Мигино

Того числа села Мигино церкви Рождества Пресвятой Богородицы.

1.Иерей Егор Иванов 57 лет, без детей, в 744 году в скаске и ведомостью показан при этой же церкви попом.

2.Иерей Андрей Стефанов 68 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан в Нижегородском Подгорском стану в Старых Печерах попом. (Дополнение: скончался в 1757 году.)
У него два сына: Иван 30 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при отце и в школе, а с 746 голу является в Нижегородском Подгородном стану в селе Мухино дьячком;
Федор 24 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при нем иерею в Старых Печерах, а ныне обучается письму при доме и со школы уволен за головною болезнь без писменного вида.

3.Диакон Спиридон Козмин 29 лет (ок.1726 г.р.), без детей, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви дьячком.

4.Дьячок Семен Алексеев 68 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви дьячком.
У него сын Василий 16 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви при доме ево малолетним. Словесному обучается а писать за невладением правыя руки необучается и со школы уволен в 752 году с пашпортом и имеется при доме ево.

6.Пономарь Иван Дмитриев 66 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви пономарем.
У него два сына: Василий 39 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви диаконом. А с 753 года имеется при доме его преосвященства Иеронима Евфимия.
Иван 25 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви при доме ево и в школе, а с 749 года при той же церкви дьячком.
У него два сына Алексей 4 лет замалолетством грамоте не обучается, Симеон году.

После умершаго того же села иерея Тимофея Дмитриева сын Дмитрий 12 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви при означенном отце своем кои ныне псалтырь обучается при доме матери своей просвирни Настасии Васильевой и с славенской школы уволен за сиротство для приискания порожного церковнического места с пашпортом.

При той же церкви недействительно служащий престарелый поп Герасим Иванов 80 лет, без детей, в 744 году в скаске и ведомостью показан и писан в селе. Вершинино действительным попом и за крайней старостью от священного действия и приходу отказался в 754 году и живет ныне том же селе Мигино в богадельне.

Иерей Иван Иванов, 43 лет

Иерей Андрей Алексеев, 49 лет

Диакон Василий Семенов, 32 лет

Дьячок Семен Иванов, 47 лет

Дьячок Савва Иванов, 27 лет.

Пономарь Алексей Иванов, 22 лет.

Диакон Алексей Иванов, 25 лет, который на 8 ревизию был писан Васильского уезда с. Мигино при отце своем пономаре Иване Дмитриеве праздным.

Сын его: Иван 1 год 2 месяца

Жена его: Евдокия Алексеева, 23 лет.

gutta57 написал:

[q]

6.Пономарь Иван Дмитриев 66 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви пономарем.
У него два сына: Василий 39 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви диаконом. А с 753 года имеется при доме его преосвященства Иеронима Евфимия.
Иван 25 лет, в 744 году в скаске и ведомостью показан при той же церкви при доме ево и в школе, а с 749 года при той же церкви дьячком.
У него два сына Алексей 4 лет замалолетством грамоте не обучается, Симеон году.

[/q]

- Иерей Андрей Семенов, сын Терюшевской пятины села Берсеменова умершего диакона Семена Тимофеева.

-Второй иерей Василий Федоров, 58, сын Лысковской пятины села Петровки умершего иерея Федора Семенова.
- Жена его Авдотья Иванова, 59, дочь Курмышской пятины села Мигина умершего пономаря Ивана Дмитриева.

- Диакон Федор Васильев, 33, иерею Василию сын родной.
- Жена его Марья Гаврилова, 36, дочь Макарьевской округи села Толмачёва умершего крестьянина Гаврила Иевлева.
- Дети их: Петр (1/2 мес.), Прасковья (9), Елизавета (4), Татьяна (2).

Данные предоставлены rodichi2006

Однажды старшая дочь Катя во время пребывания у нас в период своего отпуска высказала пожелания, о том, чтобы я в свободное от работ время написал свою автобиографию, с которой впоследствии могли бы ознакомиться наши дети и внуки. Такое пожелание было высказано еще до смерти Тани, вероятно в 1963-1964 гг. Впоследствии к этому желанию матери присоединился и внук Слава, уже будучи студентом Горьковского университета. 22 января 1964 г. я начал писать свою автобиографию и в течение 1964-65 гг. написал три тетради.

Смерть Тани задержала на долгое время писание автобиографии, но в 1968 году я опять возобновил эти биографические очерки. В этом деле меня начала подгонять мысль о том, что зрение мое слабеет и может наступить такой момент, когда я сам уже не смогу продолжать эту работу. Трудно сказать, до каких пор моей жизни мне удастся довести свою биографическую повесть. Будущее покажет это. Я буду удовлетворен, если дети и внуки после моей смерти найдут эти записи и прочтут заметки из биографии их отца и деда.

Н.М.Подольский 2 декабря 1968 г.
Автобиография их отца и дедушки
Подольского Николая Михайловича.
Начата 22 января 1964 г.



