Партизанский отряд "Смерть фашизму"

Публикация с сайта Холм-Жирковского историко-краеведческого музея

Партизанское движение на Смоленщине в годы Великой Отечественной войны неразрывно связано с общим ходом событий на центральном направлении удара немецко-фашистких войск на Москву. Не смотря на то, что Смоленская область на начало войны находилась за тысячу километров от западной границы страны, угроза нашествия не заставила себя ждать. Стало очевидным, что отпор врагу это дело не только Красной армии, но всенародное. Смоленский обком ВКП(б) 29 июня 1941 г. дал указание руководителям всех районов области об организации в районных центрах истребительных батальонов, а в колхозах групп самозащиты, которые должны вести борьбу с вражескими десантами и диверсантами. Эти отряды были созданы и вооружены. Предполагалось, что, в случае оккупации, эти формирования составят основу партизанского сопротивления. В ходе Смоленского оборонительного сражения с 10 июля по 10 сентября и последующей активной обороны до 1 октября, нашим войскам удалось остановить непрерывное наступление врага. С 1 октября 1941 года началось осуществление немецкого плана наступления на центральном направлении «Тайфун». Уже 7 октября танковые и моторизованные части вермахта окружили большую группировку Красной армии в районе Вязьмы. В окружение западнее Вязьмы попали войска 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армий. Упорные бои в «Вяземском котле» продолжались до 13 октября. Часть окружённых войск прорвалась и отошла на Можайскую линию обороны, но намного больше воинов полегло на полях боёв или попало в плен. Значительная часть красноармейцев оказавшихся в окружении и сумевших избежать плена нашли убежище в обширных лесах севера Смоленской области. Лесной массив, расположенный в междуречье рек Днепр и Вопь, по названию довольно крупного посёлка и железнодорожной станции Вадино, на его южной окраине, получил общее название «Вадинские леса». В этих лесах, с множеством небольших деревенек, сформировалось мощное сопротивление оккупантам, получившее название Вадинский партизанский край. Центральная часть этого лесного массива приходится на территорию нынешнего административного образования Холм-Жирковский район. В целом партизанское движение было экстерриториально и не было связано административными границами, хотя огромную роль в организации и руководстве партизанским сопротивлением играли районные комитеты ВКП(б).
Заранее созданные районные партизанские отряды на случай возможной оккупации оказались недееспособными и очень малочисленными. Во многих случаях первые руководители партийных комитетов и органов исполнительной советской власти погибли в октябрьской катастрофе или отступили вместе с частями Красной Армии. Поэтому сразу же после быстротечной оккупации Холм-Жирковского и прилегающих районов серьёзного сопротивления оккупантам никто не оказывал. Попавшие в окружение военнослужащие, не имея возможности прорваться через линию фронта, нашли приют в многочисленных лесных деревнях, где не было немцев или в построенных землянках в лесах вблизи деревень. Надо отметить, что и местное население и окруженцы были психологически деморализованы, вера в победу во многих случаях пошатнулась. Этому способствовало практически полное отсутствие информации о положении на фронтах и в целом в стране. В то время радиоприёмник был большой редкостью. В то же время оккупационные власти приступили к установлению «нового порядка» - в деревнях назначались старосты, в бывших центрах сельсоветов учреждались полицейские участки, на службу, в которые, набирались предатели и обиженные советской властью местные жители, в районах и крупных населённых пунктах функционировали комендатуры и военно-полевая жандармерия. До сведения граждан доводилась «информация», что Москва захвачена, победоносная Германия разгромила Красную Армию. С помощью предателей выявлялись коммунисты и активисты советской власти, которые расстреливались. За укрытие красноармейцев – расстрел, за неподчинение немецким властям – расстрел. В этой обстановке первостепенными задачами уцелевшего партактива было установление надёжных и готовых к борьбе людей, установление между ними связей, выработка форм борьбы с оккупантами немногочисленных партизанских групп, налаживание получения регулярных сводок «Совинформбюро» о положении на фронтах и доведения этой информации до населения. Одной из форм борьбы в этот период был выбран саботаж мероприятий проводимых оккупационными властями, например, по заготовке продуктов для немецкой армии, или при привлечении местного населения к ремонту и расчистке дорог, ремонту мостов, или при организованном немцами сборе брошенного на полях боёв и в лесах оружия. Все эти работы делались медленно, не качественно, продукты прятались и не выполнялись те объёмы заготовок, которые требовались. Оружие исправное, особенно стрелковое, перепрятывалось в надёжные места, а выведенное из строя сдавалось на немецкие склады. Были отдельные эпизоды проведения диверсий. В этот же период самоорганизовывались некоторые отряды из окруженцев.
...
