Клеков стан. Погребищи и волостка Баглач

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Текст жалованной грамоты 1504 г.:

«Се яз Князь Великий Иван Васильевич всеа Руси, отца своего для Симона Митрополита всеа Руси, пожаловал есмь в Володимерском уезде тех игуменов и священников и старцов, которыа живут в домовых в церковных Пречистыа Богородици и в митрополичих монастырех, в Сновидском монастыре, в Констянтино-Оленском монастыре, и у Николы в Волосове монастыре, и у Преображеньа в монастыре на Святе озере, да и христиан, которыа живут в домовых в церковных Пречистыа Богордици и в митрополичих селех в Володимерском уезде, в Опольском стану, в селе Павловском, в селе в Бухалове, в селе в Старом Дворе, в селе в Житкове, в селе в Новом под Березами, в селе в Ярославле, в селе в Спаском, в селе в Богословском, в селе в Темнячееве, в селе в Брянцеве, в деревне в Яновце, в деревне в Ларионове, в деревне в Теремце, в деревне в Старом Ярославле, в деревне в Офимкине, в деревне в Митрополичом; да в Боголюбском стану, в селе в Порецком, да в селе в Кусунове, да в Сенгу в волостке Истоблинского острова, да в Рогу в деревне Козлятине, да в деревне в Пашневе, да в чашниче пути в волостке в Славцове, в деревне в Ступенцине, в деревне в Сычеве, в деревне в Сандышеве; да в Клекове стану, в волостке в Баглаче, да в Содомове, и в Жагалове, и в Тиунцове Угле, и на Погорелице; да в Мелехотцком стану, в селе в Мещерке, в селе в Нажирове, в деревне в Захарьине, да в Санниче в деревне в Козлинине; да в Сновидского монастыря в селех, в Володимерском, да в Сновидском, да в Максимовском с деревнями; да в Констянтино-Еленского монастыря селех, в Суролме, да в Костянтиновском, да в деревне в Пенкех: и наместницы наши Володимерсие и волостели и их тиуни тех монастырей игуменов и священников и старцов, и всех тех сел и дервень митрополичих и монастырских людей, не судят ни в чем, опричь душегубства и розбоя с поличным; а ведает и судит отец наш Симон Митрополит всеа Руси тех своих людей сам в всем, или кому прикажет. А случится суд смесной тем его людем с городскими людми или с волостными или с становыми, и наместници наши Володимерские и волостели и их тиуни тех его людей судят, а отца нашего Симонов митрополич приказщик с ними ж судит, а присудом делятся наполы; а кому будет чего искати на митрополиче приказщике, ино его сужу яз Князь Великий или мой боярин введеной. Также есмь тех его сел и деревень людей пожаловал: в те его села и деревни, к его христианом, наместников наших Володимерских и волостелей наших тиуни и доводщики, и иные люди наместничи и волостелины люди, кто нибуди, и мои Великого Князя селчане, и боярские люди и христиане, и монастырские, и иной кто нибуди, на пиры и на братшины незваны к ним пити не ездят; а кто к ним приедет на пир и на братшины незван, и они того вышлют вон безпенно; а кто у них учнет пити силно, а учинится у них туто какова гибель, и тому то платити вдвое, без суда и без исправы. А наши князи и бояре и воеводы ратные, и всякие ездоки в тех монастырех и селех и в деревнях не ставятся, ни кормов ни подвод ни проводников у них не емлют; а кто у них станет силно, или что возмет корму или подвод, и тому то платити вдвое, а от нас ему быти в опале. Писан на Москве, лета 7012 Марта» .

Из данной грамоты для нашей истории можно извлечь только топонимы: Клеков стан, волостка Баглач и Содомово. Выявить Жагалово, Тиунцов Угол и Погорелицу мне пока не удалось. Исходя из нижеприведённых оброчных актов и учитывая сохранившую своё название речку Содомовку – я полагаю, что под этим названием фигурирует либо прямо нынешняя деревня Улыбышево, либо местность вокруг неё по берегам речки. Тем более, что ниже будет упоминание двух содомовских деревень.

Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографическою экспедициею Императорской академии наук // Санкт-Петербург : в Тип. 2 отд-ния Собственной Е. И. В. канцелярии, 1836, с. 111

А вот комментарий Веселовского на оброчные митрополичьи грамоты бортникам:

«Очень интересны четыре грамоты бортникам, сначала Семену Улыбашеву с детьми и Оладке Гаврилову, а позже их детям и родственникам. Все обязанности бортников состояли в уплате и доставке в Москву на митрополич погреб меда. Чтобы они могли заниматься своим делом и платить исправно оброк, митрополиты отводят их тяглом от своих черных людей и дают им ряд привилегий. В грамоте 1478 г. сказано: „ненадобѣ имъ съ тѣхъ земель и съ бортей тянути съ моими зарѣцкими хрестіаны въ сельское мое дѣло, ни въ которые проторы, ни въ розметы, ни въ иные ни въ какие пошлины“. Наместники митрополита и их тиуны „не въѣзжаютъ, ни всылаютъ къ нимъ ни по что, ни судятъ ихъ ни въ чемъ“: дворские не наряжают их ни на какие дела и не берут своих кормов: „а кому будетъ до нихъ каково слово, и язъ, Геронтей, митрополитъ всея Руси, самъ ихъ сужу“. Бортники имеют право призывать к себе людей со стороны, „а кого призовутъ, и они съ ними потянутъ въ тотъ же мой оброкъ“. В 1490 г. те же бортники с детьми, число которых к этому времени увеличилось, получили от нового митрополита (Изосимы) грамоту с теми же податными и судебными правами. В 1495 г. митрополит Симон дал им же и их товарищам, призванным ими, новую грамоту, почти дословно такую же, как грамоты 1478 и 1490 годов. В 1509 г. он подтвердил грамоту 1495 г. с оговоркой, что привлеченные к бортничеству три тяглых крестьянина должны „по старинѣ“ тянуть тягло с крестьянами. В 1519 г. эта грамота была еще раз подтверждена митрополитом Варлаамом. Четвертая грамота тем же бортникам дана митрополитом Даниилом в 1522 г. Однообразие пожалований и почти дословная формулировка грамот свидетельствуют о том, что в этих случаях дело шло о заурядных и прочно сложившихся отношениях».

