Санкт-Петербург, Петроград или Питер. Ленинград.

Известия, № 259, 16 ноября 1922. Из Петрограда. Петроградские впечатления. (От нашего специального корреспондента).
С.-Петербург, Петроград или Питер? У самого культурного, самого революционного, самого исторического, самого гениального из русских городов нет в настоящее время установившегося имени. В газетах все чаще и чаще стал попадаться «Петербург». В то же время видные представители революционного пролетариата облюбовали имя, давно
уже вошедшее в народный обиход, имя старых частушек—Питер. Теперь и в советской печати постоянно встречается Питер. В рабочих кварталах Питер вытесняется Петроградом. Петроград звучит не только серьезно, по и торжественно, а это как раз и требуется. На знаменитую , старую конную статую Петра I, работы Фальконета, не посягнет рука ни одного сознательного революционера. Как ни как, а Петроград —гениальное творение Петра. Петр I был жесток и развратен. Между прочим, Л. Н. Толстой, изучавший его жизнь по фамильным документам, с ужасом отшатнулся от него и отказался от мысли написать роман петровской эпохи. В Петрограде много красивых архитектурных сочетаний. Одно из наиболее своеобразных сочетаний—вокруг памятника Екатерины: Александринский театр, Публичная библиотека, Аничкин дворец. Здания подновлены, перекрашены.
Идешь в невольно любуешься. Вообще Петроград не только ожил, по ж помолодел и похорошел, Он лучше теперь, чем в дореволюционное время. Выбросив старую военщину,—'«аристократию» и бюрократию, он сначала ослабел и опустился, но теперь нем закипают новые силы. «Умершие» магазины и рестораны воскресли с необычайной быстротой. Блестят, сверкают, манят к своим витринам и в свои гостеприимные двери толпы гуляющих. Пепо (Петроградское Единое Потребительское Общество) развернулось необычайно, оно ошеломляет своим блеском, роскошью, обилием. Какие магазины, какие рестораны, какие вина, торты, рябчика! Все это для всех видов непманов и взяточников. Не забыты и пролетарии. Для них на окраинах Пепо отрыло много живных лавок. Пьяные на улицах Петрограда встречаются нередко. Недаром на предвыборных собраниях рабочие большинства фабрик и заводов настаивали на решительных мерах против пьянства. Вылезла на улицу и проституция, в сопровождении отвратительного сутенерства. По вечерам полутемный Проспект 25 Октября (б. Невский) кишит народом; из ярко освещенных окон ресторанов и кабарэ доносятся звуки пошлых вальсов и шансонеток. Фарсы и оперетки делают полные сборы, недурно работают кинематографы; но серьезные театры пустуют. Почти все фабричные трубы снова дымятся, чувствуется трудовой под’ем, заметно искание новых путей. При мне пущена в ход мощная электрическая станция, недалеко от Обуховского завода, а на самом заводе кипит работа, при
чем производство орудий труда оттесняет производство орудий смерти. Заводом, между прочим, изготовлена, по плану раб. Егорова, передвижная сельскохозяйственная мастерская для починки сельскохозяйственных орудий а вообще для технической помощи деревенскому хозяйству. Скоро она двинется в «путь, сближая не словом, а делом рабочего с крестьянином. Рабочий Петроград чрезвычайно заинтересовал сельскохозяйственным трудом. Площадь, занятая под огороды, растет с каждым годом, и огород пробивается к самому центру. Исторический цирк «Модерн», где подготовляли революцию своими пламенными речами Троцкий, Луначарский и др„ разобран на дрова; на его месте разбит какой-то коллективный огород. Рост петроградского огородничества и вообще пролетарского земельного труда прекрасно иллюстрирован на Петроградской сельскохозяйственной выставке, в большом манеже, на б. Б. Конюшенной ул. (ныне ул. Желябова). Особенно поучителен отдел народного образования. Здесь выставлены результаты летних детских работ в колониях. За лето вокруг Петрограда детьми, вместе с руководителями было обработано до 800 десятин. На выставке толчея от массы народа, но толчея веселящая сердце
В. Поссе.