Другим примером может служить история создания отряда, впоследствии получившего название «Смерть фашизму». Свой путь отряд начал в лесах Оленинского района Калининской области в ноябре 1941 года. Ядром его стали семь красноармейцев-окруженцев, которых возглавил сержант-танкист Просандеев И.К. Вокруг этого ядра он быстро сколотил настоящий отряд – 35 бойцов – отчаянных, смелых ребят, не выпускавших оружие из рук с 22 июня, из тех, кто принял на себя удары начальных дней войны. С самого начала действовал договор – отряд будет возглавлять авторитетный вожак, избранный общим голосованием. В дальнейшем отряд многочисленно пополнялся военными и гражданскими, офицерами и рядовыми, совсем молодыми и пожилыми, с высшим образованием и начальным – принцип выборности командира сохранялся длительное время. Отряд не имел постоянного места базирования, нападая на мелкие немецкие гарнизоны и громя полицейские участки, перемещался по деревням и сёлам Бельского, Батуринского, Ярцевского и Пречистенского районов Смоленской области. Оружие, провиант, амуницию бойцы отряда добывали большей частью в боях и засадах на обозы противника. На вооружении отряда было много трофейных автоматов и пулемётов. Многие бойцы были одеты в немецкую форму. Вот как описывает в своих воспоминаниях бывший партизан, житель с. Верховье-Малышкино, Крохин Анатолий первую встречу с ними: - «… в село въехал обоз, как показалось жителям, немцев. Все приехавшие были одеты в немецкую форму, только без погон и других знаков различия. Вооружены оружием немецкой армии. Население насторожилось ожиданием беды. Только когда молодые, жизнерадостные ребята вышли из саней в центре села, народ понял, что это партизаны и стал сходиться к ним. Я впервые увидел живых партизан, они были такими добрыми, жизнерадостными, весёлыми и мужественными…» Это было в начале января 1942 года. В дальнейшем отряд стал одним из самых боевых во всем Вадинском партизанском крае. В его рядах героически сражался немецкий антифашист, перешедший на сторону партизан, будущий Герой Советского Союза Фриц Шменкель. После гибели первого командира, отрядом командовал Васильев В.И. – лейтенант-артиллерист 166-й стрелковой дивизии.
...
Обобщая приведённые примеры, можно сказать, что первый период партизанского сопротивления оккупантам начался с момента оккупации, т.е. с октября до конца декабря 1941 года. В этот период была организована деятельность советских и партийных органов в условиях подполья, началась организация первых боевых партизанских групп, а самое главное – обретена вера в победу над врагом.

Второй период, несомненно, связан с разгромом фашистских полчищ под Москвой в декабре 1941 года и последующими успехами советских войск в январе 1942 года. Радостные вести об этих событиях, достигшие оккупированных территорий укрепили волю народа к борьбе. Из записи в дневнике Куксенкова С.И. за 10 января 1942 г.:- «… наши самолёты разбросали много листовок, из них мы узнали о разгроме немцев под Москвой. Эти листовки мы собрали и через своих агитаторов и связных доставили в большинство населённых пунктов района…». В январе – феврале 1942 года резко возрастает численность уже созданных отрядов, организуются новые отряды. Советским командованием была спланирована Ржевско-Вяземская наступательная операция общим замыслом, которой было окружение, расчленение и разгром группы армий «Центр» в районе Сычёвка – Вязьма – Гжатск. Планировалось ударами с севера, со стороны Ржева и с юга, со стороны Калуги в общем направлении ударов в сторону Вязьмы перерезать пути снабжения немецких войск, а затем приступить к их уничтожению. Северо-Западный фронт силами 3-й и 4-й ударных армий обошёл немецкие армии западнее Ржева, перерезал Рижскую магистраль в районе Нелидово – Западная Двина и продолжил удары в направлении Велиж, Рудня, Демидов. В это время 29-я армия Калининского фронта обеспечила прорыв фронта в районе Ржева. В прорыв вошли дивизии 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса, которые начали продвижение через Сычёвку на Холм-Жирковский и далее на Вязьму. В начале операции наступление успешно развивалось, но командование вермахта срочно перебросило из Западной Европы 12 дивизий и 2 бригады, используя эти подкрепления, противник нанес сильные контрудары. Прорыв в районе Ржева немцами был ликвидирован, 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус оказались фактически в окружении. Для решения поставленных задач ни северной, ни южной группировкам советских войск сил не хватило. Однако территории Андреевского, Холм-Жирковского, Батуринского, частично Сафоновского, Ярцевского и Бельского районов совместными усилиями партизанских отрядов и армейскими формированиями была освобождена от оккупантов. В тылу у врага появилась обширная территория, которая получила название – Вадинский партизанский край. Надо отметить, что хотя партизанский край именовался Вадинским, фактическим его центром было село Верховье-Малышкино. Здесь располагался районный центр Батуринского района, здесь проводились кустовые мероприятия Смоленских областных комитетов партии и комсомола. Партизаны в шутку называли Верховье партизанской столицей. Периметр этой свободной зоны составлял порядка 300 километров, который на большем своём протяжении был фронтом боевых действий, на котором нужно было держать оборону.
Из этой зоны был небольшой коридор, так называемые «Нелидовские ворота», через который лесными дорогами и тропами осуществлялась связь с «большой землёй». На освобождённой территории была восстановлена советская власть, работали колхозы, не смотря на отсутствие техники и лошадей, удалось вручную провести весенний сев. Помощь колхозникам в проведении весенне-полевых работ оказывали партизаны и военнослужащие. С появлением возможности часть военнослужащих попавших в окружение ещё в октябре 1941 года вернулись в регулярную армию. Не смотря на это, количество партизанских отрядов и их численность в этот период резко возросла, в основном за счёт отрядов перебазировавшихся из других районов и направляемых групп с «большой земли» для усиления диверсионной деятельности в тылу врага. Партизанские отряды в этот период свою боевую деятельность планировали самостоятельно. Боевые операции проводились в основном на коммуникациях врага – минирование железных дорог, взрыв мостов на шоссейных и железных дорогах, выведение из строя линий связи. Для проведения более серьёзных операций была необходима координация и объединение партизанских сил. К тому же было ясно, что фашисты готовят операцию по уничтожению партизанского края. К маю 1942 года, руководство страны, понимая важность партизанского движения в борьбе с врагом и учитывая его масштабы, приняло меры по усилению его эффективности. Решением ГКО СССР от 30 мая 1942 года был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, а при военных советах фронтов – фронтовые штабы партизанского движения. Создание штабов партизанского движения преследовало цель внесение в партизанское движение организованности и согласование его действий с боевыми задачами фронтов. По решению штаба Калининского фронта в Вадинский партизанский край была направлена группа военных специалистов, которые образовали Вадинский оперативный центр управления, в который вошли:
Командир – майор Бобров Н.Н.