Веселовский С.Б.; Институт истории; Рос. ассоциация научно-исслед. ин-тов обществ. наук. – М., 1926, сс. 86-87

Оброчный акт митрополита Геронтия от 19 июня 1478 года:

«Се яз Геронтей, митрополит всеа Руси, пожаловал есмь домовных церковных пречистыа Богородици и своих митрополских бортников Семенка Улыбашева и его детей, да Оладка Гаврилкова церковными пречистыа Богородици и своими митрополскими землями в Володимери за рекою за Клязмою, Содомовскими двема деревнями, да Елинскою пустошью, да Головинскою пустошью, да пожнею Воротищи, да кулижкою Левкинскою за речкою за Юриком, да пустошью Олферковскою и с всем с тем, что к ним потягло из старины к тем деревням и к пустошем и с уходы с бортными, лес бортной в заречьи за Клязмою; ходит Семенко и с детми подели знамя кнею, да Исаковское знамя, да на себяж ходят знамя вилы с лягалом; и кого к себе Семенко или его дети призовут людей на те земли и на те борти, и они с ними потянут в тот же мой оброк. Также есмь пожаловал Оладку Гаврилкова деревнею Алексейковскою и с всем с тем, что к той деревне из старины потягло; а ходит Оладка на себя двои косы с рубежем, да три косы на сторону, а одна коса на другую сторону, да знамя двои косы да три косы. И не надобе им с тех земель и с бортей тянути с моими зарецкими хрестианы в селское мое дело ни в которые проторы, ни в розметы, ни в иные ни в какие пошлины, ни в городные дела не тянут с ним ничем; а наместници мои Володимирские и тиуни не въежжают ни всылают к ним ни по что, ни судят их ни в чем, также и дворские мои Володимерские не наряжают им дела моего никакого, ни кормов своих на них не емлют; а кому будет до них какое слово, и яз Геронтей, митрополит всеа Руси, сам их сужу; а праведшики их и доводшики поборов своих у них не берут; а дают те хрестиане Семенко с детми да Оладко с тех земель и с бортей с всех на мой погреб оброком с году на год на Рождество Христово пять пудов меду пресного весчих, а привозят тот мой оброчный мед на мой погреб на Москву сами. А дана грамота на Москве, месяца июниа в 19, в лето 6986. А по господинову митрополичю слову подписал митрополич дьяк Лука».

"Подели знамя кнею" - Вероятно имеется ввиду часть, сектор владения, где бортным знаком являлась кнея - какой-то, возможно, сосуд. Всякие вилы с лягалом и косы с рубежем - это тоже бортные знаки, описание подобных можно найти в сети, и примерно представить, как это выглядело.

Оброчный акт митрополита Зосимы от 11 декабря 1490 года:

Се яз Зосима, митрополит всеа Руси, пожаловал есмь домовных церковных пречистыа Богородици и своих митрополских бортников Семенка Улыбашева, да его детей Ивашка с братею, да Андрейка Коняева, да брата его Ивашка, да Оладка Гаврилкова, да сына его Алексейка церковными пречистыа Богородици и своими митрополскими землями и деревнями Содомовскими двема деревнями, да Елинскою деревнею, да Головинскою деревнею, да Алексейковскою деревнею, да Олферковскою деревнею, да кулишкою Левкинскою за рекою за Юриком, да пожнею Воротищи, да нагорним селишком, и с всем с тем, что к тем деревням из старины потягло, и с уходы с бортными, лес бортной в заречьи за Клязьмою; а ходит Семенко с детми да Андрейко с братом подели знамя кнею, да вилы с лягалом, да Савинское знамя, а Оладко с сыном ходит на себя двои косы с рубежем, да три косы на сторону, а одна коса на другую сторону, да знамя двои косы, да три косы; и кого к себе Семенко или его дети или его товарищи призовут к себе жити людей на те земли и на те борти, и они с ними потянут в тот же мой оброк, и ненадобе им с тех земель с деревень и с бортей с моими зарецкими хрестьяны в селское мое дело ни в которые проторы, ни в розметы, ни в иные ни в какие пошлины, ни в городные дела не тянут с ними ничем, а наместници мои Володимерские и тиуны ни въежжают ни всылают к ним ни по что, ни судят их ни в чем, ни кормов своих на них не емлют, а праведшики их и додшики поборов своих у них не емлют; также и дворские мои Володимерские не наряжают им дела моего никакого; а кому будет до них каково дело, и яз Зосима, митрополит всеа Руси, сам их сужу. А дает Семенко с детми да Оладко с сыном с тех земель и с бортей с всех на мой погреб оброком с года на год на Рождество Христово пять пудов меду пресного весчих, а Андрейко с братом дает им в тот мой оброк пятой пуду меду пресного; а привозят тот мой оброчный мед на мой погреб на Москву сами. А дана грамота на Москве, месяца декабря в 11, в лето 6999 . Смиренный Зосима, митрополит всеа Руси.
Господин Зосима митрополит пожаловал своих хрестиан оброчников Андрейка да брата его Ивашка Коняевых детей, сее своее жаловалные грамоты у них не рушил ничем, а Фролку да Ивашку Якушовым детем в Андрейкову и Ивашкову пожню в Воротища вступатись не велел ничем. А по господинову по митрополичью слову подписал дьяк Леваш.

Оброчный акт митрополита Симона от 13 октября 1495 года (+ добавление митрополита Варлаама) :

Се яз Симон, митрополит всеа Руси, пожаловал есмь домовых церковных пречистыа Богородици и своих митропольских бортников Сенку Улыбашева и его детей Ивашка с братьею, да Андрейка да Ивашка Коняевых детей, да Алексейка с братьею Оладковых детей, да Пронку Нестерова, да Гридку Савина, да Митю Илейкина церковными пречистыа Богородици и своими митрополскими землями и деревнями Содомовскими двема деревнями, да Елинскою деревнею, да Головинскою деревнею, да Олферковскою деревнею, да кулишкою Левкинскою за рекою за Юриком, да пожнею Воротищи, да нагорным селышком, и с всем с тем, что к тем деревням потягло из старины, и с уходы с бортными, лес бортной в заречьи за Клязмою. А ходят Сенка с детми да Андрейко с братом подели знамя кнею да вилы с лягалом; а Алексейко с братьею ходят на себя двои косы с рубежем да трои косы на сторону, а одна коса на другую сторону; а Пронка да Гридка ходят на себя Савинское знамя; а Митя ходит двои косы да три косы. И кого к себе Сенка или егоо дети или их товарищи на те земли и те борти призовут жити людей, и они с ними потянут в тот же мой оброк. И ненадобе им с тех земель и бортей тянути с моими зарецкими хрестианы в селское мое дело ни в которые проторы, ни в розметы, ни в иные ни в какие пошлины, ни в городные дела не тянут с ними ничем с тех деревень; а наместницы мои Володимерские и тиуны не въежжают ни всылают к ним ни по что, ни судят их ни в чем, ни кормов своих на них не емлют, а праведшики и доводшики поборов у них не емлют; также и дворские мои Володимерские не наряжают им никоторого моего дела; а кому будет до них каково дело, и яз Симон, митрополит всеа Руси, сам их сужу. А дают с тех моих земель с деревень и с бортей с всех на мой погреб оброком с году на год на Рождество Христово шесть пудов меду пресного весчих: Сенка с детми дает пуд с четвертью; а Алексейко с братьею пуд с четвертью; а Пронка да Гридка пуд с четвертью; а Митка дает пуд меду; а привозят тот мед на мой погреб на Москву сами. А дана грамота на Москве, лета 7004 октября 13 день. Смиренный Симон, митрополит всеа Руси.
Господин смиренный Симон, митрополит всеа Руси, по сей грамоте в Алексейково место Оладова сына пожаловал брата его Ульянка Оладова сына бортника, да с ним тяглых хрестиан Васка Михалева сына, да Степанка да Ивашка Ивановых детей, давать им по сей грамоте на господинов на митрополичь погреб с Алексейковские с бортные деревни и с лесу бортного оброком пуд с четвертью меду пресного, а с тяглыми христианы Васку и Степанку и Ивашко тягло всякое тянуть по старине. Подписана грамота лета 7017 марта; а подписал дьяк Леваш.