«… в 1893 г. отец был переведен на эту же должность в с. Мигино Васильсурского уезда, а теперь Сергачского района. Если Владимирское и Глухово были расположены в Заволжье в лесах, то Мигино было расположено на горах, на правой стороне Волги. Местность здесь была степная безлесная и родителям моим, родившимся и проведшим детство и молодость в лесах, трудно было привыкать к новым условиям жизни в степной местности. Здесь мы жили в отдельном новом деревянном доме, специально построенном при нашем приезде в село. Отец мой здесь тоже был дьяконом, но одновременно бесплатно был учителем в церковно-приходской школе. Дом наш был на площади около школы и церкви, и представлял собой обыкновенный деревянный дом, разделенный дощатыми перегородками на три части или комнаты: слева от входной двери была кухня с русской печью, дальше чистые комнаты, где мы обедали и пили чай, и спальня. При доме была усадьба, но без сада. На усадьбе была большая липа, около которой отец устроил круглый стол, на котором летом наша семья иногда пила чай.

Семья наша стала прибывать: 1894 г. родился брат Александр,1896 г. брат Иван, 1897 г. сестра Клеопатра. С нами вместе, вероятно после смерти дедушки Ивана, проживала бабушка Елена. Иногда она уезжала к своим сыновьям и дочерям погостить, как она выражалась, но на постоянное жительство обратно приезжала к нам. Своего зятя, моего отца, она очень любила. Правда, зять в семейные дела между дочерью и матерью не вмешивался, чем, видимо она и пользовалась, так как характер у бабушки был не совсем уживчивый. Бабушку Елену мы, внучата, очень любили, она постоянно оставалась с нами, когда родители куда-нибудь уезжали, наделяла нас пряниками и конфетами, которые у нее часто бывали.

В Мигине у меня появились товарищи, с которыми я начал дружить и играть. Это был сын соседа священника Ваня Руновский и крестьянский мальчик, живший почти что напротив нас. Мигино было обычное село. Почты там не было, она была в соседнем селе Сосновке, базара тоже не было. На базар мама изредка ездила в село Спасское за 20 км. Иногда она брала с собой и меня, там угощала меня сбитнем, что врезалось мне в память. С мамой же мы ходили в Мигино в лавку купца Багаткина, где продавались предметы первой необходимости: соль, спички, керосин, мыло, чай, сахар, конфеты, пряники, соленая рыба. Воспитанием детей у нас занималась мама. Мы к ней были привязаны больше, чем к отцу. Что мне запомнилось из событий, когда мы жили в Мигино? Помню что 1896 г. в Нижнем Новгороде была открыта Всероссийская выставка. Мои родители поехали на выставку и взяли меня. Брат Александр был оставлен дома с бабушкой Еленой. Мне, было пять с половиной лет, когда я был на выставке. Я ничего почти не помню, где мы там были и что смотрели. Помню, что останавливались мы у тети Дуни, которая со своей семьей жила бедно, так как муж ее был сторожем церкви и был горький пьяница. Жили они в подвальном этаже каменного дома. Мы часто заходили к тете Саше, моей крестной, которая была монахиней и жила в Крестовоздвиженском женском монастыре в Нижнем Новгороде. Осталось в памяти, как мы с папой и мамой были в Нижнем на Московском вокзале – смотрели, как ходят поезда и паровозы. Когда паровоз, проходивший мимо нас, дал гудок, то я очень испугался и заплакал, а мама стала меня утешать.

В январе 1897 г. была Всероссийская перепись населения. Отец мой участвовал в этой переписи и был переписчиком. Запомнился мне один случай в нашей семье, связанный с переписью. После работы на переписном участке отец, усталый пришел домой обедать. В это время мыли пол в доме. Отец хотел пройти в комнату, рукой облокотился на комод-буфет, верх которого был с чайной посудой, а низ с бельем. Почему-то верх не был закреплен со стеной, около которой стоял комод, и ничем не укрепленный, упал вниз. Вся чайная посуда, находившаяся в буфете была разбита, что, конечно огорчило всех домашних, в первую очередь папу и маму. Потом, когда труд переписчиков начали оплачивать, отцу предложили на выбор: или медаль, или десять рублей денег; отец выбрал второе, то есть деньги, на которые купил новую посуду. Впоследствии у нас в доме осталась от переписи только одна вещь - маленькая металлическая чернильница, автоматически закрывающаяся, чтобы не пролились чернила.

В 1898 г. мой отец начал подготавливать меня к поступлению в школу и дома изредка показывал мне печатные буквы, их правописание, учил сшивать тетради, так как в это время отдельных тетрадей не продавали, а в продаже были только листы бумаги, из которых приходилось самим нитками сшивать тетрадь.