Комиссар – ст. политрук Белоусов Ф.Н.
Начальник штаба – капитан Довыденко И.С.
Начальник разведки – ст.лейтенант Жага Н.И.
Радист – сержант госбезопасности Кузин Н.П.
Оперативный центр установил связь с районными органами, входившими в Вадинскую партизанскую зону, с большинством партизанских отрядов действовавших на территории Сафоновского, Ярцевского, Батуринского, Издешковского и Холм-Жирковского районов. Были созданы первые партизанские бригады им. Котовского и им. Чапаева. Оперативный центр и партизанские бригады получили постоянную радиосвязь с войсками Калининского фронта. Боевые действия подавляющего большинства отрядов и бригад стали планироваться и осуществляться необходимым количеством сил и средств. Самое главное было покончено с «партизанщиной» в худшем смысле этого слова. Отныне в бригадах и отрядах действовала армейская дисциплина и порядок. Было оборудовано три партизанских аэродрома, на которые с «большой земли» самолётами доставлялись боеприпасы, взрывчатка, медикаменты, обувь, продовольствие, почта, газеты и агитационные материалы. Обратно самолёты забирали раненых, разведывательные материалы. Проведённые мероприятия оказались своевременными, так как 2 июля 1942 года немецкое командование начало операцию «Зейдлиц» - операцию по ликвидации вклинившихся частей 39-й армии, 11-го кавалерийского корпуса и партизанских формирований Вадинского края. К операции были привлечены большие армейские силы, авиация, артиллерия и танки. Прежде всего, немцы постарались надёжно закрыть «Нелидовские ворота» с помощью массированных бомбардировок с воздуха и обстрела артиллерией. 5 июля командование 39-й армии и 11-го кав.корпуса даёт команду своим дивизиям на выход, но это уже по сути «котёл», из которого с большими потерями и в людском составе и в технике удаётся едва вырваться. Часть военнослужащих оказалась в окружении и пополнила ряды партизанских формирований. Мощная немецкая группировка в составе десяти пехотных дивизий, четырёх танковых, а также специальной кавалерийской бригады к концу июля повторно оккупировала зону Вадинского партизанского края. К повторной оккупации, в результате принятых заблаговременно мер, партизанское сопротивление было подготовлено. Партизаны Батуринской зоны сконцентрировались в лесах южнее Верховья, именуемые как Калыгинский лес. В этом же лесном массиве только с юга и юго-запада обосновались партизаны Сафоновского и Ярцевского районов. Партизаны Холм-Жирковской зоны, имея общее командование отряда «Народный мститель» разделились на четыре группы. Группа «Заболотная» базировалась в лесах восточнее д. Владимирская. Группа «Полевая» - в лесах в окрестностях д. Ивашково – Вержа. Группа «Сосновая» - в лесах в окрестностях Пигулино - Симоново. Группа «Моховая» - в окрестностях ст. Игоревская – д. Квасово, несколько южнее разместилась стоянка партизанского отряда «На врага». Карательные отряды, оккупировавшие эту зону повторно действовали предельно жёстко и устрашающе. Все деревни, прилегающие к лесным массивам и в которых укрывались партизаны выжигались, за малейшее подозрение в причастности местного населения к партизанам – расстрел. Но партизаны не затаились в лесах, а смелыми и продуманными вылазками совершали нападения на гарнизоны противника, умудрялись проводить диверсии на охраняемых железнодорожных перегонах Ярцево – Сафоново и на Дуровской ветке. Устраивали засады на просёлочных дорогах и большаках. В сентябре 1942 года, с целью дальнейшего объединения партизанских сил и руководства, в Вадинские леса был направлен представитель Военного Совета Западного фронта генерал-майор Иовлев С.И. В соответствии с приказом Центрального штаба партизанского движения Оперативный центр был расформирован, а общее руководство всеми партизанскими силами возлагалось на Вадинский партизанский центр во главе с генерал-майором Иовлевым С.И. Практически все остававшиеся разрозненные отряды были объединены во вновь создаваемые бригады. Так, например, Особый партизанский полк был переформирован в 1-ю Вадинскую партизанскую бригаду, которую возглавил бывший командир оперативного центра майор Бобров Н.Н.