Господин смиренный Варлам, митрополит всеа Руси, по сей грамоте пожаловал зарецких хрестиан, бортников Пронку Семенова сына Улыбашева с бретьею, сее грамоты у них не рушил ничем, а своим наместником Володимерским и тиуном и дворским велел им о всем ходити по тому, в сей грамоте писано; а оброк им платити на мой погреб с году на год на Рождество Христово по старине, как в сей грамоте писано. А подписана лета 7027 июня 9. А подписал митрополич дьяк Данило Карпов.

Оброчный акт митрополита Даниила от 24 июня 1522 года:

1522 г. июня 24. — Жалованная грамота, тарханно-несудимая и об¬рочная, митрополита Даниила бортнику А. С. Улыбашеву с товарищами на землю за рекою Клязьмою, во Владимирском у.

Данилова

(л. 256) Божиею милостию се яз смиренный Данил митрополит всеа Руси, по прежебывших братьи своей митрополитов по их грамотам, пожаловал есмь своих оброчников, Андрейка Семенова сына Улыбашева з братьею, да Микитку Андреева сына з братьею, да Захарка Матфеева сына, да Остатка Созонова сына, да его пасынка Левку, церковными пречистыа Богородици и святого чюдотворца Петра и своими митропольскими пятью деревенками в оброк, деревнею Елинскою, да деревнею Коняевскою, да деревнею Содомовскою, да деревнею Оладовскою, да деревнею Олферовскою, да поженкою Воротищи, да поженкою Вонячкою, и с всем с тем, что к тем деревням изстарины потягло, и з бортными уходы, в Володимерском уезде за рекою за Клязьмою. А ходити Андрейку з братьею, да Митьке, да Захарку заодин подели знамя кнею да вилы с лягалом да Проньки Нестерова знамя мотовило, а Осташу да Левке ходити знамя двои косы да три косы, а в Оладовской деревне хто у них учнет жити, и тому ходити знамя двои косы с рубежом да три косы на сторону, а одна коса на другую сторону. И кого к себе Андрейко з братьею и их товарищи на те земли и на борти перезовут жити людей, и они потянут с ними в тот же оброк. И не надобе им с тех земель, з деревень и з бортей, в мои дела тянути, ни в которые проторы, ни в розметы, ни в какие пошлины, опроче великого князя тягла, ямщины, и посошного, и молотьбы, (л. 256 об.) и на поледную мою ловлю с ними не ходят, и наместнича двора в Володимери не ставят, ни в какие городные дела с ними не тянут ни во что, а один свой знают оброк, чем есми их пооброчил. А что их зарецкие мои христиане приписали в тягло в своей грамоте, и та на них грамота не в грамоту. А наместници мои володимерские и тиуни не въежжают, ни всылают к ним ни по что, ни судят их ни в чем, ни кормов своих на них не емлют. А праведшики и доводшики поборов своих у них не берут. А кому будет до них каково дело, и яз Данил митрополит всеа Руси сам их сужу. А дают с тех моих земель, з деревень и з бортей, на мой погреб оброком з году на год на рожество христово шесть пудов меду пресного весчих, а Андрейко з братьею с Елинские деревни дает полтора пуда меду, а Микитка з братьею с Коняевские деревни дает полтора пуда, а Захарко с Содомовские деревни дает пуд без четверти, а Осташ с пасынком с Олферовские деревни дают пуд меду, а хто учнет жити в Оладовской деревне, и тому с нее давати пуд меду с четвертью. А привозят тот мед на мой погреб на Москву сами. А коли явят сию мою грамоту моему володимерскому наместнику на взьезд, и они дают ему алтын, а больши того не емлют на них ничего. А у кого будет моа грамота на грамотники, а на сю мою грамоту грамоты нет.

А дана грамота на Москве лета 7030 июня в 24 день

Первые три акта перепечатал с: Акты, относящиеся до юридическаго быта древней России // изд. Археографическою коммис. под ред. Николая Калачова, Санкт-Петербург : в Тип. Императорской акад. наук, 1857-1884, том 2. сс. 545 – 550

Последний из публикации Черепнина: Акты феодального землевладения и хозяйства XlV-XVl веков [Текст] / Подгот. к печати Л. В. Черепнин ; [Отв. ред. чл.-кор. АН СССР С. В. Бахрушин] ; Акад. наук СССР. Ин-т истории. - Москва : Изд-во Акад. наук СССР, 1951-1961, том 1, сс. 190 – 191

Акты в списках XVI века. Рукопись хранится в ГИМ Москвы.

Все четыре акта были изданы Черепниным.

Почему стан называется именно Клеков? Мне не удалось пока обнаружить, что кто-то всерьёз задавался этим вопросом. Если попытаться обратиться к этимологии самого слова, к, так сказать, самому понятию, что оно могло означать - то вырисовываются два смысловых пути: клёкот, т.е. например, соколиный крик, и болотистое место. Однако, такие объяснения, на мой взгляд, не подходят в силу того, что топонимы в целом тяготеют к значениям "чьи" (если речь не идёт о ярко выраженном природном (очень высокое место, древний гидроним) или политическом значении). Стан в своём архаичном значении - указывает скорее на лагерь сборщика податей, т.е., опять же на мой неискушённый взгляд, речь скорее должна идти о том, в чьей юрисдикции находилась данная местность. Мне удалось обнаружить исторического персонажа, носившего подходящее именование. Сам он, вероятно, и не имел никакого отношения к Клекову стану, но то, что персонаж с таким именованием существовал, даёт повод для гипотезы. Это некий Иван Клекович. Возможно, существовал и клан Клековичей, по аналогии, например, с известными Кучковичами. Возможно, это была какая-то параллельная семья, никак не связанная с Новгородом. В данном вопросе меня, повторюсь, интересует хотя бы сама возможность.

