На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
Московский мещанин Больших Лужников слободы Федор Егоров Акользин, согласно сказкам 9-й и 10-й ревизий, умер в 1846 году. Для ревизской сказки это исчерпывающие сведения, позднее, даты смерти за период после 10-й ревизии, можно увидеть в слободских книгах ЦГАМ Ф.5. Полагая, что московский мещанин умер в Москве, я проверил все 6 сороков московских приходов за 1846 год, однако ни Акользина Ф.Е., ни хотя бы в бесфамильном варианте Федора Егорова примерно 70 лет не обнаружил.
С течением времени, чудо-проект Яндекс-архив наращивал объемы расшифрованных метрических книг, и однажды, поиском «Федор Егоров + 1846 год», я нашел метрическую запись в Бронницком уезде, что в 1846 году 15 февраля умер, а 22 февраля похоронен на приходском кладбище московский мещанин Федор Егоров, 70 лет, от апоплексического удара. Запись эта, № 13, была втиснута бисерным почерком в перечень других записей, из которых у несколько последующих были поправлены номера, для приведения нумерации в соответствие. К этой записи № 13 прилагался полицейский рапорт о том, что апоплексический удар у Федора Егорова последовал от долговременного употребления горячих напитков.
Если это умер наш Федор Егоров, который Акользин, значит каким-то образом произошло дознание и сведение поступило в Московскую казенную палату.
Первым делом я ринулся в Бронницкий уездный суд (ЦГАМ Ф.94), однако в журналах за февраль и март 1846 года ничего не нашлось. В фондах Московского губернаторства (ЦГАМ Ф.16 и Ф.17) имеются многочисленные дела о происшествиях – сводки, рапорты и т.п. по уездам Московской губернии, по годам и даже по месяцам, однако именно за 1846 год наблюдается полнейший провал – 1 дело в 100 листов, с записью в 2 строки, содержащей сведений не более уже известных. Но, случайно обнаружилось дело ф.16 оп.228 д.408 настольный реестр за 1846 год, из которого выяснилось, что дело о скоропостижно умершем поступило в Канцелярию 27 июня 1846 года из Бронницкого уездного суда, а 14 августа отправлено в Московскую казенную палату.
И далее незамедлительно, ЦГАМ ф.94 оп.1 д.901 журналы заседаний присутствия Бронницкого уездного суда с 1 по 28 июня 1846, читаем: В заседании 14 июня, в пятницу, по рапорту Бронницкого земского суда, установлено, что
«московский мещанин Федор Егоров, занимавшийся продажей покромок, ходил для сего по селениям, и в последний раз, бывши в деревне Алешиной, нанял крестьянина Андрея Иванова отвезти себя в Москву, жалуясь на нездоровье от многого употребления спиртных напитков, и приехавши в г. Бронницы, тут он пил вино, а после сего отъехавши немного от Бронниц, дорогою Егоров умер, в следствии чего был и патологически свидетельствован, и по заключению Бронницкого Городового врача, утвержденному Медицинской Конторой, последовала ему смерть от апоплексии мозга, вследствие злоупотребления спиртных напитков; почему Уездный суд полагает случай смерти Егорова по силе [неразборчиво норма Уголовного права] предать суду и Воле Божьей, а Земскому суду предписать от отдаче оставшегося после умершего Егорова имущества сыну его московскому мещанину Андрею Акользину, учинить немедленное распоряжение, и о последующем с представлением расписки в получении того имущества рапортовать сему Суду. Но не приводя определения сего в исполнение, представить дело на благоусмотрение Господина Московского Гражданского губернатора, адресуя на имя канцелярии Г-на Военного Генерал-Губернатора. За тем дело сие из числа нерешенных исключить с отметкой по настольному реестру, о чем и сочинить особый протокол.»
Все, личность покойного установлена. Но это еще не вся история, конечно же я направился в ЦГАМ Ф.1 Московская медицинская контора, где нашлось ф.1 оп.1 д.5971 об освидетельствовании мертвых тел по Бронницкому уезду с 1 января 1846 по 3 января 1847, из которого стали известны события последнего утра Ф.Е. Акользина:
1846 года февраля 22 дня, вследствие отношения Бронницкого земского суда от 22 того ж февраля за № 897-м последовавшего, в присутствии г-на Пристава 1-го стана Исакова и при понятых сторонних людях – свидетельствовал я, Бронницкого уезда в деревне Алешиной, в доме крестьянина оной деревни Андрея Иванова – тело скоропостижно умершего московского мещанина Федора Егорова. Из полицейских сведений известно: Умерший был торговец, ходивший по селениям для продажи суконных покромок, и 18-го сего февраля (в понедельник первой недели поста) очень рано утром нанял означенного выше крестьянина Иванова, из Алешина везти себя в Москву к сыну, занимающемуся в Москве красильным мастерством, и по отъезде из Алешина на дороге объявил себя Иванову нездоровым, как он думает, от большого употребления [позвольте – а когда же православному пить, как не на Масленицу перед Великим постом] на Масленицу спиртных напитков. Иванов предложил Егорову заехать на дороге к священнику села Фаустова исповедаться и причаститься, но Егоров отказался, надеясь доехать до Москвы. Когда они приехали в Бронницы, то Иванов остановился покормить лошадь, пошел поискать купить где-нибудь для нее овса, а возвратившись услыхал от Егорова, что он, Егоров, сходил опохмелиться. Однако же, Иванов хотя и мог заметить, что Егоров выпил вина, но не нашел его очень пьяным, почему и отправился с ним из Бронниц в Москву; но не отъехав от Бронниц 2-х с половиной верст заметил, что седок его был уже мертвым. Заметив это, Иванов воротился с умершим в Бронницы, но нигде по раннему времени не мог достучаться; он поехал назад домой и на дороге по селениям нигде, по той же как и в Бронницах, причине не мог достучаться, почему принужден был воротиться к себе в дом, в коем я свидетельствовал тело умершего, при чем оказалось..
далее следует подробный осмотр тела в одежде, а затем и результаты вскрытия, что подтвердило ненасильственный характер смерти.
Из показанной истории понятны «ход бумаги» и вовлеченные инстанции в подобных случаях: Земский суд уезда, Уездный суд, Медицинская контора, Канцелярии Губернаторов. По Московской губернии очень хорошая сохранность журналов уездных судов, а вот по Земским в Бронницком и Богородском уездах беда полная –журналов нет совсем. Я бы добавил, что приложение полицейского рапорта к метрической записи о смерти точно свидетельствует о том, что медицинский протокол был.
Хотелось продолжить расследование и были за несколько месяцев изучены журналы заседаний Московской казенной палаты (ЦГАМ ф.51 оп.1), однако ни одной вообще записи о рассмотрении смерти мещанина или купца не обнаружилось, а коллеги в Московском разделе форума подсказали – не было такой практики, вероятно сведения о скоропостижно умерших стекались в сословные управы. В ЦГАМ Ф.5 таких документов нет.