В итоге организационных преобразований была, по сути, сформирована партизанская дивизия в составе пяти бригад общей численностью порядка 6000 бойцов. Это была серьёзная сила, которая действовала в оперативном тылу немецких войск, имела хорошее управление и мобильность. Партизаны делали уже не только засады на второстепенных коммуникациях противника, но своими диверсионными операциями срывали поставки в действующую армию боеприпасов, резервов, горючего. Осмеливались нападать и громить крупные гарнизоны и склады в тылу врага. Учитывая степень угрозы, немецкое командование разработало план уничтожения Вадинских партизан. План носил название «Падающая звезда». Не смотря на то, что на фронтах у немцев дела шли в это время не важно, для реализации этого плана фашистское командование сняло с фронта две дивизии, привлекло карательную дивизию СС «Мёртвая голова», несколько батальонов изменников Родины – власовцев, танки, артиллерия и авиация. Операция началась 22 января 1943 года. Каратели со всех сторон взяли лесной массив в блокаду. Над лесом в воздухе постоянно висел самолёт, который корректировал огонь артиллерии. За артиллерийской атакой последовала мощная воздушная бомбардировка. Цепи карателей, при поддержке танков пытались ворваться в лесной массив. Партизаны на просеках сделали завалы и отбивали атаки карателей. Бои продолжались до 4 февраля, силы были не равные, к тому же кончались боеприпасы. В сложившейся обстановке командованием было принято решение – прорывать блокаду и уходить в другие леса и в сторону г. Белый на соединение с наступающей Красной Армией. Наибольшие потери Вадинские партизаны понесли именно в дни блокады января-февраля 1943 года. В это время погибло и пропало без вести около двух тысяч партизан. Часть партизан перешла линию фронта, которая проходил недалеко от г. Белый, и соединилась с Красной Армией, другая перешла в другие леса и еще некоторое время продолжала сражаться с врагами в тылу. 17 марта 1943 года вся территория теперешнего Холм-Жирковского района была окончательно освобождена от фашистских оккупантов. Но бывшие партизаны - вадинцы продолжили борьбу с врагом кто в составе регулярных войск, кто, после некоторой передышки, был снова заброшен в тыл врага и продолжил борьбу в составе партизанских формирований Белоруссии. Впереди ещё было два года войны и очень многие не дожили до дня Великой Победы.

Источник: http://holm-zhirki.museum67.ru...olschikov/

Из рассказа Сергея Авраменко, командира поискового отряда "Серп и молот" г. Сафоново:

Партизанская бригада имени Ворошилова, которая входила в состав 5-й Вадинской партизанской бригады организовалась в Батуринском районе Смоленской области в лесах Симоновском и Татьяновском. К боевым действиям приступила с 10 октября 1942 года.
Инициаторами создания партизанской бригады имени Ворошилова были районные работники Батуринского района: Секретарь Батуринского РКВКП(б) Куксенков, председатель Райисполкома Степаненков, начальник НКВД Дударев и председатели сельских советов Кожуров, Баранов, Огурцов, Гусев, Есташков, Быстров и Волков.
Партизанскую бригаду возглавляли: командир бригады – начальник НКВД Дударев, комиссар бригады – секретарь Батуринского РВКП(б) Куксенков, начальник штаба бригады – председатель Райисполкома Степаненков.
Бригада была сформирована из местных жителей Батуринского района, бойцов и командиров, оставшихся в районе после окружения. Было организовано и входило в бригаду семь партизанских отрядов: «Мститель», «Ворошиловец», имени Фрунзе, имени Чапаева, имени Калинина, имени Дзержинского, «Комсомолец».
В каждом отряде насчитывалось примерно по 50-70 человек, а при управлении бригады около 40. На момент формирования, бригада насчитывала 390 человек, но уже к 15 декабря 1942 года численный состав вырос до 600 человек.
Партизанский отряд имени Фрунзе возглавлял – Григорий Михайлович Кожуров, комиссаром стал – Иван Матвеевич Кузнецов, а начальниками штаба – Александр Артёмович Михайлов и Андрей Федорович Баранов.
Организовывая отряды, командование одновременно вооружало личный состав. Вооружение и боеприпасы собирались в лесах специально выделенной командой от каждого отряда. Это было то оружие, которое оставалась после окружения 39-й и 22-й армий. Команда по сбору вооружения также ремонтировала винтовки, миномёты и пулемёты, найденные на местах боёв. Из двух-трёх винтовок собирали одну боевую. Таким образом, весь личный состав партизанских отрядов был почти на 100% вооружён.
За время действия партизан с 10 октября 1942 года по 8 декабря 1942 года Батуринский район почти полностью был очищен от немецких оккупантов, исключая северо-западную часть в виду того, что там проходила немецкая передовая.
Поэтому было принято решение Смоленского областного Исполнительного комитета об освобождении районных работников, занимающих командные должности в бригаде, как-то: командира бригады начальника НКВД Дударева, командира бригады секретаря РВКП(б) Куксенкова, начальника штаба бригады председателя РИКа Степаненкова для работы в районе.
Со второй половины 1942 года, немецкие войска с боями занимают одну за другой деревни, расположенные вблизи Вадинского леса. В период с 11-го по 18-е октября на станциях Вадино и Игоревская Дуровской ветки разгрузилась специальная карательная часть численностью около тысячи человек и полк власовцев трёхбатальонного состава. Позднее в район прибыли ещё несколько частей и подразделений карателей. Все эти факты говорили о том, что немецкое командование готовит против Вадинской партизанской группировки очередную, на сей раз, более крупную карательную операцию. В состав немецкой карательной группировки были включены помимо находящихся здесь охранных подразделений, снятые с фронта или подтянуты из тыла 3-я отдельная кавалерийская дивизия СС, 624-й охранный полк, 124-й отдельный танковый батальон, 4-й лыжный полк власовцев, специальная команда с 800-ми собаками, а так же, сапёрные, артиллерийские части и подразделения. Кроме того, на Дуровской железнодорожной ветке, на участке Вадино и Игоревская курсировал бронепоезд, оснащённый артиллерией среднего калибра. Всего против Вадинской партизанской группировки, насчитывающий чуть более трёх тысяч человек, было сосредоточено около десяти тысяч до зубов вооружённых и хорошо обеспеченных боеприпасами карателей.