"Как сообщает летописец, будущий брянский князь Роман был отправлен новгородцами «в Корелу», на осаду поставленного шведскими захватчиками на новгородской земле городка. Вместе с Романом Глебовичем на осаду вражеской крепости пошли новгородские знатные люди Юрий Михайлович, Иван Клекович и тысяцкий Андрей. Кампания, однако, оказалась неудачной. Из-за нехватки продовольствия, плохой подготовки к походу, ратники князя Романа испытывали жестокую нужду и даже голод. Не было даже стенобитных машин, и русские безуспешно штурмовали хорошо защищенную крепость, теряя людей. Защитники же, скрываясь за крепостными стенами, метко стреляли во врагов. В конце концов, им удалось даже застрелить «Ивана Клековича, велика и храбра и славна мужа…и многих раниша». Когда же начался голод и падеж лошадей, князь Роман Глебович принял решение «уйти во своя си»".

ПСРЛ. Т.10. – сс. 170-171: «Того же лета князь велики Андрей Александрович посла князя Романа Глебовича съ Новогородци, и Юрья Михайловичя, и Андрея тысятцкаго ко граду Свейскому…»

Но версия о тюркских топонимах, которую рассмотрю ниже, скорее будет подводить к значению птичьего клёкота. Там этому способствует вероятное значение слова Кусун/Кушун - как хищной птицы. При этом, в очередной раз, стоит помнить, что Кусуном скорее звали какого-то человека (как примерно мы говорим про кого-нибудь: "Орёл!"), а потому эта "птичья" тема, возможно, не связана с местностью.

В копилку интересных фактов, прилагаемых к гипотезе. Сами по себе они ни о чём не говорят, особенно ничего не доказывают, и только в сумме самую чуточку дают возможность поразмышлять.

1. Помимо деревень Высоково, Комлевская, Дубровка и т.д., на одной линии с ними существует деревня Ладога.
2. Сельцо Малое Неврюево фигурирует в метрических книгах как Новгородово, этого названия в опубликованных источниках я не встречал.
3. Я прогнал свой тест ДНК и тесты моих родителей и одной бабушки (с маминой стороны) через интерпретаторы и получил интересный количественный вывод. У бабушки вполне чистый тип, завязанный на местностях к югу от Москвы, Курск, Орёл, Воронеж, Чернигов - всё в этом духе. У мамы намешано намного больше, но даже с учётом того, что у неё были в роду литовские поляки, у неё тоже ничего особенно неожиданного тест не показывает. А вот у меня и у отца - значительная, как я это назвал, "северная компонента". У нас просто вызывающе выпирает условный Псков. У отца по линии его матери предки из Вятских земель, ничего удивительного, вроде бы тут нет, местность колонизировалась как раз северянами. Но процент этой "северной" примеси не должен бы был сильно вылезать за 50%. Остальное должно бы было приходиться на центральную Россиию, Ростов, какую-нибудь мещёру и т.п., но нет. Они присутствуют, но хорошо, если на треть. Опять же, никаких серьёзных выводов сделать тут не получается, но предположить, что мои владимирские предки в какой-то своей части пришли из региона Пскова и Новгорода - можно.

Итого в сумме с новгородским человеком Иваном Клековичем есть четыре намёка на Новгородский (условно) след. Хотя выглядит очень натянуто.

Во Владимирских епархиальных ведомостях была напечатана заметка К. Смирнова «Нечто о селе Погребищи»:

«Если смотреть в губ. гор. Владимире с бульвара на за-Кляземскую местность, то среди лесов, окаймляющих горизонт, виднеются три сельских храма, из коих средний находится в 10-ти верстах от города Владимира, в селе Никола-Погребищи. Село это не представляет собою ничего особо замечательного; мы бывали в нем зимою и весною, в сельские его праздники: Святителю Николаю и Св. Троице. Храм белокаменный, за такою же оградою, имеет три придела: во имя Св. Троицы, иконы Знамения Божией Матери и Святителя Николая; по внешности и внутреннему украшению это село, по справедливости, может считаться в числе лучших сельских церквей. Душ в приходе близ тысячи, но народ, по большей части, промышляющий на стороне, особенно молодежь, под названием «Самаровцев» населяет чуть ли не все Владимирские трактиры, в качестве половых.

Но нечто, предлагаемое нами к прочтению читателей Епархиальных ведомостей, заключается в разных названиях села, а именно его зовут: «Никола-Погребищи», «Никола-Яслищи», «Самара» и прибавляют еще «Угольная яма». Такая странность возбудила в нас любопытство и, по справкам, оказалось: вся местность, занимаемая ныне селом и окружными деревнями, когда-то составляла собственность помещика Самарина, и по этой-то фамилии до сих дней село слывет под названием «Самара», а жители – «Самаровцы». При жизни Самарина, невдалеке от села, там, где ныне деревня Вяткина, явился образ Святителя Николая в яслях, – и вот от того название селу «Яслищи»; затем, предание же говорит, что описываемое место служило, когда-то, местом погребения разных странных людей и даже ляхов или поляков, и вот название селу «Погребищи». Что же касается до народного названия села «Угольная яма», то объяснение этому существует следующее: крестьяне этой местности, между прочим, промышляли и по настоящее время промышляют возделыванием углей на продажу, как бы в громадной яме. И действительно, само село расположено между холмов, как-бы в яме или котловине. В официальных же актах село это пишется под именем Никола-Погребищи.

К. Смирнов» Владимирские епархиальные ведомости. 1886, № 21

Ниже, в заметке о Борисоглебском погосте и местности вокруг, будет также отмечено, что почвы в этих местах ещё на середину XIX были сильно истощены и местные жители сеяли в основном не зерновые, а картофель (что подтверждается и сельхоз. переписью 1916 года).

Некоторые сведения о Погребищах я взял из интернета и не могу дать ссылок на все источники, однако приведу их, т.к. они не вызывают особенного сомнения.

1868 г. «Владимирский земский врач г. Сенчин, от 14 июня за № 98, представляет условие, заключенное с крестьянином Погребищенской волости, села Погребищ, Васильем Ерофеевым на обучение сына Тимофея фельдшерскому искусству; при чем г. Сенчин присовокупляет, что 14 июня он поместил означенного мальчика в 1 участок при приемном покое, находящемся в с. Ставрове».

«Погребищенское Волостное Правление (Почт. адр. г. Владимир). Волостной старшина – кр. Дмитрий Павлов. Писарь – Петр Деревщиков.

Волостной Суд. Председатель – кр. Василий Михаилович Кривошеев. Судьи: кр. Федор Васильев; Абрам Павлов; Сергей Данилов» (Список служащих всех ведомств Владимирской губернии. 1891).

Заведующий военно-конским участком на трехлетие с 1884 года: Погребищенский – крестьянин сельца Кадыево Егор Абрамов. Заведывающий военно-конским участкам на трехлетие с 1897 года и кандидат к нему: Погребищенская волость – Павел Елисеевич Виноградов, крестьянин деревни Бараки; кандидат к нему: Егор Абрамович Абрамов, крестьянин деревни Бараки.

