнечная, теплая, и много немцев сидело на броне, наверху танков. Там же наверху были привязаны бочки с запасным горючим. Честно говоря, мне с танками связываться не очень хотелось, но когда они поравнялись с нами, мы открыли огонь. Побили немцев, которые были на броне, и пробили бочки, горючее вытекло и загорелось. В одной автомашине были посылки солдатам. Мы захватили каждый по одной или по две посылки. Горело пять танков, а последний шестой танк отошел задним ходом, развернулся и стал нас обстреливать. Мы отошли. Черный дым от танков поднимался высоко над лесом. Два немецких самолёта летели над дорогой. Они развернулись и низко пролетели над нами, но не бомбили и не стреляли, очевидно, не поняли, что произошло.
Через несколько дней мы снова пошли на эту дорогу устраивать засаду. Рано утром, только солнышко взошло, в лесу было тихо, только птички пели. Вдруг раздались автоматные очереди - оказалось, немцы на нашей тропе сами сделали засаду. Там стоял замаскированный танк, немцы его сразу завели. Мы быстро залегли за кустами, потом отошли в лес. У нас потерь почти не было, я видел лишь одного партизана, раненного в ногу...
А всякие переделки еще бывали.
Мы стояли в деревне километрах в 5-6 от большой дороги. От нас километрах в трех, ближе к дороге была одна небольшая деревня, дворов 15-20. В этой деревне ни немцев, ни партизан не было. Через эту деревню мы проходили почти всегда, когда ходили в засаду, там же остались и всякие обертки от немецких посылок, которые мы захватили в прошлый раз. Как-то днем мы услышали в той деревне стрельбу, потом повалил густой дым. Мы туда побежали и с опушки леса увидели, что вся деревня горит, и оттуда на грузовых автомобилях уезжают немцы, с ними было и несколько танков. Мы постреляли им вслед, но до них было около километра, и они уехали. Мы вошли в деревню, она уже догорала, а все жители лежали убитые. Расстреляны были все - и дети, и старики, и женщины. На другой день собрали с соседних деревень родственников погибших на похороны. А весь наш отряд с пулемётами, автоматами и винтовками залег на краю деревни, чтобы не подпустить немцев. Выкопали одну длинную могилу и укладывали в один ряд всех убитых без гробов, прикрывали только одёжкой или ветками. Сколько человек схоронили - наверное, больше 50, я точно не помню, и название деревни н помню.
Следующую засаду мы делали в другом месте, где-то ближе к г. Белому. Ехали туда довольно долго и приехали на место, когда солнце было уже высоко. Только приехали в деревню, еще не успели занять свои места - слышим команду: срочно выдвинуться, немцы едут. Бежим на край деревни, где подходит дорога. Немцы на мотоциклах с колясками уже подъезжают, всего 5 мотоциклов. Сходу стреляем по ним, они круто разворачиваются и уходят от нас прямо полем. Мы вскакиваем и бежим за ними. Рядом со мной бежит на командир взвода. От мне сует свой немецкий автомат, кричит: "Дай мне свою винтовку!" Я кричу:"Что случилось? " Он говорит: "Заклинило автомат." Он мне приказал вести в деревню пленных - когда немцы разворачивались в поле на кочках, с мотоциклов свалились четверо из них. Двое были ранены в плечо да в руку, а двое - здоровые. Наши ребята убежали за мотоциклами, а я остался один с четырьмя немцами, и автомат у меня не работает. Правда, еще были две гранаты, но всё-таки лучше, если бы автомат был исправный. Я собрал немцев и повёл в деревню, ругал их самыми нехорошими словами, орал на них, размахивал автоматом, как будто бы готов был их всех перестрелять. Немцы попались послушные, бежать не пытались, на меня не нападали, и я их довел до деревни, где были наши медсестры с пистолетами. Здесь я нашел палку и выбил патрон из ствола автомата. Немцы, конечно, это видели, да уж поздно. Примерно через час глядим - едут наши ребята на мотоциклах. Оказывается, в поле, куда удирали немцы, на их пути оказалась низина, в которой еще стояла вода, и все пять мотоциклов завязли в грязи. Немцы убежали, и все мотоциклы достались нам.
В одном бою был ранен в голову комиссар нашего отряда Сергей Тихомиров. Пуля кость не пробила, но удар был сильный, нужно было стационарное лечение. В это время к нам уже летали по ночам легенькие самолёты У-2. Кроме летчика, можно было взять только одного пассажира. Ночью должен был прилететь самолет за нашим комиссаром. Аэродром располагался в лесу, до него от нашего лагеря было километров 10-15, и никакой дороги. Решили нести комиссара на носилках. Для этого из всех отделений выделили по 1 или 2 человека, от нашего послали меня. Всего нас было 8 человек, четверо по очереди несли носилки на плечах. Лесом с носилками идти трудно, под ноги попадались корни, пни и ямки, мы часто менялись. Каждый толчок вызывал боль у комиссара. К вечеру пришли на аэродром, всю ночь ждали самолёта, а он не прилетел... И опять комиссара несли назад в отряд, а еще примерно через неделю он умер...
Летом 1942 г. к нам (также по ночам) стали летать и большие самолёты - "Дугласы", или, как у нас из звали, ЛИ-2. На наших маленьких аэродромах они не садились, а сбрасывали грузы с парашютами. Чаще всего они доставляли вооружение, в основном это были мины и толовые шашки. С этой взрывчаткой мы ночами выходили на железную и шоссейные дороги и минировали их. Действовали в разных местах небольшими группами по 8-10 человек. Немцы рубили лес вдоль дорог, делали коридор шириной метров 50-100, причем деревья клали крест-накрест, так, чтобы невозможно было пройти, минировали проходы к дорогам. Впереди паровозов прицепляли одну или две платформы, ездили медленно. Но все равно почти каждую ночь были взрывы.
Кроме того, пользуясь тем, что у нас были мотоциклы, мы ездили в деревни, где по данным нашей разведки были наиболее злые полицаи. При этом одевались в немецкую форму, брали немецкое оружие, с нами был и настоящий немец - Фриц Шменкель. Забирали там этого злого полицая, потом судили его. Жалко только, что скоро все мотоциклы пришли в негодность, так как бензин кончился, и нечем было заправлять моторы. Пробовали заливать в баки самогон, но ничего из этого не получилось. "

Партизанский отряд "Смерть фашизму"

Вел боевые действия в Смоленской и Тверской области