Черемное: дети Кудрявцева Алексея Ивановича 1872 гр

7. Кудрявцев Семен Алексеевич 24/05/1912 - 03/05/1980- Продолжение (Справка из госпиталя)

Сквозное пулевое ранение левого предплечья 14 апреля 1942 года

Сегодня со мной произошло что-то такое, от чего у меня до сих пор подкашиваются колени. Я стою, держу в руках свою первую печатную версию «Хроники Пахотного угла. Род Кудрявцевых», и меня захлёстывает такая волна чувств, что я едва могу писать. Я плакала. Плакала долго, остро, взахлёб — потому что это не просто книга. Это моя жизнь, моя семья, моя память, мои корни, мои мёртвые, которые снова заговорили. Это три года моей души, рассыпанной по архивам, по старым бумагам, по забытым именам, по судебным документам, которые тянулись сто пятьдесят лет. Три года, когда я каждый день поднимала что-то тяжёлое, древнее, сложное — и шаг за шагом возвращала к жизни то, что было скрыто, спрятано, забыто. И всё началось… с четырёх листков бумаги. Четырёх маленьких, мятых, исписанных от руки листков, на которых я когда-то записала имена своих бабушек и дедушек. Эти листки переехали со мной из Сибири во Францию. Двадцать лет они лежали в ящике стола. Двадцать лет. Как будто ждали. Как будто знали, что придёт день, когда я открою их не глазами — а сердцем. А потом случилось что-то необъяснимое. Я до сих пор не знаю, что это было. Я просто почувствовала зов. Мягкий, но настойчивый. И я начала искать. Искать, копать, соединять, слышать. И самое невероятное — я начала свои исследования в тот самый день, когда умерла моя бабушка, 29 ноября 2022 года, даже не зная, что она уже ушла. Мне сказали только на следующий день. И вот сейчас, когда я пишу этот пост… я смотрю на дату. 29 ноября. Три года. День в день. Как будто что-то замкнулось. Как будто время само шепчет мне: «Вот. Ты дошла. Теперь смотри, что ты создала». И вот передо мной моя книга. Огромная. Живая. Настоящая. 423 страницы формата А4. Вес — 1,6 кг. Как будто я держу в руках не просто книгу, а целый мир, целый род, чьи голоса, чьи судьбы, чьи дороги снова обрели звучание. И есть только 10 экземпляров. Пока что. Десять. Каждый — как реликвия. Как сокровище. И если вдруг кому-то будет важно прикоснуться к этому пути, к этой истории, к этой земле, к этим судьбам — возможна печать на заказ. Но это не массовая вещь. Это как передать кому-то часть своей памяти. Это делается не быстро и не “по клику”. Это почти как вручить кому-то семейный альбом, который хранили трое поколений. Я держу эту книгу — и у меня дрожат пальцы. Я чувствую запах бумаги, слышу, как хрустит корешок, вижу эти сотни страниц, в которых прошиты мои ночи, мои слёзы, мои открытия, мои встречи с теми, кто жил три столетия назад. Я не знаю, как описать этот момент. Он слишком большой. Слишком личный. Слишком важный. Но я хочу, чтобы вы знали: иногда история сама находит того, кто должен её рассказать. Иногда прошлое выбирает момент, когда ему пора вернуться. И тогда оно возвращается — в виде книги, тяжёлой, тёплой, живой. Я вся дрожу. И в то же время — я никогда не чувствовала себя такой цельной. Спасибо, что вы со мной в этот момент.