С 1 января 1901 года прекратила свою деятельность белая харчевня Ивана Никитина в деревне Бараки (Новая) Погребищенской волости.
«На 24 сентября 1917 г. в здании земского училища назначено первое волостное земское собрание. Деревня первый раз будет обсуждать свои нужды, без всякой опеки со стороны правительственных агентов.

24 сентября состоялось 1-е волостное земское собрание. Все гласные в количестве 28 были налицо. Собрание прошло в повышенном настроении. Идея волостного земства очевидно усвоена собранием основательно. На собрании, согласно закона, первым вопросом рассматривался о содержании управы. Оклад представителю установлен в 200 руб. в месяц с разъездами. Членам управы по 100 руб. с разъездами, секретарю – 150 руб., рассыльному – 75 руб. Председателем управы избран С.Н. Лебедев . Членами управы И.У. Лукьянов и Кувшинов. Секретарем Н.П. Балакин» (газета «Владимирская жизнь», сентябрь 1917 г.).

Свешникова А.А. в диссертации «Структура микробной биомассы ненарушенных и окультуренных почв Владимирской области» описывает почву: «Средняя часть северо-западного склона, приусадебный участок с. Погребищи с длительностью освоения более 300 лет. Почва – дерново-слабоподзолистая, глееватая, супесчаная, подстилаемая моренным суглинком, окультуренная».

Леонов Е.Ю. в диссертации «Реализация аграрной реформы П.А. Столыпина во Владимирской и Костромской губерниях в 1906 - 1914 гг.» пишет: «Изменения в отношении к земле отмечались и в других местах. Так, член Владимирской уездной землеустроительной комиссии А.Н. Павлов, говоря об отрубниках села Погребищи, отмечал: “До перехода на отруба в прошлом году крестьяне на землю обращали мало внимания, главное занятие их – отхожий промысел. Теперь земля начинает сильно интересовать их”» .
«…в с. Погребищи Владимирского уезда “был устроен с показательной целью огород на площади в 200 квадратных саженей. Огород был обнесён изгородью, капуста и огурцы, видимо, будут хорошие. Огород обращает внимание крестьян, т.к. здесь огородничеством не занимаются”»
«Следует также сказать, что в курс обычной начальной школы стали иногда включать предметы, связанные с сельским хозяйством. Так, упомянутый показательный огород в с. Погребищи Владимирского уезда располагался рядом со школой, что позволило организовать занятия по огородничеству» .

В 1870 г. в селе Погребищах было открыто Погребищенское земское училище. В 1876 г. учащихся – 26 муж. Учитель и законоучитель – священник Василий Предтеченский (60 руб. в год). Содержание – 60 руб. от земства. Располагалось в доме священника, неудобно.

Погребищенское училище основано в 1881 г. Владимирским купцом Т.С. Куликовым, который истратил на постройку около 3000 р. Ближайшие училища: Борисовское, Старинское и Кусуновское в 8 вер.

В 1884 г. «Помещение попечителя Куликова, каменное, отдельное; по свету и теплоте удобное; квартира учителю есть; классных комнат одна – длиной и шириной 11 ар., вышиной 3 ар. 11 вер. Помещение это Куликов обязался отдать в собственность училища. Учебных пособий достаточно – на 97 р. 60 к. Библиотеки и земли нет. Законоучитель священник Николай Лебедев, студент Владимирской духовной семинарии, преподает с 1864 г., а в настоящем училище с ноября 1881 г.; учитель Виктор Златовратский, из 2-го класса той же семинарии, имеет свидетельство на звание учителя, преподает частно с 1879 г., а в настоящем училище с 1881 г. Попечитель Владимирский купец Тимофей Сергеевич Куликов, пожертвовал на 100 р. Учащихся к 1-му января 1883 г. 51 м. и 3 дев. Выбыло до окончания курса: по решению начальства 2 м., по желанию родителей 2 м. Окончило курс со свидетельствами 2 м. Вновь поступило 12 м. К 1-му января 1884 г. состояло 57 м. и 3 дев. Учатся все вместе. Возраст 7–8 л. – 1, 8–9 л. – 12, 9–10 л. – 5, 10–11 л. – 6, 11–12 л. – 7, 12–13 л. – 18, 13 – и выше – 10. Из учащихся – 22 из с. Погребищ, 12 из дер. Высокова (2 вер.), 8 из дер. Переведенова (2 вер.), 8 – Проскуринской (1 ½ вер.), 1 – Вяткиной (1 вер.), 6 – Байгуши (2 вер.), 1 – Абакумова (6 вер.) и 4 из деревни Ладоги (1 ½ вер.). Ночлежный приют есть в одну комнату – длиной 10, шириной 7, вышиной 3 арш., помещается до 15 уч. Живущих на квартирах нет. Вероисповедания православного. По сословиям: дух. 3 м., крестьян 54 м. и 3 дев. Средства: от министерства народн. просвещения 15 р., от земства 280 р., от общества 46 р. 80 к., от частных лиц 100 р. и платы за учение 5 р. (по 2 р. 50 к. с каждого постороннего ученика). Расходы: отопление, освещение, прислуга и ремонт 151 р. 80 к.; жалованье – законоучителю 40 р., учителю 240 р. и наградных ему 15 р. Посещали классы неисправно 2, за что уволены. Прием в сентябре; поступили все неграмотными. За теснотой помещения отказа не было. Учебный год с 10-го сентября по 8-е мая. Пению не обучаются. Учатся в день 6 час. и даются уроки на дома. Отделений 3. Уроков в неделю: по Закону Божию – 4, по Русскому языку – 13, по Славянскому языку – 2, по арифметике – 4, по гимнастике – 1. Получили награды 19. Получившие свидетельства учились 1 ½ года. Не окончившие курса учились до 2-х лет. Обозревал училище 1 раз инспектор народных училищ. Обучения ремеслам и рукоделию нет. Воскресных бесед и чтений нет». С 1890 г. законоучитель – отец Дмитрий Беляев; с 1900 г. учитель – Александр Рождественский.

В 1925 году в селе Погребищи была открыта школа-семилетка. В 1927 году на территории Бараковского сельского совета созданы начальные школы в д. Байгуши и в д. Бараки. После окончания этих школ все дети ходили пешком в школу-семилетку с. Погребищи. В 1957 г. ликвидируется начальная школа в д. Байгуши. Все дети из д. Байгуши стали учиться в школе-семилетке. В 1962 году закрывается семилетка в с. Погребищи и остаются только начальные школы д. Бараки и с. Погребищи. После 4-х летнего обучения в этих школах дети продолжали обучение в школе совхоза «Коммунар». В 1978 году закрывается начальная школа в с. Погребищи.

Комментарии и источники:
С.Н. Лебедев, вероятно, был сыном священника Николая Лебедева и ещё отметился до 1917 года в истории села экспериментальным хутором. А вот в советское время был репрессирован.
Владимирские губернские ведомости. 1910. №33. С.18
Владимирские губернские ведомости. 1911. №33. С.18 (? уточнить год)

Дополняет сведения о местности статья Г. Добротворского о Баглачёве:

«Вся местность, составляющая приход Борисо-Глебской церкви, называется Баглачевым. Баглачево, или, правильнее, Баглачевский приход находится верстах в 12-ти от Владимира, на западе от него, за Клязьмой.