С 8 декабря 1942 года командовать бригадой стал командир партизанского отряда имени Лазо капитан Чернышёв, комиссаром бригады 2-й секретарь Батуринского РВКП(б) капитан Голиков, начальником штаба - лейтенант Егоров.
10 декабря 1942 года партизанский отряд имени Дзержинского был расформирован и его боевой состав был перераспределён между другими партизанскими отрядами.
Одновременно с этим партизанский отряд имени Калинина сделали учебным, где подростков обучали военному делу и затем передавали в боевые отряды.
Расформирование партизанского отряда имени Дзержинского и создание учебного партизанского отряда имени Калинина было вызвано необходимостью сделать другие отряды наиболее боеспособными. Таким составом бригада действовала в тылу врага.
5 января 1943 года немецкое командование подтянуло к району действия партизан две дивизии СС, усиленные лыжными полками и карательными отрядами, состоящими из полицейских, с целью уничтожения личного состава бригады и партизанских баз.
С этого времени бригада перешла к усиленной обороне. Ни одного населённого пункта не отдавалось без боя. Одновременно с обороной бригада проводила операции по уничтожению живой силы противника. Район действия с каждым днём уменьшался.
25 января 1943 года бои начались непосредственно за лес.
Оборону леса держали до 4 февраля 1943 года. 3 февраля генерал-майором Иовлевым был издан приказ о выходе партизан из леса.
4 февраля партизаны стали выходить из окружённого Татьяновского леса, неся большие потери.
21 февраля 1943 года партизаны снова стали возвращаться в Татьяновский лес и к 1 марта большая часть партизан вернулась. С этого же дня в бригаду опять влились партизаны из партизанского отряда имени Чапаева, оставшиеся в тылу врага партизаны отряда имени Лазо, а также партизаны отрядов имени Котовского, «Смерть фашизму», «За Родину».
Бригада приступила к сбору рассеянных групп партизан, больных и раненых, оборудованию лагеря, сбору вооружения и боеприпасов, заготовке продуктов и одновременно снова приступила к боевым действиям.
Как мы видим, несколько отрядов, в том числе и имени Фрунзе здесь не упоминаются в виду полного их исчезновения после февральских боёв.
Источник: https://rusantikvar.ru/forum/viewtopic.php?t=10326

Из книги воспоминаний Аркадия Глазунова "Война: в плену, в партизанах, в действующей армии" (М. "Канон+", РООИ "Реабилитация", 2012):

"...В поселке Никитинка (это на железнодорожной ветке, которая идет на север в район Сафонова от основной магистрали Москва-Минск) мы стояли несколько дней. На эту же станцию прибыл партизанский отряд "Смерть фашизму", который сильно отличался от нашего отряда. Если мы остерегались открытой встречи с немцами, то здесь искали такой встречи. Отряд боевой, большинство ребят - молодые сибиряки из дивизии, формировавшейся в Томске и попавшей в окружение в районе Вязьмы осенью 1941 г. Командиром был И. И. Просандеев. Я, как и многие партизаны прежнего отряда, перешел в этот отряд.
Наш новый отряд был очень подвижен. Все передвигались на лошадях в санях, было всего 15-20 подвод, целый обоз. Впереди на хорошей лошади в легких санках ехал командир отряда Просандеев, за ним в санях его штаб, а затем и наши подводы. Всего в отряде тогда было партизан 70-80. Было как-то радостно, весело, ехали с песнями, с гармонью. В деревнях и селах нас встречали радостно, как освободителей. В крупных селах тогда располагались небольшие немецкие гарнизоны, человек по 15-20, но еще до нашего появления они убегали оттуда. Так, почти без больших боев, мы освободили большую территорию Смоленской области. Немцы бежали в деревни, расположенные около больших дорог, по которым снабжались их войска под Вязьмой, Ржевом. А на освобожденной земле создавались свои партизанские отряды из местных жителей, а потом появилась и советская власть.
Где-то на северо-западе Смоленской области не было сплошного фронта, там через болото Свитский мох можно было даже на лошади проехать к нашим войскам, освободившим в ходе зимнего наступления из-под Москвы большую часть Калининской области. Через этот проход отправляли раненых партизан на "большую землю". А в апреле 1942 г. мы даже смогли посылать письма домой и получать весточки от родных, это впервые после начала войны. Меня дома уже считали убитым, и вот мои мать с отцом почти через год после начала войны узнали, что я жив и нахожусь в партизанском отряде.
В конце января, начале февраля [1942г.] наш отряд оказался вблизи магистрали Москва-Смоленск-Минск, по которой шло основное снабжение гитлеровских войск под Москвой. Мы остановились в деревне километрах в 10-15 от магистрали в районе Ярцева. Расположились как всегда: штаб в центре деревни, в лучшем доме. Каждое отделение заняло отдельный дом. У каждого дома выставляли круглосуточный пост. Немцы здесь были еще не "пуганые". Они ездили небольшими группами в ближайшие к магистрали деревни за продуктами...