Летом 1898 г. бабушка Елена поехала в Нижний и взяла меня с собой. Мы доехали на лошади до с. Лыскова на Волге, в 45 верстах от Мигина, а оттуда на пароходе доехали до Нижнего. Не помню где мы остановились в городе, но здесь нас встретил сын бабушки Елены - Дмитрий, или, как мы его звали - дядя Митя. Он работал учителем земской школы в одном из селений Нижегородского уезда, был неженат и имел физический недостаток - был хромой. Бабушка Елена любила ездить по святым местам, ездила с дядей Митей и тетей Сашей в Киев, где была в Киево-Печерской лавре. Теперь она также попросила сына свозить ее в Саров – монастырь, находящийся в дремучих лесах на границе бывшей Нижегородской и Пензенской губерний. На время поездки меня не с кем было оставить в Нижнем. Поэтому в поездку в Саров было решено взять и меня.

Поехали трое взрослых: дядя Митя, бабушка Елена, моя крестная тетя Саша и я. Дядя Митя, за свой счет нанял подводу - ямщика с телегой туда и обратно до Нижнего, и мы в августе 1898 г., то есть когда мне было семь с половиной лет, тронулись в путь. Из Нижнего мы ехали по большой дороге через Арзамас, откуда доехали до Шатков. Из Шатков мы свернули с большой дороги вправо и поехали в село Понетаевку, где был Понетаевский женский монастырь. Здесь мне запомнилось только то, что я погладил рукой, хотя и с большой опаской, чучело медведя, находившееся в одной из комнат монастыря. Далее мы проехали в Саровскую пустынь или в Саровский мужской монастырь, где находилась могила Серафима, еще не причисленного к лику святых. От Понетаевки до Сарова 40 верст. Пребывание в Сарове я не помню, за исключением одного случая. В Сарове были подземные пещеры, куда монахи водили верующих. Пошли в пещеру и все мои спутники, но я не пошел, так как забоялся. И пока остальные ходили туда, я оставался с монахом у входа. Из Сарова мы поехали в Дивеево, на расстоянии 12 верст от Сарова, где был Дивеевский женский монастырь. Там мне запомнилось посещение юродивой или, как говорили тогда, прозорливой старушки – монашенки. Посмотрев на нашу группу, состоявшую из старушки - бабушки, учителя - ее сына, монахини тети Саши и меня, маленького мальчика она, указывая на меня, спросила: "а это чей сиротка?", бабушка сказала, что это ее внук, но он не сиротка, так как у него есть отец и мать, но только их здесь нет. Так неправильно обо мне сказала прозорливая. Здесь же на стене была фотография. Решено было на память о посещении монастыря запечатлеть поездку на фотографии. Я снимался первый раз в своей жизни. Николай с бабушкой, тетей и дядей в СаровеНа сохранившейся карточке изображены: бабушка Елена и тетя Саша сидят впереди, а я маленький стою между ними, за мной стоит дядя Митя. Я несколько склонил на бок голову. Был я стриженный, на мне была парусиновая вышитая рубашка, которую вышивала, да вероятно и шила моя мама. Брюки тоже домашней работы, на ногах у меня пестрые чулки, тоже своей домашней работы, и так называемые баретки, то есть род полуботинок из простой черной кожи деревенской работы.
Из Дивеева мы обратно поехали в Арзамас, а там обратно в Нижний, откуда и разъехались по домам: д. Митя поехал домой в село, где он учительствовал, так как приближалось начало учебного года, а мы с бабушкой поехали в Мигино к моим родителям. Нам тоже нужно было спешить, так как я должен был поступать в школу учиться.

Осенью 1898 г. я поступил учиться в младшее отделение Мигинской церковно-приходской школы. В школе было два учителя – мой отец, и еще учитель – мужчина. Мне купили сумку для книг, грифельную доску, на которой мы писали вместо бумаги, так как написанное на ней можно было легко стирать водой и вновь писать грифелем, то есть особой круглой грифельной палочкой. Грифельные доски давно вышли из употребления. Из своего первого года обучения в школе я ничего не помню. Только помню, что школьное здание было деревянное, большое, не далеко от нашего дома. Уже потом мама мне рассказывала, что однажды, я радостный прибежал из школы домой и объявил ей, что меня оставили без обеда. Без обеда то есть оставление ученика в школе после окончания уроков, производилось за какой-нибудь поступок ученика.

Зимой 1898-99 гг. я с родителями ездил на родину в село Владимирское к дедушке Александру. Весной следующего 1899 г. отец был переведен священником из Мигино в Село Пикшень Лукояновского уезда Нижегородской губернии. Новое назначение отец получил в апреле месяце, в самую распутицу, когда ехать было не на чем: ни на санях, так как снег уже сошел, ни на колесах. Предстоял нашей семье переезд на лошадях на расстояние 90 км на юг от села Мигина. К тому времени семья наша состояла из 7 человек, в том числе отца, матери, троих сыновей: Николая 8 лет, Александра 5 лет, Ивана 3 года, сестры Клеопатры 2 лет и бабушки Елены около 70 лет. На одной подводе уехать было нельзя, так как семь человек не убрались бы на телегу, да и никакие лошади не увезли бы столько людей. Поэтому переезд решено было сделать в два приема: сначала отправились к новому жительству отец с матерью, я, как старший сын и сестра Клена».

Источник:

http://podolskie.org/Nikolay.shtml