Трудно определить, от чего произошло слово Баглачево. Некоторые догадываются, что оно произошло от слова «беглецы» и говорят, что во время татарского погрома граждане города Владимира спасались бегством в непроходимые леса, которые находились на месте нынешняго Баглачева, скрывались от татар в глубоких оврагах, изрезывающих эту местность.

Другое народное предание говорит нам, что в непроходимых дебрях, покрывавших эту местность, в былыя времена жили разбойники, которые не давали прохода ни пешему, ни конному. У разбойников этих был атаман дьячек по прозванию Баглач. Вот от имени этого то Баглача вся эта местность и получила название Баглачева. Все эти предания, как видит читатель, очень сбивчивы и неопределенны, и из них мы наверное узнаем только то, что давно когда-то на месте Баглачева находились непроходимые дремучие леса; но когда это было и как давно началось заселение этой местности – нам ничего не говорят эти предания. Погост Борисо-Глебский, составляющий центр Баглачевского прихода, находился, по народному преданию, недалеко от деревни Череповой, верстах в четырех от своего настоящего положения. На этом месте, лежащем в настоящее время под пашней, и до сих пор видны могилы, или лучше сказать, небольшие бугорки земли, которые слывут у народа под именем могил. Тут и до сих пор находят черепки от посуды и печные камни; почва здесь заключает в себе много перегнивших органических остатков. Место это слывет в народе под названием «села».

Когда началось заселение этой местности и когда основано село, или правильнее, погост – с полной достоверностью неизвестно. Судя по названиям некоторых деревень, можно полагать, что заселение местности началось во время татарского погрома, а может быть даже и ими самими. Так существует предание, что деревни Кадыево и Неврюево основаны были татарскими князьками Кадыем и Неврюем, которые и жили здесь в этих основанных ими деревнях. Население Баглачева в настоящее время составляют крестьяне временно-обязанные и бывшие государственные. Большинство из них составляют крестьяне государственные. Я не мог достать точных указаний о количестве тех и других, и только с приблизительной точностью могу сказать, что временно-обязанные крестьяне живут в деревнях: Лопухине, Невреве, Кадыеве и отчасти в Гридине.

Ближайшим торговым центром здешняго района служит, без сомнения, город Владимир, куда жители сбывают продукты своей промышленности и откуда получают все, что необходимо в их бедном, незатейливом быту.

Расположенный по правому берегу реки Клязьмы, Баглачевский приход имеет очень неровное местоположение, то слишком гористое, то покатое, то низменное. Самый погост стоит в полугоре, на склоне; другия селения расположены то по «низинам», то по «верхам». Замечательна деревня Фрязино, Керпчино тож, расположенная в очень низкой местности. В весеннее половодье деревню эту, равно как и поля, примыкающия к ней, окончательно затопляет водой, так что для скота, на время «половодки», жители устраивают подмостки, куда и втаскиваются все «животы», начиная с овцы и кончая лошадью и коровой. Сообщение между жителями устраивается на плотах. Здесь совсем нельзя сеять озимой хлеб не рискуя лишиться семян, и потому крестьяне Фрязинские принуждены покупать хлеб и круглый год кормиться этим покупным хлебом, что, конечно, стоит для них не дешево.

Вследствие неровного, гористого расположения Баглачева дороги здесь не отличаются удобствами. Не говоря уж о весеннем времени, когда по иным дорогам прекращается всякое сообщение, даже и в обыкновенное время они, то спускаясь в глубокую долину или овраг, то взвиваясь как змеи на гору, заманчивы и приятны только разве для чувствительных душ, которые любят наслаждаться природой, но никак не для крестьянина и его лошаденки, принужденной иногда взбираться с большим возом на высокую и крутую гору.

Вся местность эта изборождена реками или, лучше сказать, речками небольшими, ручейками, из которых многие летом совсем пересыхают, и оврагами, иногда очень глубокими. Из речек самая замечательная – Ванеевская речка, на которой «во время оно» стояла даже мельница, и потом речка, берущая начало недалеко от деревни Коняева. Течет она мимо деревень Улыбышева, Подольнова и потом исчезает в болоте, которое находится на Клязьминской пойме. Между народом она не носит никакого названия. О маленьких ручейках нечего и говорить, во-первых, потому, что их слишком много, так что для описания их потребовалось бы много времени и места, чего они вовсе не заслуживают, а во-вторых, потому, что они не имеют ни для кого никакого значения. Из озер замечательны два, если не считать тех, которые лежат по пойме на крестьянских покосах. Одно из них находится между деревнями Конюшней и Якушевым, и имеет в окружности около ? версты; грунт под водой в этом озере – отчасти песчаный, отчасти илистый; другое находится недалеко от деревни Коростелева, оно несколько больше первого.

Грунт земли по всему Баглачеву одинаков – песчаник, изредка только сменяющийся суилком и суглинком. Уже по одному этому можно судить, насколько хорошо здесь родится хлеб. А если еще принять во внимание, что местность эта заселена издавна, и стало быть почва здесь донельзя истощена, то вы можете себе представить то бедственное положение, в котором находился бы бедный крестьянин этой местности, если бы не выручали его отхожие и еще кой-какие промыслы – эта соломинка, за которую он хватается задавленный нуждой. Родится впрочем, здесь картофель – единственное растение, которое может давать мало-мальски порядочный урожай на этой истощенной почве, да еще отчасти греча, но и то крестьянами замечается, что урожаи в последнее время становятся все хуже да хуже. Но, не смотря на это, пустопорожней земли здесь не особенно много, что можно объяснить отчасти пристрастием крестьян к земле, которую они и в песнях даже величают «матерью кормилицей», отчасти репрессивным влиянием сельской общины на каждого из своих членов, а отчасти и тем, что крестьянские семьи состоят, по большей части, из двух-трех работников-мужиков, из которых только один или двое отправляются на сторону, а один непременно остается при доме «на земле», как говорится между крестьянами.

Лесу в Баглачеве довольно порядочно, хотя, по большей части, он не принадлежит крестьянам, а составляет собственность казны или помещиков. Из хвойных пород здесь растут: ель, сосна, а из лиственных береза, осина, липа, черемуха, ясень и дуб (дубняку в особенности много по пойме к северу от Баглачева – «дубовыя рощицы»). Из кустарников здесь есть: можжевельник, шиповник, тальник, жимолостник, крушинник, орешник и, наконец, молокитник с которого дерут корье. Из лекарственных растений здесь встречаются все, какие принадлежат вообще Владимирской губернии, т.е. белена, укроп, буквица, мята, медвежье ушко, полынь, донник, чернобыльник, зверобой, папортник, лопушник, крапива, ромашка и т.д. Из зверей здесь водятся: волки, зайцы и русаки, и беляки, лисицы, белки, ежи, ласточки, хорьки и кроты; попадаются изредка медведи и лоси.