К этому времени относится мое участие в первом настоящем бое. Километрах в 5 от нашей деревни, ближе к магистрали, была деревня (названия не помню), в которой не было немецкого гарнизона, но туда часто наезжали немцы. Мы в эту деревню поехали ночью устраивать там засаду. Нас партизан поехало человек 20. Командовал нами "Чапай", так в отряде звали одного авторитетного командира, очень похожего на Чапаева (он и сам старался соответствовать этому облику: говорил высоким голосом, имел усы). Обычно его никто и не звал по имени, "Чапай и Чапай". Только уже после войны я, узнал, что его звали Петр Каллистратович Митрофанов. Ночью мы заняли деревню. Оказалось, что в нее ведет две дороги, решили сделать засаду на обеих. Мы разделились на две группы, "Чапай" ушел в засаду на другой конец деревни. На нашей дороге осталось 8 или 10 партизан. У нас был снятый с танка пулемёт, только прицел у него был плохой, или вообще его не было. У остальных партизан были винтовки и гранаты.
Засаду сделали в крайнем доме. За домом был овраг, по которому шла дорога. У дороги - колодец с деревянным срубом высотой около метра. За оврагом на пригорке стояла деревянная, одноэтажная школа, а за ней - чистое поле до леса, примерно 1 км. Два наших пулеметчика забрались на чердак дома, а мы, остальные, залегли в снегу, выкопав ячейки около дома. Как рассвело, показались на дороге из леса немцы на лошади. Лошадь большая, серая, тяжеловоз, сани тоже большие, не наши русские. На санях немцы, человек восемь. Конечно, первый раз у нас было волнение, но надо лежать, ничем себя не показывать. Немцы доехали до школы, за школой оставили лошадь с санями и одного или двух человек, а остальные гуськом с автоматами и винтовками наготове пошли по дороге деревню. Мы начали стрелять, когда немцы поравнялись с колодцем, они залегли за срубом и стали отстреливаться. Минут десять стреляли и мы, и они, "Чапай" прибежал к нам, как услышал стрельбу. Первый, кто попался ему на глаза, был я. Он меня спросил, где немцы, я ему показал на сруб. Он мне приказал бежать туда.
Я подхватил свою винтовку и кинулся под горку. Метрах в 20 от колодца я увидел, что один немец высунулся и целится в меня. Я как бежал, так сходу упал за какой-то бугор. Пуля просвистела у меня над головой. Я выглянул из-за бугра, никого не вижу, приготовил свою винтовку. Кто-то из немцев снова высовывается, стреляю, немец исчезает за срубом. Перезаряжаю винтовку, снова целюсь на угол сруба. Что-то там зашевелилось, снова стреляю. В это время кто-то из наших бросает через мою голову гранату, она закатывается за сруб и взрывается. Выглядываю, немцев не видно, бегу к колодцу. За срубом немцев человек 6 или 7 убитых, никто не шевелится. У одного немца пистолет в кобуре на ремне. Снимаю с немца пистолет вместе с ремнем. На пряжке ремня надпись по-немецки " Got mit uns"и орел со свастикой. Такие ремни у наших партизан, как говорится, были "в моде". Во-первых, он широкий, удобный, а во-вторых, всем видно, что добыл ты его в бою, ведь так добровольно немец не отдаст свой ремень. Прибежали и другие наши ребята, подобрали немецкие автоматы и винтовки. Прибежал и "Чапай", он приказал мне везти наших раненых туда, где стояли основные силы отряда. Оказывается, ранены были пулемётчики, которые были на чердаке дома и прятались там за тоненькими дощечками. Я побежал туда, где стояли наши лошади, взял лошадь нашего отделения и поехал к дому, где была засада. Раненых уже перевязали, в сани положили побольше сена, накрыли раненых тулупом, и я повез их в наш отряд. Оба наши партизана были ранены в грудь и просили, чтобы я на ухабах ехал потише. Приехал в свой отряд, сдал раненых медикам - у нас была одна женщина-врач и две медсестры.
А сам я занялся пистолетом, оказалось, это "парабел" (парабеллум). Патроны к нему подходили от немецкого автомата, их у нас было много. Научился пистолет разбирать и собирать, пострелял из него по мишеням. А там, где была засада, за школой наши ребята убили еще одного или двух немцев (точно не помню) и захватили там немецкую лошадь - серого тяжеловоза с санями. Этот тяжеловоз потом один возил пушку. У нас в отряде было отделение артиллеристов и две пушки: 45 мм противотанковая и 76 мм. В этой деревне мы стояли недели 2 или 3. Были стычки еще несколько раз с переменным успехом. Примерно через неделю после первого боя меня вызвали в штаб, и командир отряда приказал мне сдать пистолет, потому что еще не у всех командиров они были. Хоть и жаль мне было расставаться с "парабелом", но пришлось это сделать/
Вот в это время наши разведчики нашли в одной деревне немца без оружия, который ушел из своей части и скрывался у местных жителей. Его привезли в наш отряд. Русского языка он не знал. С трудом поняли, что он немецкий комсомолец и не хочет воевать против Советской России. Звали его Фриц Шменкель, до войны он жил в Германии около города Штетин. Этого немца оставили в отряде и направили в наше отделение. Конечно, сначала было определенное недоверие, но потом к нему привыкли и даже подружились с ним. Он довольно быстро изучал русский язык, и месяца через два-три уже разговаривал по-русски..."

Продолжение.
"В начале мая 1942 г. мы вместе с двумя соседними партизанскими отрядами устроили засаду в лесу на большой дороге Смоленск - Белый. Ждали обоз или колонну автомобилей, а пошли танки. Дорога еще не просохла, и танки тянули на буксире грузовые машины. Погода была солнечная, теплая, и много немцев сидело на броне, наверху танков. Там же наверху были привязаны бочки с запасным горючим. Честно говоря, мне с танками связываться не очень хотелось, но когда они поравнялись с нами, мы открыли огонь. Побили немцев, которые были на броне, и пробили бочки, горючее вытекло и загорелось. В одной автомашине были посылки солдатам. Мы захватили каждый по одной или по две посылки. Горело пять танков, а последний шестой танк отошел задним ходом, развернулся и стал нас обстреливать. Мы отошли. Черный дым от танков поднимался высоко над лесом. Два немецких самолёта летели над дорогой. Они развернулись и низко пролетели над нами, но не бомбили и не стреляли, очевидно, не поняли, что произошло.
Через несколько дней мы снова пошли на эту дорогу устраивать засаду. Рано утром, только солнышко взошло, в лесу было тихо, только птички пели. Вдруг раздались автоматные очереди - оказалось, немцы на нашей тропе сами сделали засаду. Там стоял замаскированный танк, немцы его сразу завели. Мы быстро залегли за кустами, потом отошли в лес. У нас потерь почти не было, я видел лишь одного партизана, раненного в ногу...
А всякие переделки еще бывали.
Мы стояли в деревне километрах в 5-6 от большой дороги. От нас километрах в трех, ближе к дороге была одна небольшая деревня, дворов 15-20. В этой деревне ни немцев, ни партизан не было. Через эту деревню мы проходили почти всегда, когда ходили в засаду, там же остались и всякие обертки от немецких посылок, которые мы захватили в прошлый раз. Как-то днем мы услышали в той деревне стрельбу, потом повалил густой дым. Мы туда побежали и с опушки леса увидели, что вся деревня горит, и оттуда на грузовых автомобилях уезжают немцы, с ними было и несколько танков. Мы постреляли им вслед, но до них было около километра, и они уехали. Мы вошли в деревню, она уже догорала, а все жители лежали убитые. Расстреляны были все - и дети, и старики, и женщины. На другой день собрали с соседних деревень родственников погибших на похороны. А весь наш отряд с пулемётами, автоматами и винтовками залег на краю деревни, чтобы не подпустить немцев. Выкопали одну длинную могилу и укладывали в один ряд всех убитых без гробов, прикрывали только одёжкой или ветками. Сколько человек схоронили - наверное, больше 50, я точно не помню, и название деревни н помню.
Следующую засаду мы делали в другом месте, где-то ближе к г. Белому. Ехали туда довольно долго и приехали на место, когда солнце было уже высоко. Только приехали в деревню, еще не успели занять свои места - слышим команду: срочно выдвинуться, немцы едут. Бежим на край деревни, где подходит дорога. Немцы на мотоциклах с колясками уже подъезжают, всего 5 мотоциклов. Сходу стреляем по ним, они круто разворачиваются и уходят от нас прямо полем. Мы вскакиваем и бежим за ними. Рядом со мной бежит на командир взвода. От мне сует свой немецкий автомат, кричит: "Дай мне свою винтовку!" Я кричу:"Что случилось? " Он говорит: "Заклинило автомат." Он мне приказал вести в деревню пленных - когда немцы разворачивались в поле на кочках, с мотоциклов свалились четверо из них. Двое были ранены в плечо да в руку, а двое - здоровые. Наши ребята убежали за мотоциклами, а я остался один с четырьмя немцами, и автомат у меня не работает. Правда, еще были две гранаты, но всё-таки лучше, если бы автомат был исправный. Я собрал немцев и повёл в деревню, ругал их самыми нехорошими словами, орал на них, размахивал автоматом, как будто бы готов был их всех перестрелять. Немцы попались послушные, бежать не пытались, на меня не нападали, и я их довел до деревни, где были наши медсестры с пистолетами. Здесь я нашел палку и выбил патрон из ствола автомата. Немцы, конечно, это видели, да уж поздно. Примерно через час глядим - едут наши ребята на мотоциклах. Оказывается, в поле, куда удирали немцы, на их пути оказалась низина, в которой еще стояла вода, и все пять мотоциклов завязли в грязи. Немцы убежали, и все мотоциклы достались нам.
В одном бою был ранен в голову комиссар нашего отряда Сергей Тихомиров. Пуля кость не пробила, но удар был сильный, нужно было стационарное лечение. В это время к нам уже летали по ночам легенькие самолёты У-2. Кроме летчика, можно было взять только одного пассажира. Ночью должен был прилететь самолет за нашим комиссаром. Аэродром располагался в лесу, до него от нашего лагеря было километров 10-15, и никакой дороги. Решили нести комиссара на носилках. Для этого из всех отделений выделили по 1 или 2 человека, от нашего послали меня. Всего нас было 8 человек, четверо по очереди несли носилки на плечах. Лесом с носилками идти трудно, под ноги попадались корни, пни и ямки, мы часто менялись. Каждый толчок вызывал боль у комиссара. К вечеру пришли на аэродром, всю ночь ждали самолёта, а он не прилетел... И опять комиссара несли назад в отряд, а еще примерно через неделю он умер...
Летом 1942 г. к нам (также по ночам) стали летать и большие самолёты - "Дугласы", или, как у нас из звали, ЛИ-2. На наших маленьких аэродромах они не садились, а сбрасывали грузы с парашютами. Чаще всего они доставляли вооружение, в основном это были мины и толовые шашки. С этой взрывчаткой мы ночами выходили на железную и шоссейные дороги и минировали их. Действовали в разных местах небольшими группами по 8-10 человек. Немцы рубили лес вдоль дорог, делали коридор шириной метров 50-100, причем деревья клали крест-накрест, так, чтобы невозможно было пройти, минировали проходы к дорогам. Впереди паровозов прицепляли одну или две платформы, ездили медленно. Но все равно почти каждую ночь были взрывы.