Что же касается птиц, то в этих благословенных местах их водится такое множество, что охотники очень часто из Владимира захаживают сюда пострелять дупелей, куропаток, уток, куликов, бекасов, гусей и даже изредка попадающихся лебедей. Есть здесь и певчие птицы, как-то: соловьи, щеглы, дрозды.

Питейных домов в Баглачеве – 3; постоялых дворов – 2, оба они находятся на большой дороге, которая прорезывает Баглачево по направлению с севера на юг.
Ветряных мельниц – 7: в Ванеевке – 2, в Малахове – одна, в Осееве – 4; водяная мельница одна – в Ванеевке, да и то в последнее время ее не существует, несколько времени тому назад ее сломали. Мельниц в приходе Баглачевском, как видит наш читатель, вполне достаточно для того, чтобы перемолоть скудный крестьянский хлеб для всего Баглачева, но не смотря на это, Баглачевские крестьяне ездят, по большей части, на так называемую Слободинскую мельницу, находящуюся верстах в 10 от Борисоглебского погоста, на р. Колокше, недалеко от с. Устья. Делают они это потому, что водяная мельница мелет зерна гораздо мельче ветряной.

В Кадыеве есть маслобойня и рушалка, в Луговской – красильное заведение, где красят пряжу и холстину. Кузниц в Баглачеве существует довольно порядочное количество. Нам известны только 27; из них – в Конюшне – 5, в Якушеве – 4, в Гридине – 8, в Прокунине – 1, в Крюкове – 1, в Федурнове – 2, в Коняеве – 6, но мы не думаем, чтобы здесь были перечислены все кузницы, находящиеся в приходе Баглачевском. Лавочек «бакалейных» в приходе – 5. Есть здесь и пожарная труба – в деревне Луговской; но она принадлежит не обществу, а одному крестьянину.

Цены на хлеб здесь одинаковы с Владимирскими, так что мы считаем совершенно излишним говорить о них. Главным торговым центром здешней местности служит, как мы уже сказали, город Владимир. Здешние крестьяне не сбывают сюда своего хлеба, потому что его и без того-то, по большей части, не хватает на прокормление семьи; разве только самая крайняя нужда, которая по большей части является к крестьянину в виде сборщика податей, заставит здешнего крестьянина запрячь свою лошаденку и отправиться с хлебом на базар во Владимир. Но по большей части отсюда ездят во Владимир не с хлебом, а за хлебом, то есть не для того, чтобы продавать хлеб, а для того, чтобы покупать его. Из этого впрочем еще нельзя заключить, что крестьяне здешние живут бедно, нет они живут «еще благодаря Бога», по собственному их выражению, гораздо сноснее, чем жители других местностей Владимирской губернии, благодаря, главным образом, тому, что Баглачево находится недалеко от Владимира, так что у крестьян даже ягоды да грибы не пропадают, а отправляются в город, где и находят себе выгодный сбыт. Не смотря на 12 верст расстояния от города, очень часто можно встретить в городе бабу из Баглачева, пришедшую сюда продавать яйца, сметану, или молоко. Во Владимир же отсюда сбывается и картофель, славный, Баглачевский картофель, отличающийся своей желтизной, рассыпчатостью и вкусом. Сюда же привозят крестьяне и дрова, которыми они пользуются из отведенных им лесов.

Нужно заметить, впрочем, что лесными отводами пользуются только одни бывшие государственные крестьяне; крестьяне же временно-обязанные, как и везде, дров не имеют и принуждены покупать лес и дрова. Важное промышленное значение для здешней местности (к сожалению только не для всей) имеет брусника, ягода очень обыкновенная в наших северных лесах. Недалеко от деревень Окулова и Черепова лежит так называемая «бабья вырубка», принадлежащая крестьянам означенных деревень. На этой то вырубке и растет брусника, составляющая, как я уже сказал, важное подспорье в крестьянском быту. Ягод здесь родится до 1000 мер (четвериков) ежегодно. Если предположить, что каждая мера брусники стоит по меньшей мере, 80 коп., (эта брусника продается на месте от 80 к. до 1 р. за меру, потому что она считается лучшей во всей Владимирской губернии), то в результате является крупная цифра 800 р. серебром, которые получают крестьяне двух деревень от ягод. Если вычесть 12-15 р., которые платятся сторожу, то мы увидим, что чистого дохода, не считая потери времени, они получают 785 р., но из этих денег нужно впрочем, вычесть еще 85 р., потому что ягоды продаются крестьянами не все, а частью оставляются крестьянами у себя.

Главной опорой крестьянского благосостояния (понимая это слово, конечно, в относительном смысле) здешней местности служит, бесспорно, промышленный дух местных крестьян – их предприимчивость, выработавшаяся под ударами нужды злодейки, да вследствие близости города. Эта необыкновенная предприимчивость, этот промышленный дух, начинающий охватывать поголовно все крестьянство, является естественным результатом безземелья нашего крестьянина, совершенным истощением почвы, которая после, быть может, тысяче летней службы человеку, просит себе отдыха. Подчиняясь роковой необходимости, человек должен дать его. Он поневоле бросает землю, которая не покрывает издержек его за труды. Но, бросив землю, человек становится в очень гадкое положение и рискует умереть с голода. Тут то вот на помощь ему и является или отхожий, или кустарный промысел…

Таким образом образовался здесь полу-отхожий промысел «раздаванье» кос и серпов. Крестьянин, занимающийся этим промыслом, называется серповником или косником. С Пасхи выезжает он в свое дальнее и много трудное путешествие по селам и деревням; запасшись предварительно достаточным количеством кос и серпов, изъездит он всю Владимирскую губернию – мало ему покажется; и заберется он дальше в Кострому, в Вятку; наменяет он там на свои «аглицкия» косы и серпы старого железа, в глазах простого смертного кажущегося никуда негодным, как например старых иззубренных ножей, на сквозь проржавевших сабель Бог знает по какому случаю занесенных в непроглядную глушь Вятской или Пермской губернии, гвоздей, которые даже ребятишки не берут для игрушек, всего наменяет он на свой нужный для крестьянина товар и поедет домой, нагруженный всем этим добром и зашибивши, кроме этого, порядочный кушик деньжонок. Прихватывает иногда по пути в знаменитых Гуслицах у знакомого раскольника фальшивых ассигнаций, платя за 25 рублевую такого сорта желтенькую или зелененькую; а потом и пускает их по белу свету, сбывая с рук по их номинальной ценности – за чистые.

Приезжает он домой почти всегда к Петрову дню, то есть как раз к тому времени, когда добру молодцу нужно браться за косу, а красным девицам за грабельки, как поется в одной крестьянской песне. Потом в долгие зимние вечера, по окончании молотьбы и всех вообще сельских работ принимается косник за перековку старого железа в ножи, ножницы и лопаты, которыя и отправляются или в Москву, или на ближайший торговый рынок в город Владимир, а весной опять отправляется в обычный путь, продолжая так делать из года в год.

Другие крестьяне, не занимающиеся этим ремеслом отправляются на зиму в извоз, и колесят со своими лошаденками по большим и малым дорогам, редко впрочем заезжая за пределы губернии. Прежде, когда еще не было чугунки, ездили они до Москвы и дальше; но прошло уже это время: железный зверь, машина, заменила лошадь – отняла у ней возможность заходить с возами клада далеко от родины. Третьи по зимам делают посуду, то есть ушаты, ведра деревянные, лохани, шайки и т.п., отправляя ее в Москву, а иногда и во Владимир.

Рыбу ловят крестьяне отчасти в Клязьме, отчасти в озерах. Как уже выше было упомянуто, между деревнями Якушевым и Конюшней в ? верстах от села, находится озеро; здесь водятся щуки, плотва, окуни, караси и другая мелкая рыба. Налавливается в этом озере крестьянами соседних деревень приблизительно до 15 пудов ежегодно; а раз даже – было это, если не ошибаюсь, в 1870 году наловили до 300 пудов, улов, какого не помнят старожилы. Ловят мередами, сетями и сачками. Крестьяне деревень Гридина и Фрязина, находящихся недалеко от реки Клязьмы ловят рыбу в этой реке. Рыболовству крестьяне посвящают вообще очень мало времени, поэтому налавливают не много. Никто из крестьян рыбы не продает, исключая тех случаев, когда попадается какая-нибудь большая рыба, которую непременно отправляют в город, вполне основательно рассчитывая, что «там, дескать, баре купят».

В Баглачеве издавна находится приходское училище. Прежде оно было в деревне Улыбышеве, а потом, лет десять тому назад, переведено в погост – сперва в дом священника, бывшего в одно и то же время и содержателем училища и учителем, а потом к дьякону, и, наконец, в 1872 или 1873 году в сторожку, где и находится до сих пор. Помещение для училища вполне незавидное: оно занимает комнату, в которой может поместиться максимум 25 человек, принимая в соображение строго гигиенические требования; а помещается на самом деле от 50 и до 65 человек, и при том вся вентиляция состоит из двух маленьких форточек, которые, само собой разумеется, не в состоянии очистить воздуха, наполненного испарениями и миазмами от одежды учеников, находящейся в прихожей училища, комнатке, отделенной от него только тонкой досчатой перегородкой.

Кроме того, в училище очень низко: не более 3-х аршин в высоту. Стены училища выштукатурены и окрашены белой краской. Пол некрашеный: моется каждую неделю или женой церковного сторожа, который живет при училище, или крестьянками. В прихожей училища ученики из дальних деревень ночуют и варят себе кушанье. Отопление училища равно как и квартиры учителя, помещающейся на верху училища, в мезонине, производится на счет общества. Освещения для училища не полагается.

Учителем здесь в настоящее время г. Рыжов кончивший курс в учительской семинарии; законоучитель о. Сперанский, местный священник. Оба они люди умные и поставили себя в очень хорошия отношения к крестьянам; так что, не смотря на большой недостаток книг и учебных пособий, учение здесь идет очень и очень порядочно. В прошлом учебном 1877-1878 году библиотека училища пополнилась книгами, выписанными попечителем училища купцом Трындиным, который вместе с тем доставляет для училища бумагу, перья, карандаши и прочие необходимые для училища вещи.

В 1877-78 учебном году в училище училось 55 человек, из которых 9 человек было духовных: 2 сына местных священников, а остальные 7 человек дети местных псаломщиков. Не смотря на развитие грамотности в этой местности, не смотря на близость города действующего всё-таки более или менее цивилизующим образом на простолюдина, здесь еще много осталось суеверий. Из числа их первое место занимают знахарки. Знахарок в приходе две: одна из них лечит ветрянку, с именем которой крестьяне связывают лихорадку и горячку, другая килы. Мы никак не могли узнать, что разумеют знахарки по этим названием. Где-то если не ошибаюсь, так в Нижегородском сборнике я читал, что под килами разумеются вообще все простудные болезни. С этим я согласен всего менее, потому что простудные болезни народ называет ветрянкой.

Еще два слова, и мы окончим наш не полный и отрывочный рассказ.

Здесь существует один довольно странный обычай, который можно объяснить только излишней религиозностью простолюдинов. На пасхе, когда церковный причт ходит с иконами по домам крестьян, за ним же ходят два так называемых «крикуна». Ходят эти «крикуны» за иконами от деревни к деревне, от одного дома к другому и выкрикивают громким голосом и очень протяжно: Христос вокреся воистинной красуйся матерь Божья! помилой! За это им каждый крестьянин считает своей непременной обязанностью поднести чарку водки да дать 2-3 копейки на выпивку. Спешу оговориться. Все это делается совершенно против воли священников, только благодаря традиции, отцовским преданиям, за которые так крепко держится наш крестьянин. – Назад тому лет 30, эти крикуны, которых тогда было 6 человек (теперь их четверо: у каждого причта по двое), после обедни, в первый день Пасхи входили на колокольню; становились там лицом к востоку и пели «Христос Воскресе» 3 раза; потом оборачивались к югу, западу и северу и каждый раз делали тоже самое. «Крикуны» эти каждый год считают своей непременной обязанностью набивать погреб священника снегом без всякой платы, если не считать выпивки которая предлагается им после окончания работы.

Из свадебных обрядов и обычаев замечательны следующие. Когда соберется свадебный поезд, то все участвующие в нем, исключая жениха и невесты, берут с собой ложки и потом отправляются в церковь. Но с середины дороги они ворочаются назад «лапшу дохлебывать». Похлебают немного лапши – и опять отправляются в путь дорогу; на этот раз уже доезжают до погоста. Здесь свадебный поезд останавливается сперва у дома священника; дружка со стороны жениха и другие мужчины, сопровождающие поезд, входят в дом священника, чтобы доложить ему, чтобы доложить ему, что «свадьба, дескать, приехала» и чтобы расписаться под брачным «обыском». Туда же после всех, входит и жених с невестой. Но вот формальности все кончены и жениха с невестой ведут в церковь перед ними идет «дружка» и разметает новым платком дорогу до самой до церкви. Я воздерживаюсь от всякого объяснения этих обычаев, потому что решительно не могу придумать какого-нибудь мало-мальски удовлетворительного объяснения; а между тем очень и очень любопытно знать, что они означают. По приезде из церкви от венца, молодых кладут на печку и различными песнями и прибаутками, чтобы им жилось на свете также хорошо, как хорошо лежать на печи» .

Владимирские Губернские Ведомости. 1878 г. № 44 (часть неофициальная), от 3 ноября.