Кроме того, пользуясь тем, что у нас были мотоциклы, мы ездили в деревни, где по данным нашей разведки были наиболее злые полицаи. При этом одевались в немецкую форму, брали немецкое оружие, с нами был и настоящий немец - Фриц Шменкель. Забирали там этого злого полицая, потом судили его. Жалко только, что скоро все мотоциклы пришли в негодность, так как бензин кончился, и нечем было заправлять моторы. Пробовали заливать в баки самогон, но ничего из этого не получилось. "

Продолжение.
"Немцы все сильнее сжимали кольцо вокруг нашего леса. Мы продолжали держать оборону. Правее нашего участка оборонялся другой отряд. В конце февраля немцы потеснили этот отряд и вклинились в наш лес. Командование партизанской бригады приказало нашему отряду выбить этих немцев. Ночью почти весь наш отряд во главе с командиром Васильевым направился пешком навстречу немцам, это километров 8-10 от наших землянок. Подошли к нужному месту, когда было еще темно, заняли исходные позиции, залегли в снегу. Позже разглядели, где немцы - они на просеке сделали завал и засели там. Васильев сам повел отряд в атаку прямо по просеке.
Нас - меня и Николая Лосева- с ручным пулеметом Дегтярева поставили правее просеки. Метров 30 мы не добежали до завала, где залегли немцы. Они открыли сильный огонь из 7 или 8 пулеметов. В это время были ранены командир отряда Васильев и еще несколько партизан. Мы залегли в снегу и тоже открыли огонь. Командира отряда вынесли с поля боя. Мы с Лосевым стреляли, а наши по просеке стали отходить. Немцы направили сильный огонь в нашу сторону, но они нас не видели, только ветки падали нам на головы. Мне пуля прострелила валенок и немного задела кожу ниже колена. Глядим - наших почти не видно, мы отползли на исходные позиции и снова залегли. К обеду немцы пошли в атаку. Мы их отбили. Они отошли, и мы их не преследовали.
Пролежали в снегу до ночи, ночью пришел приказ сняться с этого места. Мы пришли в свои землянки. А пока мы там воевали, немцы заняли ближайшую к нашим землянкам опушку. Командование отряда приняло решение оставить свой лагерь и пробиваться из окружения. Нас - трёх молодых партизан - послали на дорогу, что вела от немцев к нашему лагерю. Метрах в двухстах от опушки мы залегли с пулеметом в канавке около дороги. Между нами и немцами больше никого не было. Обычно они ночью в лес не углублялись, и наша задача была предупредить своих, если они все же пойдут. Мы наломали еловых веток, постлали их в канаву, как могли, замаскировались в кустах. Обычно все стояли в карауле по 2 часа, а в тот раз мы пролежали там почти до утра, никто нас не сменил. Только когда все приготовились к маршу, навьючили лошадей и вышли на тропу, послали за нами.
Мы пришли в свой лагерь, нам кричат: "Давай скорей!" Я забежал в свою землянку, схватил вещмешок, мне еще сунули котелок с холодной кашей, и мы двинулись в путь. Где-то в темноте колесили по лесу, часто меняя направление. Когда уже совсем рассвело, остановились в расположении какого-то другого партизанского отряда. Землянки там были уже же пустые, отряд куда-то ушел. Мы зашли в эти землянки погреться. Я забрался в уголок и в тепле уснул. Кода проснулся, в землянке никого не было. Вышел на улицу - наших нигде нет. Какой-то другой отряд стоит рядом. Куда ушел наш отряд - никто не знает.
Кинулся в одну сторону, потом в другую. Следов много с разных сторон, а куда идти не знаю. Решил зря не бегать, переждать в этом месте, может, кого своих увижу или скажет кто-нибудь, в какую сторону наши пошли...
Примерно в начале марта немцы из леса ушли, и к нам пришли районные власти, кажется, Сафоновского района. От них я узнал, что наш отряд "Смерть фашизму" собирается в лесу в том месте, где был раньше наш лагерь...
На другой день я ... пошёл искать свой отряд "Смерть фашизму". Пришлось идти почти без дорог через лес километров двадцать. За один день я не дошел, переночевал в лесу. Разжег костер, под костром снег растаял, земля нагрелась, потом костёр раскидал, наломал еловых веток, положил их на месте костра, поужинал все той же картошкой, которую я сварил еще перед уходом, утром пошел дальше. В тот день я нашел наш отряд. Собирались мы примерно на том же месте, где был раньше наш лагерь. Только все землянки были взорваны немцами. Партизаны подходили то по одному, и по двое, и по пять, и по десять человек. Всего набралось человек 50. Все мы начали строить одну общую землянку. Фриц Шменкель пришел в отряд с Михаилом Букатиным (до войны он жил в Ярцеве). Где они скрывались в это тяжёлое время, я уже не помню.
16 марта 1943 года мы пошли за продуктами (лошадей у нас не осталось). Вышли на край леса. Глядим, километрах в двух от нас движутся какие-то войска. Поглядели в бинокль - вроде, наши красноармейцы, только с погонами. Мы и не знали, что у нас в Красной Армии стали носить погоны. Была радостная встреча, обнимались, целовались. Теперь мы могли выйти из леса... "

Интервью с Аркадием Глазуновым здесь: https://iremember.ru/memoirs/p...haylovich/
(в книге все более сглажено).